Перед походом

Сайт «Военная литература»: militera.lib.ru Издание: Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае. — М.: «Наука», 1964.

Василий Константинович Блюхер родился в бедной крестьянской семье в деревне близ г. Рыбинска. За призыв к забастовке на мытищинском вагоностроительном заводе был арестован царской охранкой и три года отбывал тюремное заключение.

В первую мировую войну Блюхер служил рядовым и унтер-офицером, был тяжело ранен и уволен из армии в 1915 г. После этого Василий Константинович работал в Нижнем Новгороде на сормовском судостроительном заводе и в 1916 г. вступил в члены Коммунистической партии.

С именем Блюхера связано много легендарных походов и побед в годы иностранной интервенции и гражданской войны. Под его командованием были осуществлены сорокадневный героический рейд партизанской армии по тылам белоказачьих войск, бои за Каховку, Перекоп, Волочаевку. Василий Константинович в сентябре 1918 г. первым в Советской Республике был награжден орденом Красного Знамени. В 1921–1922 гг. он был главнокомандующим, военным министром и председателем Военного совета Дальневосточной Республики.

До приезда в Китай никто из нас, советников, работающих в школе Вампу, с ним не встречался. Известно было, что В. К. Блюхер в работе требователен, любит строгий порядок. Приехав в Гуанчжоу, Василий Константинович сразу же вызвал всех нас к себе.

К назначенному времени мы были у него. Через [121] минуту вошел Василий Константинович. Он остановился около дверей, как бы желая рассмотреть нас со стороны. По-солдатски вытянувшись, мы внимательно разглядывали среднего роста, плотного, одетого в серый костюм человека. Меня поразил острый, словно всевидящий взгляд серых глаз под густыми мохнатыми бровями.

После того как мы представились, В. К. Блюхер поделился с нами наблюдениями, сделанными им за эти дни. Время от времени он задавал нам самые разнообразные вопросы, как бы желая проверить правильность своих выводов. Характер беседы нас слегка удивил: мы не могли понять, почему Блюхер предварительно не выслушал подготовленный нами доклад о школе Вампу. Лишь потом сообразили, что нужные фактические сведения он уже получил в аппарате главного советника в Гуанчжоу.

Позднее мы оценили метод работы Блюхера. Перед тем как принимать решение о той или иной операции, он никогда не выслушивал наших общих соображений. Вместо этого он заранее давал каждому отработать для него отдельный вопрос. По конкретным вопросам Блюхер обращался к китайским деятелям. Собрав все данные, Блюхер внимательно изучал их, потом принимал решение и объявлял его нам для выполнения.

Вначале мы даже обижались: как это так, главный советник перед принятием решения не выслушивает «старожилов». Но с первых же дней Восточного похода мы убедились, что для обид нет оснований. Василий Константинович обладал огромным военным талантом и подлинным даром предвидения.

«Война в целом, каждая операция, — говорил он, — прежде всего математика, расчет». И мы убедились, что рассчитывать, взвешивать все за и против Блюхер умел мастерски. Продолжительность первого Восточного похода и дата взятия Уханя в Северном походе не совпадали с его наметками всего на каких-нибудь два-три дня.

Во время нашей первой беседы Василий Константинович спросил: «Сколько стоит содержание одного курсанта?» Мы не смогли ответить, сославшись на то, что его предшественник на посту главного советника запретил вникать в эти вопросы. [122]

«Но вы же прекрасно знаете, — возразил Блюхер, — что при организации школы Вампу доктор Сунь Ят-сен не располагал ни денежными средствами, ни оружием. Сейчас поставлен вопрос о расширении школы. При определении необходимых для этого дополнительных средств я должен был верить на слово китайским генералам, а мне нужно самому принять участие в рассчетах. Так что вы должны во всех деталях знать экономику школы, полка или соединения, при котором состоите советниками. Иначе наши советы не будут полноценными».

Ко времени приезда Блюхера, как мы уже знаем, правительство Сунь Ят-сена контролировало только одну треть провинции Гуандун: коридор с севера на юг вдоль железной дороги Гуанчжоу — Шаогуань, р. Чжуцзян и дельты рек Сицзян и Дунцзян. Остальная территория провинции была занята войсками генерала Чэнь Цзюн-мина и его союзников (схема 1).

Главными факторами, определявшими общую военно-политическую обстановку, были разгром контрреволюционного мятежа купеческих войск и резкое изменение политической ситуации на севере в результате поражения чжилийской группировки милитаристов У Пэй-фу и Цао Куня. Угроза с севера со стороны войск У Пэй-фу была на некоторое время устранена. В эти дни между Сунь Ят-сеном и его вечно колеблющимися «союзниками» внешне установилось единство. Одержанная над «бумажными тиграми» победа, бегство их главаря Чэнь Лянь-бо упрочили положение Гуанчжоуского правительства и деморализовали контрреволюционное купечество.

