Работу мы начали с изучения истории сражений первого этапа войны, а также с уяснения некоторых необычных для нас особенностей построения армии.
С сентября 1937 г. китайская национальная армия включала в себя три основных формирования: войска центрального правительства, соединения и части провинциальных войск и переформированные части китайской Красной армии.
Не будет преувеличением сказать, что эти три составляющих элемента резко отличались друг от друга как по своей организационной структуре, вооружению и принципам комплектования, так и по обучению, воспитанию и политической направленности. Лишь формально это была армия с единым командованием в лице его высшего органа — Военного совета, возглавляемого верховным главнокомандующим Чан Кай-ши.
Когда мы знакомились с положением дел, нам многое было непонятно в этом наспех сколоченном единстве. В самом деле: командующий армией, получив приказ о наступлении, отводит свои войска в тыл, сдает город и не несет за это ни малейшего наказания. Как это понять? Не торопитесь с выводами! Узнайте сначала, что это за генерал, войсками какой провинции он командует, на территории какой провинции он воюет, с какими войсками он взаимодействует, и тогда все станет ясным. Вот мы и начали перелистывать бумаги и делать выписки. Это был далеко не бесполезный труд. Часть своих записок тех дней я сохранил и привожу некоторые фактические данные из них.
Как советникам, нам было над чем подумать. Японская армия победно шествовала по полям войны: захватила приморские районы, вдоль железнодорожных линий и по Янцзы продвинулась на сотни километров в глубь страны, оккупировала провинции Хэбэй, Чахар, Шаньдун, Цзянсу, большую часть провинций Суйюань, Шаньси, Аньхой и вторглась в провинции Хэнань, Чжэцзян, Фуцзянь и Гуандун. Китай лишился основных промышленных и транспортных центров. В боях под Лугоуцяо и Сюйчжоу китайская армия потеряла до 60 лучших дивизий, почти всю авиацию, танки, военно-морской флот и значительную часть артиллерии. К тому же в армии не было никакого порядка, отсутствовали даже собственные уставы и наставления. Армия руководствовалась японскими и немецкими уставами 15–20-летней давности.
Десятилетнее правление клики Чан Кай-ши и гоминьдана не принесло стране прочного объединения. Китай по-прежнему оставался раздробленным на отдельные вотчины, что в свою очередь сказывалось на армии. Из 169 пехотных дивизий, 47 отдельных бригад и 12 кавалерийских дивизий только 71 пехотная дивизия, 10 отдельных бригад и одна кавалерийская дивизия подчинялись центральному правительству. Остальные соединения считались собственностью губернаторов.
Наиболее крупными провинциальными армиями, с которыми считалось центральное правительство, были войска провинций: Гуанси — 25 дивизий, Шаньси — 12 пехотных дивизий, Сычуань — 20 дивизий, Юньнань — 12 отдельных бригад (общей численностью 60 тыс.), Синьцзян — 13 полков (15 тыс.) и др.
Каждый губернатор содержал армию по своим штатам, имел свою систему вооружения и собственные взгляды на подготовку и использование войск на поле боя.
Нанкинское правительство без согласия губернатора не могло изъять из провинциальных войск даже роту и тем более ввести свои войска на территорию данной провинции. Это обстоятельство играло немаловажную роль в планах японских милитаристов. Фактически Китай обладал многочисленной армией, способной не только оказать достойное сопротивление оккупантам, но при определенных условиях и вышвырнуть их за пределы страны.
После нападения японских империалистов в 1937 г. нанкинское правительство, желая объединить провинциальные войска со своими собственными, образовало специальный комитет под председательством военного министра Хэ Ин-циня. В его задачу входили: выработка наиболее рациональной организационной структуры, штатов и табелей общекитайской армии; утверждение единой нумерации полков, дивизий и армий; назначение на посты командиров дивизий и армий людей, преданных правительству Чан Кай-ши; определение порядка комплектования новых формирований.
Свою деятельность комитет формально закончил к сентябрю. Была дана единая нумерация боевым единицам. Часть бригад переформировали в дивизии. Общая численность армии составила 1910 тыс. чел. (176 пехотных дивизий, 20 отдельных бригад, 8 кавалерийских дивизий, 9 кавалерийских бригад). Были согласованы вопросы финансирования, снабжения войск продовольствием и амуницией. Большего комитету достичь не удалось. Провинциальные правительства под предлогом сохранения традиций, а на самом деле опасаясь утратить свою обособленность и самостоятельность, отказались принять предложенные им штаты и организационную структуру войск. Разнобой просуществовал до лета 1939 г., что создавало не только всевозможные неудобства в оперативных расчетах, но и вносило много путаницы в вопросы комплектования, обучения и вооружения войск.
