Изменение положения на китайском фронте
Как было сказано выше, фронт японской армии начал разваливаться и на Тихом океане и в Бирме. Чтобы задержать всеобщее контрнаступление союзников из этих районов, Япония должна была сосредоточить все имевшиеся в ее распоряжении военные силы. Однако, когда вспыхнуло пламя войны на Тихом океане, главные силы сухопутной японской армии по-прежнему были скованы на китайском фронте, где они оказались в чрезвычайно затруднительном положении. К концу 1943 года сухопутная армия, дислоцированная на китайском театре военных действий, состояла из 25 дивизий, 11 отдельных бригад и одной танковой дивизии общей численностью свыше 600 тысяч человек. Вместе с войсками, расположенными в Маньчжурии и Корее, и тыловыми частями она представляла собой огромную армию, личный состав которой превышал 2 миллиона человек. Заветное желание Японии состояло в том, чтобы как можно быстрее завершить военные действия против Китая, избежать из стратегических соображений военных операций на два фронта, обеспечить по мере возможности общественное спокойствие на оккупированных территориях и, облегчив бремя, легшее на военный потенциал, использовать Китай в качестве базы для развертывания военных операций против стран Южных морей. Теперь это желание с точки зрения ведения войны превратилось в настоятельную необходимость. Именно этим было обусловлено [64] то обстоятельство, что 21 декабря 1942 года на императорской конференции были приняты «Основные принципы политики в отношении Китая в целях успешного завершения войны в Великой Восточной Азии», этим же объяснялся коренной поворот в политических мероприятиях в Китае. Однако этот поворот не сопровождался какими-либо качественными изменениями в общем положении. Как и прежде, безвыходное положение на китайском фронте и ухудшение состояния общественного спокойствия на оккупированных территориях являлись самым больным местом для военных лидеров Японии. В 1941–1942 годах японские войска неоднократно проводили крупные карательные операции против 8-й армии и одновременно вели подготовку к наступательной операции против Чунцина, однако в феврале 1942 года японское командование было вынуждено ее прекратить. Это было вызвано тем, что к тому времени стало очевидным поражение японских войск на острове Гуадалканал и надо было срочно готовиться к оборонительным мероприятиям в этом районе. Кроме того, в связи с победой Советского Союза в Сталинградской битве ощущалась необходимость по-прежнему держать в боевой готовности Квантунскую армию. Но главная причина отказа от операции против Чунцина заключалась в том, что надлежало сосредоточить усилия не столько на стратегическом ударе по чунцинскому правительству, сколько на поддержании общественного спокойствия в оккупированных районах и на очищении их от китайских коммунистических войск. Другими словами, это означало, что вместо войск гоминьдановского правительства главной силой сопротивления Японии стала китайская коммунистическая армия (8-я армия, Новая 4-я армия и др.) и руководимые ею отряды народных партизан. И в самом деле, в то время гоминьдановские войска были либо отведены с антияпонского фронта и брошены на борьбу с коммунистами, либо капитулировали перед японской армией{340}. Операции японских войск были направлены [65] главным образом на то, чтобы ликвидировать Освобожденные районы и очистить территорию от китайских коммунистических войск. К концу 1942 года на китайском фронте 60 процентов японской армии и 95 процентов войск правительства Ван Цзин-вэя (основную их массу составляли капитулировавшие войска гоминьдановского правительства) вели операции против коммунистических войск.
В апреле 1943 года японские войска, воспользовавшись разногласиями между Гоминьданом и Коммунистической партией Китая, развернули наступательные операции в провинциях Хэнань и Шаньси с целью поодиночке уничтожить армии обеих сторон. Расположенные в этом районе гоминьдановские войска были представлены 24-й объединенной армией под командованием Пан Бин-сюня и рассматривались как единственный в Северном Китае оплот сопротивления Чунцина. Однако и эти войска совершенно утратили волю к сопротивлению. Как только началось наступление японских войск, гоминьдановские войска сразу же оказались в катастрофическом положении. Командующий 5-й армией Сунь Дянь-ин вместе со своими подчиненными сдался в плен, а в начале мая сам Пан Бин-сюнь заявил о переходе на сторону правительства Ван Цзин-вэя вместе с 70 тысячами своих подчиненных. Воспользовавшись этим, японские войска развернули наступление против коммунистических войск в районе горного хребта Дасин, однако им пришлось отражать налеты партизан, и в последней декаде мая они были вынуждены в конце концов прекратить операции.
