China Brief Volume XI Issue 4 March 10, 2011
MILITARY DELEGATES CALL FOR NATIONAL MARITIME STRATEGY TO PROTECT EXPANDING INTERESTS
ByL.C.RusellHsiao
ВОЕННЫЕ ДЕЛЕГАТЫ ПРИЗЫВАЮТ К СОЗДАНИЮ НАЦИОНАЛЬНОЙ МОРСКОЙ СТРАТЕГИИ, СПОСОБНОЙ ЗАЩИТИТЬ ШИРЯЩИЕСЯ ИНТЕРЕСЫ СТРАНЫ
Л. Рассел Сяо
В Пекине, в Доме народных собраний, заседает высший политический консультативный орган – Национальная комиссия Всекитайского комитета народного политического консультативного совета (ВКНПКС). Коллегия, ежегодно проводимая в связи с подготовкой к Всекитайскому собранию народных представителей (ВСНП), не имеет юридических полномочий, но является выразителем общественного мнения Китая по широкому кругу вопросов общенационального значения. Заседания начались 3 марта и, если в западных средствах массовой информации уже много сказано о 12-м пятилетнем плане страны и военном бюджете на 2011 год, то о ширяющихся морских интересах, как составной части общей политики, проводимой Китаем, говорится мало.
Как сообщается в гонконгской ежедневной газете TaKungPao, защита морских интересов страны стала «горячей темой» ежегодного совещания. В контексте проведённой операции по эвакуации китайских граждан из Ливии (беспрецедентной операции силами военно-морского флота Китая) и возобновления напряжённости из-за недавних конфликтов в периферийных водах, военные делегаты, участвующие в заседании этого года, призвали китайские планирующие органы к действиям по защите территориальной целостности страны и её расширяющихся морских интересов, для чего предложили им разработать национальную стратегию поведения на море и, возможно, дислоцировать войска или построить боевые укрепления на спорных островах (TaKungPao [Гонконг], 4 марта; MingPao [Гонконг], 4 марта).
В кулуарах заседания контр-адмирал YinZhou, старший научный сотрудник исследовательского центра оснащения ВМФ Китая и председатель консультативного экспертного комитета по вопросам информатизации флота, заявил, что сейчас разрабатывается стратегия поведения ВМС на море, и изучаются подходы к разработке стратегии защиты морской акватории. Во время прошлогоднего совещания Yin предложил установить национальную стратегию поведения на море, состоящую из трёх компонентов: формулировки стратегии развития морской политики, стратегии защиты морской акватории и методов решения вопросов по спорным периферийным территориям. По словам Ying, самым важным объектом интереса («корневым интересом») морской обороны всё ещё является Тайвань. Контр-адмирал считает, что у Китая отсутствует ясная стратегия по вопросам морского дела, а подход к её разработке основан на подмене общей концепции отдельными и чересчур мелкими вопросами (XinhuaNewsAgency, 3 января; TaKungPao, 4 марта).
На вопрос корреспондента, противоречит ли китайской стратегии «активной обороны» создание самолёта-истребителя J-20 «Стелт», продемонстрированного в январе во время визита в Китай министра обороны США Роберта Гейтса, Yiответил, что J-20 – это самолёт береговой авиации, который является средством достижения превосходства в периферийном воздушном пространстве, для обороны которого он и создан. Хотя этот самолёт построен по технологии Стелт (“stealth”– «невидимка»), он не вызывает изменений в тактике ведения военных действий (TaKungPao, 4 марта).
По мнению другого известного военного специалиста, делегата ВКНПКС, Китай в целях защиты собственных всё растущих интересов должен приступить к размещению военных установок. Генерал-майор LuoYuan, научный сотрудник Академии военных наук НОА обозначил «пять необходимых видов китайского присутствия» (wugecunzei) для закрепления прав Китая на морскую акваторию: административное, юридическое, военное, общественное (поддержка общественным мнением) и экономическое. Luo пояснил, что «военное присутствие» подкрепит юрисдикцию Китая и защитит рифы в его территориальных водах (в том числе, там где можно, и войсками). Там, где условия этого не позволяют, необходимо размещать военные установки, а если и это не возможно, то китайские лидеры должны устанавливать суверенитет своей страны, хотя бы водружая государственный флаг. (MingPao, 4 марта)
После недавних протестов филиппинцев и вьетнамцев по поводу двух несвязанных друг с другом инцидентов из-за спорных вод Китай снова установил свой суверенитет над Южно-китайским морем. Китайский флот, как сообщают, провёл серию военных учений около островов Спратли, а новое напряжение между Манилой и Китаем возникло из-за (возможно, голословных) утверждений, что пекинские патрульные суда предъявляли претензии к филиппинскому нефтепоисковому судну в Южно-китайском море. Судя по сообщениям, патрулирующие китайские рыболовные суда и самолёты тоже были замечены в районе спорных островов Senkaku/Diayu(объектов жарких споров), что снова стало поводом для напряжённых отношений между Китаем и Японией в Восточно-китайском море (VoiceofAmerica, 5 марта; Bloomberg, 8 марта, ChinaTimes [Taiwan], 9 марта).
В свете недавних хорошо показавших себя китайских морских военных учений и получивших известность заявлений ведущих военных советников относительно китайских растущих военных интересов, призывы к разработке всеобъемлющей национальной стратегии по поведению на море могут рассматриваться как попытка «протестировать воды» международного мнения. Призывы к расширению китайского военного присутствия за рубежом, по-видимому, раздаются всё громче по мере расширения морских интересов страны. Так, генерал-майор Luoутверждает, что операция по эвакуации гражданских лиц из Ливии демонстрирует растущую мощь китайской военной машины, позволяющую реагировать на нетрадиционные угрозы, и что, «как бы широко ни распространялись наши интересы, наши военные должны их защищать везде» (MingPao, 4 марта). Появление этой тенденции ещё долго заставит говорить о способности Китая устанавливать «базы» или занимать «позиции» и о том, что 2011 год может предоставить Китаю ещё один значительный шанс показать всему миру возросшую роль, которую играют ВМС НОА на международной арене.
L.C.RussellHsiao, редактор ChinaBrief Джеймстаунского фонда.
BEIJING’S “WEI-WEN" IMPERATIVE STEALS THE THUNDER AT NPC
ByWillyLam
ПЕКИНСКИЙ ИМПЕРАТИВ В ДУХЕ «WEI-WEN» ПОБЕЖДАЕТ НА ВСЕКИТАЙСКОМ СОБРАНИИ НАРОДНЫХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ
Уилли Лам
Акции Пекина, предпринятые для сохранения общественно-политической стабильности и подавления начавшейся типично китайской «жасминовой революции», стали основной темой обсуждения на пленарной сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) этого года. Китайский парламент утвердил такой бюджет на «wei-wen» [широко понимаемый термин, значение которого охватывает понятия от охраны закона и порядка, до подавления инакомыслия и установления слежки за населением], который превзошёл впервые в истории Китая расходы на Народную освободительную армию (НОА). Большая часть инициатив на этот год, а также на 12-ю пятилетку (2011 – 2015 гг.) имеют целью усмирение недовольных своим положением социальных групп путём наделения их правами на улучшение их благосостояния и перестройки экономики. Что же бросается в глаза, так это отсутствие политических реформ.