Разбитые и разоруженные отряды мятежников отступили из города и соединились с «миньтуанями» — помещичьими «отрядами самообороны». Они тщетно предпринимали попытки организовать наступление на правительственные войска. Со временем «бумажные тигры» разбрелись по провинции, а часть из них вернулась в Гуанчжоу.

На военных фронтах в Гуандуне положение несколько стабилизировалось. Чэнь Цзюн-мин испытывал материальные затруднения и пытался разнять своих передравшихся генералов. Все это вынуждало его до поры до времени держаться пассивно. [123]

Фронт обороны проходил через Хумынь — Шуньдэ — Чэньцунь и удерживался юньнаньскими, гуансийскими и гуанчжоускими частями общей численностью около 20 тыс. солдат.

Западный фронт по линии Лодин — Эньпин обороняли части 3-й дивизии Гуанчжоуской армии (численностью около 3 тыс. человек). Против них сосредоточились 8-тысячные войска генерала Дэн Бэнь-ина. Этот сторонник Чэнь Цзюн-мина контролировал юго-западную часть Гуандуна. Западная часть провинции находилась в руках генерала Линь Цин-тина, ориентировавшегося на Гуанчжоуское правительство.

Воспользовавшись этим, Сунь Ят-сен и командующий Гуанчжоуской армией генерал Сюй Чун-чжи договорились о совместных действиях с генералом Линь Цин-тином и поддержали его деньгами, оружием, боеприпасами. Последний обязался в случае перехода в наступление армии Дэн Бэнь-ина нанести ему удар с тыла. В свою очередь Гуанчжоуская армия должна была, если это понадобится, оказать такое же содействие армии Линь Цин-тина. Так было обеспечено равновесие на этом участке фронта.

Западный фронт проходил от г. Учжоу на север по границе провинции Гуанси. Торговый город Учжоу, расположенный на р. Сицзян, находился в руках 1-й дивизии Гуанчжоуской армии. Восточная часть Гуанси удерживалась армиями двух генералов, сферы влияния которых были разделены р. Сицзян. Оба милитариста занимали позицию дружественного нейтралитета по отношению к Сунь Ят-сену.

Такая концентрация «союзных» армий, содержание которых ложилось тяжелым бременем на население, создавала тяжелое экономическое положение в Гуандуне и лишала Гуанчжоуское правительство источников дохода.

Сунь Ят-сен стремился воспользоваться враждой между чжилийской и фынтяньской группировками милитаристов для осуществления Северной экспедиции{3}. Подготовка к Северной экспедиции и сосредоточение войск в районе Шаогуаня были начаты в сентябре еще [124] до приезда Блюхера. Для Северной экспедиции Сунь Ят-сен специально выделил воинские части, пришедшие в свое время в Гуанчжоу из северных провинций:

Первые две армии были сняты с Восточного фронта, который был отведен к западу по линию Хумынь — Шуньдэ — Чэньцунь. В результате этой перегруппировки была снята осада крепости Вэйчжоу и отдана противнику значительная территория с городами Боло и Шилун, расположенными в дельте р. Дунцзян. Между тем г. Шилун имел тогда огромное значение как пункт, связывавший линии фронта, разделенного рекой.

Во второй половине сентября было закончено сосредоточение большей части намеченных для Северной экспедиции войск в районе Шаогуаня. Туда выезжал Сунь Ят-сен со своим штабом.

Между тем на севере произошло открытое столкновение между группировками милитаристов, которое привело к окончательному разрыву между чжилийской и фынтяньской кликами. Чжан Цзо-линь, глава фынтяньцев, официально объявил войну Пекинскому правительству. Обеими сторонами была спешно проведена мобилизация. У Пэй-фу стянул свои силы к северу, перебросив часть войск из провинций Хунань и Цзянси.

В результате этой новой перегруппировки сил некоторые милитаристы провинций Хунань, Цзянси, Сычуань выразили готовность подчиниться правительству Сунь Ят-сена.

Таким образом, общая военно-политическая обстановка на севере требовала активного выступления против чжилийцев.

После поездки Сунь Ят-сена в Шаогуань было принято решение развивать наступление в двух направлениях. Первое — через провинцию Хунань на Учан. В состав группы первого направления должны были [125] войти отряд генерала Чэн Цяня в составе одного полка и двух рот курсантов и отряд юньнаньского генерала Чжу Пэй-дэ общей численностью 4900 бойцов.

Группе второго направления ставилась задача овладеть провинцией Цзянси. Наступление должно было развиваться на г. Ганьчжоу и далее на север.

Осуществление этого плана должно было начаться еще в октябре, но тогда помешало отсутствие средств и мятеж «бумажных тигров».

Неопределенность позиции некоторых генералов, пытавшихся разрешить конфликт с «тиграми» путем уступок компрадорскому купечеству, вынудила Сунь Ят-сена срочно перебросить часть сил Северной экспедиции и полицейские отряды генерала У Те-чэна в Гуанчжоу.

