Противоречия между национально-освободительными силами и гоминьдановским правительством
Поражение японского империализма означало, что у китайского народа исчезло самое крупное препятствие на его пути к освобождению. Кроме того, еще одна крупнейшая [65] империалистическая страна — Англия лишилась на весь период войны на Тихом океане своего влияния в Китае и была уже неспособна активно вмешиваться в национально-освободительное движение, охватившее Китай. Учитывая также рост демократических сил во всемирном масштабе, можно было считать, что для национального освобождения Китая сложились выгодные международные условия.
Что касается условий внутри страны, то во время войны антиимпериалистические, антифеодальные силы во главе с Коммунистической партией Китая, которая была в первых рядах бойцов в антияпонской войне, совершили огромный шаг вперед на пути к освобождению Китая. Если в 1937 году 8-я армия, Новая 4-я армия и другие воинские части насчитывали всего 100 тысяч человек, то к марту 1945 года регулярные войска Народно-освободительной армии составляли 910 тысяч, а народное ополчение — 2 миллиона человек. За 8 лет войны части китайской Народно-освободительной армии понесли немалые жертвы. Они потеряли ранеными 285 тысяч и убитыми 161 тысячу — всего 446 тысяч человек. Но в ходе войны они нанесли колоссальный урон японской и марионеточной армиям. Так, японская армия потеряла убитыми и ранеными 511 тысяч человек, а пленными 3880 человек. Кроме того, 222 человека дезертировали из японской армии. Марионеточная армия потеряла убитыми и ранеными 458 тысяч, пленными 282 тысячи и 104 тысячи дезертировали. Общие потери противников китайской Народно-освободительной армии за 8 лет войны достигли 1 миллиона 360 тысяч человек. За эти же годы ей удалось очистить от врага 31 процент всей территории Китая с населением в 95 миллионов человек. Эта территория простиралась от Маньчжурии на севере до острова Хайнань на юге. В Освобожденных районах происходила консолидация всех антияпонских сил, включая трудовое крестьянство, рабочих, мелких и средних предпринимателей, торговцев, интеллигенцию и патриотически настроенных помещиков. Затем на основе системы «трех третей» создавались коалиционные демократические правительства.[66]
Черты нового Китая с каждым днем проступали все явственней. Разрозненный китайский народ, в том числе и большая часть китайского крестьянства{471}, который прежде называли «рассыпанным песком», что, несомненно, облегчало его эксплуатацию империалистами и феодалами — через различные массовые организации стал принимать активное участие в военных делах, административном и экономическом управлении страной и создал тем самым великую китайскую стену, препятствовавшую установлению империалистического господства.
Иностранцы, и в частности многочисленные американские наблюдатели, посетившие в последний период антияпонской войны Освобожденные районы, были поражены тем, что в них «полностью исчезли столь характерные для китайской деревни рваная одежда, истощенные от недоедания люди, нищие, а все дети без исключения ходили в обуви, что считалось наиболее неопровержимым доказательством процветания семьи»{472}. Некоторые наблюдатели с похвалой отзывались об Освобожденных районах и говорили, что «в горах Северной Шаньси они натолкнулись на самые развитые районы Китая»{473}. Разгадка этого «чуда», как откровенно признал в секретном донесении тогдашнему вице-президенту США Генри Уоллесу специалист по дальневосточным проблемам Джон Дэвис, «проста и основательна. Она состоит в поддержке масс и их участии в правительстве и армии»{474}.
Опираясь на успехи, достигнутые в Освобожденных районах, китайская компартия потребовала сформирования из представителей всех антияпонских группировок коалиционного правительства, проведения демократических реформ и мобилизации всех сил Китая на антияпонскую войну. В апреле 1945 года в канун решающих побед антифашистских армий союзников и генерального [67] контрнаступления китайского народа была опубликована работа Мао Цзэ-дуна «О коалиционном правительстве», в которой разъяснялось основное направление послевоенного государственного строительства в Китае. В этой работе Мао Цзэ-дун писал, что после освобождения «должно быть созвано на широкой демократической основе Национальное собрание для образования постоянного демократического правительства, также носящего коалиционный характер, в котором были бы еще шире представлены различные партии, группы и беспартийные деятели, правительства, которое руководило бы освобожденным народом в деле построения независимого, свободного, демократического, единого, богатого и могучего нового Китая»{475}.
Однако гоминьдановское правительство и группировавшиеся вокруг него господствующие круги, как и предупреждал в своей работе Мао Цзэ-дун, придерживались иной точки зрения. Еще в сентябре 1944 года командующий американскими войсками в Китае и советник Чан Кай-ши Стилуэлл писал в своем докладе Государственному департаменту следующее: «Чан Кай-ши больше не намерен прилагать новые усилия к ведению войны... У него ни на гран нет стремления установить действительно демократические порядки и создать единый фронт с коммунистами... На мой взгляд, он намерен, получая как можно большую военную помощь, продолжать тактику затягивания войны. Его цель состоит в том, чтобы сохранить свое нынешнее положение, которое зиждется на реакционной политике, политике однопартийного правительства, на подавлении демократических идей путем использования активной помощи тайной полиции»{476}.
