header left
header left mirrored

2. Военная экономика и монополистический капитал

Сайт «Военная литература»: militera.lib.ru Издание: История войны на Тихом океане (в пяти томах). — М.: Издательство Иностранной литературы, 1957, 1958.

Экономический кризис 1937–1938 годов

После мирового экономического кризиса 1929 года в капиталистических странах начался период депрессии, и хотя в некоторых отраслях промышленности наблюдалось оживление, оно было очень кратковременным и не перешло, как обычно, в период нового подъема. Больше того, уже во второй половине 1937 года экономика капиталистических стран вступила в полосу нового экономического кризиса. Этот кризис, охвативший Америку, Англию, Францию и другие государства, был третьим по счету кризисом перепроизводства в эпоху общего кризиса капитализма.

Будучи, подобно предыдущему кризису, кризисом перепроизводства в эпоху общего кризиса капитализма, он во многом отличался от мирового экономического кризиса 1929 года, причем в худшую сторону. Во-первых, ему не предшествовал период подъема. Во-вторых, кризис 1937 года возник не в мирное время, а в обстановке начавшейся второй империалистической войны, когда Япония, Германия и Италия уже завершили перевод своей экономики на военные рельсы, а остальные капиталистические государства встали на путь создания военной экономики. В-третьих, кризис охватил только Америку, Англию, Францию и другие мощные в экономическом отношении капиталистические государства, которые еще не завершили перевода своей экономики на военные рельсы. Что же касается Японии, Германии и Италии, то хотя они и испытывали состояние, близкое к кризису перепроизводства, но благодаря мощному развитию военных отраслей промышленности кризиса как такового в них еще не наблюдалось. Однако это означало, что после выхода из экономического кризиса капиталистических стран, мощных в экономическом отношении, жесточайший кризис должен был обрушиться на Японию, Германию [209] и Италию, которые к этому времени уже стали на путь агрессии, поскольку в связи с лихорадочной подготовкой к войне они должны были полностью истратить свои золотые запасы и сырьевые ресурсы.

Прежде всего кризис обрушился на Америку. Падение стоимости акций и цен на товары началось в сентябре 1937 года. В течение каких-нибудь двух-трех месяцев цены упали на 50 процентов. По данным федерального резервного управления индекс производства (1923–1925 годы = 100) упал с 118 в мае 1937 года (высшая точка) до 79 в феврале 1938 года. Другими словами, в течение всего девяти месяцев уровень производства снизился на 33 процента. Вначале кризис обрушился на отрасли, производящие средства потребления, но уже в сентябре 1937 года он охватил также и отрасли, производящие средства производства. За шесть месяцев, с августа 1937 года по февраль 1938 года, уровень производства средств производства упал на 57,1 процента. Осенью 1937 года, когда стало ясно, что благодаря невиданному урожаю мировые запасы сельскохозяйственных продуктов резко увеличились, в Америке началось катастрофическое падение цен и на сельскохозяйственные продукты. Кризис нанес сильнейший удар по сфере производства. Только в первом квартале 1938 года имело место 3478 случаев банкротства мелких и средних предприятий, причем общая задолженность этих предприятий составила 44 миллиона долларов. Резко ухудшилось положение рабочих. К марту 1938 года число безработных достигло 10 миллионов 480 тысяч человек, что дает рост числа безработных по сравнению с сентябрем 1937 года (период наибольшей занятости) на 4 миллиона 343 тысячи человек. В связи со снижением установленной заработной платы и сокращением рабочего дня с мая 1937 года по февраль 1938 года недельная заработная плата рабочих снизилась на 20 процентов; приводимые данные свидетельствуют о том, что волна увольнений и снижения заработной платы разлилась по всей стране, а это неизбежно привело к усилению рабочего движения. Только в феврале 1938 года число конфликтов достигло 250, а число их участников составило 70 тысяч человек. Военная [210]промышленность США, принадлежавшая крупному монополистическому капиталу, стремилась найти выход из кризиса в экспорте оружия. Именно тогда Америка стала превращаться во «всемирный арсенал». Такова была экономическая подоплека американской политики в отношении Японии и Германии.

Из Америки экономический кризис перекинулся в Европу. К концу октября 1938 года курс акций по сравнению с высшей точкой 1937 года упал в Лондоне на 22, а в Брюсселе и Париже — на 20 процентов. Одновременно снижались цены на товары. Так, за этот период цена на медь снизилась на 35, свинец — на 60, олово — на 56, пшеницу — на 59 и на хлопок — на 37 процентов. После Америки больше всего пострадала от кризиса Англия. В середине 1938 года заметное сокращение производства началось в Канаде, Бельгии и Швеции.

В фашистских государствах (Япония, Германия, Италия) благодаря раздутому военному производству, осуществлявшемуся в целях подготовки к агрессии, экономический кризис несколько запоздал. Но и в этих странах фашистский режим подчинил всю национальную экономику интересам войны, то есть интересам монополистического капитала. В них все более обострялась инфляция и происходил, с одной стороны, процесс дальнейшего увеличения и без того колоссальных прибылей монополистического капитала, а с другой — процесс неслыханного обнищания масс. Переход к военной экономике, по существу, разрушал хозяйство этих стран, несмотря на то, что им удалось несколько поднять уровень производства. В Германии царил продовольственный и сырьевой голод, золотой запас был почти полностью исчерпан, обнищание масс достигло предела, невоенные отрасли производства влачили жалкое существование, государственные займы выпускались один за другим — начиналась скрытая инфляция.

В военных отраслях производства Японии поддерживался высокий уровень занятости, но она терпела большие лишения из-за нехватки сырья и резкого сокращения производства в мирных отраслях промышленности. Сумма государственных займов превысила 10 миллиардов [211]иен, причем выпуск их продолжался. В деревне арендаторы не могли покупать удобрения из-за крайне высоких на них цен. Экономический кризис в Америке привел к краху те отрасли японской промышленности, которые работали на экспорт. Импорт сырья почти прекратился, утечка золота усиливалась с каждым днем. Особенно уменьшился импорт продовольствия и сырья. Так, за три первых месяца 1938 года по сравнению с тем же периодом 1937 года импорт пшеницы уменьшился на 97,6 процента, шерсти — на 87, хлопка — на 78,6, сырого каучука — на 51,9, нефтепродуктов — на 46,7, кожи — на 60 и соды — на 84,4 процента. В среднем импорт товаров сократился на 38 процентов. Экспорт товаров с января по июль 1938 года по сравнению с тем же периодом предыдущего года в стоимостном выражении сократился по шелковым изделиям — на 34, по хлопчатобумажным изделиям — на 37,2 процента. В целом экспорт всех товаров в стоимостном выражении сократился на 38,8 процента. В конце 1936 года золотой запас Японии равнялся 273 миллионам долларов, а к сентябрю 1938 года он уменьшился до 97 миллионов долларов, то есть на две трети. В то время Япония, Германия и Италия, вместе взятые, имели меньший золотой запас, чем Швейцария. [212]

Индекс промышленного производства в главнейших государствах мира (1929 год = 100)

 

Государства Годы
1934 1935 1936 1937 1938
США 66,4 75,6 88,1 92,2 72,0
Англия 98,8 105,6 115,9 123,7 112,0
Франция 71,0 67,4 79,3 82,8 70,0
Италия 80,0 93,8 87,5 99,6 96,0
Германия 79,8 94,0 106,3 117,8 125,0
Япония 128,7 141,8 151,1 170,8 165,0
СССР 238,3 293,4 382,3 424,0 477,0

 

В Японии в апреле 1938 года уровень производства в отраслях, производящих средства потребления, по сравнению с июлем 1937 года снизился на 15,8 процента. Уровень производства в отраслях, производящих средства производства, повысился в основном за счет производства вооружения на 6,9 процента, однако общий уровень производства в целом сократился на 2,3 процента.

Усиление контроля над экономикой и подчинение финансов нуждам войны

Сформированный 4 июня 1937 года первый кабинет Коноэ выдвинул следующие три принципа усиления милитаризации экономики: увеличение производительных сил, обеспечение равновесия во внешнеторговом балансе, регулирование снабжения материальными ресурсами. В интересах «усиления боеспособности» важнейшей задачей для Японии стало массовое производство современных видов вооружения. Однако Япония в то время в снабжении сырьем и средствами производства почти полностью зависела от заграницы, поэтому она вынуждена была начать с создания новых и расширения старых основных отраслей промышленности, так как только таким путем японский милитаризм мог обеспечить высокий технический уровень производства и восполнение колоссальных потребностей в оружии. К Японии вполне подходило следующее положение Спектрофа, выдвинутое им в его работе «Военная промышленность»: «Можно считать, что в странах, не имеющих тяжелого машиностроения, автомобильной, тракторной и современной химической промышленности, в странах, где не осуществляется внедрение в производство прогрессивных методов обработки металла и нет опыта точной организации процесса производства, — в таких странах не существует базы, которая могла бы обеспечить производство вооружения, требующего тщательной обработки». Следовательно, планы Японии имели довольно слабые шансы на успех, поскольку обеспечение роста производительных сил в военной промышленности и регулирование потребностей и снабжения [213] материальными ресурсами находились в большой зависимости от внешней торговли. Правительство Японии намеревалось преодолеть возникающие при таком положении трудности путем установления системы контроля над всеми отраслями экономики.

