Без единого выстрела этот человек овладел столицей Китая, а затем залил морем крови его центральные и южные провинции, оставив там сожженные города и горы трупов. Трижды ему предлагали трон, но он трижды от него отказался. Оставшись князем, он по сути стал полновластным правителем Цинского государства. Императорский титул ему присвоили посмертно, объявив его Сыном Неба. Это был единственный случай в истории Цинской империи. Ее границы он раздвинул от Великой стены до берегов Южно-Китайского моря. Между тем для европейского, в том числе для российского, читателя его имя и дела остаются почти неизвестными.
Айсинь Гиоро Доргонь (Доргунь) — четырнадцатый сын основателя Маньчжурского государства—хана Нурхаци (1559-1626, правил с 1616 по 1626 г.). Его мать — ханша Сяолэ была третьей женой этого грозного властителя. Доргонь был слабого телосложения и не отличался особым здоровьем. Зато сила духа и ум выделяли его среди сверстников. Лисья хитрость сочеталась в нем с волчьей хваткой, а физические недостатки восполнялись энергией и талантом. Тогда реальный вес того или иного члена правящего Золотого рода (Айсинь Гиоро) определялся числом подчиненных ему армейских «знамен», т.е. маньчжурских кавалерийских корпусов. Поэтому все три сына — Сяолэ-Аджигэ, Доргонь и Додо — сызмальства предназначались отцом в командующие маньчжурских «знамен». Так, Доргоню было определено «Белое знамя». Еще при жизни отца он получил титул князя третьей степени (бэйлэ) и пятнадцать рот (ниру) самого почетного маньчжурского «Желтого знамени».
После смерти Нурхаци в 1626 г. и воцарения его сына Абахая (1592-1643, правил с 1626 по 1636г.) началась блистательная карьера Доргоня. Новый государь присвоил ему высший тогда княжеский титул (хошо бэйлэ), утвердив его командующим «Белым знаменем». Абахай покровительствовал своему младшему брату, а тот платил монарху своей верностью. С годами Доргонь обрел военный опыт, постоянно участвуя в походах. Особенно он отличился в 1628 г. в войне против южномонгольского Чахарского ханства. За отвагу Доргонь получил почетный монгольский титул Мэргэнь дайчин (Мудрый воитель). Воздавая дань его уму, деловитости, рассудительности и административному дару, Абахай активно использовал его и на гражданском поприще. С созданием в 1631 г. системы «шести ведомств» (министерств) Доргонь получил пост начальника Ведомства чинов (Либу), т.е. стал вторым после Абахая лицом в государстве. Сановную должность «министра» Он успешно совмещал с карьерой полководца. Весной и летом 1635 г. Доргонь вместе с князьями Юэто (Иото) и Хаогэ руководил покорением Чахарского ханства. Конница под его командованием захватила врасплох остатки чахарских войск и вынудила их сдаться. При этом в руки Доргоня попали последний правитель Чахарского ханства — малолетний Эджэ и его мать. Именно Доргонь завершил завоевание Южной Монголии и присоединение ее к маньчжурским владениям.
В том же, 1635 г. Доргонь руководил походом против империи Мин. Пройдя через Великую стену, его конница ворвалась в Северный Китай и разорила провинцию Шаньси. Нападавшие захватили четыре города. Все их население и 76 тыс. голов скота маньчжуры увели на свою территорию. К этому времени Доргонь имел реноме не только отважного воина, искусного полководца, но и рассудительного политика и опытного администратора. Именно ум и управленческие способности выделяли его из общей массы князей, большинство которых блистало лишь воинскими доблестями. Когда хан Абахай в 1636 г. провозгласил себя императором государства Цин, он сразу же присвоил Доргоню титул князя первой степени. С тех пор он именовался Мудрый князь (Жуй циньван, Жуй-ван). А через два года ему было присвоено звание «Великий военачальник, получающий приказы» от самого императора.
