header left
header left mirrored

1. Военно-инфляционная конъюнктура и аграрный кризис

Сайт «Военная литература»: militera.lib.ru Издание: История войны на Тихом океане (в пяти томах). — М.: Издательство Иностранной литературы, 1957, 1958.

Финансовая политика Такахаси

Используя агрессию в Маньчжурии, которая была предпринята с целью выхода из экономического кризиса, японский капитализм начал перестраивать экономику на военный лад, в результате чего создалось впечатление, что он добился некоторого улучшения своего положения. Однако это благополучие было мнимым, ибо и в это время шел процесс дальнейшего обострения противоречий и углубления кризиса.

Вторичное запрещение вывоза золота, явившееся первым мероприятием кабинета Инукаи, в котором министром финансов был «финансовый ветеран» Такахаси Корэкиё, в области экономики означало, по существу, «объявление войны» международному капиталу. Во-первых, такая политика привела к падению курса иены, что позволило японскому капитализму широко применить демпинг на внешних рынках, а это, естественно, вело к ожесточенной конкурентной борьбе с Англией и США. Во-вторых, эта политика открывала широкую дорогу для инфляции, ибо военные расходы и ассигнования на экстренные мероприятия по оказанию финансовой помощи правительство стремилось покрыть за счет государственных займов. Все это неуклонно вело к укреплению экономической системы, которая обеспечивала возможность ведения агрессивных войн.

Прежде всего министр финансов Такахаси отказался от проводимой предыдущим кабинетом так называемой [249] политики «суженных финансов», то есть политики отказа от займов и увеличения налогов. Государственный бюджет 1932 года по сравнению с бюджетом 1931 года увеличился на 500 миллионов иен, а общая сумма государственных займов в 1932 году достигла одного миллиарда иен. Большая часть этих средств была направлена непосредственно на военные нужды. Чтобы покрыть военные расходы за счет таких займов, Такахаси начал практиковать выпуск Японским банком гарантийных векселей и открытую продажу акций. Предполагалось, что это мероприятие, с одной стороны, обеспечит колоссальным излишкам капиталов, скопившихся в крупнейших банках страны в связи с депрессией в области промышленности, объект для выгодного их приложения в виде государственных займов, а с другой — позволит удовлетворить требования военных кругов об увеличении ассигнований на военные расходы, а также требования финансового капитала, страдавшего от недостатка капиталовложений. Кроме того, таким путем намеревались избежать инфляции.

Но и этот «искусный план», призванный, по мысли его автора, «убить одним камнем трех птиц», не мог разрешить финансовых трудностей Японии и приостановить инфляцию.

Министр финансов Такахаси под предлогом спасения деревни снова ввел чрезвычайные ассигнования для оказания государственной финансовой помощи. В обстановке резко обострившегося аграрного кризиса происходила дальнейшая революционизация крестьянских масс, все более расшатывалась основа помещичьего землевладения. Это не на шутку перепугало правящие классы. Во что бы то ни стало нужно было «спасать» деревню — основного поставщика резервов для «верной» армии. Чрезвычайные ассигнования для оказания государственной помощи как раз и предназначались для этого и ни в коем случае не преследовали цели поднять жизненный уровень крестьянства. Но даже и эти так называемые чрезвычайные ассигнования в результате увеличения военных расходов в 1933 и 1934 годах значительно сократились, а в 1935 году вовсе были упразднены. [250]

Таким образом, финансовая политика Такахаси обеспечила, насколько это было возможно, беспрепятственное увеличение военных расходов, вызванное агрессией в Маньчжурии (с 30,8 процента всех бюджетных расходов в 1931 году до 45,8 процента в 1936 году), гарантировала прибыли банковскому капиталу и в довершение всего удовлетворила требования «торговцев смертью», которым перепала часть военных расходов. Что же касается тяжести последствий инфляции, то она была взвалена на плечи рабочих, крестьян, мелких и средних промышленников. В этом и состояла так называемая «финансовая политика чрезвычайного времени» Такахаси, в этом ее секрет.