Хотя не секрет, что китайский аппарат общественной безопасности значительно расширился с 2008 («Олимпийского») года, всё же наблюдатели были удивлены величиной бюджета на «wei-wen» в этом году: 624,4 миллиарда юаней (95 миллиардов долларов). Увеличение было представлено скачком в 13,8 процентов по сравнению с
2010 г. Военный же бюджет составил 601,1 миллиарда юаней (91,5 миллиарда долларов), с годовым увеличением в 12,7 процентов (Reuters, 5 марта; MingPao [Гонконг] 6 марта). В своём «Отчёте о работе правительства» (в дальнейшем «Отчёт»), представленном 5 марта, премьер-министр WenJiabaoобратился с просьбой к правительственным департаментам «усилить и усовершенствовать систему общественной безопасности», а также «улучшить наши методы управления кризисными ситуациями и противодействия политическим угрозам». Он также подчеркнул необходимость ужесточения контроля над Интернетом и модернизации Народной вооружённой полиции (НВП), одной из обязанностей которой является устранение массовых беспорядков и волнений. «Мы должны крепить своё умело действовать в чрезвычайных ситуациях, противостоять терроризму и поддерживать стабильность», – сказал в заключение Wen, обращаясь к трём тысячам депутатов, слушавших его в Доме народных собраний (XinhuaNewsAgency, 5марта, ChinaNewsService, 5 марта).
Вошедшее в поговорку «бряцание оружием» Wen’а аналогично серии обращений, сделанных в духе «wei-wen» президентом HuJintaoи другими членами постоянного комитета политбюро (ПКПБ) коммунистической партии Китая (КПК) с тех пор, как в середине января по Тунису, Египту и Ливии прошлась серия «цветовых» революций. Например, член ПКПБ ZhouYongkang, отвечающий за обеспечение законопослушания, на национальной конференции, посвящённой формам «общественного правления», заявил, что силы обеспечения порядка должны «составить всеобъемлющую и жизнеспособную систему, способную предупреждать [беспорядки] и поддерживать социальный порядок, с тем, чтобы противоречия и конфликты разрешались на этапе их зарождения» (XinhuaNewsAgency, 20 февраля; People’sDaily, 21 февраля). Призыв Zhouк вооружению, прозвучавший 20 февраля, совпал с началом первой «жасминовой революции» в Китае. В этот день в ответ на появившиеся в Интернете анонимные обращения в 13 заранее выбранных местах 13 городов (среди которых Пекин, Шанхай и Guangzhou) собралось несколько сотен протестующих, главным образом молодых, людей. Подобные же призывы выйти на демонстрации появлялись в Интернете в последующие два воскресных дня. Благодаря массовому участию полиции, однако, число протестующих было значительно меньше (New YorkTimes, 20 февраля; TheGuardian, 27 февраля; MingPao, 7 марта).
Что руководство HuJintao рассматривает борьбу с так называемой «жасминовой революцией» и связанными с нею групповыми попытками подрыва авторитета Коммунистической партии как длительную, однако, свидетельствует серия комментариев, опубликованных консервативной (BeijingDaily) и «Либерейшн Дэйли» (LiberationDaily) в день открытия ННС. В подписанном комментарии «Бейджин Дэйли» в номере за прошлую субботу предупреждала о выступлении «людей со скрытыми мотивами, находящихся как в Китае, так и за пределами Китая, которые хотят внести хаос [ассоциирующийся с цветными революциями] в Китай» через «проведение несанкционированных собраний и попытки спровоцировать инциденты». Издаваемая в Шанхае «Либерейшн Дэйли» называла имена анти-китайских элементов, которые якобы смущали и отравляли умы, пытаясь внести разлад в выведенных на улицы группах населения и ввергнуть Китай в хаос» (BeijingDaily, 5 марта; LiberationDaily, 6 марта; ChinaNewsService, 6 марта).
Итогом легко объяснимого решения КПК снова воспользоваться насильственной, почти маоистской практикой подавления инакомыслия является то, что о политической либерализации пришлось прочно забыть. В прошлом году премьер-министр Wenудивил обозревателей неоднократным поднятием флага политической реформы. Во время незабываемого путешествия по Shenzhen’ской особой экономической зоне в сентябре прошлого года Wen утверждал, что «нам нужно продвигать не только реформу экономической структуры, мы должны продвигать и реформу политической структуры». Премьер даже повторил хорошо известное предупреждение покойного патриарха DengXiaping’a, касающееся врагов либерализации: «Без реформы мы будем лишь идти по дороге вечных мук» (см. «’Южный тур’ премьер-министра Wen’а: Идеологический раскол в рядах КПК?» ChinaBrief, 10 сентября 2010 г.). Хотя в Отчёте за этот год Wen, по-видимому, для проформы упоминал «реформу политической структуры», подробно он останавливался в основном на не вызывавшей возражений программе «принятия научных, демократических решений». Однако в своём Отчёте о работе правительства за 2010 год Wenбыл многословнее и говорил о «серьёзном отношении к защите демократических прав, особенно избирательного права, права на получение информации, на участие [в политической деятельности], на выражение своего мнения и на контроль за [действиями правительства]» (People’sDaily, 6 марта; AppleDaily [HongKong], 6 марта).
Отказываясь от разделения власти с народом, администрация КПК, по-видимому, готова значительно повысить уровень социальных благ. Основные задачи, стоящие перед 12-ой пятилеткой, в том виде, в каком они сейчас обнародованы, включают в себя более щедрые государственные расходы на области, начиная от строительства жилья и кончая медицинским страхованием. Например, в ближайшие пять лет на государственные субсидии будет построено 36 миллионов квартир. Ежегодный вклад центрального правительства в медицинское страхование в городских и сельских районах будет увеличен со 120 юаней (18,38 доллара) до 200 юаней (30,46 доллара) на душу. Затраты на образование, начиная с этого года, составят 4 процента ВВП. Минимальная заработная плата, которая в прошлом году выросла на 20,8 процентов, поднимется по крайней мере на 80 процентов к 2015 году. Особенно важно то, что кабинет Wen’а пообещал, что доход городских жителей и крестьян в одинаковой мере будет увеличиваться ежегодно не менее, чем на 7 процентов, запланированный годовой рост ВВП на всю пятилетку (XinjhuaNewsAgency, 27 февраля; Sina.com.6 марта; MingPao, 7 марта).
Эти скупые щедроты от центрального правительства (выделяемые им по принципу «просачивания благ сверху вниз»), однако, вряд ли заполнят провалы между богатыми и бедными, а именно они и являются главной причиной, подпитывающей общественное недовольство. Коэффициент Джини – единица неравенства доходов – держится около значения 0,5, что соответствует уровню, грозящим возникновением социальных беспорядков (Huanqiu.com, 17 февраля; XinhuaNewsAgency, 25 февраля). Согласно последнему изданию уважаемого отчёта «HurunReport» 70 китайских парламентариев хвастаются своим общим состоянием в 491,1 миллиарда юаней (75,1 миллиарда долларов). В то время как стоимость совместного имущества, принадлежащего 70 наиболее зажиточным членам американского Конгресса, не превышает 4,8 миллиардов долларов (Bloomberg, 4 марта; Chinareviewnews.com, 5 марта)
Что ещё более значимо, так это то, что Wen’у и его коллегам ещё предстоит выйти с институциональными мерами, чтобы развеять недовольство масс. Возьмите, например, hukou, или систему прописки, которая лежит в основе строгой сегрегации городских и сельских жителей с середины 50-х гг. Несмотря на то, что около 200 миллионов рабочих-мигрантов за два последних десятилетия внесли бесценный вклад в «мировую фабрику» Китая, им всё ещё не разрешён статус городского жителя. Непосредственно перед прошлогодней сессией ННС, 15 региональных изданий шокировали международную читательскую общественность, поместив совместную передовицу, призывающую Пекин немедленно избавиться от неконституционной системы hukou. Этот необычный призыв был проигнорирован властями (WallStreetJournal, 3 марта, 2010 г.; TheEconomist, 6 мая, 2010 г.). В своём Отчёте в конце прошлой недели, Wen в очень туманных выражениях поклялся, что рабочим-мигрантам со временем будут предоставлены права на социальные блага, которыми до сих пор есть только у городских жителей. Однако, каких-либо сроков для отмены институциональной дискриминации, от которой страдают китайские фермеры, установлено не было (ChinaNewsService, 5 марта; NewBeijingPost, 23 февраля).