В ноябре 1638 г. Доргонь и Юэто повели двумя колоннами маньчжурскую кавалерию в очередной поход на Китай. В этом победоносном набеге на империю Мин Доргонь совершенно затмил своего напарника. В битве при Инлу он наголову разбил армию минского императора. Прорвавшись далеко на юг от Пекина, конница Доргоня прошла через три провинции — Чжили, Шаньдун и Шаньси. Нападавшие захватили и разграбили 58 городов, среди них такие крупные, как Тяньцзинь и Цзинань. В руках победителей оказались богатые трофеи и огромное количество пленных, в том числе ближайший родственник минского императора удельный князь Дэ-ван. На обратном пути войско Доргоня с колоссальным обозом беспрепятственно переправилось у Тяньцзиня через Великий канал и в начале 1639 г. благополучно возвратилось в Маньчжурию. Этот рейд окончательно закрепил за Доргонем славу талантливого и удачливого полководца, что вызвало некоторую настороженность у императора. Абахай ждал только повода, чтобы поставить опасного для себя молодого князя на место. Для этого он приказал Доргоню участвовать в длительных осадах китайских крепостей Суншань и Цзиньчжоу. Отсутствие тут явных успехов можно было легко приписать промашкам слишком зарвавшегося «выскочки». Такой случай представился в 1641 г. при осаде Цзиньчжоу. Абахай обвинил Доргоня в нерешительности, понизил его княжеский титул на одну ступень (до цзюньвана) и наложил штраф — 10 тыс. лянов серебра. По тем временам это была огромная сумма. Так Доргонь оказался в положении обиженного.
Судьба полуопального князя круто изменилась 10 сентября (по другим данным — 24-го) 1643г., в день смерти Абахая. Кончина 52-летнего богдохана была окружена тайной. По одной версии, он был ранен, болел и безуспешно лечился. Чуя приближение конца, Абахай созвал Совет великих князей. Наследником престола он объявил своего девятого малолетнего сына Фулиня (1638-1661), а до его совершеннолетия управлять государством поручил двум регентам — Цзиргалану (Джиргалан) и Доргоню. Главным был оставлен 44-летний Цзиргалан. Это был племянник Нурхаци, князь первой степени (хошо циньван) и видный военачальник. Отличился в походах против Кореи (1627), Чахарского ханства (1632) и империи Мин (1641). Еще при жизни Абахай всячески выдвигал Цзиргалана в противовес Доргоню. Остальные великие князья (да бэйлэ) должны были обеспечить поддержку двум регентам, в чем они и поклялись умирающему.
По другой версии, смерть Абахая была скоропостижной, что породило всевозможные домыслы о ее насильственном характере. Тотчас же в Мукдене — тогдашней столице Цинской империи — вспыхнула яростная схватка за власть между различными группировками внутри царствовавшего Золотого рода (Айсинь-Гиоро). На экстренном заседании Совета великих князей разгорелись бурные страсти. Все началось с предложения старого князя Дайсаня посадить на трон Хаогэ — старшего сына Абахая. Когда этот вариант не прошел, Аджигэ и Додо попытались отдать престол своему брату Доргоню. Как дальновидный политик, он решительно отклонил этот проект, видя в нем явное нарушение всех юридических и этических норм. По маньчжурским правилам престолонаследия, Сыном Неба мог стать человек только из нисходящей по отношению к Абахаю линии, т.е. его сын или внук. Тогда князья-военачальники потребовали провозгласить императором одного из сыновей покойного. Выбор пал на его девятого сына — шестилетнего Фулиня (годы царствования 1643-1661, девиз правления Шуньчжи). До его совершеннолетия страной должен был править регент.