После переворота в Пекине и окончательного поражения клики У Пэй-фу, связанной с английским империализмом, Сунь Ят-сен выступил перед войсками с речью, в которой заявил о своем решении поехать на север. Он надеялся помешать образованию в Пекине нового правительства в форме коалиции северных милитаристов. Их глава Дуань Ци-жуй телеграммой пригласил Сунь Ят-сена прибыть в Пекин для консультаций о создании центрального правительства Китая. Перед отъездом Сунь Ят-сен выступил с декларацией, в которой сформулировал свои требования о созыве общенациональной конференции. Проводы Сунь Ят-сена 13 ноября превратились в грандиозную демонстрацию.

Политическую миссию Сунь Ят-сена необходимо было подкрепить военными успехами в Гуандуне. Уже давно можно было нанести решительный удар противнику на Восточном фронте, но мер к практическому осуществлению этой операции не принималось.

Неопределенность обстановки в Пекине и растерянность генералов, контролировавших соседние с Гуандуном провинции, благоприятствовали проведению этого Восточного похода. Генерал Шуи Хун-юн, занимавший северо-восточную часть провинции Гуанси и раньше придерживавшийся дружественного нейтралитета по отношению к Сунь Ят-сену, еще раз подтвердил свою позицию и предложил военную помощь. Генерал Фэн Цин-ин уведомил Сунь Ят-сена о своем выступлении против дуцзюня провинции Цзянси и переходе на сторону Гуанчжоуского правительства. Была установлена связь [126] с наиболее энергичным генералом Чэнь Цзюн-мина — Линь Ху, который не прочь был нанести удар в спину своему патрону.

Вместе с тем все чаще стали поступать сведения о том, что Чэнь Цзюн-мин готовит наступление на Гуанчжоу. Значительную денежную помощь оказывал ему бежавший в Шаньтоу лидер «бумажных тигров» Чэнь Лянь-бо. Генерал Чэнь Цзюн-мин для финансирования наступления разместил среди шаньтоуского купечества заем в 400 тыс. юаней. В Гуанчжоу не придавали значения этим, вообще говоря достаточно правдоподобным, слухам. Трения внутри группировки Чэнь Цзюн-мина продолжались. Особенно острое недовольство возникло из-за дележа указанного займа, львиную долю которого пытался захватить командир 4-й дивизии генерал Хун Шао-линь. Это вызвало резкий протест генерала Линь Ху, призвавшего купечество воздержаться пока от выдачи денег. Не слишком тороватые купцы с удовольствием вняли этому призыву.

Поездки Сунь Ят-сена в Шанхай, а затем в Японию составляли главные события первой половины ноября. Правое крыло Гоминьдана попыталось в своих интересах использовать визит лидера партии в Японию. В Гуанчжоу открыто действовали разные японские эмиссары. Они боялись, что в результате пекинских консультаций Сунь Ят-сена будет создано центральное правительство, которое займет антияпонскую позицию. Японские эмиссары зачастили к руководителям Гуанчжоуского правительства и к командующему армией генералу Сюй Чун-чжи, несколькими днями раньше выступившему против империалистической политики Японии. При встречах Сюй с особенным удовольствием рассказывал В. К. Блюхеру о беседах с «японскими друзьями» и советовал познакомиться с ними. Правые гоминьдановцы в штабе и в школе Вампу с нескрываемой радостью обсуждали возможность приезда в Гуанчжоу японских инструкторов. Попытки В. К. Блюхера доказать Сюй Чун-чжи и Ху Хань-миню несвоевременность и опасность поездки Сунь Ят-сена в Японию успеха не имели. Наоборот, Блюхера убеждали, что эта поездка служит общим интересам Китая и России, что она укрепит позиции Сунь Ят-сена в борьбе с группировками северных милитаристов. [127]

Этими японофильскими Настроениями правительственные и правогоминьдановские круги тешили себя вплоть до приезда Сунь Ят-сена в Тяньцзинь. Затем японофильский угар постепенно пошел на убыль, и в первой половине декабря наступило отрезвление.

Эти политические дискуссии на некоторое время заслонили от правительства вопросы, связанные с подготовкой наступления. С отъездом Сунь Ят-сена «монолитность» правительства стала еще призрачнее. Оставшийся его заместителем Ху Хань-минь авторитетом не пользовался. Своеобразный президиум правительства — руководящая ответственная пятерка — собирался лишь один раз. Замещавший Сунь Ят-сена в командовании Северной экспедицией генерал Тань Янь-кай вскоре уехал в Шаогуань и появился в Гуанчжоу лишь с очередной просьбой о выдаче денег.