Так же и администрация КПК всё ещё не схватит тот источник коррупции, с которой идёт вечная борьба и в которой видится главная причина социальных волнений. В дискуссии, проведённой перед заседанием ННС с китайскими пользователями Интернета, Wen признал, что «инфляции вместе с коррупцией достаточно, чтобы вызвать народное недовольство – и это может даже привести к серьёзным социальным проблемам» (People’sDaily, 29 февраля; ChinaNewsService, 28 февраля). Однако вопрос о «Строительстве свободного от коррупции правительства и борьбе со взяточничеством» в Отчёте стоит последним из десяти, поставленных для решения в этом году. «Мы должны серьёзно повысить [кадровую] дисциплину, если хотим иметь не-коррупционное правительство», – сказал Wen. Премьер-министр призвал чиновников, «как бы их это не смущало, признать правоту контроля над собой», осуществляемого различными средствами, в том числе и через подачу анти-коррупционным агентствам регулярных отчётов о их доходах, недвижимом имуществе, инвестициях, а также изменений, внесённых в данные, касающиеся национальности их близких родственников. Правда, что старшие работники в прошлом году начали подавать такие отчёты в Дисциплинарный отдел Центральной комиссии КПК. Но несмотря на призывы к большей прозрачности, данные, касающиеся имущества высших чиновников не публикуются и не подвергаются независимой аудиторской проверке (XinhuaNewsAgency, 2 марта; ChinaYouthDaily, 27 февраля).
Консервативный поворот в китайской политике также должен сказаться и на характере экономической реформы в ближайшие пять лет. И это несмотря на то, что по крайней мере теоретически экономическая перестройка, как предусмотрено в планах на 12-ю пятилетку, преследует целый комплекс целей, которых нужно достичь путём реформ. Так, объём роста ВВП за период с 2011 по 2015 гг. был снижен на 7 процентов с тем, чтобы обеспечить «качественный», а не количественный рост экономики. Большее внимание будет обращено на замену экспортных поставок внутренним их потреблением, в чём видится ключевой движитель экономики. Кроме всего этого, «мировая фабрика» находится в готовности для превращения в глобальную инновационную ось. Однако осуществление большей части пекинского стратегического плана, рассчитанного на создание ценностей и повышение технологической цепи, зависит от правительственной политики и от финансов – не от активности частного сектора. Например, правительственные ведомства и конгломераты государственных компаний настроены инвестировать полтора триллиона долларов в семь ключевых промышленных отраслей: экологическую технологию, биотехнологию, альтернативные энергоресурсы, производство высококачественного оборудования, информационные технологии, материалы с улучшенными свойствами и транспорт, работающий на альтернативных видах топлива. А также будет осуществляться более тесная интеграция между исследованиями и разработками гражданского характера, с одной стороны и военного, с другой (XinhuaNewsAgency [англоязычное издание], 5 марта; Reuters, 1 февраля; BBCNews, 3 марта). Как и на социально-политической арене, стратегии, выбранные Пекином в индустриально-техническом аспекте, имеют целью расширение полномочий партийно-государственного аппарата, а не поощрение творческого и новаторского потенциала индивидуальных граждан. Как и в других аспектах национальной жизни, экономические цели должны подчиняться всеобщему императиву «wei-wen»
Вили Во-Лап Лам (WillyWo-LapLam), д-р философии, старший научный сотрудник Джеймстаунского фонда. Занимал высшие редакторские должности в международных изданиях средств массовой информации, среди которых: «Эйжауик нюсмэгэзин»
(Asia week newsmagazine), «СаутЧайнаМорнингПост» (South China Morning Post) и «Эйжа-ПасификХедквотерсСи-Эн-Эн» Asia-Pacific Headquarters of CNN). АвторпятикнигоКитае, втомчисленедавновышедшей «КитайскаяполитикавэпохуHu Jintao: новыевожди, новыевызовы» (Chinese Politics in the Hu Jintao Era: New Leaders, New Challenges). Адъюнкт-профессорМеждународногоуниверситетаАкита (Япония) иУниверситетеКитая (Гонконг), специализирующийсяпоКитаю.
AN ANALYSIS OF CHINA’S 2011 DEFENSE BUDGET AND TOTAL MILITARY SPENDING – THE GREAT UNKNOWN
By Dennis J.Blasko
АНАЛИЗ ВОЕННОГО БЮДЖЕТА КИТАЯ НА 2011 ГОД И ОБЩАЯ СУММА ВОЕННЫХ РАСХОДОВ – ВЕЛИКАЯ ЗАГАДКА
Денис Дж.Бласко*
Четвёртого марта LiZhaoxing, делегат Всекитайского собрания народных представителей, огласил сумму бюджета на оборону, составившую 601 миллиард юаней (около 91,5 миллиарда долларов), т.е. с 12,7-процентным увеличением по сравнению с утверждённым в 2010 г размером в 533 миллиарда иен (около 81,3 миллиарда долларов) (English.gov.cn, 4 марта). Для сравнения: рост валового внутреннего продукта (ВВП) страны вырос приблизительно на 10,3 процента в 2010 году, а инфляционный рост составил где-то между 3 и 5 процентами [1]. Таким образом, рост военного бюджета, по-видимому, скоординирован с ростом китайской экономики и растёт в том темпе, который не сдерживает развития гражданского сектора.
Объявленное увеличение размера военного бюджета – яркий пример лояльности Народной Освободительной Армии руководству коммунистической партии Китая (КПК). Хотя есть и сторонники более быстрых темпов роста военного бюджет, чем темпы последнего десятилетия, официально правительство в новом бюджете делает ставку на координацию модернизации военного аспекта и достижений национальной экономики. Все китайские «Белые Книги» по национальной обороне подчёркивали этот принцип. Так, в докладе за 2008 год сказано: «В течение последние тридцати лет реформ и послаблений Китай настаивал на том, чтобы оборонное строительство подчинялось и служило экономике страны и чтобы первая была скоординирована со второй» (Eng.mod.gov.cn/).
Тем не менее, почти все зарубежные аналитики считают, что объявленный военный бюджет не раскрывает все расходы Китая на оборону. Некоторые китайские источники намекают на то, что судя по ряду статей бюджета общая сумма расходов должна быть выше, но в самом бюджете конкретные суммы этих статей, как правило, не указываются. Соответственно, многие правительства, научные центры, и просто отдельные аналитики пытаются определить реальные расходы Китая на оборону. К сожалению, каждый из полученных результатов оказывается включающим в себя не одинаковые внебюджетные источники дохода, если таковые вообще оказываются включёнными. В результате, между официально объявленным бюджетом на оборону и большинством подсчётов, сделанных за рубежом, остаются большие несостыковки. В реальности, правда, истинный размер бюджета неизвестен (возможно, даже самому китайскому правительству), и вычисления общих расходов на оборону делаются за рубежом без обращения к общепринятым методам анализа. Большинство зарубежных средств массовой информации обращает внимание на почти исключительно оптимистические оценки при определении темпов модернизации китайской военной области и не упоминают о неточных методах, которыми эти оценки получены. Такой анализ без обращения к фактам мало что добавляет к пониманию китайского военного бюджета ни со стороны его величины, ни со стороны его содержания.
Введение в военный бюджет Китая
В 80-е годы, когда быстрыми темпами развивалась гражданская экономика, официальный бюджет на оборону был относительно стабилен. В то же время правительство настраивало НОА на поиски внебюджетных средств для пополнения используемых ими официальных фондов. Начиная с этой нижней планки темп роста значительно увеличивается в 90-х гг., составляя в среднем свыше 10 процентов в год (не принимая в расчёт инфляцию) в течение последующих двадцати с лишним лет.
