Источник - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/china.htm
ИСТОРИЯ ЖЕЛЕЗНОЙ ИМПЕРИИ
[ИСТОРИЯ ДИНАСТИИ ЛЯО]
ЛЯО ШИ
Часть III. Кидани: история и историография
Г. Г. Пиков.
Западные кидани
Политическую историю государства западных киданей можно разделить на несколько этапов. Первым из них является период с 1124 по 1143 гг., основным содержанием которого было образование государства.
Возникновение государства западных киданей непосредственно связано с изменением в начале XII в. политической обстановки на Дальнем Востоке. К этому времени в киданьской империи явственно ощущался постепенный упадок монархии, ее внутренний развал. Войны с Кореей и тангутским государством в XI в. были последними успехами киданей на внешней арене. Они существенно истощили экономику страны. Участились попытки племен освободиться от гнета киданей (восстания дадань, цзубу и др.). Происходил процесс разложения правящей верхушки киданей, озабоченной борьбой за власть.
Кидани разгромили в начале X в. Бохайское королевство, однако не смогли остановить процесс исторического развития тунгусо-маньчжурских народов. Более того, угроза завоевания со стороны могущественных соседних государств Ляо, Сун и Коре, их не прекращавшиеся попытки вмешаться в их внутренние дела киданей лишь ускорили этот процесс, явились одной из важнейших причин возникновения у северных племен нового государства, ставшего преемником культурных и политических традиций Бохая. Шэннюйчжи (немирные чжурчжэни) с 1112 г. окончательно вышли из повиновения киданям и активизировали политику, направленную на объединение всех чжурчжэньских племен. Так началась война чжурчжэней с киданями, закончившаяся разгромом Ляоской империи и появлением на свет Золотой империи чжурчжэней. В политических событиях и военных действиях этого периода активное участие принял будущий основатель государства западных киданей - Елюй Даши.
Родился Елюй Даши в 1087 г. Дата эта установлена на основании утверждения «Ляо ши», что в 1124 г. (год цзя-чэнь) ему было 38 лет 1. Он принадлежал к императорскому роду и являлся потомком основателя династии Елюй Абаоцзи в восьмом поколении. В мусульманьских источниках он известен также под именами Нуши тайфу, Нуши талфун, Нуши тайфун, Нуси тайфда и Нуси тайгир. Для своего времени Елюй Даши получил довольно разносторонние и, вероятно, глубокие знания в различных областях культуры. «Ляо ши» сообщает, что в 1115 г. он удостоился степени цзиньши. Вероятнее всего, это произошло в 1112 г 2. Даши был хорошо знаком не только с киданьской, но и с китайской литературой. Будучи к тому же отличным стрелком из лука и великолепным наездникрм, имея высокий титул чжун дэ (глубоко добродетельный), он обладал всеми [317] необходимыми качествами для занятия важных государственных постов. В 1115 г. он становится цыши (контролером) Тайчжоу и Сянчжоу, а затем и цзедуши (генерал-губернатором) тоусячжоу (вверенной области) Ляосин.
В этом же году дубоцзиле (верховный вождь) Агуда провозгласил создание чжурчжэньского государства Цзинь, принял императорский титул, в 1116 г. захватил Восточную столицу киданей Ляоян, старую бохайскую столицу, а вскоре и всю территорию прежнего Бохайского королевства. В ходе переговоров чжурчжэней с Сунской империей был заключен ряд соглашений (в 1118, 1120 и 1122 годах). По соглашению 1120 г. Сунская империя брала на себя обязательство выступить на стороне чжурчжэней против киданей.
Елюй Даши, получив значительные полномочия, играл, вероятно, в этот период немалую роль в политической жизни государства. Обе его должности (цыши и цзедуши) предполагали, что их обладатель одновременно занимал какие-то посты еще и в центральном правительстве 3, был облечен военными и гражданскими полномочиями.
Китайская армия вела себя пассивно. Это позволило киданям предпринять попытку нейтрализовать Сунскую империю и обезопасить свои южные границы. Елюй Даши, назначенный главнокомандующим южным маршрутом, в 5-м месяце 1122 г. во главе двух тысяч киданьских и ейских всадников нанес поражение сунским войскам при Ланьго-удяне. Это помогло империи Ляо справиться с нависшей с юга угрозой и направить часть войск против чжурчжэньских армий.
В 6-м месяце 1122 г. Елюй Даши разгромил под Сюнчжоу отборную сунскую армию. В 10-м месяце 1122 г. огромная сунская армия (по Е Лун-ли, до 500 тыс. воинов) была отправлена для нападения на Ляо. Елюй Даши помог предводителю сиских войск Сяо Ганю разгромить ее. По «Сун ши» (цз. 357, л. 126-136), сунская армия понесла огромные потери в живой силе и оружии. Запасы продовольствия, которые собирались со времен Ван Аньши (1068 г.), попали в руки победителей. Одержанные Елюй Даши и Сяо Ганем победы значительно подняли престиж киданьской империи.
Однако вскоре в рядах защитников юга произошел раскол. Сяо Гань предложил план возрождения государства на территории обитания племени Си, которое, по сообщению Сюй Кан-цзы 4, проживало в это время на территории Маньчжурии. Елюй Даши настаивал на отходе к императору Тянь-цзо. Вероятно, уже в это время у Даши был план возрождения империи на основе объединения под эгидой киданей родственных им племен, но в тех условиях он оказался неосуществимым. Мысли его ближайшего сподвижника Сяо Ганя не шли, вероятно, дальше захвата власти для себя и своего народа. Его поддержали и некоторые киданьские чиновники, особенно те, которые вместе с императрицей от страха изъявляли покорность то китайцам, то чжурчжэням. Поэтому у Даши не оставалось другого выхода, кроме как возвратиться к Тянь-цзо. Тогда сиские и бохайские воины ушли с Сяо Ганем на территорию племени Си. Здесь в 1-м месяце 1123 г. Сяо Гань провозгласил образование государства Великое Си и присвоил себе титул императора Шэнь-шэна. Это государство вскоре было разгромлено китайцами. Сяо Гань был убит одним из приближенных, а голову его отослали в Сун.
Начался новый этап в биографии будущего основателя государства западных киданей, связанный с борьбой против главного врага державы - чжурчжэней. Сначала он добился некоторых боевых успехов. К числу выдающихся боевых операций Елюй Даши, вероятно, надо отнести контратаку под Фэншэнчжоу. Чтобы дать возможность киданьской армии уйти от наседавшего врага, отряд Елюй Даши неожиданно для чжурчжэней [318] появился в области Фэншэнчжоу, взял город и стал быстро продвигаться вперед. Его появление было настолько внезапным, что чжурчжэньские войска откатились почти до гор Дунмэншань (в 25 ли к востоку). Хотя Даши и попал в плен, время было выиграно.
Вскоре отряды чжурчжэней, посланные для преследования киданьского императора, застряли в болотистой местности. Чжурчжэньский принц Цзун-ван приказал Даши провести войска к лагерю киданей. Самому Тянь-цзо удалось спастись и бежать в Инчжоу. Здесь необходимо отметить некоторое замешательство китайских историков перед фактом «предательства» Даши. «Ляо ши» вообще умалчивает об этом. В ней лишь сообщается, что Елюй Даши прибыл к императору после падения Пекина. Составители «Ган му» сообщают, что Даши был освобожден из плена чжурчжэньским императором, а затем послан им к Тянь-цзо. Лишь цзиньские источники открыто говорят об этом факте из биографии принца.