По предложению В. К. Блюхера Ху Хань-минь, Сюй Чун-чжи и командующий Юньнаньской армией генерал Ян Си-минь провели совещание для обсуждения положения на Восточном фронте. В. К. Блюхер советовал срочно готовиться к Восточному походу. Однако участники совещания, соглашаясь в принципе с необходимостью Восточного похода, указывали на отсутствие средств и на подозрительную позицию командира 2-го корпуса Юньнаньской армии генерала Фань Ши-шэня, который, по их мнению, собирался восстать против правительства. Они считали, что уход на восток верных правительству частей создает угрозу захвата Гуанчжоу Фань Ши-шэнем. Фань Ши-шэнь, подстрекаемый англичанами и компрадорами, мог в случае нажима Чэнь Цзюн-мина сразу же перебросить свои части в район Гуанчжоу, объединиться с помещичьими «отрядами самообороны» и распыленными остатками «бумажных тигров». На совещании был поставлен вопрос о наблюдении за частями Фань Ши-шэня и их разоружении в случае необходимости. Был выработан оборонительный план и проведена перегруппировка частей, чтобы иметь возможность своевременно помешать агрессивным действиям Фань Ши-шэня.

Таким образом, в конце ноября предложение Блюхера о наступлении на Восточном фронте было отклонено.

К этому времени обстановка в Гуанчжоу изменилась [128] к худшему. Чэнь Цзюн-мину удалось в какой-то мере сгладить разногласия между подчиненными ему генералами. На военной конференции в Шаньтоу открыто обсуждался вопрос о наступлении на Гуанчжоу. Главнокомандующим будущего похода был назначен Чэнь Цзюн-мин. Гуанчжоуское купечество немедленно послало к нему ходоков с просьбой об освобождении города от «красного большевизма», обещало ему поддержку и денежную помощь. На секретном собрании в Гуанчжоу было принято решение о возрождении в городе отрядов купеческих войск. Газеты Гонконга, встретившие декларацию Сунь Ят-сена о единстве резкими нападками, теперь перешли к открытым выступлениям против Гуанчжоуского правительства. Англичане приняли меры для подкупа ненадежных генералов. Генерал Фань Ши-шэнь выступил с громогласной речью на банкете в честь консульского корпуса. Он заявил, что крестьянская политика ЦИК Гоминьдана опасна; разрыв с купечеством — крупная ошибка партии и правительства. Поэтому он, Фань Ши-шэнь, не видит иного выхода, кроме ухода в Юньнань. Под этим предлогом Фань Ши-шэнь немедленно сосредоточил свои войска в тылу Гуанчжоуской армии, обороняющей Восточный фронт.

В эти дни Ляо Чжун-кай и Сюй Чун-чжи все чаще говорили о ненадежности Фань Ши-шэня, провели ряд специальных совещаний. Командир 3-го гуанчжоуского корпуса генерал Ли Фу-линь, пользовавшийся поддержкой компрадорского купечества, отказался выполнить требования генерала Сюй Чун-чжи о поддержке крестьянских союзов в их борьбе с «миньтуанями».

Наряду с этим углубились внутренние противоречия в Гуанчжоуском правительстве. Недовольство правого крыла Гоминьдана политикой правительства в крестьянском вопросе приняло открытые формы. «Союзные» армии отдельных генералов не стеснялись никакими средствами, выколачивая доходы из занятых ими районов, и оставляли Гуанчжоускому правительству лишь жалкую часть. Генералы-пришельцы понимали, что правительство Гоминьдана терпит их присутствие в Гуандуне лишь из-за своей военной слабости. Они с опасением относились к реорганизации правительственной армии и формированию новой дивизии в школе Вампу. Все это, как в фокусе, отразилось в позиции генерала[129] Фань Ши-шэня и группировавшихся вокруг него юньнаньских генералов.

Между тем в ноябре генерал Тань Янь-кай в соответствии с распоряжением Сунь Ят-сена закончил приготовления к Северной экспедиции и сосредоточил в Шаогуане необходимое для похода войсковое имущество.

В двадцатых числах ноября хунаньская группа генерала Чэн Цяня выступила из Шаогуаня на север в направлении Пинши и далее на г. Ичан, который и был занят без особенных трудностей. Однако при попытке дальнейшего продвижения Чэн Цянь неожиданно встретил противодействие со стороны хунаньцев.

Генералы Чэн Цянь и Тань Янь-кай, оба уроженцы Хунани, стремились занять руководящую роль в этой провинции и ревниво относились к успехам друг друга. Этим и объясняется, что Тань Янь-кай не придал частям Чэн Цяня отряд юньнаньского генерала Чжу Пэй-дэ. Казалось бы, чувство ответственности перед правительством и понимание важности единства для успеха операции должны были взять верх над личными побуждениями, но этого не случилось. В результате намеченное наступление было погублено.

Генерал Фэн Цин-ин из Цзянси телеграммой известил Сунь Ят-сена о присоединении к нему и о готовности выполнять его распоряжения, разбил войска других местных милитаристов и 16 декабря занял столицу провинции Наньчан.

