header left
header left mirrored

Глава 14.

Источник - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/china.htm

РЕЧИ ЦАРСТВА ЧЖОУ

РЕЧИ ВЛАДЕНИЯ ЦЗИНЬ

РАЗДЕЛ ВОСЬМОЙ. ПИН-ГУН

[168]

На шестом году правления Пин-гуна (553 г. до н. э.) Цзи И, Хуан Юань и Цзя-фу 1 подняли смуту, но погибли, не добившись успеха 2.

После этого Пин-гун выгнал из владения остатки разбойников 3 и, обратившись к Ян Би 4, сказал: “Начиная с правителя Му-хоу 5 и до настоящего времени [во владении] не прекращались военные мятежи, чаяния народа не удовлетворяются, бедам я разрухам нет конца. Отдаление от народа приведет к нападениям внешних разбойников, и я боюсь, что беды падут на меня самого. Что делать?”

Ян Би ответил: “Корень смут все еще на своем месте” 6, и чем больше будут разрастаться его ветви и листья 7, тем больше будет развиваться и корень, поэтому смуты трудно прекратить. Если сделать топорище подлиннее, а затем отрубить ветви и листья и подрубить корень, появится возможность немного успокоить смуты”.

Пин-гун сказал: “Подумайте по-настоящему, как это сделать?” Ян Би ответил: “План борьбы зависит от мудрых наставлений [правителя и сановников], мудрые наставления связаны с авторитетом и властью 8, авторитет и власть в ваших руках. Отберите достойных среди потомков мудрых чиновников, постоянно занимавших высокое положение во владении, и назначьте их на должности, а также отберите потомков чиновников, стремившихся лишь к осуществлению собственных желаний и наносивших ущерб правителю, что вызывало смуты во владении, и отстраните их. Это принесет авторитет и укрепит власть на будущее. [Если вы поступите так], народ станет бояться вашего авторитета и начнет с любовью думать о ваших добродетелях, среди людей не окажется никого, кто бы не повиновался вам. Когда народ станет повиноваться, его мысли можно будет направлять, а если можно будет направлять мысли народа и знать, чего он хочет и что ненавидит, кто посмеет кое-как [212] выполнять свои обязанности? А если никто не будет кое-как выполнять свои обязанности, никто не будет думать и о смутах!

К тому же фамилия Луань давно уже обманывает народ владения Цзинь 9. Луань Шу в целях обогащения собственной семьи фактически сверг правящий род и убил Ли-гуна. Если уничтожить род Луань, народ испугается вашего авторитета. Если после этого выдвинуть потомков фамилий Ся, Юань, Хань и Вэй 10 и, наградив их, назначить на должности, народ станет с любовью думать о вас. Боязнь авторитета и любовь к вам встанут на свои места, после чего во владении воцарится спокойствие. Вы будете управлять, во владении будет царить спокойствие, и если даже и появится желающий поднять смуту, кто примкнет к нему?”

Пин-гун возразил: “Луань Шу возвел на престол нашего покойного правителя, а Луань Ин не совершил никакого преступления, как же можно [уничтожать этот род]?” Ян Би ответил: “Наводящий порядок во владении не может быть близоруким в вопросах власти, а осуществляя власть, не может, исходя из личных чувств, скрывать преступления других. Проявляя близорукость в вопросах власти, нельзя руководить народом; когда при осуществлении власти, исходя из личных чувств, скрываются преступления других, управление не может быть успешным, а если управление не успешно, как руководить народом? Народ без руководства — все равно, что народ без правителя. Близорукость в вопросах власти и сокрытие преступлений принесут только вред [владению] и заставят вас [напрасно] утруждать себя. Подумайте об этом, правитель!

Если вам жаль Луань Ина, [и вы не можете убить его], то сначала открыто выгоните из владения его сторонников, а затем объясните ему принципы управления владением, перечислите совершенные им преступления и сошлите, строго предупредив его, дабы он в целях самозащиты не строил в будущем никаких замыслов. Если и после этого он будет добиваться осуществления своих стремлений и пытаться отомстить вам, то большего преступления и представить себе нельзя! Тогда мало будет уничтожить его! Если же он, не смея действовать, убежит далеко, отправьте владению, в которое он бежит, щедрые подарки, и пусть оно поддерживает его, чтобы он мог отплатить за оказываемые ему милости. Разве нельзя так поступить?”

Пин-гун, согласившись [с этим предложением], изгнал [из владения] всех сторонников Луань Ина и послал Ци У и Ян Би в Цюйво выслать самого Луань Ина. Луань Ин бежал в Чу. После этого Пин-гун объявил населению владения: “Сыновья и внуки тех, кто, начиная с правления Вэнь-гуна, имели заслуги перед покойными правителями, но не получили до сих пор назначения на должности, получат титулы и должности, а кто их отыщет — получит награду”.

Через три года Луань Ин [вернулся во владение и] днем вступил в Цзян с целью разбоя. Фань Сюань-цзы вместе с [213] Пин-гуном укрылся во дворце Сян-гуна. Луань Ин (напал на дворец], но не добился успеха и бежал обратно в Цюйво, где его убили, а род Луань уничтожили. После этого вплоть до смерти Пин-гупа во владении не было внутренних смут.

[169]

После бегства Луань Хуай-цзы 11 [в Чу] управлявший делами владения [Фань Сюань-цзы] отдал приказ, запрещающий слугам дома Луань следовать за ним, и объявил, что те, кто последует за ним, подлежат за это наказанию, как за самое большое преступление: их трупы будут выставлены для всеобщего обозрения в назидание другим.

[Несмотря на приказ], слуга дома Луань по имени Синь-юй последовал за Луань Ином, но был схвачен чиновниками и доставлен к Пин-гуну. Пин-гун спросил: “Во владении издан важный приказ, почему ты нарушил его?”

Синь-юй ответил: “Я послушно выполняю приказ и не смею нарушать его! Управляющий делами владения [Фань Сюань-цзы] объявил, чтобы [слуги дома Луань] не следовали за Луань Ином, а следовали за правителем. Это ясный приказ, говорящий о необходимости следовать за правителем. Как я слышал, тот, кто в течение трех поколений служит дафу,должен относиться к нему как к правителю, а тот, кто служит в течение двух и менее поколений, должен относиться к нему как к дафу. Служить правителю следует не страшась смерти, а служить дафу — не страшась трудов. На это есть ясный указ правителя.

Наша семья, начиная с деда, не пользовалась большой поддержкой во владении Цзинь, а из поколения в поколение зависела от дома Луань, причем к настоящему времени в семье уже сменилось три поколения. Именно поэтому я не смею не служить Луаню как правителю. Управляющий делами владения [Фань Сюань-цзы] объявил, что не следующий за правителем подлежит наказанию как за самое большое преступление, поэтому разве я мог, забыв об ожидающей меня смерти, изменить своему правителю, чем только затруднил бы начальника приказа, ведающего наказаниями!”