Цзиньский император полюбил Даши за смелость и ум, приблизил к себе и подарил жену. Однако Елюй Даши недолго оставался у чжурчжэней. Он поссорился во время игры со старшим военачальником Няньханем и, «боясь наказания», бежал.
В 9-м месяце 1123 г. он прибыл в лагерь императора Тянь-цзо. Император не только простил ему и эту измену, но даже обрадовался его приходу. Положение империи было критическим.
В 7-м месяце 1124 г. Тянь-цзо, рассчитывая на помощь Елюй Даши и шивэйских племенных отрядов под командованием Цигэши, решил выступить в поход для освобождения областей Яньчжоу и Юньчжоу. Но Елюй Даши, хотя и не имел еще определенного плана спасения государства, усиленно отговаривал Тянь-цзо от этого намерения. Тянь-цзо, однако, не последовал его совету. Войска выступили из гор Цзяшань, заняли несколько районов, но вскоре были разбиты чжурчжэньским полководцем Уши на р. Яньхэся. Елюй Даши не принял участия в этом походе, сославшись на болезнь. Остатки войск Тянь-цзо снова укрылись в горах Цзяшань. Вскоре он был захвачен в плен.
Судя по «Сунмо цзивэнь», где содержится биография Елюй Даши, заимствованная Е Лун-ли для своей «Истории...», Даши еще не решился окончательно отмежеваться от гибнущей династии, как принято считать. Сообщение о том, что «Даши, глубоко проникший в Пески, возвел на императорский престол сына Тянь-цзо, носившего титул Лян-вана, а сам стал его помощником» 5, заставляет иначе взглянуть на события. Уйдя от [319] Тянь-цзо, он возвел на престол в качестве марионетки Лян-вана, от его имени «назначил чиновников севера и юга» и темной ночью бежал на север.
Куда именно бежали Елюй Даши и Лян-ван? В 30-й главе «Ляо ши» есть сведения, что в конце концов Елюй Даши прибыл в Кэдуньчэн, но с таким названием существовало несколько городов. В главе 37 «Ляо ши» говорится: «Хэдунчен - это старый уйгурский город Хотун. В результате ошибки стали писать Хэдунчен... В юго-восточном направлении до Верхней столицы 1.700 ли» 6. Но там же упоминается еще один город с таким названием: «Округ Чжэнь-чжоу, местонахождение командования воеводства Цзяньаньцзюнь древний город Хотун... В юго-восточном направлении до Верхней столицы 3.000 ли» 7. Еще один город, «локализация которого затруднена» 8, упоминается в «Синь тан шу» (цз. 37). В какой же из этих городов отправился Елюй Даши? И в каком направлении - на запад 9 или на север 10? Иначе говоря, к тангутам или монголам? Анализ источников показал, что Даши бежал не в тот уйгурский Кэдуньчен, о котором идет речь в главе 37 «Ляо ши» и который принадлежал тангутам с XI в. 11 Попасть в него можно было, не отклоняясь на север. К тому же в это время тангуты не стали бы оказывать помощь Даши, имевшему еще очень мало сил. Елюй Даши намеренно шел именно в город, расположенный на р. Орхон, т.к. это был важный военный центр на северо-западной границе киданьской империи. Основной задачей размещенного там гарнизона (более 20 тыс. киданьских воинов) был контроль над племенами. Хозяйственные работы вели члены 700 бохайских, чжурчжэньских и китайских семей, а также семьи сосланных преступников-киданей 12.
С прибытием на западную границу империи начался новый этап не только в биографии Елюй Даши, но и в истории киданьского общества. Его знаменовала последняя попытка вооруженной борьбой сломить натиск завоевателей. После ее неудачного завершения был предпринят поход на запад с целью образования нового государства. Хронологически этот период продолжался с 1124 по 1143/44 гг., т.е. с момента образования государства Бэй Ляо и до смерти Елюй Даши, оставившего своим наследникам мощное государственное образование с центром в бывшей столице Караханидов.
Остановить натиск чжурчжэней и вернуть гибнущей империи былую славу можно было, объединив все античжурчжэньские силы, в том числе многочисленные кочевые племена Монголии, для которых полчища Агуды представляли потенциальную опасность. Елюй Даши отлично понимал это. Уйдя от последнего киданьского императора с небольшим отрядом воинов, он затем пополнил свое войско за счет мелких киданьских племен, родов и гарнизонов крепостей, еще не захваченных чжурчжэнями. К этому времени умер Лян-ван, бывший «императором» всего несколько месяцев (5-10-й месяцы 1123 г.). Следующая креатура Даши, Елюй [320] Чжуле, в 11-м месяце того же года был убит соратниками. И хотя император Тянь-цзо еще скитался по степям и даже считал себя верховным владыкой уже практически не существующей империи, в политическом смысле он был мертв. Поэтому Елюй Даши и решился, как сообщает «Ляо ши», объявить себя императором. Это произошло в пятый день 2-го месяца года цзя-чэнь (1124 г.) 13.
Авторитет Даши возрастал. Цзиньский главнокомандующий Няньхань сообщал императору, что Елюй Даши установил тесные контакты с Западным Ся. Достигнутые успехи позволили ему провозгласить создание нового киданьского государства Бэй Ляо (Северное Ляо). Воспользовавшись беспокойством, которое вызвало у кочевников появление чжурчжэней в Монголии, Даши созвал курултай племен в старинном уйгурском городе Бэйтин (Бешбалыке). На него прибыли главы семи областей («семь чжоу на западной границе») и вожди 18 племен. Среди них значатся племена, жившие в самых разных частях Монголии: Большие желтые шивэй, кочевавшие в районе Байкала; теле (теленгуты Рашид ад-Дина), обитавшие по берегах Амура; ван-цзи-ла (онгираты); цзя-цзи-ла (джаджираты); ми-р-ки (меркиты); цзу-бу (татары); тан-гу (тангуты); ху-му-ссю (хумус); е-си (йисуты); би-гу-дэ, возможно, жившие на Амуре; ни-ла; хэ-чу; у-гу-ли (уги, урянхаи); бу-су-уань; си-ди; да-ла-гуай (таргутай); да-ми-ли (у Рашид ад-Дина - тамгалык); цзю-эр-би. Этот список подтверждает сообщение «Цзинь ши», что влияние Даши распространялось практически на всю Монголию. На курултае Елюй Даши обратился к собравшимся с программной речью, а в ответ на страстный призыв получил 10 тыс. хорошо вооруженных и прекрасно обученных воинов. Вероятно, на этом же съезде Елюй Даши принял монгольский титул «гурхан». Если императорский титул отражал его притязания на киданьский престол и стремление возродить империю, то титул «гурхан» подразумевал, что средством для достижения цели он избрал конфедерацию монгольских племен - противников чжурчжэней.
