Народность туцзя населяет район на стыке провинций Хунань (северо-западные уезды Луншань, Юншань, Баоцзин) и Хубэй (юго-западные уезды Хаофэн и Лайфэн).
Древнейшие обитатели современных районов Хубэй—Хунани, туцзя очень рано вступили в тесный контакт с пришлым населением — китайцами и мяо.
Широкое распространение среди туцзя китайского языка и письменности, восприятие китайской культуры привели к тому, что их не считали особой народностью, а рассматривали как древних «местных, аборигенных китайцев» (по-китайски туцзя) в отличие от «пришельцев- китайцев» (по-китайски кэцзя или хакка).
Наиболее компактно туцзя расселены в Западно-Хунаньском автономном округе мяо. После определения их национальной принадлежности этот округ в сентябре 1957 г. был преобразован в Западно-Хунаньский автономный округ народностей туцзя и мяо.
По данным 1953 г., туцзя насчитывается 549 тыс. Их самоназвание — хуацзыка. Их язык родствен языку ицзу, входит в подгруппу языков ицзу тибето-бирманской группы китайско-тибетской языковой семьи.
Первоначальный полевой материал, собранный китайскими учеными, позволяет лишь в общих чертах наметить возможные вехи истории народа туцзя. Китайские хроники сообщают, что племена ба в середине I тыс. до н. э. обитали вдоль северного берега Янцзы от Сычуани до Хунани.
Большая часть потомков ба или была ассимилирована или отошла на запад, но жители горных районов, примыкающих к северной Хунани, оказались в относительной изоляции и сохранили свои культурные особенности, они-то и явились предками современных туцзя.
Наряду с потомками ба китайские хроники отличали других аборигенов Хунань—Гуйчжоу — мяо и гэлао. На связь туцзя с древними ба указывает распространенная по сей день традиционная танцевальная пантомима, известная только у древних ба под названием Баюйу (Танец перевоплощений племени ба).
В результате интенсивного китайского продвижения на юго-запад произошло распадение ба, как это случилось и с мань (единой мяо-яоской основой), причем туцзя явились потомками той части ба, которая осела на исконных землях при движении большей (основной) части в юго-западные области и на север Вьетнама.
Утрата многих этнических особенностей, широкое освоение китайской культуры сказались на всех сторонах жизни туцзя, которые и в культурном и в социально-экономическом отношении почти не отличались от своих китайских соседей. Вместе с тем у туцзя существовали тесные брачные отношения с мяо, объяснить которые скорее всего можно через какие-то этногенетические связи, еще неуловимые для исследова- вателя.
Вместе с трудящимися мяо крестьяне туцзя вели вековую борьбу с феодалами за землю и свободу.
Хозяйство и быт
Туцзя — земледельцы. На неполивных землях они выращивают кукурузу и батат, на поливных террасовых полях — рис. На горных участках у них плантации тунговых п чайных деревьев; они заготовляют строевой лес и собирают дикие плоды.
Вместе с китайцами и мяо туцзя после завершения аграрных преобразований создали сельскохозяйственные производственные кооперативы.
На базе прежних ремесленных мастерских выросли небольшие, но современные предприятия по изготовлению сельскохозяйственных орудий труда, переработке чайного и тунгового масла, бумажные фабрики; в автономном округе создана гидроэлектростанция. На этих предприятиях работают туцзя, мяо и китайцы.
Кадры для промышленности и сельского хозяйства проходят подготовку в четырех техникумах, 59 специальных учебных заведениях и в университете в г. Цзишоу — центре автономного округа.
В области материальной культуры туцзя по существу не имеют отличий от китайцев, исключение составляет лишь женский костюм. Женщины носят левополую кофту, украшенную орнаменти рованными полосами, идущими поперек в 2—3 ряда. Рукава на кофте широкие, но короткие, воротников нет. Носят длинную юбку из восьми клиньев. Головной убор — тюрбан.
В семейно-брачных отношениях сохранилось больше национальных традиций, что выражалось в свободных добрачных встречах молодежи и обязательных танцах-пантомимах на таких встречах. Начиная с первого дня Нового года по лунному календарю и до 15-й ночи устраивался большой праздник, во время которого юноши и девушки, старики и дети собирались на утрамбованную площадку танцев-пантомим.
