header left
header left mirrored

1. Приход к власти Тодзио и начало войны

Сайт «Военная литература»: militera.lib.ru Издание: История войны на Тихом океане (в пяти томах). — М.: Издательство Иностранной литературы, 1957, 1958.

Сформирование кабинета Тодзио

Совещание дзюсинов для обсуждения кандидатуры на пост главы кабинета, который должен был сменить ушедший в отставку третий кабинет Коноэ, состоялось 17 октября. В нем участвовали бывшие премьеры Киёура, Вакацуки, Окада, Хаяси, Хирота, Абэ, Ионай, а также председатель Тайного совета Хара и министр хранитель печати Кидо. Коноэ не захотел присутствовать на совещании и, сославшись на неожиданную болезнь, представил совещанию свои соображения относительно политических изменений в письменном виде. Вакацуки предложил на пост премьера кандидатуру Угаки, а Хаяси высказался за то, чтобы формирование правительства было поручено кому-либо из членов императорской семьи. Но Кидо выступил против обоих предложений и выдвинул кандидатуру Тодзио Хидэки. Мотивируя причину своего выбора, Кидо заявил: «Я полагаю, что следует возложить высочайшим указом формирование кабинета на Тодзио, который глубоко понимает характер развития событий и на своем горьком опыте почувствовал трудности настоящего момента. Одновременно с этим необходимо наладить подлинное сотрудничество между армией и флотом, а также пересмотреть решения императорских конференций. Поступить так, значит поступить в соответствии с создавшейся обстановкой»{276}[241]

Подобная точка зрения Кидо удивила дзюсинов, полагавших, что армия потребовала смены кабинета Коноэ, однако каких-либо веских причин для отклонения предложения Кидо никто не нашел. Хирота, Абэ, Хара и другие согласились с Кидо. Остальным ничего не оставалось как присоединиться к Кидо, хотя все с беспокойством думали о будущем. Окада говорил об этом совещании, что оно носило характер «состязания в силе воли» между Кидо и Абэ, а Вакацуки отметил, что во время совещания он молчал, считая, «что, поскольку действие яда можно локализовать ядом, выдвинутая кандидатура, пожалуй, подходяща»{277}.

В этот же день, вечером, Тодзио был вручен императорский приказ о формировании кабинета. После Тодзио во дворец был приглашен морской министр Оикава. Император заявил военному и морскому министрам о необходимости соблюдать положения конституции и наладить тесное сотрудничество между армией и флотом. Подождав, пока Тодзио и Оикава вернулись к себе, Кидо передал им приказ императора: «Только что вы соизволили выслушать мнение Его Величества о необходимости сотрудничества между армией и флотом. Однако при определении общего политического курса вы не должны быть скованы решениями императорской конференции от 6 сентября. Необходимо глубоко и всесторонне изучить внутреннее и внешнее положение и в соответствии с этим трезво оценить обстановку»{278}.

На следующий день, 18 октября, был сформирован кабинет Тодзио. В него вошли следующие лица:

премьер-министр и по совместительству военный министр и министр внутренних дел — Тодзио Хидэки

министр иностранных дел и по совместительству министр колоний — Того Сигэнори

морской министр — Симада Сигэтаро

министр финансов — Кая Окинобу

министр юстиции — Ивамура Митиё [242]

министр просвещения — Хасида Кунихико

министр торговли и промышленности — Киси Нобусукэ

министр связи и по совместительству министр железных дорог — Тэрадзима Кэн

министр народного благосостояния — Коидзуми Тикахико

министр сельского хозяйства и лесоводства — Ино Хироя

министр без портфеля, начальник Планового бюро — Судзуки Тэйити

генеральный секретарь кабинета министров — Хосино Наоки

Тодзио включил в свой кабинет представителей бюрократии, хорошо понимавших сложившуюся обстановку. Таким путем он намеревался сконцентрировать в своем кабинете максимум власти и усилить свой контроль. Тодзио занял по совместительству должность военного министра и министра внутренних дел, назначив на пост генерального секретаря кабинета Хосино, которого он знал лично еще со времен своего пребывания в Маньчжурии. Подбирая людей, преданных ему по армии, Тодзио удалось превратить этот бюрократический кабинет в свою «канцелярию». Так был сделан первый шаг по пути установления диктатуры Тодзио.

Высшее командование армии и военно-морского флота полагало, что в создавшейся обстановке любой кабинет неизбежно придет к заключению о необходимости принятия курса на войну. Поэтому военное командование не настаивало на точке зрения о неизбежности войны, хотя оно и опасалось, что в случае сформирования кабинета, который начнет исходить из предпосылки сохранения мира, станут полностью игнорироваться требования, связанные с интересами подготовки войны. Однако в связи с тем, что приказ о сформировании кабинета «неожиданно» был вручен военному министру Тодзио, точка зрения о необходимости начала войны все более распространялась.

