header left
header left mirrored

«Почтенные господа» из дворца. Евнухи маньчжурских богдоханов

Бокщанин А.А., Непомнин О.Е. Лики Срединного царства ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Под гнетом чужеземцев. Эпоха Цин - «Почтенные господа» из дворца. Евнухи маньчжурских богдоханов

Дворец императора пышен,

 Палаты рядами идут.

Как птицы возносятся крыши,

 В небесной лазури плывут.

Цзо Сы (250-300)

Приближались сумерки, и последние лучи солнца еще золотили крыши дворцов и пагод. В эту стражу в Запретном городе Пекина начинали бить барабаны. Били на каждой улице, в каждом переулке Пурпурного Запретного города. Это был сигнал: все мужчины должны покинуть дворцовый комплекс! После захода солнца мужчинам запрещалось оставаться здесь! Последнее касалось и князей, и сановников, и слуг. Поэтому дворцовый комплекс и назывался Запретным городом. Когда вечер переходил в ночь, здесь оставался только один мужчина — император со своими женами, наложницами и евнухами. Били барабаны. И к четырем башенным воротам, ведущим на север и юг, восток и запад, спешили те, кому было опасно задерживаться здесь. Били барабаны, предупреждая — пора уходить! Правда, уходили не все. Когда ночь вступала в свои права, в Запретном городе могли оставаться только мужчины из собственно императорской семьи. Да возле Палаты Небесной Чистоты (дворец Цяньцингун) до самого утра дежурил отряд вооруженной до зубов придворной гвардии.

Когда густые сиреневые сумерки переходили в ночь, все повторялось по заведенному порядку. Смолкали барабаны. За воротами скрывался последний посетитель. Тишина постепенно окутывала этот особый мир. Гас последний отблеск солнечного света на изогнутых крышах дворцов, палат, храмов и павильонов. И вот тогда раздавалась леденящая душу команда: «Опустить засовы! Запереть замки! Осторожней с фонарями!» Монотонные голоса дежурных евнухов повторяли этот приказ по всем площадям, улицам и переулкам Запретного города. Грозная перекличка проходила волной и гасла у внешних стен и башен дворцового комплекса. Она наполняла его какой-то таинственностью и печалью по ушедшему дню. Этот порядок ввел император Сюанье (царствовал с 1661 по 1722 г.), дабы поддерживать бдительность стражи и дежурных евнухов. Затем в свои права вступала глубокая тишина, а вместе с ней и страх. Здесь боялись всего — духов, привидений, особых «божеств», волшебных сил, оборотней и плохих примет. С темнотой наружу выходила нечистая сила! Наступал ее час! Люди боялись покидать жилые помещения и ждали беды. Привидения и духи витали в каждом углу Запретного города! Говорили, что в колодце вот за теми воротами живут женщины-дьяволы! К счастью, эти ворота закрыты на огромный железный засов. Иначе женщины-дьяволы каждый день выходили бы наружу! В аллее — вон за тем дворцом привидения хватают людей за горло! А там — за этой стеной... Истории одна страшней другой передавались из уст в уста.

Особенно этим отличались дворцовые евнухи, или «почтенные господа» (лаогун), как их именовали простолюдины. Они верили в нечистую силу, поклонялись дворцовым «божествам», таким, как Ван Ее и Ван Мама, Солнцу, Луне, Звездам, Млечному Пути. Духами служили кони и шелковые черви, лиса и змея, еж и хорек. К их «алтарям», вольерам или норкам клали «подношения» — обычно нехитрую еду, а то и кусочки выпечки. Евнухи верили, что все предметы во дворце когда-то были духами. И этот бронзовый журавль, и золотой чан, и деревья, и колодец, и камин... Да и сейчас они проявляют свои волшебные силы! Власть над судьбами людей имеют изображения и бодисатвы Гуаньинь, и бога войны. Та же сила и у множества глиняных и деревянных божеств. Существовало много рассказов о привидениях, живущих во дворце. Не было числа легендам о духах, поселившихся в Запретном городе. Нечистая сила гнездилась везде — в опустевших залах, безлюдных покоях, в глухих проулках и в тишине садов. Не все эти таинственные силы несли зло, но все имели власть над человеком. А поэтому их надо уважать и ублажать! И делать им подношения!