Гоминьдановское правительство, проводившее подобную политику вплоть до капитуляции Японии, окончательно потеряло поддержку народа, которой оно в какой-то степени добилось в начале антияпонской войны. Особенно бросался в глаза отход от него национальной [68]буржуазии, ремесленников, интеллигенции, местных военных клик и других средних слоев. В 1944 году доктор Нельсон, направленный президентом Рузвельтом к Чан Кай-ши в качестве экономического советника, докладывал относительно состояния промышленности гоминьдановского Китая следующее: «Производственные мощности используются лишь на 30–70 процентов. Причина этого в коррупции партийной верхушки, в борьбе между различными группировками и кликами, а также и в том, что спекуляция сырьем дает значительно более высокие прибыли»{477}. Возглавляемые Чан Кай-ши «четыре семейства», используя в качестве рычага американскую помощь и политическую власть, в колоссальных масштабах спекулировали сырьем, которое поставлялось Китаю по бросовым ценам, усиливая тем самым инфляцию. Инфляция вела к краху национальной буржуазии и ремесленников. В результате противоречия между «четырьмя семействами», с одной стороны, и национальной буржуазией и ремесленниками — с другой, все более углублялись.
Во время наступления японской армии в 1944 году армия центрального правительства не поддержала местные военные группировки.
В связи с этим среди последних, в особенности среди военной верхушки синаньской группы Ли Цзы-шэня, появилось стремление к прямому отходу от центрального правительства. Интеллигенция и студенчество выступили с резкой критикой позиции гоминьдановского правительства, проводившего политику саботажа антияпонской войны, политику фашистских репрессий в области идеологии. Отражая требования средних слоев, Союз демократических организаций еще более расширил свою деятельность, вовлекая в свои ряды известных ученых, деятелей искусства и литературы, предпринимателей. В 1944 году он был переименован в Демократический союз и потребовал немедленного сформирования коалиционного правительства и проведения демократических реформ. Хотя Демократический союз страдал слабой, [69]организованностью и не имел своих вооруженных сил, он несмотря на репрессии гоминьдановского правительства, быстро распространял свое влияние, поскольку среди его членов было много широко известных представителей интеллигенции и предпринимателей. В то время один из иностранных наблюдателей, оценивая положение в Китае, писал: «Если бы в Китае были проведены свободные выборы, то по меньшей мере 75–80 процентов избирателей голосовали бы против гоминьдановского правительства»{478}. Таким образом, можно сделать вывод, что в последний период антияпонской войны гоминьдановское правительство оказалось на грани как политического, так и экономического краха. Тем не менее Чан Кай-ши не собирался учесть требования демократических сил, изменить свою политику и вернуть тем самым поддержку средних слоев. Напротив, чем больше он и его правительство изолировались от народа, тем решительней он проводил диктатуру террора и был готов, «если понадобится, уничтожить всех своих политических противников с помощью вооруженной силы»{479}. В политическом отчете на VI съезде Гоминьдана (май 1945 года) Чан Кай-ши заявил: «Мы не можем пойти на компромисс в борьбе с китайской компартией. Неотложная задача сегодняшнего дня состоит в усилении сплоченности нашей партии и подготовке к борьбе против Коммунистической партии Китая. Другими словами, мы должны обеспечить выгодные для нас условия борьбы и обстановку» {480}.
