Совет пяти министров
В период, когда Япония на международной арене проводила так называемую дипломатию Утида, нашедшую свое выражение в признании независимости Маньчжоу-го и выходе из Лиги Наций, правительство Сайто, придерживавшееся компромиссной политики и поддерживавшее связь с военщиной, стремилось стабилизировать положение внутри страны. Но не имея опоры в парламенте, кабинет Сайто беспрерывно подвергался нападкам со стороны партии Сэйюкай, располагавшей в нижней палате подавляющим большинством голосов — 304 депутатскими мандатами. Несмотря на все старания парировать нападки оппозиции ссылкой на «чрезвычайное время» и призывами к «единству нации», кабинет Сайто не мог преодолеть разногласий, с политическими партиями. Однако и партия Сэйюкай в силу сложившихся обстоятельств не могла решительно выступить против правительства. В то время в стране уже давало о себе знать формировавшееся вокруг представителей армии политическое течение, которое выступало против возрождения партийных кабинетов. К тому же доверие народа к правительству, возглавляемому политической партией, все еще оставалось очень слабым.
В связи с этим, критикуя правительство Сайто и добиваясь его отставки, руководство партии Сэйюкай не представляло себе ясно, как оно сможет снова прийти к власти в случае падения правительства. В такой обстановке между правительством и партией Сэйюкай наметилось сближение по вопросу о проведении ряда политических мероприятий, направленных на стабилизацию положения внутри страны. Это стало особенно заметно после того, как политическая обстановка в стране значительно [265] осложнилась в связи с выходом Японии из Лиги Наций. Но в самой партии Сэйюкай существовали разногласия по вопросу о целесообразности изоляции правительства. Группа Судзуки настаивала на проведении твердой политики, а последователи Токонами и Кухара противопоставляли ей более умеренную политику.
В 1934 году японский военно-морской флот потребовал огромных дополнительных ассигнований, поставив тем самым финансы страны в затруднительное положение.
Назревал правительственный кризис. Чтобы предотвратить его, требовалась мощная политическая сила. В этой обстановке и выявились связи правительства с политическими партиями. В конце июля премьер-министр Сайто под предлогом необходимости выработать твердую политику в отношении финансов, системы просвещения и других вопросов потребовал ввести в состав кабинета лидеров обеих партий — Сэйюкай и Минсэйто. Но председатель Сэйюкай Судзуки не поддержал эту идею, и она умерла в самом зародыше. Сайто совещался с руководителями трех партий — Сэйюкай, Минсэйто и Народный союз, пытаясь договориться о согласованном курсе государственной политики. Но программа, представленная партией Сэйюкай, не отличалась новизной. В ней по-прежнему делался упор на усиление «обороны государства в широком смысле» и на признание необходимости увеличения военных расходов. Но вопрос о том, как согласовать финансовую политику с военными приготовлениями, — этот коренной вопрос всей политики в программе Сэйюкай был обойден, что свидетельствовало о недальновидности данного курса.
Пока высшие политические круги пребывали в состоянии замешательства и бездеятельности, события шли своим чередом. Последовали один за другим публичные судебные процессы. В связи с событиями 15 мая к судебной ответственности были привлечены представители армии, флота и гражданского населения. Эти процессы вызвали новые волнения в стране. На процессах обвиняемые резко нападали на политические партии и финансовую олигархию, [266] обвиняя их в том, что они разорили деревню и довели ее до полного упадка. Материалы процессов получили широкую огласку в прессе, и это способствовало оживлению деятельности правых организаций, которая после событий 15 мая пошла было на убыль.
За процессом по делу офицеров армии в сентябре последовал суд над офицерами флота. Однако если на первом процессе побуждения, которыми руководствовались заговорщики в своих действиях, встретили скорее одобрение, нежели порицание, то на втором процессе прокурор Ямамото, осуждая в принципе участие военных в политике, потребовал для обвиняемых самого строгого наказания, вплоть до смертной казни. Молодые офицеры флота ответили на эту обвинительную речь прокурора движением протеста, прокатившимся по всей стране. В Морском клубе города Ёкосука была создана Лига морских офицеров, в которую вошли младшие и старшие офицеры флота.
Лига вынесла резолюцию, в которой соглашение, принятое Лондонской конференцией, объявлялось несправедливым, а посягательство правительства на права главнокомандующего флотом осуждалось. Речь Вакацуки, председателя партии Минсэйто, произнесенная им в защиту Лондонских соглашений, встретила немедленный резкий протест группы адмиралов в отставке, проживавших в Токио. Поручик Осада, специальный адвокат на процессе по делу офицеров флота, нанес визит Вакацуки и потребовал от него объяснений по поводу его выступления.
