По народным верованиям, смерть не прерывает связей души покойного с его родственниками по патронимии. Переселившись в загробный мир, душа покойного продолжает участвовать в хозяйственной и обрядовой жизни своих родственников, помогает им, защищает их от злых духов, ходатайствует за них перед властителем неба Юйхуаном («Яшмовый император»).
Такие воззрения определяли в значительной мере отношение к смерти как моменту перехода души из мира земного в мир загробный. Считалось, что душа явится в загробный мир в том виде, в котором тело будет уложено в гроб. Поэтому самыми страшными видами казни из применявшихся в феодальном Китае считались отрубание головы, четвертование и другие, приводившие к расчленению тела. Обезглавленная душа, соответственно народным представлениям, должна будет терпеть страдания и в загробном мире.
Считалось, что у каждого человека есть несколько душ. По распространенной поговорке, у предельно перепугавшегося человека «все пять душ упали» (ухунъ сядяола). По народным верованиям, было три основных души: телесная, земная и поминальная. Все они могут «покидать тело» еще при жизни (этим объяснялся, в частности, сон). Но, покинув тело, душам нельзя задерживаться. Иначе «потерявший душу» человек умирает. Болезни тела и телесной души тесно связаны. Вместе с тем можно и без видимых причин, т. е. от старости, «переселиться в мир предков».
Естественная смерть в глубокой старости считалась наиболее достойной. С приближением старости заранее готовились к приходу смерти. В помещичьих семьях по завещанию отводился специальный участок земли, урожай которого шел на поминания. Нередко, не надеясь на сыновей, умирающий передавал этот участок монастырю с условием «вечного поминания» своей души.
Еще при жизни шили погребальные одежды из белого холста (шоуи). Готовили заранее и гроб. В старом Китае считалось, что гроб должны преподносить родителям почтительные сыновья. Гроб делали толстостенным, так как между днем смерти и днем похорон нередко проходили месяцы и годы. Такая отсрочка похорон зависела от многих обстоятельств. Считалось, что для души земной, которая остается с телом в гробу, необходимо выбрать «счастливый день» для погребения. Определение «счастливого дня» производилось гадальщиками по небесным корням (тянъганъ). Этот день мог быть назначен и через год после смерти, и позже. Другой причиной задержки похорон являлось убеждение, что хоронить родственников следует только на семейном кладбище, в той местности, где они родились и где жили их предки. Гроб с телом покойного сохранялся до тех пор, пока его семья и родственники не собирали достаточно средств для перевозки гроба в родное село. Нередко из Тяньцзиня или Шанхая отправлялся корабль, груженный гробами членов какого-либо землячества, доставляемыми к месту последнего успокоения за счет родственников усопшего или за счет землячества. Душа бедняка, родственники которого не могли перевезти его тело к семейному кладбищу, «сама путешествовала туда», покидая тело.
В первый день после смерти отца старший сын покойного в глубоком трауре отправлялся известить об этом Тудишэня — божество земли (данной местности). По народным представлениям, Тудишэнь ведет учет населения и докладывает властителю небес Юйхуану о смертях в его владениях.
Первым оповещением о смерти в деревне служило громкое причитание, принятое в большинстве провинций. Выражение печали и формы похоронной обрядности несколько различны в разных областях страны.
Цикл погребальных обрядов открывался подготовкой дома к проведению похорон. Траурное убранство начиналось с ворот. Вместо красных полосок и благожелательных картин на ворота наклеивали белые полосы, а в помещичьих домах нередко иероглифический текст из белой бумаги на бамбуковой основе. В городах л в помещичьих семьях перед воротами усадьбы красные фонари с черными иероглифами (благопожеланиями счастья, богатства и др.) заменялись белыми или же* голубыми с белыми иероглифами. Основным из этих иероглифов был, исходя из представления о бессмертии души, знак шоу — «долголетие». Он же входил в орнаментацию гроба и т. д. В соответствии с народными верованиями отлет души в загробный мир символизировался в старом Китае вывешиванием бумажного изображения птицы над воротами дома, где есть покойник. Таково было второе извещение о смерти. Одновременно, особенно если погребение ожидалось скоро, рассылали баосан — извещения о смерти близким и друзьям. В деревне родственников покойного и друзей извещал о его смерти мальчик, обходивший все указанные ему сыном покойного дома.