В принятии этого безрассудного политического курса Чан Кай-ши, который за 10 лет гражданской войны (1927–1937 гг.) не смог уничтожить китайскую Красную армию, несмотря на значительное превосходство своих сил, и в его реализации важную роль сыграла резко усилившаяся в конце войны и в послевоенный период военная и экономическая помощь гоминьдановскому правительству со стороны господствующих кругов Америки. [70]
Изменение американской политики в Китае
В конце 1944 года после отставки генерала Стилуэлла и посла в Китае Гаусса и назначения на их посты генерала Ведемейера и посла Хэрли появились признаки изменения политики США в Китае. Непосредственной причиной отставки Стилуэлла явились его разногласия с Чан Кай-ши и решительное противодействие главнокомандующего английскими войсками в Юго-Восточной Азии Маунтбэттена стратегическому плану Стилуэлла, который настаивал на восстановлении Бирманской дороги, мобилизовав для этого американскую и китайскую армию, а также партизанскую армию Бирмы. Маунтбэттен же «настаивал на том, чтобы, во-первых, добиться капитуляции Японии с помощью военно-морских сил и авиации и восстановить оккупированные Японией районы без какого-либо изменения их политического положения, если не появится абсолютная необходимость в осуществлении этого изменения»{481}. Короче говоря, США изменили свою политику в Китае потому, что они опасались расширения Освобожденных районов. Но дело было не только в этом. Стилуэлл считал главной задачей скорейший разгром японской армии и, подталкивая колебавшегося Чан Кай-ши, хотел добиться его примирения и объединения с китайской компартией, с тем чтобы обеспечить мобилизацию всех сил Китая на антияпонскую войну. Все это не означало, конечно, что в тот период не учитывались интересы американского монополистического капитала. Весной 1944 года вице-президент США Генри Уоллес, являвшийся главным инициатором политики Стилуэлла — Гаусса, в своей брошюре «Задачи Америки на Тихом океане» писал следующее:
«Для нас было бы значительно разумнее, с точки зрения стимулирования здоровых капиталовложений и мировой торговли, вкладывать капиталы не в прежние районы мира, а искать возможности для капиталовложений [71] в те районы, где население растет и разрабатываются новые ресурсы... Американские капиталовложения в Восточной Азии, безусловно, содействовали бы быстрому подъему жизненного уровня миллиардного населения этого района, составляющего половину всего человечества, и освободило бы серьезные силы, которые помогли бы миру и процветанию не только в Америке, но на всем земном шаре. Послевоенная Азия будет нуждаться в капитале и технической помощи. Америка же нуждается в полном использовании наших крайне возросших производительных сил».
Восточная Азия, которая в довоенный период занимала крайне низкий процент во внешней торговле и капиталовложениях Америки {482}, после войны стала рассматриваться как район, который может спасти Америку, раздираемую противоречием между крайне возросшими производительными силами и узким рынком сбыта. Поэтому Уоллес выдвигал в качестве неотложной задачи вытеснение японского империализма, стремившегося монопольно владеть рынками Восточной Азии, и в особенности Китая, и обуздание колониального господства английского империализма. Американская политика в Китае в период пребывания там Стилуэлла была направлена главным образом на вытеснение своих империалистических конкурентов. В тот период отчасти благодаря активному воздействию народных масс в требованиях сторонников политики Уоллеса еще не выпирало на передний план враждебное отношение к Советскому Союзу и к национально-освободительным силам Азии, а также стремление вмешаться во внутренние дела других государств, навязать свои политические условия взамен предоставляемой Америкой помощи. В области военных операций сторонники Уоллеса хотели в интересах сведения до минимума потерь американской армии при проведении военных операций против собственно Японии [72] (предполагалось, что «эти потери составят миллион человек») «скорейшего вступления в войну Советского Союза для того, чтобы в решающий момент помешать переброске в Японию находившейся в Маньчжурии японской армии»{483}. Они были сторонниками разгрома японских вооруженных сил на материке во взаимодействии с 8-й армией, возглавлявшей антияпонскую войну в Северном Китае. Этот курс, конечно, не являлся отходом от империалистических позиций, но в то же время в целом он был направлен на поддержку антифашистского фронта союзников и благодаря «принципу невмешательства во внутренние дела» объективно способствовал укреплению руководящего положения национально-освободительных сил.
Правда, и в тот период наиболее реакционные силы Америки настаивали на том, что «необходимо не только подталкивать Чунцин на антияпонскую войну, но и активно поддерживать Гоминьдан во внутренней политике» {484}. Они оказывали постоянное давление на сторонников Стилуэлла и Гаусса. Основной политический курс США в Китае в то время заключался в том, чтобы, «отказываясь от неограниченной поддержки Гоминьдана, оказывать ему значительную военную и экономическую помощь» {485}. Вот почему и в этот период Чан Кай-ши, парируя жестокую критику Стилуэлла, сумел монопольно завладеть большей частью той «помощи», которую предоставляла Китаю Америка. Американский же монополистический капитал благодаря этой «помощи» все более усиливал свое влияние среди господствующей верхушки гоминьдановского правительства. Американский монополистический капитал, столкнувшись с кризисом гоминьдановского правительства и резким усилением национально-освободительных сил Китая, происходившим наряду с ростом влияния Советского Союза и народных сил других государств Европы, стал оказывать все большее давление на политику Рузвельта и решительней требовать усиления помощи гоминьдановскому правительству. [73]
В этот переломный момент начали проявляться новые тенденции и в лагере сторонников Нового курса Рузвельта. В ноябре 1944 года Джон Дэвис, который в то время считался представителем наиболее радикальной группы, а теперь известен как один из главных вдохновителей «охоты на ведьм», следующим образом изложил свое мнение в докладе, направленном в Госдепартамент.