Так в обстановке шовинистического угара и громких криков о надвигающейся угрозе войны в 1936 году, когда кончился срок действия соглашения о сокращении морских вооружений, начали готовить почву для усиления военно-морского флота. Было изменено положение о Главном морском штабе, его должностные категории были приравнены к категориям Генерального штаба, значительно расширены его права. Затем на очередной сессии парламента морской министр Осуми выступил с требованием о пересмотре условий Лондонского соглашения относительно соотношений военно-морских сил. Агрессия в [267] Маньчжурии повлекла за собой не только увеличение сухопутной армии, но неизбежно вызвала расширение масштабов военно-морского строительства, что сразу же отрицательно сказалось на отношениях Японии с Соединенными Штатами Америки. Противоречия империализма все более углублялись.
В это же время произошли следующие события. В сентябре ушел в отставку Утида и пост министра иностранных дел занял Хирота. Последний сразу же заявил о намерении правительства развивать самые дружественные отношения с такими странами, как США, Советский Союз и Китай. Это означало, что внешнеполитический курс менялся: с политикой Утида было покончено; на сцену выступала так называемая политика мирного урегулирования Хирота. Вскоре после того, как Хирота занял пост министра иностранных дел, военный министр Араки внес на рассмотрение кабинета предложение, согласно которому все политические мероприятия в стране должны были определяться правительством при участии военных кругов.
Это предложение по существу было направлено против сотрудничества правительства с политическими партиями и имело в виду разработку политического курса без участия партий, с тем чтобы затем добиться изменения этой политики в целом. При обсуждении бюджета на 1934 год министр финансов Такахаси и его сторонники поддержали предложение Араки, рассчитывая воспользоваться его помощью для согласования вопросов обороны, внешней политики и финансов страны. Совет пяти министров в составе премьер-министра, министра финансов, министра иностранных дел, а также военного и морского министров с 3 по 21 октября провел пять заседаний.
На заседаниях Совета пяти министров выявились разногласия между Такахаси и Хирота, выступавшими за развитие международного сотрудничества и координирование вопросов обороны, внешней политики и финансов, с одной стороны, и Араки и его сторонниками, настаивавшими на проведении твердого внешнеполитического курса и на преобразованиях внутри страны, с другой. Верх [268] одержала линия Такахаси и Хирота, в результате чего была принята следующая программа действий:
1) содействие здоровому развитию Маньчжоу-го, связанного неразрывными узами с Японией;
2) совершенствование обороноспособности страны в пределах, обеспечивающих ее полную безопасность, с учетом финансовых возможностей;
3) проведение такого внешнеполитического курса, в основе которого лежало бы стремление к международному сотрудничеству и развитию дружественных отношений со всеми странами и в особенности с соседними — Китаем, Америкой и Россией;
4) обновление всей политики в соответствии с международным положением и обстановкой внутри страны и мобилизация национального духа.
На заседаниях Совета пяти министров политический курс, предложенный военным министром Араки, не был принят. Это означало усиление позиций бюрократии, но вместе с тем свидетельствовало о том, что военные круги получили право голоса при обсуждении вопросов государственной политики.
Вслед за Советом пяти министров по инициативе военных кругов был создан Совет по вопросам внутренней политики, в обязанности которого входила разработка внутриполитических проблем и в первую очередь решение такой неотложной задачи, как проблема деревни. В Совет вошли восемь министров, в том числе премьер-министр, министр финансов, министр внутренних дел и министр сельского хозяйства. На заседаниях Совета военный министр Араки настаивал на необходимости принятия экстренных мер по оказанию государственной помощи деревне, мотивируя это тем, что тяжелое положение, в котором она оказалась, отрицательно сказывается на настроении армии, для которой деревня поставляла около 80 процентов личного состава. Министр сельского хозяйства Гото предложил план конкретных мероприятий по облегчению налогового бремени крестьян. Однако, учитывая колоссальные военные расходы и стремясь предотвратить инфляцию, министр финансов Такахаси не согласился с увеличением ассигнований на эти цели и предложил по-прежнему [269] придерживаться принципа «возрождения деревни своими силами».
В декабре Совет по вопросам внутренней политики выработал программу мероприятий для разрешения проблемы деревни. Программа состояла из пяти пунктов и соответственно включала следующие мероприятия: поднятие морального духа крестьян, организация сотрудничества и взаимопомощи в деревне, уменьшение налогов на крестьянский двор, контроль за распределением наиболее важных видов удобрений, налаживание производства шелка-сырца. Но так как Такахаси не дал никаких твердых обещаний подкрепить эти мероприятия бюджетными ассигнованиями, заседание Совета фактически ничего не дало.
Однако в данном случае заслуживает внимания тот факт, что так называемая новая бюрократия в лице министра сельского хозяйства Гото при решении проблемы деревни выступила в контакте с представителями военных кругов. Обычно фашизм в период своего становления, выступая с антикапиталистическими лозунгами, апеллирует к средним слоям населения, оказавшимся в тяжелом положении в результате кризиса, и стремится превратить их в свою опору.
