Программа национальнной политики
В августе 1936 года военщина, завершив при помощи «августовского перемещения личного состава» чистку армии, отстранив сторонников «императорского пути» и укрепив армию изнутри, усилила свое политическое наступление. В результате 7 августа Совет пяти министров принял решение, известное под названием «Основные принципы национальной политики», в которое полностью были включены требования военщины. Совет пяти министров, состоявший из премьер-министра, министра иностранных дел, военного министра, морского министра и министра финансов, фактически взяв на себя выполнение функций всего кабинета, обсуждал важнейшие мероприятия, связанные с внешней политикой, причем многие решения принимались им по проектам, составленным военными кругами. Вся практическая деятельность по руководству политикой была сосредоточена в военных управлениях армии и флота, а также в восточно-азиатском департаменте министерства иностранных дел. В «Основных принципах национальной политики» указывалось, что внешняя политика и оборона должны быть направлены на обеспечение позиций империи на азиатском материке и продвижение в район Южных морей{102}. Это был стратегический план японской агрессии, приведший в конце концов к Тихоокеанской войне. Он предусматривал захват Японией Китая, нападение на Советский Союз, а также продвижение на юг, в район стран Южных морей. Армия и флот приняли это решение потому, что они уже тогда планировали новую агрессию в Китае. Кроме того, существовали другие закулисные соображения, приведшие к принятию данного плана. Дело в том, что руководящие круги армии выдвигали в то время на первый план экспансию в северном направлении с целью ограничить активность [60] и власть чересчур усилившейся после маньчжурских событий Квантунской армии, не допустить ее проникновения в Северный Китай, ограничить арену ее действий Маньчжурией и сосредоточить все ее внимание на подготовке к войне против Советского Союза{103}. В ответ на это флот, соперничавший с армией, настаивал на экспансии на юг. В конце концов на Совете пяти министров между армией и флотом было достигнуто компромиссное решение, в котором наряду с осуществлением полного захвата Китая нашли отражение точки зрения и армии (наступление на север) и флота (наступление на юг).
25 августа военщиной и чиновниками из Планового бюро была составлена так называемая «Программа обновления политики». Она состояла из следующих семи пунктов, на осуществление которых, как указывалось в программе, «начиная с 1937 года, следовало обратить особое внимание»:
1. Усиление государственной обороны.
2. Обновление и улучшение системы обучения.
3. Упорядочение центральной и местной налоговых систем.
4. Стабилизация жизни народа:
а) борьба со стихийными бедствиями и их предотвращение;
б) расширение сети учреждений в системе здравоохранения;
в) экономическое восстановление крестьянских и рыбачьих хозяйств, оживление деятельности мелких и средних торговцев и промышленников и т. п.
5. Стимулирование производства и расширение торговли:
а) усиление контроля за производством и использованием электроэнергии;
б) самоснабжение жидким горючим и черными металлами;
в) обеспечение сырьем текстильной промышленности;
г) содействие внешней торговле и контроль над нею; [61]
д) стимулирование развития авиации и флота;
е) содействие иммиграции японских подданных.
6. Осуществление важнейших политических мероприятий в отношении Маньчжурии: содействие эмиграции, стимулирование капиталовложений и т. д.
7. Упорядочение и улучшение административного аппарата.
Изложенные выше семь пунктов свидетельствовали о том, что Япония пошла по пути милитаризации и подготовки к войне. Выше мы уже отметили, что это отразилось в государственном бюджете на 1937 год в виде резкого увеличения расходов на военные нужды.