Почти одновременно с этой операцией японские войска, расположенные в Центральном Китае, в первой декаде мая частью своих сил развернули наступление в провинции Хунань. Эта операция, начатая перед [66] уборкой хлебов в районе, расположенном по берегам озера Лунтинху, являющемся житницей Китая, имела своей целью нанести удар по экономике чунцинского правительства. В то же время она должна была урегулировать серьезные экономические волнения на оккупированных территориях. Надо сказать, что на этом этапе войны все локальные операции японских войск начинались в период жатвы и превращались в мародерские операции по изъятию урожая у китайских крестьян. Об этом с полной ясностью свидетельствует операция к западу и югу от озера Тайху, проведенная японскими войсками в октябре 1943 года против партизан, действовавших в дельте реки Янцзы. Перед началом операции, которая велась по пяти направлениям из районов к западу и югу от озера Тайху японскими войсками, дислоцированными в Центральном Китае, командующий заявил, что «в случае обильного урожая риса и других злаковых культур имеется возможность в текущем году вывезти несколько десятков тысяч тонн в другие районы». Подобные мародерские операции по изъятию урожая в период жатвы свидетельствовали не только о тяжелом положении японских войск на китайском фронте. Они привели к тому, что в тылу японских войск, действовавших против партизан, создавались крепкие партизанские организации (не говоря уже о том, что такие организации возникали и по пути их следования), а это еще больше укрепляло силы сопротивления китайского народа. Уже к лету 1943 года коммунистические войска установили связь с отдельными партизанскими отрядами, действовавшими в Северном и Центральном Китае, создали сплошной красный коридор, протянувшийся с севера на юг, и начали развертывать решительную партизанскую войну по всему фронту. В середине сентября японские войска, дислоцированные в Северном Китае, снова начали операции по очищению этого района от коммунистических войск. Их основной удар был направлен против войск Западнохэбэйского военного округа (ими командовал генерал Нэ Жун-чжэн), которые предположительно считались основным ядром коммунистических войск. На стыке провинций Хэбэй и Шаньси развернулись ожесточенные [67]бои по прочесыванию местности. Однако коммунистические войска поддерживали тесную связь с отрядами партизан, повсеместно захватывали у японской армии подвижной состав, минометы, танки и другое вооружение и развертывали ожесточенную партизанскую войну. После трехмесячных боев к середине декабря японские войска в конце концов были вынуждены прекратить операции в Северном Китае в силу того, что «сопротивление неприятеля достигло крайней степени упорства». К этому времени Освобожденные районы располагали реальной силой, чтобы отразить даже крупные фронтальные атаки японских войск.
Расширение Освобожденных районов и разложение японской армии
Подобный рост китайских коммунистических войск как главной силы сопротивления Японии происходил отнюдь не легко. Как было отмечено в томе III нашего исследования, в 1941–1942 годах Освобожденные районы в Северном Китае неоднократно оказывались в критическом положении. В течение двух лет, прошедших с начала войны на Тихом океане, японские войска, откладывавшие активные военные действия против войск чунцинского правительства, нанесли по Освобожденным районам несколько десятков и сотен ударов. После инцидента с Новой 4-й армией гоминьдановские войска установили блокаду всех Освобожденных районов, продолжая операции против китайских коммунистических войск. Части гоминьдановских войск, сдававшиеся в плен, пополняли марионеточную армию, находившуюся в руках правительства Ван Цзин-вэя, и вели борьбу против Освобожденных районов. К военным трудностям добавились свирепствовавшая в течение трех лет, начиная с 1941 года, на всей территории Освобожденных районов небывалая по силе засуха и неурожаи, каких крестьяне не помнили за прошедшие сто лет.