В Японии же таким объектом фашизации явилось главным образом крестьянство, страдавшее от аграрного кризиса. Старания военного министра Араки и министра сельского хозяйства Гото как раз и были направлены на то, чтобы с помощью определенной политики в отношении деревни приостановить упадок помещичьих хозяйств и разорение мелких землевладельцев и сделать их надежной опорой фашизма в стране. Однако на заседании Совета по вопросам внутренней политики эти старания не увенчались успехом; одержала верх линия сторонников Такахаси, рассчитанная на возрождение деревни своими силами. Это свидетельствовало о том, что монополистический капитал, которому была выгодна политика низких цен на рис и низкой заработной платы, нелегко шел на уступки крестьянству.
В январе 1934 года Араки ушел в отставку. Пост военного министра занял Хаяси Тэцудзиро. Полагают, что [270] уход Араки с поста военного министра был вызван недовольством его действиями со стороны Совета пяти министров и Совета по вопросам внутренней политики.
Инцидент с Компанией искусственного шелка
Вполне естественно, что среди отстраненных от власти партий возникло коалиционное движение, направленное против Совета пяти министров и Совета по вопросам внутренней политики, которые при определении курса государственной политики полностью игнорировали партии. Это движение выдвинуло лозунг «возвращения к политике партийных кабинетов» и призывало к «сопротивлению фашизму». Фактически это было не чем иным, как попыткой восстановить влияние еще сохранившихся на этом этапе политических партий.
Из бюджета 1934 года вследствие огромного роста военных расходов и вытекающих отсюда финансовых трудностей были выброшены статьи, предусматривавшие оказание экономической помощи деревне. Партии использовали это для нападок на военные круги, стремясь направить против них движение крестьян, недовольных провалом мероприятий, проводившихся Советом по вопросам внутренней политики. В противовес этому военщина выступила с так называемой «Декларацией о расхождениях между армией и народом», в которой говорилось:
«В связи с обсуждением вопроса о последнем бюджете и т. п. появилось немало людей, толкующих о расхождениях между армией и народом. Эти люди, воспользовавшись кризисом 1936 года, ведут пропаганду против армии, заявляя, что в прошлую военную кампанию погибали только представители простого народа, а среди офицеров из высших классов потерь не было, что интересы крестьян приносятся в жертву военному бюджету и т. д. Военные круги не могут игнорировать наличие расхождений между армией и народом».
Казалось, что партии постепенно отказались от угодничества и низкопоклонства перед военными кругами и решили отстаивать свой курс. Однако их политика не [271] только ничем не отличалась от политики, ведущей к войне, но в ней, кроме того, очень ярко проявлялось стремление к захвату власти, поэтому движение за объединение партий с самого начала было чревато опасностью раскола.
В движении политических партий заслуживает особого внимания изменение позиции монополистического капитала, оказывавшего им мощную поддержку. Как уже отмечалось выше, дзайбацу через военное производство укрепили свои связи с государственными финансовыми кругами и усилили контакт с бюрократией и военщиной. Пытаясь защититься от нападок общественности, они постепенно ослабляли свои связи с партиями. По словам представителя концерна Мицуи, Икэда Сэйхин, после выборов 1936 года, последовавших за выборами 1932 года, была прекращена выплата денежных пожертвований политическим партиям. Однако такая тенденция возникла уже в то время. Силы политических партий, потерявших финансовую поддержку, неизбежно слабели. Но это не означало ослабления политического влияния финансовых кругов. Дзайбацу осуществляли свои цели не только и не столько через партии, сколько путем усиления непосредственного влияния на правительство. Одним из примеров служит деятельность группы Бантёкай, игравшей большую роль на политической арене того времени. В нее вошли представители экономических кругов — Нагано Мамору, Нагата Эйдзо, Кобаяси Никаба и другие идеологи финансового мира. Руководил этой группой Го Сэйносукэ, на которого была возложена обязанность заботиться об интересах дзайбацу.
На фоне таких тенденций финансовых кругов в каждой партии по вопросу о единстве действий политических партий сложились две группировки: в Сэйюкай за коалиционные действия выступали группы Хатояма (фракция, проводившая старую линию) и Матида, а в Минсэйто — группа Таномоти. В партии Сэйюкай, укрепившей с помощью новых концернов свои позиции, против коалиции выступала фракция Кухара, а в Минсэйто — Томита и Тавара. Обе эти группировки стояли на противоположных позициях, причем последняя представляла собой фашистское[272] направление в партиях. Таким образом, коалиционные действия не только не сулили партиям перспективы перехода в наступление, а, напротив, открывали дорогу внутрипартийной борьбе и расколам. Движение за совместные действия партий началось с того момента, когда министр торговли Накадзима Кумакити, неофициально руководивший Бантёкай, с декабря 1933 года стал оказывать содействие этому движению. Однако в противовес этому на 65-й сессии парламента группа Кухара и правое крыло партии наносили правительству удар за ударом, развернув активную борьбу за отставку кабинета. Первый удар был нанесен министру торговли Накадзима. Член палаты пэров Кикути Такэо извлек на свет старое произведение Накадзима «Восхваление Асикага Такаудзи», которое подверглось резким нападкам, и в конце концов оппозиция добилась его отставки. Затем в связи с вопросом о партийной дисциплине, поднятом сторонником Кухара членом парламента Окамото Кадзуми, был вынужден выйти в отставку министр просвещения Хатояма. Вскоре произошел инцидент с компанией искусственного шелка «Тэйкоку дзинкэн кайся» и началась жестокая атака на группу Бантёкай, которая считалась главной опорой кабинета Сайто.