Вопрос о реформе административного аппарата
В качестве одного из семи основных пунктов программы национальной политики кабинета Хирота выдвигалась реформа административного аппарата. Военный министр Тэраути прежде всего потребовал реформы центральных и местных органов управления, а также реформы парламентской системы, считая это важнейшим вопросом программы «обновления политики», провозглашенной кабинетом. Тэраути обсудил этот вопрос с морским министром Нагано и по достижении соглашения внес на обсуждение кабинета совместный проект военных кругов. 21 сентября Тэраути и Нагано посетили премьер-министра, представили ему свой проект, заявив, что было бы крайне желательно приступить к его реализации уже в 1937 году. Скрытая цель военщины состояла в том, чтобы ясно разграничить функции законодательных и исполнительных органов, лишить депутатов парламента права занимать должности правительственных чиновников и государственных министров, добиться отказа от так называемой «конституционной системы назначения правительства», при которой две крупнейшие партии, а также партии, получившие большинство парламентских мандатов, осуществляли государственную власть, добиться отказа от системы партийных кабинетов, обеспечить единство правительства, парламента и народа, укрепить единство нации под лозунгом: «В одном государстве — одна партия», — [62]добиться сформирования кабинета «узкого состава», в который помимо военного и морского министров вошли бы еще только пять-шесть министров, и т. д.
Решительная позиция, занятая военным и морским министрами по вопросу о реформе центральных и местных административных органов, а также парламентской системы взбудоражила остальных членов кабинета. Все политические партии, весь народ проявили повышенный интерес к ходу обсуждения этих реформ. Для выработки линии кабинета в этом вопросе премьер-министр создал «комиссию четырех» и «комиссию пяти». «Комиссии четырех», в которую вошли министр финансов Баба, министр железных дорог Маэда, министр связи Таномоги и министр просвещения Хироо, было поручено рассмотреть часть проекта, касавшуюся реформы центральных административных органов. «Комиссии пяти» в составе министра внутренних дел Усио, министра юстиции Хаяси, министра сельского хозяйства и лесоводства Симада, министра торговли Окава и министра колоний Нагата поручалось изучить ту часть проекта, которая касалась реформы местных административных органов и парламентской системы. Предложенный военным и морским министрами проект реформ гласил:
Общее мнение по вопросу о реформе административного аппарата
В соответствии с задачами государства осуществить обновление всей политики, основываясь на императорской конституции. В этих целях прежде всего произвести коренное обновление всего административно-политического аппарата в следующем направлении.
Центральные административные органы
1. Создать единый орган по вопросам национальной политики, который сосредоточил бы в своих руках инспекцию и общий контроль над важнейшими государственными делами, а также контроль над исполнением бюджета и распределением бюджетных средств. Подчинить этот орган премьер-министру и присоединить к нему Информационное бюро. Руководителю этого органа предоставить права министра. [63]
2. Административные кадры. Учредить специальный орган, занимающийся контролем и обновлением административных кадров, подчинив его премьер-министру.
3. Объединить деятельность министерства иностранных дел и министерства колоний; обеспечить более полную координацию внешней политики.
4. Объединить министерство сельского хозяйства и лесоводства с министерством торговли и промышленности; расширить имеющиеся или создать новые органы, ведающие вопросами внешней торговли, снабжения горючим, электроэнергией и т. п.; рационализировать и укрепить административное управление производством.
5. Функции департамента по делам храмов министерства внутренних дел передать министерству просвещения; обеспечить подъем национального духа; улучшить дело физического воспитания.
6. Реорганизовать министерство внутренних дел, передав функции департамента по делам храмов и частично функции, связанные с управлением дорожным и портовым строительством, соответственно ведомствам, указанным в пп. 5 и 7; обновить административный аппарат министерства внутренних дел. Объединить и укрепить учреждения, ведающие вопросами здравоохранения.
7. Обеспечить координацию управления железнодорожным и воздушным транспортом и связью. Добиться коренного улучшения работы гражданской авиации; объединить и укрепить учреждения, ведающие судоходством и портами.
8. Навести порядок внутри министерств и улучшить их работу. Объединить дублирующие учреждения и научно-исследовательские органы и улучшить их работу.
Местные административные органы
Упорядочить работу местных административных органов и обновить их, учитывая задачи государства и характер упорядочения и обновления центральных административных органов.
Парламентская система
В соответствии с задачами государства и исходя из современного положения парламента изменить парламентское [64] законодательство и избирательный закон и обновить парламентскую систему.
Примечание. Для реализации вышеизложенной программы вначале назначить специальных помощников министров».
С декабря 1936 года «комиссия пяти» и «комиссия четырех» начали работу по рассмотрению предложенного военными кругами проекта реформ административного аппарата и парламентской системы.