Новое государство уже не являлось империей, и более значимым был именно второй титул. Основой слова «гурхан» является «гур», что означает «всеобщий», а весь титул читается «хан всех племен». Термин этот издавна привлекал внимание исследователей. Принятие его первым западнокиданьским правителем Елюй Даши казалось необычным таким историкам, как М. Дегинь, П. де Майа, К. Д'Эрбло, С. де Саси, М. Клапрот. Источник заимствования этого титула пытались найти В. Григорьев, И. Березин, К. Риттер, К. Менгес, К. А. Виттфогель, Фэн Цзяшэн и ряд других отечественных и зарубежных исследователей 14. В «Ляо ши» прямо говорится, что «гурхан» - это почетный титул правителей монгольских племен. Корень «гур» в монгольском языке имеет два значения: 1) большой, всеобщий; 2) народ (собрание племен). Титул «гурхан» в этом случае означает выборного хана, поставленного во главе какого-либо племенного союза. Именно в таком значении он встречается [321] в «Юань чао би ши», где рассказывается, как в 1201 г. некоторые монгольские племена, собравшись на реке Кем, избрали своим вождем Джамуху и присвоили ему титула гурхан, т.е. великий хан 15. Можно предположить, что на протяжении XII- XIV вв. значение этого титула претерпело заметную эволюцию. Джувейни объясняет его как «хан ханов», а Рашид Ад-Дин трактует как «великий хан, всеобщий хан»». В отдельных тюркских и монгольских языках это слово произносится с некоторым удлинением (гур-хан) и обозначает «универсальный правитель, хан с огромной властью, верховный правитель» 16. Титул этот пользовался большим уважением у многих правителей, в частности, «любил видеть свое имя с этим прозванием Тимур» 17. Любопытно свидетельство Р. Бэкона о значении слова «хан»: «хан - титул и означает то же, что прорицатель» (Chan est nomen dignitatis, et sonat idem quod divinator) 18. Тем самым подтверждается попытка совместить в лице правителя западных киданей духовную и светскую власти по т. н. «китайскому» варианту 19.
Даши сделал ставку на северо-монгольские племена, надеясь с их помощью отвоевать трон. Об этом он откровенно заявил, провозглашая сначала государство Бэй Ляо (Северное Ляо), а потом и степную конфедерацию из 18 племен. Для потенциального государства, однако, не было ни этнической, ни экономической основы. Кроме того, северные племена хотели лишь не пропустить чжурчжэней в свои владения. Когда же они убедились, что Даши хочет серьезной войны с Цзинь, то тут же отложились от него. За Даши сохранялась слава «китайца», недаром мусульманские авторы именуют его Курханом ас-Сини 20.
Чжурчжэни предприняли ряд военных и дипломатических мер против Бэй Ляо, следствием которых явился распад сложившейся коалиции. Кидани под командованием Елюй Даши вынуждены были уйти на территорию Средней Азии. В день цзя-у 2-го месяца 1130 г. Елюй Даши принес в жертву Небу, Земле и своим предкам серого быка и белую лошадь, затем устроил смотр своим войскам, перед которыми поставил задачу совершить марш на запад.
Прежде чем отправиться «к арабам» (дашы), армия Даши для отдыха и пополнения продовольствия пыталась пробиться в горы Иныыань (хр. Борохоро, входящий в систему Тянь-Шаня), но из-за обильного снега и нагромождения скал не смогла сразу дойти до пастбищ.
Почему же кидани двинулись именно на запад, а не на юг или север? На это имелся целый ряд причин. На востоке и юге существовали довольно сильные государственные образования - Сун, Цзинь и Западное Ся, зато на западе политическая ситуация была нестабильной. В Х-ХП вв. обширные пространства среднеазиатского региона находились под политическим контролем Караханидов. Их владения к этому времени были разделены на «фактически самостоятельные уделы, управляемые членами или родственниками Верховного хана», воевавшими между собой. Распри привели к ослаблению уделов и «послужили одной из причин падения государства Караханидов» 21. В то же время в регионе шел интенсивный рост городов. Возросшие потребности городов в рынках сбыта своей ремесленной продукции, повышение спроса на сырье, производимое лишь скотоводческим хозяйством, служили мощным стимулом втягивания кочевников в орбиту товарно-денежных отношений с земледельческими районами. Следствием этого явился быстрый рост товарности скотоводства, что стимулировало кочевников увеличивать пастбища. Стремление к расширению пастбищ, а также желание родоплеменной знати участвовать в торговых делах без посредников толкали кочевников на конфликты с соседними племенами.
Уход произошел, как явствует из анализа «Ляо ши», в 1130 г., а не в 1128 г. (дата мусульманских источников). Встретив вооруженное сопротивление со стороны киргизских племен на территории Тувы, кидани через [322] Турфанское уйгурское княжество вторглись в Семиречье. Решающее сражение между киданями и армией Санджара состоялось 5 сафара 536 года хиджры (9 сентября 1141 г.). По сообщению Ибн ал-Асира, «не было в исламе битвы крупнее этой, и не было в Хорасане больше убитых, чем в ней» 22. Катаван (Катван) - селение в Самаркандской области. Якут пишет, что оно отстояло от Самарканда к северо-западу на 5 фарсахов. От него получила свое название Катванская степь между Зеравшаном и горами. Даргам - один из притоков реки Зеравшан, к югу от Самарканда. Что касается численности войск, то Ал-Хусайни сообщает о «700 тысячах самых сильных всадников» у киданей и 70 тыс. - у Санджара 23. Бар Эбрей приводит другие цифры: 300 и 100 тысяч 24. Число погибших мусульман источники тоже называют по-разному. В маньчжурском варианте «Ляо ши» сообщается, что на протяжении десяти ли земля была покрыта мертвыми телами. Низами-и Арузи Самарканди 25 и Равенди 26 говорят о 30 тыс. павших мусульман. Ал-Бундари подтверждает цифру Ибн ал-Асира - 10 тысяч 27. Бар Эбрей рассказывает, что Санджару удалось бежать только с шестью всадниками, а его 100-тысячная армия частью была перебита, а частью пленена 28. Память об этой битве была жива еще в XIV в. 29
Резонанс от битвы в Катванской степи был огромен. Вести о ней докатились до Палестины и Сирии, а оттуда в совершенно искаженном виде просочились в 40-х гг. XII в. в Западную Европу 30. В 1146 г. баварский хронист Оттон Фрейзингенский в своей хронике вспоминал о состоявшейся годом ранее встрече с кабульским епископом из Сирии, во время которой тот сообщил ему, что «несколько лет назад некий Джон, который жил за пределами Персии и Армении на далеком Востоке, король, священник и христианин со всей своей нацией, хотя и несторианин, повел войну против королей персов и медов, братьев, называвшихся Самиарди... они сражались три дня... Пресвитер Иоанн, ибо так они называли его, разгромив, однако, персов, явился победителем в самой жестокой резне» 31. Он, якобы, дошел до Экбатаны (Хамадана), но не решился перейти Тиф и увел войска обратно 32. «Хроника» не указывает точную дату, говоря лишь «несколько лет назад». Зато ее совершенно точно приводит сочинение, продолжающее «Хронику» Отгона Фрей-зингенского 33. В 1165 г. папа и некоторые государи получили подложное письмо к византийскому императору Мануилу Комнину от имени священника Иоанна. Папа Александр III в 1177 г. отправил своего лейб-медика, магистра Филиппа, с письмом к этому царю «Трех Индий» и всех земель от вавилонской башни до места погребения апостола Фомы. Таким образом, европейские авторы ошибочно приписали каракитаям поход в Иран и Месопотамию, сочтя их подданными христианского государя. Возможно, сирийский епископ располагал какими-то сведениями о наличии среди «неверных» несториан, кереитов или, что тоже вполне вероятно, киданей. Имя этого царя Иоанна связывали с именем апостола Иоанна, который называл себя пресвитером во втором и третьем посланиях. Он, якобы, «не умер и выступит при конце дней провозвестником Спасителя»34. П. Карпини называет его «царем Индии». М. Поло и Абу-л-Фарадж, говоря о нем, имеют в виду Ван-хана кереитского. С XIV в. его отождествляли с абиссинским негусом. К. Риттер считал, что именем Иоанн был передан титул ван-хан 35. Л. Н. Гумилев писал, что Иоанн соответствует имени найманского вождя Эниата (Инанч Бильгэ Буку-хана): это «имя, либо легко переделываемое в "Иоанн", либо просто имя "Иоанн", превратившееся в Эниат» 36. Г. Опперт же вообще производил имя «пресвитера Иоанна» из титула «гурхан», считая, что произошло выпадение буквы «р» 37. Эту теорию более подробно разрабатывает Царнке, а разделяют ее О. Пешель и Гутшмид 38. Профессор Брун пресвитером Иоанном считал грузинского царя Иоанна Орбелиани 39.