Каким только духам не поклонялись евнухи! Какие только запреты не соблюдали! Так, в числе пяти табу был и запрет на говядину. Если евнух съест ее, то дворцовый дух заставит провинившегося до крови тереть губы о кору дерева! Особенно евнухи боялись «духов дворцовых палат». Те всегда находились в пустых залах, помещениях и комнатах. Существовала страшная опасность неожиданно столкнуться с духом лицом к лицу. За эту дерзость дворцовое божество могло жестоко наказать! Дабы избежать этого, духа следовало заранее предупредить. Перед тем как отворить ворота в пустой дворцовый зал, евнух громко кричал: «Открываем зал!» Только тогда можно было осторожно войти в помещение. В то же время низшие евнухи-бедолаги надеялись, что «духи дворцовых палат» могут защитить их от невзгод, уберечь от оскорблений и побоев. Евнухи с искренним рвением совершали ритуальные подношения «духам дворцовых палат» — куриные яйца, сухие соевые лепешки, водку и сдобу. Данный обряд совершался каждое первое и пятнадцатое число месяца, а также на праздники. Особо обильные жертвы приносились под Новый год — целые туши свиней и баранов, а также множество фруктов. Средств на ублаготворение духов евнухи не жалели. Даже бедно жившие и скудно питавшиеся низшие евнухи считали своим долгом не скупиться на такие расходы, отрывая от себя чуть ли не последнее. Подобное бремя они несли с большой охотой.

Для европейского читателя евнух — один из синонимов Востока и его загадочной экзотики. В мусульманском мире это оскопленный слуга при гареме. При дворе же маньчжурских правителей Китая такие функции выполняла лишь малая часть евнухов. Основная же их масса, по сути, являлась дворцовыми слугами в самом широком смысле слова. В исламских странах евнухов, равно как и гарем, мог иметь всякий богатый человек. В Китае же услугами скопцов пользовались только члены императорской семьи.

Маньчжуры строго регламентировали количество евнухов. Сыну Неба полагалось иметь 3 тыс. кастратов. Старшим сыновьям и дочерям императора — по 30, племянникам и младшим сыновьям — по 20, внукам — по 16, правнукам — по 6 и праправнукам — по 4. Все прочие жители страны не имели права держать при себе кастратов. Таким образом, последние являлись одним из атрибутов императорской власти и показателем места их хозяев в высшей иерархии Цинской империи.

Запретный город, а летом и загородные дворцы буквально кишели евнухами! Они попадали во дворец различными путями. Чаще всего бедные родители-китайцы продавали своих сыновей для службы во дворцы. Семьи, не имевшие средств к существованию, были вынуждены соглашаться на кастрацию детей. Сами завоеватели-маньчжуры из-за своей малочисленности берегли собственное потомство. Ни одного маньчжура, даже осужденного, не кастрировали. Все евнухи набирались только из китайцев. Для них это был кратчайший путь в Запретный город. Бедняки и честолюбцы сознательно соглашались на оскопление. Главное — попасть во дворец! А здесь можно было сделать блестящую карьеру! Тогда в Китае господствовал земляческий принцип подбора сотрудников и учеников. Преобладал он и при подборе евнухов. Для этого набирали мальчиков из бедных семей области Хэцзянь в столичной провинции. Привезенных оттуда детей отдавали на обучение старым евнухам. Такие ученики получали небольшое жалованье. По окончании учебы их оскопляли и допускали к работе при дворе под надзором старших.

Иногда евнухов называли «царедворцами», «служащими при дворе», «подвесками на головном уборе» (имелись в виду украшения, которые носили высшие евнухи в средние века). Простолюдины именовали их «почтенными господами», а недоброжелатели просто кастратами или скопцами.