Губернаторы провинций не выразили желания произвести даже незначительные передвижки основных командных кадров в своих армиях. Центральному правительству пришлось назначить на высокие посты все тех же милитаристов, хотя большинство из них были верны провинциальной обособленности и имели совершенно неудовлетворительную военную подготовку. В качестве примера можно привести назначение командующим 29-й армией престарелого и безвольного генерала Сун Чжэ-юаня, который совершенно не руководил боевыми действиями и сдал японцам Пекин и Тяньцзинь. Только в феврале 1938 г. он был уволен в отставку по собственной просьбе. Командир 143-й дивизии, губернатор провинции Чахар, генерал Лю Жу-мин сдал без боя Калган, тем не менее остался на прежней должности. Командир 110-й дивизии У Шао-чжоу никакого военного образования не имел, но получил чин генерала, содержал дивизию за собственный счет и даже претендовал на командование армией.
Среди назначенных на высокие посты были и прямые агенты Японии, изменники родины: командир 68-й пехотной дивизии Лу Фу-ин, сдавший японцам Датун, и командир 88-й дивизии Лун Му-хань.
Маршал Янь Си-шань (губернатор Шаньси) был открытым сепаратистом и полным невеждой в современном военном деле, тем не менее он стал комиссаром Шаньси — Суйюань — Чахарской оборонительной зоны, а впоследствии командующим вторым военным районом.
Янь Си-шань — шаньсиец. В свое время он окончил военную академию в Японии и сорок лет управлял провинцией. Старался сохранить нейтралитет и в японо-китайской войне: на словах выступал за борьбу с японцами, но в то же время уверял, что его армия «к борьбе не готова» и он «вынужден придерживаться пассивной тактики». Свою армию крепко держал в руках: без его ведома нельзя было послать в бой даже взвод. К войскам коммунистов Янь Си-шань относился сдержанно. Как известно, 8-я армия входила в состав войск 2-го военного района под названием Армия восточного направления. Чжу Дэ числился вторым заместителем Янь Си-шаня и имел при штабе района своего представителя, который присутствовал на официальных совещаниях. Был случай, когда Янь Си-шань премировал Хэ Луна 10 тыс. долл. за освобождение ряда районов северной Шаньси.
Янь Си-шань всячески стремился ограничить пребывание правительственных войск на «своей» территории. Он, например, вычеркнул из текста присяги слова, говорящие о поддержке центрального правительства и Чан Кай-ши. Армиям южного направления, которыми командовал генерал Вэй Ли-хуан и которые состояли из войск правительства, Янь Си-шань никогда задач не ставил.
Не менее оригинальными были генералы Ма, назначенные на различные высокие посты. Ма Хун-куй — лидер мусульман и губернатор провинции Нинся — стал командующим 17-й группой, куда входили его собственная 11-я армия и 85-я армия его брата Ма Хун-пина, представлявшая собой «царство родственников «. Всего в группе насчитывалось до 60 тыс. солдат и офицеров. Большинство их Ма Хун-куй держал на стыке с Пограничным районом Шэньси — Ганьсу — Нинся. На фронт он ни одного своего солдата не послал.
Губернатор провинции Цинхай генерал Ма Бу-фан был назначен командиром 100-й пехотной дивизии, а его брат Ма Бу-цин — командующим 5-й кавалерийской армией. Все генералы Ма проводили «независимую» политику в вопросах войны и единого фронта и боролись за мир с агрессором под лозунгом «в защиту великого Северо-Запада». Ма Хун-куй, например, заявлял, что «в Китае не было и нет единого фронта» и что «Китай находится в безвыходном положении». В то же время генералы Ма враждовали между собой. Последним обстоятельством центральное правительство опечалено не было и особых мер к примирению «семейства» не принимало. Очевидно, считалось, что так легче удержать в повиновении северо-западные провинции.
Сычуаньские генералы перед тем, как мы прибыли в Китай, были приведены к повиновению и их войска пошли на фронт, но путь к этому успеху был нелегким, и о нем следует рассказать, так как он характерен для Китая тех лет.