С1998 года в «Белых книгах» выдвигался ряд объяснений такого роста. Самыми общими среди них были повышение заработной платы личному составу и субсидий, а также повышение бытовых условий, а именно более качественные продукты питания, улучшение условий пребывания в казармах и модернизация коммунальных удобств. На самом деле такое объяснение можно принять. Действительно, зарплата существенно увеличивалась в 2006, 2008 и 2011 годах. В 2011 году зарплата и пособия для сержантского состава повысятся почти на 40 процентов. Правда, добавки, предусмотренные для большого числа служащих в сухопутных частях, будут не такими крупными, как те, что получит меньшее число служащих в других частях (Huanqiu, 3 марта). Улучшения жизненных и служебных условий в частях, расквартированных по всей стране, особенно в дальних приграничных районах, очевидны любому, кто навестил Китай в последние двадцать лет или кто читает военные газеты или смотрит китайское телевидение. Постоянное улучшение армейских стандартов быта важно, если НОА обязана поддерживать моральный дух войск во времена экономического бума в стране.
Другие объяснения увеличения бюджета, выдвигаемые китайскими официальными лицами, сводятся к расходам на новое оборудование, более качественное обучение, тщательность проведения операций и эксплуатационные расходы, на компенсацию повышения цен на продукты питания и на нефть; на улучшение системы социального страхования, компенсацию потери фондов при лишении армии её коммерческих предприятий и на увеличение затрат для расширения форм международного сотрудничества [2]. К сожалению, китайское правительство не предоставило конкретных данных того, сколько денег было выделено на каждую из этих статей.
«Белые книги» в общих словах сообщают, что около трети объявленного бюджета уходит на содержание каждого из трёх главных аспектов 1) личного состава, 2) обучения и содержания и 3) оборудования. Анализ данных, касающихся этих аспектов за большинство лет, начиная с 1994 года, показывает, что такая разбивка в общем правильна с допущением годового варьирования в каждом аспекте некоей доли в диапазоне от 31 до 36 процентов.
Китайское правительство, однако, так и не сказало, как расходуются фонды внутри каждой бюджетной категории, а также какие суммы и на какую службу выделяются.
Источники внебюджетных средств
Китайские представители обычно не упоминают об источниках внебюджетных доходов, которые добавляются к суммам, выделенным для НОА. Тем не менее, дополнительные фонды для подержания военнослужащих могут поступать от других центральных министерств, от местных властей, или от выполнения военнослужащими таких законных и санкционированных операций, как, например, распродажа участков земли или от поставки групп личного состава для обеспечения массовок в фильмах, снимающихся в Китае (4).
Количество и объём внебюджетных источников дохода разнятся из года в год, но известных данных недостаточно для подсчёта полной суммы внебюджетного фондирования, благодаря которому увеличивается объём объявленного бюджета. Чтобы составить полную и точную смету реальных затрат на оборону Китая, каждый источник внебюджетных денег должен быть оценён в условиях каждого отдельного года. И всё же в отношении большинства таких источников известных расчётных данных не достаточно.
Возможно, лучшей иллюстрацией этой дилеммы может служить оценка китайских военных закупок в России, считающейся одним из самых крупных источников внебюджетных средств для НОА. К сожалению, углубление в цифры не очень проясняет дело. Например, по суммированным показаниям «индикатора тенденции» в базе данных Стокгольмского Международного института по исследованию проблем мира на покупку вооружения из России в период с 2000 по 2009 гг. Китаем было затрачено 21,9 миллиарда долларов, что в среднем составило 2,2 миллиарда долларов в год. Ежегодные же затраты варьируются от самых высоких в 2005 году (3,224 миллиарда долларов) до самого низкого в 2009 году (401 миллион долларов). С 1992 года (со времени первых крупных военных поставок) до 1999 года на весь этот импорт было затрачено только 6,2 миллиарда долларов, т.е в год тратилось около 776 миллионов долларов [5]. В течение всех 18 лет средняя сумма оплаты поставок составила около 1,6 миллиарда долларов. Какая же средняя годовая цифра точнее всего представляет тенденцию последних двадцати лет и должна быть положена в основу расчета сегодняшнего бюджета на оборону?
Другими источниками внебюджетных средств являются фонды центрального правительства и местных администраций, выделяемые на проведение мобилизации, призывных кампаний и демобилизации. Бюджет НОА включает в себя определённые суммы, предназначенные для фондирования научных исследований и разработок, но большинство обозревателей считает, что сектор оборонной промышленности, обеспечиваемый гражданскими предприятиями, также получает дополнительные средства на исследования и разработки, так или иначе связанные с военными интересами. Центральные власти обеспечивают фондирование студентов колледжей, которые вступают в ряды НОА (XinhuaNewsAgency, 9 апреля 2010 г.). Личный состав отделов народных вооружённых сил (ОНВС) ни в городах, ни в подрайонах не выполняют активных боевых функций, так как администрация укомплектована местными гражданскими лицами. Служащие этих ОНВС, численный состав которых неизвестен, отвечают за проведение призывных и демобилизационных кампаний, чем поддерживают НОА и руководство местной милиции. Хотя служащие ОНВС явно работают на национальную оборону, их услуги оплачиваются местными властями. Около 3 процентов военного бюджета уходит на обеспечение штата резервистов и милиции, на обучение и оборудование, но свою лепту в этот фонд, без сомнения, вносят и местные власти. Стоимость пищевых продуктов, производимых и потребляемых в частях НОА, не включена в бюджет обороны. Частям разрешено также заниматься продажей на рынке излишков их продукции и использовать прибыль в их интересах. Хотя Военизированная народная полиция не входит в состав НОА и своей главной функцией считает обеспечение внутренней безопасности, некоторые аналитики включают бюджет, выделяемый на неё министерством государственной безопасности, в общие затраты на оборону. Кем-то учитывается, а кем-то нет, и эффект «относительности покупательной способности» (паритета покупательной способности) продукции китайского производства (как более дешёвой), а также обменный курс, влияющий на значение сумм, которыми манипулирует китайское правительство.
Поэтому для получения величины реальных военных затрат Китая зарубежные аналитики часто предлагают применять «коэффициент умножения» к объявленному военному бюджету. Тем не менее, несмотря на логичность такого метода, к объявленному бюджету произвольный коэффициент умножения не может быть применён. Пока не будет возможности перечислить все потенциальные источники внебюджетных средств и определить доходность каждого из них (так как эти данные меняются из года в год),
любой расчёт всех расходов на оборону будет сводиться лишь к догадкам, в той или иной степени подкрепляемым известными фактами, но не подтверждённым базой данных, на которую такие расчёты должны опираться. Истинная величина реальных затрат на оборону остаётся большой загадкой.
Внешние оценки военных затрат Китая
Наиболее известные внешние оценки затрат Китая на оборонные нужды, сделанные за последние несколько лет, говорят о том, что реальные суммы затрат превышают объявленные в два – четыре раза [6]. Такие оценки дают Стокгольмский Международный институт по исследованию проблем мира и Лондонский международный институт стратегических исследований. Свои выводы они подкрепляют данными, хотя, возможно, и ограниченными. Однако больше внимания заслуживают цифры, представленные в ежегодном отчёте американского Министерства обороны Конгрессу по оборонному строительству Китая.
В 2002 году, в докладе Пентагона отмечалось: «Китайские затраты на оборону, возможно, в четыре раза больше тех около 20 миллиардов долларов, которые объявлялись в марте 2002 года в качестве размера военного бюджета». В 2010 году министерство отмечало: «Китайские общие затраты на военные нужды на 2009 год составили свыше 150 миллиардов долларов», но не разъяснило, как оно пришло к такому заключению. Официально объявленный в 2009 году бюджет на оборону составлял 480,686 миллиарда юаней или около 70 миллиардов долларов (XinhuaNewsAgency, 4 марта 2009 г.). Соответственно, «коэффициент умножения», который применил Пентагон, составил 2,14, чуть больше половины коэффициента, высчитанного в начале декады. Никаких объяснений по поводу этой разницы в коэффициентах 2002 и 2010 годов, не давалось.
Тенденция к постепенному снижению величины «коэффициента умножения» говорит о том что официально объявленный бюджет Китая на оборону теперь включает фонды, которые раньше считались внебюджетными. В результате, можно ожидать, что со временем объявляемый бюджет на оборону Китая будет снабжаться более чёткими представлениями об общих затратах, чем официальные цифры, преподносимые десять лет назад.