Компания искусственного шелка была дочерней компанией фирмы Судзуки, банкротство которой положило начало финансовому кризису 1927 года. После кризиса Тайваньский банк оказался владельцем 220 тысяч акций компании искусственного шелка, которые служили ему гарантией долговых обязательств дома Судзуки. Управляющий фирмы Судзуки, предвидя повышение цен на эти акции, задумал скупить их и обратился за помощью к членам Бантёкай. Эта операция закончилась успешно, однако в ходе ее возникли внутренние раздоры по вопросу о ценах на акции. Недовольные обвинили своих противников во взяточничестве, что явилось причиной большого скандала. Говорили, что руководители Тайваньского банка и компании искусственного шелка, а также замешанные в этом деле члены Бантёкай, вице-министр финансов Курода Хидзо и другие лица один за другим вызывались в суд, что к этому делу причастны Накадзима, [273] Хатояма, Мицути и другие министры предыдущего и существующего кабинетов. Хотя установить наличие противозаконных действий в этом инциденте не удалось, однако имелись основания использовать его для выдвижения требования об отставке кабинета. Событие это было названо тогда «юридическим фашизмом».
Нетрудно догадаться, что за спиной прокуроров стоял рвавшийся к власти старейшина по юридическим вопросам Хиранума Киитиро. Борьба группы Хиранума с правительством Сайто имела глубокие корни. Еще в мае 1934 года, когда вышел в отставку председатель Тайного совета Куратоми Юдзабуро, премьер-министр Сайто по рекомендации Сайондзи назначил на пост председателя Тайного совета не его, вице-председателя Хиранума Киитиро, а прежнего министра двора Икки Китокуро, что усилило группу дзюсинов двора. В июне начальника секретариата Тайного совета Футагами, являвшегося опорой Ито Миёдзи я Хиранума в совете, перевеля на должность председателя административного суда, постепенно отстранив его от участия в работе Тайного совета. Тем самым был нанесен сильный удар влиянию Хяранума.
Как уже отмечалось выше, сокрушение правительства Сайто силами фракции большинства партии Сэйюкай намечалось осуществить и в самом парламенте, однако взаимное обливание грязью в ходе парламентской сессии еще более подорвало авторитет партий, которые начали было подымать голову. Вместе с тем в ходе расследования по делу о компании искусственного шелка встал вопрос об ответственности министра финансов; поэтому 3 июля правительство Сайто вынуждено было подать в отставку.
Кабинет Сайто был первым кабинетом национального единства, который пришел на смену партийным кабинетам в результате падения престижа партий. Этот кабинет по условиям своего формирования представлял собой сложный конгломерат различных политических сил — дзюсинов, партийных деятелей, представителей бюрократии и военщины. Поэтому ему не удалось избежать разногласий. Раздираемый этими разногласиями, кабинет не смог выработать самостоятельного политического курса. Отсутствовали [274] и политические силы, на которые он мог бы опереться. Дело кончилось тем, что правительство начало балансировать между различными политическими группировками и не смогло проводить никакой иной политики, кроме той, которая в той или иной степени удовлетворяла эти группы. Это привело к тому, что после событий 15 мая правительство, не решавшееся на проведение каких-либо мероприятий, которые резко изменили бы политическую обстановку, стало играть весьма пассивную роль в жизни страны. Такая пассивная позиция правительства толкала страну к постепенному переходу к фашизму. В тот период создавалось впечатление, что власть в стране переживает переходный период. Кроме того, позиция правительства позволила крайним фашистским элементам обрушиться на него с критикой, а это усиливало влияние фашизма.
Слабость кабинета Окада
После отставки кабинета Сайто гэнро Сайондзи по заранее составленному плану созвал совещание дзюсинов, на котором был обсужден вопрос о кандидатуре на пост премьер-министра. На этом совещании Сайто, осведомленный о мнении Сайондзи, предложил в качестве кандидата в премьер-министры адмирала в отставке Окада Кэйсукэ, которому по рекомендации Сайондзи и было поручено формирование правительства. С этой точки зрения кабинет Окада в значительной степени продолжал политику кабинета Сайто. Причиной того, что выбор пал на Окада, послужили следующие соображения: необходимо было подготовиться к пересмотру в 1935 году Лондонского соглашения о сокращении морских вооружений и избрать на пост премьера человека, не связанного с предыдущим кабинетом, падение которого было вызвано вопросом о нарушении партийной дисциплины. Сайондзи высоко оценивал политическое мастерство Окада, проявленное им в связи с проблемами, связанными с Лондонским соглашением 1930 года.