Военное производство

Разбухание финансов, происходившее главным образом за счет увеличения военных расходов, привело к быстрому развитию тяжелой промышленности, куда вкладывались огромные капиталы. В результате структура японского капитализма, располагавшего в основном текстильной промышленностью, которая поставляла свою продукцию на внешние рынки, совершенно изменилась. Если проследить за происшедшими здесь изменениями по стоимости выпускаемой продукции, то окажется, что в 1931 году стоимость продукции прядильных фабрик, занимавших ведущее место в текстильной промышленности, составила 19 миллиардов иен, в то время как стоимость продукции металлургической и машиностроительной промышленности, сердцевиной которой являлось военное производство, — лишь 9 миллиардов. Но уже в 1935 году она составила 34 миллиарда иен в прядильной и 33 миллиарда в металлургической и машиностроительной промышленности; иными словами, объем продукции этих отраслей промышленности в стоимостном выражении стал почти равным. Это означало, что в результате политики инфляции получила значительное развитие военная промышленность. Отсюда и название «военно-инфляционная конъюнктура». [251]

В условиях военно-инфляционной конъюнктуры японская экономика чрезвычайно быстрыми темпами перестраивалась на военный лад. Перевод ее на военные рельсы придавал всей промышленности однобокий, военный характер, в результате чего в невиданных масштабах производились пушки, танки и другая военная продукция, не имеющая ничего общего с удовлетворением насущных потребностей населения. Таким образом, все, что изымалось в целях ведения войны из общей продукции, добытой в поте лица простыми людьми, было бесполезным для общества: результаты их труда выбрасывались в море. Увеличение военного производства не только не способствовало росту благосостояния народа, а, наоборот, вело к еще большему обнищанию трудящихся. В условиях военно-инфляционной конъюнктуры баснословно наживались только капиталисты, занятые военным производством.

Рост военной промышленности шел в первую очередь за счет строительства арсеналов для армии и флота. Небольшие военные предприятия, работавшие на армию, перестраивались в крупные арсеналы и превращались в комплексные центры военной промышленности, связывавшие сталелитейные заводы Явата, угольные копи Тикубу и районы стратегического сырья в континентальном Китае. Кроме того, расширялись военные заводы в Осака, Нагоя, а также военно-морские арсеналы в Ёкосука, Курэ и Майдзуру. На базе этих предприятий планировалось дальнейшее расширение военного производства.

Основной отраслью военного производства любой страны является металлургическая и в особенности сталелитейняя промышленность. Сталелитейная промышленность в Японии с момента ее зарождения развивалась под покровительством государства. В январе 1934 года был издан «закон о металлургических компаниях Японии», в соответствии с которым на базе государственных заводов Явата было произведено слияние металлургических компаний Мицуи, Мицубиси, Ясуда и Сибудзава в один гигантский трест — «Нихон сэйтэцу кабусики кайся». С образованием этого треста Мицуи, Мицубиси, Ясуда и Сибудзава сосредоточили в своих руках более [252] половины производства чугуна и стали в стране. Акции этих компаний стали котироваться значительно выше их номинальной стоимости, то есть в результате объединения дзайбацу начали получать колоссальные прибыли, сохранив за собой право контроля за деятельностью своих компаний. Производство чугуна в Японии увеличилось с 910 тысяч тонн в 1931 году до 2110 тысяч в 1935 году, производство стали за этот же период возросло с 1660 тысяч тонн до 3860 тысяч. Одновременно с ростом производства металла значительно увеличился ввоз руды и железного лома. 70 процентов железного лома Япония вынуждена была импортировать из Соединенных Штатов Америки, которые в то время являлись главным противником Японии в конкурентной борьбе на мировых рынках. Это было уязвимым местом японской сталелитейной промышленности.

Что касается нефти, имевшей важное значение как стратегическое сырье, то в 1933 году был принят «закон о нефтяной промышленности», в силу которого все сооружения, предназначенные для хранения нефти, а также нефтеочистительные предприятия ставились под государственный контроль. При активном содействии государства развивалась нефтяная монополия, основой которой было Японское акционерное общество по добыче нефти — «Нихон сэкию кабусики кайся».

Начала быстро расширяться машиностроительная и химическая промышленность, в прошлом слабо развитые. В машиностроении получило широкое развитие производство станков, электрооборудования, автомобилей и судов, иными словами, развивались те отрасли, за счет которых увеличивалось военное производство. Развитие их проходило под непосредственным контролем армии и при неограниченной поддержке правительства. Так, расширение авиационной компании Накадзима осуществлялось за счет кредита, предоставленного Промышленным банком в размере, в несколько раз превышавшем основной капитал компании. Бурное развитие химической промышленности осуществлялось главным образом под непосредственным руководством армии, которая не могла допустить отставания Японии в производстве боеприпасов [253] и отравляющих веществ. В 1935 году объем валовой продукции японской химической промышленности по сравнению с 1931 годом возрос более чем в два раза.