Омовение тела покойного совершалось вне дома. На омовение приглашались двое-трое из беднейших односельчан, иногда профессиональные мойщики. С ними расплачивались главным образом носильными вещами покойного. Профессиональные мойщики, как и представители других профессий, связанных непосредственно со смертью и загробным миром, издавна считались людьми «подлой», «нечистой» профессии. Омытое и облаченное тело вносили в дом и, если была возможность, помещали в отдельной комнате. Гроб с телом ставили так, чтобы голова была обращена на юг. При этом гроб прикрывали, но не совсем плотно, чтобы душа могла свободно перемещаться к угощению. Перед гробом ставился поминальный стол. На нем размещались курильницы с дымящимися палочками или фигурными (в виде иероглифа шоу и др.) прессованными плитками благовоний. Здесь же ставились ежедневно «угощения» для души умершего: рис, вареная курица, сушеные фрукты и т. д., а также специально сделанные для обряда погребения изображения денег и целых слитков из золотой и серебряной бумаги, а также лампа, которую не гасили до самого дня первичного погребения. Обычно огня в очаге и других ламп не зажигали всю первую неделю со дня смерти. Пищу готовили и приносили семье покойного ближайшие родственники по мужской линии. Частично пищу присылали и друзья покойного, которые, узнав о смерти, посылали письма-соболезнования, а затем приходили проститься с покойным, принося при этом подношения продуктами и деньгами. Из таких подношений складывались значительные суммы, облегчавшие семье покойного бремя затрат на пышные похороны. В городах существовали так называемые «клубы взаимопомощи». Это были объединения группы сослуживцев или друзей, ежемесячно отчислявших определенную сумму с тем, чтобы по очереди иметь право на крупную разовую затрату (например, на похороны).
Пришедшие проститься с покойным должны были, как и родственники, облачиться в траурные одежды (сапфу). Специальными указами в императорском Китае регламентировалась степень траура и определялся характер одежды. В феодальном Китае подданные должны были носить траур по императору три года. По родителям сыновья носили «двойной траур», т. е. 25 месяцев. Этому долгому трауру соответствовали чанцуй — полные траурные одежды из белого холста.8 По ближайшим родственникам (по мужской линии: по родному деду, братьям отца и т. д.) траур носили год (12—13 месяцев). Этой степени траура соответствовали траурные одежды цзуцуй — также белый полный костюм. По братьям деда, двоюродным братьям отца и т. д. траур дагун (буквально «большое почтение») носили 9 месяцев. Одежды могли быть уже голубыми и не из холста. Допускались обычные одежды, но с белой отделкой. При трауре по сестрам матери, по отцу матери и по родителям жены и т. д. носили траур слогун («малое почтение») 5 месяцев. Траурные одежды в этом случае были голубыми или отороченными белым. По братьям и другим родичам матери и по родичам жены носили траур 3 месяца. Одежды при этом использовались голубые. По друзьям и знакомым носили траурные одежды в соответствии с близостью к умершему. Так, по любимому наставнику носили траур 25 месяцев, как по духовному отцу. В богатых семьях было принято чтение молитв у гроба. При этом независимо от того, к какой религии причислял себя усопший, читали молитвы и даоские и буддийские монахи.
После прощания семьи и друзей с телом покойного гроб «запечатывали», т. е. тщательно промазывали все пазы, чтобы можно было выждать для погребения «счастливый день». Гадатель-геомант указывал также «счастливое место» на кладбище. Считалось, что фыншуй (буквально «ветер-вода»), т. е. «космические силы» данной местности, действуют положительно или угнетающе на земную душу, которая в свою очередь будет помогать родичам или вредить им. Поэтому для погребения считалось необходимым не только установить «счастливый день», но и определить благоприятное место могилы. Следует отметить, что «счастливое место» могло оказаться вне кладбища. Когда наступал «счастливый день», собирались друзья и знакомые усопшего, заранее извещенные о погребальной процессии. Пока шло чтение молитв и первая поминальная трапеза, копали могилу, ориентированную чаще всего меридионально. Если же такое направление было гадальщиком признано «неблагоприятным», то, по его указанию, могилу ориентировали в «нужном направлении».
Гроб укрепляли на длинных бамбуковых шестах. Для того чтобы перенести гроб к могиле, требовалось 18—36 человек. Похоронная процессия также оформлялась возможно более пышно. Существовавшие в городах и местечках костюмерные лавки предоставляли напрокат белые костюмы и белый реквизит. Во главе процессии несли «для устрашения злых духов» бумажные изображения «черного сановника» и «красного стража».9 Далее шли в ряд 5 человек, несущие погребальные хоругви. За ними группа в 30—60 человек с хоругвями, зонтами и флагами. Далее шли музыканты и даоские монахи. За ними несли столы с погребальными вещами: «золотой» и «серебряной» горой, изображениями домов, слуг, экипажей, гор тканей, связок денег и даже жен. По народным верованиям, в загробном мире, где в общем быт тот же, что и на земле, душе праведника все это понадобится. Далее следовали буддийские монахи, затем группа юношей, несущих гирлянды и большие букеты из белой бумаги. За ними на некотором расстоянии шли друзья умершего с дымящимися курительными палочками в руках. Непосредственно перед гробом шли сыновья покойного и музыканты, бьющие в гонг. Гроб еще перед выносом из дома накрывался красным, расшитым золотыми драконами покровом. За гробом шли прочие родственники и присоединившиеся по пути к процессии друзья и знакомые.