9 ноября на втором заседании «комиссии четырех» было прежде всего признано необходимым выяснить действительные мотивы, руководствуясь которыми, военные круги выдвинули проект реформ. В связи с этим комиссия обратилась к заместителю военного министра Умэдзу и заместителю морского министра Хасэгава. По поводу причин, заставивших военные круги выдвинуть свой проект, Хасэгава (именно он в основном давал разъяснения) заявил, что, учитывая нынешние чрезвычайные условия, военные круги считают необходимым в интересах производства и обороны государства произвести реформу центральных и местных административных органов с тем, чтобы добиться их полной централизации. Что касается вопроса о разделении функций между высшими административными чиновниками и министрами (этот вопрос в то время вызывал беспокойство в связи с неясностью истинных намерений военщины), то Хасэгава сказал, что военные круги, изучив его, пришли к выводу, что целесообразно функции высших административных чиновников и министров выполнять одному лицу, как это имеет место в существующей системе управления. Хасэгава далее заявил, что в целях дальнейшей централизации административного управления военные круги считают необходимым ликвидировать или объединить ряд министерств. В результате выяснения позиции и намерений военщины опасения относительно возможных столкновений с военными кругами по этому вопросу исчезли, и «комиссия четырех» срочно приступила к составлению проекта. 12 января 1937 года комиссия приняла проект реформы центральных административных органов, который предусматривал создание в качестве объединенных органов, [65] ведающих государственной политикой Департамента общих дел, Управления кадров при кабинете министров и Императорского экономического совета. Была достигнута договоренность, что проект расходов, связанных с осуществлением этого проекта, будет представлен на обсуждение 70-й сессии парламента в виде дополнительного бюджета на 1937 год.
Позднее военные круги выразили также свое мнение по поводу реформы парламентской системы. Оно состояло в следующем:
«1. Отказаться от существующей в Японии парламентской системы английского типа, ввести систему типа Соединенных Штатов, где имеет место разграничение законодательной, исполнительной и судебной власти. Отказаться от системы партийных кабинетов, при которой партии, получившей в парламенте большинство мандатов, предоставляется право формирования правительства.
2. Составить проект закона, который мог бы быть назван законом о партиях и определял бы рамки парламентской деятельности партий.
3. Изменить враждебные взимоотношения между правительством и парламентом и базироваться на японском духе взаимного сотрудничества. Другими словами, следует лишить парламент полномочий принимать резолюции, осуждающие деятельность правительства.
4. Изменить функции палаты пэров; создать «генеральный штаб» по вопросам экономики при палате представителей.
5. Изменить избирательный закон, предоставив избирательные права только главе семьи или лицам, прошедшим военную службу».
Предложенный военщиной проект реформы парламентского строя взбудоражил политические круги Японии. Особенно резко против него были настроены политические партии, напуганные предложением о ликвидации системы партийных кабинетов{104}. В связи с этим военный [66]министр выступил с разъяснением, в котором подчеркнул, что «военные круги стоят за утверждение присущей Японии парламентской системы правления и ни в коей степени не стремятся ущемить полномочия парламента». После этого состоялось совещание с участием членов комиссии по обследованию парламентской системы и министров, на котором был достигнут соответствующий компромисс.
Курс на покорение Северного Китая
В выдвинутых кабинетом Хирота «Основных принципах национальной политики» главное место в плане агрессии в Китае занимал так называемый «курс на покорение Северного Китая».
После VII конгресса Коминтерна, принявшего решение о создании единого антифашистского фронта, Коммунистическая партия Китая опубликовала известную «Декларацию 1 августа», в которой призывала к организации единого национального антияпонского фронта. Народные массы Китая вопреки соглашательской и продажной политике гоминьдановского правительства откликнулись на эту декларацию и резко усилили антияпонскую борьбу, сопровождавшуюся целым рядом инцидентов. [67]
10 июля 1936 года в Шанхае произошел инцидент, связанный с убийством Каяо, 24 августа — инцидент в Чжду, 3 сентября — события в Пакхое, 17 сентября — в Сватоу, 18 сентября — в Фынтае, 19 сентября — в Ханькоу, 23 сентября — покушение на моряка с военного корабля «Идзумо» в Шанхае и т. д. В целях урегулирования создавшегося положения 15 сентября в Нанкине начались переговоры между Кавагоэ{105} и Чжан Цюнем{106}.