В этих целях был принят закон «О контроле в важнейших отраслях производства». Был принят ряд мер для предотвращения падения валютного курса иены, которое возникло в связи с начавшимся в 1936 году ухудшением внешнеторгового баланса. Путем введения «системы разрешений на валютный обмен» начал осуществляться контроль над импортом. Затем в связи с расширением масштабов японо-китайской войны в сентябре 1938 года были приняты законы «О чрезвычайных мерах в области экспорта и импорта» и «О чрезвычайном контроле над денежными фондами». Был введен в действие также принятый еще в 1918 году закон «О мобилизации военной промышленности», что обеспечивало перевод производства на военные рельсы. Дальнейшее расширение агрессии и затягивание войны привело к применению закона «О всеобщей мобилизации наций». Закон «О чрезвычайных мерах в области экспорта и импорта» устанавливал непосредственный контроль в сфере экспорта и импорта взамен имевшего место косвенного контроля с помощью валюты. В соответствии с этим законом не только устанавливался контроль над экспортом и импортом товаров, но и вводились ограничения на производство и использование тех или иных товаров. Далее, в 1937 году были введены «Правила получения экспортных и импортных лицензий», которые ограничивали импорт хлопка, шерсти, древесины, кожи, фибровой пульпы и каучука и запрещали импорт 270 видов товаров потребления как не являющихся предметами первой необходимости. Одновременно был запрещен экспорт военных материалов. Для того чтобы обеспечить использование импортированного сырья и материалов исключительно для производства вооружения в конце 1937 — начале 1938 года была введена система ограничения или запрещения использования, а также система контроля за распределением сырья и материалов. Контроль над распределением [214] важнейших материалов был поручен Японской ассоциации каучуковой промышленности, Японской ассоциации промышленности по производству кабеля, Совету по контролю над распределением меди и другим органам, состоявшим из представителей монополистического капитала. Если закон «О чрезвычайных мерах в области экспорта и импорта» устанавливал, так сказать, контроль в области материальных ресурсов, то закон «О чрезвычайном контроле над денежными фондами» ставил своей целью обеспечение роста производительных сил и расширение военного производства с финансовой стороны. В то же время с помощью этого закона рассчитывали по возможности приостановить инфляцию, которая неизбежно должна была возникнуть, и предотвратить утечку капиталов в мирные отрасли производства, чтобы обеспечить таким образом бесперебойное поглощение государственных займов. В этих целях были установлены так называемые «нормы регулирования промышленных капиталовложений», в соответствии с которыми подлежащие расширению отрасли производства подразделялись на следующие три группы: 1) военная промышленность и тесно связанные с ней основные отрасли производства; 2) отрасли, не входящие в первую и третью группы; 3) отрасли с излишком производительных сил, а также отрасли, производящие предметы роскоши и т. п. Введением норм регулирования промышленных капиталовложений обеспечивался контроль над ссудами, которые выдавались финансовыми учреждениями, устанавливались привилегии и облегчался кредит предприятиям, производившим военные материалы. Кроме того, допустимый максимум выпуска облигаций Промышленным банком возрастал до 1 миллиарда иен вместо 500 миллионов, как это было прежде. С апреля 1938 года была установлена правительственная гарантия на выплату первоначального процента по облигациям, выпускаемым Промышленным банком. Таким образом, деятельность Промышленного банка стала полностью базироваться на государственном кредите, а сам банк превратился в центр финансового контроля. Как уже было отмечено выше, наряду с законами «О чрезвычайных мерах в области экспорта [215]и импорта» и «О чрезвычайном контроле над денежными фондами» в этот период был применен так же закон «О мобилизации военной промышленности». Этот закон ставил целью непосредственную мобилизацию людских и материальных ресурсов, а также всех отраслей национальной экономики. Сфера действия его значительно расширилась после принятия в мае 1938 года закона «О всеобщей мобилизации нации». Данный закон предусматривал немедленную мобилизацию финансов и производства в случае войны, подчинение всей жизни народа интересам войны, установление контроля над рабочей силой, материальными и денежными ресурсами, ценами на товары, печатью и т. д. Но и в мирное время этим законом предусматривалось создание планов регистрации населения, обучения технического персонала, обеспечения материальными ресурсами и т. п. Фактически закон «О всеобщей мобилизации нации» передавал правительству всю полноту власти и завершал создание полицейского государства, которое должно было загнать весь японский народ в военную тюрьму. Как раз в этот период в Японии были изданы многочисленные законы, которые обеспечивали быструю милитаризацию народного хозяйства. К ним относились законы: «О производстве искусственной нефти», «О производстве железа, «О государственном контроле над предприятиями, вырабатывающими электроэнергию», «Об увеличении добычи важнейших руд», «О производстве станков», «О производстве самолетов» и целый ряд других.

Нечего и говорить, что расширение военного производства, базирующегося на анархии капиталистического производства, обеспечивалось лишь в том случае, если оно совпадало с требованием монополистического капитала о получении максимальных прибылей. Установлением контроля над экономикой правительство намеревалось за счет народа щедро обеспечить монополистический капитал сырьевыми ресурсами и финансами. Но это, как и следовало ожидать, лишь усилило анархию производства, увеличило неравномерность его развития и внесло хаос в экономику страны. Так, к марту 1938 года, когда начался мировой экономический кризис [216] 1937–1938 годов, объем внешней тооговли Японии сократился по сравнению с мартом 1937 года на 40 процентов, производство средств потребления — на 15,8 процента, а общий уровень призводства упал на 2,3 процента. В то время когда происходил рост военного производства, в мирных отраслях промышленности из-за нехватки сырья наблюдалось резкое сокращение производства. В текстильной промышленности уровень производства составил 61,4 процента уровня 1937 года, в производстве европейской бумаги — 50, в производстве искусственного шелка — 70 процентов. Часть основного капитала мирных отраслей представляла мертвый капитал, не хватало предметов первой необходимости, цены на черном рынке росли, инфляция все более усиливалась.

Напуганное серьезностью создавшегося положения, правительство вынуждено было встать на путь дальнейшего усиления контроля. В мае была проведена крупная реорганизация первого кабинета Коноэ, причем на пост министра финансов был назначен Икэда Сэйхин. Кабинет провозгласил следующие три принципа своей экономической политики: обеспечение потребностей военного производства, контроль над ценами на товары и расширение экспорта. Наряду с введением «Правил получения экспортных и импортных лицензий» и применением закона «О всеобщей мобилизации нации» были проведены в жизнь план мобилизации материальных ресурсов, план контроля над распределением, положение о нормах потребления и план контроля над использованием рабочей силы. В целях планомерной эксплуатации колоний намечалось укрепление японо-маньчжурского и японо-маньчжуро-китайского блока. Система контроля над военной экономикой поднялась на новую ступень.

С началом японо-китайской войны была осуществлена полная милитаризация финансов Японии. Все финансовые мероприятия преследовали лишь одну цель: приспособить национальную экономику к реализации неслыханно раздутого бюджета. Со времени составления бюджета на 1938 финансовый год от каждого министерства стали требовать предоставления так называемого «материального бюджета». Благодаря этому обеспечивалось [217] конкретное регулирование потребностей и снабжения материальными ресурсами. В этот период бюджет Японии с каждым годом возрастал в огромных размерах. Сумма ассигнований по общим и специальным статьям бюджета, включая чрезвычайные военные расходы, которые в виде специальных статей были включены в бюджет в связи с японо-китайским инцидентом 1937 года, составила в 1937 году 12133 миллиона иен, в 1938 году — 19867 миллионов иен, в 1939 году — 23489 миллионов иен и в 1940 году — 27728 миллионов иен. Совершенно ясно, что основной рост бюджета шел за счет чревычайных военных расходов. Рост бюджета происходил также за счет статей, формально не считавшихся военными, но в какой-то степени связанных с войной. В то же время расходы по статьям, не связанным с обороной страны, из года в год сокращались или откладывались на будущее. Так, в бюджете на 1938 финансовый год расходы на мероприятия, не считавшиеся срочными, были сокращены на 140 миллионов иен. Расходы на осуществлявшиеся министерством внутренних дел земляные и строительные работы были сведены к нулю.

Доходы этих колоссально раздувшихся бюджетов обеспечивались благодаря непрерывному росту налогов и выпуску государственных займов. Во время пребывания на посту министра финансов Юки был принят закон об увеличении чрезвычайных налогов, после этого при министре финансов Кая был введен специальный налог в связи с северокитайским инцидентом, в следующем году — специальный налог в связи с событиями в Китае и еще через год — внесены поправки в закон о специальном налоге в связи с событиями в Китае. Была окончательно отброшена политика «постепенного сокращения выпуска займов». Если в 1937 году займов было выпущено на сумму 1,5 миллиарда иен, то в 1938 году — на 4,3 миллиарда иен, в 1939 году — на 5,3 миллиарда иен, в 1940 году — на 6.8 миллиарда иен и в 1941 году — на 9,1 миллиарда иен. Таким образом, всего за каких-нибудь четыре года выпуск государственных займов увеличился более чем в шесть раз. Всего за счет государственных займов обеспечивались около 50–60 процентов поступлений [218] по общим и специальным статьям чрезвычайного военного бюджета.