Затраты на оборону в процентном отношении от ВВП
Более чутким индикатором соотношения национальной экономики с потенциалом национальной обороны – это, вероятно, всё же не доллар и не юань, а та доля ВВП в процентном отношении, которая тратится на оборону. За первые десять лет этого века, согласно «Белой книге» за 2008 год, эта цифра официально менялась от 1,22 до 1,42 процента.
НАТО (Организация Северо-Атлантического Договора) рекомендует своим членам тратить не менее двух процентов своих ВВП на оборону [7]. За 2010 и 2011 гг. американцы затратили на оборону то, что было названо «оставшимися 4,7 процента» [8]. НОА не пользуется интернетной сетью военных альянсов, как США и страны НАТО, и даже с применением какого-то коэффициента умножения приблизительно к 1,4 процента ВВП, китайские затраты на оборону гармонируют с темпами экономического роста страны.
В условиях нынешнего финансового состояния, если Пекин посчитает нужным повысить долю НОА в ВВП, это увеличение, по-видимому, окажется Китаю по силам и не потребует каких-либо особых экономических ухищрений. Но такой подход, правда, может и измениться, если какой-нибудь из внутренних факторов – социальный, политический, экономический, экологический или международный – обнаружит понижение своих показателей и рост китайской экономики существенно замедлится.
Заключение
Какими бы ни были истинные цифры, Китаю сегодня приходится тратить гораздо больше средств на свой численно меньший военный потенциал, чем 15 лет назад. В то же время стоимость современного, снабжённого передовой техникой численного состава, его оснащения и обучения сегодня существенно выше, чем в предыдущие десятилетия. Эти затраты будут только повышаться по мере роста необходимости в более совершенной военной технике. По сравнению с другими армиями и, в частности, из-за своих размеров, НОА всё ещё не делает всего того, что могла бы, имея такие фонды. Поэтому самая популярная тема, которую муссируют китайские военные лидеры, это – экономия денег и поиски инновационных путей если не повышения, то хотя бы не снижения эффективности того, что они считают ограниченным фондированием или ограниченными ресурсами [9].
Несмотря на двухзначные числа добавочных внебюджетных отчислений за почти все последние 20 лет, рост бюджета на оборону фактически представляется состыкованным с ростом китайской экономики – что и утверждается в «Белых Книгах» Китая. Затраты на оборону не повышаются темпами, которые стали бы препятствием для решения Китаем главных задач по развитию национальной экономики. Если будет необходимо, правительство сможет позволить себе тратить средства более быстрыми темпами. И всё же китайское военное руководство, по-видимому, прекрасно понимает, что только деньги и новое оборудование сами по себе не смогут модернизировать НОА.
В равной степени важны, если не важнее процессы привлечения, обучения и удержания квалифицированного личного состава для проведения боевых операций, технического обслуживания и планирования использования нового оружия, появляющегося в НОА. Процесс обучения военнослужащих и концентрация меньших по количеству, но технически лучше обученных сил – вот долгосрочная цель модернизации НОА. Даже с возобновлением более чем 10-процентного роста бюджета на оборону, руководство НОА не поменяло временной срок достижения этой цели – середину века. Следовательно, НОА видит себя на полпути к выполнению многолетней и многоаспектной программы модернизации своего военного потенциала.
DennisJ.Blasko, подполковник армии США (в отставке), бывший американский военный атташе в Пекине и Гонконге, автор книги «Китайская армия сегодня» (TheChineseArmyToday (Routledge, 2006)).
Сноски:
* Это эссе написано на основе исследования, которое автор проводит для второго издания книги «Китайская армия сегодня».
1. … «Справочник» (TheFactbook) оценила рост инфляции в 5 процентов. При
объявлении бюджета на оборону 2011 года, китайский представитель сказал: «Пекин ожидает инфляционный рост в 2011 г. в 4 процента. Для сравнения: прошлогодний рост объявлялся в 3 процента».
2. Этот список составлен по всем «Белым книгам» с 1998 года по настоящее время.
3. Dennis Blasko, Chas Freeman, Jr., Stanley Horowitz, Evan Medeiros, and James Mulvenon, “Defense-Related Spending in China: A Preliminary Analysis and Comparison with American Equivalents,” (United States – China Policy Foundation, май 2007 г.):19, http://www.uscpf.org/v2/pdf/defensereport.pdf (помещён 5 февраля 2011 г.).
4. Например, финальные титры к фильму Джона Ву (JohnWoo) 2008 года «Красный утёс» кончаются выражением благодарности «военной части НОА 6636».
5. Со «Значениями индикатора тенденций» в военных поставках можно познакомиться на сайте SIPRI: http://armstrade.sipri.org/armstrade/page/values.php(помещён 5 февраля 2011 г.). «Значения индикатора тенденций» не являются абсолютно точными данными денежных перечислений; они скорее служат «показателями объёма перечисленного военного оборудования».
6. См. КимНодсков (Кim Nodskov) The Long March to Power The New Historic Mission of the People’s Liberation Army. (Copenhagen: RoyalDanishDefenceCollege, 2010): 56-65 об обсуждении разных вариантов затрат Китая на оборону.
7. Joris Lok, “NATO: Only Six Out of 26 Nations Meet Defense Spending Target”, 10 января 2008 г., см.http://www.aviationweek,com/aw/blogs/defense/index.jsp?plckController =Blog&plckScript=blogsscript&plckElemntId=blogDest&plckBlogPage=BlogVicwPost&plckPostld=Blog%3A27ec4a53-dcc8-42d0-bd3a-01329aef-79a7Post%3A3746e-d9f3-43bd90d 2-769cc8209630 (помещён 5 февраля 2011 г.).
8. William Lynn,III, “Submitted Statement on th Budget Before the House Budget Committee,” 4 марта 2010 г. См.http://www.defense.gov/speeches/speech.aspx?speechid=1429 (помещён 5 февраля 2011)
9. Из «Белой книги» 2008 года: «Китай продолжает строить свою армию, прививая ей дух трудолюбия и экономии и придавая особое значение науке управления и эффективного использования своих ограниченных оборонных ресурсов».
IS RUSSIA HELPING TAIWAN BUILD SUBMARINES?
By Jyh-Perng Wang
ПОМОГАЕТ ЛИ РОССИЯ ТАЙВАНЮ В СТРОИТЕЛЬСТВЕ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК?
Jyh-Perng Wang
27 января, тайваньский еженедельник «Нэкст Мэгазин» сообщил, что флот Республики Китай (Тайваня) имеет планы ввести в свой состав российские подводные лодки технологии «Кило»-класса. Согласно этой публикации, Тайваньским Советом по национальной безопасности (СНБ) и тайваньским флотом была создана оперативная группа, которая ещё в октябре 2010 года вошла в контакт с представителями российского правительства и получила от него согласия на техническое сотрудничество и постройку прочных корпусов для подводных лодок. Как сообщается, до подписания меморандума о сотрудничестве Россия пришлёт свою техническую группу в Тайвань с ознакомительной целью (NextMagazine [Taйвань], 27 января). Представители тайваньского флота отвергают всё, что сказано в этом репортаже и заявляют, что «у [тайваньского] флота нет планов приобретать подводные лодки у кого бы то ни было за исключением США» и что «он никогда не изменял ни этой политике, ни этому намерению» (TaipeiTimes, 9 декабря 2010 г; Taiwan’sMND, 26 января).