Такие площадки устраивались перед существующей в каждом селении туцзя кумирней в честь Тувана — «правителя Ту». Звучали барабаны и гонги, старец ту (местный жрец) совершал поклонение и жертвоприношение духам, а затем начинались танцы-пантомимы и девушки пели любовные песни.
Большие праздники устраивались в четвертый и шестой лунные месяцы, эти праздники прежде также носили, обрядовый характер. Туцзя, анимисты, поклонялись духам предков и особо духу правителя Ту.
В настоящее время национальные традиционные праздники утрачивают свой религиозный смысл.
ЦЗИНПО
В провинции Юньнань ко второй половине 1950-х годов проживало 102 тыс. чел. цзинпо. Из них свыше 100 тыс. — в горных районах Дэхун- ского автономного округа народностей тай и цзинпо, около одной тысячи — в автономном уезде Гэнма народностей тай и кава. Вне КНР около 300 тыс. цзинпо (качин) живет в Бирманском союзе, незначительные группы есть в ряде других стран Южной и Юго-Восточной Азии.
Цзинпо подразделяются на четыре ветви: собственно цзинпо (самоназвание цзинпо), цзайва (самоназвание цзайва), чашань (самоназвание лаци) и лансу (самоназвание ланъэ). У собственно цзинпо выделяют небольшую этнографическую группу — г а о ж и (гаолы), а у лансу — б о л о.
В Китае преобладает ветвь цзайва. Однако самоназвание цзинпо принято для обозначения всего народа.
В языке существенны лексические и грамматические различия между цзинпо, с одной стороны, и цзайва, чашань, лансу — с другой.
Язык цзинпо, его диалекты и говоры, составляют особую группу тибето-бирманской *ветви китайско-тибетской языковой семьи, занимающую, видимо, промежуточное положение между бирманской и тибетской группами, а также языковой группой ицзу.
Этногенез, история
Достоверных сведений о древней истории и путях этногенеза цзинпо нет. В районе Дэхуна предки этого народа зафиксированы историческими хрониками с начала XV в. н. э., когда при китайской династии Мин было установлено два управления ту-сы в Чашань и Лима, которым административно были подчинены «дикие горные племена» (ежэнъ — хроник того периода) или «жители горных пиков» (шанътоу — исторических сочинений конца XIX—первой половины XX в.).
Предания цзинпо сообщают, что в далекие времена их предки, составлявшие группу племен, связанных кровнородственными узами, обитали в районе Сикан- Тибетского плато у Куньлуня. Затем они продвинулись в область Цзянсиньпо и отсюда начали свое движение на юг двумя группами: одна пошла в северные районы Бирмы, другая в Дэхунский район Юньнани. Вероятно, предки цзинпо входили в состав древних этнических групп жун или, позднее, цян, обитавших в прити- бетских районах Сикана и Сычуани. Они имели общее происхождение с другими тибето-бирманскими группами, но вышли из этого этноса еще до сложения крупных государственных образований — Туфань, Наньчжао, Сися. Переселение предков цзинпоской общности на юг, возможно, проходило в пределах VIII—IX вв. Столь давнее обособление способствовало формированию или, напротив, консервации тех этнических и языковых особенностей, которые позволяют выделять их из среды первоначально близких и родственных им народов.
Миграция цзинпо на юг проходила по районам, занятым народом тай — многочисленным и стоящим на более высокой ступени развития. Цзинпо или были подчинены тайскими, а затем китайскими феодалами, или оттеснены в труднодоступные горные области. Влияние китайского и тайского феодальных обществ, установление административной системы феодального типа способствовали разложению первобытнообщинных отношений у цзинпо, появлению у них территориальной общины, имущественного неравенства, обособлению вождей и старейшин, которым феодальные правители старого Китая присвоили наследственный титул «горных чиновников» — шаньгуань.
В условиях, когда цзинпо испытывали гнет со стороны китайских и тайских феодалов, национальный антагонизм был постоянным явлением, классовые противоречия были затушеваны и местная правящая верхушка «горных чиновников» укрепляла свои позиции, играя на анти- китайских и антитайских настроениях народа.