«Мы не должны в настоящий момент покидать Чан Кай-ши. Если мы это сделаем, мы больше потеряем, чем приобретем... Но мы должны быть реалистами. Нам не следует давать определенных гарантий правительству, терпящему политический крах. Если Советский Союз примет участие в войне на Тихом океане, мы не должны проявить неосмотрительность и позволить китайской компартии целиком и полностью перейти на сторону России. Напротив, мы должны приложить все усилия, чтобы привязать ее к нам политически. При решении вопроса о том, кого следует поддерживать: компартию или Гоминьдан, надо принимать во внимание следующие основные соображения: в настоящий момент фактическая власть в Китае переходит от Чан Кай-ши в руки коммунистов. Если Россия вступит в Северный Китай и Маньчжурию, мы определенно не сможем рассчитывать на возможность полного привлечения китайской компартии на нашу сторону. Но путем контроля над поставками военных материалов и послевоенной помощью мы сумеем оказать серьезнейшее воздействие на националистические тенденции, на стремление к независимости от господства Советского Союза».
Наряду с теми, кто, признавая неизбежность победы национально-освободительных сил, предлагал «создать» в Коммунистической партии Китая «националистические тенденции», отдалить ее от Советского Союза и перетащить на сторону монополистического капитала Америки, в Соединенных Штатах появились в то время и сторонники «третьего пути», предлагавшегося О. Латтимором. Они считали, что в новой обстановке необходимо сделать ставку не на реакционные силы, а на китайскую национальную буржуазию (в особенности на ее верхушку), [74] сохранить и вырастить ее национализм и с ее помощью добиться гегемонии над силами национально-освободительного движения{486}. Подобные тенденции, появившиеся среди самих сторонников политического курса Рузвельта, расчищали дорогу для наиболее реакционных сил, требовавших осуществления политики грубого вмешательства во внутренние дела Китая. Постепенно становилось все более ясным, что Ведемейер и Хэрли, получившие важные посты в Китае «благодаря сложным закулисным комбинациям»{487}, являлись проводниками именно такой политики.
В ноябре 1944 года, сразу после того как Хэрли приступил к исполнению своих обязанностей посла в Китае, он прилетел к Мао Цзэ-дуну в Яньань и подписал составленное им самим соглашение из пяти пунктов о немедленном сформировании демократического коалиционного правительства и создания объединенного командования. Но Чан Кай-ши решительно отверг основные пункты этого соглашения, и Хэрли не настаивал на его выполнении. По словам Филиппа Жеффе, это означало, что Хэрли «полностью соглашался с мнением Чан Кай-ши, что главной опасностью во всей Азии является угроза коммунизма, что идти на уступки требованиям китайской компартии бесполезно и опасно, что поэтому американская военная и экономическая помощь должна оказываться только чунцинскому правительству»{488}. Относительно целей, преследовавшихся «посреднической» деятельностью, которая безрезультатно продолжалась вплоть до самой капитуляции Японии, Хэрли сообщал Чан Кай-ши следующее: «Политические уступки могут сократить переходный период к завоеванию господства коммунистической армией»{489}. Вот почему, ведя посредническую деятельность, американцы в то же время отказывали в помощи Народно-освободительной армии и резко усилили помощь гоминьдановскому правительству. [75]
Что касается плана военных операций, то план контрнаступления на материке был положен под сукно, и на поверхность всплыла макартуровская тактика захвата острова за островом и связанный с ней план массированных бомбардировок Японии с воздуха, осуществляемых военно-воздушными силами Ченнолта с материковых баз.
Такой поворот в американской политике в Китае уверил Чан Кай-ши в том, что Америка будет всячески стараться сохранить и укрепить его диктатуру. Этот поворот укрепил Чан-Кай-ши в решимости начать гражданскую войну.