Но в конце концов население Освобожденных районов и 8-я армия вышли из этого критического положения. Все атаки японских войск закончились крахом, а [68] 8-я армия, как было показано ранее, в 1943 году уже располагала реальной силой, чтобы отбить даже крупное наступление японских войск. Эти силы сопротивления Японии выросли в Освобожденных районах, переживавших неимоверные трудности. В основе этого сопротивления лежали результаты проведения в жизнь программы Коммунистической партии Китая из 10 пунктов (введение демократического правления, снижение арендной платы и ростовщических процентов, очищение армии и упрощение системы управления, коалиционное руководство, упорядочение трех стилей, обследование руководящих кадров, поддержка правительства и любовь к народу, расширение производства, ликвидация службы особого назначения, развертывание народного ополчения). В частности, движение за упорядочение трех стилей, провозглашенное Мао Цзэ-дуном перед всей партией в феврале 1942 года, представляло собой не только движение за упорядочение стиля внутри китайской компартии — в области партийной учебы, партийной работы и партийной литературы, — но оно явилось также основой, которая обеспечила рост сопротивления со стороны армии и народа во всех Освобожденных районах. В обстановке наступления японских войск и резкого падения производства, вызванного засухой, по всей территории Освобожденных районов развернулось движение за упорядочение стиля работы. Это явилось крупнейшим почином партии. Одновременно началось движение за расширение производства, ставившее целью обеспечить Освобожденные районы различного рода продукцией; во всех политических и культурных мероприятиях был принят новый стиль работы с опорой на народные массы. Движение за упорядочение стиля являлось движением за воспитание членов Коммунистической партии Китая, но одновременно это было также движение за социальные преобразования в интересах армии и населения Освобожденных районов. И если в районах, подчиненных чунцинскому правительству, царили мрак и кризис, то в Освобожденных районах утверждались демократические формы правления, опиравшиеся на весь народ, и крепли силы сопротивления. [69]
В результате этих усилий Освобожденные районы расширились, а территории, оккупированные японскими войсками, постепенно уменьшались. Экономический кризис, вызванный сокращением оккупированных областей Китая, поставил японскую армию в еще более тяжелое положение. Осуществляя грабеж материальных ресурсов, японские войска выпускали чрезмерное количество оккупационной валюты, а это вместе с потерей доверия к оккупационным денежным знакам, что было вызвано неблагоприятно складывавшейся военной обстановкой, обострило инфляцию в оккупированных районах и довело народные массы до крайней нищеты. Преступные элементы из войск правительства Ван Цзин-вэя, из числа должностных лиц и спекулянтов, действуя рука об руку с японской армией, перешли все границы беззакония. Будучи на грани разложения, само правительство Ван Цзин-вэя было вынуждено принять так называемое «Законоположение об организации ускоренного судопроизводства в особых трибуналах» и ввести над ними контроль, а также заниматься выявлением утаиваемого продовольствия в Шанхае. Но поскольку коренного улучшения общего положения не могло произойти, то каждый раз при выявлении скрываемых продовольственных ресурсов еще больше поднимались цены, а от этого страдали народные массы. Ненависть к японским войскам и правительству Ван Цзин-вэя со стороны народных масс, проживавших в оккупированных районах, усиливалась, а с другой стороны, китайские коммунистические войска и партизанские отряды на оккупированных территориях пользовались широкой поддержкой населения.
Японские войска прилагали отчаянные усилия, чтобы воспрепятствовать расширению Освобожденных районов и сохранить захваченные территории. В оккупированных районах были усилены репрессии против партизан и оказывавших им поддержку народных масс, продолжались жестокие «мероприятия по очищению деревень». В мае 1943 года под руководством правительства Ван Цзин-вэя была проведена реорганизация так называемого «Комитета по очищению деревень»; [70] органы по проведению этих мероприятий были непосредственно подчинены административным органам власти. Правительство объединило вокруг себя помещиков, капиталистов, деклассированные и прочие элементы и начало проводить репрессии путем поджогов, убийств и пыток на основе так называемого закона «О виновных в укрывательстве оружия».
Бесчеловечные злодеяния совершали не только чиновники правительственного аппарата Ван Цзин-вэя и его войска, но и японская армия. Испытывавшие удары партизанских коммунистических войск и обозленные тем, что установление империалистического господства и грабеж материальных ресурсов не продвигаются успешно, японские войска жестоко мстили китайскому населению. Для того чтобы получить сведения о коммунистических войсках, они без разбору производили аресты среди жителей партизанских районов и подвергали их пыткам. Если партизанские отряды наносили урон японской армии, разрушали дороги и телефонные линии, то японские войска сжигали дома окрестного населения и убивали жителей. Без каких бы то ни было причин они истязали и убивали жителей, насиловали женщин. Осенью 1942 года в одной из деревень на севере уезда Луань провинции Хэбэй под тем предлогом, что партизанами были убиты три солдата, японские войска арестовали всех жителей деревни, в том числе женщин и детей, и зверски убили их, предав одних сожжению в домах, а других — закопав живьем. Такие примеры встречались повсеместно. Политика «трех лучей» («сжигай, убивай, грабь») осуществлялась на практике.