1 января 1938 г. умер старый губернатор Сычуани генерал Лю Сянь, который лояльно относился к нанкинскому правительству Чан Кай-ши. Стремясь сохранить за собой эту богатую провинцию, Чан Кай-ши назначил председателем сычуаньского правительства заместителя председателя исполнительного юаня генерала Чжан Цзюня — одного из лидеров прояпонской клики «политических наук». Когда эта весть достигла столицы Сычуани — Чэнду, местные генералы и чиновничество всполошились и наотрез отказались принять Чжан Цзюня. Они опасались за свои доходы и насиженные места. С целью нажима на правительство они прекратили отправку войск на фронт, а уже воевавшие соединения отвели в тыл «на пополнение». Положение становилось угрожающим.
Одно время считалось, что провинция Сычуань отколется от нанкинского правительства. В качестве ответной меры Чан Кай-ши вывел восемнадцать лучших полков генерала Ху Цзун-наня в район Ханчжуня для того, чтобы «наблюдать за Сычуанью». Однако эта акция успеха не имела. Тогда 23 апреля исполнительный юань принял решение назначить на должность председателя сычуаньского правительства командира 44-го армейского корпуса генерала Ван Цзян-суя. Так конфликт был улажен. В результате восемь хорошо подготовленных и вооруженных дивизий были отправлены на фронт.
Независимую позицию занимал губернатор Юньнани генерал Лун Юнь. Его 12 отдельных бригад были переформированы в дивизии еще в сентябре 1937 г., но с отправкой их на фронт Лун Юнь не спешил. Только в октябре 1938 г. одна его дивизия прибыла в 9-й военный район, остальные же крепко засели в Юньнани. Лун Юнь боялся лишиться войск и попасть в зависимость от центрального правительства.
Лун Юнь среди части китайской общественности слыл за демократа и добряка. На самом деле это был типичный феодал, зависимый от французского капитала. Кстати, когда Франция капитулировала (июнь 1940 г.) и пошла на сговор с японцами в Индокитае, Лун Юнь остался верен себе: он не разрешил центральному правительству ввести войска на территорию Юньнани, чтобы организовать оборону юга страны против возможного наступления японцев. Чан Кай-ши тогда ограничился тем, что отправил в штаб Лун Юня своего представителя.
Позиция Синьцзяна и Тибета ясно выражена не была. Хотя слов в поддержку центрального правительства было высказано немало, но войска этих районов на фронт не отправлялись.
Лидеры Гуанси — генералы Бай Чун-си и Ли Цзун-жэнь в то время объявили себя приверженцами нанкинского правительства и поддерживали гоминьдан, хотя незадолго до нападения Японии они открыто враждовали и не подчинялись Чан Кай-ши. Их армия в 300 тыс. солдат и офицеров по своей подготовке и вооружению ничем не уступала войскам центрального правительства и активно использовалась в боях. Бай Чун-си считался одним из наиболее подготовленных генералов китайской армии и занимал ряд высоких постов в Ставке Чан Кай-ши, а Ли Цзун-жэнь в 1938–1940 гг. командовал одним из ответственных участков к северу от Янцзы — 5-м военным районом — и подчинялся лично Чан Кай-ши.
Основу китайской армии все же составляли войска центрального правительства. В печати их часто называли нанкинскими войсками Чан Кай-ши. В их состав помимо 71 пехотной дивизии входили все виды вооруженных сил, имевшиеся в то время в Китае, а именно: 23 эскадрильи самолетов, военно-морской флот общим водоизмещением в 41 тыс. т, 2 танковых батальона и 8 артиллерийских бригад, а также ряд военно-учебных заведений, готовивших офицерский состав не только для центральных, но и для большинства провинциальных войск. Общая численность войск центрального правительства составляла более 1 млн.
Надо отметить, что по военной подготовке, вооружению и дисциплине армия центрального правительства намного превосходила провинциальные войска. Отчасти это объяснялось более рациональной организационной структурой и более квалифицированным офицерским составом. Особенно выделялись Чэн Цянь, Вэй Ли-хуан, Чжан Фа-куй, Тан Энь-бо и Сунь Лянь-чжун. Все это придавало войскам центрального правительства вес и позволяло держать в повиновении наиболее ретивых милитаристов.
Чан Кай-ши зорко следил за поведением губернаторов, их генералов. Различными маневрами и ухищрениями он стремился приблизить их к себе, выжимая из провинций все, что они могли дать. Надо сказать, что ему удалось отправить на фронт значительные контингента провинциальных войск. Правда, толку от них было немного. Они часто бросали участки обороны только потому, что генералы не хотели рисковать солдатами и оружием. Потерять армию значило потерять власть.
Этим же, впрочем, отличался и Чан Кай-ши. Он неохотно вводил свои войска в бой, постоянно старался отыграться на провинциальных армиях, иногда даже в ущерб проводимым операциям. Короче говоря, китайские генералы воевали с оглядкой друг на друга, сохраняли свои собственные армии и готовы были «пожертвовать войсками» соседей.