После образования КНР были осуществлены демократические преобразования. Цзинпо была оказана широкая помощь сельскохозяйственными орудиями и продовольствием. Создание сети медицинских учреждений помогает в борьбе с варварским обычаем уничтожения тяглового скота во время жертвоприношений. Растут местные кадры из среды цзинпо. В 1956 г. существовало четыре производственных кооператива.
Хозяйство и материальная культура
До 1956 г., т. е. до начала кооперативного строительства, натуральное хозяйство было у цзинпо основным. Каждая семья вела хозяйство на своем надельном участке земли, полученном из общинных земель. Лишь у небольшого числа зажиточных семей были орошаемые участки долинных полей. Эти участки считались частной собственностью семьи, но без права свободной продажи. Та небольшая часть народности цзинпо, которая расселена в равнинных районах в непосредственном соседстве с китайцами и тай и чаще всего на землях, принадлежащих китайским и тайским феодалам, уже сравнительно рано оказалась вовлеченной в сферу действия товарного хозяйства и утратила многие черты, присущие хозяйственно-культурному облику своего народа.
Цзинпо теперь земледельцы, животноводство развив у них слабо и в основном представлено содержанием тяглового скота и домашней птицы, реже — небольшого числа свиней и овец. Прежде, до переселения на юг, скотоводство являлось их основным занятием, о чем свидетельствуют легенды и некоторые явления материальной культуры и культовой обрядности. По хозяйственно-культурному типу цзинпо еще недавно принадлежали к мотыжным земледельцам. Основными сельскохозяйственными орудиями были мотыга и меч — дах (универсальное орудие и в бою и при расчистке тропы в джунглях и т. п.). Мотыгами после пожога обрабатывалось более 70% земли полей. Повторный пожог пней крупных деревьев, стерни и травы позволял сохранять плодородие почвы 2—4 года. Затем поле забрасывали на 12—16 лет, для посевов же расчищали новый участок. Из сельскохозяйственных культур преобладали кукуруза, бобовые, гречиха, просо мелкое, гаолян, рис (местного типа, из клейких сортов); из технических — коротковолокнистый хлопок, опийный мак, лаковое дерево, чайный куст и др.
Орошаемые поля под рис устраивали террасами по горным склонам и обрабатывали их мотыгой, а поля, находящиеся в долинах, — плугом тайского образца. Цзинпо заимствовали у тай навыки ведения поливного земледелия.
Низкий уровень развития сельского хозяйства в прошлом приводил к тому, что продуктов земледелия хватало семье не более чем на 4—6 месяцев; систематическое голодание вызывало долгое сохранение в качестве важнейших, хотя и подсобных занятий охоты и собирательства. Основная тяжесть работ на поле (после того как мужчины раскорчевали участок и сожгли пни и кустарники) падала на женщин; на охоту и в джунгли для сбора съедобных растений отправлялись мужчины. Нередко в горных лесах охотники-собиратели проводили 3—4 месяца в поисках добычи, способной обеспечить полуголодное существование семьи. В самое последнее время домашнее производство плетеных изделий из бамбука получило некоторое товарное значение наряду с кузнечным и ювелирным промыслом; продукты этих промыслов сбывались на равнинных рынках в соседних тайских районах. Промыслами также занимаются мужчины.
Поселения чаще всего представляли собой тип военной крепости чжай, когда отдельные деревни обнесены частоколом-оградой, а внутри нее расположено от трех до тридцати домов отдельных семей, связанных, как правило, родственными отношениями.
Жилой дом цзинпо обычно свайный. Высота свай различна в зависимости от профиля местности, в среднем более полутора метров. В настоящее время опорные столбы каркаса дома являются одновременно и сваями: на высоте полутора метров и выше от земли поперечные балки соединены с ними полулунным врезом (с последующим обвязыванием сочленения лианой) или же сквозным продергиванием. Наличие при доме двух—трех открытых веранд (менее поднятых над землей, чем пол дома) и характер их сочленения с основным строением позволяют говорить о том, что жилой дом цзинпо по типу восходит к строениям на помосте. Дом в плане прямоугольный, строгой ориентации нет, так что в одном селении могут быть дома, обращенные на север то фасадами, то торцом. Стены дома невелики, но высота их различна по районам. Иногда стены делаются в виде плетня, иногда их нет вовсе, а каркас дома затягивается циновками. Крыша дома чаще всего двускатная, со значительной крутизной. Покрытием ее служат 80-сантиметровые полоски пальмового листа, перегнутые посредине на палочке метровой длины наподобие швабры. Они плотно накладываются от низа крыши до верха одна на другую. В верхней части крыши, как в Индонезии и других странах 1бго- Восточной Азии, над коньковой балкой покрытие обшивается циновкой или накрывается половиной продольно расколотого ствола бамбука. Окон в домах нет. В долинных поселках, в подражание домам городского типа, изредка делаются окна — подъемные, как фрамуга.