По прибытии на кладбище монахи поочередно или все вместе читали «отправные» молитвы. После того как гроб опускали в могилу, ближайшие родственники бросали по горсти земли. Затем все присутствующие быстро зарывали могилу. Могильный холм делали обычно овальный. В изголовье холма, т. е. в южной его части, богатые семьи ставили надгробье в виде мифического животного (биси — десятого сына дракона) со стелой на спине, на которой затем писали чин и имя умершего. Формы надгробий различны и по оформлению, и по качеству в зависимости от достатка семьи и от района погребения. После чтения погребальных молитв и прощания с покойным на могиле сжигали для телесной души принесенные изображения ее имущества и спутников.
После сожжения подношении сын покойного обращался к третьей — поминальной душе с просьбой вселиться в табличку (чжу), которую он держал при этом за спиной.
Затем участники погребальной процессии возвращались в дом умершего, где участвовали во второй поминальной трапезе. Поминальные трапезы совершались затем в «семь семерок», т. е. каждый седьмой день до 49-го дня включительно. Дом тщательно окуривался и считался окончательно «чистым» только после завершения траура.
Поминания совершались далее ежегодно в дни поминовения душ (главным образом в Новый год и в день весеннего равноденствия). В празднование «цинмин» при посещении могпл вновь сжигали бумажные изображения \денег и имущества, «пополняя запасы» души соответственно земной профессии и социальному положению покойного. В эти дни моления душам предков возносили перед поминальной душой, заключенной в табличке чжу, которую ставили на алтаре предков перед каждым молением и хранили в находящемся там «ларце душ».
В дни траура и поминок считалось неприличным посещать театр и пр., устраивать свадьбы и даже начинать торговое дело. Обычный ход жизни возобновлялся после «очищения» дома.
Борьба с суевериями, проводимая в КНР, постепенно сказывается на отношении к самому характеру погребальных и поминальных обрядов. Похороны все более становятся гражданскими. Общая линия режима экономии давно привела к упрощению обрядности. Однако погребальный обряд остается одним из наиболее консервативных.
Изменения в семейных и брачных отношениях в КНР
Со времени образования КНР постепенно меняются жизнь и быт; происходят перемены и в семейных и брачных отношениях. «Закон о браке», принятый правительством Китайской Народной Республики в 1950 г., был декретом, закреплявшим равноправие женщин. По новому закону ликвидировались все обязательства, данные по сговору без согласия вступающих в брак, запрещались сговор в отношении малолетних и брак не достигших брачного возраста. Отменялся обычай запрета на вторичный брак вдов и т. п.
Интересно отметить, что «Закон о браке» предусматривал охрану интересов обеих сторон (хотя женщина, как сторона, более часто страдавшая от старых законов и обычаев, получила благодаря введению закона больше льгот). Так, статья 25 закона гласит: «Если одна из сторон после развода не вступает в новый брак и находится в затруднительном положении, то другая должна оказать ей помощь. Способ и продолжительность оказания такой помощи устанавливаются соглашением сторон. Если соглашение не достигнуто, народный суд выносит решение».10
«Законом о браке» были подорваны патриархальные, угнетавшие женщину семейные отношения. Аграрная реформа довершила распад кое-где еще сохранившихся родственных групп и большесемейных общин.
Унизительные «шутки над молодой» в современных условиях исчезают. Свадебное веселье включает, кроме обильного пиршества, театрализованные выступления. На многих празднествах исполняются янгэ (см. стр. 402). Ушел в прошлое выкуп за невесту. Но подарки от жениха ее родителям и приданое остаются.
Молодые сами выбирают, остаться ли им в доме жены или поселиться в доме мужа; преобладает, однако, последнее. Молодые не только знали друг друга до свадьбы, но зачастую уже сдружились между собой в совместной работе и т. д. Браки односельчан теперь обычное явление. Не выдерживается и запрет на брак родичей третьей (и даже второй) степени родства. Заключение брачного союза стало делом самих вступающих в брак; их решение основано на взаимной склонности и уверенности в создании крепкой семьи, на взаимном доверии и уважении.
В сельских местностях женщина получила возможность участвовать в производстве. В ряде отраслей труда женщина занимает ведущее место: например, в выращивании хлопка, разведении гусениц шелкопряда, в текстильной промышленности. Вместе с тем женщины овладевают профессиями, ранее им недоступными. За равный труд женщины получают равную оплату.