Рассказ о китайской армии будет неполным, если мы не скажем о третьем слагающем ее элементе — о китайской Красной армии.
Вопрос о реорганизации частей Красной армии и о включении их в состав национальных войск центрального правительства в виде армейского объединения трехдивизионного состава численностью в 45 тыс. чел. принципиально был решен 17 июля в Лушане, одновременно с проблемой Пограничного района Шэньси — Ганьсу — Нинся.
В Лушане были согласованы кандидатуры командующего армией (Чжу Дэ), его заместителя (Пэн Дэ-хуай), начальника штаба (Е Цзянь-ин) и командиров дивизий (Линь Бяо, Хэ Лун, Лю Бо-чэн).
Однако приказ о включении новой армии в состав национальных войск и об утверждении командного состава в должностях последовал только 22 августа — после подписания Советско-китайского договора о ненападении.
Новая армия переименовывалась в 8-ю Национально-революционную армию и включалась в состав войск 2-го военного района. Одновременно Чжу Дэ назначался заместителем командующего районом маршала Янь Си-шаня.
23 августа 1937 г. весь личный состав 8-й армии, под флагом с белым солнцем на синем фоне, был приведен к присяге, которая начиналась словами: «Мы обязуемся поддерживать национальное правительство и Чан Кай-ши в их руководстве всем Китаем для борьбы против Японии, подчиняться единому командованию Военного совета, строго соблюдать дисциплину, смело воевать...»
Солдаты и офицеры, теперь уже бывшей Красной армии, сменили красные звезды на фуражках на кокарду с белым солнцем на синем фоне и двумя маршрутами переправились через р. Хуанхэ. В Пучжоу они были погружены в вагоны и доставлены: 115-я дивизия в район Пинсингуаня (на границе Шаньси и Хэбэй), 120-я дивизия в район Датун и 129-я дивизия в район Синькоу.
Вскоре дивизии 8-й армии вступили в бои с японскими частями, в ходе которых показали исключительно высокие морально-политические качества и боевые возможности. Наиболее тяжелые бои пришлись на долю 115-й дивизии, которой командовал Линь Бяо. По отчету штаба 2-го военного района обстановка в Пинсингуане к этому времени складывалась так: 15 сентября штабом были получены данные о продвижении 5-й японской дивизии из Лайюаня в Пинсингуань.
Янь Си-шань принял решение сосредоточить в этом районе десять дивизий, в том числе 73-й корпус, куда входила и 115-я дивизия Линь Бяо, две дивизии из 7-й армейской группы Фу Цзо-и и 6-я армейская группа с армией Гао Гуй-цзы. Руководство операцией взял на себя Янь Си-шань, который поставил перед войсками задачу: разгромить 5-ю дивизию японцев, а ее остатки отбросить в исходные районы.
19 сентября 21-я бригада 5-й дивизии втянулась в Пинсингуань, что определило момент ответных действий Яньсишаневской группировки. 115-я дивизия получила задачу атаковать обоз японцев и части прикрытия. Эту задачу дивизия выполнила блестяще, и Линь Бяо повернул дивизию против основных сил 21-й бригады, где встретил сильное сопротивление.
Потеряв в бою до 1 тысячи человек убитыми, в том числе двух командиров полков, и до двух тысяч ранеными, Линь Бяо вывел свою дивизию из боя, ее заменила дивизия из резерва 73-го корпуса.
Немногим меньше были потери в 120-й и 129-й дивизиях. Очевидно, чрезмерные потери первых боев встревожили Яньань и на декабрьской конференции партийного актива был вновь поставлен вопрос «О стратегии и тактике и задачах КПК в войне с Японией». Ставя этот вопрос, Мао Цзэ-дун преследовал цель добиться решения о переходе частей 8-й армии к партизанской борьбе и о создании партизанских баз в японском тылу.
В конце мая 1938 г. один из наших советников посетил Яньань и записал ряд данных о 8-й армии Чжу Дэ, которая к этому времени была переименована в 18-ю армейскую группу. Однако мы в своих документах по-прежнему ее именовали 8-й армией.