Обычно дом имеет три входа — общий, гостевой и «дверь духов» (как показывают названия, первым из них пользуется любой входящий в дом, вторым только «гости» — молодые люди, посещающие взрослых дочерей в семье, третьим же входом не пользуется никто). Иногда входных дверей, ведущих в дом, больше: две (иногда и более) дополнительных двери ведут на боковые веранды, но это только в том случае, когда в доме живет несколько малых семей, или пока взрослые сыновья еще не отделились. Внутри дома тянется продольная перегородка, не доходящая до крыши, достаточная, чтобы за ней не было видно сидящего или даже стоящего человека. От нее делаются перегородки в таком количестве, какое необходимо для отделения родителей от детей и взрослых дочерей от остальных детей. Иногда же перегородки условные, но четко представляемые всеми: обитателями дома и частыми посетителями. В каждой (реально существующей или условно выделяемой) комнате имеется свой очаг. Очаг представляет собой квадратную (в среднем 1 кв. м) опоку, забитую очень плотно утрамбованной глинистой смесью. С годами глинистая смесь достигает состояния обоясженного кирпича. Над очагом ставится или подвешивается от балок крыши редкая клетка из бамбука, на которой размещается утварь, сушится одежда, вялится мясо. На циновках спят все члены семьи, кроме престарелых родителей. Ложе родителей напоминает северные нары. Внутри дома у задней стены расположен алтарь с особым очагом, разведение огня на котором разрешалось только при жертвоприношениях духам. Алтарь представляет собой шест с надетым на него черепом быка или буйвола. Украшения такого рода обязательны и снаружи над «входом духов». Количество черепов животных свидетельствует о хлебосольстве и об авторитете хозяина и его предков среди жителей селения.
Перед домом главы семьи (в прошлом вождя и жреца) и наиболее авторитетных жителей часто расположены шесты с подвесными изображениями солнца и луны, шесты с корзинами — символ жертвы путем заклания птицы; в прошлом, когда среди цзинпо были распространены человеческие жертвы, в такой корзине помещалась голова жертвы, служившая «залогом благополучия» (см. «Кава»). Близ дома расположены подсобные помещения — амбары, сараи для орудий труда, склад топлива и т. п. Помещением для скота служит обычно пространство под домом. Нередко между сваями дома размещаются и ткацкие принадлежности семьи.
Как правило, для приготовления праздничной одежды использовалась плотная домотканная материя, хлопчатобумажная или шерстяная. Мужской костюм составляют: короткая без воротника с длинными узкими рукавами прямозастежная куртка, короткие (до икр) широкие штаны, и то и другое предпочтительно черного или темно-коричневого цвета, и зеленого или красного цвета тюрбан. Женский костюм — короткая до талии кофта (чаще всего черная), темно-красная из плотной ткани юбка типа саронга, вокруг ног несшитые паголенки или обмотки. Сравнительно не^ давно юбки стали делать сшитыми. Несшитая шерстяная юбка саронг и сейчас обязательна в праздничном костюме. Праздничную кофту делают из покупного черного бархата или плюша. Непременной частью мужского и женского костюма является квадратная сумка из домотканной шерсти или сыромятной кожи, которая вешается через плечо. В ней хранят бетель, табак и др. Девушки до замужества носят короткую стрижку; замужние женщины отпускают волосы, укладывают их в прическу и носят тюрбан из легкой ткани. Вокруг бедер, на запястьях и на щиколотках носят украшения в виде нескрепленных обручей из бамбука или ратана, окрашенного лаком в красный и черный цвет. Распространены украшения из дутого серебра: серьги, нагрудные подвески, сложные пелеринообразные ожерелья из полусферических бляшек, соединенных серебряной цепочкой.