Во время Токийского процесса Тодзио заявил, что если бы он не внял «высочайшему указанию» о необходимости «начать все сначала», то ему, очевидно, не был бы вручен приказ о сформировании кабинета. Собственно, и [243] сам он сознавал необходимость «начать все сначала» и поэтому решил во что бы то ни стало добиваться этого. Во время переговоров об участии в кабинете, продолжал Тодзио, на все вопросы относительно направления японо-американских переговоров я неизменно говорил о необходимости «начать все сначала»{279}. Коноэ как будто также был спокоен на этот счет. В письме, направленном американскому послу в Японии Грю, он отвергал высказывание, будто его отставка обязательно приведет к войне между Японией и США, и подчеркивал, что он более чем уверен в том, что новый кабинет приложит все силы для продолжения японо-американских переговоров до их успешного завершения. Обращаясь к Грю, Коноэ добавлял при этом, что он, Коноэ, «весьма хотел бы, чтобы ни посол, ни его правительство не отчаивались и не впадали в уныние под влиянием первого впечатления от изменения состава кабинета или даже смены кабинета»{280}. Однако американское правительство пришло к заключению, что в результате прихода к власти кабинета Тодзио полностью теряется перспектива на успешное завершение японо-американских переговоров. Американские газеты и радио в один голос кричали, что смена японского правительства приближает опасность столкновения между Японией и США. Государственный секретарь Хэлл заявил: «Мы могли ожидать мало хорошего от кабинета Коноэ. Но еще меньше мы могли ждать от кабинета, возглавлявшегося премьером — генералом Тодзио Хидэки, пришедшим к власти 17 октября»{281}. Грю полагал, что назначение премьер-министром генерала, находящегося на действительной военной службе, позволит кабинету усилить контроль за экстремистскими элементами. Однако и Грю в телеграмме, посланной 3 ноября американскому правительству, был вынужден сообщить: «Указываю на то, что в то время, когда программа мирного урегулирования закончилась провалом, недооценивать приготовления, которые открыто ведет [244] Япония вместо этой программы, значит проявить близорукость. Я хотел бы добавить к этому следующее: если в условиях приготовлений, развернутых Японией, политика США будет сводиться лишь к простой демонстрации силы — а это как раз и оказывает моральную поддержку ведущей на нас наступление японской дипломатии, — то мы в этом отношении также проявим близорукость. Я полагаю, что действия Японии, неизбежно ведущие к вооруженному столкновению с США, опасны и осуществляются они с чрезвычайной поспешностью»{282}. Иными словами, Грю писал американскому правительству о непосредственной опасности возникновения войны.

Кидо в своем дневнике 20 октября сделал следующую запись: «Внимая всемилостивейшему указанию относительно моих усилий по случаю смены кабинета, я в самом деле испытываю страх. Чрезвычайно велика опасность того, что достаточно сделать при смене сегодняшнего кабинета малейшую ошибку, как непроизвольно окажешься втянутым в войну. По зрелому размышлению я решил в форме петиции на имя императора подробно доложить обо всем, поскольку считал, что это единственный путь разрешить этот вопрос. Император проявил чрезвычайно глубокое понимание, заявив, что, если не войти в пещеру тигра, тигра не поймать. Внимая словам императора, я чувствую возбуждение».

Ответ на вопрос, привели ли усилия Кидо к поимке «тигра», о которой говорил император, дало последующее развитие событий.

Принятие решения о начале войны

В телеграмме, направленной 21 октября министром иностранных дел Того чрезвычайному и полномочному послу Японии в США Номура, сообщалось, что кабинет Тодзио, так же как и предыдущий кабинет, намерен приложить все усилия для успешного завершения японо-американских переговоров, и указывалось на необходимость [245] добиться быстрейшего ответа американской стороны на японский проект от 25 сентября.

Одновременно с этим было решено созвать 23 октября первое совещание Совета связи с участием членов правительства и Главной ставки для детального обсуждения положения в Европе, перспектив японо-американских переговоров, порядка ведения военных операций в случае возникновения войны, а также вопросов экономического порядка. После этого Совет связи заседал почти беспрерывно до 30 октября. Таковы были шаги кабинета Тодзио, предпринятые для «пересмотра государственной политики» с целью «начать все сначала». 29 октября японская сторона признала, что перспективы на быстрое завершение японо-американских переговоров в соответствии с уже принятыми условиями отсутствуют, и выработала окончательный проект ответа на памятную записку США от 2 октября (проект «А»).

Вслед за этим 1 ноября на рассмотрение Совета связи было внесено предложение о трех путях осуществления государственной политики в соответствии с вышеупомянутым проектом «А». Эти предложения сводились к следующему:

1) продолжать японо-американские переговоры в соответствии с проектом «А». Однако даже в случае разрыва переговоров правительство должно проявить терпение и выдержку:

2) прервать переговоры и немедленно объявить войну;

3) продолжить переговоры, прилагая усилия для достижения компромиссного соглашения. Одновременно вести подготовку к военным операциям и в соответствии с окончательным решением вступить в войну.

На совещании развернулись ожесточенные прения по вопросу о том, какое из этих трех предложений следует принять правительству. В это время высшее командование армии и флота, исходя из точки зрения о неизбежности войны, считало, что целью дипломатических переговоров должно быть сохранение повода для начала военных действий, а также сохранение в тайне плана операций. Учитывая изменения погоды и стремясь не потерять время, оно настаивало на принятии немедленного решения [246] об открытии военных действий. В такой обстановке все усилия министра иностранных дел, стремившегося сдержать военные круги, в конце концов оказались направленными на то, чтобы хоть как-нибудь установить день и час прекращения переговоров. В заключение дискуссии было решено: 1) принять третье предложение и 2) переговоры прервать в 0 часов 1 декабря. В свете сложившейся тогда международной обстановки министр иностранных дел пессимистически оценивал перспективы японо-американской войны в случае ее затяжки. Поэтому к условиям переговоров, продолжавшихся в соответствии с третьим предложением, он, кроме уже выдвинутого проекта «А», выдвинул новый проект «Б».

Предусматривалось, что проект «Б» будет осуществлен в случае, если невозможно будет провести в жизнь проект «А». Он преследовал цель достичь соглашения по наиболее важным пунктам, чтобы предотвратить угрозу взрыва войны, и был рассчитан на достижение положения, существовавшего до оккупации южной части Индо-Китая и замораживания капиталов. В конечном счете проект «Б» предусматривал смягчение общего положения. В данном случае Того сделал добавления к проекту, предложенному бывшим министром иностранных дел Сидэхара.

