Как у настоящего интеллигента, у Пу Сунлина в отчем доме был свой рабочий «кабинет Ляо» (Ляо Чжай), где были созданы многие его шедевры. Здесь в лучах светильника он видел смешливую Ин-нин, чародейку Ляньсян, красавицу Цинфэн и бесовку Сяосе. Вокруг стола собирались другие герои — чародей Гун Мэнби, даос с гор Лао, странник Тун и Ян по прозвищу Шрам Над Глазом. За его спиной переговаривались бойкая сваха Цин Мэй, храбрый студент из Чжэдуна, нищий монах-хэшан и монахи-иноземцы. Все они вышли из его чарующих новелл. Название этой книги переводится на русский язык по-разному: «Рассказы о чудесах из кабинета Ляо», «Записи о странных вещах», «Рассказы Ляо Чжая о необычайном». Сначала книга включала более 430 новелл и новеллетт. Затем их число приблизилось к 500. Тематика их весьма разнообразна. Тут и чисто фантастические истории, удивительные случаи из жизни, описания всяческих чудес, раскрытие запутанных судебных дел, рассказы о любовной связи людей с оборотнями. Однако за необычным стоит реальная жизнь, изображенная с виртуозностью и талантом. Фабула каждой новеллы заключает в себе нечто необычное, подчас настолько запутанное, что развязку приносит лишь вмешательство чудодейственной силы. Наличие концовки-послесловия рассеивает дымку сказочности, и новелла приобретает новое звучание.
Первоначально автор назвал свою книгу так: «Рассказы о бесах и лисицах» («Гуй ху чжуань»). Содержание новелл, как правило, затрагивает отношения реального мира с потусторонним, вовлекая читателя в круг причудливого, сверхъестественного и странного. Связь двух миров возникает при посредстве бесов, оборотней, лисиц и сновидений. В этом фантастическом хороводе есть добрые и злые духи. Блаженные и бессмертные соседствуют с неприкаянными и озлобленными душами несчастных покойников. Здесь же оборотни — лисицы-женщины и лисы-мужчины. Это мир, где действуют чародеи и вещуньи, феи и черти. «Лисьи чары», «Монахи-волшебники», «Странные истории», «Рассказы о людях необычайных» — такие названия дал своим четырем сборникам переводов новелл Ляо Чжая выдающийся китаевед и знаток его творчества академик Василий Михайлович Алексеев (1881-1951). Пу Сунлин, конечно, и не думал проповедовать веру в лисиц, оборотней, бесов, фей, чудотворцев и магов. В Китае и так верили в эту волшебную силу! Тогда для чего писателю нужен этот фантастический мир, почему он так привязан душой к нему? Потерпев неудачу в реальном мире, Пу Сунлин стремился отдалиться от земной обыденности. Поэтому его влекло ко всему необычайному и чудесному.
Нет феникса и чудо-птицы,
И все под властью хищных сов.
Цзя И {201-169 гг. до н.э.)
(Перевод А.Ахматовой)
Писатель мечтал вершить суд над злом и пороком, защищать достойных и незаслуженно обиженных. Не видя в чиновной и сановной среде справедливых и честных людей, Пу Сунлин обращается к волшебству лис, оборотней, магов и фей, чтобы восстановить правду и утвердить торжество добра над злом. Мир людей, полный несправедливости, автор как бы противопоставляет миру чудес, где больше порядка и справедливости. Поэтому Пу Сунлин уводит читателя в иную сферу — край фантазии, где человека карают и награждают по заслугам, одобряют и порицают по справедливости. Главное «божество» новелл Ляо Чжая — судьба. Ей подвластны все — и бесы, и земные люди, и лисицы-оборотни, и кудесники-монахи, и губернатор провинции, и мелкий воришка. Судьба может дать счастье и на земле. И сделает это руками своих посланцев — духов, бесов, оборотней и необычных избранников из среды земных людей. Руками таких агентов судьбы человек на этом свете может получить богатство, обрести почет, славу и любовь неземных красавиц.
Беда и счастье — жгут тугой,
Веревка, свитая в клубок!
Ну как судьбу судить? Конец —
Неведом, замысел — глубок.