На эту ключевую должность каждая из двух борющихся за власть группировок намеревалась посадить своего лидера. Во главе одной стоял Цзиргалан, а другая считала своим лидером Доргоня. Между этими тайными соперниками вспыхнула подковерная, но от этого не менее жестокая схватка за власть. Большинство маньчжурской аристократии — разные ветви царствующего рода Айсинь Гиоро побоялись начать открытую междоусобицу, которая грозила ослабить Цинскую империю и сорвать далеко идущие завоевательные планы. Поэтому дело кончилось компромиссом. Регентами стали оба лидера враждующих группировок — Доргонь и Цзиргалан. Многие справедливо опасались, что неумный политик Цзиргалан вкупе с послушным ему мальчиком-государем провалят выполнение «великих замыслов» Нурхаци и Абахая. Уже после принесения клятвы верности новому богдохану князья Адали и Сото предприняли попытку возвести на престол Доргоня. Узнавшие об этом Дайсань и Доргонь публично разоблачили заговорщиков, а те сложили свои головы на плахе. Таким образом, Мудрый князь второй раз не «клюнул» на заманчивую авантюру.
Во главе государства встали два «князя-регента» (шэчжэн ван). Однако очень скоро волевой и умный Доргонь забрал в свои руки бразды правления, оттеснив от власти косного и недалекого Цзиргалана. К своему званию «князь-регент» Доргонь присоединил еще и титул «дядя императора». А на следующий год понизил своего соперника до звания «регент-помощник», т.е. сделал его всего лишь своим «заместителем». На посту фактического правителя Цинской империи Доргонь проявил себя деятельным и прозорливым политиком. Его дальновидность и предусмотрительность во многом способствовали укреплению династии Цин в Китае.
С конца 1643 г. Доргонь начал подготовку к очередному набегу на северные провинции Минской империи. Для этого он подтянул к Великой стене 140 тыс. всадников «восьмизнаменной» армии. Вместе с тем со смертью Абахая на плечи Доргоня легло ведение секретных переговоров с китайским военачальником У Саньгуем. Этот командующий Восточной армией со ставкой в крепости Шаньхайгуань представлял на них интересы Минской империи. Последняя была истощена войной на два фронта — против маньчжуров (с 1618 г.) и против восставших крестьян (с 1628 г.). Династия Мин находилась на краю гибели и искала мира с империей Цин. В Пекине хотели развязать себе руки в Маньчжурии, а затем разгромить повстанческие армии. Предполагалось использовать для этого и грозную конницу «северных варваров». За эту услугу Пекин обещал часть китайской территории и денежное вознаграждение. Между тем стало ясно, что династия Мин уже не в силах остановить победного наступления миллионной повстанческой армии во главе с «Чуанским князем» и крестьянским императором Ли Цзычэном. Регент понял, что создается идеальная обстановка, чтобы захватить Северный Китай вместе с Пекином. Но для этого требовалось перетянуть на свою сторону армию У Саньгуя и в союзе с ним разгромить полчища «бандитов» Ли Цзычэна. Повстанцы 24-25 апреля 1644г. овладели Пекином. Минский император повесился. И Ли Цзычэн, и Доргонь каждый предлагал У Саньгую перейти на свою сторону. Регент терпеливо ждал, пока неизбежные трения между минским полководцем и крестьянским царем перерастут в открытую войну.
Мудрый князь, умело воспользовавшись тем, что У Саньгуй оказался меж двух огней, расчетливо загнал того в угол. Затем, спасая от наступления войск Ли Цзычэна, заставил присягнуть на верность династии Цин. Став таким образом повелителем У Саньгуя, регент со своей конницей вступил в Шаньхайгуань. Теперь на стороне Цин оказалось до 300 тыс. воинов. В двухдневном генеральном сражении 26 и 27 мая союзники разгромили крестьянское войско. Решающую роль здесь сыграла внезапная атака маньчжурской панцирной конницы. Путь на Пекин для Доргоня был открыт. Запретив У Саньгую приближаться к Пекину и тем более вступать в него, регент хотел сам овладеть столицей Китая. Это был громадный, хорошо укрепленный город с 6-7-миллионным населением, которое могло оказать маньчжурам упорное сопротивление. Если бы маньчжуров не пустили в город, им бы пришлось брать его штурмом или начать осаду. Доргонь не хотел ни того, ни другого. Ему нужно было мирно овладеть Пекином как будущей столицей Цинской империи. И здесь оружием регента стала хитрость.