«Социальный демпинг»

Резкое падение курса иены, вызванное возобновлением запрета на вывоз золота, послужило стимулом к развитию экспорта. Вплоть до конца 1932 года курс иены продолжал неуклонно падать и в 1933 году составил лишь 40 процентов своей прежней стоимости. Вследствие этого, несмотря на рост цен внутри страны, появилась возможность продавать японские товары на мировых рынках по чрезвычайно низким ценам.

Таким образом, если в других странах внешняя торговля испытывала затруднения, то в Японии в это время наблюдалось даже некоторое ее оживление. Однако японские товары продавались по низким ценам, потому что в данном случае осуществлялся неравноценный обмен, ибо созданные японскими трудящимися колоссальные ценности находили сбыт в других странах по бросовым ценам. Весь убыток от такой продажи возмещался за счет рабочих путем уменьшения их заработной платы и удлиненного рабочего дня, а также путем поддержания высоких монопольных цен внутри страны. Осуществлявшаяся на такой основе торговля за рубежом и была «социальным демпингом». Если проанализировать производственные затраты на единицу продукции в 1929–1931 годах, то окажется, что за это время они снизились на шелковые изделия на 53,5 процента, на бумажную пряжу на 36,3 процента, на химические продукты на 24,3 процента, что было достигнуто за счет капиталистической «рационализации производства» и обусловленного этим значительного снижения заработной платы и удлинения рабочего дня. В результате в августе 1932 года японская текстильная промышленность сумела выйти на первое место в мире по экспорту своей продукции, оставив далеко позади такого своего старого и наиболее сильного конкурента, как Англия. Как уже отмечалось выше, расширение экспорта стало возможно вследствие [254] «социального демпинга». Большую роль в этом сыграло также ухудшение экономического положения колониальных народов, вызванное экономическим кризисом. Народы колониальных стран стали предпочитать плохие, но зато дешевые японские товары доброкачественным, но дорогим английским товарам.

Японский капитализм стремился расширить экспорт за счет демпинга потому, что ему нужны были средства для приобретения за границей необходимого сырья для поддержания военного производства. Однако экспорт не мог поспевать за растущими потребностями в импортном сырье, необходимом военной промышленности. Кроме того, уже в 1934 году падение курса иены прекратилось, а обесценение иены являлось основой торговли по демпинговым ценам; в связи с этим начался застой во внешней торговле. Последнее обстоятельство стало серьезным барьером на пути развития всей промышленности, работавшей на экспорт и бурно процветавшей за счет эксплуатации рабочих. Такое положение привело в 1935–1936 годах в резкому обострению классовых противоречий между рабочими и капиталистами и вместе с тем дало возможность дзайбацу (Мицуи, Мицубиси, Сумитомо), издавна получавшим монопольные прибыли от внешней торговли и мечтавшим о еще более высоких прибылях, обратить особое внимание на развитие военной промышленности.

Старые концерны и «новые концерны»

Прибыли, получаемые в результате развития военной промышленности, обусловленного инфляцией, и некоторого расширения экспорта, вызванного «социальным демпингом», монопольно присваивались крупнейшими дзайбацу Мицуи и Мицубиси.

Концерн Мицуи, обогатившийся на махинациях по скупке долларов, с 1932 года — в этом году вместо Такума Дан во главе концерна стал Икэда Сэйхин — начал расширять сферу приложения своих капиталов, и если раньше его капиталы вкладывались главным образом в торговлю, банки и легкую промышленность, то [255] теперь они во все больших масштабах направлялись в военное производство.