Однако армейские круги под предлогом, что в проекте Того отсутствует пункт об урегулировании китайского инцидента, а сам проект преследует цель добиться непрочного, временного мира, выступили против предложения Того. Но последний твердо защищал свой проект, и дело кончилось тем, что после внесения в него некоторых поправок он был принят.

Наконец, 5 ноября на императорской конференции был принят окончательный план осуществления государственной политики, которому надлежало следовать в будущем.

«Принципы осуществления государственной политики империи»

1. Стремясь преодолеть сложившееся в настоящее время кризисное положение, империя с целью обеспечения своего существования и самообороны, а также с целью [247] построения нового порядка в Великой Восточной Азии принимает решение начать войну против Америки, Англии и Голландии и проводит нижеследующие мероприятия:

а) военные действия открыть в начале декабря; к этому времени армии и военно-морскому флоту полностью закончить приготовления к развертыванию операций;

б) переговоры с Америкой продолжать согласно специальному приложению;

в) предусмотреть укрепление связей и расширение сотрудничества с Германией и Италией;

г) непосредственно перед началом военных действий установить тайные военные связи с Таи.

2. Если переговоры с Америкой к 12 часам ночи 30 ноября закончатся успешно, военные действия отложить.

Переговоры с США вести на основе исправленных специальных статей либо проекта «А», либо проекта «Б», смягчив в них форму выражения основных пунктов, не получивших еще разрешения, и стремясь к достижению на переговорах соглашения.

Проект «А»

В предложенном нами проекте от 25 сентября смягчить следующие требования:

1. Вопрос о свободной торговле

В проект от 25 сентября, где говорится об отсутствии перспектив на достижение соглашения, внести следующее исправление: «Японское правительство, признавая принцип свободной торговли на всем земном шаре, готово осуществить этот принцип и во всем районе Тихого океана, в том числе и в Китае».

2. Вопрос о толковании и исполнении Тройственного пакта

Еще раз ясно подтвердить, что наша сторона не намерена при толковании своего права на самооборону произвольно расширять это право. Наряду с этим в отношении [248] толкования и исполнения Тройственного пакта правительство империи, как уже неоднократно заявлялось ранее, будет действовать на основании собственных решений. Вести переговоры, имея в виду, что американская сторона уже дала свое согласие на этот пункт.

3. Вопрос об эвакуации войск

Данный пункт смягчить согласно нижеследующему:

А. Пребывание войск в Китае и их эвакуация.

Что касается размещения в некоторых районах Северного Китая и Внутренней Монголии, а также на острове Хайнань японских войск, посланных в Китай вследствие возникновения китайского инцидента, то они будут находиться там в течение необходимого срока после заключения мирного соглашения между Японией и Китаем. Остальные японские войска начнут эвакуацию из Китая одновременно с заключением мира на основании специального японо-китайского соглашения. Эвакуация этих войск должна закончиться в течение двух лет одновременно с установлением спокойствия в стране.

Примечание. В случае если американская сторона потребует разъяснить смысл выражения «в течение необходимого срока», ответить, что Япония намерена определить этот срок примерно в двадцать пять лет.

Б. Пребывание войск во Французском Индо-Китае и их эвакуация.

Японское правительство уважает суверенитет территории Индо-Китая, находящейся во владении Франции, Японские войска, посланные сейчас на территорию Индо-Китая, находящуюся во владении Франции, после урегулирования китайского инцидента или установления справедливого мира на Дальнем Востоке будут немедленно эвакуированы с этой территории.

Что касается «четырех принципов», то необходимо стараться во что бы то ни стало избежать их включения в какое-либо официальное японо-американское соглашение (независимо от того, будет ли это соглашение достигнуто в форме проекта достижения взаимопонимания или какого-либо другого заявления). [249]

Проект «Б»

1. Правительство Японии и правительство Соединенных Штатов Америки договариваются не прибегать к вооруженной силе за пределами Французского Индо-Китая в районе Юго-Восточной Азии или южной части Тихого океана.

2. Правительство Японии и правительство Соединенных Штатов Америки будут сотрудничать на территории Голландской Индии для взаимного обеспечения материалами, необходимыми каждой стороне.

3. Правительство Японии и правительство Соединенных Штатов Америки совместными усилиями должны восстановить торговые отношения, существовавшие до издания приказа о замораживании капиталов. Правительство США обязуется снабжать Японию необходимым ей количеством нефти.

4. Правительство Соединенных Штатов Америки не должно предпринимать действий, могущих помешать усилиям Японии и Китая, направленным на достижение мира

Разъяснение

1. В случае необходимости можно обещать, что если будут приняты настоящие соглашения, то Япония перебазирует свои войска, находящиеся в южной части Французского Индо-Китая, на север Индо-Китая, и что после заключения мира между Японией и Китаем или установления справедливого мира на Дальнем Востоке вышеуказанные японские войска будут эвакуированы.

2. В случае необходимости в содержащийся в проекте «А» пункт, который определяет принцип свободной торговли, а также в пункт относительно трактовки и исполнения Тройственного пакта можно внести дополнения».

Вечером 2 ноября премьер-министр Тодзио вместе с начальниками Генерального штаба и Главного морского штаба представил вышеуказанное решение на рассмотрение императора. С целью более «осторожного» рассмотрения государственной политики 4 ноября было созвано не имевшее себе прецедента объединенное совщание военных советников армия и флота. Совещание [250] обсудило вопрос «О вооруженных силах, необходимых для обеспечения государственной обороны», как это предусматривалось «Программой осуществления государственной политики империи», и приняло решение «считать правильными мероприятия высшего командования, проводимые с целью форсирования военных приготовлений на случай возникновения крайне неблагоприятной обстановки».