Посредничество Маршалла и возникновение гражданской войны
Сразу же после капитуляции Японии Чан Кай-ши направил все свои усилия на то, чтобы воспользоваться плодами антияпонской войны, которую в тяжелых условиях вел народ Китая. 9 августа Советский Союз вступил в войну на Тихом океане. Одновременно с этим народная армия и партизаны начали военные операции по освобождению оккупированных японцами районов Китая. Ко дню капитуляции Японии против народной армии было сосредоточено 69 процентов всех японских войск в Китае и около 90 процентов марионеточной армии. После капитуляции Японии народная армия стала быстро расширять территорию Освобожденных районов. Увидев, что ситуация принимает невыгодный для него оборот, Чан Кай-ши, сохранявший свою армию в тылу, предложил представителям компартии вступить в переговоры, рассчитывая тем самым выиграть время. Одновременно с этим 11 августа он направил командующему 8-й армией Чжу Дэ приказ, в котором народной армии запрещалось покидать ее месторасположение и разоружать японские войска. Но народная армия отказалась подчиниться этому приказу. Тогда Чан Кай-ши приказал марионеточной армии и японским войскам удерживать занимаемую ими территорию до прибытия гоминьдановской армии и не позволять народной [76] армии вступать в эти районы. 23 августа главнокомандующий гоминьдановскими войсками Хэ Ин-цинь направил главнокомандующему японскими войсками в Китае Окамура следующий приказ: «1. Вплоть до прибытия войск гоминьдановского правительства вы несете ответственность за предотвращение разоружения нелегальными вооруженными организациями. 2. Вы обязаны в указанный срок сконцентрировать вооруженные силы в районе городов Кайфын, Тяньцзинь и Чжэнчжоу, с тем чтобы воспрепятствовать их захвату вооруженными бандами <имеется в виду 8-я армия>. В случае, если оккупированные японской армией территории будут заняты указанными бандами, вы будете нести ответственность за возвращение этих территорий»{490}. После этого начались столкновения между отрядами народной армии и гоминьдановскими войсками (включая часть японской и марионеточной армий). Генералы Ян Си-шань, Фу Цзо-и и Гао Су-шунь крупными силами вторглись в район Шандан (провинция Шанси), в Калган, а также в Освобожденный район, созданный вокруг железнодорожной линии Пекин — Ханькоу. Эти действия уже напоминали всеобщую гражданскую войну.
Большая часть китайского народа, истощенного восьмилетней войной и огромными жертвами, выступила против гражданской войны. Народная армия прислушалась к голосу народа и, отразив все атаки гоминьдановских войск, воздержалась от контрнаступления, несмотря на то, что она находилась в выгодном положении. 25 августа Центральный Комитет Коммунистической партии Китая опубликовал «Декларацию о текущем моменте», в которой обещал приложить все усилия к тому, чтобы восстановить мир в стране. ЦК выдвинул следующие пункты, которые могли бы послужить основой для мирного строительства: 1. Признание национального правительства Освобожденных районов и антияпонской армян; отвод войск, окружающих Освобожденные районы и ведущих на них наступление; [77] немедленное восстановление мира и прекращение гражданской войны. 2. Указание районов, в которых 8-я армия, Новая 4-я армия и антияпонские отряды Южного Китая могли бы принять капитуляцию японских войск; проявить справедливость в смысле предоставления этим войскам права участвовать во всех мероприятиях, связанных с капитуляцией японской армии. 3. Строгое наказание предателей и роспуск марионеточной армии.
4. Облегчить страдания народа путем справедливой и разумной реорганизации армии, демобилизации, помощи бедствующим соотечественникам и сокращения налогов.
5. Признание права на легальное существование за всеми партиями и группировками; отмена всех указов, ограничивающих свободу собраний и объединения в организации, свободу слова и печати; роспуск органов тайной полиции и освобождение патриотически настроенных политзаключенных. 6. Незамедлительно созвать представителей всех партий и группировок, а также беспартийных, обсудить важнейшие проблемы, стоящие перед страной после окончания антияпонской войны; утвердить демократическую программу управления государством, сформировать общенациональное демократическое коалиционное правительство и подготовить образование Национального собрания, избранного на основе свободных выборов.
28 августа, вопреки предположениям и расчетам Хэрли и гоминьдановских властей{491}, Мао Цзэ-дун лично прибыл в Чунцин, где в течение месяца вел переговоры с представителями гоминьдановского правительства. Им не удалось прийти к соглашению относительно реорганизации народной армии и признания правительства, избранного народом в Освобожденных районах. Тем не менее 10 октября они подписали соглашение о прекращении гражданской войны и об учреждении Политического консультативного совета с участием в нем всех партий и группировок. По окончании переговоров было опубликовано совместное обращение к китайскому народу. Однако это соглашение не положило конец [78]гражданской войне. Пока шли переговоры, гоминьдановские войска продолжали совершать налеты на Освобожденные районы. Больше того, 23 октября Чан Кайши направил всем своим генералам следующую секретную телеграмму, фактически провоцировавшую гражданскую войну: «Если мы в кратчайший срок не уничтожим бандитов <имеется в виду китайская компартия>, мы не только лишимся успехов, завоеванных нами в антияпонской войне, но и вынуждены будем навсегда потерять надежду на возрождение китайской нации... Воодушевите подчиненные вам подразделения и бросьте все силы на уничтожение бандитов».