Так концерн участвовал в подготовке к войне. Ему принадлежало 7,4 процента всех капиталовложений сталелитейного треста «Нихон сэйтцу»; кроме того, он контролировал компанию «Нихон сэйкосё», специализировавшуюся главным образом на выполнении заказов морского министерства. Особенно сильные позиции занимал этот концерн в угледобывающей промышленности. Через три компании — «Мицуи кодзан», «Хоккайдо танко» и «Тайхэй танко» — он контролировал 25 процентов всей добычи угля в стране, а через компании «Токио Сибаура дэнки», «Тоё сэнки», «Сева дзюкогё», «Тоёда соки» и другие он был связан с производством армейского вооружения и поставкой военных судов. Концерн также контролировал электрокомпанию «Токио дэнто» и мукомольные предприятия «Нихон сэйфун». Всего под контролем концерна Мицуи находились компании с оплаченным капиталом более 1 миллиарда иен. Особенно велики были прибыли концерна в период военно-инфляционной конъюнктуры. Так, например, только одна его компания «Нихон сэйкосё» с 1931 по 1936 год увеличила свои прибыли более чем в два раза.

Концерн Мицубиси, так же как и концерн Мицуи, в период военно-инфляционной конъюнктуры получал колоссальные прибыли. Через компанию «Мицубиси когё» и две другие компании он контролировал 15 процентов всей добычи угля в стране. Стремясь занять прочные позиции в военной промышленности, концерн объединил судостроительную компанию «Мицубиси дзосэн» с авиакомпанией «Мицубиси кокуки». На базе этих компаний была создана компания «Мицубиси дзюкогё». Концерн Мицубиси контролировал также многие другие компании, по характеру своей продукции относившиеся к смежным отраслям военного производства, такие, как электрокомпания «Мицубиси дэнки», компания по производству оптических приборов «Нихон когакукогё», компания по производству аккумуляторов «Нихон дэнти» и т. д. Под контролем концерна Мицубиси находились компании с оплаченным капиталом в 1200 миллионов иен. «Мицубиси [256] дзюкогё» с 1931 по 1936 год увеличила свои прибыли не менее чем в два раза.

Концерн Сумитомо вкладывал свои капиталы главным образом в компании, непосредственно связанные с военным производством, и через горнорудную компанию «Сумитомо когё» контролировал добычу угля и меди. Ему принадлежали также компания по производству легких металлов «Сумитомо киндзоку», электрокомпания «Сумитомо дэнсэн» и машиностроительная компания «Сумитомо кикай». Контролируя эти компании, Сумитомо сосредоточил в своих руках производство военных материалов и вооружения. Кроме того, Сумитомо создал новую компанию по производству алюминия — «Сумитомо аруми» и через нее принял участие в производстве строительных материалов для авиапромышленности, а через компанию «Сумитомо кагаку» — в производстве взрывчатых веществ. Такие компании концерна, как «Сумитомо киндзоку» и другие, с 1931 по 1936 год увеличили свои прибыли почти в четыре раза.

Таким образом, во всех важнейших отраслях военного производства Японии, начиная от основы военной промышленности — металлургии и добычи угля и кончая предприятиями, изготовляющими военную технику и вооружение, — везде господствовали дзайбацу. В период, предшествовавший агрессии в Маньчжурии, и в последующие пять лет (1931–1936 годы) прибыли дзайбацу увеличились в два-четыре раза.

Так росли прибыли монополистов в период военно-инфляционной конъюнктуры, обусловившей бурное развитие военной промышленности.

Мы уже говорили, что дзайбацу сделали значительный скачок в развитии военного производства. Однако необходимо обратить внимание на то, что в условиях военно-инфляционной конъюнктуры появились другие, новые концерны, которые заняли прочное положение в химической промышленности и других отраслях военного производства, где монопольная власть старых концернов — Мицуи, Мицубиси, Сумитомо — не распространялась так широко, как, например, в текстильной и горнодобывающей промышленности. Новые концерны возникли [257] в результате ожесточенной конкурентной борьбы между капиталистами. Умело используя некоторую осторожность старых концернов и их боязнь рисковать капиталовложениями в новой обстановке, а также разногласия, существовавшие между ними и военными кругами в вопросе о методах ведения агрессивной войны в Китае, новая группа крупных промышленников, тесно связанных с военщиной, укрепила свои позиции в стране. Так образовались дзайбацу, которые и называют «новыми концернами». К ним относились: концерн Кухара Фусаносукэ и Аюкава Гисукэ «Ниссан» (он контролировал горнодобывающую компанию «Нихон когё», машиностроительную компанию «Хидати сэйсакусё», автомобильную компанию «Ниссан дзидося» и химическую компанию «Ниссан кагаку»); концерн Ногути Дзюна — «Ниссо» (он разросся на базе компании азотистых удобрений «Нихон тисохирё» и с 1926 года начал проникать в Северную Корею, где на реках Пудёнган и Чанчжиган им были построены гигантские электростанции. Впоследствии этот концерн превратился в мощный комбинат химической промышленности Японии). За ними идут: концерн Мори (возник на базе предприятий электрохимической компании «Сёва дэнко»), химический концерн Накано Томойя — «Нихон сода», машиностроительный концерн Окава Масатоси — «Рикэн».