Цзя И
(Перевод А.Адалис)
Его лисы-оборотни прозорливее людей, видят их насквозь, особенно гнусную суть коррумпированных чиновников, прикрывающих свои преступления светским лицемерием. В традиционном Китае лиса-оборотень считалась злым существом, осторожным, недоверчивым и подозрительным. Лиса хитра, вкрадчива и лицемерна, легко обольщает свою жертву, а потом безжалостно ее эксплуатирует. Лиса-оборотень наделена редким свойством долголетия, достигающего тысячи лет. Ей присущи сверхчеловеческие, даже почти божественные возможности. Она может быть не только злой, но и доброй, если этого захочет. Поэтому лису надо ублажать, чтобы она не вредила человеку, а, наоборот, благодетельствовала ему. Как божество она способна принимать всевозможные формы, начиная от лисы-зверя до лисицы-женщины и лиса-мужчины, кружить человеку голову всевозможными химерами. По своей прихоти она вторгается в повседневную жизнь, делая течение событий необыкновенным. Все это с увлечением и мастерством описывает Пу Сунлин в своих чарующих новеллах. Его рассказы «Лис выдает дочь замуж», «Лиса наказывает за блуд» и «Лис лезет в жбан» кишат лисами-оборотнями. Кого здесь только нет! Тут и «Мохнатая лиса», и «Дева-лиса», и «Лис-невидимка Ху Четвертый», и «Лисенок Лю Лянцай», и «Лиса-наложница». Однако герои Ляо Чжая не боятся вступать с ними в борьбу (новеллы «Как он хватал лису и стрелял в черта», «Усмиряет лисицу», «Как Цзяо Мин грозил лисе» и «Схватил лису»).
Перед читателями развертывается красочная картина сверхъестественного вмешательства лисы-чародейки в жизнь людей. Порой эта бесовка опутывает человека злым наваждением. Не давая ему жить спокойно в собственном доме, она заставляет его поступаться своей совестью. Превращая пойманную жертву в бездушного исполнителя своих приказаний, лиса заставляет его действовать как во сне, теряя ощущение реального бытия. Являясь в образе молодой и прелестной женщины, лиса обольщает бедного человека своей красотой. Воспользовавшись его любовью, она пьет соки его жизни, а затем бросает свою жертву, доводит до смерти и идет охотиться за другим мужчиной. Но бывает, что эта чародейка и сама попадает в колдовские сети. Она предстает перед своим избранником в виде обольстительной красавицы, влюбляет его в себя, становится восхитительной любовницей, верной подругой и добрым гением, охраняющим своего друга от злых людей. Эта волшебница не требует от своего избранника ничего такого, что осложняет жизнь, но погружает его в подлинное счастье — незаслуженное и огромное. Если такая красавица и обольстительница является к ученому, то оказывается еще более утонченной, нежели ее избранник. Очаровывая тонкой лестью, она превозносит его духовное богатство и интеллект. Охваченный этим наваждением, ученый всецело отдается чародейке. Очертя голову и с легким сердцем он идет к своей погибели. Тем самым избранник лисы освобождает ее от колдовских любовных чар. Исцеляясь от них сама, она исцеляет и своего друга. Уходя из его жизни, эта волшебница устраивает ученому на этот уже раз сугубо мирскую жизнь — безбедную и счастливую до конца его дней.
Лисица может все — и опутать человека фатальным очарованием, и подвести его на край гибели, и дать ему исцеление. Эта чародейка хранит пилюлю вечной жизни, горящую в вечном сиянии бледной колдуньи Луны. Столь сильным снадобьем лиса может поставить умирающего на ноги и даже оживить разложившийся труп. Сама же лиса не умирает, а лишь становится бессмертным гением надземных сфер. Перед вознесением туда она напоследок дарит своему очередному избраннику земное счастье. У лисы свое понятие о добре и зле. Этот оборотень жестоко наказывает за распутство, за вероломство и подлость по отношению к самой себе. Бесовка морочит головы глупых людей, глумится над алчными и грубыми. Леденящий душу лисий смех раздается в ответ на просьбы тех, кто не заслуживает счастья, кому оно на роду не написано. В любом случае лисица-оборотень всего лишь посланник высшего начала, судьбы.
Заботы посылает рок,
Но не прибавит он ума.
Зло знает свой заветный срок,
Судьба творит себя сама.
