| Цзицзан |
|---|
Родился: 549 г., неподалеку от Нанкина, Китай.
Умер: 623 г.
Основные труды: «Чжунгуаньлунь шу» («Комментарий к Мадхьямика-шастре»); «Эрди чжан» («Рассуждение о двух истинах); «Байлунь шу» («Комментарий к Шата-шастрам»); «Ши эр мэнь шу» («Комментарий к «Трактату о двенадцати вратах»); «Саньлунь сюаньи» («Глубинный смысл «Трех трактатов»); «Эрди и « («Смысл двух истин»); «Дашэн сюаньлунь» («Трактат о тайне Махаяны»).
ГЛАВНЫЕ ИДЕИ
Основная причина страданий – (неодолимая) приверженность индивидуальным взглядам и точкам зрения.
Отказавшись от неправильных представлений, можно постепенно прийти к истине, так как при этом мы освобождается от приверженности к определенным точкам зрения и взглядам.
Путь отказа от ложного может быть классифицирован в представлении о четырех уровнях двух истин (двух типах истин, или представлений).
В соответствии с текстом «Продолжения жизнеописаний выдающихся монахов» китайский буддийский монах и ученый Цзицзан с детства проявил необычайные способности – уже в семь лет, прослушав проповедь буддийского монаха, он достиг высокой степени просветления. В его жизнеописании говорится, что уже в этот момент он сам стал монахом и приобрел способность мгновенно схватывать суть всякого вопроса. Цзицзан был необычайно плодовитым автором. Он благожелательно относился ко всем школам китайского буддизма, но чаще всего его связывают со школой мадхьямика, часто называемой «школой трех трактатов» (саньлунь цзун).
Возникновение школы буддизма мадхьямика в Индии связано с именем выдающегося монаха и ученого Нагарджуны (примерно II в.). Наиболее известной и, вероятно, важнейшей его работой стал «Муламадхьямика-карика», то есть «Стихи об основах Срединного Пути». Основной пафос данной работы – в призыве к отказу от приверженности к каким-либо определенным частным взглядам или точкам зрения, пристрастия к вещам или действиям. Все это может привести к страданию. С точки зрения мадхьямиков, все стремления и высказывания не только бессмысленны, но и являются главной причиной дукхи – печали.
В Китае распространение мадхьямики началось благодаря деятельности великого переводчика и проповедника Кумарадживы (344-413). Его переводы буддийских (в особенности школы мадхьямика) текстов были (и частично остаются) наиболее авторитетными для будущих приверженцев буддизма в Китае. Его ученики и даже ученики его учеников стали влиятельными авторитетами китайской мадхьямики. Само по себе название мадхьямики в Китае – «школа трех трактатов» (саньлунь цзун) – связано с переводом Кумарадживой трех основных индийских мадхьямических текстов. Это «Чжунлунь» («Трактат о срединности») (перевод нагарджуновской «Муламадхьямика-карикка»); «предположительно его же) «Ши эр мэнь лунб» («Трактат о двенадцати вратах») и приписываемый Арьядеве «Бай лунь» («Трактат о сотне», «Саташастра»).
Цзицзан родился через полтора века после Кумарадживы. Основная часть его работ – это комментарии на канонические произведения и тексты Нагарджуны и Арьядевы, давшие название школе Саньлунь. Он написал комментарии к «Абидармакоше», «Чжэнь Ши», и к текстам других школ направления Махаяны, в том числе школ Дилунь и Шэлунь. Именно в комментариях содержится основная часть учения Цзицзана. Это своего рода парадокс, учитывая явную неприязнь мадхьямиков к письменной формулировке своих взглядов: что чувствовал Цизцзан, создавая эти комментарии? Неужели ему не было стыдно заниматься этой «игрой слов», то есть прапанка?
Вероятно, Цзицзан мог бы сослаться в качестве оправдания на свою концепцию посе сянчжэн, то есть «ниспровержение ложного, раскрытие правильного», и в особенности на концепцию сычжун эрди, или «четыре уровня двух истин» (или двух типов рассуждения). Цзицзан постоянно указывал на то, что даже «высшая истина» подвержена обмирщению и может исказиться, если человека начинает воспринимать ее как догму (в том числе и его учение). Чтобы этого не произошло, нужно непрерывно пересматривать, подвергать переоценке свои представления, прежние теории.