Милитаризация финансов привела также к значительному росту сумм, выплаченных правительством частным предпринимателям. Так, в 1936 году правительство выплатило частным предпринимателям 1,5 миллиарда иен, в 1937 году — 1,8 миллиарда иен, в 1938 году — 4,8 миллиарда иен, в 1939 году — 5,3 миллиарда иен, в 1940 году — 4,7 миллиарда иен и в 1941 году — 7,8 миллиарда иен, то есть за пять лет правительственные ассигнования увеличились более чем в пять раз. Подобные ассигнования, и главным образом ассигнования на военные расходы, повысили производительность военных отраслей японской экономики и увеличили прибыли капиталистов. Следует, между прочим, отметить, что с 1937 по 1941 год 60 процентов общей суммы выплат по ассигнованиям на чрезвычайные военные расходы падают на тяжелую и химическую промышленность. Эти отрасли были поставлены в Японии в привилегированное положение и пользовались всевозможными гарантиями и помощью, предоставлявшимися им благодаря системе контроля над экономикой.

Усиление господства дзайбацу

Стремясь избежать ответственности за войну, представители дзайбацу демагогически заявляли, будто они были против войны, будто их интересы не совпадали с интересами военщины и бюрократии. На самом деле они рассматривали агрессивную войну как предприятие, обеспечивающее им максимальные прибыли.

В связи с маньчжурским бумом, когда Маньчжурия пропагандировалась как «райская страна», выросли такие новые концерны, как Ниттицу, Ниссо, Мори, Ниссан и др. Их расширению способствовал государственный кредит и военные заказы. Однако слабым местом этих новых концернов являлось отсутствие собственных финансовых органов, чем не преминули воспользоваться старые концерны Мицуи, Мицубиси, Сумитомо и др. Они добились финансового подчинения новых концернов. Старые концерны стремились сделать крупные капиталовложения [219] в химическую промышленность, создать ее с помощью одних дзайбацу и обеспечить себе таким образом монопольное право на прибыли.

В 1933 году концерн Мицуи организовал компанию по производству серы «Тоё коацу» и японо-маньчжурскую компанию по производству алюминия и дюралюминия «Нитиман аруминиум». В 1934 году тем же концерном была создана компания по производству каустической соды «Рэён сода», в 1935 году — компания по производству автомобилей «Косоку кикан когё» и компания по производству турбин «Исикава Симаноура табин», а в 1936 году — судостроительная компания «Тама дзосэнсё» и, наконец, в 1937 году — алюминиевая компания «Нанъё аруминиум когё». Так началось проникновение концерна Мицуи в военную промышленность.

В 1937 году «Тоё коацу» слилась с компанией «Миикэ тисо когё». Внедрив на своих предприятиях новую технику и технологию, заимствованную у Клода и Дюпона, она в короткий срок догнала такие мощные новые концерны по производству азотных удобрений, как «Тёсэн тисо хирё» (концерн Ногути) и «Сёва хирё» (концерн Мори). Судостроительная компания «Тама дзосэнсё» выделилась из «Мицуи буссан» и в 1937 году была уже третьей по величине судостроительной компанией после «Нагасаки дзосэнсё» и «Кавасаки дзосэнсё».

Наряду с этим наблюдался заметный рост капиталов в ряде старых компаний тяжелой и химической промышленности, что свидетельствовало о расширении военных отраслей. Так, в 1932 году капитал компании «Сибаура сэйсакусё» увеличился с 10 миллионов до 15 миллионов иен, капитал компании «Нихон сэйфун» вырос с 4 миллионов в 1933 году до 12 миллионов иен, компании «Тоё рэён» в том же году — с 10 до 30 миллионов иен, капитал компании «Госэй когё» в течение того же года увеличился с 500 тысяч до 1 миллиона иен. В течение 1934 года капитал компании «Хоккай сода» достиг 3 миллионов иен. В 1935 году капитал компании «Дайнихон сэруроидо» вырос с 10 до 20 миллионов иен. В 1936 году капитал компании «Нитиман аруминиум» увеличился с 5 до 10 миллионов иен. [220]

Концерн Мицуи еще издавна заложил основы своего господства в важнейших отраслях промышленности. 30 процентов всего угля, добываемого в Японии, давали компании концериа Мицуи («Мицуи кодзан», «Хоккайдо танкокисэн», «Тайхэйё танко» и др.). Компания «Мицуи кодзан», помимо угля, занималась добычей и выплавкой золота и серебра, а также свинца (78,8 процента всей добычи Японии) и цинка (81,5 процента всей добычи Японии). «Мицуи кодзан» имела также фабрику красителей, где вырабатывались кокс, деготь, серная кислота, красители, порох, взрывчатые и отравляющие вещества. С развитием военной экономики компания «Мицуи кодзан» стала принимать активное участие в расширении военных отраслей производства. В Миикэ она установила оборудование по производству искусственной нефти, на Хоккайдо создала компанию по производству такой же нефти, в Маньчжурии — компанию по производству синтетического горючего (та же искусственная нефть).

Сталелитейная компания «Нихон сэйкосё», имевшая первоклассное оборудование, специализировалась на производстве орудийных стволов и танков. Производственная мощность ее предприятий в Муроране и Хиросиме могла удовлетворить 50 процентов потребностей японского военно-морского флота в орудиях крупного калибра.

Не отставал от Мицуи и концерн Мицубиси. Одна из компаний концерна Мицубиси «Токё кодзан» в течение 1933 года увеличила свой капитал с 400 тысяч до 2 миллионов иен, а в 1935 году ее капитал превысил первоначальный капитал в двенадцать раз и достиг 5 миллионов иен. В 1934 году произошло слияние судостроительной компании «Мицубиси дзосэн» и самолетостроительной компании «Мицубиси «окуки». В результате была образована компания «Мицубиси дзюкогё» с капиталом в 55 миллионов иен. В 1935 году она купила принадлежавшую компании «Нихон юсэн» верфь «Ёкогама докку», увеличив свой капитал еще на 5 миллионов иен. Наконец, в 1937 году капитал «Мицубиси дзюкогё» удвоился, достигнув 120 миллионов иен. Эта крупнейшая компания по производству вооружения, имевшая в 1932 году дефицит, по мере развития военной конъюнктуры стала заметно увеличивать [221] свои прибыли. Так, в 1934 году процент ее прибылей достиг 10,3, в 1935 — году — 13,6, а в 1936 году — 16,5 процента. В 1937 году принадлежавший газете «Токио асахи симбун» самолет типа «Камикадзэ», который был построен на предприятиях «Мицубиси дзюкогё», установил новый рекорд, покрыв расстояние между Токио и Лондоном за девяносто четыре часа. Мотор для этого самолета был изготовлен компанией «Накадзима хикоки» (концерн Мицуи), корпус из сплава дюралюминия и магния — на предприятиях компании «Сумитамо киндзоку когё», радиоаппаратура — на предприятиях компании «Нихон мусэндэнсиндэнва» (концерн Окура) и т. д. Самолет типа «Камикадзэ» явился продуктом совместных усилий различных дзайбацу. Его качества свидетельствовали о том, что в Японии был сделан значительный шаг к овладению производством новейших видов вооружений. В связи с этим журнал «Нихон хёрон» писал: «Благополучному прибытию самолета «Камикадзэ» в Лондон военные обрадовались больше, чем сотрудники газеты «Токио асахи симбун», которой принадлежал самолет. В Токио группа военных, находившихся в нетрезвом состоянии, несколько с иными целями, чем это имело место во время событий 26 февраля, ворвалась в помещение газеты. Подвыпившие военные заставили всех сотрудников газеты кричать «ура» в честь благополучного прибытия «Камикадзэ» в Лондон. Это было похоже на одно из подготовительных мероприятий к чему-то важному, которое вот-вот должно было совершиться{174}.

Как раз в этот период, в марте 1938 года, на верфях Нагасаки, принадлежавших компании «Мицубиси дзюкогё», в глубокой тайне был заложен крупнейший в мире линкор водоизмещением в 64 тысячи тонн. Он должен был быть вооружен девятью орудиями 46-сантиметрового калибра. Этот факт, несомненно, свидетельствовал о подготовке Японии к установлению господства на Тихом океане.

В главнейших отраслях производства концерн Мицубиси также имел прочную базу. На «Мицубиси когё», [222] «Кюсю танко кисэн», «Юбэцу танко» и другие горнорудные компании, связанные с Мицубиси, падало, например, около 15 процентов всей добычи угля в Японии. Компания «Мицубиси кодзан», помимо угля, занималась также добычей олова (96 процентов всей добычи олова в Японии), свинца (21,2 процента) и цинка (11,4 процента). Так же как «Мицуи кодзан», «Мицубиси когё» занималась добычей золота, серебра, сернистых и железных руд, производством электролитической меди, олова, цинка, рафинированного свинца, вольфрама, серы, кокса и т. п.