Американские власти также всячески старались обеспечить превосходство гоминьдановской армии. Если в августе представитель американских вооруженных сил в Китае Ведемейер говорил, что «американская армия не нарушит свою традиционную политику и не предпримет непосредственного вмешательства в гражданскую войду в Китае», а «передача оружия гоминьдановскому правительству по ленд-лизу будет приостановлена сразу же после капитуляции Японии», то в сентябре он уже заявлял следующее: «Нет никакого сомнения в том, что изменение ситуации в районе, где проживает половина всего человечества, окажет большое влияние на нашу страну как в экономическом, так и в психологическом и, очевидно, в военном отношении»{492}. Затем последовали переброска в приморские районы Китая полумиллионной гоминьдановской армии с помощью американской авиации и флота (Ведемейер называл эту операцию «крупнейшей в истории морской и воздушной транспортировкой»), высадка в Северном Китае 60-тысячного отряда американской морской пехоты, заявление правительства Трумэна о том, что оно продолжит поставки гоминьдановскому правительству оружия по ленд-лизу, «в порядке помощи для обороны против Японии» на сумму 777 миллионов 630 тысяч долларов, продажа за бесценок оружия, принадлежавшего американской армии и т. п. [79]
В ноябре Ведемейер направил в Государственный департамент следующее донесение: «Генералиссимус Чан Кай-ши и его генеральный штаб в достаточной степени не сознают важность сохранения гоминьдановской армии в Центральной Маньчжурии. Помимо того, ощущается недостаток в соответствующем количестве вооруженных сил и транспортных средств. Поэтому я посоветовал Чан Кай-ши сосредоточить все силы на возвращении территории Северного Китая (в то время большая часть Северного Китая находилась в руках народной армии. — Авт.) до реализации плана захвата Маньчжурии, мотивируя это необходимостью укрепления военных и политических позиций в Северном Китае»{493}. Вот почему американская морская пехота высадилась не в сердце Китая (Центральный Китай), а в Северном Китае. Целью этого десанта было не столько «оказание помощи в разоружении японской армии», сколько стремление всеми силами «обеспечить коммуникации в этом районе»{494} до прибытия гоминьдановской армии.
Одновременно американцы направили большую часть своих морских и воздушных транспортных средств в сторону Северного Китая и Маньчжурии.
Провоцирование со стороны Чан Кай-ши гражданской войны и прямое вмешательство американской армии во внутренние дела Китая дали гоминьдановской армии некоторое военное преимущество, но, с другой стороны, эти действия нанесли гоминьдановцам колоссальный политический ущерб и изолировали их от подавляющего большинства китайского народа. Руководящая верхушка гоминьдановского правительства, которая вступила во владение территориями, оккупированными японской армией, и прибрала к рукам огромное количество имущества {495}, [80] ответила народным массам, жаждавшим мира и стабилизации жизни, новыми неслыханными грабежами (инфляция, повышение налогов, насильственное распространение государственных займов), а также военными и трудовыми мобилизациями. Причем все это мотивировалось необходимостью подготовки к гражданской войне. Вот что писал Джек Белден о методах хозяйствования гоминьдановской армии в реквизированных ею фушуньских рудниках: «Вокруг Фушуня, представляющего собой один из крупнейших в мире угольных центров, где добыча угля ведется открытым способом, японцы создали настоящий маленький Питтсбург с многочисленными подсобными предприятиями, перерабатывающими нефтеносные сланцы, газ и т. п. В период наибольшего размаха угледобычи японцы получали до 20 тысяч тонн угля в день. Пссле капитуляции Японии китайцы довели производство угля только до 5 тысяч тонн, но в результате вмешательства гоминьдансвской армии угледобыча снизилась до 2 тысяч тонн в день. Дело в том, что 10 тысяч рабочих Фушуня и 8 тысяч жителей были мобилизованы армией на строительство оборонительных укреплений. Эти рабочие не получали от армии за свою работу ни продовольствия, ни зарплаты.
Шахтеры затянули пояса потуже и терпели. Но они были крайне возмущены, когда узнали, что взятые с шахт под предлогом использования для оборонительных сооружений стальные болванки, дорогостоящий ванадий, нержавеющая сталь и лесоматериалы направлялись главным образом в Мукден, где их продавали на черном рынке»{496}.
Описанные здесь факты отнюдь не были единичными. Воспользовавшись неразберихой, царившей в Китае после войны, «четыре семейства» нажили кругленькую сумму в 200 миллиардов долларов{497}. Разочарованные и разгневанные народные массы решительно выступили против гражданской войны, против вмешательства Америки во внутренние дела Китая. В ноябре 1945 года в [81] Чунцине была образована Лига противников гражданской войны, в которой были представлены почти все слои китайского народа. С октября по январь по инициативе студентов, школьников и преподавателей Куньмина, несмотря на кровавые репрессии, по всей стране были проведены забастовки и демонстрации студентов. Все эти действия нанесли серьезный удар по американской политике в Китае.