Части 8-й армии, как заявил начальник штаба Е Цзянь-ин, были разбросаны по провинциям Шаньси, Хэбэй и Хэнань. Отдельные отряды действовали вблизи Пекина, Тяньцзиня, Тайюаня и Цзинаня. На территории Шаньси, Хэбэя и Хэнани было организовано 47 партизанских отрядов и отрядов самообороны общей численностью свыше 53 тыс. Части 8-й армии насчитывали до 96 тыс. человек, а регулярные войска всего Пограничного района свыше 133 тыс. Они имели на вооружении 31 тыс. винтовок, 108 станковых пулеметов, 750 ручных пулеметов, 50 минометов, 2400 маузеров, 26 орудий разного калибра. На винтовку приходилось 100 патронов, на пулемет — 300, на орудие — 200 снарядов.
В окрестностях Яньаня был создан арсенал, который производил (в месяц 150 винтовок и 50 тыс. патронов. Часть оружия и боеприпасов 8-я армия закупала у местного населения. За винтовку платили 10 юаней, за ручной пулемет — 20. Одним из важных источников служили трофеи, захваченные у японцев.
Следует сказать, что центральное правительство неохотно отпускало вооружение частям 8-й армии, а на содержание личного состава выделяло 550 тыс. юаней в месяц. Половина этой суммы шла на обеспечение тыла. Выделить из этого средства на покупку оружия было невозможно. Солдату платили один юань в месяц, командующий армией Чжу Дэ получал пять юаней. Что представляла собой такая сумма? Пара соломенных сандалий стоила один юань; а комплект обмундирования и снаряжения — 19 юаней. На питание солдата в день тратили 17 центов, а лошади — 30.
Вот как выглядел бюджет 8-й армии в мае 1938 г.. (в тыс. юаней) при численном составе 96 тыс. человек:
489,6
Содержание лошадей 60,7
Транспортные расходы 86,2
Прочие расходы 142,5
На содержание только частей 8-й армии не хватало в месяц более 500 тыс. юаней. Естественным в этих условиях было решение правительства Пограничного района открыть эмиссионный банк и выпускать свои местные денежные знаки.
Несмотря на все трудности, части 8-й армии быстро увеличивались. В 1939 г., по яньаньским данным, их численность возросла до 156 тыс., а в 1940 г., к моменту проведения операции «ста полков», — до 400 тыс.
Примерно так же росли и части 4-й армии под командованием Е Тина, которая была сформирована из партизанских отрядов провинций Цзянсу, Аньхой, Цзянси, Чжэцзян, Фуцзянь, Хунань, Хубэй. Общий состав армии был определен центральным правительством в 12 тыс. человек, а в качестве района действий отводились треугольник Шанхай — Нанкин — Ханчжоу и южные уезды провинции Аньхой на северной стороне Янцзы.
Формирование своей армии Е Тин закончил в мае 1938 г., а в июне ее первые отряды появились в районе к югу от Нанкина. В это время армия насчитывала всего 10392 человека, только половина их была вооружена. В 1939 г. армия выросла до 41 800 человек, а в 1940 г. — до 136126. При этом она имела на вооружении 68050 винтовок, 1200 ручных пулеметов, 100 станковых пулеметов и 30 минометов.
В 1938 г., к моменту нашего приезда в Китай, Е Цзянь-ин так характеризовал ситуацию: «Взаимоотношения с войсками центрального правительства у нас нормальные. Улучшились отношения с генералом Ван Фу-лином (Северо-восточная армия). Один его полк остался в 8-й армии и увеличился до 20 тыс. человек. Хорошие отношения сложились и с Янь Си-шанем. Он оставил в подчинении Чжу Дэ 1-й и 3-й «отряды смерти», которые переподчинены Лю Бо-чэну». И как бы между прочим Е Цзянь-ин заметил: «Наши части растут, и центральное правительство не имеет сил ограничить влияние Пограничного района и партизанских баз на территории, оккупированной японцами».
Кто же возглавлял части 8-й армии? Командующий — Чжу Дэ, его заместитель — Пэн Дэ-хуай. Оба — опытные командиры Красной армии, члены Политбюро ЦК КПК. Мне довелось встретиться с Пэн Дэ-хуаем в феврале 1939 г., когда он приезжал в Чунцин и заходил в штаб главного советника. На всех нас он произвел исключительно благоприятное впечатление. В то время Пэн Дэ-хуаю было 40 лет, но выглядел он очень молодо.
Начальником политуправления был Жэнь Би-ши, начальником штаба Е Цзянь-ин.
115-ю дивизию возглавлял Линь Бяо, заместителем у него был Не Жун-чжэнь, начальником политотдела — Ло Жуй-цин и начальником штаба — Чжоу Гунь. Правда, в начале июня мы получили сведения, что Чжоу Гунь и командир 687-го полка Чжан Шао-дунь сбежали к японцам, но, как говорят, «в семье не без урода».