В 1937 году капиталовложения концерна Мицубиси в предприятия тяжелой химической промышленности и морского флота составили 49,9 процента его капитала, тогда как капиталовложения концерна Мицуи в этих отраслях были равны 30,1 процента его капитала; в станкостроении и судостроении соответственно 12,8 и 6,3 процента всего капитала. Эти данные свидетельствуют о том, что в военных отраслях производства концерн Мицубиси занимал первое место.

Концерн Сумитомо. В 1934 году принадлежавшая концерну Сумитомо компания что производству азотных удобрений «Сумитомо хирё сэйдзосё» увеличила свой капитал с 1 до 2 миллионов иен и была переименована в «Сумитомо кагаку когё». В 1937 году она уже занимала четвертое (вслед за компаниями «Нихон тисо», «Сёва хирё» и «Тоё коацу») место в Японии по производству серы, добывая 10,5 процента всей серы. В том же году компания по производству стекла «Нихон итагарасу», принадлежавшая этому же концерну, увеличила свой капитал с 4 до 10 миллионов иен. В 1937 году концерн Сумитомо создал компанию «Сумитомо аруминиум сэйрэн» и компанию «Манею Сумитомо кокан» (каждая с капиталом в 10 миллионов иен). В 1935 году путем слияния компаний «Сумитомо синдо кокан» и «Сумитомо сэйкосё» была образована компания «Сумитомо киндзоку когё» с капиталом в 50 миллионов иен. В 1937 году слились горнорудные компании «Сумитомо бэсси кодзан» и «Сумитомо танко». В результате была образована компания «Сумитомо когё», которая добывала большую часть японской меди. [223]

Итак, компании, занятые военным производством, давали дзайбацу основную прибыль. За период с первого полугодия 1932 года (начало маньчжурских событий) по второе полугодие 1936 года (канун японо-китайской войны) основные компании крупнейших дзайбацу получили колоссальные прибыли. Четырем ведущим компаниям концерна Мицуи, занятым производством военных материалов («Мицуи кодзан», «Хоккайдо танко кисэн», «Сибаура сэйсаку» и «Нихон сёйкосё»), было выплачено дивидендов на сумму в 39,08 миллионов иен, что составило 34 процента всей суммы дивидендов, выплаченных компаниям группы Мицуи. За этот же период трем ведущим компаниям концерна Мицубиси («Мицубиси дзюкогё», «Мицубиси когё», «Мицубиси дзнки») было выплачено дивидендов на сумму в 29,96 миллионов иен, или 50 процентов дивидендов, выплаченных всем компаниям концерна Мицубиси.

Эта данные наглядно свидетельствуют о том, как благодаря военным ассигнованиям увеличились прибыли компаний дзайбацу, которые до 1931 года испытывали дефицит.

Как уже было отмечено выше, дзайбацу стремились добиться максимальных прибылей за счет расширения войны. Единственный путь, по которому они могли пойти, состоял в том, чтобы прибрать к рукам ту сферу производства, пионерами в которой выступили новые концерны, и, пользуясь контролем военного времени, использовать государственную власть как средство обеспечения своих прибылей. Эта цель дзайбацу становилась все, более явной по мере развития того процесса, который в конечном счете вверг Японию в авантюристическую войну в целях установления мирового господства. Основными этапами этого процесса были: охвативший Японию экономический кризис 1937–1938 годов; сокращение на 40 процентов экспорта и импорта Японии, вызванное чрезмерным развитием производительных сил (другими словами, чрезмерной гонкой вооружений); вытекавшая из этого тенденция снижения процента прибыли, наметившаяся в начале 1939 года; прекращение импорта сырья и станков, необходимых для изготовления вооружения, которое было вызвано начавшейся в сентябре [224] 1939 года второй мировой войной; замораживание японских капиталов и имущества союзниками в связи с созданием в 1940 году фашистского блока (Япония, Германия, Италия); денонсация американо-японского торгового соглашения и резкое обострение отношений с Соединенными Штатами.

«Японо-маньчжуро-китайский экономический блок»

Оккупировав Маньчжурию, Япония приступила к созданию в ней тяжелой промышленности. Развитие маньчжурской экономики осуществлялось под лозунгом «японо-маньчжурского экономического блока». По примеру плановой экономики Советского Союза в начале 1937 года Япония приступила к проведению в жизнь первого пятилетнего плана промышленного развития Маньчжоу-Го{175}. Так же как и в Японии, в Маньчжурии осуществлялся перевод экономики на военные рельсы. Основной целью развития экономики в Маньчжурии было обеспечение автаркии в важнейших военных отраслях промышленности и независимости маньчжурской экономики, необходимой в стратегических целях. Во главу угла плана развития маньчжурской экономики было поставлено расширение горнообрабатывающих отраслей — главным образам металлургической и химической промышленности.

Начавшаяся в июле 1937 года японо-китайская война резко увеличила потребности Японии в военных материалах. В результате в пятилетний план были внесены соответствующие [225] коррективы в сторону его увеличения. Началось дальнейшее расширение единого японо-маньчжурского военного производства. С замышлявшимся в первом пятилетнем плане обеспечением независимости маньчжурской экономики было покончено. На повестку дня встал вопрос об установлении отношений взаимозависимости между Японией и Маньчжурией. Основные задачи исправленного пятилетнего плана состояли в значительном расширении горнодобывающих отраслей, увеличении добычи железной руды и угля, а также производства жидкого горючего и электроэнергии, в создании военной промышленности, производящей автомашины, самолеты, вооружение{176}.

В связи с потребностью в резком расширении военного производства в Маньчжурии был взят курс на активное внедрение в ее промышленность японского капитала путем смягчения контроля над прибылями капитала и гарантирования прибылей. Об этом говорилось в «Программе экономического строительства Маньчжоу-Го», которая была опубликована в 1933 году маньчжурским правительством. В ноябре 1937 года на базе концерна Ниссан была создана компания «Манею дзюкогё», которая заменила компанию ЮМЖД в роли руководящего центра строительства тяжелой промышленности в Маньчжурии. При учреждении компании «Манею дзюкогё» «в интересах держателей акций этой компании и дальнейшего привлечения частного капитала в Маньчжурию{177} было предусмотрено, что дивиденды по акциям, принадлежавшим государству Маньчжоу-Го, будут составлять лишь половину дивидендов, выплачиваемых по акциям частного капитала, в случае если последние не будут в течение года превышать 10 процентов. Кроме того, было достигнуто соглашение, по которому в течение десяти лет после организации компании правительство Маньчжоу-Го гарантировало держателям акций этой компании 6-процентные [226] дивиденды и сохранность основного капитала; для компаний не было установлено никаких ограничений в получении прибылей{178}.

Если раньше для подчинения всех предприятий компании ЮМЖД был выдвинут принцип «одна отрасль — одна компания», то теперь от него отказались. Вместо этого на основании закона «О контроле в важнейших отраслях производства стали создаваться «привилегированные» и «приравненные к привилегированным» компании. Основными акционерами этих компаний были японское и маньчжурское правительства, японские спекулянты, разбогатевшие в Маньчжурии и Китае, и представители армейского и морского офицерства. Правительство Маньчжоу-го заставили реквизировать без компенсации или купить за бесценок предприятия, принадлежавшие китайским владельцам, и передать их вновь создаваемым компаниям в качестве «взноса натурой». С 1932 по июнь 1943 года число «привилегированных» и «приравненных к привилегированным» компаний возросло с 3 до 69, а их оплаченный капитал увеличился с 13 миллионов до 3659 миллионов иен. Благодаря протекционизму и гарантированным прибылям в Маньчжурии росли японские капиталовложения, и главным образом, капиталовложения дзайбацу. Так, компания «Манею дзюкогё» (концерн Аюкава), которая после начала японо-китайской войны вместо компании ЮМЖД стала играть ведущую роль в развитии маньчжурской тяжелой промышленности, заняла господствующее положение в каменноугольной, горнорудной сталелитейной, станкостроительной и химической промышленности, а также в цветной металлургии. Капитал ее за период с 1938 по 1944 год возрос с 606 миллионов до 2863 миллионов иен. К 1943 году концери Мицуи в пяти маньчжурских промышленных компаниях имел капиталовложения на сумму 13,2 миллиона иен, концерн Мицубиси — в четырех компаниях 6,6 миллиона иен, концерн Сумитомо — в трех компаниях 3,5 миллиона иен, концерн Окура — в двух компаниях 7,2 миллиона иен. [227]

Целью развития экономики Маньчжурии было создание военной базы для агрессии против Советского Союза. Наряду с пятилетним планом с мая 1939 года в Маньчжурии стал осуществляться трехлетний план развития северных районов. Этот план проводился в жизнь в соответствии с политикой, направленной на усиление военных приготовлений и освоение новых земель, а также в соответствии с пятилетним планом развития промышленности. Он ставил своей целью укрепление обороноспособности Северной Маньчжурии путем усовершенствования средств сообщения и связи, увеличения пропускной способности дорог, строительства городов, увеличения поголовья скота, освоения новых земель и т. п. Правительство Маньчжурии создало в пограничных с Советским Союзом районах две новые провинции (Северная Синань и Восточная Синань), превратив их в особые районы, и значительно расширило аппарат, занимавшийся реализацией трехлетнего плана освоения северных районов.