В ответ на подобные варварские действия японских войск не только росло сопротивление китайского народа, но раздавались голоса осуждения японской армии со стороны международного общественного мнения. Поэтому командующий японскими войсками в Северном Китае Окамура Ясуцугу в 1943 году вынужден был в демагогических целях дать своим войскам указание «не поджигать, не убивать, не совершать насилий». Разумеется, всерьез никто не намеревался пресечь злодеяния, и не было ни одного случая, чтобы за совершенные зверства [71] кого-либо подвергли наказанию. Вследствие расширения Освобожденных районов и усиления партизанской борьбы увеличились трудности, связанные с поддержанием господства на оккупированных территориях; злодеяния японских войск после этого стали еще более жестокими. Эти злодеяния ничем не отличались от насилий, совершенных японскими империалистами во время интервенции против Советской России в 1918–1922 годах. Они не отличались от зверств, совершенных в свое время нацистами против населения захваченных районов. Их можно, наконец, сравнить со злодеяниями, совершенными в недалеком прошлом английскими войсками в Малайе и особенно американскими войсками в Корее. Эти зверства — неотъемлемый атрибут империалистических войск, которые потеряли надежду на победу над революционными народными массами, борющимися за национальную независимость.
Однако эти злодеяния отнюдь не определялись национальными особенностями или характером японцев. Лучшие представители японского народа в это трудное время на передовой линии фронта в Северном Китае развернули борьбу против империалистической войны, которую вела их родина. Находившийся в Яньани Носака Сандзо при поддержке 8-й армии в 1942 году организовал Антивоенную лигу японцев, членами которой стали многие японские военнопленные, понявшие характер войны против китайского народа. Поставив перед собой цель противодействовать войне, добиться ниспровержения милитаристской клики и построить демократическую Японию, лига организовала работу по просвещению японских военнопленных, воспитывала их в духе антивоенных идей и обращалась с антивоенными лозунгами к японским войскам на передовой линии фронта. Деятельность лиги, направляемая вначале небольшим количеством людей, постепенно расширялась. Подвергая себя опасности, в работе лиги стали принимать участие и солдаты японской армии. В 1944 году лига была реорганизована в Союз освобождения японского народа, она превратилась в значительную силу, объединявшую в своих рядах тысячу человек. Кроме того, просвещением [72] военнопленных в Яньани занималась Японская рабоче-крестьянская школа, филиалы которой были созданы и в других районах Китая.
Китайские коммунистические войска проводили четкое различие между японским народом и японским империализмом. И, несмотря на неслыханные злодеяния японской армии, не было случая, чтобы они мстили отдельным японским солдатам. С японскими пленными обращались человечно. Тем, кто изъявлял желание вернуться в японскую армию, предоставляли такую возможность; тех, кто, опасаясь наказания, не хотел возвращаться и кто выражал намерение присоединиться к Антивоенной лиге, отправляли в тыл. Японское командование делало все, чтобы японские солдаты ничего не знали об этих фактах, оно тщательно изолировало солдат, возвращавшихся из плена, и не давало им возможности соприкасаться с другими военнослужащими. Однако, призыв, гласивший, что китайские коммунистические войска считают своим врагом не японский народ, а японский империализм, просачивался к японским солдатам самыми различными путями: посредством листовок, стенгазет и т. д. Постепенно в японской армии стало известно, что военнопленных не убивают, что с ними хорошо обращаются и что существует Антивоенная лига японцев. Стали известны случаи, когда японские солдаты дезертировали с передовых позиций к китайским коммунистическим войскам либо преднамеренно сдавались в плен.