120-ю дивизию возглавлял Хэ Лун, один из самых смелых и решительных военачальников-коммунистов.
Его звали «китайским Чапаевым». Заместителем командира был Сяо Кэ, начальником политотдела Гуань Сян-ин и начальником штаба — Ши Ци. В грозные дни 1940 г. во время серьезного конфликта с гоминьданом Хэ Лун был назначен начальником гарнизона Пограничного района Шэньси — Ганьсу — Нинся и с этой работой справился хорошо.
Командиром 129-й дивизии был Лю Бо-чэн, опытный военачальник, его заместителем — Сюй Сян-цянь, начальником политотдела — Дэн Сяо-пин и начальником штаба — Фу Чжи-лян.
Кроме того, в Яньане находились начальник пограничной охраны Чэн Ци-хань и штаб охраны Хуанхэ во главе с Бай Чжи-вэнем. В его подчинении было семь охранных полков, четыре из них: 3, 5, 6 и 718-й полки 120-й дивизии охраняли Хуанхэ на участке от Фугу на севере до Тунгуаня на юге. В их распоряжении было 100 паромов из джонок. 4-й полк нес охрану дороги на Сиань, 2-й полк охранял непосредственно Яньань, 1-й и 7-й полки находились в резерве. Вот, в основном, те данные о 8-й армии, которыми мы располагали к началу нашей работы в качестве военных советников.
Теперь расскажу коротко о порядке комплектования денежного и вещевого довольствия, организации питания и о форме одежды китайской армии.
В китайской армии мы встретились с тем, что изучали по учебникам истории периода феодальных войн — магазинной системой довольствия наемных армий. Естественно, что этот феодальный пережиток в комплектовании и организации интендантского снабжения не только влиял на боеспособность войск, но и служил отдельным милитаристам источником наживы и взяточничества.
В Китае не было закона о всеобщей воинской обязанности. Набор в армию в каждой провинции производился по-своему: в виде разверстки на уезд или на «стодворку» по системе круговой поруки (бао-цзя); найма добровольцев или по смешанной системе.
Среди добровольцев было много солдат-профессионалов, которые нередко имели свое оружие и переходили от одного милитариста к другому. Правда, такой переход считался дезертирством, а за унос оружия солдат, если его ловили на территории провинции, платил головой. Но страх перед строгой карой не служил препятствием дезертиру. Ему надо было зарабатывать деньги (при найме солдату платили за принесенное оружие). Добровольческие армии, как правило, в бой шли неохотно, и милитаристы предпочитали систему призыва в виде налога на уезд. По этой системе, кому идти в солдаты, определял не закон, а волостной староста. Состоятельные люди за взятку легко освобождались от призыва. В армию набирались бедняки и бродяги, которые в своем большинстве были неграмотны и физически слабы. Среди них значительный процент составляли подростки до 18 лет и отцы семейств старше 45 лет.
В Китае бытовала пословица: «хорошее железо не идет на гвозди, хорошие люди не идут в солдаты». Эта пословица отражала отношение китайского народа к армиям милитаристов.
Начавшаяся японо-китайская война изменила отношение народа к солдатской службе. Люди стали понимать, что армия — это щит страны.
Зверства захватчиков на оккупированной территории вызвали поток истинных добровольцев — защитников Родины, среди которых значительный процент составляли женщины. Стихийно возникали добровольческие отряды по доставке войскам продовольствия и боеприпасов, ремонту дорог, возведению оборонительных сооружений. Создавались добровольные организации по уходу за ранеными, оказанию помощи семьям призванных в армию и семьям погибших солдат. Ширилось патриотическое движение, росло чувство долга народа перед теми, кто нес тяготы войны, кто отдавал свои жизни за Родину и спал вечным сном в солдатских могилах.
После совещания в Нанье, по предложению штаба главного военного советника, китайское правительство приняло закон о всеобщей воинской повинности, в соответствии с которым все граждане Китайской республики, независимо от вероисповедания, социального и имущественного положения, были обязаны на равных основаниях служить в национальной армии. Закон вступил в силу 1 января 1939 г. и предусматривал всеобщее военное обучение и обучение студентов по программе офицерских школ.
К сожалению, демократические положения этого закона на практике в жизнь не проводились по причине избытка призываемого контингента. По данным Генерального штаба мужчин до 45 лет, способных носить оружие, числилось 22,7 млн., и на 1 января было призвано в армию всего лишь 0,5% населения. Это практически возрождало старый принцип разверстки на уезд.