Сельская община и система «горных чиновников»
Еще до 1950-х годов в основных районах обитания цзинпо шел процесс перехода от первобытнообщинного строя к феодальному. До начала кооперативного движения (1956 г.) основной хозяйственной и социальной ячейкой была сельская община буни. Община коллективно владела прилегающими к деревне пустошами, лугами, пастбищами, лесными участками. Орошаемые поля и огородные приусадебные участки считались частной собственностью семьи, однако без разрешения главы общины их нельзя было продавать. Цзинпо не испытывали недостатка в земле, поэтому периодических переделов не существовало и каждая семья имела право пользоваться залежными землями для расчистки участка под посевы.
Родо-племенные подразделения сохранились как пережиток в отдаленных горных районах. Но реальное значение принадлежность к роду сохранила лишь в бурачных отношениях (трехродовой союз).
В обработке полей, при постройке дома, при совершении различных культовых церемоний каждая семья имела право рассчитывать на безвозмездную помощь своих родственников и сообщинников и получала такую помощь. Любая семья, исчерпавшая запасы своих продуктов, могла безвозмездно «гостевать», т. е. по существу кормиться у любой другой семьи. Никаких ограничений на получение такой помощи по признакам племенной или родовой принадлежности не существовало, что показывает, сколь прочно сохранялись традиции первобытнообщинного строя. Тем более разительным был контраст между основной массой народа и шаньгуань, представлявшими административную власть, а фактически бывших приказчиками китайских и тайских феодалов в районах цзинпо.
После установления в районе Дэхуна системы ту-сы китайская администрация передала власть тайским ту-сы, которые и собирали налоги во всей зоне обитания цзинпо. Во главе общин цзинпо стояли выборные старейшины — потомки вождей племен и родов. Для облегчения сбора
налогов тайские ту-сы отменили прежнее деление на отдельные общины — деревни цзинпо, присвоив особо отличившимся старейшинам наследственный титул шаньгуань и подчинив им обширные районы, включавшие несколько десятков или сотен общин. Шаньгуани постепенно отрывались от своего народа, превращались в феодальных правителей. Перед образованием КНР пять крупнейших шаньгуаней управляли каждый более чем 10 тыс. людей; непосредственными исполнителями их воли в общинах-деревнях были «маленькие чиновники» — сувун. Хотя за очень редким исключением сувун были выборными, но в целом должности и шаньгуань и сувун были наследственными, передающимися от отца к младшему сыну, наследующему также и имущество семьи.
Шаньгуани узурпировали права общин, которые ранее распоряжались своими землями на подвластной им территории. В случае, если из какой- либо общины семья переселялась в другую общину, ее землей из общинного фонда наделялся шаньгуань. Он же совершал обряды, связанные с началом и окончанием полевых работ, руководил обрядами жертвоприношения главному духу Мудаи. Считалось, что шаньгуань «помогает земледельцам», совершая обряд жертвоприношения перед началом сельскохозяйственных работ.
По праву распорядителя общинными землями шаньгуани и даже сувун присваивали лучшие по качеству и более значительные наделы земли, которую обрабатывали для них рядовые общинники на основе родственной помощи. Феодализирующаяся верхушка общества цзинпо — шаньгуань и сувун — беззастенчиво использовали традиции первобытнообщинного строя, сохранившиеся в народе, получая за свой труд «организатора сельскохозяйственных работ и жертвоприношений» обязательную «помощь» — обработку своего поля в течение 3—5 дней в году каждой семьей подведомственной территории, окорока жертвенных животных и вообще лучшие части охотничьей добычи. В 1940-х годах подавляющее большинство шаньгуаней стало давать ссуды своим соплеменникам, причем это нарушение безвозмездной помощи ими объяснялось, как «зло, введенное китайцами», которому они якобы не могут противостоять. Получилось так, что в семейной собственности шаньгуаней земли и скота было во много раз больше, чем у рядового общинника. Шаньгуани даже составляли особое сословие, вне которого браки считали предосудительными.
Семейно-брачные отношения, культ
Семья у цзинпо моногамная, патриархальная, брак патрилокальный.