Доргонь умело воспользовался «Манифестом для чиновников и народа», изданным У Саньгуем накануне его предполагавшегося вступления в Пекин. После издания манифеста жители многострадальной столицы с нетерпением ожидали прибытия этого «Войска справедливости». Они были заранее оповещены о вступлении 6 июня 1644г. войск У Саньгуя, который должен был привезти наследника минского престола. Горожанам приказали с утра выйти за крепостные ворота, дабы приветствовать будущего императора династии Мин. Когда же торжественная встреча состоялась, то выяснилось, что привезли не того, кого ждали. А тем временем Доргонь с авангардом «восьмизнаменных» войск беспрепятственно проник во Внутренний город через другие ворота. Хитроумный регент пробрался туда тихо, как ночью лиса в курятник. Пекинцы еще не знали, что сюда вошли не китайские воины У Саньгуя, а маньчжуры.
По приказу Мудрого князя его воины по всем крепостным стенам Внутреннего и Императорского городов водрузили белые знамена и флаги, выдавая себя за китайских солдат У Саньгуя. Даже высшие сановники династии Мин не сразу узнали, что дворцовый комплекс занят «варварами». Доргонь расположился во Дворце Воинской Отваги (Уиндянь). И только увидев, что здесь все «по-варварски» сидят на полу, сановники поняли свою ошибку. Все это было неожиданностью не только для простонародья, но и для многих чиновников. На следующий день регент сменил китайскую охрану девяти ворот крепостной стены Внутреннего города и объявил об отстранении китайских сановников от дворцовых дел. Поняв, что «северные варвары» обвели их вокруг пальца, минские сановники смиренно явились во дворец на поклон к князю-регенту. Все они подали ему верноподданнические доклады с просьбой взойти на китайский престол. Так в третий раз Доргоню был предложен императорский трон, но он опять благоразумно отказался от этой чести. Приказав всем китайским сановникам и чиновникам оставаться на прежних постах, он известил их, что в Пекин скоро прибудет новый государь — маньчжурский богдохан.
Доргонь вводил в Пекин все новые и новые «восьмизнаменные» части. Когда их оказалось достаточно, изгнал из Внутреннего и Императорского городов все китайское население. Затем повелел всем мужчинам-китайцам соорудить маньчжурскую прическу, обрить головы спереди, а волосы сзади заплести в косу. Чиновникам и прочему служилому люду регент приказал носить одежды маньчжурского образца. Так завершилась мастерски проведенная Доргонем виртуозная операция по захвату чужой столицы — без осады, штурма, без уличных боев и резни. Мудрому князю было чем гордиться. В очередной раз показав себя дальновидным, терпеливым и жестоким политиком, он продемонстрировал сильную волю и коварство, политическое чутье и хитрость, ум и лицемерие.
19 октября 1644 г. Доргонь привез Фулиня в Пекин и через одиннадцать дней провозгласил его императором Китая. Этот мальчик стал третьим после Нурхаци и Абахая монархом Маньчжурского государства, вторым цинским императором — после Абахая, но первым властелином Китая, т.е. хозяином наследия империи Мин. Правда, подавляющую часть распадающегося Минского государства маньчжурам еще предстояло завоевать.