Тайваньский флот, по-видимому, за сорок лет созрел для реализации своего стремления иметь флотилию современных дизель-электрических подводных лодок. Пока администрация Обамы рассматривает целесообразность согласия, данного в апреле 2001 года администрацией бывшего президента Джорджа У. Буша, на подготовку восьми дизель-электрических подлодок для Тайваня, высшие политические и военные руководители Республики Китай взвешивают три возможных сценария: первый – продолжать лоббировать вопрос о том, чтобы администрация Обамы напомнила Конгрессу о его намерениях продолжать программу действий предыдущей администрации (администрации Буша); второй – отказаться от 40-летнего стремления, появившегося ещё у бывшего министра обороны и президента ChiangChing-kuo в 1969 году, к приобретению подводных лодок с обычной энергетической установкой; третий –с помощью США и других стран вывести промышленность РК в лидеры, способные проектировать, разрабатывать и создавать дизель-электрические подводные лодки (TheTaiwanLink, 30 октября 2008 г.). Так как президент Барак Обама ещё не дал согласия на продажу Тайваню подводных лодок, такие репортажи позволяют думать, что администрация Ma может в конечном счёте склониться к третьему сценарию.
Предпосылки
На фоне роста военно-морских сил Китая одним из самых эффективных и ценных средств устрашения, доступных тайваньскому флоту – являются, пожалуй, подводные лодки. Многие тайваньские военные стратеги считают, что несколько лишних подводных лодок в их флоте сыграют роль необходимого средства предупреждения оккупации Тайваня, так как Военно-морской флот Народной освободительной армии (ВМФ НОА) сейчас не имеет в достаточном количестве десантных плавучих (амфибийных) средств. Но, даже если бывший американский президент Джордж У.Буш в апреле 2001 года и санкционировал продажу Тайваню восьми дизель-электрических подводных лодок, покупка этих военных средств ещё не произошла.
Во время правления Демократической прогрессивной партии (ДПП) при ChenShui-bianв период с 2000 по 2008 гг. Гоминьдан (ГМД), имевший большинство в Тайваньском законодательном Юане, заблокировал приобретение подводных лодок на основании их высокой стоимости. Однако когда 20 мая 2008 г. президентом стал MaYing-jeou, Национальный совет безопасности (НСО), ранее возглавляемый генеральным секретарём SuChi, признал, что с августа 2008 года имела место серия совещаний за закрытыми дверями, посвящённых приобретению подводных лодок. Никаких выводов из этих совещаний не было опубликовано за последние два года.
В феврале 2010 года, после своего ухода с поста генерального секретаря НСО, SuChi
заявил, что «Из частных источников [ему] стало известно, что как гражданские, так и военные американские официальные лица, в том числе бывший директор национальной разведывательной службы и бывший командующий тихоокеанским флотом, адмирал Денис Блэйр (DennisBlair), всё ещё сомневаются в целесообразности продажи подводных лодок Тайваню. По словам Su, есть два основания отказать Тайваню в лодках. Первое – приобретение лодок потребует от Тайваня оборудования по меньшей мере четырёх глубоководных гаваней, а тот факт, что проектное расширение морских портов Kaohsiungи Tsoyingещё не закончено, указывает, что у Тайваня нет достаточно гаваней для размещения дополнительно приобретённых подводных лодок. Второе – Тайвань не имеет оборудования для обслуживания подводных лодок. США считают, что у Тайваня для этого материально-технических возможностей не появится, даже если он когда-нибудь и купит подводные лодки (ChinaTimes [Taiwan], 12 февраля 2010 г.). Если эти аргументы и не бесспорны, то на позицию нынешней администрации в Тайбее они, возможно, всё же повлияют.
Сотрудничество с русскими?
В статье, опубликованной 8 декабря 2010 г., журнал «Нэкст Мэгэзин» сообщил, что тайваньский флот составил делегацию из представителей Тайваньской судостроительной корпорации (ТССК) для поездки в Россию на период с 10 по18 октября 2010 года, с целью предложить сотрудничество с Москвой в разработке подводных лодок (NextMagazine, 9 декабря 2010 г.). Штаб командования тайваньским флотом организовал пресс-конференцию в ответ на это сообщение и заявил, что «вопрос о приобретении дизель-электрических подводных лодок рассматривается в рамках покупки вооружения у США. Изменений этой позиции и этой политики не было, и руководство флота не посылало никаких своих представителей в Россию» (Taiwan’sMND, 8 декабря 2010 г.). Заместитель руководителя ТССК Yin Tzu-hsiang пояснил, что он возглавлял группу своих коллег из проектного и коммерческого отделов компании, выезжавших в Россию с деловыми целями. Но во время этого визита предполагалось изучить возможность деловых контактов, найти новых клиентов, купить более дешёвое сырьё и установить сотрудничество с Россией в постройке ледоходов и рыболовецких судов. Yin подчеркнул, что в его команде не было представителей флота (Taiwan’sNavy, 9 декабря 2010 г.).
Интересно отметить, что в том же месяце, министр юстиции Гоминьдана ShuaiHua-ming, отзываясь на интервью, касавшееся г-на Уильяма Стэнтона (WilliamStanton), директора тайбейского офиса Американского института в Тайване, заявил, что в политику продаж Соединёнными Штатами вооружения Тайваню были внесены скрытые изменения, и что тайваньские военные должны хорошо подумать и пересмотреть свои позиции, и что не следует во всём полагаться на Соединённые Штаты (ChinaTimes, 29 октября 2010 г.). Такое заявление от зрелого юриста правящей партии, предполагает, что Тайвань должен поддерживать и развивать свой собственный потенциал, а для укрепления своих вооружённых сил, обращаться за поддержкой не только к США.
Далее, во время встречи президента Maс председателем Американского института в Тайване, г-ном Рэймондом Бэргхардтом (RaymondBurghardt), 25 января, Maзаявил, что «в связи с растущим военным дисбалансом в районе Тайваньского пролива, можно ожидать от США скорого согласия на продажу реактивных истребителей F-16C/Dи дизель-электрических подводных лодок. Подчёркивается, что военный дисбаланс в районе Тайваньского пролива не рассматривается как позитивный фактор ни в развитии отношений между соседями, разделёнными проливом, ни в повышении региональной стабильности. Тайвань не намеревается расширять свою военную мощь, но надеется на замену своей устаревшей военной техники. Новоприобретённые активы будут использованы для нужд обороны» (OfficeofthePresident, RepublicofChina [Taiwan], 25 января). Это – первое публичное обращение президента MaYing-jeou’а к Соединённым Штатам, относительно нужд Тайваня в подводных лодках.
По случайному совпадению, во время своего последнего визита в США, спикер тайваньского законодательного Юаня Wang-Jin-Pyngзаявил спикеру Палаты представителей Джону Бонеру (John Boehner) 26 января, что Тайвань нуждается не только в истребителях F-16C/D, но также и в 8-12 новых дизель-электрических подводных лодках. По словам Wang’а, в свете растущего военного дисбаланса политические переговоры на тему пролива будут вестись сторонами, находящимися не в равных позициях, а это опасно как для Тайваня, так и для Соединённых Штатах (LibertyTimes, 28 января).
Заключение
Соответствуют ли истине репортажи журнала «Нэкст Мэгэзин» или нет, остаётся невыясненным. Однако необходимо заметить, что флот Тайваня отрёкся от этих репортажей, что также в русле политики администрации Ma последних лет. В то же время, призывы о передаче подводных лодок, сделанные Maв адрес администрации Обамы, говорят о том, что администрация изменила свою политику и строит оборонительную стратегию с учётом наличия подводных лодок.
Если тайваньский флот действительно тайно, с одобрения президента Ma, посылал своих представителей в Россию, то эта акция может означать многое. Во-первых, этот факт знаменует поворот на 180 градусов в политике нынешней администрации, которая в подводных лодках видит оружие нападения. Во-вторых, сообщение, что Тайвань и Россия будут сотрудничать в технологии обратной инженерии, чтобы решить проблему прочных корпусов двух 70-летних подводных лодок «Гуппи» 2 класса не соответствует истине. Истинное намерение, по-видимому, заключается в желании получить либо новые корпусы подводных лодок из России, либо помощь в строительстве подводных лодок в самом Тайване. В-третьих, в тех условиях, когда США не могут приобретать чертежи корпусов подводных лодок из третьих стран или не желает, чтобы Тайвань, с помощью или без помощи России, приобретал подводные лодки вообще, Тайвань демонстрирует Соединённым Штатам свою решимость проводить гибкую военную политику.