Половые отношения до бюака у цзинпо относительно свободны. Когда дочь подрастала, родители по обычаю выделяли ей отдельное помещение в доме, куда с наступлением сумерек могли приходить ее «гости» и оставаться с ней до рассвета. Внебрачный ребенок и сейчас не считается позором (в отдаленных поселках горных районов цзинпо в жены брали предпочтительно имеющих детей, что свидетельствовало о способности женщины произвести потомство). Часты и сейчас вечерние встречи молодежи в особых общинных помещениях. Однако прежде было далеко не безразлично, из какого поселка юноша приходит к девушке в гости. Цзинпо в этнографической литературе часто приводятся как классический пример «трехродового союза», т. е. обязательного брака в пределах трех родов (теперь это фактически родственные или соседско-родственные поселения). Каждый житель поселка цзинпо четко осознавал себя связанным брачными обязательствами, общими для всех членов его рода, по отношению к майю — роду зятя, куда пошли в жены все его и его сородичей женщины, и к дама — роду тестя, откуда он и все мужчины его рода получали жен. Таким образом, приход к девушке юноши из рода тестя или тем более из ее рода рассматривался как нарушение норм или как кровосмесительство. Кроме того, юноша или неженатый мужчина должен был быть из ее поколения.
Когда юноша и девушка в процессе посещений договаривались о браке, то они просили родителей «обдумать дело», обращались к шаману — жрецу, который и определял целесообразность брака. Нередко мужчина умыкал невесту без ее согласия. Брак посредством умыкания сохранялся до последних лет. После того как украденную невесту привозили в дом жениха, он сам и все его родные собирали подарки и отправляли их родителям невесты. Если те принимали подарки, значит, они согласились на брак. Однако женщина могла отказаться от брака или расторгнуть брачный договор при условии возвращения свадебных даров; мужчина, похитивший жену, мог развестись только при ее согласии.
Свадьба, рождение ребенка и похороны сопровождаются ритуальными празднествами и обрядами, существенную часть которых составляют непременные жертвоприношения скотом и обильные угощения всех присутствующих на торжестве.
В случае, если человек заболевал, приглашали жреца, который требовал заклания быка или буйвола для удовлетворения духов, причем значительная часть мяса жертвенного животного доставалась жрецу в качестве подарка.
В религиозных представлениях цзинпо преобладают анимистические верования. Множество духов, как считают цзинпо, населяют живую и мертвую природу. Духи леса, рек или определенных местностей, духи — хранители животных, растений могут быть по отношению к человеку дружественными или враждебными. Яркие следы тотемистических верований и фетишистских представлений причудливо переплетаются в верованиях цзинпо с основными анимистическими верованиями и развитым культом предков. Посредниками между человеком и природой, духами, божествами считаются жрецы — мотоу. Существовала специализация жроцов: одни из них специализировались на устройстве обрядов (особенно важным из которых был обряд заклания быка или буйвола), другие на проводах душ умерших в «Страну предков» и рассказывании преданий, третьи на ворожбе и лечении больных (часто лекарками были женщины). Магия и сейчас занимает значительное место в религиозной обрядности цзинпо. Только в небольшом уезде Чжэньси есть цзинпо католики, а среди живущих в непосредственном соседстве с тай некоторое число буддистов.
Народное творчество и культурные преобразования
Во время своих встреч юноши и девушки поют друг другу песни о любви, мелодия и содержание которых представляют прекрасные образцы фольклора. День ото дня импровизированные песни отбираются самими поющими и лучшие образцы повторяются из года в год, чем сохраняется преемственность и традиция поэтической культуры. Исторические легенды и предания молодежь слышит из уст мотоу, которые исполняют их во время ритуальных жертвоприношений.
Предание говорит, что у цзинпо была своя письменность, подобная изобразительному письму наси. Но документальных свидетельств этого не сохранилось. В начале текущего столетия для цзинпо миссионерами была выработана письменность на основе латинской графики. Однако она была фонетически очень несовершенна. В 1956 г. при помощи исследовательской группы Института языков национальных меньшинств Академии наук КНР был выработан проект письменности также на латинской графической основе. В 1957 г. он был принят и было начато обучение на его основе.