[Слова Синь-юя] обрадовали Пин-гуна 12, и он стал настойчиво задерживать его у себя, но тот не соглашался остаться. [Пин-гун] предложил Синь-юю богатые подарки, но тот отказался от них, сказав: “Я уже рассказал о своих стремлениях. Сердце служит для сохранения решимости, а слова существуют для того, чтобы выполнять их, и именно так следует служить правителю. Если я приму от вас подарки, нарушу то, что говорил прежде. Вы спросили меня [о причине нежелания остаться в Цзинь], и я изложил свои стремления. Если же теперь, не успев покинуть ваш дворец, я нарушу свое слово, как смогу служить вам?”

Пин-гун, поняв, что не сможет задержать Синь-юя у себя, выслал его из владения. [214]

[170]

 

Когда родился Шу-юй 13, мать, посмотрев на него, сказала: “Глаза у него, как у тигра, рот, как у свиньи, плечи [выступают], как крылья у коршуна, живот [большой], как у коровы. Можно наполнить водой горные потоки и канавы, но этого ребенка не насытить. Он непременно погибнет из-за алчности к богатству”. После этого она перестала присматривать за младенцем.

Когда родился Ян Ши-во 14, мать Шу-сяна, услышав об этом, отправилась [посмотреть младенца], но, подойдя к залу, услышала плач и сразу же вернулась домой, сказав: “Плач ребенка похож на завывания шакала или волка. В конце концов этот ребенок обязательно погубит род Яншэ 15”.

[171]

Когда луский правитель Сян-гун прислал [во владение Цзинь] для установления дружественных отношений Шусунь Му-цзы 16, Фань Сюань-цзы 17 спросил его: “Люди говорят: “Умер, но имя его не истлело”, — что это значит?”

Му-цзы не ответил, поэтому Сюань-цзы продолжал: “В прошлом мои, Мяня, предки, начиная от Юя 18, носили фамилию Тао-тан 19, при династии Ся — фамилию Юйлун 20, при династии Шан — фамилию Ши-вэй и при династии Чжоу — фамилию Тан-ду. Когда династия Чжоу ослабла, и дом Цзинь стал продолжать ее дело, они приняли фамилию Фань. Уж не об этом ли говорит упомянутое выражение?”

Му-цзы ответил: “Основываясь на том, что мне, Бао, приходилось слышать, значит оно, что ваши предки из поколения-в поколение получали жалованье чиновников, но не то, что их имена не истлели. В Лу жил ныне покойный дафу Цзан Вэнь-чжун, он умер, но слова его продолжают жить среди последующих поколений. Это и имеет в виду выражение — “умер, но имя не истлело””.

[172]

Фань Сюань-цзы спорил с дафу из города Хэ из-за земли, причем в течение долгого времени они не могли прийти к соглашению. [Рассерженный] Сюань-цзы хотел напасть на дафуи обратился [за поддержкой] к Бо-хуа 21.

Бо-хуа сказал: “Для [решения] внешних дел существуют войска, для [решения] внутренних дел существует [административное] управление. Я, Чи, занимаюсь внешними делами и не смею вмешиваться в дела [административных] чиновников. Если в вашем сердце есть желание выступить в поход, я могу (только] собрать чиновников и спросить их мнение”.

[Сюань-цзы] обратился [за поддержкой] к Сунь Линь-фу 22[215] Сунь Линь-фу сказал: “Я человек пришлый и служу вам, ожидая приказов в случае возникновения какого-либо дела”.

[Сюань-цзы] обратился [за поддержкой] к Чжан Лао 23. Чжан Лао сказал: “Я, Лао, в военных делах подчиняюсь вашим приказам 24 и, кроме военных дел, меня ничто не касается”.

[Сюань-цзы] обратился [за поддержкой] к Ци Си 25. Ци Си сказал: “Когда члены рода правителя непочтительны, подчиняющиеся его дому чжухоу порочны, дела при дворе решаются дурно, а дафу алчны — в этом моя вина. Если же сейчас я, занимающий должность на основании приказа правителя, соглашусь удовлетворить ваше личное желание, боюсь, что вы станете делать то же самое, причем в еще большем размере”.

[Сюань-цзы] обратился [за поддержкой] к Цзи Яню 26. Цзи Янь сказал: “Я, Янь, с топором и секирой следую за Чжан Мэном 27, и вы говорили 28, чтобы я слушался его приказов. Если он прикажет мне, какие могут быть у меня возражения? Если же я буду действовать помимо Чжан Мэна, то нарушу ваше распоряжение”.

[Сюань-цзы] обратился [за поддержкой] к Шу-юю 29. Шу-юй сказал: “Подождите, я убью его (дафу из города Хэ. — В. Т.) для вас”. Услышав об этом, Шу-сян явился к Сюань-цзы и сказал: “Я слышал, что поскольку ваш спор с дафу из города Хэ до сих пор не улажен, вы обращались [за поддержкой] к дафу, но решение так и не принято. Почему бы вам не обратиться к Цзы Ши 30? Цзы Ши по-настоящему честен и и многом наслышан. Честность позволит правильно разобрать дело, а широкая наслышанность даст возможность сопоставить возникшее дело с делами, имевшими место в прошлом и в настоящем. К тому же он ваш старший слуга. Как я слышал, когда у владения возникает важное дело, необходимо следовать твердо установленным правилам, обращаться за советом к почтенным старцам и только после этого действовать”.

Явившийся [к Сюань-цзы] Сыма Хоу сказал: “Я слышал, что вы разгневались на дафу из города Хэ, но думаю, что вы не правы. Сейчас все чжухоу вынашивают измену, и беспокоиться не об этом, а гневаться на дафу из города Хэ — значит заниматься не теми делами, которые на вас возложены”.

Явившийся [к Сюань-цзы] Ци У сказал: “Владение Цзинь является главой союза чжухоу, а вы занимаете в нем должность старшего сановника. Если вы сможете навести порядок среди чжухоу, чтобы они подчинялись владению Цзинь и слушались его распоряжений, кто из живущих во владении Цзинь не последует за вами! К чему тогда добиваться непременного подчинения дафу из города Хэ! Почему бы вам не проявить дружелюбие, которое позволит умиротворить крупных чжухоу и успокоить маленький город?”

Сюань-цзы обратился за советом к Цзы Ши. Цзы Ши ответил: “В прошлом Си Шу-цзы, спасаясь от нависшей над ним беды в [царстве] Чжоу, прибыл во владение Цзинь 31, где у[216] него родился сын Цзы-юй 32, ставший [впоследствии] судьей. Он навел порядок, при дворе, и при дворе исчезли лукавые чиновники. Заняв должность начальника общественных работ, Цзы-юй навел порядок во владении, и все работы во владении стали завершаться успешно. Сменились поколения, и появился У-цзы 33, который помогал Вэнь-гуну и Сян-гуну управлять чжухоу, и среди чжухоу не было замышлявших измену. Став сановником, У-цзы помогал Чэн-гуну и Цзин-гуну, и войска их не знали поражений. Заняв при Цзин-гуне 34 пост командующего армией и [по совместительству] должность старшего наставника, У-цзы исправил законы о наказаниях, собрал [и привел в порядок] книги с наставлениями прежних ванов, в результате во владении не стало порочных людей и последующие поколения могут брать это время себе в пример. За это У-цзы получил (в награду] города Суй и Фань.

При Вэнь-цзы 35 между владениями Чу и Цзинь был заключен договор о дружбе, что принесло изобилие братским владениям и устранило причины раздоров. За это Вэнь-цзы получил [в награду] города Сюнь и Ли.