В-четвёртых, как репортажи журнала «Нэкст Мэгэзин», так и акценты, сделанные президентом Ma, относительно замены устаревших подлодок, могли бы привести к ослаблению средств нанесения ответных ударов со стороны КНР, которая для этого выберет окольные пути. И, наконец, последнее – если производство подводных лодок будет поставлена в Тайване на поток в дополнение к другим технологическим возможностям Тайваня, что увеличит число рабочих мест в южном Тайване, то это сможет помочь Maполучить поддержку народа. Желает ли тайваньский флот оказаться невольным пособником такого «развития», покажет будущее.
Jyb-PerngWang – капитан запаса ВМС Республики Китай (Тайвань) и член Ассоциации развития обороны и стратегий в Тайване.
IMPLICATIONS OF CHINA’S MILITARY EVACUATION OF CITIZENS FROM LIBYA
By Gabe Collins and Andrew S.Erickson
ПОСЛЕДСТВИЯ КИТАЙСКОЙ ВОЕННОЙ ОПЕРАЦИИ ПО ЭВАКУАЦИИ ГРАЖДАН ИЗ ЛИВИИ
Гэйб Коллинз и Эндрю С.Эриксон
Военно-морские силы Народной Освободительной Армии (ВМС НОА) 25 февраля вошли в историю. В этот день сторожевой корабль «Xuzhou», один из наиболее современных военных кораблей, был направлен в ливийские воды, где ему предстояло защитить и эвакуировать китайских граждан. Ливийская операция – это первый случай боевого развёртывания китайских военных сил в Африке и Средиземноморье, а также его самая крупная операция на сегодняшний день по эвакуации гражданского населения, оказавшегося на угрожающей ему территории (ЭГНО) (к 3 марта были эвакуированы все 35 тысяч граждан КНР). Основная часть китайских граждан в Ливии была эвакуирована морем на чартерных торговых судах (прежде всего, из Бенгази), другие были вывезены чартерными самолётами (в основном, из Триполи), военными самолётами (рейсом Себха – Хартум (Судан)) и сухопутным транспортом (автобусами в Тунис и Египет). Значительное число отдельных лиц, находящихся на пути в Китай, всё ещё ожидает своих вылетов из международных аэропортов, но никому из них уже не угрожает насилие, бурлящее в Ливии. Прибытие «Xuzhou» представляет собой серьёзный прецедент, так как явилось первым случаем в истории Китая отправки военного транспортного средства в далёкий район мира для защиты своих граждан. Это – историческое событие для Китая, и оно демонстрирует растущую мощь Пекина, позволяющую ему проводить операции далеко от Китая, которые ещё только десять лет назад он не был способен выполнить, да и не желал выполнять.
Скоординированные многоаспектные операции
ЭГНО характеризовалась особой сложностью, требовала межведомственной координации и участия министерств торговли, иностранных дел и государственной безопасности в тесном сотрудничестве с управлением гражданской авиации Китая и консульскими отделами. В добавление к этому, китайские компании, работающие в Ливии, в том числе Китайская национальная нефтегазовая корпорация (КННГК), Китайская железнодорожно-строительная компания и средства грузоперевозки, подобные китайскому океанскому пароходству COSCO, также помогали эвакуации китайских граждан из Ливии, тесно координировав свои действия с действиями правительственных ведомств, упомянутых выше (XinhuaNewsAgency, 24 февраля).
Генерал-майор Ji Mingkuiиз Университета национальной обороны (УНО) НОА подтвердил, что хорошо отработанная координация действий и налаженная связь как внутри ведомств, так и вне их способствовали Китаю в решении нетрадиционных задач по обеспечению безопасности, и заметил, что «во время предыдущих операций по эвакуации, ВМС НОА не смогли бы проявить себя так хорошо, потому что районы, из которых нужно было эвакуировать, были нашпигованы стартовыми шахтами» (Sina.com, 26 февраля).
Интенсивная спасательная операция в Ливии также является первым случаем использования дальней транспортной авиации для спасения китайских граждан из конфликтной зарубежной зоны. Двадцать восьмого февраля четыре транспортных самолёта ИЛ-76 с одобрения центральной военной комиссии (ЦВК) были направлены в Ливию через Хартум. К вечеру 2 мая эти самолёты перевезли 1 700 китайских граждан из Ливии в Хартум (Судан).
Во время проведения ливийской операции четыре самолёта ВВС НОА «ИЛ-76» воспользовались Хартумским аэропортом как пунктом остановки на пути следования в обоих направлениях (XinhuaNewsAgency, 4 марта). Использование Хартума как своего рода перевалочной базы показывает стратегическую важность Судана для Китая. Действительно, по мере того как китайские экономическое и гуманитарное присутствия в Африке продолжает расти, факт, что военным самолётам было разрешено садиться и перезаправляться там, также показывает, что суданское правительство не против того, чтобы вписаться в китайскую стратегию «мест, не баз», согласно которой Китаю гарантирован доступ к различным аэродромам для оказания помощи в проведении будущих эвакуационных операций и для выполнения других миссий в Африке. Более того, заявление, сделанное недавно Китайской комуникационно-строительной компанией, что она заключила контракт на 1,2 миллиарда долларов на строительство нового аэропорта в Хартуме, способного принимать самолёты размерами с аэробус А380, является положительным фактором в отношениях между странами и даёт уверенность в том, что местная инфраструктура находится на уровне поставленных задач (BBC, 15 февраля).
Внешние стратегические последствия
Боевые развёртывания несут ясную дипломатическую мысль: Пекин не желает терпеть, чтобы китайские граждане страдали от крупномасштабных политических насилий за океаном. Они также являются сигналом того, что китайские вооружённые силы не только набираются опыта в проведении боевых операций в отдалённых районах, но они способны при необходимости и расширить масштаб этих операций.
Активное участие Китая в миротворческих операциях ООН, проводимых в Африке и других районах, помогло создать специальную группу военных с большим боевым опытом, накопленным в различных ключевых районах мира. Китай имел почти 1 900 военнослужащих, откомандированных с миротворческой миссией ООН 31 января 2011 года [1]. До последнего времени отсутствие транспортных средств и политической воли не позволяло осуществить переброску национальных сил за рубеж и организовать масштабную экспедицию силами армии; развёртывание сил в Ливии знаменует первый шаг в решении этих двух проблем. Подобно проводимой сейчас в Аденском заливе борьбе с пиратами, ливийская операция также предоставляет ВМС НОА ценный шанс в приобрести хороший боевой опыт, чтобы в будущем быть более подготовленными.
Тактика решения ливийской задачи строится на базе боевого развёртывания, проведённого ВМС НОА в Аденском заливе, и на базе показательных учений, имитирующих военные операции, проводимые «за Тайванем», но в которых НОА может реально оказаться задействована. Решение и способность Китая послать современный военный корабль и военно-транспортный самолёт дальней авиации в страну, страдающую от насилия, обогнув при этом половину земного шара, будут иметь большой резонанс, ещё долго дающий пищу для решения стратегических вопросов, особенно в Восточной и Юго-восточной Азии, в регионе Индийского океана и в Африке.
С другой стороны, миссия «Xuzhou» может сделать привлекательным возможное сотрудничество с Китаем в подавлении нетрадиционных форм беспорядков, потому что, как и в случае анти-пиратской миссии в Аденском заливе, ливийская миссия явилась конкретной демонстрации его возможностей, и она теперь уже не позволит Китаю отсиживаться во время будущих возможных кризисов, решение которых потребует участие многих сторон.