По случаю приезда Фулиня в Пекин в конце 1644 г. Доргонь издал особый императорский указ — важнейший программный и пропагандистский документ. В нем говорилось, что маньчжуры пришли в Китай по «Воле Неба» и по просьбе самих китайцев, дабы спасти их от ужасов смуты. Для этого столица Цинской империи переносится в Пекин. Весь Китай должен подчиниться маньчжурам. Его императором становится богдохан с девизом Шуньчжи (Благоприятное правление). В этом документе, написанном под диктовку Доргоня, прямо подчеркивалось, что именно князь-регент «основал государство» Цин в Китае и, стало быть, он имеет право на реальную власть. Искусный демагог, Доргонь не скупился на посулы, обещая всем китайцам то, чего они хотели. Чиновникам — сохранение постов и повышение по службе. Шэньши — возобновление экзаменов на ученые степени. Крестьянам и помещикам — частичную отмену одних и снижение других налогов плюс освобождение от недоимок. Торговцам — налоговые послабления. Бедным, убогим и угнетенным — защиту. Осуждал взяточничество и ростовщичество. Своим манифестом Мудрый князь стремился парализовать сопротивление маньчжурам, изолировать повстанцев от крестьянства, а патриотов — сторонников династии Мин — от населения и тем самым облегчить маньчжурам завоевание Китая.
На отвоеванной у династии Мин территории Доргонь сохранил основные институты минской администрации. Охотно принимал на службу минских чиновников. Восстановил практику экзаменов и рекомендаций для занятия чиновных должностей. Снизил налоги и покончил с вмешательством придворных евнухов в дела правления, смягчил произвол завоевателей при захвате ими земли и домов у китайцев. Решительно пресек браки между маньчжурами и красавицами китаянками, чтобы избежать ассимиляции малочисленных завоевателей в массе покоренного населения. Повел жестокую борьбу с местной китайской бюрократией, пытавшейся уничтожать минскую налоговую документацию, дабы безнаказанно утаивать собранные с населения суммы.
Главной же заботой регента оставалось завоевание территории минского Китая. Волевой, хитрый и коварный, он успешно применял выработанную еще монголами практику окружения огромных территорий вместо их «фронтального» захвата. Такими гигантскими «клещами» Доргонь охватил сначала Северный Китай, а затем и остальную Минскую империю к югу от Янцзы. Под руководством Доргоня маньчжуры в 1644 г. захватили провинции Чжили, Шаньси, Шэньси, Хэнань и Шаньдун, в 1645 г. — Цзянсу, Хубэй и Цзянси, в 1646 г. — Сычуань, Фуцзянь и Чжэцзян. Между тем в 1648 г. в ряде уже покоренных маньчжурами провинций (Гуандуне, Цзянси и Шаньси) начались выступления китайских патриотов против завоевателей. Власть Цинской империи зашаталась. Однако благодаря организаторским и военным талантам Доргоня, его умелому руководству и энергии маньчжуры быстро преодолели кризис и перешли в контрнаступление. В этой критической ситуации регент в очередной раз показал себя талантливым стратегом и главнокомандующим, блистательным тактиком-полководцем. В 1649 г. он лично повел стотысячное войско в Шаньси и умело подавил восстание мятежного военачальника Цзян Сяна. Сконцентрировав в своих руках власть верховного правителя и главнокомандующего, регент мог своевременно принимать ответственные решения и быстро перебрасывать войска с одного фронта на другой. Это дало Доргоню возможность остановить всеобщее наступление китайских патриотов и сторонников династии Мин 1648-1649 гг., а затем начать контрнаступление на их позиции.
Мудрый князь завоевал Китай руками самих же китайцев. Всячески оберегая «драгоценную» маньчжурскую кровь, регент гнал на убой войска бывших минских военачальников, перешедших на службу к династии Цин. «Пушечным мясом» служили солдаты У Саньгуя, Кун Юдэ, Шан Кэси и Гэн Чжунмина. Последних Доргонь всячески поддерживал, жаловал им титулы «князей-данников». Чтобы сохранить жизни маньчжурских воинов, Доргонь использовал также конницу ханов Восточной Монголии, давая им за это различные льготы. Заинтересованный в закупках оружия, и прежде всего у европейцев, он не препятствовал приезду христианских миссионеров и оказывал им знаки уважения. Мудрый князь особо покровительствовал иезуитам, используя их знания.