В основу политики Японии в Китае были положены следующие три принципа Хирота, провозглашенные им в бытность министром иностранных дел на заседании парламента в январе 1936 года: 1) прекращение антияпонской деятельности, отказ от ориентации на Европу и США и осуществление японо-китайского сотрудничества; 2) официальное признание Китаем Маньчжоу-Го, урегулирование взаимоотношений между Японией, Маньчжоу-го и Китаем в Северном Китае; 3) совместная японо-китайская оборона в целях предотвращения красной опасности. Исходя из этих трех принципов японское правительство расширило масштабы планов относительно выделения в особый район Северного Китая путем укрепления Хэбэй-Чахарского политического совета. Оно поставило своей целью добиться установления особого режима во всем Северном Китае путем включения в нейтральную зону пята провинций Северного Китая, граничащих с Маньчжурией. План установления особого режима (наподобие Маньчжоу-го) в пяти провинциях Северного Китая был включен в программу покорения Северного Китая, принятую Советом пяти министров. В решении Совета указывалось, что «в данном районе необходимо создать антикоммунистическую, прояпонскую, проманьчжурскую зону, стремиться к приобретению стратегических ресурсов и расширению транспортных сооружений, подготовив себя таким путем к возможной агрессии со стороны Советского Союза и создав базу для реализации японо-маньчжуро-китайокого сотрудничества». [68]
Таким образом, программа покорения Северного Китая ставила целью фактическое отторжение от Китая пяти северо-китайских провинций. Она указывала главное направление, в котором должны были действовать автономное правительство восточной части провинции Хэбэй и Хэбэй-Чахарский политический совет. Кроме того, в ней определялось направление деятельности местных властей в провинциях Шаньдун, Шэньси и Суйюань. Короче говоря, эта программа ставила своей целью осуществление раздельного управления пятью провинциями Северного Китая, а также обеспечение эксплуатации их ресурсов.
Когда программа покорения Северного Китая была принята, части Квантунской армии уже закончили подготовку к переходу линии Великой китайской стены и вступлению в Северный Китай. Согласно сообщению военного министерства Японии, японские вооруженные силы в Китае в этот период увеличились до одной бригады (она состояла из двух пехотных полков, артиллерийской, саперной, кавалерийской частей, связистов и др.), число солдат которой значительно превышало ту норму, которой Япония добилась после восстания ихэтуаней для охраны своего посольства, консульств и сеттльментов в Тяньцзине, Пекине и других городах Китая. Тем временем монголы провинции Чахар, следуя примеру создания Маньчжоу-го, усилили борьбу за «автономную систему» (попытка отделиться от Китая). Возглавил эту борьбу Дэван, а свой штаб монголы учредили в Байлинмяо. В ноябре 1936 года «по непосредственному указанию начальника штаба Квантунской армии Тодзио полковник Танака возглавил монгольскую армию Дэвана и вторгся в провинцию Суйюань, выдвинув лозунг «Монголия для монголов»{107}. Но Танака был контратакован и разбит Суйюаньской армией Фу Цзо-и. Жестокие морозы докончили то, чего не успела сделать армия Фу Цзо-и. Эти события в провинции Суйюань еще более усилили антияпонские настроения среди народных масс Китая. В декабре [69] переговоры между Кавагоэ и Чжан Цюнем были прерваны.
Отметим также, что сианьские события, имевшие место 12 декабря, способствовали широчайшему распространению идеи создания единого национального антияпонского фронта на основе сотрудничества между Коммунистической партией и Гоминьданом. Влияние их было настолько велико, что в Хэбэй-Чахарском политическом совете стали усиливаться тенденции к сближению с центральным китайским правительством, а Сун Чжэ-юань даже заявил, что он выполнит обещания, данные им японским военным властям (право на постройку железной дороги Тяньцзинь — Шицзчжуан, право на разработку железных рудников Лунъянь и др.), лишь после того, как будет распушено автономное правительство восточной части провинции Хэбэй. Такова была в общих чертах обстановка, когда произошли события 7 июля 1937 года, известные как инцидент у моста Лугоуцяо.