ЦэяИ
(Перевод А.Адалис)
Лиса может явиться человеку и в образе мужчины — тонко образованного ученого, преданного друга и доброго товарища, но его волшебной силой нельзя злоупотреблять в корыстных целях. Зачастую лис является невидимкой. Свои чары и блага он посылает одному лишь своему избраннику. Этот незримый друг может навлечь и разного рода испытания, но в конце концов сделает человека счастливым. Некоторые лисицы-женщины пьют жизненные соки обольщенных ими мужчин. А лисы-мужчины насмехаются над глупцами и воздают должное настоящему ученому. С лисой можно бороться. Но надо делать это открыто — смело, честно и решительно. Если человек не боится ее злых чар и объявляет ей войну, если он ловит ее, рубит мечом или натравливает на нее ее врага, то бесовка отступает и исчезает. Другое дело, когда человек боится ее и действует подловато, исподтишка. Горе тому, кто избегает прямого риска и идет за помощью к даосу, прося талисман. Беда тому, кто, облагодетельствованный ее красотой и любовью, хочет отплатить ей черной неблагодарностью. Тогда лиса мстит жестоко — лишает его всех ранее данных благ, вынимает из предателя «семя жизни» и обрекает на смерть.
В борьбу с лисами-оборотнями вступают люди необыкновенные. Как правило, это монахи-волшебники, даосы и буддийские хэшаны. Их призывают на помощь, когда надо избавиться от проделок лисицы или ее мести. Здесь монахи выступают в роли кудесников, волхвов, гипнотизеров и прорицателей. В традиционном Китае сложилось двойственное отношение к монахам. Монах мог быть презренным тунеядцем и обманщиком, объектом насмешек и оскорблений. Монах мог быть и знатоком магических приемов и поэтому опасным человеком. Такой носитель тайного знания и секретов непостижимого заслуживал всяческого почитания как чудотворец. Вмешиваясь в тайны перерождения одной формы бытия в другую, он служит и земному и потустороннему миру. Монахи-волшебники знают законы магии и тайны перерождения одной формы бытия в другую. Нередко они приходят на помощь тем людям, на чьей стороне правда и справедливость. Силою своих чар эти кудесники карают зло, жадность и порок. Если же монахи совершают преступления, то сами становятся жертвой других волшебных сил. Однако у Ляо Чжая чаще всего монах-волшебник вступает в борьбу с чародейством или проделками лисицы и одерживает над ней верх. Пу Сунлин выводит целую череду людей необыкновенных. Среди них фокусники и целители, странники и физиогномы, спириты и гадалки. Здесь же разбойники и воры, пьяницы и игроки, свахи и гуляки. В этом мире действуют судьи и чиновники, военные и торговцы, крестьяне и губернаторы. Студенты у Ляо Чжая разные: один — пьяница, другой — вор, третий — трус, четвертый — храбрец, пятый — друг монахов и т.д.
Отталкиваясь от мира необычайного, Ляо Чжай высмеивает человеческие пороки — хвастовство, высокомерие, зазнайство, скупость, корыстолюбие и жадность. В его новеллах звучит протест против косности, невежества и взяточничества, царивших в правящих кругах. Многие новеллы отражают авторское отношение к реальности Китая конца XVII — начала XVIII в. с ее темными сторонами — неправедным судом, казнокрадством и произволом чиновников, высокомерием и посредственностью «ученых мужей». Против всего этого Пу Сунлин выступает то с гневом, то с насмешкой, то с легкой иронией, то с сарказмом или возмущением. Ряд его новелл содержит злую сатиру на современное ему общество, и в первую очередь на иноземных завоевателей Китая — маньчжуров.
Так не стоит, пожалуй,
О лисицах рассказывать боле,
Если барсы и тигры
Бесчинствуют ныне на воле.
Дуфу (712-770)
(Перевод А.Гитовича)
Тонкая наблюдательность, глубокое знание быта простых людей, великолепная осведомленность о преступлениях чиновного мира позволили этому «вечному студенту» воссоздать ярчайшую панораму повседневной жизни тогдашнего Китая, завоевав любовь своих современников и последующих поколений, войти в историю китайской литературы неповторимым художником слова. Пу Сунлин отказался от сложившихся веками трафаретов этого жанра и вновь вернулся к его истокам, т.е. к простой записи удивительного случая. Такая запись, в свою очередь, превращается у него в новеллу-притчу. Ляо Чжай возродил и традицию завершать рассказ авторским послесловием. Причем эти послесловия либо подчеркивают сатирический характер новелл, либо содержат авторский приговор земным порядкам.