При формировании своего кабинета Окада использовал министра сельского хозяйства Гото и заместителя министра [275] по делам колоний Кавада, входивших в состав кабинета Сайто. Прежде всего Окада оставил на своих постах военного и военно-морского министров, а также министра иностранных дел. Затем он назначил министров на все важнейшие министерские посты: министром внутренних дел стал Гото, министром финансов — бывший заместитель министра Фудзии, министром юстиции — председатель Токийского апелляционного суда Охара. После этого партиям Минсэйто и Сэйюкай было предложено войти в состав кабинета и занять оставшиеся министерские посты. Партия Минсэйто согласилась на сотрудничество и ввела в состав правительства Матида Тюдзи и Мацуда Гэндзи, а партия Сэйюкай отказалась от сотрудничества. Однако трое членов этой партии, в том числе Токонами Такэдзиро, порвали с ней и вошли в правительство.
Рассматривая вопрос о формировании кабинета Окада, нетрудно найти в его составе ярко выраженные бюрократические элементы. Усиление позиций этих бюрократических элементов осуществлялось под вывеской «оздоровления политической атмосферы и укрепления дисциплины государственных чиновников»{68}.
Хотя кабинет Сайто и назывался кабинетом «национального единства», однако он не имел прочной политической базы, в результате чего его политика не отличалась устойчивостью. В кабинете Окада с его все усиливавшейся бюрократической окраской вследствие наличия противоречий внутри самой бюрократии эти слабые стороны обозначались еще резче. Именно поэтому наряду с неопределенностью политического курса правительства немедленно выявилась и его общая слабость.
При формировании кабинета Окада армия и флот предъявили ему серьезные требования. Требования флота сводились к проведению твердой линии на конференции по сокращению вооружений и к расторжению Вашингтонских соглашений. Армия требовала реорганизации системы управления в Маньчжурии.
Действие Лондонского соглашения о сокращении морских вооружений прекращалось в 1936 году, поэтому за [276] год до истечения этого срока было решено вторично созвать в Лондоне конференцию для пересмотра этого соглашения. С момента создания кабинета Окада военно-морские круги настаивали на аннулировании решений Вашингтонской конференции и на равном с США тоннаже морского флота. Через начальника Главного морского штаба Фусими они часто обращались непосредственно к императору, стремясь созвать совещание представителей высшего командования флота, и т. д. Правительство Окада выступало против того, чтобы идти на конференцию с планом, явно неприемлемым для других участников конференции, и одно время подумывало даже о смещении морского министра. Однако в конце концов под давлением молодых офицеров кабинет пошел на уступку морским кругам.
В результате на подготовительной конференции по сокращению морских вооружений, открывшейся в октябре в Лондоне, Япония, настаивавшая на максимальных и общих для всех нормах ограничения (то есть на равенстве своего флота с флотом США и Англии. — Ред.),столкнулась с Америкой, проводившей принцип дифференцированных ограничений. Великобритания стремилась к посредничеству между этими странами, но соглашения достичь не удалось, и конференция была прервана. Под прикрытием конференции по сокращению вооружений все страны, начиная с Соединенных Штатов, форсировали свои планы военно-морского строительства — именно для этого и нужна была конференция. Японское правительство предложило Англии, США, Франции и Италии аннулировать Вашингтонские соглашения и, встретив отказ, в конце декабря 1935 года оповестило о сепаратном расторжении этих соглашений.
Выдвинутый армией вопрос о реорганизации управления в Маньчжурии был не чем иным, как попыткой армии взять в свои руки японский аппарат управления в Маньчжурии. До этого структура управления носила переходный характер: в руках одного лица была сосредоточена власть командующего Квантунской армией, посла в Маньчжурии и начальника Квантунской области. Поэтому назрел вопрос о реформе управления. В октябре [277] кабинет принял предложенный армией проект. В результате реформ непосредственно при кабинете министров было создано Бюро по делам Маньчжурии, к которому перешли полномочия, находившиеся ранее в руках министерства иностранных дел и министерства колоний.
Пост начальника Квантунской области упразднялся, но учреждалась должность губернатора Квантуна, находившегося под контролем посла в Маньчжурии. Последний одновременно являлся командующим Квантунской армии. Таким образом, полицейская власть была целиком передана армии, причем она распространялась также на территорию, принадлежащую компании ЮМЖД. Проведенные мероприятия имели большое значение и с экономической точки зрения, поскольку армия получила право надзора над компанией, что в дальнейшем привело к ее реорганизации. Председателем Бюро по делам Маньчжурии, созданного в конце 1934 года, являлся военный министр Хаяси. Реформа управления в Маньчжурии была своеобразным признанием того факта, что в Маньчжурии, а также в Квантунской области и на территории, подчиненной компании ЮМЖД, было установлено господство военщины. Это было первым доказательством признания за армией права на широкое вмешательство в политические дела. Возникшее в ответ на это ожесточенное сопротивление чиновников министерства колоний, особенно полицейского аппарата Квантунской области, свидетельствовало о слабости правительства.