Организационно все евнухи были прикреплены к соответствующим подразделениям трех уровней. На верхнем находились «отделения». Далее шли «девять служб». И наконец, внизу располагались сорок восемь «отделов». Согласно своеобразной «табели о рангах», евнухи делились на три уровня. Высший составляли «главноуправ-ляющие». В Запретном городе их было несколько, причем каждый имел двух помощников — старшего и младшего. На среднем уровне находились «начальники отделений» с двумя помощниками. И на нижнем — более двух тысяч рядовых евнухов, которые, в свою очередь, делились на два разряда — «обычные» и «низшие». Этот последний состоял из дворников. На эту грязную работу направляли провинившихся. Вершиной придворной карьеры евнуха служила должность главноуправляющего с третьим чиновным рангом. Таким образом, все придворные кастраты были иерархизированы по чиновному принципу, а сама система предельно бюрократизирована. По сути, она повторяла собой основы организации китайской деспотии и ее госаппарата. Служба евнухов высшего или даже среднего звена была более чем престижной. Успех при дворе открывал путь к славе и благополучию не только для евнуха, но и для всего его рода, жившего в провинции. За стенами Запретного города высшие евнухи пользовались уважением наравне с чиновниками. Недаром простолюдины именовали скопцов «почтенными господами». Евнухи служили в самом «сердце» Цинской империи. Пекин был ее столицей. Его Внутренний город стал главным местом сосредоточения высшего «знаменного» сословия. Его Императорский город, по сути, служил «главной управой» (ямэнем) Китая. Потому Запретный город являлся «сверхуправой», или «сверхямэнем». А раз так, то даже его рядовые служители приобретали особый вес. Маньчжуры сознавали это и помнили, что при прошлых династиях, особенно в эпоху Мин, реальная власть неоднократно переходила к евнухам. Поэтому цинские правители извлекли урок из прошлого, учли ошибки предшественников. Маньчжуры стремились влиятельную верхушку скопцов «держать в узде». Дабы из среды евнухов не вырастали временщики, маньчжуры запретили кастратам вмешиваться в дела правления. Чаще всего скопцы не могли получать чиновничьи ранги выше четвертого. Им разрешалось носить на шапках только синий шарик и синее перо, а не разноцветные, как у чиновников. При маньчжурах скопцы так и не стали «третьим чиновничеством» наряду с бюрократией и военными. Дворцовым кастратам под страхом смерти запрещалось покидать Пекин. Евнуха, выехавшего за пределы хотя бы той же столичной провинции, могли казнить за нарушение этого запрета. Если при Минах они хозяйничали по всему Китаю, то в период Цин евнухи оставались влиятельной силой только в пределах Запретного и Императорского городов Пекина. За их стенами кастраты средних и низких рангов оказывались беззащитными и беспомощными.

Дворцовые евнухи по роду и месту службы делились на три категории. Первая и высшая состояла из скопцов, прикрепленных к высоким особам. Эти скопцы обслуживали самого богдохана, его сыновей и дочерей, его мать — вдовствующую императрицу и его жен — императриц Среднего, Восточного и Западного дворцов. Ко второй принадлежали кастраты, приписанные к «павильонам», т.е. мини-дворцам императорских наложниц. Именно эта категория евнухов обслуживала и охраняла гарем. Все те, кто не входил в первые две категории, составляли третью, общедворцовую — менее престижную категорию служителей. Они выполняли весьма широкие хозяйственные, административные, религиозные и культурные функции в стенах Запретного города и загородных летних дворцов-парков. Дворцовые евнухи были «рабами» богдохана, его «вещью».

В присутствии императора или его близкой родни, на торжественных церемониях они одевались в желтые халаты. Желтый цвет был цветом Сына Неба и символизировал положение евнухов, иными словами, они являлись всего лишь его «вещью», его тенью. В остальных случаях кастраты носили серый халат, поверх него короткую темно-синюю куртку, а на голове — небольшую шапочку,

Некоторые евнухи, особенно главноуправляющие, становились доверенными лицами богдохана, маньчжурских князей и высших сановников. Выполняя роль надзирателей, евнухи использовались сильными мира сего в качестве шпионов и сводников, порученцев и посредников. Кастраты окружали Сына Неба с его рождения до ухода в «мир теней». Очень скоро будущий император-ребенок переходил из рук кормилиц и нянек под надзор евнухов, которые становились его главными спутниками детства, его «рабами» и первыми учителями. Евнухи учили ребенка есть, ходить, говорить, развлекали и оберегали его. Они всегда были рядом— во время игр и занятий, еды и сна. Евнухи объясняли ему правила придворного этикета и обычаи династии Цин. Прославляя деяния его предков, они рассказывали будущему Сыну Неба разного рода поучительные истории и занимательные байки. Если ребенок-император или наследник престола капризничал или не слушался, воспитатели-евнухи в качестве наказания запирали его в пустую комнату.