Антикоминтерновский пакт
Ведя активную подготовку к захвату Китая, японский империализм одновременно готовился к агрессии против Советского Союза. Это нашло, в частности, свое отражение в подписании между Японией и Германией так называемого Антикоминтерновского пакта (25 ноября 1936 года). Пактом предусматривались взаимная информация о деятельности III Интернационала, обсуждение необходимых оборонительных мероприятий и проведение их в жизнь при самом тесном взаимном сотрудничестве{108}.
В день подписания Антикоминтерновского пакта министерство иностранных дел Японии опубликовало заявление, в котором подчеркивалось, что деятельность Коминтерна направлена против Германии и Японии, что она крайне опасна и угрожает спокойствию всех государств и миру во всем мире, что наступило время принять необходимые оборонительные меры. Далее в заявлении отмечалось, что, помимо Антикоминтерновского пакта, [70] между Германией и Японией не заключено какого-либо секретного соглашения, что этот пакт направлен только против Коминтерна, но не против Советского Союза. В действительности же между Японией и Германией одновременно с пактом было заключено секретное соглашение. Об этом соглашении, являвшемся приложением к Антикоминтерновскому пакту, стало известно лишь после второй мировой войны на Международном военном трибунале в Токио.
Статьи этого секретного соглашения гласили:
«СЕКРЕТНОЕ СОГЛАШЕНИЕ, ПРИЛАГАЕМОЕ К АНТИКОМИНТЕРНОВСКОМУ ПАКТУ
Правительство Великой Японской Империи и правительство Германии, признавая,
что правительство Союза Советских Социалистических Республик стремится к реализации целей коммунистического «интернационала» и намерено использовать для этого свои вооруженные силы,
и будучи убеждены в том, что это является серьезнейшей угрозой существованию не только договаривающихся государств, но и существованию мира во всем мире,
в целях защиты своих общих интересов договариваются о нижеследующем:
Статья 1. В случае, если одна из договаривающихся сторон подвергнется неспровоцированному нападению со стороны Союза Советских Социалистических Республик или ей будет угрожать подобное неспровоцированное нападение, другая договаривающаяся сторона обязуется не предпринимать каких-либо мер, которые могли бы способствовать облегчению положения Союза Советских Социалистических Республик.
В случае возникновения указанной выше ситуации договаривающиеся стороны должны немедленно обсудить меры, необходимые для защиты их общих интересов.
Статья 2. Договаривающиеся стороны на период действия настоящего соглашения обязуются без взаимного согласия не заключать с Союзом Советских Социалистических Республик каких-либо политических договоров, [71] которые противоречили бы духу настоящего соглашения.
Статья 3. Настоящее соглашение составлено на японском и немецком языках, причем оба экземпляра имеют одинаковую силу. Настоящее соглашение вступает в силу одновременно с Соглашением против коммунистического «интернационала» и имеет одинаковый с ним срок действия».
Таким образом, это секретное соглашение свидетельствует о том, что японо-германский Антикоминтерновский пакт считал своим предполагаемым противником Советский Союз и ставил своей целью подготовку японского и германского фашизма к войне против СССР.