Таким образом, сферой приложения капиталов для новых концернов являлась главным образом военная промышленность, а военно-инфляционная конъюнктура в стране способствовала их бурному развитию. Однако новые концерны не располагали банковским капиталом и для финансирования своих предприятий были вынуждены обращаться к правительству, Промышленному банку и старым концернам. Поэтому когда Мицуи и Мицубиси заняли монопольное положение в химической и других новых отраслях промышленности, деятельность новых концернов в метрополии значительно сократилась, а некоторые из них должны были перенести центр предпринимательства в колонии. Несмотря на бурное развитие в начальный период своей деятельности и более тесную связь с военными кругами, «новые концерны» все же не [258] могли сколько-нибудь серьезно поколебать могущество старых концернов. Даже в налаживании связей с военщиной старые концерны, которые в данном случае действовали наверняка, оказались более искусными, чем их конкуренты.

Это не означает, конечно, что старые концерны не встречали на своем пути никаких трудностей. Тесно связанные с армией, «новые концерны» умело использовали в своих интересах антимонополистические настроения широких масс, вызванные резким ухудшением жизни японского народа. Старые концерны Мицуи, Мицубиси, Сумитомо и другие неоднократно подвергались нападкам со стороны военщины и представителей правых реакционных кругов. Скупка долларов в стране еще больше подогрела эти антимонополистические настроения, которые вскоре дали о себе знать. В феврале 1932 года было совершено покушение на Иноуэ Дзюносукэ, а в марте того же года был убит Дан Такума. Один из руководителей концерна Мицуи, Икэда Сэйхин, пишет в своих воспоминаниях:

«Недовольство масс, вызванное событиями в Маньчжурии и скупкой долларов, а также недовольство деятельностью банка Мицуи и моими действиями особенно возросло в октябре 1931 года. 2 ноября группа в двадцать человек, возглавляемая Акамацу Кацумаро из Социал-демократического союза молодежи, проникла в здание, где размещалось управление банка, и пыталась учинить беспорядки. 21 декабря несколько десятков человек — членов Социал-демократической партии ворвались к Мицуи Хатироэмону и Ивасаки Хисая, прямо в грязной обуви прошли в переднюю и потребовали, чтобы прибыли, полученные от скупки долларов, были использованы на оказание помощи голодающим крестьянам на северо-востоке страны и на выдачу пособия миллионам безработных. Но это были только внешние, можно сказать, безобидные формы проявления недовольства, к которым прибегали Социал-демократический союз молодежи или социал-демократы. Мы ощущали на себе куда большее давление со стороны сил, действовавших скрытно. Не проходило и дня, чтобы тебя не назвали по телефону [259] бандитом; возле дома бродили шайки каких-то подозрительных типов, бесконечным потоком поступали анонимные письма. Этот поток непрерывно усиливался, особенно в сентябре и октябре, и не ослабевал вплоть до декабря. Постепенно он принял хронический характер... В феврале 1932 года был убит Иноуэ Дзюносукэ, а в марте — Дан Такума. Обстановка усложнялась. Наконец дело дошло до инцидента 26 февраля. Все это время мы жили в непрерывном страхе»{66}.

Перед лицом таких событий руководители старых концернов спешно провели ряд мероприятий; были сделаны крупные пожертвования на общественные работы, изменено положение о должностных лицах, в связи с чем члены семей — владельцев концернов ушли на задний план, а их место заняли новые люди. Кроме того, часть закрытых акций старых концернов поступила в открытую продажу. Эта система мероприятий вошла в историю под названием «перемены курса дзайбацу». Однако эта «перемена курса» была всего лишь простой маскировкой с целью избежать удара, основная же линия монополистического капитала, направленная на получение сверхприбылей, осталась без изменений. Несомненно, что «перемена курса» старых концернов была вызвана необычайно быстрым развитием их конкурентов в лице «новых концернов».