Одновременно с этим 1 октября военное министерство выпустило брошюру под названием «Значение государственной обороны и необходимость ее укрепления». Эта брошюра начиналась словами: «Война является отцом созидания и матерью культуры... Государственная оборона представляет собой основную движущую силу в деле созидания и развития государства». В брошюре указывалось на первостепенное значение государственной обороны и на необходимость построить такое государство, которое было бы способно обеспечить должную его оборону, а также подчеркивалась важность увеличения военных расходов в связи с угрожающей международной обстановкой, создания контролируемой экономики и оказания [278] государственной помощи земледельческим, рыбачьим и горным деревням. Содержание брошюры свидетельствовало о том, что военные круги и во внутренней политике стремились действовать в качестве политической силы, добивающейся укрепления государственной обороны в широком смысле слова.
Но уже в 1934 году на 65-й сессии парламента, использовав «Декларацию о расхождениях между армией и народом», политические партии пытались вскрыть зависимость между увеличением военных расходов и сокращением государственной помощи земледельческим, рыбачьим и горным деревням. Армейским кругам трудно было что-либо возразить на обвинения, что средства, ассигнованные на военные расходы, текли главным образом в руки монополистического капитала — в отрасли тяжелой промышленности — и отнюдь не обогащали деревню, не говоря уже о средних и мелких предпринимателях.
Осуществление требований военных кругов привело к тому, что военные расходы в проекте бюджета на 1935 год сильно возросли: ассигнования на военное и морское министерства составили свыше 1020 миллионов иен, или 46,6 процента всей расходной части бюджета. Из-за увеличения военных расходов и опасности инфляции ассигнования на государственную помощь деревне с этого года были прекращены, в связи с чем правительство не могло предпринять эффективных мер для ликвидации последствий наводнения и урагана в районе Кансай{69} и заморозков в районе Тохоку{70}. В этот период министр финансов Фудзии, выражая интересы финансового капитала, стремился по возможности поддержать нормальное состояние финансов и настаивал на введении налогов на сверхприбыли в промышленности, что вызвало ожесточенное сопротивление остальных членов кабинета. Из-за трудностей, возникших при составлении бюджета, министр финансов Фудзии вышел в отставку; вместо него в правительство вошел бывший министр финансов Такахаси. С этого времени вновь воскресает стремление [279] к установлению коалиции между Минсэйто и Сэйюкай. На 66-й сессии парламента, созванной в ноябре 1934 года, депутаты этих партий обрушились с нападками на бюджет, чрезвычайно напряженный в результате чрезмерных военных расходов, и на правительство, прекратившее помощь деревням, пострадавшим от стихийных бедствий. В вопросе об отношении к правительству эти партии стояли на разных позициях, но даже Сэйюкай не хотела доводить борьбу с правительством до роспуска парламента. После окончания сессии слабость кабинета Окада стала ясна для всех. Критике подвергались бездеятельность и безынициативность правительства. Опорой правительства были лишь военные круги, стремившиеся с помощью кабинета Окада осуществить свои требования.
Вопрос «о сущности императорской власти»
В начале 1935 года возник вопрос «о сущности императорской власти», ставший центром всех политических противоречий, все более обострявшихся в ту пору. Конституционная теория Минобэ Тацукити «о сущности императорской власти», выдвинутая в последние годы правления Мэйдзи{71}, была направлена против господствовавшей в то время теории о неограниченной верховной власти императора.
Статья 4 конституции Мэйдзи гласила: «Император — глава государства, он обладает верховной властью и осуществляет ее в соответствии с постановлениями настоящей конституции». Но при интерпретации данной статьи теория Минобэ отрицала, что император является субъектом государственного управления; суверенитет, права управления, утверждал Минобэ, принадлежат государству, а император осуществляет эти права только в качестве высшего государственного органа. Следовательно, теория Минобэ, отрицая монопольное право императора на управление государством, создавала какую-то теоретическую базу для партийных кабинетов. Она выдвигала также положение, что принадлежащие императору [280] права на управление не являются абсолютными и должны быть ограничены конституцией. С этой точки зрения теория Минобэ была направлена против теории неограниченной верховной власти императора, с помощью которой бюрократия и военщина стремились укрепить свое безраздельное господство в государственном аппарате. Одновременно теория Минобэ обосновывала независимость и права парламента как представительного органа нации. Со времен демократического движения периода Тайсё{72} эта теория была господствующей в научных кругах. Следовательно, резкие нападки на теорию «сущности императорской власти», по сути дела, означали наступление армии и бюрократии на парламент, хотя в силу тогдашних условий оно происходило в завуалированной форме.