Состоявшаяся 5 ноября императорская конференция приняла решение, базировавшееся на вышеуказанных предложениях. На конференции был одобрен, с одной стороны, курс на продолжение переговоров, а с другой — на подготовку к войне. Для окончания переговоров предусматривался менее чем месячный срок. Кроме того, высшее командование армии и флота заявило, что переговоры не помешают подготовке к военным действиям.

Таким образом, можно сказать, что на этой императорской конференции было, по существу, принято решение начать войну. Присутствовавший на конференции министр иностранных дел Того, говоря о перспективах японо-американских переговоров, заявил: «Очень жаль, что шансы на их благополучное окончание слишком малы». Это заявление Того объяснялось именно тем, что уже на исходе почти бесперспективных переговоров было решено начать войну.

С военной точки зрения подготовка к войне велась энергично уже до этого. Военно-морской флот к концу сентября сосредоточил основные силы Объединенной эскадры в бухте Саэки на острове Кюсю. Эскадра находилась в боевой готовности. Вслед за этим, 1 ноября, был отдан «секретный приказ по Объединенной эскадре № 1», в котором говорилось: «Великая Японская Империя объявляет войну Америке, Англии и Голландии. Указ об объявлении войны будет опубликован в день X. Довести до сведения данный приказ в день Y». 5 ноября секретным приказом № 2 был установлен день Y — 23 ноября, а 8 ноября секретным приказом № 3 день X устанавливался 8 декабря{283}[251]

6 ноября был отдан приказ и по армии, предписывавший японским войскам южного направления и частям, входившим в группу «Юг», перейти на положение военного времени. Был также отдан приказ о подготовке к наступательным операциям на южном направлении и о назначении генерала Тэраути главнокомандующим японскими войсками южного направления. Одновременно были назначены и командующие армиями этого направления{284}.

В такой обстановке проходили начатые ранее японо-американские переговоры. 4 ноября послу Номура по телеграфу были переданы проекты «А» и «Б». После принятия решения на императорской конференции 5 ноября Номура немедленно была послана инструкция продолжать переговоры в соответствии с проектом «А».

В телеграмме, отправленной послу Номура 4 ноября, говорилось: «Доводим до вашего сведения, что это будет последняя попытка, это наш окончательный проект, содержащий в себе и название и действительное содержание нашей политики. Желательно форсировать переговоры, имея в виду, что срок их окончания установлен на 25 ноября». Кроме того, в ответ на просьбу Номура правительство решило направить ему на помощь специального посла Курусу Сабуро. 6 ноября Курусу спешно выехал из Токио и через Гонконг вылетел в Вашингтон.

7 ноября Номура передал Хэллу проект «А». Однако американскому правительству стало известно содержание телеграммы, посланной на имя Номура 4 ноября. Узнав о том, что японское правительство решило вести переговоры до 25 ноября, правительство США поняло, что Япония готовится к войне. Курусу не привез с собой какого-либо нового плана достижения соглашения, в связи с чем американское правительство потеряло надежду на успешное завершение переговоров. Говоря о цели посылки Курусу в Америку, Хэлл отметил, что она заключалась, во-первых, в том, чтобы, используя нажим и убеждение, навязать США японские условия, и, во-вторых, в случае неудачи путем продолжения переговоров до окончания [252] подготовки к войне усыпить бдительность США{285}. Вот почему во время встреч с Номура 7 и 10 ноября Хэлл и Рузвельт заняли формальную позицию. В противоположность послу Номура, упорно настаивавшему на продолжении переговоров, Хэлл выражал недовольство, заявив, что это «неразумно»{286}. После войны на Токийском процессе встал вопрос о телеграмме от 4 ноября. Обвинение приводило эту телеграмму в качестве одного из доказательств нежелания японского правительства продолжать переговоры. В ответ на это Того сказал, что метод ведения переговоров послом Номура вызвал недовольство в правительстве и поэтому в телеграмме пришлось «употребить слишком сильные выражения». Кроме того, оказался не аутентичным перевод японского текста телеграммы, попавшей в руки американского правительства. Так, например, если в оригинале было сказано: «...настоящий проект... является окончательным исправленным проектом, содержащим уступки», на английский было переведено как «настоящий проект... является исправленным ультиматумом». Ошибки в переводе, заявил Того, явились важнейшей причиной срыва переговоров.

Но как бы то ни было, а американское правительство верило донесениям разведки, свидетельствовавшим о том, что правительство Японии окончательно взяло курс на войну, и считало японо-американскую войну неизбежной. Но оно продолжало переговоры, стараясь не дать Японии «повода для срыва переговоров», иными словами, стараясь заставить Японию первой открыть огонь, что создало бы предлог для вступления США в войну.