Японские войска потеряли всякую надежду на успешный исход войны. В японской армии, погрязшей в трясине этой бойни, росло число лиц, предававшихся пьянству и азартным играм, среди солдат стало распространяться недовольство разлагавшейся верхушкой армии. В начале 1943 года солдаты гарнизона японских войск, расположенного в уезде Гуаньтао (северо-запад провинции Шаньдун), не сдержав накопившегося недовольства, подняли мятеж; командир гарнизона и офицеры скрылись в штабе соседнего гарнизона{341}. Примерно в это же [73] время имели место многочисленные случаи массового неповиновения начальству и убийств офицеров. Даже воинская дисциплина, которой гордилась японская армия, расшаталась на китайском фронте. Укрепление дисциплины стало предметом особой заботы японской экспедиционной армии в Китае. С этой целью проводилось инспектирование и применялись суровые меры наказания, но это не давало никаких результатов.
Таким образом, к 1944 году японская армия на китайском фронте оказалась перед лицом внутреннего и внешнего кризиса.
Провал военной операции по обеспечению коммуникационной линии на материке
В такой обстановке японские войска испытывали трудности даже в поддержании своего господства в оккупированных районах. Тем не менее японское командование решило весной 1944 года провести на китайском театре военных действий невиданную по своим масштабам наступательную операцию, целью которой было путем установления железнодорожного сообщения Пекин — Ханькоу, Кантон — Ханькоу и Хунань — Гуанси (Гуйлинь) проложить сплошную коммуникационную линию из Северного Китая в Южный Китай, а также захватить американские военно-воздушные базы в Центральном и Южном Китае.
Замышляя эту операцию, японская Главная ставка намеревалась выполнить две основные задачи. Во-первых, положить конец действиям американской авиации, которая базировалась на военно-воздушные базы в Центральном и Южном Китае, и прежде всего в Гуйлине и Лючжоу. С конца 1942 года действия американской авиации в Китае особенно активизировались, и господство в воздухе целиком перешло в ее руки. Американские самолеты начали бомбить даже северную часть острова Кюсю и остров Тайвань. Поскольку нанести удар с воздуха по этой группе баз у Японии уже не было сил, ставка задумала захватить их с суши. Во-вторых, в связи с критическим положением, создавшимся на Тихоокеанском[74] фронте, ожидалось, что в недалеком будущем будут полностью прерваны морские коммуникации между Японией и странами Южных морей, поэтому необходимо было заложить основы для длительной войны на материке путем установления единой коммуникационной линии через континент, от Маньчжурии до Сингапура.
Однако при проведении этого плана в жизнь японская армия натолкнулась на ряд серьезных и совершенно непреодолимых трудностей. Во-первых, японская армия уже полностью исчерпала свои стратегические резервы и не могла позволить себе послать подкрепления для осуществления вновь запланированной операции на китайском фронте. Экспедиционная армия получила в свое распоряжение всего лишь одну дивизию от Квантунской армии, вследствие чего была вынуждена использовать войска, дислоцировавшиеся в тыловых оккупированных районах. Мобилизованные на эту операцию 13 дивизий были брошены на фронт за счет оголения оккупированных территорий. И, несмотря на возможный временный успех этих войск, обеспечить такими силами новую линию фронта, которая протянулась бы с севера на юг на 2 тысячи с лишним километров, японская армия была бы не в состоянии. Во-вторых, японские войска испытывали острый недостаток в боеприпасах и снаряжении. Излишков, которые можно было бы перебросить в Китай из Японии, почти не было, но, если бы они и существовали, доставить их в Китай все равно не представлялось возможным. Не было также надежды и на пополнение запасов продовольствия и фуража, и войска первого эшелона должны были стремительно продвигаться вперед в расчете на то, что «пища окажется у врага». Не было материалов для строительства железных дорог; войска снимали рельсы с уже существующих линий в оккупированных районах страны, но, поскольку доставить их к месту назначения стало невозможно, дело ограничивалось тем, что рельсы попросту сваливали в кучи. Учитывая реальные возможности японских войск, железная дорога, проложенная через континент, уподоблялась рисовым лепешкам, нарисованным на картине. В-третьих, японские военно-воздушные силы заметно уступали [75] авиации противника. Горький опыт, полученный на тихоокеанском театре военных действий, предстояло вновь испытать и в данной операции. Грузовики и речные суда, которые использовались для переброски войск и для транспортировки дополнительного снаряжения, служили мишенью для неприятельских самолетов. Сплошь и рядом создавалось такое положение, когда японские войска не могли совершать переходы даже в ночное время. Господство японской армии на оккупированных территориях, уже находившееся на грани кризиса, в результате форсированного проведения указанной операции оказалось перед угрозой полного военного крушения.