Ныне, когда вы наследуете пост, занимавшийся вашими предками, при дворе никто не проявляет лукавства, а во владении нет порочных людей, поэтому нам не грозят опасности со стороны окружающих нас соседей и нам не приходится печалиться о положении как при дворе, так и вне его. Это достигнуто благодаря усилиям трех ваших предков, из-за которых вы получаете [большое] жалованье и занимаете [высокий] пост. Хотя сейчас все спокойно, у вас возникла ненависть к дафу из города Хэ, [на которого вы хотите напасть]. В результате нападения вы станете пользоваться еще большими милостями правителя, но как тогда будете управлять владением 36?”

Обрадованный Сюань-цзы отдал дафу из города Хэ больше земли, чем та, о которой шел спор, и восстановил с ним согласие.

[173]

После смерти Цзы Ши Фань Сюань-цзы сказал Сянь-цзы 37: “О Ян! Когда-то у меня был Цзы Ши, с которым я советовался и утром и вечером, что помогало управлять владением Цзинь и вести дела в собственном доме. Ныне смотрю на тебя и думаю:

поступать самостоятельно ты не можешь [из-за недостатка добродетели], советоваться тебе не с кем, так что же ты будешь делать?”

Сянь-цзы ответил: “Я, Ян, находясь дома, соблюдаю почтительность, не смею проявлять самоуспокоенность и пренебрегать самосовершенствованием, прилежно учусь, с любовью отношусь к человеколюбивым, мягок в делах управления и имею склонность говорить о ведущих к этому путях, советуюсь с народом, не стремясь приобрести его любовь; когда считаю [217] что-либо хорошим, не смею говорить об этом, а всегда следую за мнением старших”.

Сюань-цзы воскликнул: “Этого достаточно, чтобы избежать беды!”

[174]

Пин-гун полюбил новую музыку, в связи с чем Ши-куан 38 сказал: “Уж не придет ли из-за этого дом правителя в упадок?! Есть ясные признаки, указывающие на ослабление [добродетелей] правителя. Ведь музыка открывает дорогу ветрам с гор и рек 39, широко и далеко разносит добродетели [правителя]. Она разносит добродетели [правителя], чтобы они широко распространились, смягчает ветры с гор и рек, чтобы [добродетель правителя] могла далеко достигнуть, облагораживает живые существа, чтобы они могли слушать [о добродетелях правителя], сопровождает стихи, чтобы их можно было петь, сопровождает правила поведения, чтобы внести в них умеренность. Таким образом, [благодаря музыке] добродетели [правителя] разносятся широко и далеко, и он действует в нужное время, соблюдая умеренность. Вот почему далеко живущие народы выражают ему покорность, а живущие близко не помышляют о переселении”.

[175]

Пин-гун выстрелил из лука в маленькую птичку, но не убил. Тогда он приказал евнуху Сяну поймать птичку, но тот упустил ее. Разгневанный Пин-гун связал евнуха и хотел убить его. Услышав об этом, Шу-сян явился вечером водворен, и Пин-гун рассказал ему о происшедшем.

Шу-сян ответил: “Непременно убейте его, правитель! Некогда наш покойный правитель Тан Шу выстрелил в носорога в лесу Тулинь, убил его первой же стрелой и сделал из шкуры латы, за что ему было пожаловано владение Цзинь. Вы, наследник покойного правителя Тан Шу, стреляли в маленькую птичку, но не убили ее, а когда стали ловить — не поймали. Молва о случившемся с вами позоре разнесется широко. Скорее убейте евнуха — не дайте молве достигнуть далеких земель!”

Пристыженный Пин-гун поспешил помиловать евнуха.

[176]

Шу-сян увидел сына Сыма Хоу и, похлопывая его по плечу, со слезами сказал: “С тех пор как умер его отец, я лишился “близкого человека, вместе с которым служил правителю. Когда его отец начинал [что-либо], я кончал, а когда начинал я, кончал он, и не было ничего, чего бы мы не могли осуществить”.

Стоявший рядом Цзи Янь спросил: “Разве у благородного [218] мужа есть близкие люди?” Шу-сян ответил: “У благородного мужа есть близкие люди, но он не создает из них группировок, а сближается с ними на основе добродетели, чтобы помогать друг другу служить правителю, и в этом смысле они для него близкие. А привлечение сторонников для собственного обогащения и приобретения выгоды лично для себя, забвение при этом правителя приводит к созданию группировок”.

[177]

Циньский правитель Цзин-гун прислал [в Цзинь] своего младшего брата по имени Чжэнь просить о заключении договора о мире, в связи с чем Шу-сян приказал вызвать чиновника посольского приказа Цзы-юаня. [Другой] чиновник посольского приказа, Цзы-чжу, заметил: “Я, Цзы-чжу, здесь”. Шу-сян ответил: “Я вызываю Цзы-юаня”. Цзы-чжу возразил: “Сейчас мое дежурство”. Шу-сян ответил: “Я, Си, хочу, чтобы гостя обслуживал Цзы-юань”. Разгневанный Цзы-чжу закричал: “Мы оба слуги правителя, занимаем равное служебное положение, имеем одинаковые ранги, почему же вы отстраняете меня, Чжу?!” — и, взявшись за рукоять меча, двинулся на Шу-сяна.

Шу-сян возразил: “Между владениями Цинь и Цзинь долго не было мира. Если начавшиеся сейчас переговоры закончатся, к счастью, успешно, плодами [этого успеха] будут пользоваться наши дети и внуки, а если переговоры не увенчаются успехом, кости воинов трех армий будут валяться под открытым небом. К тому же Цзы-юань передает слова гостей и правителя, не добавляя к ним ничего от себя, в то время как вы постоянно искажаете их. Я могу отказаться от услуг того, кто так лукаво служит правителю”. Подняв полы одежды, Шу-сян двинулся на Цзы-чжу, но их разняли.

Услышав о происшедшем, Пин-гун воскликнул: “Владение Цзинь почти на пути к расцвету! Мои слуги спорят о важных делах!” Ши-куан, прислуживавший Пин-гуну, возразил: “Боюсь, что дом правителя придет в упадок. Его слуги состязаются не в уме, а в силе”.

[178]

Когда дафу, состоявшие на службе чжухоу, собрались во владении Сун для заключения договора о союзе, чускик линъинь Цзы-му 40, хотевший неожиданно напасть на цзиньские войска, сказал: “Если уничтожить полностью цзиньские войска и убить Чжао У 41, можно ослабить владение Цзинь”.

Услышав об этом, Вэнь-цзы спросил Шу-сяна: “Что делать?” Шу-сян ответил: “К чему нам беспокоиться? Преданный не страшится насилия, пользующийся доверием не боится нападения. Преданность исходит из сердца, а доверие приобретается действиями; как добродетель, эти качества глубоки, а как [219] основа — прочны, поэтому [их обладателю] нельзя причинить ущерба. Мы, руководствуясь преданностью, разрабатываем в отношении чжухоу планы и обещаем подтвердить нашу преданность верностью данному слову. Владение Чу, встретившись с чжухоу, говорит то же самое, для этого его представители и прибыли сюда. Если владение Чу неожиданно нападет на нас, оно само нарушит к себе доверие и пренебрежет преданностью других. Нарушение доверия неизбежно приведет к неудачам, пренебрежение к преданности вызовет неповиновение чжухоу, так как же владение Чу может причинить нам вред? К тому же если Чу, объединившись с чжухоу, тут же подорвет к себе доверие, на что могут надеяться чжухоу? Поэтому, если владение Чу пойдет на этот шаг и разобьет нас, чжухоу, несомненно, восстанут против него.