Для наблюдения за ходом выполнения закона в каждой провинции было создано 2–3 мобилизационных района, в каждом уезде — мобилизационный отдел, на которые были возложены руководство всеобщим обучением и призывом, учет лиц призывного возраста и борьба со злоупотреблениями.
Призывники учитывались по категориям: 1-я категория — от 18 до 35 лет, рост 160 см, вес 55 кг; 2-я категория — от 35 до 45 лет, рост 155 см, вес 50 кг; те, у кого рост 150 см и вес до 48 кг относились к 3-й категории. Единственных сыновей от службы освобождали.
Временно был сохранен прежний принцип доукомплектования — по диалекту и территории, т. е. каждая провинция посылала пополнение только в свою армию.
Полевая армия, как правило, в ходе операции пополнение не получала (не было запасных частей) и только при наличии 30% некомплекта армия отводилась в глубокий тыл на пополнение. В соответствующую провинцию посылались офицеры, которые через мобилизационные районы производили отбор солдат из граждан призывного возраста. На отбор пополнения, его доставку в полки и на обучение отводилось три месяца, после чего армия направлялась на фронт для смены частей, нуждающихся в отдыхе и доукомплектовании.
Следует отметить, что такой порядок пополнения был абсолютно не рационален, стоил дорого, а главное не позволял сосредоточить силы в нужном количестве, месте и в необходимое время. К примеру, в первом квартале 1939 г. только немногим более трети всех пехотных дивизий находилось непосредственно на фронте, еще около трети действовали в японском тылу, как партизаны, а остальные — около 80, находились в глубоком тылу, принимали пополнение и занимались подготовкой.
С лета 1939 г. этот порядок изменился. По предложению штаба главного военного советника для подготовки резервов было сформировано 322 запасных полка со штатной численностью 102 офицера и 2443 солдата в каждом. За три месяца полки могли подготовить до 700 тыс. солдат и 40 тыс. младших командиров, что составляло в год около 3 млн. человек. Кроме этих полков, подчиненных управлению боевой подготовки Генштаба, в каждом военном районе были организованы полевые запасные полки и запасные батальоны. В целом, запасных частей было сформировано свыше 600 и тем самым в значительной мере была решена одна из сложнейших проблем — подготовки кадров и единства армии.
Обмундирование для солдат, младших командиров и младших офицеров заготовлялось военным министерством централизованно: для солдат хлопчатобумажные гимнастерка, брюки, фуражка, нательное белье, тапочки с обмотками, плащ и одеяло. Шинель и брюки на ватной подкладке выдавались только в северных районах. Погоны к повседневной и полевой форме не полагались. Чины и род войск определялись по петлицам на отложном воротнике: генералы — золотая петлица, старшие офицеры — петлица суконная с двумя золотыми полосками, младшие офицеры — с одной полоской, сержантский состав — петлица суконная с синей полоской, солдаты 1, 2 и 3-го класса — петлицы суконные. Цвет петлиц соответствовал роду войск: пехота — красный, кавалерия — желтый, артиллерия — светло-синий, инженерные войска — черный, авиация — голубой, интендантская служба — малиновый, танковые войска и транспортная служба — серый, медицинская служба — темно-зеленый. Солдатам и сержантскому составу обмундирование выдавалось раз в год (бесплатно).
По смете военного министерства на содержание личного состава дивизии и ее хозяйственные нужды ежемесячно отпускалось 90 тыс. юаней.
В действующих армиях месячные оклады составляли: командующего армией (командира корпуса) — 800 юаней, командира дивизии — 600, полка — 300, батальона — 150, роты — 90, взвода — 45, солдат — 8–10 юаней. С солдата ежемесячно удерживалось до пяти юаней за котловое довольствие. На руки обычно выдавалось не более 3–4 юаней.
Продукты для приготовления пищи закупались батальоном (ротой) снабжения на местном рынке или на продовольственных базах военного министерства. Закупались рис, бобы, кукурузная крупа, пшеничная мука, растительное масло, зелень для приправы и по 2–3 раза в месяц мясо и рыба.
Пища готовилась в масштабе полка батальоном снабжения — в 2–3-х километрах от передовой, куда собирались все ротные котлы. Для подачи горячей пищи в окопы использовались обычные ведра или баки из-под бензина.
Солдат кормили три раза в сутки: 7–8 часов — завтрак (жидкий рис с подливой); 12–13 часов — обед (рисовая каша и жидкие бобы, иногда с мясом); 17–18 часов — ужин (кулеш из бобов и рисовые пампушки).