Игнорируя все эти противоречия, японское командование начало операцию в апреле 1944 года. На первом этапе военных действий на Пекин — Ханькоуском направлении четыре дивизии 12-й армии, развернувшись на северном берегу реки Хуанхэ и форсировав ее, нанесли сокрушительный удар по первому и пятому участкам обороны гоминьдановских войск. Часть японских войск продвигалась в южном направлении, по линии Пекин — Ханькоу, и достигла Ханькоу, в то время как главные силы японских войск, преследуя отступавшие гоминьдановские войска, заняли древнюю столицу Китая — Лоян. Военные действия в районе Сянгуй, которые рассматривались как второй этап намеченной операции, развернулись в последней декаде мая с восточного берега озера Дунтинху. Восемь дивизий 11-й армии двумя колоннами начали продвижение на юг и в середине июня взяли город Чанша. Для дальнейшего наступления на юг, на город Хэнъян, необходимо было пополнить запасы продовольствия и боепитания, в связи с чем продвижение японских войск приостановилось. С конца июня до первой декады августа в результате трех наступательных кампаний японские войска нанесли гоминьдановский армии огромный урон, а вследствие капитуляции начальника обороны Чунцина генерала Фан Сян-цзяо угроза захвата нависла и над этим городом. Далее, реорганизованная 11-я армия во взаимодействии с двумя дивизиями 23-й армии, продвигавшимися в западном направлении из района Кантона, в первой декаде октября вступила в провинцию [76] Гуанси, в ноябре заняла города Гуйлинь и Лючжоу, а затем за январь — февраль 1945 года достигла Кантон-Ханькоуской железной дороги. Подразделения этих войск захватили аэродромы в Суйчуане, Ганьчжоу, Наньсюне и других пунктах провинции Цзянси.
Тот факт, что японские войска, невзирая на многочисленные трудности, смогли в конце концов достичь намеченных целей, объясняется тем, что гоминьдановская армия совершенно утратила способность к сопротивлению. Многие подразделения гоминьдановских войск уклонялись от боя и отступали, а войска, находившиеся под непосредственным командованием Чан Кай-ши, оснащенные американским оружием, расположенные в провинции Гуйчжоу, готовились к гражданской войне против коммунистов. Они заботливо сохранялись и ни разу не появились на полях сражений. Но конечная цель операции, так или иначе, не была достигнута японскими войсками. Если на ранее захваченных территориях их господство ограничивалось отдельными пунктами и линиями коммуникаций, то теперь стало трудно обеспечивать безопасность даже отдельных пунктов и линий дорог. Были разрушены главные линии железных дорог, многие уезды перешли в руки коммунистических войск. Уже в ходе военных действий японские войска испытывали трудности в обеспечении новой линии фронта.
В противоположность гоминьдановским войскам, которые в ходе боев спасались беспорядочным бегством, главную роль в боях с японской армией стали играть 8-я армия и Новая 4-я армия. В мае 1944 года, когда японским войскам удалось с боем очистить южную часть Пекин-Ханькоуской железной дороги, в зоне, расположенной к востоку от северного участка дороги, 8-й армией были освобождены 8 уездов, в том числе уезды Наньян, Сунин, Аньсинь и другие, а важные пункты Баодин и Шицзячжуан на железнодорожной линии Пекин — «Ханькоу один за другим подверглись ожесточенным атакам коммунистических войск. Национально-освободительная армия создала 15 военных баз и располагала 470 тысячами регулярных войск и 2 миллионами народного ополчения. Установив безраздельный контроль на территории [77] Освобожденных районов, население которых составляло 86 миллионов человек, она совершала нападения на тылы японских войск. Растянувшаяся линия фронта японской армии начала повсеместно разваливаться. Японским войскам пришлось немедленно отказаться от захваченных с большим трудом военно-воздушных баз, и к маю 1945 года почти все аэродромы снова перешли в руки американских войск. Лопнула идея создания трансконтинентальной железнодорожной линии, которая ни разу так и не была использована на всем своем протяжении. В результате этой безрассудной операции, которая считалась крупнейшей в истории, не было ничего достигнуто; в качестве вознаграждения она принесла с собой лишь огромные жертвы и развал оккупированных территорий.