Для милитаризации японской экономики необходим был план тотальной мобилизации всех военных ресурсов и увеличения производительных сил. Капиталистическая экономика Японии издавна базировалась на импорте сырья. Поэтому для расширения военного производства Япония опять-таки должна была обеспечить импорт большого количества военных материалов. Но, поскольку международная изоляция Японии после выхода ее из Лиги Наций привела к сокращению ее импортных возможностей на английском и американском рынках, Япония вынуждена была сосредоточить свою импортную торговлю на азиатских рынках. В ноябре 1938 года был выдвинут план мобилизации материальных ресурсов, ставивший своей целью расширение производства в тяжелой промышленности. Этот план предполагал комплексное развитие экономики Японии, Маньчжурии и Китая. Так был создан «японо-маньчжуро-китайский экономический блок», который должен был обеспечить автаркию в производстве стали, угля, легких металлов, цинка, соды, серы, пульпы, подвижного железнодорожного состава, автомобилей, судов и т. п. В ноябре 1940 года была выработана [228] «Программа экономического строительства в Японии, Маньчжурии и Китае», предусматривавшая развитие тяжелой промышленности в этих странах.

Наряду с развитием тяжелой промышленности в Маньчжурии японо-китайская война ускорила также и ее развитие в Северной Корее. Если в Маньчжурии индустриализация осуществлялась главным образом через новый концерн Ниссан, то в Северной Корее созданием тяжелой промышленности был занят новый концерн Ниттицу, который был тесно связан с Мицубиси и корейским генерал-губернаторством. Заложив основы своего монопольного господства путем строительства Пучонской и Чанджинской гидроэлектростанций, концерн Ниттицу получил решающий голос в таких компаниях тяжелой промышленности, как компания по производству азота «Тёсэн тиссо», компания по производству магния «Нихон магнэзиумкиндзоку», угольная компания «Тёсэн сэкитан когё», компания по производству взрывчатых веществ «Тёсэн тиссо каяку», нефтяная компания «Тёсэн сэкию» и др. Концерн Ниттицу создал в Корее северокорейский район тяжелой промышленности (Раджин — Чёндин — Хыннам) и западнокорейский промышленный район (Синыйчжу — Пхеньян — Циннампхо). Для строительства предприятий тяжелой промышленности постоянно проводились насильственные мобилизации рабочих. Под вывеской «Япония и Корея — одна страна» корейцы были объявлены «японскими подданными», а корейские рабочие прикреплены к заводам. Из-за крайне тяжелых условий труда многие корейские рабочие бежали с заводов.

Развитие экономики Маньчжурии и Кореи осуществлялось наряду с расширением отраслей тяжелой промышленности и военного производства в самой Японии. Оно обеспечивало колоссальные прибыли капиталу благодаря эксплуатации рабочей силы колоний, основанной на непосильном труде и низкой заработной плате.

Вместе с продвижением Японии в Северный Китай в 1933–1935 годах и последовавшей за этим японо-китайской войной японский капитал приступил к вытеснению иностранного капитала и расширению своих собственных [229] капиталовложений в этом районе. Перед японо-китайской войной Япония вкладывала свои капиталы главным образом в легкую промышленность и торговлю Китая. Однако создание «японо-маньчжуро-китайского экономического блока» поставило на повестку дня развитие тяжелой промышленности Китая, экономика которого стала одним из звеньев японской экономики. Сущность «японо-маньчжуро-китайского экономического блока» состояла в использовании, военных ресурсов Китая для получения сырья, необходимого военному производству Японии. В 1938 году государственным и монополистическим капиталом были созданы две совместные компании: «Акционерное общество по развитию Северного Китая» («Хокуси кайхацу кабусика кайся») и «Акционерное общество по развитию Центрального Китая» («Тюси сивко кабусики кайся»). Оба акционерных общества занимались добычей железной руды, угля, соли и т. д. Держателям акций этих обществ были обеспечены твердые дивиденды. Обществам было предоставлено право выпуска облигаций на сумму, превышающую в десять раз оплаченный капитал. Эти акционерные общества превратили крупнейшие китайские компании, в которых издавна господствовали японцы, в свои дочерние компании и отстранили китайских владельцев от руководства предприятиями. Таким путем оба акционерных общества одно за другим прибирали к своим рукам китайские предприятия, угольные шахты Чженфу, Бошань, Чжунсинь, Датун, Баоцзи, Пиндин, Цинсинь, Сюаньхуа, рудники Дае, Сюаньхуа, сталелитейные заводы Тешань, Шицзиншань, Ханьепин, Люхэгоу (к марту 1944 года «Акционерное общество по развитию Северного Китая» имело тридцать четыре непосредственно подчиненные ему дочерние компании, а «Акционерное общество по развитию Центрального Китая» — двенадцать компаний). Кроме этих двух акционерных обществ, активное участие в захвате принадлежавших китайцам предприятий принимали такие связанные с дзайбацу компании, как «Канэбо», «Тоёбо», «Ниссин сейфун», «Дайдо дэнрёку», «Окура гуми», «Асано сэмэнто», «Онода сэмэнто», «Одзи сэйси», «Тоёда дзидося», «Тёсэн годо дэнрёку» и многие другие. [230]

Например, китайские мукомольные предприятия в Северном Китае были поделены между компаниями «Тоа сэйфун» (Мицуи), «Ниссин» и «Нитто», а в Центральном Китае — между компаниями Мицуи, Мицубиси и «Дайнихон сэйфун рэнгокай годо». Проникшие в китайскую экономику японские компании получали колоссальные прибыли. Так, компания «Ниссин боэки», имевшая на своих текстильных предприятиях в Циндао лишь 6,7 процента общего количества веретен, установленных на ее предприятиях в собственно Японии, получила в первом полугодии 1941 года с предприятий в Циндао 39 процентов всех своих прибылей. Прибыли были столь велики, что все японские текстильные предприятия в Китае смогли в течение двух-трех лет полностью окупить затраты на свое оборудование. Вслед за продвижением в Китай японской армии туда стали проникать и японские торговые компании. Можно сказать, что они шли буквально вслед за японскими штыками и мечами. 1 сентября 1937 года директор-распорядитель компании «Мицуи буссан» дал следующие указания работникам компании: «Как только порядок в Северном Китае будет восстановлен и прояпонские элементы придут к власти, а вслед за этим появятся первые признаки восстановления торговли, необходимо, не теряя времени, связаться с каждым торговым предприятием и соответствующими властями и обсудить мероприятия по активному проникновению в торговлю Китая{179}. Чем сильнее было давление военных отраслей производства на мирные внутри Японии, тем решительнее и активнее капиталисты мирных отраслей производства в поисках прибылей устремлялись за пределы Японии, на материк. Проникновение японского капитала в Китай осуществлялось широким фронтом, в нем принимали участие самые различные компании, начиная с таких компаний тяжелой промышленности, как «Мицубиси дзюкогё», и кончая универсальными магазинами «Сирокия», «Такасимая», «Мадзусакая», «Даймару» и другими, транспортными (компаниями «Одакю», «Токё косокудо», [231] компаниями по производству пива, деревообделочными предприятиями и т. д. Проникновение японских компаний в Китай сопровождалось проникновением на материк рабочей силы. Пребывавшие на материк японские рабочие назначались начальниками цехов на китайских предприятиях, надсмотрщиками и т. п. Играя роль промежуточного звена между китайскими боссами и компаниями, они осуществляли контроль над китайскими рабочими, работавшими по найму. На предприятиях появились жандармы и вольнонаемные охранники, организовавшие рабочих по военному образцу и вместе с японцами — начальниками цехов создавшие буквально каторжные условия труда для китайских рабочих. Всякий протест колониальных рабочих против подобного режима подавлялся с помощью вооруженной силы. Угрожая рабочим, президент японо-китайской текстильной компании открыто завил, что бастующих рабочих можно расстреливать на месте.

Не менее активно грабили японские компании и сельское хозяйство колоний. Так, компания «Мицубиси сёдзи» была монополистом в вывозе корейского риса, а Мицуи — в вывозе панлайского риса. В Маньчжурии и Китае скупкой гаоляна, проса, кукурузы, соевых бобов, пшеницы, риса, хлопка, табака, тростника, опиума и других сельскохозяйственных продуктов занимались торговые компании концернов Мицуи, Мицубиси, Окура и др. Они протягивали щупальца в самые дальние уголки страны, устанавливая связи с местными оптовыми торговцами продовольствием. По поводу опиума одна американская журналистка писала следующее: харбинские и дайрэнские предприятия по производству опиума получали матеоиальную поддержку от банкиров концернов Мицуи и Судзуки. Предприятия были оборудованы немецкими машинами и приносили баснословную прибыль.