1 декабря Тань Янь-кай решил перейти в наступление. Он присоединил наконец к главным силам отряд генерала Чжу Пэй-дэ, поставив его в авангарде. Генерал Чжу Пэй-дэ без боя занял 7 декабря Синьчэн; 8 декабря — Нанькан; 9 декабря — Ганьчжоу. В этом городе вскоре сосредоточились все войска Северной экспедиции, и 15 декабря туда же была перенесена главная квартира Тань Янь-кая. Внезапно генерал Фэн Цин-ин потребовал прекращения Северной экспедиции, показав неискренность сделанных им ранее Сунь Ят-сену заверений о преданности.

Тань Янь-кай двинул свои войска на север. 25-го числа они подошли к г. Цзиань и здесь у переправы через р. Аньфу завязали бой с войсками генерала Фэн Цин-ина. [130]

К 20 декабря одна из бригад генерала Линь Ху, сторонника Чэнь Цзюн-мина, выдвинувшись из г. Мэйсянь, вторглась в юго-восточную часть провинции Цзянси с целью нанести удар в тыл Северной экспедиции.

Совершенно неожиданно в тылу Северной экспедиции появилась бригада хунаньских войск генерала Чжао Хэн-ти и вынудила войска Гуанчжоуского правительства поспешно отступить на юг.

Несколько дней с войсками Северной экспедиции не было связи. 2 января отступавшие сосредоточились частью в Ганьчжоу, частью в г. Суйчуань — в 35 км к северо-западу от Ганьчжоу. В тот же день генерал Тань Янь-кай телеграммой сообщил в главную квартиру, что войска отступили в крайне потрепанном состоянии. Хунаньские части стремились возвратиться в свою провинцию. Насколько серьезными были потери Северной экспедиции, установить сразу не удалось, но исходя из опыта прошлых боев, когда отступавшие войска в бегстве бросали оружие на произвол судьбы, В. К. Блюхер полагал, что Северная экспедиция понесла огромные потери, если не в людях, то в вооружении.

3 января при обсуждении создавшейся ситуации в Военном совете были выдвинуты три предложения: согласиться с требованием солдат и перебросить остатки Северной экспедиции в Хунань; отвести экспедицию в район Шаогуаня; экспедиции оставаться в районе Ганьчжоу, укрепиться здесь, привести войска в порядок, чтобы позднее, при переходе армии генерала Чэнь Цзюн-мина в наступление, ударить по его правому флангу в районе Мэйсяня или, если обстановка потребует, прямо на юг от Ганьчжоу.

Военный совет принял третье предложение, выдвинутое В. К. Блюхером, и тут же генералу Тань Янь-каю был передан соответствующий приказ.

Было ясно, что генералу Фэн Цин-ину перед походом на Наньчан удалось сговориться с Чэнь Цзюн-мином или непосредственно с генералом Линь Ху и хунаньским дуцзюнем Чжао Хэн-ти, и вся его переписка с Сунь Ят-сеном была всего лишь ловким маневром.

Хэнаньская армия генерала Фана вышла из состава Северной экспедиции еще до перехода в наступление. В первых числах декабря она двинулась горными дорогами на север к г. Тунчэн (провинция Хубэй), а затем, [131] пройдя через провинцию Аньхуэй, в последних числах декабря достигла Кайфына.

В это время обострилось положение на Западном и Восточном фронтах.

К концу декабря устойчивость Западного фронта на север до границы с Гуанси — от города Учжоу заметно поколебалась. Дуцзюнь Гуанси генерал Шун Хун-юн, занимавший северо-восточную часть провинции с г. Гуйлинь, в последних числах декабря передвинул свои войска в направлении Учжоу. Цель этой перегруппировки понять было трудно. Мы знали, что генерал Шун Хун-юн, на словах давний последователь Сунь Ят-сена, не раз ему помогал и не раз с необыкновенной легкостью изменял. Последний раз он перешел на сторону Сунь Ят-сена весной 1924 г. В данном случае можно было предположить, что он рассчитывает захватить Учжоу и вытеснить из этого хлебного района Гуанчжоускую армию. Неблагоприятная для южного правительства обстановка, сложившаяся в результате поражения Северной экспедиции, и ожидавшееся нападение генерала Чэнь Цзюн-мина подкрепляли такое предположение. К тому же провинциальный парламент Гуанси принял решение поддерживать Дуань Ци-жуя и отказался присоединиться к декларации Сунь Ят-сена.

Имелись реальные опасения, что Шун Хун-юн не ограничится захватом Учжоу и что действия этого милитариста лишь часть общего плана ликвидации Гуанчжоуского правительства. В этом случае при дальнейшем продвижении на восток по р. Сицзян Шун Хун-юн мог использовать напряженную обстановку в районе Гуаннина, где уже несколько недель поддерживаемые правительством крестьянские союзы вели вооруженную борьбу с помещиками. Это заставило бы части 3-й дивизии отойти из района Лодин. Установив контроль над районом Гуаннина, противник мог перерезать железную дорогу Гуанчжоу — Шаогуань.