В конце ноября Ведемейер был вынужден сообщить Государственному департаменту, что «злоупотребление властью и несправедливые действия гоминьдановского правительства вызвали серьезное недовольство со стороны населения районов, находившихся прежде под японской оккупацией. Несмотря на то, что антияпонская война лишь недавно закончилась, большинство китайцев, сочувствовавших гоминьдановскому правительству, отвернулось от него». В то же время в самой Америке усилилось недовольство народа, требовавшего возвращения американских солдат и офицеров на родину. В ноябре шесть депутатов палаты представителей выступили с критикой политики Хэрли, Ведемейера и Трумэна и представили на обсуждение проект резолюции, требовавшей немедленного вывода американской армии из Китая. В частности, они заявляли, что «наше вооруженное вмешательство препятствует развитию Китая и создает все условия для возникновения третьей мировой всйны»{498}.
В конце концов создавшаяся в этот период внешняя и внутренняя обстановка заставила президента Трумэна отозвать Хэрли из Китая и назначить на его место Маршалла (ноябрь 1945 года). Одновременно Трумэн опубликовал заявление об американской политике в Китае, в котором потребовал «прекращения конфликта», «скорейшего созыва конференции представителей важнейших политических группирсвок» и «расширения базы гоминьдановского правительства путем привлечения беспристрастных и деятельных представителей других партий и группирсвок». Трумэн, далее, заявил, что «американская [82] помощь не примет форму военного вмешательства в целях оказания какого-либо воздействия на ход внутреннего конфликта в Китае». Наконец, на происходившем в декабре Московском совещании министров иностранных дел Америки, Советского Союза и Англии было решено «твердо придерживаться политики невмешательства во внутренние дела Китая». Казалось бы, после этого политический кризис в Китае ослабеет. Но, делая этот вывод, не следует забывать того, что Трумэн сказал во второй половине своего заявления, а именно: «Существование автономных армий, например армии компартии, не согласуется с принципом политического единства Китая. Они должны быть эффективно объединены в единую армию китайского народа». Очевидно, именно в этом стремлении с помощью политических уступок и жестов в сторону «демократизации» и «мира и единства» ослабить бдительность антиимпериалистических сил и разоружить их и состояла главная цель нового политического курса США в Китае. Этот вывод можно подкрепить тем, что Маршалл выдвигал в качестве наиболее желательной политической формы правления в «демократизированном Китае» «коалицию, в которой военное соотношение между некоммунистическими <правильней было бы сказать антикоммунистическими> и коммунистическими силами было бы в пользу некоммунистических сил»{499}.
Исходя из этого, Маршалл, с одной стороны, считал необходимым сдержать действовавшего без учета своих сил Чан Кай-ши и сделать шаг назад («демократизация»), с тем чтобы привести в порядок силы Гоминьдана, а с другой стороны, настаивал на продолжении бесперебойной военной и экономической помощи для скорейшего укрепления ослабевших военных сил гоминьдановского правительства. В результате, когда в июле 1946 года началась всеобщая гражданская война (чему способствовала переброска в Маньчжурию 200-тысячной гоминьдановской армии), гоминьдановское правительство смогло направить на фронты гражданской войны 2 миллиона солдат (85 процентов всех своих вооруженных [83]сил), тогда как до прибытия Маршалла в Китай оно могло послать туда лишь 1 миллион солдат (45 процентов всех своих вооруженных сил). Если до прибытия Маршалла в Китай у гоминьдановцев было 39 дивизий, вооруженных американским оружием, то к июню 1946 года таких дивизий было уже 50. В последовавший за этим период вплоть до завершения американской миссии «посредничества» гоминьдановскому правительству оказывалась колоссальная военная помощь; эта помощь не прекращалась даже во время открытого конфликта между Гоминьданом и Коммунистической партией. Исключение представлял лишь незначительный промежуток времени, когда в результате решительного протеста китайской компартии Америка, желая показать свою «объективность», временно запретила поставки оружия гоминьдановскому правительству. Но и «тогда у гоминьдановского правительства имелось достаточное количество военных материалов» и «приказ о прекращении помощи не имел сколько-нибудь серьезного значения»{500}.