Этот вопрос был поднят на 67-й сессии парламента, когда генерал-лейтенант Кикути Такэо обрушился на указанную теорию Минобэ, а сам Минобэ выступил в ее защиту.
Военный министр Хаяси сначала заявил, что «теория доктора наук Минобэ распространяется уже в течение ряда лет, и нет доказательств, что это учение оказывает вредное влияние на армию», поэтому вопрос, не стали заострять. Однако крайние националисты в палате пэров и резко настроенная против правительства Окада оппозиционная партия Сэйюкай ухватились за вопрос «о сущности императорской власти» и развернули вокруг него ожесточенную критику правительства, поэтому военные круги также открыто начали наступление на указанную теорию Минобэ. Немалое значение имело, например, выступление Всеяпонского союза резервистов, выпустившего 150-тысячным тиражом брошюру, направленную против взглядов Минобэ. Правительство Окада, испытывавшее давление со стороны военных кругов, раболепствовало перед военщиной и стремилось по возможности сгладить противоречия. Вопрос «о сущности императорской власти» в дальнейшем развивала следующим образом: в апреле было запрещено издание и продажа произведений д-ра Минобэ; дважды, в августе и октябре, требовали [281]привлечения к ответственности Минобэ в связи с декларацией о чистке государственного аппарата. Борьба осложнялась тем, что Сэйюкай и экстремистские группы военщины, раздувая эту проблему, стремились добиться отставки правительства. Председатель Тайного совета Икки и начальник Законодательного бюро Каномори являлись сторонниками теории Минобэ. Фракция Хиранума стремилась воспользоваться этим для атаки на дзюсинов, начиная с Икки. Хотя эти планы не увенчались успехом, однако они были использованы для подавления общественного мнения и фашизации страны.
Вопрос о теории Минобэ, переплетаясь с борьбой военных группировок, развивался очень сложными путями. Активную роль в армии при обсуждении вопроса «о сущности императорской власти» играл генеральный инспектор военного обучения Мадзаки Дзиндзабуро, являвшийся наряду с Араки одним из руководителей группы Кодоха. Мадзаки издал распоряжение, предписывавшее личному составу армии проводить занятия на тему о сущности государственного строя, что обострило неприязнь к нему со стороны правительства и дзюсинов. В июле Мадзаки имел столкновение с военным министром Хаяси, и последний стал добиваться его отставки. В конце концов Хаяси, сумев привлечь на свою сторону начальника Генерального штаба принца Канъин, одержал победу и добился отставки Мадзаки. Тогда группа Кодоха обвинила Хаяси в том, что он, действуя в тесном контакте с дзюсинами, бюрократией и дзайбацу, порочил императорскую армию и посягал на права верховного командования. В ответ на это один из лидеров группы Тосэйха, подполковник Айдзави, убил в августе начальника военного управления министерства Нагата, в результате чего военный министр Хаяси вышел в отставку и его место занял генерал Кавасима. Такое обострение противоречий внутри армейских кругов привело к инциденту 26 февраля.
Одновременно разгорелась острая борьба вокруг вопроса о составлении бюджета, что отражало тяжелое экономическое положение Японии. Во время составления нового бюджета (после маньчжурского инцидента) резко противостояли друг другу чиновники министерства финансов,[282] стремившиеся в интересах финансового капитала сохранить стабильную денежную систему, и военные круги, добивавшиеся главным образом увеличения военных расходов. В борьбе военщина и раньше применяла угрозы, теперь же эти угрозы стали раздаваться все чаще. В ноябре 1935 года состоялось обсуждение бюджета на 1936 год; при этом возникли значительные трудности и прения тянулись уже третьи сутки. На третью ночь военный министр выступил со следующей угрожающей декларацией:
«Армия считает обсуждаемый бюджет основой длительной военной подготовки, действительно необходимой для выполнения нашего долга по защите страны. Если бы военные круги, заботясь об интересах государства и народа, применили насильственные действия для осуществления своих требований к нынешнему и прошлому бюджетам, то, вероятно, народ был бы преисполнен печали, а армия оклеветана в глазах народа». Из сказанного следует, что политические противоречия углублялись и в этой области. На Лондонской конференции по сокращению морских вооружений, открывшейся в декабре 1935 года, японский представитель, объявив в соответствии с заранее выработанным курсом о принципах максимального ограничения вооружений, общих для всех государств, покинул конференцию. Это привело к усилению соперничества в строительстве военных флотов.