«НИСПРОВЕРЖЕНИЕ ЛОЖНОГО/РАСКРЫТИЕ ПРАВИЛЬНОГО»
Проблема смысла выражения посе сянчжэн возникает, как указывает Цзицзан (и как явствует из доктрины «четырех уровней двух истин»), по той причине, что вообще утверждение о том, что нечто «истинно» или «ложно», в конечном итоге бессмысленно. А если так, то почему Цзицзан вообще воспользовался китайскими терминами чжэн и се, обычно переводимыми как «правильное» (или «истинное») и «ложное»? Вот как это формулирует сам Цзицзан:
Если невозможны ни утверждения, ни отрицания, ни чжэн, ни се, тогда почему (мы) вообще заявляем о ниспровержении того, что называется се, и раскрытии того, что называется чжэн?
Однако сам Цзицзан интерпретирует термин чжэн не как «истинное» или «правильное», а как «корректирующее» или «более подходящее», так как речь идет чаще всего о преодолении приверженности к таким дихотомическим формулам, как «пустота и наличие»; «мирское знание и подлинное знание» и т.п., то есть тем формулировкам, которыми пестрят китайские буддийские трактаты.
Не нужно забывать, что Цзицзан вовсе не против того, чтобы вообще что-то утверждать или проводить какие-либо различия: при некоторых обстоятельствах, например, в педагогических целях или для выражения чувств, мы вполне можем себе это позволить. Опасны только догматизация таких представлений, приверженность набору понятий или идейных парадигм.
Буддисты всегда различали дришти, или «сущностную приверженность», и сиддханту, или «конвенциальное использование». Ведь как ни крути, а даже мадхьямики и то признают, что занимают определенное место в русле общей традиции, и когда кто-то пишет комментарий, то он опирается на созданный до него текст, то есть проявляет приверженность традиции. Возражение у Цзицзана вызывает не признание этого факта, а его догматизация. Как только некто начинает считать свою точку зрения «истинной в высшей инстанции», немедленно нужно прибегнуть к разрушительному «деконструктивистскому анализу», то есть к критике языка, освобождающей термины от догматической скорлупы, в которую их облекает такой заблуждающийся субъект.
В постулировании необходимости дальнейшей деконструкции и без того деконструктивного буддийского дискурса (способа рассуждения) Цзицзан опирался на следующее место в принадлежащем Кумарадживе переводе «Чжунлуня» (глава 13, стих 8).
Великий мудрец (=Будда) учил дхарме пустоты,
Чтобы преодолеть все мудрствование.
Того же, кто продолжает видеть в пустоте сущность,
Того не спасут даже все Будды.
В этом фрагменте отражено понимание Нагарджуной тезиса Будды о том, что для преодоления страдания «дуккхи» необходимо преодолеть «сущностную приверженность», то есть догматизирование, субстантивирование понятий. Это отношение к понятиям иллюстрируется древней буддийской притчей о плоте, который можно разобрать после того, как переправились на нем через реку: когда достигнута высшая цель духовного поиска, то можно отбросить все, даже сам буддизм.
Проблема заключается в том, что как подчеркивает в процитированном выше стихе Нагарджуна, можно оказаться слишком приверженным даже стремлению отречься от всякой приверженности. Если некто считает, что понятие, используемое буддистами в целях деконструкции обыденных представлений, а именно, шуньята («пустота»), обладает признаком вечной «истинности», то такой человек не только не использует лекарство по назначению, а, напротив, усугубляет болезнь.
Эта идея отражена в другой буддийской притче, где рассказывается о царе, пораженном отравленной стрелой. Он не допускал к себе врача до тех пор, пока не узнал все о противнике, выпустившем стрелу. Цзицзан пишет по этому поводу:
Здесь можно провести сравнение с водой: воду используют для тушения огня, но что бы мы делали, если бы вода сама загорелась? Полное отрицание и чрезмерный догматизм - [вот две крайние точки зрения, подобные] огню, и пустоту можно использовать как средство для их уничтожения. Но если кто-то окажется слишком приверженным той же пустоте, то от этого не избавит никакое лекарство.