В течение всего декабря мы вели тщательное наблюдение за деятельностью Чэнь Цзюн-мина, готовившего поход на Гуанчжоу. Было известно, что Чэнь Цзюн-мин получил для этого крупные средства от гуанчжоуского купечества и из Гонконга. Снова заговорили о займе в 400 тыс. юаней, который Чэнь Цзюн-мину не удалось получить в ноябре. На участке Шантоу — Хучжоу и [132] Шаньтоу — Шаньвэй (здесь располагался арсенал) велись работы по улучшению дорог. Чэнь Цзюн-мин объезжал свои дивизии, разбросанные к западу от Шаньтоу, и уговаривал генералов хотя бы некоторое время не ссориться. По агентурным сведениям, ему не удалось договориться только с генералом Линь Ху. Наконец 20 декабря были получены первые сведения о начале продвижения противника на запад. В торжественной обстановке генерал Чэнь Цзюн-мин официально принял звание главнокомандующего.

Генерал Сюй Чун-чжи, ведавший строительством оборонительных укреплений, потребовал скорейшего окончания работ и полностью согласился с предложением В. К. Блюхера создать линию обороны, непосредственно опоясывающую Гуанчжоу. С утра до позднего вечера производилась рекогносцировка местности. Три дня В. К. Блюхер и генерал Сюй Чун-чжи лазали по сопкам, расположенным вокруг Гуанчжоу, окончательно намечая линию, по которой должны были проходить окопы. К построенным укреплениям срочно подводилась дорога. Чан Кай-ши, не рассчитывая на устойчивость гуансийцев, решил было перебросить один стрелковый полк на Хумынь. В. К. Блюхеру стоило большого труда отговорить его от этого преждевременного шага, явно ведущего к распылению сил. Генералы Сюй Чун-чжи, Чан Кай-ши и В. К. Блюхер выехали на Восточный фронт и произвели смотр 7-й отдельной бригады. Выступая перед солдатами, Сюй Чун-чжи говорил, что Китай сможет успешно завершить революцию только при условии союза с Советской Россией, борьбы с империализмом и теми, кто его поддерживает.

25 декабря Чэнь Цзюн-мин в специальной телеграмме известил торговую палату о своем вступлении на пост главнокомандующего войсками. Уступая неоднократным просьбам гуанчжоуского купечества, говорилось в этой телеграмме, он решил начать наступление и освободить Гуанчжоу, при этом он рассчитывает на содействие торговой палаты. За неделю до этого, 18 декабря, в беседе с Ху Хань-минем В. К. Блюхер просил срочно принять меры к объединению командования в руках Военного совета при ЦИК Гоминьдана, а до этого провести расширенную военную конференцию генералов и командиров дивизий. [133]

Такая конференция состоялась 22 декабря. Главнокомандующим Восточным фронтом был избран командующий Юньнаньской армией генерал Ян Си-минь. Ему было поручено решить все вопросы, связанные с разработкой не только плана обороны, но и наступления на Шаньтоу. На конференции было вынесено постановление о безусловном подчинении всех воинских частей приказам Ян Си-миня.

Генерал Фань Ши-шэнь на совещание не явился, но через начальника своего штаба сообщил, что решения правительства он исполнять будет и оставит Гуандун лишь после полной победы над армией генерала Чэнь Цзюн-мина.

24 декабря на совещании с участием Ляо Чжун-кая, Ху Хань-миня и В. К. Блюхера был сформирован Военный совет в составе Ляо Чжун-кая, Ху Хань-миня, генералов Сюй Чун-чжи, Чан Кай-ши, Ян Си-миня и в качестве советника В. К. Блюхера. Ян Си-миню вменялось в обязанность отчитываться в своей деятельности перед Военным советом.

26 декабря состоялось первое заседание Военного совета, на котором генералу Ян Си-миню было предложено срочно затребовать от всех армий сведения о их боевой готовности, разработать план обороны Восточного фронта и план наступления. В зависимости от полученных данных главнокомандующий должен был наметить план сведения частей в группы.

Предусматривалась организация общего резерва в районе Гуанчжоу в составе не менее 5–6 тыс. бойцов. Для проведения десантных операций против Чэнь Цзюн-мина создавался специальный морской отряд из нескольких судов во главе с крейсером. Было намечено также объединить кадры агентурной разведки при ставке главнокомандующего. Важное значение придавалось широкой агитации среди солдат и населения, особенно среди крестьян и рабочих. ЦИК Гоминьдана обязался выделить агитаторов для политической работы в армии и для контрпропаганды — распространения прокламаций в войсках Чэнь Цзюн-мина и среди крестьян прифронтовой полосы.

Второе заседание Военного совета состоялось 30 декабря. Присутствовали помимо членов совета генерал Лю Чжэнь-хуань и У Чжао-шу в качестве секретаря. [134]

Был рассмотрен разработанный генералом Ян Си-минем план.