После этого решающего сражения с объединенными силами мусульманских правителей в Катванской степи под Самаркандом 9 сентября 1141 г. завоевание Средней Азии было завершено в короткие сроки.
Второй период истории государства западных киданей - 1144-1218 гг. Преемниками Елюй Даши предпринимается ряд мер по укреплению государственного аппарата, в котором на службе использовались и представители подвластных народов. Всем правителям Западного Ляо постоянно приходилось вести военные действия с соседями. Несколько раз западные кидани при помощи оружия пресекали попытки уйгуров освободиться из под власти Си Ляо. Киданьские эмиссары провоцировали беспорядки на западной границе чжурчжэньской империи. В 1188 г. цзиньским императором был принят план сдерживания кара-киданьской [323] активности. Активные действия западных киданей, направленные на стравливание с чжурчжэнями различных монгольских племен, не были в полной мере эффективны и систематичны, ибо много сил и внимания отвлекали события на западной и южной границах государства. Особенно напряженными были отношения киданей с Хорезмом.
Государство кара-киданей переживало сложный период. Уйгурский Идикут поднял в 1209 г. восстание против киданей и направил к Чингис-хану послание, в котором писал, что «ненавидит киданей и уже давно имел желание подчиниться» 40. Кара-киданьский наместник Шаукем, который «простер десницу притеснения на Идикута, начальников и племена уйгуров, требовал неподобающего добра», был убит восставшими. Мятеж Идикута явился сигналом к началу освободительного движения мусульман Восточного Туркестана.
В самом государстве поднял мятеж найманский вождь Кучлук. Он оказался в государстве западных киданей после разгрома кереитов Темуджином в 1204 г 41. Он пытался продолжить дело своего отца Таян-хана и сплотить монгольские племена в борьбе с Чингисом, однако был окончательно изгнан за пределы Монголии и оказался в государстве Си Ляо. Кучлук быстро разглядел слабость государства. Устроив засаду, он захватил гурхана на охоте. Однако Кучлук не решился расправиться с гурханом, так как кидани составляли значительную часть его войска. Гурхан получил титул Тай шан хуан (верховный император), а его мать - Хуан тай хоу (вдовствующая императрица).
В исторической литературе при анализе политической ситуации в Средней Азии накануне монгольского вторжения государству кара-киданей обычно уделяется мало внимания. Воссоздается на основе тех или иных источников история взаимоотношений местного мусульманского населения с киданями, преследования Кучлуком ислама, жестокое подавление народного недовольства и коротко сообщается о захвате государства войсками монголов. На наш взгляд, эта страница истории Средней Азии заслуживает детального освещения. Сопоставление и анализ различных источников позволяют сделать это.
Приход к власти Кучлука знаменовал начало заключительного этапа в истории западнокиданьского государства. Оно быстро шло к печальному финишу, раздираемое внутренними противоречиями, расшатанное борьбой среднеазиатских народов за свержение ига киданей, потерпевшее ряд крупных неудач на внешнеполитической арене (войны с гуридами, хорезмшахами и т.д.), ослабленное в результате недальновидной внутренней и внешней политики найманского вождя. Его политика гонений на мусульман вызвала всеобщую ненависть населения.
Вероятно, именно известия о борьбе Кучлука с хорезмшахом породили слухи о «царе Давиде, который идет на помощь христианам с востока». Слухи взбудоражили Европу. Епископ Акки палестинской Яков де Витри в своих письмах (1221 г.) рассказывал о попытке багдадского халифа, враждовавшего с хорезмшахом, через посредство несторианского патриарха вступить в переговоры с царем Давидом. С этой целью халиф, похоже, действительно отправил посла в Среднюю Азию.
В 1218 г. 20-тысячный корпус монголов под командованием Джэбэ-нойона вторгся в Западное Ляо. Судя по сообщениям Абул-гази, государство Западное Ляо было одним из центров сопротивления Чингис-хану. Сам Чингисхан считал опасность с этой стороны очень большой 42. Как показывает анализ источников (Абулгази, «Юань ши», «Синь Юань ши»), государство было завоевано монголами не сразу, как долго считалось, а лишь спустя почти два года (к 1220 г.).
Так закончило свое существование западнокиданьское государство. Вероятно, во время агонии оно распалось на несколько отдельных владений. Какие-то племена в это время начали миграцию с территории Си Ляо. Так, во время боя Мухаммеда с монгольской армией, направленной для преследования меркитов и разведывания пути на запад, какие-то роды или даже, возможно, племена кара-китаев сражались на стороне монголов. Джувейни сообщает о пленении в битве 1210 г. отряда некоего Хамид-Пура, который перешел на службу к хорезмшаху и погиб в 1220 г. при взятии монголами Бухары 43. Особенно известен Чин-Тимур, сумевший добиться высокого положения при монголах. Рашид ад-Дин сообщает, что он происходил из онгутов, однако, по словам Джувейни, он был родом из кара-киданей 44. Самыми же известными наследниками, в некотором смысле наследниками славы гурханов, были Измаил и Борак-хаджиб.
Под мусульманским именем Измаил (в «Юань ши» - Хэ-сы-май-ли) известен один из ближайших сановников гурхана Чжулху, контролировавший область Ферганы. Часть кара-киданей ушла в поход на запад с монголами (примерно 5 тыс. хозяйств). Этот отряд был поставлен в авангарде корпуса Джэбэ. Впоследствии все перешедшие на сторону монголов кидани влились в этот отряд, постепенно разросшийся до десятитысячного корпуса и более. Оставшиеся растворились в местном населении или совершили миграцию в последующие времена. Созданный монголами кара-киданьский корпус сыграл заметную роль в истории нашествия орд Чингис-хана на Среднюю Азию. Судя по «Юань ши», отряд возглавлял именно Измаил 45. Затем киданей бросили [324] против курдов Ширваншаха. В составе Западной экспедиции кидани прибыли на Кавказ и нанесли, если верить «Юань ши», поражение отрядам грузинских князей, асов, взяли город Хэ-линь (город черной рощи). «При горе Тер» впервые столкнулись с ва-ло-сы (русскими) и разбили их. «Юань ши» утверждает, что именно Измаил со своим отрядом захватил Ми-чжы-сы-ла (т.е. Мстислава) и по приказу Джэбэ доставил его наследнику престола Джучи. После казни Мстислава корпус кара-киданей обрушился на канглов, затем «усмирил» кипчаков. Во время похода Чингис-хана на тангутское государство Измаил явился к великому хану. Тот щедро наградил его, передав значительную часть захваченных самим Измаилом драгоценностей и пожаловав титул битхэши. Здесь впервые осуществилась мечта киданей: они были посланы в бой против своего смертельного врага - чжурчжэней. За участие в этих боях и за подвиги на западе Измаилу было пожаловано звание гуй-си-юй-да-шуй (покровитель западных стран).