С прибытием Фулиня в Пекин Доргонь освободил для него императорские покои. Сам же перебрался в скромный квартал на юго-востоке Запретного города. Именно этот квартал, именовавшийся при Минах Наньчэном, стал фактически правительственной резиденцией Цинской империи. В Наньчэн стремилась всеми правдами и неправдами попасть сановная, военная и чиновная верхушка госаппарата. Залы же перед императорскими покоями поражали малолюдьем. Понимая всю неприглядность массового пресмыкательства маньчжурских и китайских карьеристов перед ним, князь-регент постоянно призывал придворных лизоблюдов демонстрировать свое почтение и усердие не ему, а Сыну Неба. Однако подобные нравоучения лишь подчеркивали неограниченность власти Доргоня. В то время все решала военная сила. Реальным могуществом обладал тот, у кого было больше «знаменных» корпусов. Под командованием Доргоня находились пять из восьми «знамен». Власть Мудрого кня-Зя настолько окрепла, что в 1647 г. он сместил Цзиргалана с поста «регента-помощника», обвинив его в присвоении императорских привилегий. С устранением опасного соперника Доргонь стал единоличным и всемогущим владыкой при малолетнем богдохане.
Решение всех военных и административных дел, кадровых перестановок и денежных вопросов происходило в его ставке — в Наньчэне. Здесь же находилась главная регалия государства — Великая императорская печать. Без нее любой указ или эдикт был недействителен, не подлежал оглашению и исполнению. Власть Фулиня оставалась сугубо номинальной. Став фактически диктатором, Доргонь вызвал к себе враждебность многих князей и сановников. Их бесило, что Великая императорская печать — высший знак монаршей власти — хранилась в резиденции регента и он мог издавать указы от имени малолетнего императора, не обращаясь к нему за подписью. В то же время вокруг Доргоня сложилась мощная группировка приверженцев. Среди них его братья — Аджигэ и Додо, а также сын последнего — Дорбо. В эту клику входили князья и полководцы Боло, Никань, Маньдахай и Убай, высшие сановники империи, в том числе императорская родня. Регент уверенно опирался на своих братьев — князей Аджигэ и Додо. Сместив в 1647 г. Цзиргалана с поста регента, он назначил на его место Додо. После его смерти в 1649 г. от оспы Доргонь оказался единственным правителем Цинской империи. Тогда же он присоединил к титулу регента добавление «отец императора» (хуанфу).
С точки зрения маньчжурской аристократии регент был деспотом. Он унижал князей, обвинял их в разного рода проступках, злодеяниях и преступлениях, а затем бросал за решетку. С теми князьями и сановниками, кто осмеливался противиться ему, Доргонь был крайне суров и скор на расправу. С открытыми врагами, такими, как Цзиргалан, Эбилунь, он не церемонился. Уже в 1648 г. он предъявил новые обвинения поверженному Цзиргалану, понизив его еще раз по службе, титулам и рангам. В том же году он отправил в тюремное заключение своего племянника, прославленного полководца князя Хаогэ, который покончил в застенках самоубийством.
Авторитарная власть Доргоня противоречила принципам родовой «демократии» внутри царствующего клана Айсинь Гиоро, особенно при малолетстве монарха. Тем не менее в чрезвычайных условиях беспрерывной войны в Китае был нужен сильный и талантливый лидер — гарант окончательной победы. В этом плане Мудрому князю не было достойной замены, и враги регента были вынуждены терпеть его диктаторские замашки. В свою очередь, Доргонь, неуклонно концентрируя реальную власть в своих руках, всячески стремился оставаться в рамках закона и соблюдения приличий. Дабы отвести от себя нарекания в чрезмерной гордыне и забвении своего положения верноподданного, регент пошел в 1648 г. на эффектную демонстрацию. На аудиенции у императора, каясь в им самим выдуманных «прегрешениях», он трепетно простерся ниц перед десятилетним мальчиком. И, конечно, был тут же прощен.