План наступления намечал движение на Шаньтоу тремя колоннами: северной — через Хэюань по р. Дун-цзян, центральной — через Вэйчжоу на Хэбо и южной — вдоль побережья. Северную колонну образует Гуанчжоуская армия (10 тыс. бойцов), центральную — Гуансийская (10 тыс.), южную — Юньнаньская (15–18 тыс.). Юньнаньцам отводилось кратчайшее направление на Шаньтоу с относительно благоустроенной сетью дорог. Это обеспечивало им захват побережья со значительным арсеналом в Шаньвэе и богатым районом Шаньтоу и освобождало «союзников» от наиболее тяжелой части наступления — штурма крепости Вэйчжоу. Рассчитывая направить юньнаньцев в качестве Центральной, а еще лучше Северной группы, В. К. Блюхер предложил Военному совету перенести обсуждение второй части плана главнокомандующего, т. е. конкретного распределения войск, на следующее заседание. При дальнейшем обсуждении было предложено усилить район Хумыня переброской туда всей Гуансийской армии, а оборону района от р. Дунцзян до Цзэнчэна возложить на юньнаньские войска. Им же предполагалось подчинить 7-ю отдельную бригаду гуанчжоусцев. Остальная часть Гуанчжоуской армии в составе 2-й дивизии и войск генерала Чан Кай-ши должна была составить общий резерв, расположенный в районе Гуанчжоу. Это предложение, поддержанное всеми членами совета, встретило, однако, решительные возражения генерала Лю Чжэнь-хуаня. Позднее в личной беседе Лю Чжэнь-хуань сообщил В. К. Блюхеру, что он, вообще говоря, согласен с поправками, но не принял их потому, что его командиры дивизий откажутся выполнять предполагаемую перегруппировку. Военный совет постановил: если генерал Чэнь Цзюн-мин будет пассивен, во второй половине января перейти в наступление самим. Ху Хань-миню было предложено срочно изыскать необходимые для наступления материальные средства.

Будет ли осуществлен поход генерала Чэнь Цзюн-мина на Гуанчжоу? Насколько опасно начатое к югу от Гуйлиня сосредоточение сил генерала Шун Хун-юна? Есть ли угроза с севера со стороны Хунани и Цзянси? Все эти вопросы требовали ответа. [135]

Возросшая военная активность северных милитаристов объяснялась, конечно, политическими соображениями. Они стремились лишить Сунь Ят-сена влияния на дальнейший ход событий в стране, а для этого необходимо было ликвидировать его опору в Гуанчжоу. Вся китайская реакция объединялась для борьбы против правительства Сунь Ят-сена. Вынашивался план общего наступления на Гуанчжоу.

Сможет ли при таком положении правительство удержать в своих руках Гуанчжоу? В. К. Блюхер отвечал на этот вопрос утвердительно. И хотя Сунь Ят-сен был в отъезде, главный военный советник уверил правительство, что Гуанчжоу удастся сохранить. Объединенное наступление с севера против Гуанчжоу, по расчетам В. К. Блюхера, должно было встретить на своем пути ряд трудностей, которые будут тормозить согласованность действий противника.

У войск генерала Шун Хун-юна для выполнения наступательной операции не был обеспечен тыл. Захватить Учжоу ему, может быть, удастся, но дальнейшее движение на Гуанчжоу будет опасным: в тылу окажутся армии генералов, занимающих южную часть Гуанси, они по-прежнему придерживались дружественного нейтралитета по отношению к Сунь Ят-сену. Эти генералы давно терпеливо выжидали благоприятного момента, чтобы свести счеты с Шун Хун-юиом. Кроме того, реальную угрозу Шун Хун-гону составляла армия дуцзюня Юньнани Тан Цзи-яо, который не прочь был оторвать часть Гуанси, чтобы быть сильнее при неизбежном столкновении с генералом Фань Ши-шэнем, намеревавшимся, как мы уже знаем, вернуться в Юньнань и занять место Тан Цзи-яо.

Положение генерала Чэнь Цзюн-мина было тоже не блестящее. Недостаток средств вынудил его авансом собрать с населения большую часть налога за 1925 г. Не удивительно, что этот феодал-милитарист искал выход из положения в расширении своих владений.

Для похода на Гуанчжоу генерал Чэнь Цзюн-мин мог собрать лишь 15–18 тыс. солдат, правда, лучше подготовленных, с более опытным в военном отношении командным составом, чем Гуанчжоуская армия. Войска такой численности значительной угрозы Гуанчжоу создать не могли. При всем разброде среди генералов, [136] поддерживавших Гуанчжоуское правительство, у Сунь Ят-сена было достаточно сил для отпора.