Будущий богдохан становился взрослым, вступал на престол, женился и правил империей в окружении все тех же евнухов, неотступно следовавших за императором с утра до ночи. Они присутствовали при его пробуждении, умывали и одевали его. Прислуживали за трапезами. Сопровождали Сына Неба при всех его перемещениях. Если другим людям запрещалось находиться при Августейшем господине, то евнухам это вменялось в обязанность, и с наступлением ночи скопцы не покидали богдохана. По его приказу приносили к нему в спальню наложницу, а потом уносили ее. Ночью всюду дежурили евнухи, постелив на пол циновки для сна. Во время прогулок императора и при переездах в летний дворец они несли за ним все, что могло понадобиться в пути.

Скопцы выполняли за Сына Неба некоторые ритуальные обязанности. Возжигали ароматные свечи перед заповедями и указами императорских предков. Читали молитвы и возжигали курильницы и свечи в храмах. Вызывали врачей, если Августейший господин занемог. Встречали и провожали сановников, вызванных к богдохану для доклада или на аудиенцию. Императору полагались специальные «адъютанты» (сула). Все они набирались из евнухов. Такого же рода «адъютанты» имелись и при Дворцовом управлении, и при Военном совете — верховном органе Цинской империи. На плечи евнухов среднего и низшего звена ложились уборка помещений, их отопление, купание, омовение господ, вынос блюд к столу, прислуживание при трапезах и приготовление лекарств. Евнухи драили полы и били мух, подавали чай и обмахивали опахалами своих хозяев, готовили их любимые блюда, причесывали императорских наложниц и подметали улицы.

Дворцовые евнухи выполняли функции также разного рода служек, писцов, секретарей и экзекуторов. Они распространяли высочайшие указы и принимали прошения, знакомились с документами и бумагами Дворцового управления. Проверяли приход и уход чиновников. Вели списки присутствия членов императорской Академии Ханьлинь («Лес кистей»). Составляли график дежурства дворцовой охраны. День за днем вели хронику деяний Сына Неба. Наказывали плетьми провинившихся дворцовых служанок и своих собратьев-евнухов. На плечи скопцов ложилось множество хозяйственных забот. Получение денег и зерна от казначеев, снабжавших дворец. Противопожарная охрана, хранение одежды, оружия и дворцовой утвари, сухих и свежих фруктов. Обеспечение материалами строителей и ремонтников. Уход за животными, за садами и парками. Уборка дворцовых палат и помещений. Вот далеко не полный перечень их обязанностей. К этому надо прибавить ночные дежурства, участие в разного рода шествиях, обрядах и церемониях.

Евнухи выполняли своего рода культурную миссию. Они следили за хранением книг в императорских библиотеках, антикварных изделий, каллиграфических надписей, картин на шелке и бумаге, служили хранителями ценнейшего фарфора и древних бронзовых сосудов, а также императорских драгоценностей. По строгим конфуцианским традициям считалось неприличным приглашать во дворец профессиональные театральные труппы со стороны. Поэтому в Запретном городе всегда имелась «своя» труппа — южной, или кунь-шаньской, драмы. Здесь, как и везде в Китае, начиная с времен правления Хунли все роли, в том числе и женские, исполняли мужчины. Иногда по желанию богдохана давались «собственные», т.е. придворные, спектакли, куда приглашались маньчжурские князья и сановники. Чтобы придворные спектакли проходили на высоком профессиональном уровне, евнухов обучали театральному искусству. Неспособные отсеивались, а с одаренными занимались профессионалы наставники. По окончании учебы актеры-скопцы допускались на дворцовую сцену.

В зависимости от ранга и должности евнухи получали жалованье — серебром, рисом и медной монетой. Большинство же из них, особенно обладатели высоких рангов, имели «побочные доходы», как законные, так и нелегальные. Такого рода поступления во много раз превышали казенное жалованье, которое чаще всего служило лишь прикрытием «частных доходов». Последние поступали из разных источников. Скопцы дорого продавали свои специфические услуги. Вымогали деньги у сановников. Расхищали казенные средства — деньги и продовольствие. Поедали обильные яства, что оставались после императорских трапез. Незаметно тащили что «плохо лежит» и продавали на сторону. Жульничали, брали взятки. Запретный город жил своей жизнью. Здесь случались кражи, пожары и даже убийства. Играли в азартные игры и курили. Доносили, сплетничали и сводили личные счеты. Такими делами охотно занимались придворные скопцы, имевшие с этого свою выгоду и «навар». Они постоянно подслушивали у дверей. Подсматривали в щелки. Разносили сплетни. Участвовали в интригах.