Одним из «потомков» западнокиданьского государства было, видимо, государство Борак-хаджиба в Керма-не. Борак-хаджиб (Булак, по Ибн ал-Асиру) - единственный в своем роде основатель последней киданьской (точнее уже кара-киданьской) династии. Мухаммед ан-Насави, сторонник разгромленной Бораком партии, ясно заявляет, что «узурпатор» был «камергером» гурхана 46. По Казвини, он - «один из эмиров Гурхана кара-китаев» 47. Есть сведения, что он был близким родственником гурхана, вероятно, сыном Таянку, который попал в плен к хорезмшаху в 1210 г.48 В китайском источнике монгольского периода Ци-ли-ван (Керман) упоминается как страна черных киданей 49. История кара-киданьской династии в Кермане начинается с 1210 г. По Джувейни, после битвы при Таласе (раби'1 607 г. х. - август-сентябрь 1210 г.) Борак-хаджиб попал в плен к хорезмийцам и был взят Мухаммедом на службу. Во время нашествия монголов он бежал вместе с сыном хорезмшаха Гияс ад-Дином Пиршахом в Персию. На пути в Индию, к старшему сыну Мухаммеда, он подвергся нападению правителя Кермана Шуджа ад-Дина, позарившегося на его жен и имущество, но не только отбился, а даже очень быстро завоевал весь Керман, где и остался (1222-1223). В 1235 г. монголы отправились на завоевание Сеистана, и их полководец Таир-бахаду потребовал от Борака помощи. Борак, ссылаясь на свою старость, не поехал, но послал своего сына Руни ад-Дина. Еще по дороге в Монголию царевич получил весть о смерти отца. Это случилось 20 зу-л-хиджжа 632 г. х. (5 сентября 1235 г.). Последний «кара-киданьский» Кутлуг-хан умер в 706 г. х. (1306 г.).
Этим заканчивается первый период истории западных киданей после гибели их государства на территории Средней Азии. Размывание населения шло на протяжении всей истории этого государства, а в конце стало особенно интенсивным. Еще в 1203 г. некий Эбу-гэджин-Ноякин участвовал в заговоре против Чингис-хана 50. Одним из последних кара-киданей, живших после похода Чингис-хана, был Кундукай, который при Хубилае, по словам Рашид ад-Дина, занимал должность казначея 51.
Следующий период - время расселения западнокиданьских родов на территории всей Средней Азии и даже за ее пределами. Пока практически невозможно создать полную картину миграции западных киданей, ибо письменные источники и археологические свидетельства не позволяют уверенно выделять киданей из других племен и народов. Причина этого - ассимиляция киданей местным населением. Подверглись ей еще кидани, переселившиеся на запад до Елюй Даши. Этот процесс тюркизации подметил в XI в. Махмуд Кашгарский: «Хитай имеет отдельный язык и письменность. Тюркским языком они владеют не полностью» 52. Окончание этого процесса застал, пожалуй, Угусунь Чжундуань, сообщивший, что «в настоящее время осталось мало жителей, они переняли обычаи и одежду хуэйхэ (мусульман)» 53.
Восстановить картину расселения западнокиданьских родов (хотя и далеко не полную) можно с помощью этнонимики. В историко-этнографической литературе хорошо известен этноним катай (ктай, кы-тай, китай, хтай, хытай). В состав казахов Среднего Жуза входил род кытай или ктай-аргын. У киргизов широко распространены этнонимы кытаи, ктай и кара-кытаи. Киргизское племя кытаи относится к левому крылу. В XIX в. оно было расселено в долинах рек Таласа и Чаткала, но крупные группы этого племени жили в Прииссыккулье и Чуйской долине, а более мелкие - на Тянь-Шане. Быт племени кытай запечатлен в поэме «Коджоджаш», входящей в состав эпоса «Манас». Потомками найманов, часть которых во главе с Кучлуком переселилась в начале XIII в. на территорию Семиречья, можно считать киргизское племя найман 54 Название кытай встречается и у узбеков. Немногочисленные группы кытай (ктай) встречались в конце XIX в. среди таджиков. Объединение ктай является одним из четырех племен каракалпаков арыса он тортуру. Как микроэтноним ктай зарегистрирован среди ногайцев Северного Кавказа. Фонетический вариант названия кидани можно проследить и в составе калмыцкого народа: киттуд, китат. Род катай упоминается в одном из башкирских шежере как плативший дань послу русского царя Ивана Грозного 55. Его представители участвовали в Ливонской войне, походе на Азов, на Казань. Там же есть указание на то, что появились они в Башкирии в то время, когда находились «под покровительством хана Чингиза Темучина (получили эти земли), с благословенного разрешения[325] великого Темучина хана Чингиза». Да и целый ряд исторических преданий башкир гласит о том, что родина их предков - это Алтай, Иртыш, озеро Байкал. В Крыму до сих пор существуют названия Ой-Китай, Орта-Китай, Кара-Китай, Сары-Китай и др. Они часто там сочетаются с «найманским» топонимом: Ктай-Найман, Кара-Найман, Найман, Онгар-Найман и т.д. Встречаются подобные названия и у населенных пунктов гагаузов и болгар: Кара-Китай, Киргиз-Китай, Катай 56. Даже самое общее перечисление этнонимических и топонимических сведений, связанных с киданями, подтверждает факт неизбежной ассимиляции пришельцев кара-китаев местным населением Средней Азии и Казахстана.
Западная граница государства проходила по реке Аму-Дарья, самыми южными владениями киданей были Балх, Термез и Хотан. На востоке государство граничило с зависимой Уйгурией, а на севере граница проходила по озеру Балхаш и реке Чу. Исходя из этого, можно установить, что наибольшая протяженность империи с запада на восток была примерно 6 тыс. ли, а с севера на юг - около 2 тыс. ли (соответственно 3 тыс. и 1 тыс. км). Таким образом, по размерам Западное Ляо не уступало Золотой империи чжурчжэней и Южносунскому государству. Елюй Чуцай, посетивший Центральную Азию в 1219 г., писал, что государство занимало территорию в «несколько десятков тысяч ли». Его современник Чан Чунь сообщал о «десяти тысячах ли в каждом направлении». Китайский исследователь Дин Цянь высказал мнение, что кара-киданьские гурханы осуществляли контроль над территорией в 6 тыс. ли «шириной» и 7 тыс. ли «длиной». Это явно преувеличенные цифры. При определении границ империи надо иметь ввиду еще и то, что ее территория не сводилась только к местам обитания собственно киданей. По Ибн ал-Асиру, они «обитали в Узкенде, Баласагуне, Кашгаре и их окрестностях», хотя гарнизоны их были «в стране Туркестан и в Мавераннахре и тяжело попирали их народы».
Население империи состояло из оседлых и кочевых племен. Общую его численность определить сложно. По переписи, проведенной гурханом Елюй Или в 1151 г., насчитывалось 84,5 тыс. хозяйств, которые могли поставлять в армию и на службу гурхану мужчин старше 18 лет. Но это явно не все население государства. Только в Самарканде, одной из столиц государства, перед монгольским завоеванием проживало 100 тыс. семейств. Скорее всего, это население территории, контролируемой непосредственно гурханами. Другая проблема: входили ли в число этих 84,5 тыс. хозяйств лишь кочевники или и оседлые жители, не включенные в состав регулярных войск? На наш взгляд, К. А. Виттфогель и Фэн Цзяшэн справедливо замечают, что здесь учитывались и оседлые жители, иначе трудно объяснить небольшую численность армии кара-киданей.
Если сложно подсчитать количество населения государства, то его этнический состав более или менее ясен. Мы знаем, что в передвигавшихся на запад под руководством Елюй Даши отрядах были и тюркские, и монгольские, и тунгусские элементы. На новых землях проживали таджики, карлуки, группа тюрок во главе с Караханидами, уйгуры, китайцы (т.е. хань эр и их потомки, не пожелавшие стать подданными «диких» чжурчжэней), «много умелых и ученых людей» из числа евреев, смуглые индийские мусульмане 57.