Как уже было отмечено, между Германией и Италией после трений в связи с австрийским вопросом в ходе войны в Абиссинии и гражданской войны в Испании наметилось заметное сближение. В ноябре 1936 года премьер-министр Италии Муссолини выступил в Милане с речью, в которой провозгласил «начало новой эпохи». Муссолини подчеркнул, что линия, соединяющая Рим с Берлином, является не барьером, а «осью» (отсюда и пошло выражение «ось Берлин — Рим»). Так был создан блок между двумя фашистскими государствами в Европе и началась усиленная подготовка к войне за передел мира. Между Германией и Италией была достигнута договоренность о том, что Германия направит свою агрессию на Центральную и Восточную Европу, а Италия — в район Средиземного моря. Японо-германские отношения также не были свободны от противоречий в связи с интересами Японии и Германии в Китае. После захвата власти нацистами экономическое проникновение Германии в Китай усилилось, что содействовало установлению более тесных политических связей между Германией и китайским гоминьдановский правительством. Однако, несмотря на столкновение интересов в Китае, как Япония, так и Германия вышли из Лиги Наций и оказались в этом смысле изолированными. Одинаковое положение этих государств способствовало их сближению. Поскольку Германия и Япония выступали против советов и коммунизма, решение Коминтерна об использовании тактики народного [72] фронта было воспринято обоими государствами как общая угроза их фашистскому строю. Все это привело к тому, что с конца 1935 года между Германией и японской военщиной, а также другими прогермански настроенными группировками начались переговоры, которые в конечном счете и завершились подписанием Антикоминтерновского пакта. Этому немало способствовали неофициальные переговоры, которые велись между японским военным атташе в Берлине Осима и советником Гитлера по вопросам внешних сношений Риббентропом.
Руководящая верхушка Германии и военная клика Японии уже давно стремились заключить военный союз против СССР, но под давлением проанглийской и проамериканской группировок внутри господствующих классов Японии они ограничились заключением вышеизложенного пакта. Заключение Антикоминтерновского пакта (хотя он и не являлся военным союзом), несомненно, привело к дальнейшей международной изоляции Японии, втянуло ее в круг всемирных противоречий между империалистическими державами и способствовало переходу ее в наиболее реакционный лагерь — лагерь фашизма. В декабре 1936 годя Япония признала правительство Франко. В ноябре 1937 года к Антикоминтерновскому пакту присоединилась Италия. Таким образом, было достигнуто объединение трех стран, которое в конце концов привело к заключению трехстороннего военного союза (подробнее об этом будет сказано ниже), а впоследствии — к возникновению войны на Тихом океане. Нечего и говорить, что заключение Антикоминтерновского пакта резко ухудшило взаимоотношения между Японией и Советским Союзом. В то время в Советском Союзе происходил VIII Всесоюзный съезд Советов, на котором обсуждался проект новой конституции. 28 ноября министр иностранных дел СССР Литвинов в своей речи по поводу японо-германского Антикоминтерновского пакта заявил следующее:
«Не найдя себе союзников среди членов Лиги Наций... фашизм, очутившись в изоляции... обратился к тем немногим странам, которые пребывают в таком же одиночестве... Люди сведущие отказываются верить, [73] что для составления опубликованных двух куцых статей японо-германского соглашения необходимо было вести переговоры в течение пятнадцати месяцев, что вести эти переговоры надо было поручить обязательно с японской стороны военному генералу, а с германской сверхдипломату...
Все это свидетельствует о том, что Антикоминтерновский пакт фактически являлся тайным соглашением, направленным против Советского Союза». Именно поэтому «японская военщина в Маньчжурии... — продолжал Литвинов, — нарушив господствовавшее в течение изрядного времени на советско-маньчжурской границе затишье, в течение двух суток совершила два налета на советскую территорию с довольно значительными силами. Она не учла, что берлинское соглашение отнюдь не помешает Краснознаменной дальневосточной армии дать ей тот же ответ, что она давала и раньше на подобные налеты... Не выиграет также репутация искренности японского правительства, заверявшего нас в своем стремлении к установлению мирных отношений с Советским Союзом и побудившего нас ради этого пойти ему навстречу в урегулировании интересующих его некоторых спорных вопросов, а ныне заключившего секретное агрессивное соглашение с Германией. Японское правительство уверяло нас также в том, что предложенный ему пакт о ненападении все еще им обсуждается и сможет быть заключен по урегулировании всех спорных вопросов, а ныне оно поставило заключение таких пактов в зависимость от согласия на это Германии, уменьшив самостоятельность своей внешней политики... Антидемократические фашистские агрессивные страны свое слово сказали... Мы уверены, что если наступит день, когда наша армия и флот вынуждены будут выступить на защиту родины, то военное стахановство, помноженное на рождаемый в таких случаях энтузиазм, явиг миру неслыханный в истории всех времен и народов пример беззаветной храбрости, геройства, богатырства и большевистского умения воевать...»{109} [74]
В то время между Японией и Советским Союзом происходили переговоры о создании комиссии по демаркации границы и комиссии по урегулированию конфликтов. В ходе переговоров оставалось лишь достигнуть единства мнений по двум или трем вопросам. Кроме того, к этому времени была достигнута договоренность о продлении прав Японии на разведку нефти на Северном Сахалине, а также о заключении новой рыболовной конвенции.