В основе многих рассказов лежат народные предания, поверья, сказки, их герои и образы, идеи и мысли. Пу Сунлин взял эти мотивы и сюжеты, художественно их обработал и придал им блистательную литературную форму. Тем самым писатель проложил «золотой мост» из «кабинета Ляо» прямо к сердцу народа, обеспечив себе любовь все новых поколений китайцев. Канву рассказам Ляо Чжая дала народная фантазия. Писатель всю жизнь заботливо собирал эти байки, слухи, притчи, выдумки, поверья и побасенки. Взяв у народа эти байки, автор превратил их в литературные шедевры, а затем вернул их народу, но уже не простыми камушками с проезжей дороги, а сапфирами и изумрудами высокой прозы. Заставляя читателя поверить в проделки лисиц и бесов, в достоверность описываемых событий, автор ссылается на реальные лица — сановников и чиновников, судей и ученых, на литераторов и каллиграфов. Героями чудесных историй выведены его родственники, знакомые, друзья и земляки. Ничего не стоит рассказчику указать и год, когда все это произошло. Получается, что невероятные истории не плод литературной фантазии, а факты реальной жизни.
В своих новеллах Ляо Чжай сочетает два начала — «вульгарное», простонародное, и возвышенное, изысканное. Автор соединил повествовательные сюжеты, близкие к фольклору, с классическим литературным языком, полным намеков, заимствований и образов из старинных произведений. Текст Пу Сунлина — это сочетание литературной изысканности, конфуцианской утонченной учености, канцелярских штампов и почти нецензурных простонародных выражений. Язык новелл Ляо Чжая труден для понимания и требует от читателя больших знаний, ибо текст изобилует литературными и историческими реминисценциями. Этого требовали законы жанра, очень строгие в то время. Согласно им, новелла могла создаваться только на литературном языке. Будучи человеком громадного литературного таланта, Пу Сунлин до тонкостей знал все тайны китайского языка, начиная с самого древнего и кончая современным ему языком XVII — начала XVIII в. Как писал академик В.М.Алексеев, Пу Сунлин «воскресил язык, извлек его из амбаров учености и пустил в вихрь простого мира». Намек, недомолвка, многозначительная деталь и пейзаж у Ляо Чжая играют существенную роль в описаниях переживаний героев. Всего этого не было в китайских новеллах предшествующих эпох.
Читатель скажет: «Китай — это „литературная империя", родина блистательной изысканной поэзии и великолепных романов! Так как же такая страна оказалась покоренной собранием бесхитростных рассказов?!» Специалисты дадут исчерпывающий ответ. Мы же считаем, что Пу Сунлин как маг и волшебник просто-напросто околдовал все Срединное государство. Поэтому каждый китаец увидел в этой череде пестрых новелл и самого себя, и своего деда, свою прабабушку и предков своего соседа. А ведь автор описал «события» только своего времени и только в родной провинции Шаньдун! Ну как тут не поверить в сверхъестественную силу?! Высокообразованный интеллигент или ученый получают
особое наслаждение, читая эту книгу в оригинале, т.е. на старом литературном языке (вэньянь). Их умиляет изысканность слога и сложный, блещущий литературной отделкой текст. Те, кто читают книгу в переложении на разговорный язык (байхуа), увлечены фабулой, мастерством рассказчика и красочностью развернутой им картины жизни старого Китая. Люди разных сословий не выпускают эту книгу из рук. Когда речь о ней заходит с иностранцем, китайца переполняет искренняя гордость за свою страну и культуру, породившие эту жемчужину мировой литературы. До начала XX столетия неграмотные китайцы — простолюдины и все прочие, лишенные возможности читать книгу Пу Сунлина на старом литературном языке, с восторгом слушали переложение его новелл на разговорный в устах профессионального рассказчика (шошуды). В чайных и особых помещениях простые люди, затаив дыхание, внимали сказителю-артисту. Здесь нужен был особый талант, чтобы переложить сложный текст в ритмическую речь, сохранив все богатство оригинала. Так еще в старом Китае творчество Пу Сунлина стало достоянием и элиты, и низов общества.
Неудачник из «кабинета Ляо» оказал большое влияние на развитие китайской прозы. К нему пришла мировая слава. Его новеллы переведены на многие языки. Пу Сунлин вошел в мировую литературу именно благодаря своим «Рассказам Ляо Чжая о необычном».
В России его популярности способствовали великолепные переводы академика В.М.Алексеева, увлеченного творчеством этого гениального писателя. Вот уже скоро триста лет благодарные читатели в Китае вновь и вновь погружаются в волшебный и притягательный мир Ляо Чжая.