В сочинениях мусульманских авторов XII-XIII вв., в китайских источниках, записках путешественников, пересекавших бескрайние просторы Центральной Азии, нет каких-либо обобщенных сведений о хозяйстве и экономической жизни киданей. Почти все эти источники характеризуют их как исключительно кочевой народ, передвигающийся в поисках корма для скота. Подобное представление укоренилось и в исторической науке. По аналогии с киданями периода империи Ляо считается, что «основное ядро» кара-киданей составляли «скотоводческо-охотничьи племена монгольской группы». Однако, если внимательно присмотреться к отдельным сообщениям, содержащимся в тех же источниках, общая картина экономической жизни западных киданей предстанет более сложной.
В социально-экономическом отношении государство было неоднородным. Территория Восточного Туркестана относится к так называемым маргинальным районам, где возможны два процесса, неразрывно связанные с историей кочевых обществ, - седентаризация и номадизация. В источниках говорится и о широком распространении земледелия, шелководства, виноградарства, различных ремесел, поэтому есть все основания говорить о важной роли скотоводства в государстве Западное Ляо, но она не была ведущей. Кара-кидани разводили огромные стада лошадей, овец, быков, верблюдов и, по свидетельству мусульманских источников, очень заботились, чтобы «скот рос упитанным». Подвластные территории платили кара-киданьским гурханам дань не только деньгами и товарами, но и скотом.
Продолжали кидани заниматься и охотой. Процесс вытеснения охоты кочевым скотоводством, продолжавшийся и в западной империи, не завершился полной ликвидацией этой отрасли хозяйства.
Большого развития достигли кидани в земледелии. В состав империи западных киданей входили территории с давней земледельческой традицией. Часть киданьских родов, пришедших на территорию Средней Азии, тоже начала переходить к оседлому образу жизни. В китайских и мусульманских источниках содержатся многочисленные сведения о выращиваемых киданями культурах (просо, ячмень, пшеница, дыня, лук, конопля, [326] хлопок, арбуз, рис, плодовые деревья, тутовые), об ирригационных сооружениях, о развитии шелководства и виноградарства. Правители государства видели выгоды земледелия и стремились взять его под контроль. Землю уже могли свободно продавать и покупать состоятельные люди. Большую роль в государстве играло церковное землевладение.
Дальнейшее развитие в государстве западных киданей получили различные ремесла. В источниках говорится об изготовлении стеклянных изделий, об оружейном деле, о строительстве укреплений и городов, о разработке месторождений каменной соли и серебра. В Западном Ляо чеканилась собственная монета по ляоскому образцу, существовала обширная торговля (как внутренняя, так и внешняя). Через всю страну проходили караванные пути, связывавшие между собой все крупные города империи. Особенно известными были пути из Самарканда в Балх, из Балха через Бадахшан, Яркенд в Кашгар, из Герата в Самарканд, из Самарканда через Исфиджаб, Тараз в Баласагун и оттуда далее на восток - в Уйгурию, Китай, из Хотана в Китай. Торговали самыми разнообразными товарами - оружием, рабами, парфюмерией, шелком, посудой, драгоценными камнями, украшениями, лошадьми, верблюдами, быками, овцами, шерстью, кожами и т.д. Почти повсеместно торговля шла за деньги. Купец, располагавший товарами на сумму в несколько десятков тысяч динаров, не считался очень богатым.
История киданей (восточных и западных) представляет интерес еще и потому, что они предприняли попытку установить господство кочевого народа над оседлым населением. Для этого восточные кидани создали довольно совершенную по тем временам государственную машину. Их методы управления тщательно изучались чжурчжэнями, монголами и маньчжурами. Письменные источники позволяют получить некоторые сведения о том, в какой степени кара-кидани заимствовали принципы государственного устройства киданьской империи.
На вершине иерархической лестницы Западного Ляо находился глава правящего рода - Елюй. Первый правитель государства носил одновременно два титула - «император» и «гурхан». Первый отражал его притязания на киданьский престол, а второй указывал, что средством для достижения цели Елюй Даши избрал конфедерацию монгольских племен. Среди чиновников, окружавших гурхана, значатся и должности, которые существовали в Ляо (воспитатели сыновей правителя, чиновники, ответственные за придворный этикет, за проведение церемоний, управлявшие шатрами, канцелярскими принадлежностями, лампами и свечами). Как и в период Ляо, у западных киданей существовали титулы «Великого князя шести подразделений», «ту-лу», «ю-шуми фу ши», «первого министра», «фу-ма».
Вся империя была разделена на две неравные части: внутренние районы с центром в Баласагуне, которые управлялись непосредственно центральным правительством империи, и зависимые территории. Существовало три степени зависимости этих территорий от центральной власти - посылка наместника, посылка сборщиков дани и разрешение местному правителю или феодалу самому привозить дань в столицу. Как правило, вассальные территории были независимы во внутренних делах.
Одна из самых запутанных проблем в истории западнокиданьского государства - локализация столицы. Сведения китайских и мусульманских источников на этот счет противоречивы. Однако то обстоятельство, что в китайских источниках («Ляо ши», «Цзинь ши», «Юань ши», «Юань чао би ши») судьба столицы неразрывно связана с судьбой другого крупного политического центра-столицы Караханидов - Баласагуна, позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, столица западных киданей находилась в Чуйской долине. Во-вторых, столицей, как это явствует из анализа ее названия, на первых порах являлся один из традиционных киданьских сезонных лагерей. Мусульманские же источники единодушно считают столицей государства западных киданей город Баласагун, местоположение которого неизвестно. Разрешить это противоречие между китайскими и мусульманскими источниками позволяют следующие выводы. Во-первых, на основе анализа сообщаемых различными средневековыми авторами, сведений о Баласагуне, подкрепленного обзором археологической литературы, выяснилось, что Баласагун находился в Чуйской долине, на месте городища Бурана (возле современного г. Токмак). Во-вторых, одно из названий Баласагуна (Куз-Орду) перешло впоследствии на лагерь киданей, располагавшийся возле него. Поэтому и появляется в китайских исторических и географических сочинениях его транскрипция Гу-цзэ-во-эр-до. Это ввело в заблуждение многих исследователей.
При преемниках Елюй Даши столицей империи стал непосредственно Баласагун. В XII - начале XIII в. этот город являлся центром экономической, политической и культурной жизни региона. Внутренние неурядицы в государстве кара-киданей и монгольское нашествие подорвали могущество этого города. Лагерь западных киданей исчез, ибо основные их силы были сведены монголами в отдельный корпус и отправлены в поход на запад.
Кара-кидани в период существования своей империи вели много войн. Они пришли на территорию, где проживало население с издавна сложившимся экономическим укладом и прочными культурными традициями. Держать его в повиновении можно было только при помощи силы. К тому же Западное Ляо граничило с такими [327] воинственными соседями, как Сельджукиды и Газневиды. Все это предопределило то, что армия вновь стала, как и в период империи Ляо, «оплотом государства». В письменных источниках содержится информация об организации военного дела в государстве западных киданей. Выдающимся полководцем был первый гурхан Елюй Даши. С его именем связано начало создания военно-административной системы управления, оформившейся окончательно в ходе многочисленных походов и битв.