Соглашение по вопросу о разведке нефти уже было подписано. Была достигнута также договоренность о том, что рыболовная конвенция будет подписана к 20 декабря. Но, узнав о заключении Антикоминтерновского пакта, Советский Союз немедленно заявил о своем отказе заключить новую рыболовную конвенцию.
Следует отметить, что господствующие классы Японии опасались Антикоминтерновского пакта, поскольку он мог помешать их взаимоотношениям с Англией и Америкой. Но в английской дипломатии того времени все более усиливалась тенденция смотреть на фашистскую агрессию сквозь пальцы. Эта тенденция проявилась в так называемой «политике умиротворения», которая ставила своей целью направить главный удар фашистских государств против Советского Союза и добиться их ослабления путем столкновения с СССР. Великобритания ожидала войны с Германией и, чтобы обеспечить защиту своих интересов, еще с конца 1934 года начала гонку вооружений. Из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что Антикоминтерновский пакт был направлен как против Советского Союза, так и против Англии и Америки, а это в свою очередь вызвало беспокойство сторонников сохранения статус-кво внутри господствующих классов Японии за проводимую под руководством военщины тайную дипломатию. В частности, как уже отмечалось выше, принимая «Основные принципы национальной политики», господствующие классы Японии не могли даже окончательно определить направление новой агрессии: на север или на юг?!
Неудача с заключением японо-советской рыболовной конвенции вызвала непосредственную критику в адрес [75] Антикоминтерновского пакта, что явилось одной из причин падения кабинета Хирота.
Отставка кабинета Хирота
Внутренняя политика кабинета Хирота привела к ухудшению жизни народных масс Японии, что явилось следствием неслыханно раздутого государственного бюджета (3 миллиарда 40 миллионов иен). Внешняя политика кабинета завела в тупик японо-китайские отношения, а в связи с заключением Антикоминтерновского пакта резко ухудшила взаимоотношения Японии с Советским Союзом и другими странами. Политика кабинета Хирота вызвала сильное недовольство народных масс, что в свою очередь не замедлило сказаться на позиции политических партий. Кроме того, политические партии выражали крайнее недовольство стремлением военщины провести реформу административного аппарата и в особенности парламентской системы.
20 января 1937 года открылись съезды партий Минсэйто и Сэйюкай. На съездах были определены позиции, которые обе партии намеревались занять на очередной 70-й сессии парламента.
Председатель партии Минсэйто Матида заявил:
«Часть чиновничества ошибочно считает, что мнение народа следует поставить под контроль государственной власти. Первейшая задача всестороннего обновления политики состоит в выявлении истинного общественного мнения. Политика же одурачивания народа является величайшим анахронизмом. При конституционном правлении установление контроля со стороны властей над общественным мнением просто недопустимо».
В своей декларации партия Сэйюкай отметила:
«Отсутствие единого целенаправленного внешнеполитического курса ведет к полной безответственности в этой области, к преклонению перед проводимой бюрократией тайной дипломатией, что препятствует осуществлению национальной внешней политики, присущей современным государствам. Если проекты, которые под предлогом режима военного времени составляются односторонне, [76] без учета чьего-либо мнения, приведут к застою в промышленности и станут угрожать жизни народа, они вызовут справедливое недовольство масс и приведут к ослаблению его национального духа. Бюрократия заботится только о своих интересах. Военные круги, кичась своим превосходством, заняты тем, что стараются монополизировать в своих руках все рычаги государственного аппарата. Дальнейшее усиление подобных тенденций приведет к полному забвению мнения и интересов народа. И тогда наше правление, хотя оно и называется конституционным, на деле превратится в самое настоящее самодержавное правление».