Общая сумма американской помощи гоминьдановскому правительству за последовавшие после капитуляции Японии три года составила 4 миллиарда 446 миллионов долларов. «Каждый месяц гоминьдановской армии направлялось в восемь с половиной раз больше оружия, чем за весь период войны на Тихом океане»{501}. Ценой, которую Китай заплатил за американскую помощь, были «Китайско-американский договор о дружбе, торговле и мореплавании» (ноябрь 1946 года), «Китайско-американское авиационное соглашение» (декабрь 1946 года), «Секретное соглашение о военно-морской базе в Циндао» (январь 1947 года), «Секретное соглашение о расположении американских войск в Китае» (октябрь 1947 года), «Китайско-американское военно-морское соглашение» (декабрь 1947 года){502} и др. Этими соглашениями утверждалось американское господство в политической, экономической, [84] военной, дипломатической и культурной сферах деятельности Китая. Поэтому, несмотря на неоднократные заявления Маршалла и Трумэна о том, что Америка прекратит «помощь» Гоминьдану, если он не, будет стремиться к «миру, единству и демократизации», Чан Кай-ши «был убежден, что с точки зрения общей тенденции американской политики Гоминьдану нет необходимости идти на какие-либо уступки, а если положение станет угрожающим, то Америка вынуждена будет прийти на помощь»{503}. Таков был единственный и неизбежный итог нового политического курса США в Китае и посредничества Маршалла. Вот почему наметившееся на первый взгляд в январе — феврале 1946 года после прибытия в Китай Маршалла улучшение положения в Китае (резолюции по поводу соглашения о перемирии, за исключением Маньчжурии, проведения в жизнь приказа о прекращении военных действий, изданного согласительным комитетом из представителей Америки, Гоминьдана и Коммунистической партии, создания Политического консультативного совета с участием представителей всех партий и группировок, сформирования на нем временного коалиционного правительства, созыва учредительного собрания, принятия демократического проекта конституции и т. д. и т. п.) ни в какой мере не поколебало решимости Чан Кай-ши разжечь гражданскую войну. Как он сам впоследствии заявлял, это был лишь своего рода политический ход в целях создания более выгодных стратегических условий.
В конце марта, когда еще более усилился террор гоминьдановского правительства, его представители открыто потребовали отказа от резолюции о создании Политического консультативного совета. В апреле, после вывода Советским Союзом своих войск из Маньчжурии, здесь начались крупные столкновения между коммунистическими и гоминьдановскими войсками. Гоминьдановское правительство, бросившее на произвол судьбы свой народ во время маньчжурского инцидента в 1931 году, к моменту капитуляции японской армии перед советскими [85]вооруженными силами не имело ни одного своего солдата в Маньчжурии. Поэтому сразу же после капитуляции Японии оно преобразовало бывшую армию Маньчжоу-го в гоминьдансвскую и, попросив отсрочки вывода советских войск из Маньчжурии, попыталось помешать быстро разраставшейся антияпонской партизанской армии и частям продвинувшейся на север 8-й армии занять важнейшие опорные пункты и города Маньчжурии. Советская армия, твердо придерживаясь принципа невмешательства во внутренние дела, не вмешивалась и в действия народной армии, осуществлявшей свою власть на местах, и абсолютно не оказывала ей такой непосредственной помощи, какую оказывала американская армия гоминьдановцам. По этому поводу даже Маршалл подтверждал в 1947 году, что у него «нет никаких доказательств, которые свидетельствовали бы об открытой помощи китайской компартии со стороны России»{504}. Белден, в частности, сообщал, что многие города Маньчжурии были переданы советской армией гоминьдановский войскам. Сразу же после эвакуации советских войск гоминьдановское правительство при помощи транспортных средств американской армии сконцентрировало свои основные вооруженные силы в Маньчжурии и начало всеобщее наступление против Народно-освободительной армии. В мае военные действия распространились на Чанчунь и другие важнейшие города Маньчжурии. Китайская компартия пошла на уступки, и в начале июня было заключено недельное перемирие. Однако в конце июня 500-тысячная гоминьдановская армия начала генеральное наступление на Чжунюаньский освобожденный район.
Итак, не прошло и года после капитуляции Японии, как весь Китай был ввергнут в гражданскую войну. В то время вооруженные силы гоминьдановского правительства, включая местные армии, составляли 4 миллиона 300 тысяч солдат (в том числе 2,5 миллиона армии центрального правительства). На территории, находившейся под властью гоминьдановского правительства, [86] проживало 340 миллионов человек. Народно-освободительная армия насчитывала 1 миллион 200 тысяч солдат регулярных войск и 2 миллиона народных ополченцев. На территории, занимаемой Народно-освободительной армией, проживало 136 миллионов человек. Таким образом, в то время и в количественном отношении, и в смысле вооружения подавляющий перевес был на стороне гоминьдановской армии. Но боевой дух гоминьдановских войск был крайне низок, а правительство находилось в полной политической изоляции. Поэтому уже тогда Сун Цин-лин в своем послании американскому народу следующим образом предупреждала относительно авантюристических планов Чан Кай-ши.
«Если начнется гражданская война... город окажется отрезанным от деревни. Крестьяне выступят в поддержку компартии, которая даст им землю и установит низкие налоги. Где тогда находящиеся под властью гоминьдановского правительства города смогут получать сырье, товары на экспорт и даже продовольствие!? Гоминьдан не может победить в гражданской войне. Это всем хорошо известно. Почему же тогда реакционные группировки провоцируют бесперспективную для них войну? Потому что они рассчитывают, что гражданская война в Китае приведет к войне между Америкой и Советским Союзом и тогда «в конечном счете они смогут разгромить китайскую компартию»{505}. [87]