С одной стороны, это объяснялось желанием американского правительства вынудить группу изоляционистов, еще пользовавшихся определенным влиянием в Конгрессе, признать неизбежность войны, а с другой — «выиграть время для подготовки к войне»{287}. Дело в том, что американские военные круги не соглашались на немедленное [253] начало войны, поскольку США еще не закончили военные приготовления. 5 ноября начальник оперативного отдела Старк и начальник Генерального штаба Маршалл представили Рузвельту доклад, в котором в интересах полной победы над Германией предостерегали его от войны с Японией и рекомендовали избегать этой войны до тех пор, пока США не укрепят свою обороноспособность на Дальнем Востоке. Тогда с целью выиграть время Рузвельт стал обдумывать вопрос о заключении «перемирия» или «временного соглашения» между Америкой и Японией. Однако 7 ноября на очередном заседании правительства Хэлл выступил с предупреждением о надвигающейся опасности войны. «Положение чрезвычайно серьезно, — сказал Хэлл. — Мы не знаем, когда и где Япония совершит вооруженное нападение, поэтому должны быть в постоянной готовности». В связи с этим все присутствовавшие на совещании высказались за то, чтобы руководители правительства обратились с речью к народу, в которой подчеркнули бы серьезность положения и привлекли бы внимание всей нации к создавшейся обстановке. В этот день Старк заявил: «Наш флот уже ведет войну в Атлантическом океане, но народ не чувствует этого... Знает или не знает наш народ, а мы уже воюем»{288}. 4 сентября произошел инцидент с американским эсминцем «Грир», а 17 октября — с эсминцем «Кани». В связи с этими инцидентами 17 ноября был пересмотрен закон о нейтралитете и объявлено о вооружении торговых судов и запрещении плавания в районах Атлантического океана, где идут бои. Согласно официальному заявлению, тот и другой инциденты возникли в результате нападения немецких подводных лодок. В виде меры противодействия этому Рузвельт и потребовал изменения закона о нейтралитете. Но, как говорили тогда, в действительности главную роль в возникновении этих инцидентов сыграла американская сторона{289}. Рузвельт нарушил официально данное им во время президентских выборов 1940 года обещание, [254] что Америка «не будет воевать, если не подвергнется нападению», но от нейтралитета осталось лишь одно название. В телеграмме, посланной 17 ноября из Токио, Грю писал о необходимости уделить самое серьезное внимание возможности внезапного нападения японской армии и флота на районы, еще не охваченные японо-китайской войной. Существует опасность, отметил Грю, что Япония постарается использовать все возможные преимущества с точки зрения военной стратегии, включая внезапность и инициативу{290}.

Курусу прибыл в Вашингтон 15 ноября. 17 ноября вместе с Номура он посетил Рузвельта. Однако Рузвельт сомневался, не является ли целью миссии Курусу закамуфлировать военные приготовления Японии, поэтому переговоры фактически не двинулись с места. Желая вывести переговоры из тупика, 18 ноября Номура решил временно отложить обсуждение вопроса о Тройственном пакте и обратился к Хэллу с предложением возобновить переговоры на условиях, что Япония эвакуирует свои войска из Южного Индо-Китая, а США отменят закон о замораживании капиталов.

Номура прилагал все усилия, чтобы убедить Хэлла. Из неофициального источника Номура узнал, что США заинтересованы в достижении какого-либо соглашения. Однако 20 ноября японское правительство, получив информацию об этом, направило Номура инструкцию, в которой полностью отвергался предложенный им план переговоров, согласно которому круг вопросов, подлежавших обсуждению, сужался по сравнению с проектом «Б» еще более.

В инструкции говорилось: «Что касается гарантий в отношении возврата к положению, существовавшему до издания закона о замораживании капиталов, то представляется чрезвычайно трудным урегулировать слишком обострившуюся в настоящее время обстановку... Для дальнейших переговоров по вопросу о путях смягчения обстановки времени нет». В заключение в инструкции предлагалось передать на рассмотрение американской стороны [255] проект «Б», причем подчеркивалось, что «в случае невозможности получить согласие США на этот проект придется прервать переговоры». Эта инструкция «была составлена в тоне, по своей резкости близкому к выговору»{291}.

Между тем политическая обстановка в самой Японии, по существу, исключала возможность дальнейших дипломатических переговоров. На открывшейся 17 ноября 77-й чрезвычайной сессии парламента премьер Тодзио выступил с речью, в которой заявил, что замораживание капиталов Америкой, Англией и Голландией является «враждебным действием, по своему характеру не уступающим вооруженному нападению». Основными неизменными условиями переговоров, подчеркнул премьер, должны быть невмешательство третьих государств в мероприятия, которые намерена провести империя с целью урегулирования китайского инцидента, а также отказ от всех враждебных действий, вроде установления экономической блокады, не говоря уже о непосредственной угрозе и т. д. В ответ на эту речь премьера нижняя и верхняя палаты парламента единогласно приняли предложенную правительством резолюцию. Один из членов палаты депутатов Симада, выступая по существу предложенной резолюции, категорически настаивал на прекращении переговоров. Он заявил: «Нужно ковать железо, пока оно горячо. Именно в этом смысле мы желаем, чтобы правительство единодушно действовало в направлении достижения целей войны. Нужно перестать питаться лишь одной придорожной травой».

Эти официальные заявления, выдержанные в столь резких тонах, вызвали кризис в переговорах, которые вели Номура и Курусу, и побудили правительство США занять по отношению к Японии более твердую позицию.

Нота Хэлла

20 ноября Номура и Курусу в соответствии с инструкцией японского правительства представили Хэллу проект [256] «Б». Наибольшее недовольство Хэлла вызвало требование четвертого пункта проекта, гласившего: «Правительство США не должно предпринимать действий, могущих помешать усилиям Японии и Китая, направленным к достижению мира». По поводу этого пункта Хэлл заявил, что до тех пор, пока Япония не внесет полной ясности в свои отношения со странами — участницами Тройственного пакта и твердо не заявит о своем намерении проводить мирную политику, прекратить помощь Чан Кай-ши представляется затруднительным. Как уже отмечалось выше, Япония установила срок окончания переговоров с США до 25 ноября. На другой день, 26 ноября, Хэлл передал японскому послу две памятные записки, представлявшие собой ответ на японский проект «Б». Этот документ известен под названием «нота Хэлла».