В такой ситуации военные круги проявили крайнее недовольство «недопониманием», проявленным политическими партиями, и выразили сожаление по поводу того, что в сложившемся международном положении партии Сэйюкай и Минсэйто абсолютно не учитывают необходимости усиления обороноспособности страны — вопросу, который должен стоять в центре внимания предстоящей сессии парламента. Представители военных кругов также заявили, что они удивлены позицией партий, нападающих на кабинет, в который эти партии направили своих министров, подчеркнув, что, по их мнению, прежде чем критиковать правительство, партиям следовало бы отозвать из него своих министров.
В такой напряженной обстановке 21 января возобновила свою работу 70-я сессия парламента. Сессия проходила в атмосфере борьбы между старыми политическими партиями и сторонниками обновления из среды военщины и бюрократии. В своей интерпелляции член партии Сэйюкай Хамада, выступивший вслед за представителем партии Минсэйто Сакураути, сосредоточил огонь своей критики на военщине. Хамада заявил:
«За последние годы военные круги стали претендовать на роль движущей силы нашей политики. Это подтверждается событиями 15 мая, событиями 26 февраля, мнениями относительно диктаторского правления, которые время от времени высказываются отдельными представителями военных кругов, некоторыми выступлениями военного министра на заседаниях комиссии по [77] изучению парламентской системы, заявлением главнокомандующего Квантунской армии по поводу маньчжурского общества Сёхэхуай и т. д. Бытующая в армии политическая идеология, которая требует укрепления диктатуры, иногда приводит к опасности разрыва сплоченности между гражданскими и военными чиновниками и наносит большой вред народу».
Как и следовало ожидать, это выступление вызвало настоящую бурю. Вслед за Хамада на трибуну поднялся военный министр Тэраути. Он заявил: «Я полагаю, что управление нашей страной должно осуществляться на основании и в духе нашей конституции, составленной по повелению императора. Об этом мы всегда заявляли и заявляем. Те же, кто до сих пор сомневаются в этом, просто находятся во власти какого-то заблуждения. Достойно сожаления, что в речи выступавшего передо мной Хамада имели место фразы, в какой-то степени оскорбительные для военных».
На это Хамада ответил: «Вы ищите ссоры, заявляя, будто я, представитель народа, оскорбил славную армию нашей страны. Я этого так не оставлю».
Вновь взял слово Тэраути: «Я не хотел бы предупреждать Хамада, что его звучащие как оскорбление слова наносят вред духу единства народа, за который так ратует Хамада».
Эта перепалка, перешедшая в столкновение между партиями и военщиной, вызвала большой шум в зале заседаний. В накаленной до предела атмосфере Хамада в третий раз поднялся на трибуну и сказал, обращаясь к Тэраути: «Проверим стенограмму. Если там будут оскорбительные для армии слова, я сделаю харакири. Если же там таких слов нет, сделаете харакири вы!» Так уже в первый день возобновления работы 70-й сессии парламента произошло прямое столкновение между партиями, с одной стороны, и правительством и в особенности армией — с другой.
В тот же день после окончания заседания парламента было создано экстренное совещание кабинета министров, на котором военный министр Тэраути предложил распустить парламент, чтобы заставить партии задуматься [78] над своим поведением. Но министры — представители партий (министр железных дорог Маэда, министр сельского хозяйства и лесоводства Симада, министр торговли Окава), за исключением министра связи Таномоги, выступили против предложения Тэраути. Очутившись между двух огней и будучи не в силах принять какое-либо решение, премьер-министр направился в императорский дворец и упросил императора приостановить на два дня работу парламента. Таким образом, правительство неожиданно оказалось на распутье: если не будет найден способ достижения какого-либо компромисса между военным министром Тэраути и министрами — представителями партий, необходимо будет либо подать в отставку, либо распустить парламент. Казалось, что этим своим наступлением политические партии, непрерывно атаковавшие военщину после событий 15 мая, смогут восстановить свой престиж. Но этого не случилось, ибо их настолько разъедала коррупция, что они не могли возглавить народ и выступить от его имени против военщины. Да по существу они и не были против фашизации государственного строя. Просто те партийные деятели, которые сравнительно правильно учитывали направление общественного мнения, открыто выразили свое недовольство их отстранением от государственного управления.