К чему вам жалеть свою жизнь? Пусть вы погибнете, но ведь этим вы укрепите положение владения Цзинь как гегемона среди чжухоу, так чего же вам, господин, бояться?”

[Прислушавшись к совету], во время поездки [в Сун Чжао У] сооружал вокруг лагеря только изгородь, [но не обносил лагерь рвом и валами], когда воины дотягивали его повозку до удобного места, останавливался на привал, не высылая разведки и не выставляя охраны.

Чусцы, напуганные верностью слову, которую явило владение Цзинь, не смели больше вынашивать замыслы. С этого времени вплоть до смерти Пин-вана владение Цзинь не ведало опасности со стороны Чу.

[179]

Во время заключения договора о союзе в Сун, чусцы настойчиво добивались права первыми помазать губы кровью 42.

Шу-сян сказал Чжао Вэнь-цзы: “Положение гегемона определяется наличием добродетелей, и не тем, кто первый помажет губы кровью. Если вы, руководствуясь преданностью и верностью слову, в состоянии помочь правителю и восполнить то, чего не хватает чжухоу, то пусть и помажете губы кровью после других, чжухоу будут поддерживать нашего правителя. К чему спорить о том, кому первому помазать губы кровью? Если же вы отнесетесь к добродетели с пренебрежением и добьетесь положения гегемона подкупами, то хотя и помажете губы кровью первым, чжухоу отвернутся от нашего правителя. Так почему же вы первым хотите помазать губы кровью?

В прошлом, когда [чжоуский] Чэн-ван заключал с чжухоу договор о дружбе на южном склоне горы Цишань, Чу как владение южных варваров, лежавшее в области Цзинчжоу, лишь разложило пучки тростника 43, установило вешки 44 и вместе с сянмоуцами 45 поддерживало огонь в кострах, но не участвовало в договоре. Теперь Чу только потому что его правитель обладает добродетелями, чередуясь с нами руководит союзом чжухоу. [220]

Обращайте основное внимание на добродетели, а не спорьте о праве первым помазать губы кровью! Стремление к добродетели позволит подчинить Чу”.

[Чжао Вэнь-цзы] уступил чусцам право первыми помазать губы кровью.

[180]

На съезде [дафу] в Го лусцы нарушили данное обещание 46, в связи с чем чуский линъинь Вэй хотел убить луского [представителя] Шусунь Му-цзы. Юэ Ван-фу просил [Му-цзы] отдать богатства, [чтобы откупиться от наказания], но тот не отдал.

Чжао Вэнь-цзы сказал Шусуню: “Чуский линъинь хочет захватить власть в Чу, но немного боится чжухоу; из-за чжухоу он стремится добиться не только возможности управлять ими, но и того, чтобы они являлись к нему. Как человек, линъинь отличается твердостью и самовлюбленностью. Если совершено преступление, он непременно карает виновного, которому не избежать наказания. Почему бы вам не бежать? Иначе нас неизбежно постигнет несчастье”.

Шусунь ответил: “Я, Бао, получил приказ правителя принять участие в съезде чжухоу в интересах нашего алтаря для жертвоприношений духам земли и злаков. Если владение Лу совершило преступление, а участник договора бежит, владению Лу, конечно, не избежать наказания. Поэтому мое бегство поставит владение в опасное положение. Если чжухоуказнят меня, наказание владения Лу ограничится только этим и против него ни в коем случае не пошлют войска. Прошу казнить меня. Ведь если бы я заслуживал казни за свои действия, мне действительно было бы трудно [продолжать жить] 47, но поскольку меня казнят за преступление, совершенное другими, я не нарушу долга! Если я смогу дать правителю спокойствие и принести пользу владению, для меня все равно — жить или умереть”.

Чжао Вэнь-цзы хотел попросить чусцев за Шусуня, в связи с чем Юэ Ван-фу сказал: “Чжухоу заключили договор о союзе, но не успели разъехаться, как владение Лу нарушило выработанные условия — как же пользоваться единым для всех договором?! Если против владения Лу не будет предпринят карательный поход, а его представитель, участвовавший в выработке договора, будет освобожден от наказания, как владение Цзинь сможет быть главой союза чжухоу? Необходимо убить Шусунь Бао!”

Чжао Вэнь-цзы ответил: “Разве можно не пожалеть человека, который, не страшась смерти, стремится принести спокойствие и пользу владению. Если бы все помогали так владению, то крупные владения не теряли бы авторитета, а мелкие владения не подвергались бы притеснениям. Если этот путь распространится, его можно использовать для наставления [чиновников], и тогда не будет владений, терпящих поражения! Я [221] слышал, что неоказание помощи доброму человеку, находящемуся на службе, приносит несчастье, приносит несчастье и сохранение должности за порочным человеком, находящимся на службе, — поэтому я обязательно спасу Шусуня!”

Чжао Вэнь-цзы настойчиво просил чусцев помиловать Шусуня и спас его от наказания.

[181]

Когда Чжао Вэнь-цзы строил [для себя] дом, он решил обтесать балки, а затем отшлифовать их. Чжан Лао, пришедший [к Чжао Вэнь-цзы] вечером, увидел это и, не встретившись с ним, возвратился домой.

Услышав об этом, Чжао Вэнь-цзы отправился на повозке к Чжан Лао и, [встретившись с ним], сказал: “Если я поступил плохо, скажите мне об этом, зачем же было так быстро удаляться?”

Чжан Лао ответил: “Балки во дворце Сына Неба обтесываются, затем шлифуются и, наконец, отделываются тонким точильным камнем. В домах чжухоу балки шлифуются, в домахдафу обтесываются, а в домах служилых обтесываются только концы балок. Отделка балок в соответствии с занимаемым положением указывает на соблюдение долга, а использование балок в соответствии с рангом знатности указывает на соблюдение правил поведения. Ныне вы, занимая высокое положение, забыли о долге, а будучи богатым, забыли о правилах поведения. Я испугался, что не избегну обвинений [в дружбе с таким человеком], поэтому и не посмел доложить о своем приходе”.

Чжао Вэнь-цзы, вернувшись обратно, приказал [мастерам] не шлифовать балки. Когда мастера попросили разрешения снова обтесать балки, Чжао Вэнь-цзы сказал: “Остановитесь! Когда последующие поколения будут смотреть на балки, обтесанные будут говорить им о поступках человеколюбивого, а шлифованные — о поступках нечеловеколюбивого!”

[182]

Чжао Вэнь-цзы, гуляя с Шу-сяном (по кладбищу) в Цзюане 48, спросил: “Если бы умершие могли встать из могил, кому мне следовало бы служить?” Шу-сян ответил: “Может быть, Ян-цзы 49?” Чжао Вэнь-цзы ответил: “Ян-цзы, живший во владении Цзинь, действовал честно и прямолинейно, но не смог сохранить себе жизнь 50. Он обладал умом, о котором не стоит говорить”.