То, благодаря чему вода может «загореться», - «это излишняя приверженность». Таким образом, даже понятие пустоты, используемое как средство освобождения от всякой приверженности и не подлежащее субстантивации в качестве объекта, тоже может превратиться в яд, если его догматизировать. Это все равно, как если бы некто принимал морфий, чтобы преодолеть боль в спине, и продолжал бы его принимать, когда источник боли уже исчез. Лекарство может быть наркотиком, к нему можно привыкнуть.
От такого рода пристрастия не избавишься путем усиления дозы, и тогда следует прибегнуть к указанию на вспомогательную роль лекарства. Если некто привыкает к использованию негативного, деконструктивного дискурса, то следует разрушить сам этот дискурс. Именно такое значение известного буддийского выражения шуньята шуньята, то есть «опустошение пустоты».
Часто приходится сталкиваться с возражением, что последовательное отрицание всех точек зрения и есть настоящий нигилизм. Цзицзан возражает против этой точки зрения, утверждая:
О небытие говорят только потому, что перед этим наблюдалась болезнь [приверженности] к бытию. Если эта болезнь преодолена, то следует прекратить использовать лекарство пустоты, и тогда легко понять, что путь мудрости не имеет никакого отношения к бытию или небытию. Изначально не было того, что бы утверждалось – поэтому теперь нечего и отрицать!
Создается впечатление, что Цзицзан отрицает обвинение в нигилизме, утверждая, что перед тем, как что-то отрицать, нужно высказать какое-нибудь утверждение, что мадхьямический деконструктивизм – это необходимая реакция на искажение буддизма. Он принимает столь резкую негативную окраску только потому, что его противники слишком склонны к позитивным утверждениям, то есть его значимость определяется наличием предшествующих точек зрений или догм. Этот негативизм, обеспечивающий возможность применения «опустошения пустоты», может осуществляться, по мнению Цзицзана, в рамках «четырех уровней двух истин».
«ЧЕТЫРЕ УРОВНЯ ДВУХ ИСТИН»
Центральным положением школы китайской мадхьямики является заимствованное из индийского буддизма положение «о двух истинах», или двух типах рассуждений. Это означает, что существует два типа истины: одна обыденная, или мирская, а другая высокая, или подлинная. То есть когда начинаешь анализировать обыденные понятия в повседневной речи, пытаясь найти для них философские обоснования, они начинают разрушаться, и это способствует освобождению. Иначе говоря, на одном уровне мы «по умолчанию» принимает значение слов, на другом – начинаем подвергать их сомнению, деконструировать.
Цзицзан считал, что такое различие может проводиться на четырех уровнях, то есть четыре способа различения конвенционального (обыденного) и освобождающего способа рассуждения.
На первом уровне мы сталкиваемся с наивным убеждением в правильности обыденных слов, и на этом этапе освобождающей становится идея небытия.
На втором уровне любое различие бытия и небытия считается приверженность к мирскому, и отрицание этого различия выводит нас на более высокий уровень рассуждения, к более высокой истине.
На третьем уровне даже различение между приверженностью и отрицанием подлинности различия бытия и небытия рассматривается как приверженность мирскому. Такой способ рассуждения, когда отрицается существование различий между дуальностью и недуальностью, может быть назван высшей формой знания (или истины).
На четвертом уровне отрицаются все различения предыдущих уровней. Дойдя до этого уровня, мы должны признать, что все утверждения и точки зрения, какими бы освобождающими они нам не казались в определенном контексте, не могут быть названы подлинными и ценны лишь постольку, поскольку способствуют опровержению любых точек зрения. На этом уровне нужно отказаться от любого способа рассуждения, так как он становится излишним.
Таким образом, Цзицзан настаивает на том, чтобы в конечном итоге избавиться и от негативизма, разрушив его при помощи его самого.
Хотя выше перечислены всего четыре стадии дискурса, нет причин задерживаться на этом числе – истинный буддист не должен останавливаться на достигнутом. Цзицзан считал, что система четырех уровней имеет всего лишь вспомогательный характер, она полезна лишь для достижения цели, сама же по себе не имеет никакой реальной ценности и не может претендовать на какую-либо истинность.
Ален Фокс
Ссылки