При всем том Мудрый князь неустанно заботился о возвышении своего статуса: в 1643 г. он получил титул «князь-регент», в 1644 г. — «регент-дядя», в 1645 г. — «регент—дядя императора», в 1649 г. — «регент—отец императора». Доргонь вплотную подошел к титулу «отец императора». Кроме того, у него появился и монгольский титул государя — каган, хан. Тем самым грозный регент готовил сохранение своего всевластия и после достижения Фулинем совершеннолетия. По маньчжурским правилам, когда управление государством переходило к монарху, регент становился рядовым членом Совета великих князей. Чтобы этого не произошло, Доргонь заранее создавал для себя исключительное положение. Возможно, он осторожно подбирался к императорскому трону.
Все более входя в роль фактического императора, Доргонь возложил второстепенные дела правления на своих доверенных сторонников, а свободное время посвятил развлечениям. Началась погоня за разного рода удовольствиями и наслаждением. Вчерашний труженик постепенно приобретал черты сибарита и жуира. Он все чаще ездил на облавную охоту в Жэхэ — область к северу от Великой стены. Здесь Доргонь вознамерился создать собственную ставку, построить дворец и город. Словом, создать что-то вроде удельного княжества и «второго двора» в противовес Запретному городу. Подданными этого «удела» должны стать воины и население, приписанные к двум его «личным» корпусам — «Белому знамени» и «Белому с каймой знамени». Видимо, сюда из Наньчэна Доргонь замыслил перевести свою ставку и руководство империей. Тем самым Пекин должен был утратить свою роль главного политического центра государства. Чувствуя свою огромную власть, Доргонь начал «чудить». Так, после смерти своей жены в начале 1650 г. он демонстративно женился на вдове Хаогэ — загубленного им племянника. Вслед за этим приказал королю Кореи прислать в Пекин корейских принцесс в качестве наложниц «отца императора и князя-регента».
Однако все оборвалось в одночасье. 31 декабря 1650 г. на тридцать девятом году жизни он умер в Хара-Хотуне — недалеко от Великой стены. Смерть его оказалась неожиданной и необъяснимой, породив массу слухов, версий и подозрений. Упорно поговаривали об отравлении потенциального узурпатора трона его врагами. Тем не менее власть Доргоня и страх перед его загробной тенью после похорон были столь велики, что его карьера продолжалась уже без него. В январе 1651 г. его посмертно провозгласили императором. Как монарху ему было присвоено храмовое имя Чэнцзун — «Предок, коему сопутствовал успех». Доргонь был канонизирован как Справедливый государь (И-хуанди). Вскоре власть перешла к Фулиню и окружавшим его врагам покойного регента. Среди них выделялись Цзиргалан и Обой, а также глава складывавшейся клики евнухов китаец УЛянфу. Последний не мог простить покойнику, что тот скрутил дворцовых евнухов в бараний рог. Именно усилиями этой троицы была начата кампания очернения покойного. Уже в марте 1651 г. Доргонь был обвинен по многим статьям: узурпировал власть, унижал князей, вел себя как император, переделывал официальные документы. Покойный был лишен княжеского достоинства и императорского титула, лишен всех почетных званий и объявлен злодеем. Его сторонники были публично осуждены. Восемь из них сложили головы на плахе, в том числе члены императорского клана. Очернение Доргоня продолжалось без малого 130 лет. И только император Хунли в 1778г. вернул этому выдающемуся государственному деятелю все полагавшиеся ему титулы (кроме императорского), звания, почести и реноме одного из создателей Цинской империи.
Первое время после смерти Доргоня в маньчжурских верхах образовался вакуум власти. Ни в его окружении, ни среди его врагов не нашлось личности, равной ему по масштабу и силе. Взявший было бразды правления богдохан Фулинь передоверил дела У Лянфу — главе дворцовых евнухов. После смерти Фулиня в 1661 г. и разгона клики евнухов власть перешла к одному из членов Регентского совета князю Обою (правил до 1669 г.). Затем его сменил князь Сонготу (до 1679 г.). Все они оказались на две головы ниже Доргоня. И лишь забравший в свои руки дела правления (с 1679 по 1722 г.) император Сюанье встал вровень с Мудрым князем-регентом.