Экономическое господство Японии распространялось также на сферу финансов и денежного обращения. В оккупированных районах Китая Япония крепко депжала в руках местные финансы. В 1938 году в Пекине был создан Китайский объединенный резервный банк, а в 1940 году в Шанхае был организован Центральный [232] резервный банк. В обоих банках безраздельно господствовал японский капитал, а банковские служащие в своем большинстве были японцы. Оба банка выпускали кредитные билеты, но фактически эти билеты не были ничем обеспечены. Такое положение вообще было характерно для всей системы специальных эмиссионных банков в японских колониях. Формально кредитные билеты гарантировались Японским банком, но это был лишь трюк на бумаге. На самом деле они были необменными, то есть ничем не отличались от военных бон, использовавшихся японским командованием. Эти кредитные билеты выпускались в огромном количестве для оплаты расходов японской оккупационной армии и японских компаний в Китае. Ничем не ограниченный выпуск военных бон и кредитных билетов вверг китайскую экономику в водоворот инфляции. К концу 1938 года Китайский объединенный резервный банк выпустил бумажных денег на сумму 161 963 тысячи юаней, а к концу 1939 года эта сумма достигла 458 042 тысячи юаней. По данным Научно-исследовательского института по вопросам Китая в Тяньцзине средний индекс денежных расходов тяньцзиньского рабочего, составлявший в 1937 году 123,41 (1929 год = 100), достиг к марту 1940 года 427,20.

Такого рода экономическая агрессия и открытый грабеж стратегических материалов, осуществлявшийся в полуофициальной форме непосредственно армией под предлогом «местных поставок», с полной ясностью свидетельствовали о том, что пресловутый «японо-маньчжуро-китайский экономический блок» нес разруху и развал в колониальную экономику Китая. Такое положение, естественно, не могло не вызвать сопротивления со стороны народных масс Китая. В этом отношении важную роль сыграла организованная в конце 1936 года в Шанхае Ассоциация шанхайских рабочих за спасение родины, которая превратилась в мощную антияпонскую организацию после того, как в ее состав вошли коммунистические профсоюзы. После оккупации Шанхая эта организация ушла в подполье и вела борьбу против японской армии. Рабочие оккупированных районов получали из коммунистических Освобожденных районов и районов, где господствовал [233] Гоминьдан, секретные указания, в соответствии с которыми они создавали партизанские отряды, собирали деньги в фонд спасения родины, саботировали производство и устраивали забастовки. Из следующей таблицы видно, что борьба в Шанхае с каждым годом обострялась, а в ноябре 1940 года в очередной забастовке приняли участие даже полицейские и отряды пожарников.

Забастовки в Шанхае

 

Годы Число забастовок Число участников Длительность забастовок (в днях)
1938 22 7009 30669
1939 112 33314 607357
1940 289 24230 658484

 

Сведения взяты из книги «Гэндай тюкоку дзитэн» («Справочник по современному Китаю»). 

Ухудшение условий жизни народа

Военная экономика, приносившая колоссальные прибыли крупному монополистическому капиталу, вела к дальнейшему обнищанию широких народных масс. Усиливавшаяся по мере расширения японо-китайской войны концентрация монополистического капитала вызвала банкротство и ликвидацию многочисленных мелких и средних предприятий.

Летом 1938 года общественное мнение всколыхнул «вопрос о ликвидации безработицы». Согласно подсчетам Планового бюро, в 1938 году в Японии насчитывалось около 800 тысяч безработных в мирных отраслях производства и около 500 тысяч среди торговых служащих и шоферов. Общее число безработных достигало 1,3 миллиона человек. В целях сохранения рабочей силы в военных отраслях производства в августе 1938 года на военных предприятиях рабочий день был ограничен двенадцатью часами. Тем не менее правительство не смогло [234] предпринять каких-либо эффективных мер для предотвращения безработицы. В составленной правительством программе мероприятий по борьбе с безработицей было лишь записано, что «в отраслях, где существует опасность возникновения безработицы, следует сократить рабочий день, увеличить количество выходных дней и тем самым постараться по возможности предотвратить появление безработных... С упорством и настойчивостью осуществлять руководство так, чтобы объединенными силами всей страны обеспечить преодоление трудностей». Фактически эта программа была лишь набором слов и в ней не содержалось какого-либо конкретного плана. Короче говоря, судя по этой программе, у правительства не было искреннего желания спасти народ от безработицы.

Мероприятия в области рабочей политики лишь увеличивали затруднения. Сам характер японского капитализма, базировавшегося на низкой заработной плате, и малые накопления вели к нехватке квалифицированной рабочей силы в тяжелой промышленности даже в мирное время. Когда же расширение производительных сил в интересах развития военной экономики стало жизненно важной задачей, капиталисты военных отраслей производства, которые после маньчжурского бума осуществляли производство лишь путем эксплуатации «временных рабочих», в один голос завопили о нехватке квалифицированной рабочей силы. Считалось, что при кабинете Хаяси в промышленности не хватало более 100 тысяч квалифицированных рабочих. Затем стала ощущаться нехватка даже неквалифицированных рабочих.

Ни правительство, ни капиталисты военных отраслей промышленности, несмотря на инфляцию и прогрессирующее снижение реальной заработной платы рабочих, не принимали необходимых мер для охраны труда и сохранения рабочей силы. Они вели между собой борьбу лишь за привлечение квалифицированных рабочих и всемерно усиливали интенсификацию труда. Во время японо-китайской войны на военных заводах практиковалась так называемая «непрерывная работа», когда рабочий выходил на работу утром и работал без перерыва до вечера следующего [235]дня в течение тридцати шести часов. О такого рода неограниченном рабочем дне один рабочий говорил следующее: «Приходишь на работу в 7 часов 20 минут утра, работаешь положенное время до 5 часов дня, потом работаешь сверхурочно, затем отрабатываешь время следующего рабочего дня. Съедаешь принесенный из дому завтрак и снова трудишься до 5 часов вечера. В результате вместо 36 часов работы получается 38 часов 8 минут. За это дается дополнительная оплата как за 3 лишних часа работы. Вот за эту-то надбавку и приходится трудиться, потому что без нее не проживешь. Понимаешь, что это вредно для здоровья, а работаешь. Иначе нельзя. Некоторые ухитряются по четыре раза в неделю так работать и в конце концов сдают. А по-нашему, «сдают» — значит, умирают»{180}.

Чрезмерная интенсификация труда вела лишь к росту трудовых увечий среди рабочих. За полгода японо-китайской войны на заводах погибли или получили увечья 7014 рабочих, или почти на 50 процентов больше, чем за тот же период предыдущего года (4680 рабочих). А правительство ограничилось «предложением сократить рабочий день на военных заводах до 12 часов, плюс 2 часа на сверхурочную работу»{181}. Эта политика принесла «замечательные» результаты. Она привела к удлинению рабочего дня до 12 часов на всех тех заводах, где рабочий день был меньше 12 часов.

Интенсификация труда и необеспеченность материальных условий жизни вызвали решительное сопротивление со стороны рабочих. Это сопротивление вылилось в саботаж и в забастовки. Борьба рабочих обострялась с каждым днем.

Правительство и капиталисты, обрушивая репрессии на рабочее движение и отвергая справедливые требования рабочих, в то же время в целях обеспечения военного производства рабочей силой в июле 1938 года установили [236] государственный контроль над биржами труда. В соответствии с законом «О всеобщей мобилизаций нации» они приступили к реализации плана мобилизации рабочей силы и издали целый ряд соответствующих указов. Таковыми явились указы: «Об ограничении использования выпускников учебных заведений» (август 1938 года), «О регистрации населения по специальностям» (январь 1939 года), «О техническом обучении в школах», «О техническом обучении на предприятиях», «Об ограничении найма (рабочей силы» (апрель 1939 года) и др. В интересах обеспечения максимальных прибылей для капиталистов, занятых в военном производстве, в апреле 1939 года был издан указ «О контроле над заработной платой». Причина издания этого указа состояла в том, что борьба между капиталистами за привлечение рабочей силы могла привести к повышению заработной платы и снижению, соответственно, процента прибыли. Капиталисты и правительство изыскивали также пути для обеспечения себя дешевой рабочей силой путем введения трудовой повинности.

Рабочие конфликты в Японии

 

Годы Всего Из них забастовок и случаев саботажа и блокирования предприятий
число конфликтов число участников число конфликтов число участников
1938 1050 55565 262 18341
1939 1 120 128294 358 72835
1940 732 55003 271 32949

 

Хотя номинально заработная плата рабочих увеличивалась, рост цен на товары и расходов на существование опережал рост заработной платы. Поэтому уровень реальной заработной платы с каждым годом снижался. Так, если ее уровень в 1937 году принять за 100, то в 1940 году он снизился до 86, а в 1941 году до 84. Это снижение происходило на фоне резкого физического истощения рабочих [237] и все возраставшей интенсификации труда. Ранний выход на работу, сверхурочная работа, работа по воскресным дням, постоянное переутомление, рост заболеваний и производственных травм и наряду с этим общее ухудшение условий жизни — таковы были результаты снижения уровня реальной заработной платы. Ниже приводятся данные о реальной заработной плате за период с 1937 по 1941 годы.

Снижение реальной заработной платы

 

Годы Индекс номинальной зарплаты Индекс розничных цен на товары Индекс реальной зарплаты
1937 100 100 100
1938 109 111 98
1939 123 124 99
1940 139 161 86
1941 157 188 84

 

Даже орган контролировавшегося правительством Общества служения отечеству через производство (подробнее об этом обществе см. т. III) в 1940 году, будучи вынужден признать ухудшение материальных условий жизни народа и провал политики низкой заработной платы, писал: «Несмотря на то, что указом о чрезвычайных мерах в области заработной платы от 18 сентября рост зарплаты был приостановлен, цены на товары на черном рынке продолжают расти... а условия жизни рабочих все более ухудшаются... Это особенно касается семейных рабочих, которые из-за ежедневного роста цен все время со страхом думают, что завтра им нечего будет есть. В связи с этим у них заметны некоторые признаки раздражения»{182}.