Данные источников позволяют отметить наибольшее сходство организационной структуры армии с ляоской. Она была организована в соответствии с традиционной киданьской десятичной системой. Ряд титулов кара-киданьских командиров буквально скопирован с ляоских титулов. Отличительной особенностью вооруженных сил западных киданей было сочетание в одной крупной военно-административной единице деления на воинские отряды, а также административного и родоплеменного деления. Основой армии являлось кавалерийское войско, созданное выдающимся полководцем Елюй Даши, который на практике проверил принципы киданьского военного дела. Общая численность воинов-киданей могла достигать 150-160 тыс. чел. Размещались войска таким образом, что большая часть армии находилась возле центрального столичного лагеря, а остальные войска располагались в стратегически важных местах внутри страны и по границам.
Большое внимание кара-кидани уделяли строительству оборонительных сооружений. Вооружение было таким же, как и в ляоский период. По-прежнему огромную роль играла разведка. Тактика боя киданей, развившаяся в течение многовекового враждебного контакта с китайской системой безопасности, не раз обеспечивала им победу над мусульманскими армиями. Составленная из кочевников армия западных киданей, благодаря высокой мобильности, четкой организации и безукоризненной дисциплине, почти на всем протяжении существования государства имела превосходство над войсками других народов. Она была одной из сильнейших армий Центральной Азии в XII в. Лишь общее ослабление государства при усилении соседей и восстаниях подвластного населения привели западнокиданьскую армию к разгрому, а государство - к гибели. Тем не менее, боевой опыт западных киданей высоко ценился монгольскими полководцами и правителями различных племенных объединений и государственных образований Средней Азии.
Письменные источники говорят о существовании различных религиозных систем на территории обитания западных киданей. Как сообщает Ауфи, кара-кидани частью поклонялись солнцу, частью были христианами. Вообще среди них встречались все религии, кроме еврейской. Кидани покровительствовали всем религиям, в этом плане, считает Джузджани, они поступали справедливо. Большого распространения достигло в их государстве христианство. Патриарх Илья III (1176-1190 гг.) учредил несторианскую митрополию в Кашгаре - одной из столиц кара-киданей. Он назван в каталоге Амра митрополитом «Кашгара и Невакета» (т.е. и Семиречья). В 1142 г. состоялось примирение несториан и яковитов (монофизитов) на территории государства западных киданей. С образованием государства феодальной верхушкой поддерживался и распространялся, судя по мусульманским источникам, буддизм, который при Кучлуке был противопоставлен остальным религиям. Первые гурханы в религиозной политике стремились противопоставить суннизму оппозиционные течения ислама (суффизм, шиизм), чтобы расколоть единый враждебный мусульманский лагерь. Несмотря на восхваляемую мусульманскими авторами веротерпимость кара-киданей и довольно широкое распространение в их среде мировых религий, в отношении большинства из них можно говорить о существовании особой, близкой к монотеизму веры, которую некоторые специалисты обозначают термином «тенгриизм», оговаривая, впрочем, наличие в ней более древних напластований (тотемизма, шаманизма). Главой и первосвященником этой религии был сам гурхан. По мере вовлечения западных киданей в общие для Средней Азии социальные и культурные процессы, вся эта религиозная система стала испытывать влияние мировых религия в гораздо большей степени, нежели во времена Ляо (X-XI вв.).
Одно из главных мест в пантеоне западных киданей принадлежало Небу. Идея Неба достигла у них высшего совершенства и приобрела ярко выраженную социальную окраску. Небо выступало «правителем мира, вечным, правосудным и источником жизни». Обожествляли западные кидани и различные небесные тела, а также природные явления: солнце, луну, звезды, молнию, гром и т.д. Вторым по значению божеством после Неба считалась Земля. Широко был распространен среди западных киданей культ предков. Один из важнейших элементов киданьского шаманизма - культ животных. Для западных киданей был характерен развитый религиозный культ.
Таким образом, этническая, социальная, политическая и культурная история западных киданей отражена с разной степенью полноты в большом количестве китайских и мусульманских источников. Предпочитать какую-либо одну из этих групп источников, а тем более какой-либо один источник, как бы подробно там ни говорилось о Западном Ляо, нельзя. Реконструировать важнейший этап в истории киданей можно, только мобилизуя всю содержащуюся в них информацию. [328]
Роль, сыгранная государством Западное Ляо в политической истории Центральной Азии в предмонгольский период, важнее роли, долгое время признаваемой за ним. Государства Бэй Ляо и Си Ляо, при наличии определенных факторов (постоянные восстания на захваченных территориях, ненадежность подвластных племен, сопротивление китайского населения, успехи китайских войск и т.д.), сыграли свою роль в сдерживании натиска чжурчжэней на запад и стабилизации западной границы чжурчжэньской империи. Возникновение государства Западное Ляо способствовало освобождению среднеазиатских государств от сельджукского владычества. Это государство сыграло для них своеобразную роль заслона и от нападений различных племен с территории Монголии. Вместе с остальными среднеазиатскими государствами Западное Ляо приостановило натиск монголов на Запад, отсрочило их походы. Тем не менее, само существование западнокиданьского государства, совершавшего постоянные грабительские набеги на соседей, ослабило среднеазиатские государства, нанесло удар по их экономической структуре, явилось препятствием на пути их политического объединения. Однако нашествие киданей было лишь одним из факторов, обусловивших в Средней Азии общий упадок торговли, ремесла и городской культуры. Правда, фактор этот был одним из значительнейших.
В государстве Западное Ляо преобладала тенденция развития феодальных отношений. Форма государственного устройства эволюционировала от централизованной империи к каганату. По форме правления Западное Ляо можно назвать военно-деспотической монархией. Разложение империи имело одним из своих обязательных последствий процесс этнического распада. Не успевшие слиться в один этнос роды и племена, населявшие государство, в условиях нарастающего политического хаоса и стабильной экономической стагнации, которая сама была следствием складывания на территории империи так называемой «феодальной» экономики, по определению предельно автаркизованной и локальной, вынуждены были «выживать» самостоятельно. Кидани, не нашедшие себе места в новой этнополитической атмосфере, стали именоваться «западными» или «черными» (кара-китаи, кара-хитаи), в отличие от оставшихся на востоке «белых». Отколовшиеся роды в Азии часто именовались «черными». Постепенно, однако, оформилось иное понимание термина «кара-китаи». Если исходить из того, что термин «кара» в тюркских языках имеет значение «народ», «масса», то сочетание «кара-китаи» стали объяснять как «народ китаев».
Даши вынужден был увести с трудом собранные остатки киданьских племен по проторенной дороге на Запад. Туда и раньше уходили «лишние» роды и племена.
На территории Казахстана и Киргизии появилось государство Си Ляо, которое первые правители (прежде всего, гурхан Елюй Даши) упорно хотели превратить в империю. Однако можно утверждать, что оно стремительно скатывалось до уровня каганата. Каган традиционно воспринимался как боевой вождь, избранный Небом для определенной цели. Римляне таких варварских вождей называли дуксами. Таковы были Аларих I, Атилла, Садко.
История западнокиданьского государства предельно точно иллюстрирует этот откат, в котором ничего страшного, строго говоря, не было. Никакая империя по эту сторону пустыни Шамо (Гоби) фактически была не нужна и невозможна. Каганат был удачной формой выживания. Киданьское западное государство не только просуществовало до прихода отрядов Джучи, но и вполне удачно справлялось с серьезными врагами, типа последнего Великого Сельджука Санджара, хорезмшахов Текеша и Мухаммеда, киргизских племен, найманского царевича Кучлука.
В культурном отношении государство Западное Ляо было самобытным. Можно говорить о медленной десинизации культуры и широком заимствовании среднеазиатских культурных традиций.