В нем были соединены американский проект от 21 июня и японский от 25 сентября; его содержание сводилось к следующему: если Япония действительно искренне намерена урегулировать сложившуюся обстановку, то она должна признать четыре принципа, предложенные Хэллом 16 апреля, другими словами нота Хэлла требовала от Японии вернуться к положению, существовавшему до возникновения маньчжурского инцидента. Так, в ноте предлагалось:

1) заключить многосторонний договор о ненападении между Японией, Америкой, Англией, Китаем, Голландией и Советским Союзом (пункт 1); 2) провести многостороннее обсуждение вопроса о Французском Индо-Китае (пункт 2); 3) вывести из Китая и Французского Индо-Китая воинские части наземных, морских и воздушных сил, а также все полицейские силы (пункт 3); 4) отказаться от признания на территории Китая всех правительств и всех властей, за исключением чунцинского правительства; не принимать во внимание правительство Маньчжоу-Го и нанкинское правительство (пункт 4) и 5) аннулировать Тройственный пакт (пункт 9).

По поводу этих требований Курусу заявил: «Японскому правительству в таком случае не остается ничего другого, как поднять руки». Само же японское правительство расценило эту ноту Хэлла как документ, равносильный [257] ультиматуму. Эта нота явилась «удобным предлогом для военных кругов»{292}, стремившихся развязать войну с США.

Нота Хэлла означала, что США взяли курс на войну с Японией. Как уже было отмечено выше, руководители американского правительства уже считали войну с Японией неизбежной, и сейчас для них лишь стоял вопрос о времени начала этой войны. Но в правительственных кругах по-прежнему было чрезвычайно сильным стремление оттянуть начало войны. 11 ноября один из советников дальневосточного отдела Государственного департамента представил на имя Хэлла докладную записку, в которой указывал на необходимость заключить с Японией какое-либо неофициальное или временное соглашение. 19 ноября группа ответственных работников этого отдела предложила во избежание войны на два фронта против Германии и Японии заключить если не «соглашение об основных принципах сотрудничества между Японией и США», то хотя бы так называемый «Тихоокеанский пакт», который был бы больше, чем простое соглашение об отказе от военных действий. В соответствии с этим предложением Хэлл внес на рассмотрение президента и руководства вооруженных сил, а также для согласования с представителями Англии, Австралии, Голландии и Китая предложение о заключении временного соглашения «об отказе на три месяца от военных действий», которое должно было явиться ответом на представленный американской стороне 20 ноября проект «Б», воспринятый Хэллом как «ультиматум». Таким путем Хэлл стремился выиграть время. Это предложение Хэлл передал представителям иностранных держав 22 ноября. Все представители, кроме представителя Китая, согласились с ними и запросили инструкций у своих правительств. 24 ноября этот вопрос был обсужден на совещании дипломатических представителей заинтересованных стран, однако выяснилось, что, кроме Голландии, поддержавшей идею заключения такого соглашения, от правительств других стран ответа получено не было. [258]

Между тем весь состав китайского посольства во главе с послом Ху Ши развернул деятельность против заключения соглашения; начал проявлять беспокойство по этому поводу и Чан Кай-ши. Все это чрезвычайно взбудоражило американских ответственных лиц и общественное мнение. В связи с этим дело быстро двигалось к войне На заседании американского правительства 25 ноября обсуждался уже не вопрос о заключении соглашения об отказе от военных действий или о заключении мира, а вопрос о войне с Японией, причем главное внимание было уделено вопросу о том, «как сможем мы <то есть Америка>, не подвергая себя особой опасности, поставить их <иными словами, Японию> в положение, в котором они должны будут сделать первый выстрел»{293}.

Ответ, направленный Японии 26 ноября, был составлен «с учетом общественного мнения, требовавшего не бросать Китай на произвол судьбы, и точки зрения ответственных лиц Японии, настроенных против мира»{294}.

27 ноября Хэлл, обращаясь к военному министру Стимсону, сказал: «Сейчас решение этого вопроса находится в ваших руках и руках Нокса, иными словами, в руках армии и флота». В этот же день военное и морское министерства направили командованию американских вооруженных сил, стоявших на передовой линии обороны, предупреждение о возможности войны. 28 ноября Рузвельт передал на рассмотрение Стимсона три варианта действий: 1) ничего не предпринимать; 2) еще раз направить Японии какую-либо ноту, имеющую характер ультиматума, и 3) немедленно начать военные действия. Стимсон высказался за последний вариант, отметив, однако, что нападение должно быть произведено без предупреждения{295}. Но подобные действия противоречили принятому 25 ноября политическому курсу, по которому США должны были дать Японии возможность первой начать войну, противоречили они и официальному обещанию, данному Демократической партией. Поэтому на состоявшемся [259] в этот день совещании членов правительства Рузвельт внес предложение послать соответствующее предупреждение японскому императору. Было также решено обратиться с предупреждением к американскому Конгрессу и американскому народу.

Так Америка, стремившаяся быть на положении «потерпевшей стороны», форсировала военные приготовления.

Но военные круги Японии еще быстрее отказались от дипломатических переговоров и втайне вели подготовку к непосредственным военным действиям. Тетива уже была спущена и стрела летела в цель. В день, когда Японии была вручена нота Хэлла, 26 ноября, японский флот в боевом порядке вышел из бухты Бидокап на Курильских островах и взял курс на Гаваи. Одновременно на случай успешного завершения переговоров были намечены мероприятия, предусматривавшие возможность приостановить эти приготовления и вернуться к исходному положению.