Угроза измены генерала Фань Ши-шэня также отпадала. Было очевидно, что Фань Ши-шэнь использует дружественные отношения с Гуанчжоу для накопления сил и средств, чтобы в будущем овладеть провинцией Юньнань. Удержаться в Гуандуне в случае его захвата Чэнь Цзюн-мином он не смог бы. Захватив Гуанчжоу, Чэнь Цзюн-мин несомненно сразу лишил бы своего давнего врага всех доходов и привилегий, которыми он пользовался. Мы оценивали ситуацию так: Фань Ши-шэнь может и не пойти в наступление против Чэнь Цзюн-мина, но за Гуанчжоу драться станет и не изменит.

Больше всего беспокоила В. К. Блюхера несогласованность действий отдельных соединений правительственной армии. Пользуясь этим, Чэнь Цзюн-мин мог разгромить «союзников» по отдельности или во всяком случае нанести им большие потери.

Была ли опасность выступления со стороны внутренних противников Сунь Ят-сена? Попытки организации сил реакционерами предпринимались, но они все еще не представляли серьезной угрозы. У всех была твердая уверенность, что открытого выступления в ближайшее время не произойдет. Вместе с тем Блюхер призывал нас не упускать из виду возможности использования военных затруднений правым крылом Гоминьдана для давления на правительство с целью общего политического поворота вправо, особенно в крестьянском вопросе. До сих пор крестьянская политика верхушки Гоминьдана хотя и не отличалась ни устойчивостью, ни левизной, но по крайней мере не мешала крестьянскому отделу ЦИК Гоминьдана, где вся работа велась коммунистами.

Военные советники, приехавшие из СССР, были заняты тщательным изучением сложившейся обстановки. Нам многое было еще не ясно. Мы видели растущие симпатии масс к правительству Сунь Ят-сена, активно участвовали в повышении боеспособности НРА. Но нужно признаться, что мы тогда еще не научились учитывать всю важность личных отношений между лидерами Гоминьдана и генералами «союзных» армий.

С тех пор прошло почти сорок лет, и сейчас, возвращаясь [137] к анализу положения на фронтах, изучая документы, самые разнообразные записки и воспоминания, понимаешь, какую огромную работу развернула в то время молодая Коммунистическая партия Китая среди рабочих революционного Гуанчжоу, гуандунского крестьянства и солдат разношерстных армий.

Мы видели, как в больших и малых делах раскрывался полководческий талант В. К. Блюхера, как мастерски он оценивал военную и политическую обстановку. С его уверенной логикой военачальника не могли не соглашаться даже правые элементы в Гоминьдане и эгоистически настроенные генералы «союзных» армий. В. К. Блюхер любил выражать свою оценку обстановки в схемах, в точном сравнении самых разнообразных факторов. Под натиском трезвого расчета В. К. Блюхера колеблющимся приходилось отступать и соглашаться с его доводами.

И все же возникало одно обстоятельство, создававшее большие трудности в работе главного советника.

Сунь Ят-сен и его ближайшие сподвижники придавали важное значение идее Северного похода против пекинских милитаристов. Сунь Ят-сен даже называл этот этап китайской революции этапом военных походов. Но вождь Гоминьдана не был военным человеком, он был далек от логики военного расчета. В. К. Блюхер опасался, что Сунь Ят-сен снова потребует немедленного осуществления Северного похода. В этом случае главному военному советнику Блюхеру предстояло решительно возразить против плана Сунь Ят-сена.

Мы понимали, что Северный поход начать невозможно, пока не будет достигнуто необходимое единство в рядах Национально-революционной армии. Нельзя было рассчитывать на успех при нависшей угрозе наступления Чэнь Цзюн-мнна, неустойчивой общей обстановке в Гуандуне и тяжелых финансовых обстоятельствах правительства. Попытка начать Северную экспедицию, как мы видели, только что окончилась поражением. Было ясно, что Северная экспедиция была разгромлена не в ходе военных действий, а в результате ударов в тыл, столкновений отдельных генералов собственной армии. В. К. Блюхер и все мы были уверены, что юньнаньские милитаристы в Северный поход не пойдут: их вполне устраивает возможность извлекать [138] выгоды из пребывания в Гуанчжоу. Вот почему необходимо было уговорить Сунь Ят-сена временно отказаться от проведения Северного похода, а вместо этого готовиться к наступлению на Шаньтоу против Чэнь Цзюн-мина.

Эту задачу В. К. Блюхер считал основной в своей работе. Он настаивал на переходе в наступление на Восточном фронте во второй половине января, если, конечно, генерал Чэнь Цзюн-мин еще раньше не нападет на Гуанчжоу. Вопрос о Восточном фронте Блюхер неизменно включал в повестку дня заседаний Военного совета.

В беседе с нами Василий Константинович говорил: «Удастся ли столкнуть этот вопрос с мертвой точки? Это будет больше всего зависеть от энергии Ляо Чжун-кая в его поисках средств, которых сейчас у Гуанчжоу нет. Но я надеюсь на его энергию, надеюсь на коммунистических деятелей Китая, с помощью которых нам удастся склонить руководителей Гоминьдана начать Восточный поход. Только после успеха Восточного похода возможен Северный!»