Шу-сян предложил: “Может быть, Цзю-фаню?” 51 Чжао Вэнь-цзы сказал: “Цзю-фань, видя выгоду, не обращал внимания на правителя. Он отличался человеколюбием, о котором не стоит говорить. Может быть, следовало бы служить Суй У-цзы? Занимаясь увещеваниями, он не забывал о своих учителях, [222] говоря о себе, не забывал о друзьях, служа правителю, не заискивал перед ним, выдвигая мудрых, не льстил ему, а отстранял порочных”.

[183]

Когда циньский Хоу-цзы 52 бежал во владение Цзинь, Чжао Вэнь-цзы встретился с ним и спросил: “Идет ли правитель Цинь по правильному пути?” Хоу-цзы ответил: “Не знаю”. Вэнь-цзы сказал: “Но ведь вы, княжич, удостоили посещением наше ничтожное владение, желая непременно избежать неправильного пути [по которому идет правитель]!” Хоу-цзы ответил: “Имелись [случаи, когда правитель не шел по правильному пути]”.

Вэнь-цзы спросил: “Сможет ли он долго пробыть на престоле?” Хоу-цзы ответил: “Я, Чжэнь, слышал, что когда владение идет по неправильному пути, но хлеба каждый год хорошо вызревают 53, редко кто из правителей теряет престол менее, чем за пять лет”. Вэнь-цзы, взглянув на солнечную тень, сказал: “Утренняя и вечерняя тени не похожи друг на друга 54, кто же может ждать пять лет?”

Когда Вэнь-цзы вышел, Хоу-цзы сказал сопровождавшим его: “Чжао Мэну грозит смерть! Благородный муж держится великодушно и милостиво, стремясь оказать помощь потомкам и при этом боится, что не добьется успеха. Чжао Мэн как помогающий в делах управления во владении Цзинь и возглавляющий союз чжухоу, должен думать о распространении добродетели на вечные времена, строить планы, рассчитанные на долгие годы, и при этом бояться, что не сможет сохранить должность до конца своих дней. А он лишь стремится спокойно проводить дни и годы, что указывает на крайнюю халатность и небрежность! Если его не постигнет смерть, с ним, несомненно, случится большая беда!”

Зимой Чжао Вэнь-цзы умер.

[184]

Когда Пин-гун заболел, циньский правитель Цзин-гун прислал лекаря Хэ осмотреть его. Выйдя от больного, лекарь сказал: “Болезнь нельзя вылечить. Она вызвана отдалением больного от мужчин 55 и сближением с женщинами, а увлечение женщинами привело к заболеванию словно бы от дурмана, вызывающего безумие 56. Болезнь не послана духами, не связана с пищей, а вызвана безумием, которое привело к утрате стремлений. Поскольку доброму сановнику 57 не жить, а Небо не будет поддерживать больного, даже если правитель и не умрет, он обязательно лишится чжухоу!

Услышав об этом, Чжао Вэнь-цзы сказал лекарю: “Я, У 58 вместе с несколькими сановниками помогаю правителю возглавлять союз чжухоу уже восемь лет. Сейчас во владении нет[223] вероломных и порочных, а чжухоу не замышляют измены, так почему же вы говорите, что доброму сановнику не жить, а Небо не будет поддерживать больного?”

Лекарь ответил: “Это сказано на будущее. Как я, Хэ, слышал, честный не помогает лицемерному, умный не наставляет глупого, большое дерево не растет на крутом обрыве, сосны и кипарисы не растут в низком, сыром месте. Вы не смогли предостеречь правителя от безумия и этим довели его до болезни. К тому же вы не ушли сами с занимаемого поста, чем только украсили бы его правление. Так что даже восемь лет и то можно назвать продолжительным сроком, и сможет ли он еще так долго продержаться?!”

Вэнь-цзы спросил: “Разве лекари лечат владение?” Лекарь ответил: “Лучшие лекари лечат владение, а следующие за ними лечат людей, следуя давним обязанностям лекаря”.

Вэнь-цзы спросил: “Вы упомянули о дурмане, вызывающем безумие, а как на самом деле возникает болезнь?” Лекарь ответил: “Она вызывается теми, кто похож на вредных насекомых, поедающих зерно, так что шелуха летает по ветру. Для людей лучше всего, когда вредные насекомые прячутся, а хлеба — в цветущем состоянии 59. Когда хлеба в цветущем состоянии, а вредные насекомые прячутся, это указывает на мудрость. Поэтому мудрые, подобно тем, кто для еды отбирает хорошее зерно, днем выбирают обладающих добродетелями мужчин, [сближаются с ними и совершенствуют свои качества]; символ этого — цветущее состояние хлебов и мудрость; а ночью они довольствуются женщинами, обладающими добродетелями, таким образом, они подавляют действие дурмана, вызывающего безумие. Но правитель ведет себя одинаково и днем и ночью 60, а это значит, что он ест не доброе зерно, а глотает дурман, вызывающий безумие; хлеба не в цветущем состоянии, он не проявляет мудрости, а держит, ядовитых насекомых в сосуде. А ведь по начертанию своему иероглиф, имеющий значение “дурман” состоит из двух частей — верхней, означающей “насекомое”, и нижней, означающей “сосуд”. Именно исходя из этого я и высказался”.

Вэнь-цзы спросил: “Как долго проживет правитель?” Лекарь ответил: “Если чжухоу будут ему подчиняться — не более трех лет, а если они откажутся подчиняться — не более десяти лет 61. Если он проживет больше этого срока, владение Цзинь постигнут бедствия”.

В этом году Чжао Вэнь-цзы умер, а чжухоу восстали против Цзинь. Через десять лет после этого Пин-гун скончался.

[185]

Когда циньский Хоу-цзы явился служить Цзинь, он имел тысячу повозок, а когда служить Цзинь явился чуский княжич Цзы-гань, у него было только пять повозок. [224]

[В это время] старший наставник Шу-сян, по существу, ведал определением размеров жалования, поэтому Хань Сюань-цзы спросил его о размерах жалования двум книжичам. Шу-сян ответил: “Для сановников крупного владения полагается жалование в размере пахотного поля для содержания пятисот воинов, а для старшего дафу — в размере пахотного поля для содержания ста воинов. Поскольку оба княжича являются старшими дафу, каждому из них достаточно положить жалование в размере пахотного поля для содержания ста воинов”.

Сюань-цзы возразил: “Циньский княжич более богат, почему же вы уравниваете их?” Шу-сян ответил: “Титулы жалуют в зависимости от выполняемых обязанностей, а жалование зависит от титула, в то время как титул и жалование определяются в зависимости от добродетели и соответствуют имеющимся заслугам. Разве можно определять жалование по богатству? Богатые купцы в Цзян проезжают мимо дворца в повозках с кожаным верхом и проходят мимо него с деревянными коромыслами на плечах только из-за того, что у них мало заслуг; разве они вправе украшать свои повозки золотом и яшмой, расшивать узорами свои одежды?! Благодаря богатству они могут поддерживать отношения с чжухоу, но не получают никакого жалованья, поскольку не имеют больших заслуг перед народом. К тому же Цинь и Чу — равные по силе владения, так зачем различать их по признаку богатства?”