Рассмотрим положение крестьянства. Если в области военной промышленности финансовая политика Такахаси [238] привела к инфляционной конъюнктуре, то в сельском хозяйстве результатом раздутого бюджета явился хронический аграрный кризис. Монопольные цены на удобрения, рост цен на предметы первой необходимости, нехватка у крестьян риса для собственного потребления и тому подобное привели к огромной задолженности крестьян. Участились случаи задержки арендной платы. В связи с изъятием помещиками земель резко возросло число арендных конфликтов. Сторонники фашистского режима, усилившие подготовку к войне после событий 26 февраля, намеревались преодолеть этот кризис в сельском хозяйстве с помощью репрессий и направить недовольство крестьянства на путь внешней агрессии. Во время арендных конфликтов помещики предлагали арендаторам «смириться», используя следующего рода обращения, напоминающие по своему стилю ультиматумы во время событий 26 февраля.

«Обращение к арендаторам
Помещики ни в коем случае не считают вас машиной, производящей рис. Издавна повелось, что в соглашениях между дающим взаймы и берущим взаймы берущий находится в худших условиях. Хотите ссориться, пожалуйста. Тогда мы вам покажем, где раки зимуют. Что вы будете делать, если помещик отберет у вас землю? Заплачут небось жены и детишки. Сейчас еще не поздно. Откажитесь немедленно от ваших требований о пересмотре соглашения, тогда заключим договор на прежних условиях и обмоем это дело под вишневым деревом. Поспешите, а то лепестки цветов вишни уже осыпаются.
Префектура Ниигата. Волость Мурамацу.
Член лиги помещиков Сато Горосабуро»{183}.

Правительство жестоко подавляло крестьянские организации, руководившие арендными конфликтами. Весной 1937 года во время арестов среди сторонников народного [239] фронта были арестованы также и представители левого крыла Всеяпонского крестьянского союза. В 1938 году был создан Крестьянский союз великой Японии, который правительство намеревалось превратить в ультранационалистическую организацию. (Важнейший пункт программы этого союза гласил: «Проникнув духом служения родине, своим трудом мы будем воспитывать нравственность, оттачивать наши знания и таким путем стремиться к культурному подъему в деревне».) С целью привязать к себе крестьян с материальной стороны правительство вслед за пятилетним планом расширения производственных кооперативов приняло трехлетний план расширения этих кооперативов.

Правительство намеревалось с помощью кооперативных объединений подчинить себе крестьянские хозяйства в области кредита и торговли и одновременно сделать их составной частью аппарата, занимающегося поставками и распределением, чтобы в дальнейшем превратить эти организации в орган сбора капиталов в деревне и вложения их в военное производство.

Агрессивная война в Китае нанесла сильнейший удар по крестьянам, которые и без того подвергались репрессиям и жесткому контролю. В связи с военной инфляцией резко возросли цены не только на военные материалы и предметы внешней торговли, но и на товары первой необходимости. Увеличились ножницы между ценами на сельскохозяйственную продукцию и предметы первой необходимости.

Так, к 1941 году цены на сельскохозяйственные продукты возросли на 62 процента по сравнению с 1937 годом, цены на удобрения и другие необходимые в сельском хозяйстве товары — на 80 процентов, а цены на хозяйственные товары — на 100 процентов. Следует учесть, что в приводимой ниже таблице указана последняя продажная цена сельскохозяйственных продуктов, а если принять во внимание, что между городом и деревней стоял торговец-посредник, то станет ясно, как трудно приходилось крестьянам, которые продавали посреднику свою продукцию дешевле, а платили ему за необходимые им товары дороже. [240]

Индекс цен на сельскохозяйственные продукты и промышленные изделия, необходимые для сельского хозяйства (1937 год = 100)

 

  Годы
1938 1939 1940 1941
Сельскохозяйственные продукты 108,9 137,5 164,2 162,0
Промышленные изделия, используемые в сельском хозяйстве 116,8 138,5 186,4 180,8
в том числе:        
удобрения 114,0 133,0 186,0 180,0
хозяйственные товары 120,0 145,8 190,2 200,7

 

Данные взяты из книги «Мансю дзихэн иго-но дзайсэй кинъюси» («Финансы и денежное обращение Японии после маньчжурского инцидента»). 

Сокращение производства в мирных отраслях промышленности и снижение покупательной способности деревни вызвали резкую нехватку сельскохозяйственных материалов, которых и раньше было недостаточно. Особенно сильно повлияли на сельское хозяйство Японии высокие цены на удобрения, поскольку Япония занимала первое место в мире по количеству удобрений, применяемых в сельском хозяйстве. В японской деревне с характерным для нее полуфеодальным мелкокрестьянским хозяйством и высокой земельной рентой удобрения очень быстро окупаются. Поэтому с давних пор удобрения в Японии были почти единственным средством повышения урожайности, причем с каждым годом их применение увеличивалось. Естественно поэтому, что высокие цены на удобрения сильно повлияли на положение в деревне. А всесторонний переход к военной экономике и возникшая в связи с этим резкая нехватка удобрений вели к полному краху сельского хозяйства. В целях предотвращения подобной [241] тенденции правительство стало поощрять самоснабжение удобрениями. Однако мелкие арендаторы не имели возможности организовать самоснабжение удобрениями, поскольку лесные угодья принадлежали либо государству, либо помещикам, а мелкие арендаторы не имели даже выгонов, которые обеспечивали бы кормовую базу скоту. Таким образом, политика самоснабжения удобрениями привела лишь к усилению власти помещиков.

Даже возникший в связи с инфляцией рост цен на сельскохозяйственные продукты привел к обогащению не крестьян, а помещиков, поскольку он вызвал рост арендной платы и продажной цены на землю.

Производство химических удобрений (в тыс. т)

 

Годы Азотные Удобрения Фосфорные удобрения Калиевые удобрения
1912 281 187 176
1928 477 326 249
1938 760 437 392

 

Доля расходов на удобрения и сельскохозяйственные орудия в общих расходах на средства производства (на 1939 год)

 

  У собственников У арендаторов
Общие расходы на средства производства 245,10 иен 206,58 иен
Расходы на удобрения 100,25 иен 116.06 иен
Процент к общим расходам 40,9 56,1
Расходы на сельскохозяйственные орудия 20.44 иен 18.69 иен
Процент к общим расходам 8 12 9,0

 

Данные взяты из «Нихон кэйдзай нэнпо» («Японский экономический ежегодник»). сб. 41. [242] 

Индекс потребления удобрений (1937 год — 100)

 

Годы Азотные удобрения Фосфорные удобрения Калиевые удобрения
1938 103 99 68
1939 84 98 65
1940 95 90 48

 

Урожайность риса и зерновых (1937 год = 100)

 

Годы Рис Зерновые
1938 99,7 107,8
1939 105,1 114,7
1940 93,4 110,0

 

Данные взяты из работы Оути, Кадзиниси, Като и Осима, «Нихон-ни окэру сихон сюги-во хаттацу» («Развитие капитализма в Японии»). 

Средняя арендная плата, собранная по стране весной 1939 года

 

Арендная плата, собранная за каждый тан земли Увеличение по сравнению с 1938 годом (в %) Увеличение по сравнению с 1937 годом (в %)
Поливные поля 1,06 коку 1,0 2,0
Суходольные поля 16,94 иены 5,7 14,7

 

(Арендная плата за поливные поля считается наивысшей с 1925 года.) [243] 

Продажная цена на землю (1939 год)

 

  Цена 1 тана земли Увеличение по сравнению с 1938 годом (в %) Увеличение по сравнению с 1937 годом (в %)
Поливные поля 576 иен 11,0 21,4 (наивысшая цена с 1924 года)
Суходольные поля 343 иены 12,8 22,2 (наивысшая цена с 1927 года)

 

Обе таблицы взяты из «Японского экономического ежегодника», сб. 40. 

Еще одним важнейшим и разрушительным фактором, повлиявшим на положение деревни в связи с войной, явилась нехватка рабочей силы. Раньше деревня была источником, поставлявшим заводам рабочую силу, а в периоды застоя в промышленности она ассимилировала безработных. Деревня была одной из основ, обеспечивавших самую дешевую в мире рабочую силу, которую представляли собой крестьяне, уходившие на заработки. Но в связи с необходимостью колоссальной армии для агрессии на материке, огромной резервной армии для подготовки войны на Тихом океане и быстрым расширением в целях войны военного производства резко возросла утечка рабочей силы из деревни в армию и на заводы. Жестокие «массовые вывозы» крестьянского населения чередовались с «массовыми мобилизациями»{184}. В общем, деревня была чревом, поставлявшим солдат, и огромным «аккумулятором промышленной рабочей силы».