15 ноября был отдан приказ по армии, в котором предписывалось «уничтожить важнейшие базы США, Англии, а затем и Голландии в Восточной Азии». Армии южного направления и войска, предназначавшиеся для ведения операций в юго-западной части Тихого океана (группа «Юг»), начали сосредоточиваться в Индо-Китае, на острове Хайнань, в Южном Китае, на острове Тайвань, а также на островах Пэнхуледао, Огасавара, Палао и других.

Получив ноту Хэлла, правительство и Главная ставка 27 ноября провели совещание Совета связи. На этом совещании уже не обсуждался вопрос о войне или мире. Разговоры шли только о войне как о решенном деле. Участники совещания говорили: нота Хэлла является ультиматумом, Япония никак не может ее принять. Поэтому в соответствии с принятыми 5 ноября «Принципами осуществления государственной политики империи» было принято решение отказаться от дальнейших переговоров и начать военные действия. После совещания дзюсинов, 29 ноября, и совещания Совета связи вопрос был передан на рассмотрение императорской конференции. 1 декабря императорская конференция приняла окончательное решение начать войну против США, Англии и [260] Голландии. Был установлен день начала войны — 8 декабря. Принимая это решение, конференция учла следующие факторы: 1) после марта 1942 года соотношение сил японского и американского флота менялось в пользу последнего; 2) для подготовки к военным действиям в северном направлении было желательно к весне 1942 года в основном закончить первую стадию операций на южном направлении; 3) оттяжка войны дала бы союзным державам время для усиления военных приготовлений; 4) условия погоды в январе и феврале стали бы неблагоприятными для десантных операций на Малаккском полуострове; 5) с точки зрения сроков наиболее подходящим для начала десантных операций являлся конец первой декады декабря и т. д. Подготовка к открытию военных действий, предположительно намеченных на 8 декабря, осуществлялась форсированными темпами начиная с первой декады ноября. 2 декабря, на другой день после императорской конференции, были даны официальные разъяснения о принятии окончательного решения — начале войны 8 декабря.

В телеграмме, посланной министром иностранных дел Того на имя посла Номура 28 ноября, говорилось, что точка зрения Японии в отношении ноты Хэлла будет изложена в дополнительной телеграмме в течение ближайших двух-трех дней, однако положение в целом таково, что не остается ничего другого, как прервать переговоры. Тем не менее в телеграмме послу Номура предписывалось не создавать впечатления, будто Япония намерена сорвать переговоры. Хэлл, которому передали текст этой шифрованной телеграммы, понял, что опасность кризиса приблизилась непосредственно. 1 декабря Рузвельт отдал командующему американскими военно-морскими силами в Азии приказ с предупреждением о необходимости «разведывательных операций в оборонительных цепях» в отношении японской армии, дислоцирующейся в ЗападноКитайском море и Сиамском заливе. 5 декабря Рузвельт заявил, что «вооруженное столкновение с Японией — дело ближайших четырех-пяти дней»{296}[261]

Положение все более обострялось. 2 декабря Рузвельт специальным письмом запросил японскую сторону объяснить причину увеличения японских войск во Французском Индо-Китае. Японское посольство ответило, что в данном случае Япония предпринимает оборонительные меры против китайской армии, дислоцирующейся вблизи государственной границы. 6 декабря на имя Номура одна за другой были посланы четырнадцать пространных телеграмм, причем предписывалось не вручать их американскому правительству до получения особого приказа. В этот день стало известно, что японское посольство уничтожило все шифры. Поэтому Рузвельт от своего имени немедленно направил непосредственно японскому императору телеграмму, в которой просил Японию эвакуировать армию и флот из Французского Индо-Китая, чтобы предотвратить развитие событий, заключавших в себе «возможность возникновения трагедии».

В 21 час по вашингтонскому времени это послание с величайшей поспешностью было передано по телеграфу на имя Грю.

Приказав зашифровать телеграмму «кодом Грю», который сравнительно легко поддавался дешифровке, Рузвельт заявил: «Ничего не случится, если ее содержание станет кому-либо известно». Говорят, однако, что к этому коду прибегли, чтобы сократить время на расшифровку и как можно быстрее передать ее адресату. Но, с другой стороны, предполагают, что это должно было сыграть роль последнего жеста Рузвельта перед надвигавшейся войной. Несмотря на то, что телеграмма была получена в Токио через час после ее отправки из Вашингтона (полдень 7 декабря по японскому времени), она была передана Грю только в 10 часов 10 минут вечера. Грю смог вручить ее Того лишь поздно ночью — в 0 часов 15 минут 8 декабря.

Таким образом, это телеграмма никакого значения не имела. Кто был ответствен за задержку передачи телеграммы ее адресату? На Токийском процессе обвинение привело доказательства, свидетельствовавшие о том, что это было сделано по распоряжению одного из офицеров Генерального штаба. [262]

Разрыв дипломатических отношении между Японией и США

Памятная записка японского правительства на ноту Хэлла была изложена в четырнадцати телеграммах, посланных послу Номура. Для расшифровки этих телеграмм потребовалась целая ночь с 6 на 7 декабря (по вашингтонскому времени). В инструкции предлагалось «передать телеграммы в 13 часов 7 декабря, желательно государственному секретарю Хэллу». Эта инструктивная телеграмма была расшифрована утром 7 декабря. Однако для перевода и перепечатки телеграмм потребовалось время.