[Сказав так, Шу-сян] уравнял жалование обоим княжичам.

[186]

Чжэнский правитель Цзянь-гун прислал Чэн-цзы 62, внука правителя Му-гуна, [в Цзинь] для установления дружественных отношений. [В это время] Пин-гун был болен, поэтому посла принимал и устраивал его на подворье Хань Сюань-цзы.

Когда гость спросил о болезни правителя, Хань Сюань-цзы ответил: “Наш правитель давно болен. Мы приносили жертвы, сообщая о его болезни всем низшим и высшим духам, но болезнь не проходит. Нынче правитель видел во сне желтого медведя, вошедшего в ворота, которые ведут в переднее помещение дворца, но мы не знаем, ведает ли он убийством людей или же является злым духом?”

Цзы-чань сказал: “По мудрости правителя вы [прекрасно] справляетесь с важными делами управления, так какой может быть злой дух?! Как я, Цяо, слышал, некогда Гунь нарушил приказ императора [Яо], за что был сослан и убит в горах Юйшань 63, после чего превратился в желтого медведя, который удалился в бездонные пропасти гор Юйшань. При династии Ся этому духу 64 стали приносить жертвы в окрестностях столицы, так поступали в течение трех династий 65. Духи распространяют влияние если не на членов своего рода, то на лиц, занимающих с ними одинаковое положение, поэтому Сын Неба [всегда] [225] приносит жертвы Верховному владыке, гуны и хоу — духам чжухоу, имеющим заслуги перед народом, а сановники и лица, занимающие более низкое положение, — только духам своего рода. Ныне, когда дом Чжоу несколько ослаб, его дела, по существу, продолжает владение Цзинь, и, возможно 66, [желтый медведь] появился потому, что не принесли жертвы в окрестностях столицы, [как некогда при династии Ся]”.

Сюань-цзы доложил об этом правителю, тот совершил жертвоприношение в окрестностях столицы, на котором главным жрецом был Дун Бо 67. Через пять дней [поправившийся] Пин-гун встретился с Цзы-чанем и подарил ему треножник из владения Цзюй.

[187]

Шу-сян явился к Хань Сюань-цзы. Сюань-цзы стал жаловаться на бедность, но Шу-сян поздравил его с этим.

Сюань-цзы сказал: “Я ношу звание сановника, но не имею соответствующих богатств, поэтому не могу поддерживать отношений с другими сановниками, а это печалит меня. Почему вы меня поздравляете?”

Шу-сян ответил: “Некогда Луань У-цзы не имел даже пахотного поля, которое позволяло бы содержать сто воинов 68, в его доме не было достаточного количества жертвенных сосудов, но он повсюду распространял свои добродетели, смиренно соблюдал установленные законы и правила, поэтому его имя стало широко известно среди чжухоу. Чжухоустремились сблизиться с ним, жуны и дисцы с любовью думали о нем, а наведя порядок во владении Цзинь, он налагал наказания справедливо, что позволило ему избежать беды 69.

Появившийся затем Хуань-цзы 70 отличался заносчивостью, стремлением к роскоши и ненасытной алчностью, нарушал существовавшие правила, действовал, как хотел, брал в долг деньги, копил богатства и должен был дойти до беды, но благодаря добродетелям Луань У-цзы умер естественной смертью.

Когда появился Хуай-цзы 71, он держал себя по-другому, чем Хуань-цзы, и продолжал совершенствовать добродетели Луань У-цзы, что позволяло избегать беды, но из-за преступлений, совершенных Хуань-цзы, ему пришлось бежать в Чу.

Богатства Ци Чжао-цзы 72 составляли половину богатств дома правителя, члены его семьи занимали половину постов в трех армиях, и полагаясь на богатства и любовь правителя, он вел роскошный образ жизни во владении. Однако труп его был выставлен на всеобщее обозрение во дворце, а его род был уничтожен в Цзян. А ведь восемь представителей фамилии Ци, пятеро из которых были дафу, а трое сановниками, пользовались большой любовью правителя. Тем не менее в одно прекрасное утро все они были уничтожены, и никто не оплакивал их. Произошло это только из-за того, что они не обладали [226] добродетелями. Вы бедны, как Луань У-цзы, и, мне думается, можете быть таким же добродетельным, как и он, поэтому я и поздравил вас. Если вы не будете печалиться из-за того, что нетверды в добродетели, а станете горевать о богатстве, боюсь, вас скоро придется оплакивать, а поздравлять будет не с чем”.

Сюань-цзы, поклонившись до земли, сказал: “Мне, Ци, грозила гибель, но благодаря вам я сохранил жизнь. Не только я, Цн, удостоился получить ваши указания, но все мои предки, начиная с Хуань-шу, благодарны вам за милостивое наставление”.

Комментарии

[168]

1 Цзи И, «Хуан Юань и Цзя-фу — цзиньские дафу.

2 Цзи И, Хуан Юань и Цзя-фу являлись сторонниками сановника Луань Ина. Отец Луань Ина, Луань Янь, был женат на Шу-ци, дочери влиятельного сановника Фань Сюань-цзы. После смерти Луань Яня Шу-ци вступила в незаконную связь с Чжоу-бинем, что разгневало Луань Ина. Напуганная Ши-ци ложно сообщила отцу, что Луань Ин готовится поднять мятеж. Луань Ин, отличавшийся великодушием, имел много друзей. Это обеспокоило Фань Сюань-цзы, и он решил удалить Луань Ина из столицы, послав его на строительство стены вокруг города Чжу. Узнав о принятом решении, Цзи И, Хуан Юань и Цзя-фу пытались поднять мятеж, но потерпели неудачу и были убиты (ЧЦЦЧЧИ, гл. 34, с. 1382—1383).

3 Имеются в виду сторонники Луань Ина.

4 Ян Би — цзиньский дафу.

5 Му-хоу — прадед цзиньского правителя У-гуна.

6 Имеется в виду Луань Ин, все еще продолжавший занимать пост дафу.

7 Т. е. чем больше будет увеличиваться число сторонников Луань Ина.

8 Без твердой власти нельзя осуществить никакие мудрые наставления.

9 Луань Шу убил Ли-гуна и возвел на престол Дао-гуна. Народ любил добродетельного Дао-гуна и был благодарен Луань Шу, хотя тот и совершил дурной поступок.

10 Имеются в виду потомки известных цзиньских сановников Ся Цзя, Юань Чжэня, Хань Ваня и Би Ваня.

В Цзо-чжуань данного отрывка нет.

[169]

11 Луань Хуай-цзы — он же Луань Ин; Хуай-цзы — его посмертный титул.

12 Пин-гуну понравилось твердое соблюдение долга.

 

В Цзо-чжуань данного отрывка нет.

[170]

13 Шу-юй — прозвище цзиньского сановника Яншэ Фу.

14 Ян Ши-во — старший брат Шу-юя, сын Яншэ Си. Пользовался правом кормления с города Ян, в связи с чем назван Ян Ши-во.

15 Цзиньские дафу Ци Шэн и У Цзан обменялись женами. За это Ци Ин хотел схватить их и обратился за советом к Сыма Шу-ю. Шу-ю сказал: «В книге Чжэн-шу говорится, что поистине имеется много таких, которые ненавидят правду и то, что является справедливым. Порочный путь укрепился, боюсь, что вам не избежать опасности. В «Книге песен» сказано:

Среди народа много пороков,
Нет больше устанавливающих законы.
Почему бы вам пока не прекратить это?»