За три с лишним года японо-китайской войны (с 10 июля 1937 года по 15 февраля 1941 года) в военную промышленность из деревни было переброшено 2 078 278 человек. За тот же период число рабочих на заводах увеличилось на 1 648 446 человек. Эти данные свидетельствуют о том, что потребность военных заводов в рабочей силе полностью восполнялась за счет деревни. Это [244] очень сильно ударило по деревне, поддерживавшей производство благодаря колоссальному расходованию своей рабочей силы. Выход из создавшегося положения состоял в расширении использования труда членов семей, главным образом женщин, детей и стариков, и в мобилизации школьников на сельскохозяйственные работы (школьников использовали на сельскохозяйственных работах во время японо-китайской войны, а мобилизация их для работы на военных заводах началась уже в годы войны на Тихом океане).

Труд в сельском хозяйстве

 

Годы Единица мощности (в людях) Сельскохозяйственный труд (в часах)
1936 2,94 6,232
1937 2,91 6,188
1938 2,80 5,933
1939 2,85 6,028
1940 2,76 6,051

 

Сведения взяты из книги «Финансы и денежное обращение Японии после маньчжурского инцидента», стр. 449. 

«Увоз» рабочей силы из сельского хозяйства и лишение его необходимых средств производства угрожали самым основам сельского хозяйства Японии. Такого рода противоречия не могли не привести в ближайшем будущем к взрыву. Противоречия проявились прежде всего в продовольственном вопросе. По сравнению с 1931 годом в 1936 году площадь под посевами риса сократилась на 42 тысячи тё. Постоянно наблюдалась громадная разница в количестве собранных культур в урожайные и неурожайные годы. Подобное нестабильное положение было характерно для японской деревни. Правда, благодаря реквизициям продовольствия в Корее и на Тайване Японии кое-как удавалось свести концы с концами, но постоянный грабеж, осуществлявшийся в этих районах японским империализмом, довел сельскохозяйственное [245] производство в этих странах до еще более жалкого состояния, чем в самой Японии. В сентябре 1939 года Западную Японию и Корею охватила засуха, которая привела к дальнейшему обострению продовольственного кризиса. В результате засухи ущерб был нанесен посевам на площади в 610 тысяч тё. Полностью погибли посевы на площади в 110 тысяч тё. К тому же как раз в то время началась война в Европе. Это явилось новым ударом по японской экономике, стремившейся изо всех сил обеспечить автаркию. Засуха обрушилась на Японию как раз тогда, когда в результате войны японская деревня полуфеодальных помещиков и мелкого землевладения, влачившая жалкое существование из-за отсутствия удовлетворительных ирригационных сооружений, мелиорации и механизации, переживала период крайнего истощения.

Правительство стремилось разрешить продовольственный вопрос только призывами к увеличению производства, заставляло крестьян непосильно трудиться и абсолютно не обращало внимания на вопрос о земле, являвшийся основной причиной нехватки продовольствия.

В качестве мер, которые обеспечили бы разрешение вопроса в техническом отношении, выдвигались механизация сельского хозяйства и установление соответствующих размеров обрабатываемых площадей в зависимости от культур, но и то и другое осталось только на бумаге. В конечном счете правительство ограничилось лишь незначительными ассигнованиями для оказания помощи в деле повышения уровня сельскохозяйственного производства, а также для оказания помощи и проведения мероприятий для увеличения производства продовольствия.

Война и социал-демократия

Последовавшая за японо-китайской войной милитаризация Японии оказала громадное влияние на рабочее движение. Как только началась японо-китайская война, Социалистическая массовая партия, созданная в июле [246] 1933 года в результате слияния Социал-демократической партии и Национальной рабоче-крестьянской массовой партии, заявила о необходимости активного участия в деле консолидации всех национальных сил, всесторонней поддержки правительства и сотрудничества с ним в войне против Китая. Об этом с достаточной ясностью можно судить по следующей выдержке из решения от 1937 года об основном курсе Социалистической массовой партии в период войны: «Китайский инцидент является священной войной японской нации, цель которой состоит в том, чтобы путем уничтожения колонизации и коммунизации Китая создать новую систему мира на Дальнем Востоке, основу которой составляют Япония, Маньчжурия и Китай, и внести таким образом вклад в развитие человеческой культуры».

Итак, единственная легальная пролетарская партия сразу же скатилась на путь предательства народных масс Японии, ожидавших от нее руководства в антивоенной и антифашистской борьбе. Социалистическая массовая партия заявила, что она «готова содействовать прогрессу японского народа, исходя из основного принципа национального государственного строя, и надеется таким путем обеспечить подъем человеческой культуры». В интересах успешного ведения «священной» японо-китайской войны эта партия выдвинула лозунг: «Единство всех партий и патриотическое служение родине». Она принимала активное участие в торжественных проводах и встречах направлявшихся в Китай и прибывавших оттуда частей японской армии, собирала деньги в фонд обороны и всячески сотрудничала в компании за всеобщую мобилизацию национального духа.

В октябре 1937 года состоялся VI съезд Японского конгресса профсоюзов, ядром которого была Японская федерация труда. Съезд опубликовал манифест, в котором выразил «искреннее беспокойство за судьбу страны». В манифесте говорилось: «В прошлом мы вели героическую борьбу ради защиты рабочего класса от коммунизма. В настоящий момент наша задача состоит в том, чтобы, обрубив его щупальца, защитить все социальные группы, очистить и объединить народные массы [247] под флагом патриотического служения родине. Когда задумываешься над перспективами японо-китайского инцидента, имеющего решающее значение для судеб Японии, невольно возникает чувство искреннего беспокойства за будущее отечества. Наша миссия состоит в патриотическом служении родине. Мы стоим за создание единой национальной системы, обеспечивающей процветание всего народа». 17 октября съезд Японской федерации труда принял резолюцию об отказе от забастовок на период японо-китайской войны.

Японская пролетарская партия и Национальный совет профессиональных союзов Японии продолжали защищать классовые позиции, выступая, хотя, может быть, и недостаточно активно, против действий правого социал-демократического руководства и его центра — Социалистической массовой партии, которая еще со времени маньчжурских событий встала на путь активной поддержки агрессивной войны, а во время японо-китайской войны начала быстро скатываться на позиции социал-фашизма. В связи с этим на Японскую пролетарскую партию и Национальный совет профессиональных союзов Японии, олицетворявших, так сказать, «левое легальное крыло», неожиданно обрушились жестокие репрессии. 15 декабря 1937 года произошел так называемый «инцидент со сторонниками народного фронта». 22 декабря было арестовано четыреста человек, в том числе Ямакава Хитоси, Арахата Кансон (члены комитета по созданию Японской пролетарской партии), Иномата Цунао, Сакисака Ицуро (бывшие профессора Кюсюского университета), Судзуки Мосабуро (генеральный секретарь Японской пролетарской партии), Като Кандзю (председатель Национального совета профсоюзов), Курода Хисао (руководящий работник Национального крестьянского союза) и др. В тот же день было объявлено о запрещении Японской пролетарской партии и Национального совета профессиональных союзов Японии. О причинах запрещения этих организаций министерство юстиции заявило следующее: «С тех пор как Коминтерн стал применять тактику народного фронта, коммунисты всеми силами стараются проникнуть в социал-демократические организации и [248] использовать их в своих целях. Поэтому создалась такая ситуация, при которой полиция должна включить в сферу своего контроля и наблюдения также и все эти организации. Сейчас усилилась опасность того, что демократические и либеральные идеи могут стать рассадником коммунизма».

Таким образом, японский империализм, стремившийся к агрессивной войне на материке, считал несовместимым со своей политикой само существование в Японии социал-демократии. В связи с этим Социалистическая массовая партия заявила об отказе от прежней теории социального движения, ставившего своей целью осуществление «реформы капитализма с помощью рабочего движения», и стала искать свое место в империалистическом государственном аппарате, выдвинув «теорию тоталитаризма»{185}. В феврале 1938 года председатель Японской федерации труда Мацуока Комакити в своем приветственном слове на съезде, посвященном сотрудничеству в области производства в тылу, заявил: «Сейчас пришло такое время, когда каждый человек, следуя приказу о мобилизации, должен быть полон решимости пойти на передовую линию трудового фронта и честно выполнить свой долг перед отечеством. Наш патриотический долг заключается в том, чтобы обеспечить мир в сфере производства, сосредоточить все внимание на расширении производства в тылу и тем самым обеспечить нашу победу в войне и быстрый расцвет нашей империи». Таким образом. Социалистическая массовая партия и Японская федерация труда стали на путь сотрудничества с движением служения отечеству через производство, выдвигавшим такие лозунги, как «единство рабочих и капиталистов», «производство — одна семья» и «служение отечеству в промышленности».

Так благодаря предательству правыми социал-демократами интересов рабочих и крестьян расчищался путь к агрессивной войне. [249]

                                                           

Top
 
 

© Материалы, опубликованные на сайте, являются интеллектуальной собственностью и охраняются законодательством об авторском праве. Любое копирование, тиражирование, распространение
возможно только с предварительного разрешения правообладателя.
Информационный портал по Китаю проекта АБИРУС

Карта сайта   "ABIRUS" Project © All rights reserved
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 Яндекс цитирования