Комментарии
1. Wittfogel K. A., Feng Chia-sheng. History of Chinese Society: Liao. — Philadelphia, 1949. — P. 627.
2. Пиков Г. Г. Западные кидани. — Новосибирск: Изд-во НГУ, 1989. — С. 56.
3. Е Лун-ли. История государства киданей. — М., 1979. — С. 499-500.
4. Chavannes. Voyageurs chinois chez les khitan et les joutchen // Journal Asiatic. — Paris, 1898. — Ser. 9. — P. 420.
5. E Лун-ли. История... — С. 279.
6. Малявкин А. Г. Материалы по истории уйгуров в IX-XII вв. — Новосибирск, 1974. — С. 74.
7. Там же. — С. 142.
8. Малявкин А. Г. Историческая география Центральной Азии. — Новосибирск, 1981. — С. 65.
9. Ляо ши. Цз. 29, л. 9а; Тюрюмина Л. В., Ларичев В. Е., Лебедева Е. П. Гибель империи Ляо // Бронзовый и железный век Сибири. — Новосибирск, 1974. — С. 245.
10. Ляо ши. Цз. 30, л. 46.
11. Кычанов Е. И. Очерк истории тангутского государства. — Л., 1968. — С. 50, 51.
12. Пиков Г. Г. Западные кидани. — Новосибирск: Изд-во НГУ, 1989. — С. 64-65.
13. Подробнее см.: Там же. — С. 66.
14. Березин И. Н. Замечания о слове «куркан» // Журнал Министерства народного просвещения. — СПб., 1839. — Ч. 22, отд. 7; Sacy S. De. Rez.: Hammer Jos. Geschichte des Osmanischen Reichs // Journal des savans. — P., 1831, septembre. — P. 522-536; Idem.. Autre lettre au Redocteur du Noveau Journal Asiatique // Nouveau Journal Asiatique. — P., 1829, decembre. — № 4. — P. 473-475; Klaproth M. Sur le titre de Gourkhan // Nouveau Journal Asiatique. — P., 1828. — № 11. — P. 294-305; Wittfogel K. A., Feng Chia-sheng. History of Chinese Society: Liao. — Philadelphia, 1949. — P. 98.
15. Бичурин Н. Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. — М.; Л., 1950.-Т.2. -С. 69-72.
16. Рашид ад-Дии. Сборник летописей. — Т. 1, кн. 1. — С. 118.
17. Пиков Г. Г. Западные кидани... — С. 128.
18. Матузова В. И. Английские средневековые источники IX-XIII вв. — М.: Наука, 1979. — С. 202, 216, 231.
19. Дмитриев С. В. К вопросу о сути конфликта между Чингис-ханом и Теб-Тенгрием // Третья Дальневост. конф. молодых историков: Тез. докл. — Владивосток, 1994.
20. Материалы по истории киргизов и Киргизии. — М., 1973. — Вып. 1. — С. 65.
21. Караев О. К. История Караханидского каганата. — Фрунзе, 1983. — С. 164, 262.
22. Материалы по истории киргизов и Киргизии. — М., 1973. — Вып. 1. — С. 67.
23. Ал-Хусайни Садр ад-Дин. Ахбар ад-даула ас-салджукийа / Пер. с араб. З. М. Буниятова. — М., 1980. — С. 92.
24. Barhebraei Chronicon Syriacum. — L., 1932. — P. 376.
25. Revised translation of the Chahar Maqala («Four Discources») of Nixami Arudi of Samarqand. — L., 1921. — P. 132.
26. Zarncke F. Der Priester Johannes. — Leipzig, 1883. — S. 850-860.
27. Al-Bondari. Histoire des Seljoucides de l'Iraq. — Leide, 1889. — P. 276-278.
28. Barhebraei Chronicon Syriacum. — L., 1932. — P. 376.
29. Hamdu'llah Mustaufi-i-Qazwini. The Ta'rikh-i-Guzida or Select History / Ed. By Browne E. G. — Leyden; L., 1913. — Pt. 2. — P. 238, 300.
30. Spuler B. Die Mongolen in Iran. — Berlin, 1955. — S. 498-499.
31. Wittfogel K. A., Feng Chia-sheng. History of Chinese Society: Liao. — Philadelphia, 1949. — P. 639-640.
32. Monumenta Germaniae Historica. — Berlin. — Bd. 20. — S. 266.
33. Wittfogel K. A., Feng Chia-sheng. History... — P. 639.
34. Веселовский А. Н. Опыты по истории развития христианской легенды // Журнал Мин-ва народного Просвещения. — СПб., 1875. — Ч. 178. — С. 329-330.
35. Ritter С. Die Erdkunde von Asien. — Berlin, 1832. — Bd. 1. — S. 291.
36. Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства. — М., 1970. — С. 138.
37. Oppert G. Des Presbyter Johannes in Sage und Geschichte. — Berlin, 1864. — S. 134-135.
38. Zarncke F. Der Priester Johannes. — Leipzig, 1883. — S. 850-860; Peshel O. Geschichte der Erdkunde. — Munchen, 1865. — S. 15 3; A. Von Gutscmid. Kleine Schriften. — Leipzig, 1892. — Bd. 3. — S. 609.
39. Энциклопедический словарь Гранат. — M., 1935. — Т. 22. — С. 643.
40. Д'Оссон К. История монголов. От Чингиз-хана до Тамерлана / Пер. Н. Козьмина. — Иркутск, 1937. — Т. 1. — С. 246.
41. Грумм-Гржимайло Г. Е. Тангуты // Изв. Рус. географ, общ-ва. — Л., 1934. — Т. 66, вып. 1. — С. 117.
42. Пиков Г. Г. Западные кидани... — С.104-106.
43. Juwaini. The Ta'rikh-i-Jahan-gusha. — Leyden, L., 1912. — Pt. 1. — P. 211.
44. Рашид ад-Дии. Сборник летописей. — Т. 1, ч. 2. — С. 200; Juwaini. The Ta'rikh-i-Jahan... — P. 218.
45. Bretschneider E. V. Mediaeval researches from Eastern Asiatic sources. — K., 1888. — P. 43.
46. En-Nesawi. Histoire du sultan Djelal ed-Din. — Paris, 1985. — T. 2. — P. 157.
47. Hamdu'llah Mustaufi-i-Qazwini. The Ta'rikh-i-Guzida or Select History / Ed. By Browne E. G. — Leyden, L., 1913. — Pt. 2. — P. 131.
48. Howorth H. H. The Northern Frontagers of China. Pt. 3: The Kara Khitai // Journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland. — L., 1876. — P. 289.
49. Bretschneider E. V. Mediaeval researches from Eastern Asiatic sources. — K., 1888. — P. 147.
50. Козин С. Сокровенное сказание... — С. 127-128.
51. Рашид ад-Дии. Сборник летописей... — Т. 2. — С. 204.
52. Материалы по истории Татарии. — Казань, 1948. — Вып. 1. — С. 184.
53. Bretschneider Е. V. Mediaeval researches from Eastern Asiatic sources. — K., 1888. — P. 31.
54. Труды Киргизской археолого-этнографической экспедиции. — М., 1959. — Т. 2. — С. 338.
55. Башкирские шежере. — Уфа, 1960. — С. 79.
56. Баскаков Н. А. Родоплеменные названия кыпчаков в топонимии Южной Молдавии // Топонимика Востока. — М., 1964. — С. 48.
57. Wittfogel К. A., Feng Chia-sheng. History of Chinese Society: Liao. — Philadelphia, 1949. — P. 660.