Ци Ин возразил: «Если род Ци покарает своих слуг, какое это будет иметь отношение к владению?» — и все же схватил виновных. Ци Шэн подкупил Сюнь Ли, а Сюнь Ли рассказал о происшедшем правителю владения. Цзинь. Правитель владения Цзинь схватил Ци Ина.

Один из слуг Ци Ина сказал: «Все трое (т. е. Ци Шэн, У Цзан и Ци Ин. — В. Т.) должны умереть, и если мой господин услышит о смерти Ци Шэна и У Цзана, это обрадует его», и убил их. Летом в шестой луне правитель владения Цзинь убил Ци Ина и Ян Ши-во. Ян Ши-во был сторонником Ци Ина и помогал ему в незаконном действии, поэтому он и был убит. После этого были уничтожены роды Ци-ши и Яншэ (ЧЦЦЧЧИ, гл. 52,. с. 2117—2118).

См. Цзо-чжуань. гл. 52, с. 2120—2121.

[171]

16 Шусунь Му-цзы — луский сановник Шусунь Бао; Му-цзы — его посмертный титул.

17 Фань Сюань-цзы — цзиньский сановник, носивший имя Мянь; Сюань-цзы — его посмертный титул.

18 Юй — владение, якобы принадлежавшее мифическому императору Шуню. Позднее превратилось в название рода Шуня, который древнекитайские историки рассматривают как династию.

19 Тао-тан — род легендарного императора Яо. Судя по этой фразе, фамилия Фань относилась к роду Яо.

20 Сыма Цянь рассказывает, что при императоре Кун-цзя «добродетели рода Ся-хоу пришли в упадок, и чжухоу восстали против него. Небо ниспослало на землю двух драконов, самку и самца; Кун-цзя не знал, как их кормить и не мог найти для них смотрителя. Однако, после того как род Тао-тана пришел в упадок, среди его потомков оказался [некий] Лю Лэй, который учился приручать драконов в семье смотрителя драконов, поэтому он стал служить Кун-цзя. Кун-цзя пожаловал ему фамилию Юйлун — Управляющий драконами, и поставил правителем владения Шивэй. Самка дракона умерла и была отдана в пищу правителю из рода Ся-хоу. Когда он послал гонца, требуя еще мяса, [Лю Лэй] испугался и бежал» (ШЦ, гл. 2, л. 24а).

См. Цзо-чжуань, гл. 35, с. 1422—1425.

[172]

21 Бо-хуа — прозвище цзиньского дафу Яншэ Чи. Занимал пост помощника инспектора средней армии.

22 Сунь Линь-фу — вэйский дафу, бежавший из своего владения и перешедший на службу к владению Цзинь.

23 Чжан Лао — занимал должность командующего верхней армией.

24 Фань Сюань-цзы являлся командующим средней армией, считавшейся главной, в то время как Чжан Лао командовал верхней армией, которая подчинялась средней.

25 Ци Си — ведал дафу для наставлений сыновей правителя и сановников.

26 Цзи Янь — цзиньский дафу, занимавший должность военного судьи верхней армии.

27 Чжан Мэн (он же Чжао Лао) — командующий верхней армией. Мэн — его прозвище. Как военный судья Цзи Янь следовал за Чжан Мэном с топором и секирой, орудиями наказания виновных.

28 В тексте вместо иероглифа юэ «говорить», стоит иероглиф жи «каждый день».

29 Шу-юй — прозвище цзиньского сановника Яншэ Фу.

30 Цзы Ши — старый слуга в доме Фань Сюань-цзы.

31 Си Шу-цзы — сын правителя владения Лу, убитого чжоуским Сюань-ваном. После убийства отца бежал во владение Цзинь.

32 Цзы-юй — прозвище Ши-вэя, сына Си Шу-цзы.

33 Родовая линия такова: Цзы-юй — Чэн-бо — Цюэ — У-цзы.

34 В тексте ошибочно вместо имени Цзин-гун написано имя Чэн-гун.

35 Вэнь-цзы — сын У-цзы.

36 Победа над городом Хэ принесла бы Сюань-цзы награды от правителя, но, приобретя большое количество имущества, он не смог бы уже уделять должного внимания управлению владением.

В Цзо-чжуань данного отрывка нет.

[173]

37 Сянь-цзы—посмертный титул цзиньского дафу Фань Яна, сына Фань Сюань-цзы.

В Цзо-чжуань данного отрывка нет.

[174]

38 Ши-куан (букв. «музыкант Куан» — цзиньский старший музыкант, известный под прозвищем Цзы-е).

Сыма Цянь приводит эпизод, позволяющий лучше понять весь отрывок. «Когда владением Вэй правил Лин-гун, он выехал во владение Цзинь и, доехав до реки Пушуй, остановился на ночлег. В полночь Лин-гун услышал звуки циня и спросил о них своих приближенных, но все ответили: «Мы не слышим». Тогда Лин-гун вызвал Ши-цзюаня, которому сказал: «Я слышал звуки циня, но когда спросил о них приближенных, оказалось, что никто ничего не слышит. Звуки походили на издаваемые душами людей или небесными духами, послушайте их для меня и воспроизведите».

Ши-цзюань ответил: «Хорошо», чинно сел, взяв в руки цинь, и стал слушать и воспроизводить звуки. На следующий день он сказал: «Я слышал звуки, но не усвоил их. Прошу [еще раз] остаться здесь на ночлег, чтобы суметь их усвоить». Лин-гун ответил: «Согласен», и остался на ночлег еще на одну ночь. На следующий день Ши-цзюань доложил: «Я усвоил звуки», после чего Лин-гун отправился во владение Цзинь, где встретился с цзиньским правителем Пин-гуном. Пин-гун устроил угощение на террасе Шихуэй.

Опьянев, Лин-гун сказал: «По дороге сюда я слышал новую музыку и прошу разрешения исполнить ее».

Пин-гун ответил: «Хорошо» и приказал Ши-цзюаню сесть рядом с Ши-куаном, взять цинь и ударить по струнам. Ши-цзюань еще не кончил играть, а Ши-куан остановил его, сказав: «Это музыка погибающего владения, ее нельзя слушать». Пин-гун спросил: «Откуда появилась эта музыка?» Ши-куан ответил: «Ее составил Ши-янь. Ши-янь создавал для Чжоу. непристойные мелодии, а когда У-ван напал на Чжоу, бежал на восток, где бросился в реку Пушуй, [покончив жизнь самоубийством]. Поэтому эту музыку можно услышать только на берегах реки Пушуй. Владения, правители которых слушали в прошлом эту музыку, всегда слабели». Пин-гун возразил: «Я люблю музыку, и мне хочется послушать ее до конца». Ши-цзюань ударил по струнам и исполнил музыку до конца.