В то же время евнухи были беззащитны перед своими хозяевами, которые могли сделать с ними все что угодно. Могли прибить и наградить. Послать подслушивать и обругать. Направить с почетным поручением и приказать драить пол. Одарить серебром и дать оплеуху. Провинившегося евнуха можно было хорошенько высечь в особом отделе Дворцового управления. Если низшие евнухи влачили жалкое существование, то верхушка придворных скопцов процветала. Главноуправляющие, или главные евнухи, занимали особое положение. Пользуясь своей близостью к сильным мирам сего, Они оказывали помощь и протекцию тем, кто делал карьеру. За эти услуги высшие евнухи получали мзду — взятки и дорогие подарки. За счет таких подношений и казнокрадства они быстро богатели.

Верхушка евнухов всегда жила припеваючи. Главноуправляющие, начальники «отделений», как правило, имели собственную кухню, младших евнухов для услуг и даже свой штат служанок и горничных.

Были у них и любовницы из числа дворцовых служанок. Евнухи высоких рангов зачастую владели собственными домами либо в Императорском, либо во Внутреннем городе Пекина. Там у них были свои слуги, лошади и экипажи. Обрастали они и собственной клиентелой. Чтобы было кому передать нажитое имущество, они заводили приемных сыновей, чаще всего из числа родных племянников. Основная же масса евнухов жила скученно, в своего рода «общежитиях», под надзором начальников «отделений», «служб» и «отделов». Эти общежития располагались либо вблизи места работы, т.е. за дворцами, палатами и павильонами, либо в отдаленных углах Запретного города. По делам службы или в свободное от нее время евнухи могли покидать дворец. Их появление в Императорском городе было делом обычным. Они посещали рестораны и театральные представления, курили опиум и играли в мацзян, в кости и иные азартные игры на деньги. В отличие от эпохи Мин, евнухи под страхом смерти не должны были выезжать за пределы Пекина. При маньчжурах в Запретном городе встречались и женатые евнухи, пошедшие на оскопление, уже имея жену и детей. Им разрешалось время от времени посещать родную семью.

В то время как верхушка евнухов процветала, многие рядовые скопцы влачили жалкое существование. Скудное жалованье, скромные подачки, постоянное недоедание, побои, наказания, покорность, тяжелый труд — все это делало их жизнь горькой. Если их выгоняли на улицу по старости или за провинность, то им не на кого было опереться. За пределами дворца их ждали нищенство и голодная смерть. Непроходимая пропасть разделяла рядового евнуха на посылках, дрожащего зимой от холода в потрепанном халате, и главноуправляющего, каждый день менявшего соболью куртку. Его шубы из меха морской выдры было достаточно, чтобы мелкому чиновнику кормиться всю жизнь. Низшие евнухи, терпя унижение от своих начальников, хозяев и хозяек—императриц и наложниц бо-гдохана, отыгрывались на тех, кто был ниже их, на беззащитных дворцовых служанках. Здесь их было множество — молоденьких и красивых девушек-китаянок. Этот огромный «цветник» служил для евнухов и источником любовного томления. Среди них не все были кастратами, встречались и «фальшивые» евнухи, которые тайком приставали к дворцовым служанкам, а иногда делали их своими любовницами. В Запретный город набирали только красивых, которые притягивали к себе и настоящих скопцов. Зачастую вымещая на служанках обиду за свою физическую неполноценность, они пускали в ход кулаки, ножи и хлысты. По китайским поверьям, человек после своей земной жизни уходил в загробное царство. Для этой второй жизни покойник должен был сохранить все тело в целости. Поэтому отрезанные половой член и яички евнуха клали в стеклянный сосуд со спиртом и хранили в особом ларце. В час кончины «почтенного господина» ларчик возлагали на грудь умирающего.

Тогда он снова обретал былую телесную целостность и мог со спокойной душой переселиться в загробный мир!


 

Top
 
 

© Материалы, опубликованные на сайте, являются интеллектуальной собственностью и охраняются законодательством об авторском праве. Любое копирование, тиражирование, распространение
возможно только с предварительного разрешения правообладателя.
Информационный портал по Китаю проекта АБИРУС

Карта сайта   "ABIRUS" Project © All rights reserved
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 Яндекс цитирования