Государственно-монополистический капитализм

В такой обстановке государственная власть в стране использовалась в интересах и по усмотрению крупных монополий. В результате все более усиливалась тенденция к росту государственно-монополистического капитализма, обеспечивающего максимальные прибыли дзайбацу. Императорское правительство с целью обеспечения прибылей дзайбацу проводило политику «контролируемой экономики». Были изданы законы о контроле над основными отраслями промышленности, о промышленных [260] союзах, об учреждении металлургического синдиката «Нихон сэйтэцу», о контроле над денежными операциями и другие. Все они стояли на страже интересов крупных монополистических объединений. Правительство провело реорганизацию Японского банка, сделало крупные вклады в Промышленный банк, создало металлургический трест «Нихон сэйтэцу» и компанию по добыче жидкого топлива «Тэйкокуэнрё». Своими мероприятиями государство само принимало активное участие в создании базы для развития военной экономики, укрепляло позиции монополистического капитала и обеспечивало ему прибыли. Но государство не заменило монополий — оно еще больше усилило их. Так, усиление Японского банка, вызванное его реорганизацией и другими мероприятиями, спасло от банкротства многие банки дзайбацу, а огромные государственные субсидии позволили дзайбацу сконцентрировать капиталы в своих банках и значительно усилить их влияние в промышленности.

Так в обстановке, создавшейся в стране после захвата Маньчжурии, был осуществлен перевод японской экономики на военные рельсы; такими методами государство за счет жизненных интересов народа обеспечивало прибыли монополистическому капиталу дзайбацу, которые, направляя политику правительства в нужном им направлении, стремились по возможности больше выжать из народа для себя. В связи с этим еще более ухудшилось и без того бедственное положение трудящихся, и не только самой Японии. Вторгшись в Маньчжурию, дзайбацу, действуя в тесном контакте с военщиной, стали форсировать политику войны, с тем чтобы нажиться и за счет народа Маньчжурии.

Жизнь рабочих, несмотря на сравнительное оживление в промышленности, вызванное военно-инфляционной конъюнктурой, становилась все более тяжелой. Действительно, оживление в промышленности до некоторой степени уменьшило колоссальную безработицу, порожденную кризисом, но оно не могло существенно улучшить условия жизни рабочего класса. Число рабочих, занятых в производстве, увеличивалось главным образом за счет так называемых временных рабочих. Термин «временные [261] рабочие» не следует понимать в буквальном смысле этого слова, ибо в данном случае речь идет не о рабочих, не имеющих квалификации и нанимаемых на работу временно. Мы имеем в виду обычных квалифицированных рабочих, использовавшихся в качестве временных. Это объяснялось прежде всего стремлением капиталистов сократить заработную плату рабочих и еще больше усилить их эксплуатацию. Капиталисты, используя наличие в стране огромной армии безработных, старались уклониться от выполнения законов о социальном страховании и заполучить максимально дешевую рабочую силу.

Наблюдались случаи снижения заработной платы. Уровень заработной платы в этот период, несмотря на значительный рост цен, понизился, а реальная заработная плата стала ниже, чем в самый разгар кризиса. Так, с 1931 по 1936 год она уменьшилась почти на 15 процентов. Увеличивалась продолжительность рабочего дня. Об этом свидетельствуют данные, полученные Японским банком. Согласно этим данным, на станкостроительных заводах Японии, находившихся в то время в более благоприятных условиях по отношению к другим предприятиям, рабочий день увеличился с 9,16 часа в 1931 году до 10,06 часа в 1935 году. Это является показателем того, что развитие военной промышленности шло за счет интенсификации труда рабочих.