Мероприятия по укреплению правительства Окада
Сложность политической ситуации того времени, проявившаяся в борьбе вокруг вопроса «о сущности императорской власти», свидетельствовала о крайне трудном положении правящих группировок. Однако кабинет Окада не мог предпринять каких-либо активных мер для ликвидации кризиса, планируя только некоторое укрепление правительства. Создание в мае 1935 года Консультативного комитета и Бюро исследовании при кабинете явилось первой попыткой укрепления кабинета Окада. Эти меры не ограничивались только одной целью — укреплением [283] правительства; одновременно они были направлены на создание контролируемой экономики и обороноспособного государства. Официально Консультативный комитет был совещательным органом, осуществлявшим разработку и обсуждение важнейших мероприятий, но в действительности он являлся важным политическим органом, так как включал в себя дзюсинов и членов палаты пэров, политических деятелей и представителей финансового мира. Кабинету Окада удалось привлечь в правительство Икэда Сэйхин (Мицуи) и Кагами Кэнкити (Мицубиси) в качестве представителей дзайбацу, однако, несмотря на это, он не смог заручиться поддержкой со стороны партии Сэйюкай. Дело ограничилось тем, что Мотидзуки Кэйсукэ порвал с партией и вошел в Консультативный комитет. В дальнейшем имели влияние только секретариат комитета, а также Бюро исследований, преобразованное затем в Плановое бюро.
Это Бюро исследований, являвшееся, по существу, политическим генеральным штабом бюрократии, состояло из инспекторов-чиновников всех министерств. Руководителем его был назначен генеральный секретарь кабинета Ёсида Оигэру (не теперешний премьер-министр), а чиновниками — от военного министерства — Судзуки Тэйити, от министерства финансов — Ямада Тацуо, от министерства сельского хозяйства и лесоводства — Вада Хироо, от министерства почт — Окумура Кивао и другие. Виднейшие представители бюрократии вместе с высшим офицерством обсуждали в этом органе вопросы государственной политики; в дальнейшем мероприятия, проведенные этим учреждением, сыграли большую роль в переходе к «контролируемой экономике». Эти люди развили особо бурную деятельность после инцидента 26 февраля, когда кабинет Хирота взял курс на установление военной диктатуры.
Будучи бюрократическим кабинетом, правительство Окада стремилось оправдать свое существование главным образом выдвижением негативного лозунга «очищения политических кругов». В этой связи была начата «охота» за преступными элементами и проведена кампания по усилению порядка на время выборов. «Охота» за бандитскими группами началась в 1935 году; ее особенность заключалась [284] в том, что она являлась не простой полицейской операцией, а осуществлялась в качестве общегосударственного курса. «Охота» была предпринята с целью подчинить правые организации, активизировавшие свою деятельность в связи с вопросом «о сущности императорской власти», и в то же время показать нейтральность бюрократического кабинета. Прежде в бандах соси было немало людей, имевших прочные связи с политическими партиями и составлявших опору партий на выборах, поэтому партийные кабинеты не могли разорвать эти связи. Следовательно, проводя указанные мероприятия, бюрократический кабинет встречал одобрение у населения городов, но одновременно это означало усиление господства стоявших у власти бюрократических сил. Движение за укрепление порядка на выборах, провозглашенное министром внутренних дел Гото, привело к созданию во всех префектурах комитетов по укреплению порядка. Этого предполагалось достигнуть усиленной пропагандой путем организации объединенных конференций и краткосрочных курсов. Но комитеты по укреплению порядка носили очень сильную бюрократическую окраску, поскольку председателями префектуральных комитетов были губернаторы, а в Центральном совете по укреплению порядка заседали такие лица, как бывший премьер Сайто, префектуральные чиновники, судьи, прокуроры, деревенские и поселковые старосты, директора школ и т. д. В ходе кампании по укреплению порядка на выборах силы бюрократии рассчитывали получить поддержку народных масс и военных округов, провести чистку партий и вновь выдвинуться на первый план. Кроме того, они стремились укрепить свое влияние, выступая посредником в отношениях между партиями и военщиной.
На 68-й сессии парламента, состоявшейся в январе 1936 года, партия Сэйюкай собиралась вынести вотум недоверия правительству в связи с вопросом о чистке государственного аппарата, но правительство, не дожидаясь этого, распустило парламент. В результате строгого контроля под предлогом «укрепления порядка на выборах», а также потому, что обе партии — Сэйюкай и Минсэйто — понимали невозможность сформирования партийного [285] кабинета, предвыборная политическая борьба не была острой. Выборы 20 февраля прошли вяло. Партия Минсэйто получила на этих выборах 205 мест, Сэйюкай — 175, союз Сёвакай, созданный главным образом бывшими членами партии Сэйюкай, — 20, Социалистическая массовая партия — 18, Народный союз — 15, Лига защиты государства — 3, другие пролетарские группы — 6, нейтральные — 26. Победа осталась за партией Минсэйто.
Особого внимания заслуживает не столько влияние на результаты выборов движения за укрепление порядка на выборах и репрессии правительства, а также отказ личного секретаря премьер-министра Сакоми оплатить избирательные расходы Асо Хисаси, сколько выдвижение Социалистической массовой партии. Произошло это потому, что, несмотря на колебания социал-демократических руководителей и усиление реакции, народ, недовольный наступлением фашизма, выразил свое настроение тем, что поддержал самую крупную из легальных пролетарских партий.