В 14 часов 30 минут 7 декабря Номура и Курусу вошли в кабинет Хэлла. К этому времени прошел уже час после нападения японского флота на Пирл-Харбор и два часа после начала высадки японской армии в Кота-Баре. Хэллу уже было известно содержание этой памятной записки, кроме того, он только что получил предварительное сообщение о налете японской авиации на Гаваи. Посмотрев на памятную записку, которую ему протянул Номура, Хэлл заявил: «За все 50 лет моей государственной деятельности я никогда еще не видел документа, наполненного большим количеством гнусной лжи и извращений»{297}, — и движением головы указал японским послам на дверь. Номура и Курусу молча поклонились и покинули кабинет Хэлла. Ни тот ни другой еще не знали о том, что произошло в Пирл-Харборе.

Но почему японская сторона представила Америке памятную записку уже после того, как произошло нападение? Это был один из вопросов, вызвавших острую дискуссию на Токийском процессе. Процедурная сторона начала войны была обсуждена на заседании Совета связи 2 декабря, на другой день после императорской конференции. На этом совещании представители военно-морского флота внесли предложение не прекращать переговоров вплоть до начала войны, чтобы таким путем обеспечить внезапность нападения. [263]

Однако министр иностранных дел выступил против этого предложения и стал настаивать на необходимости послать предупреждение о прекращении переговоров. В связи с этим представители военно-морского флота на заседании Совета связи 4 декабря согласились с предложением министра и было решено послать уведомление в 12 часов 30 минут по вашингтонскому времени 7 ноября.

Вслед за этим, 5 декабря, к Того обратились представители армии, настоявшие на отсрочке посылки уведомления еще на 30 минут. Полный текст памятной записки был передан по телеграфу в 4 часа утра 7 ноября. Но из-за «нерадивости и нерасторопности» чиновников японского посольства в США произошла непредвиденная задержка с представлением записки более чем на час. На суде Того объяснил причину опоздания с вручением памятной записки{298}. Но разве Того было неизвестно, на какой час было назначено начало военных действий? Учитывая тогдашнюю точку зрения научных кругов, согласно которой посылка уведомления даже за одну минуту до начала военных действий не противоречит Гаагской конвенции о порядке объявления войны{299}, можно предположить следующее: Того молча согласился с тем, что существовала самая минимальная разница между временем уведомления и временем начала военных действий. Кроме того, Абэ Тэйсиро, занимавший в то время пост начальника армейского оперативного отдела Главной ставки, заявил, что «на заседании Совета связи, принявшем согласованное решение по вопросу о памятной записке, ни у кого не вызвала возражения точка зрения, что эта памятная записка должна была носить характер уведомления о начале войны, как это предусмотрено международным правом». Бывший начальник американского отдела японского министерства иностранных дел Ямамото Кумаити во время Токийского процесса показал, что Совет связи принял предложение о сроке вручения записки «без каких-либо возражений» в полном соответствии [264] с требованием высшего военного командования. Все эти факты не могут не свидетельствовать о том, что и армия и министерство иностранных дел не были склонны уделять достаточно внимания предварительному уведомлению о начале войны. Более того, в направлявшейся США памятной записке в заключение говорилось: «Японское императорское правительство с сожалением уведомляет правительство Соединенных Штатов Америки о том, что, учитывая позицию Соединенных Штатов, правительству Японии не остается ничего другого, как признать невозможность достижения соглашения даже в случае продолжения переговоров». Тем не менее по вопросу о характере этой записки не было единого мнения. Того рассматривал этот документ как уведомление об объявлении войны, однако Номура и Курусу не считали его таковым{300}. Учитывая все это, нетрудно догадаться, как произошла эта «нерадивость» чиновников японского посольства, которые должны были расшифровать и перевести записку в чрезвычайно короткое время.

Но, с другой стороны, и для американского правительства нападение Японии на Гавайи было уже не столь неожиданным. Содержание памятной записки немедленно стало известно в Вашингтоне, и уже в 11 часов 25 минут в кабинете начальника Генерального штаба Маршалла ее читали ответственные руководители армии и флота. Маршалл немедленно позвонил начальнику морского штаба Старку, предупредив его о необходимости усилить бдительность на передовых опорных пунктах флота. На Гавайи соответствующая телеграмма была послана в 12 часов 27 минут. В ней говорилось, что «в 1 час дня Япония должна представить документ, по существу равносильный ультиматуму». Эта телеграмма была принята радиостанцией в Гонолулу за 22 минуты до начала нападения Японии{301}[265]

Тем не менее несомненно, что подобное запоздание с передачей США уведомления позволило Японии внезапно совершить нападение на Гавайи. Вместе с тем это облегчило правительству Рузвельта вступление в войну. В своих дневниках Стимсон писал: «Своим непосредственным нападением японцы помогли нам разрешить все вопросы... Моей первой мыслью было: «Мы спасены». Период нерешительности и колебаний кончился. Критический момент наступил, нападение сплотило весь наш народ». На другой день после начала войны Рузвельт потребовал от Конгресса объявить военное положение. В своей речи он подчеркнул, что нападение Японии произошло в самый разгар мирных переговоров, когда прилагались все усилия к достижению мира, и с этой целью было направлено послание японскому императору, что ответ Японии был вручен через час после нападения на Пирл-Харбор, что это нападение планировалось за несколько дней или даже недель и поэтому было совершенно «неожиданным», внезапным. Лозунг «Помните Пирл-Харбор!» имел громадную мобилизующую силу, которая смогла поднять весь американский народ на войну.

                       

Top
 
 

© Материалы, опубликованные на сайте, являются интеллектуальной собственностью и охраняются законодательством об авторском праве. Любое копирование, тиражирование, распространение
возможно только с предварительного разрешения правообладателя.
Информационный портал по Китаю проекта АБИРУС

Карта сайта   "ABIRUS" Project © All rights reserved
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 Яндекс цитирования