Обострение аграрного кризиса

Наблюдавшееся в это время процветание капиталистических предприятий объяснялось не только усилением эксплуатации рабочих. Еще большей эксплуатации подвергались крестьяне. Выше уже говорилось, что в разгар мирового кризиса деревня оказалась в чрезвычайно бедственном положении. Аграрный кризис, несмотря на начавшееся после захвата Маньчжурии оживление в военной промышленности, еще более обострился. Возникнув в результате несоответствия цен на продукты сельского хозяйства и промышленные товары (в частности, из-за повышения цен на промышленные изделия), аграрный кризис по мере развития промышленности усугублялся. [262]

Кризис перепроизводства в 1930 году, неурожай 1931–1932 годов и невиданный ранее неурожай 1934 года, вызванный такими стихийными бедствиями, как наводнение, засуха и заморозки, — все это с каждым годом еще более разоряло деревню. И хотя цены на сельскохозяйственные продукты в связи с неурожаем в общем росли, но в условиях помещичьего землевладения наживались на этом лишь крупные землевладельцы, беднейшая же часть крестьянства, на долю которой приходилось около 40 процентов всех крестьянских дворов, не могла обеспечить себе даже пропитание и была вынуждена покупать рис на стороне. Таким образом, все это ставило крестьянство в чрезвычайно тяжелое положение. Не лучше обстояло дело и при хорошем урожае, когда цены на рис падали и сельская беднота оказывалась в еще более худшем положении, чем в неурожайные годы, ибо собранного зерна не хватало даже для возмещения производственных расходов.

В результате кризиса обострялись противоречия в деревне. Из-за неурожая резко увеличилось число случаев продажи девушек. Только в пяти префектурах северовосточной Японии за год было продано 50 тысяч девушек. В одной из деревень префектуры Аомори из-за недоедания, вызванного недородом, увеличилось число заболеваний среди населения. Дошло до того, что в среднем на каждый двор приходилось по одному больному и более. Голод, вызванный неурожаем, пагубно сказался и на состоянии здоровья солдат-призывников, которые оказались настолько слабыми, что не в состоянии были принимать участие в учениях. Вот как писали об этом газеты того времени:

«Среди солдат-новобранцев 31-го пехотного полка, призванных из префектуры Иватэ, 21 человек по состоянию здоровья оказался непригодным к строевой службе и был отпущен на двадцать дней домой. Такое число слабых людей среди новобранцев поразило военные власти. Полагают, что причиной этого является неурожай и плохое питание».

В другой газете приводились не менее разительные факты: [263]

«Из-за тяжелого положения в деревне резко возрастает число недоедающих детей, поэтому министерство просвещения провело на местах тщательную проверку и регистрацию детей. В официальном докладе о голодающих детях приводятся поразительные цифры. По данным министерства, уже сейчас число их по всей стране превышает 200 тысяч. Все они находятся в чрезвычайно плохих условиях»{67}.

Такое тяжелое положение в деревне вызвало в стране вспышку арендных конфликтов. Борьба между мелкими арендаторами и землевладельцами чрезвычайно обострилась, что значительно пошатнуло паразитическую систему помещичьего землевладения — опору монархии. Все это вынудило господствующие классы одновременно с проведением экстренных финансовых мероприятий по оказанию государственной помощи, о которых уже упоминалось выше, прибегнуть к политике «опеки» деревни: регулированию цен на рис, организации движения за возрождение деревни, облегчению налогового бремени крестьян, упорядочению системы погашения задолженности и т. д. Политика регулирования цен на рис, направленная главным образом на сохранение этих цен на одном уровне, осуществлялась на основе пересмотренного закона 1931 года о производстве риса и закона о контроле над рисом, изданного в 1933 году. Однако на деле эта политика помогала только помещикам, торговавшим рисом, большинству же крестьян никакой пользы она не принесла.

Движение за возрождение деревни было задумано как движение, начатое крестьянством в ответ на так называемую рационализацию производства в городе. Главная цель этого движения заключалась в том, чтобы, используя демагогический лозунг «Возродим деревню своими силами!», навязать крестьянам еще более низкий прожиточный минимум и усилить интенсификацию труда в деревне, не прибегая к государственным затратам. О так называемых мероприятиях по облегчению налогового бремени и упорядочению погашения задолженности [264]нечего и говорить. Все они являлись не чем иным, как средством, рассчитанным на обман и ослабление революционного движения в деревне.

              

Top
 
 

© Материалы, опубликованные на сайте, являются интеллектуальной собственностью и охраняются законодательством об авторском праве. Любое копирование, тиражирование, распространение
возможно только с предварительного разрешения правообладателя.
Информационный портал по Китаю проекта АБИРУС

Карта сайта   "ABIRUS" Project © All rights reserved
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 Яндекс цитирования