Пин-гун сказал: «Есть ли музыка более печальная, чем эта?» Ши-куан ответил: «Есть». Пин-гун спросил: «Мог бы я ее послушать?» Ши-куан ответил: «Вы обладаете малыми добродетелями, поэтому вам нельзя слушать ее». Пин-гун возразил: «Я люблю музыку, и мне хочется послушать ее». Ши-куан вынужден был взять в руки цинь и ударить по струнам. Когда он исполнил мелодию в первый раз, появились шестнадцать черных журавлей, которые собрались у ворот на галерею. Когда мелодия была исполнена во второй раз, журавли вытянули шеи и закричали, расправили крылья и начали танцевать.

Крайне довольный Пин-гун встал со своего места и поздравил Ши-куана, пожелав ему долголетия. Вернувшись на место, он спросил: «Есть ли музыка более печальная, чем эта?» Ши-куан ответил: «Есть! Она исполнялась в прошлом, когда Хуан-ди собирал всех духов, но вы обладаете малыми добродетелями, поэтому недостойны слушать ее, а если .послушаете, вам будет грозить гибель». Пин-гун возразил: «Я стар, люблю только музыку, и мне хочется послушать ее до конца».

Ши-куан вынужден был взять в руки цинь и ударить по струнам. Когда он исполнил мелодию в первый раз, на северо-западе появилось белое облако. Когда мелодия была исполнена во второй раз, подул сильный ветер, за которым последовал дождь. Ветер сорвал черепицу с галереи, все приближенные разбежались, а испуганный Пин-гун упал ничком между комнатами на галерее. После этого владение Цзинь постигла большая засуха, и земля в течение трех лет лежала совершенно голой» (ШЦ, гл. 24, л. 38б—39б).

41 ...музыка открывает дорогу ветрам с гор и рек — как уже говорилось в предыдущем примечании, мелодия, исполненная Ши-куаном, вызвала сильный ветер и дождь. Отсюда смысл этой фразы — музыка может вызвать благоприятные или неблагоприятные стихийные явления.

В Цзо-чжуань данного отрывка нет.

[175]

В Цзо-чжуань данного отрывка нет.

[176]

В Цзо-чжуань данного отрывка нет.

[177]

См. Цзо-чжуань, гл. 37, с. 1476.

[178]

42 Цзы-му — прозвище чуского сановника Цюй Цзяня.

43 Чжао У — старший сановник владения Цзинь, носивший посмертный титул Вэнь-цзы.

См. Цзо-чжуань, гл. 38, с. 1,513.

[179]

44 Согласно существовавшему обычаю участники договора после его заключения обмазывали губы кровью, причем первым это делал представитель владения-гегемона. Поскольку в это время чусцы боролись с цзиньцами за гегемонию, они настаивали на праве помазать губы кровью первыми.

45 Пучки тростника были разложены для собравшихся чжухоу, на которых они сидели во время приема у Чэн-вана.

46 Вешки были установлены для указания местонахождения известных рек и гор, которым издали приносились жертвы.

47 Сяньмоу — племя, названное в тексте ошибочно сяньби.

См. Цзо-чжуань, гл. 38, с. 1515.

[180]

48 Съезд в Го состоялся на первом году правления луского Чжао-гуна (542 г. до н. э.) и, имел своей целью подтвердить договор, заключенный, ранее во владении Сун. Однако его участники не успели разъехаться, как владение Лу напало на владение Цзюй и захватило город Юнь. В связи с этим чусцы хотели убить луского представителя Шусунь.Му-цзы, см. отрывок [56].

49 Заслуженная казнь показала бы, что Шусунь Му-цзы нарушил долг, чего не может допустить хороший сановник.

В Цзо-чжуань данного отрывка нет.

[181]

50 В переводе исправлено ошибочное употребление иероглифа чжи (ГЮКИ с. 319).

В Цзо-чжуань данного отрывка нет.

[182]

51 Цзююань — местность, где хоронили цзиньских дафу.

52 Ян-цзы — цзиньский дафу Ян Чу-фу.

53 Цзиньский правитель Сян-гун, расформировав две новые армии, созданные Вэнь-гуном, назначил Ху Шэ-гу командующим средней армией, а Чжао Дуня — его помощником. Ян Чу-фу убедил Сян-гуна поменять их местами. Обиженный Ху Шэ-гу подговорил своего родственника Ху Цзюй-цзюя убить Ян Чу-фу, а сам бежал к дисцам.

54 Цзю-фань — цзиньский сановник Ху Янь.

В Цзо-чжуань данного отрывка нет.

[183]

55 Хоу-цзы — младший брат циньского правителя Цзин-гуна, носивший имя Чжэнь.

56 Вызревание хлебов указывает на то, что Небо еще не решило наказать порочного правителя.

57 Как быстро меняется тень, так быстро меняется и человеческая жизнь.

См. Цзо-чжуань, гл. 41, с. 1642—1645.

[184]

58 Имеются в виду учителя и наставники.

59 Имеется в виду заболевание от страшного яда, якобы приготовляемого из всякого рода ядовитых насекомых и пресмыкающихся, которых собирают в один сосуд и оставляют поедать друг друга, пока не останется одно, самое злое и ядовитое. Затем оставшееся насекомое толкут и подсыпают порошок в пищу, от чего человек впадает в безумие.

60 Имеется в виду Чжао Вэнь-цзы, см. отрывок [183].

61 У — имя Чжао Вэнь-цзы.

62 Иероглиф гу вставлен в текст ошибочно (ГЮКИ, с. 320).

63 Т. е. и днем и ночью проводит время с женщинами.

64 Подчинение чжухоу дало бы Пин-гуну возможность все время уделять женщинам.

См. Цзо-чжуань, гл. 41, с. 1652—1656.

[185]

См. Цзо-чжуань, гл. 41, с. 1657.

[186]

65 Чэн-цзы — посмертный титул внука чжэнского правителя Му-гуна, носившего имя Цяо и прозвище Цзы-чань.

66 См. отрывок [27], примеч. 57.

67 В переводе исправлено ошибочное употребление иероглифа (ГЮКИ, с. 320).

68 Имеются в виду династии Ся, Инь и Чжоу.

69 В переводе исправлено ошибочное употребление иероглифа (ГЮКИ, с. 320).

70 Дун Бо — цзиньский дафу, относившийся, как и Гунь, к роду Сы.

В Цзо-чжуань данного отрывка нет.

[187]

71 В тексте пропущен иероглиф (ГЮКИ, с. 320). Луань У-цзы как старший сановник должен был иметь поле, которое позволяло бы содержать пятьсот воинов.

72 Луань У-цзы убил правителя Ли-гуна и возвел на престол Дао-гуна, но народ, ценя добродетели Луань У-цзы, оставил убийство правителя без последствий.

73 Хуань-цзы — посмертный титул Луань Яня, сына Луань У-цзы.

74 Хуай-цзы — посмертный титул Луань Ина, сына Луань Яня, см. отрывок [168].

75 Ци Чжао-цзы — Чжао-цзы — посмертный титул цзиньского сановника Ци Чжи.

В Цзо-чжуань данного отрывка нет.


 

Top
 
 

© Материалы, опубликованные на сайте, являются интеллектуальной собственностью и охраняются законодательством об авторском праве. Любое копирование, тиражирование, распространение
возможно только с предварительного разрешения правообладателя.
Информационный портал по Китаю проекта АБИРУС

Карта сайта   "ABIRUS" Project © All rights reserved
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 Яндекс цитирования