Армии центрального правительства получали артиллерийское и стрелковое вооружение, снаряды и винтовочные патроны централизованно — от военного министерства. Что касается провинциальных армий, а их было большинство, то здесь дело обстояло по-разному: как правило, боеприпасы им выдавались также централизованно со складов военного министерства. Стрелковое и артиллерийское вооружение провинциальные правительства закупали самостоятельно или изготовляли на своих арсеналах. Именно этот «закон» помешал центральному правительству в июле 1937 г. снабдить 29-ю Хубэйскую армию боеприпасами и вооружением. Положение изменилось с января 1939 г., когда все провинциальные арсеналы были эвакуированы в глубь страны и их работу взяло под контроль управление арсеналов, руководимое генералом Юй Да-вэйем, который разрешал посещение их только старшему артиллерийскому советнику А. И. Шилову (да и то неохотно); что касается бывших хозяев арсеналов, то для них все было закрыто. Достать оружие на внешних рынках и провезти в Китай было невозможно. В этих условиях центральное правительство было вынуждено взять на себя снабжение провинциальных армий оружием, боеприпасами и частично продовольствием. Правда, все и всем отпускалось в небольших количествах. 8-я армия Чжу Дэ и 4-я армия Е Тина не составляли исключения из этого правила.
Вопрос о Пограничном районе был решен на совместной конференции представителей ЦК КПК и гоминьдана 17 июля 1937 г. в Лушане. Была достигнута договоренность, что Пограничный район в составе 18 уездов войдет в состав Китайской республики на правах Особого района, правительственные органы которого, выбранные населением на демократической основе, будут работать под руководством ЦК КПК. Центральное правительство назначило в Яньань своего представителя в ранге уездного начальника без распорядительных прав. Таким представителем в первые годы был Пэн Чжао-сян, который информировал центральное правительство о всех событиях в Особом районе и намеренно «сеял семена раздора».
Столицей Особого (Пограничного) района стал Яньань — небольшой уездный город провинции Шэнси, в 450 км к северу от Сианя. Он обнесен глинобитными стенами. Все учреждения и школы Пограничного района были расположены вне города в горах. Здесь находились ЦК КПК, Реввоенсовет (последний был на полулегальном положении, ибо центральное правительство его не признавало), правительство Пограничного района, избранное демократическим путем на основе программы единого национального фронта, и представитель центрального правительства. Последний никакой реальной власти не имел, но кляузные доносы в Ухань писал регулярно.
Что представляли собой учебные заведения Яньаня — Военно-политическая академия, Академия северной Шэньси и Высшая партийная школа? Начальником Военно-политической академии числился Линь Бяо, но фактически ею руководил его заместитель Ло Жуй-цин. В задачу академии входила подготовка и переподготовка командных и штабных офицеров. Срок обучения — четыре месяца. Общее число курсантов — 3 тыс. Учебные группы включали по 500 человек. Преподавателей военных дисциплин не хватало. Велись лишь теоретические занятия, основным учебным пособием был советский устав ПУ-29.
Академия северной Шэньси выпускала преподавателей для партийных школ. 1500 слушателей в течение трех месяцев проходили курс обучения. Директором академии был писатель Чэн Фан-у.
Высшая партийная школа готовила политработников для армии и политических руководителей для работы среди населения. Срок обучения — четыре месяца. Слушатели набирались изо всех провинций Китая. В мае 1938 г. их было 300, среди них 45% составляли представители интеллигенции, 30% — крестьяне, 25% — рабочие. Женщины составляли 20%. По образованию слушатели делились следующим образом: с высшим образованием — 28 человек, со средним — 150, малограмотных и неграмотных — 122 человека.
Все слушатели занимались по десять часов в день и, кроме того, работали на продовольственной базе, огородах и полях, расположенных в горах.
Продовольственные ресурсы Пограничного района были крайне ограничены, главным образом потому, что здесь было мало пригодных земель. Поля под сельскохозяйственными культурами представляли собой небольшие клочки земли. По склонам гор сеяли кукурузу, просо, гаолян, картофель. Урожаи были низкие. Население района, насчитывавшее около миллиона человек, жило бедно. Налоги, за исключением соляного и с торговых предприятий, не взимались. Промышленность почти отсутствовала. В районе имелись лишь кустарные мастерские по выработке кожи, бумаги и сельскохозяйственного инвентаря.
Естественно, что Пограничный район не мог внести какого-либо существенного материального вклада в единый фронт. Он сам нуждался в помощи, но его правительство, которое возглавлял Линь Бо-цюй, делало все возможное для укрепления единого национального фронта, неустанно вело работу по сплочению сил китайского народа для борьбы против японской агрессии.