Выдающиеся китайские стратеги поддерживают инициативу Китая отказаться от его традиционной мантры невмешательства во внутренние дела других стран. Например, Zhao Kejin из университета Tsinghuaутверждает, что Китай не может больше позволить себе «буквально интерпретировать политику невмешательства». Китай должен будет прибегать теперь к более гибкому способу мышления и принимать во внимание каждую ситуацию в её конкретном контексте (GlobalTimes, 24 февраля).
Внутренние стратегические последствия
Успешное (и беспрецедентное) участие ВМС и ВВС НОА в ливийской ЭГНО операции обсуждается в самом Китае во время дискуссий об укреплении средств обороны и о способах обеспечения безопасности. Среди обсуждаемых тем – скорейшее приобретение ключевых средств морского базирования (например, авианосцев), преимущество сил передового развёртывания, отношение к растущему присутствию китайских эмигрантов за рубежом (в частности, в Африке и других нестабильных регионах, где проблемы безопасности могут возникнуть в любую минуту), и отношение к проявлениям национализма, выражающимся в требованиях осуществления политики вмешательства, когда угрожают китайским гражданам, живущим за рубежом.
Успехи в защите китайских торговых кораблей от пиратов и в эвакуации китайских граждан из неспокойных районов – вот два козыря в руках старших морских офицеров НОА и гражданских приверженцев создания крепкого флота, которыми они могут выиграть дискуссии внутри страны, посвящённые вопросу приобретения боевых средств. Постоянные обращения к ВМС НОА за помощью, когда защиты требуют и китайские товарищи за рубежом, и торговые интересы, ясно показывают, как ценятся эти силы, и дают дополнительные аргументы в руки защитников программы приобретения авианосцев, и всех тех, кто вообще стоит за мощный флот, способный на проведение военно-морских операций далеко за пределами его базирования.
Показав всем дипломатическую ценность мощного и не скрывающего свое мощи надводного корабля, миссия «Xuzhou»’а, возможно, также вызовет взрыв важных дебатов между сторонниками ведения надводных войн и почитателями подводных лодок в руководстве НОА и гражданских структурах. Фракция надводных войн может утверждать, что такая война – самое эффективное средство подавления всё чаще встречающихся нетрадиционных форм насилия, грозящих китайским интересам, и что затраты на укрепление флота должны в первую очередь выделяться на транспортные средства и другие надводные виды платформ. В своём последнем анализе ливийской эвакуационной операции «Глобал Таймс» отразил настроение тех, кто стоит за надводные корабли, так: «Китай должен спешить с постройкой своего океанского крейсерского флота, включая авианосцы. Океанский крейсерский флот поможет Китаю действовать в рамках его глобальной стратегии не только в качестве средства устрашения в ответ на военные провокации, но и в качестве средства всеобъемлющей защиты китайских национальных интересов» (GlobalTimes, 28 февраля). Военные силы будут иметь фонды для дальнейшего развития экспедиционных возможностей, так как Китай планирует увеличить военные расходы на 12,7 процентов в 2011 году, и довести их до 91,5 миллиарда долларов [2].
Лица, определяющие политику Китая, тоже, возможно, задумаются над поисками более эффективных методов поддержания устойчивого морского присутствия в Индийском океане, чем те, которые были известны до ливийского кризиса. Главным объяснением того факта, что «Xuzhou» оказался как нельзя кстати в непредвиденной ситуации в Ливии, было передовое базирование его как китайского участника в анти-пиратской миссии в Аденском заливе. Высшее руководство флотом и гражданские руководители на практике убеждаются в том, насколько полезен метод передового базирования (передового развёртывания) для такой страны, как Китай, чьи глобальные интересы находятся в состоянии постоянного роста. Анти-пиратские миссии «взломали дверь», но мы считаем, что с этого момента для ВМС НОА появляется вполне реальный шанс закрепить своё присутствие в регионе Индийского океана и, возможно, с перспективой распространить его в направлении Персидского Залива.
Заключение
Министерства иностранных дел, обороны и торговли всё активнее будут заниматься вопросами условий существования китайских эмигрантов в неспокойных районах за рубежом. Число таких граждан растёт, а расселение их становится всё менее плотным. Многих китайских рабочих работа за рубежом привлекает возможностью решать финансовые проблемы благодаря более высокой зарплате, которую они там получают. В ответ на это, число китайских эмигрантов, работающих на крупные компании, такие как КННГК или Китайская железнодорожно-строительная компания, в Ливии, Анголе, Конго или Судане, растёт, возможностей стать независимым бизнесменом (в частности, стать хозяином ресторана и других предприятий бытового сервиса) для рабочих крупных компаний становится больше. В то время как мелкие торговцы, коммивояжеры и другие мелкие предприниматели объединяются, инвестиции крупных компаний становятся якорями для всё расширяющегося и всё менее сплоченного китайского сообщества в новых для них странах.
Пекин, по всей видимости, будет продолжать делать всё, чтобы оправдать ту национальную гордость, которую многие китайцы ощущают в связи с проведённой спасательной операцией, а установленный прецедент существенно повысит в сознании народа целесообразность политики вмешательства при повторении в будущем кризисных ситуаций. Это чисто эмоциональное решение вопроса для тех, кто участвует в операциях по спасению, и, по всей вероятности, для их близких. В статье, описывающей встречу
1 марта крейсерского корабля «Venizelos», перевозящего более двух тысяч эвакуирующихся китайцев, и корабля «Xuzhou», рассказывается, как многие на палубе не могли сдержать слёз радости, когда увидели военный корабль (InternationalOnline, 4 марта). Два свидетельства подтверждают, что правительство манипулирует подачей средствами массовой информации сообщений о военных аспектах миссии. Наши корреспонденты в Китае сообщают, что телевизионные репортажи, посвящённые военному участию в ливийской эвакуационной миссии, на континентальных каналах подаются менее ярко, чем этого заслуживает тема. По интернету попытка ввести в поисковый отдел Google’а, не находящегося под правительственной цензурой, термин «LibyaXuzhouNavy» («Ливия», «Xuzhou», «ВМФ») в китайских иероглифах, приводит к списку ответов в 1,2 миллиона вариантах. Поиск тех же терминов в Baidu, который контролируется правительством, выдаёт только 98 800 результатов (на 4 марта).
Эта акция имеет действительно важные стратегические последствия, и тому есть два объяснения. Первое – в случае крупных политических потрясений, природных катаклизмов или других опасных ситуаций, рабочие, которые живут в общежитиях
крупных китайских компаний, могут быть сравнительно легко локализованы, и их эвакуация, соответственно, организована. Так, преобладание рабочих крупных фирм и их концентрированное размещение в Ливии облегчило процесс их эвакуации. С независимыми же бизнесменами и торговцами посольству КНР, по-видимому, гораздо труднее устанавливать контакт во время уличных беспорядков. Вторая причина – независимые предприниматели, имуществом которых, возможно, является часть их торгового предприятия или даже их места работы, скорее склоны к применению насильственных методов для защиты своего имущества от грабителей и мародёров. Использование же силы для защиты имущества – хотя, в общем, и понятная реакция – только обостряет уличные беспорядки, увеличивает риск того, что эти волнения в сочетании со скрытыми анти-китайскими настроениями среди трудового населения в некоторых странах смогут сыграть роль катализатора анти-китайских волнений, что даст Пекину дополнительные основания для вмешательства.
GabeCollins – со-основатель издания «ChinaSignPost» (www.chinaisgnpost.com), сайта, помещающего оригинальные исследования и политические советы лицам, занимающимся решением политических вопросов, деловым сообществам и другим группам и организациям, интересующимся Китаем. Д-р Эндрю С.Эриксон, со-основатель издания «ChinaSignPost», и адьюнкт-профессор Института морских исследований Китая Морского военного колледжа. Адресвинтернете: www.andrewerickson.com
Сноски:
1. “Contributors to United Nations Peacekeeping Operations,” United Nations, 31 января
2. “Report on the Implementation of the Central and Local Budgets in 2010 and the Draft
Estimates of the 2011 Central and Local Budgets,” Ministry of Finance, March 5,2011,
