Летом 1795 г. областная управа (ямэнь) Сянъяна была до предела набита людьми. В этой части провинции Хубэй шел усиленный розыск по делу о заговоре буддийской секты «Белого Лотоса» («Байляньцзяо»). Во внутренних покоях, служебных и подсобных помещениях, боковых отсеках и тупиках ямэня сновали чиновники, писцы, служители и солдаты частей «Зеленого знамени». Но еще больше здесь скопилось арестованных — сектантов или подозреваемых в заговоре. В первом дворе ямэня по трем его сторонам тянулись темницы — зловонные землянки. Здесь, на гнилой соломе, кишащей насекомыми, сидели и стояли вплотную друг к другу те, кто ожидал допроса. В соседнем дворе под палящим солнцем находились уже допрошенные. Шея каждого была схвачена кангой — тяжелой четырехугольной деревянной колодкой, руки и ноги скованы цепями. Их лица облепляли слепни и мухи. Сами осужденные не могли отогнать их — мешала широкая колодка на шее. Другие арестованные «стояли в бочках», торча головой из отверстий в верхних крышках. Опираясь на них подбородками, эти несчастные едва держались ногами на подставленных внизу черепицах. Так они стояли сутками в испарениях от насыпанной на дно «бочки» и смешанной с водой негашеной извести. Иногда вместо бочек использовали узкие бамбуковые клетки. И в «бочках», и в клетках спасительные опоры одну за другой убирали, и ноги как огнем сжигала бурлящая известь, наступала агония. Голод, жажда, слепни, мухи и удушье довершали пытку. Стоны и смрад наполняли эти страшные дворы ямэня.
Розыск, допросы и пытки шли полным ходом, однако суетливость и страх царили среди областного начальства, ибо сюда из своей резиденции в Учане срочно прибыл сам грозный Фу Нин — императорский наместник Хугуана (провинции Хубэй и Хунань). Местным чиновникам было чего бояться: у себя под носом они проморгали массовый заговор против Сына Неба — маньчжурского богдохана и самой династии Цин. Вскрылось это случайно после дерзкого нападения на конвой, охранявший арестованного — одного из ересиархов секты «Белого Лотоса». С его бегством начались аресты и допросы. Выяснилось, что центром заговора была именно область Сянъян. Когда схватили более ста сектантов, раскрылись его истинные масштабы и цель. Путем восстания и захвата власти в Срединном государстве вожди «Белого Лотоса» рассчитывали возродить китайскую династию Мин. Был схвачен и юный кандидат в императоры.
Вот тогда, бросив все дела, в Сянъян спешно прибыл сам наместник со своим окружением — учинить розыск, суд и расправу. Дело было чрезвычайной важности, и Фу Нин рассчитывал отличиться. Ревностный служака, всецело преданный маньчжурам, он имел особые заслуги перед «драконовым троном». Участник многих карательных операций, Фу Нин прославился как кровавый палач, беспощадно истреблявший мусульманских повстанцев в Ганьсу. Прибыв в Сянъян, он рьяно взялся за любимое дело. Последовали новые аресты и бесконечные допросы. Под пытками, так никого и не выдав, погибли два ведущих ересиарха секты — Лю Сун и Сун Чжи-цин. Из пятисот арестованных по этому делу часть была брошена на плаху, а остальные сосланы на границу в качестве рабов. Их отправляли туда по этапу, небольшими партиями, и тогда третьему главе секты, Лю Чжисе, удалось бежать. Взбешенный Фу Нин решил любой ценой «искоренить ересь» и крамолу. Началась невиданная доселе волна арестов — на этот раз с конфискацией имущества. При всей своей опытности этот ретивый служака не учел, что именно имущество подозреваемых и станет главной целью его подчиненных. Тем самым наместник развязал руки не только чиновникам, но и мелкой сошке — служителям ямэней и особенно солдатам «Зеленого знамени». Розыск и аресты послужили наилучшим предлогом для узаконенного грабежа и вымогательств. Хватали не столько сектантов, сколько состоятельных людей. Карьеристы, имитируя служебное рвение, старались отправить за решетку как можно больше безответных бедняков. Врываясь в дома, хватали всякого по малейшему подозрению. Одни откупались, а не имевших такой возможности солдаты волокли в управу. Шли повальные обыски, забирали все, что приглянулось, разоряя тысячи семей. Только в трех областях Хубэя было брошено за решетку и подвергнуто пыткам до десяти тысяч крестьян. Многие погибли в застенках. В этой вакханалии произвола исчезла охранительная грань между сектантами и простыми обывателями, между заговорщиками и невиновными — все стали жертвами насилия. Страх и отчаяние охватили сельских жителей, доведенных до крайности. Население сочло, что сектанты правы, готовя свержение этой слепой, аморальной и жестокой власти. «Охота на ведьм» бросила под знамена «Белого Лотоса» десятки, а затем сотни тысяч его невольных союзников. В этой обстановке восстание стало как бы выходом из этого жуткого тупика. Оставшиеся на свободе лидеры секты поспешили начать вооруженное выступление, ибо репрессии грозили полностью обескровить ряды их последователей.
15 февраля 1796г. с громкими призывами «Милэ возродился!», «Чиновники притесняют — народ восстает!» крестьяне взялись за оружие. Многие сектанты сжигали свои дома со всем имуществом. Тем самым они отказывались от личной жизни и целиком посвящали себя борьбе за «царство Майтрейи». Они свято верили, что за начавшимися «Великими бедствиями» наступит блаженная «Эра Белого Солнца», когда все последователи учения «Белого Лотоса» обретут счастливую жизнь в мире и довольстве. Вооруженные мечами, пиками и мушкетами, они врывались в города и брали штурмом уездные ямэни. Так началась длившаяся восемь лет (1796-1804) Крестьянская война под знаменем «Белого Лотоса». Область Сянъян стала опорной базой повстанцев. Во главе сянъянской армии встали молодая вдова Ци Ван, выходец из богатых крестьян Яо Чжифу и учитель Ван Тинчжао. В октябре восстание охватило северо-восток Сычуани, где повстанцами руководили конный курьер Сюй Тяньдэ и деревенский знахарь, соляной контрабандист Ван Саньхуай.
Поначалу повстанцы стремились овладеть городами и закрепиться в них. Но при их обороне они несли большие потери. Воспользовавшись этим, Фу Нин разбил их в бою у Цигуйчжая. Взяв в плен около двух тысяч человек, он приказал закопать их живыми в землю. После этого военные лидеры секты, отказавшись от захвата и обороны городов, перешли к тактике маневренной, «подвижной войны» в сельских районах. Здесь они получали от местного населения поддержку, продовольствие и пополнение своих рядов. К восставшим присоединялись крестьяне, зачастую целыми семьями, разоренный люд — пауперы и люмпены, наемные работники мастерских, шахтеры с рудников и приисков, бродяги, беглые солдаты, соляные контрабандисты, безработные, грузчики и чернорабочие (кули). В рядах сектантов было много женщин, ибо секта утверждала их равенство с мужчинами. Следуя своему главному лозунгу «Чиновники притесняют — народ восстает!», повстанцы громили и сжигали управы в городах, убивали чиновников и их приспешников, а также шэньши и богачей.
Сектанты обещали населению освобождение от налогов и повинностей, наделение землей, присвоение чиновных должностей и наступление для своих сторонников благоденствия «Эры Белого Солнца». Поэтому главной целью повстанцев на первом этапе было уравнительное перераспределение имущества. Поскольку религиозным знаменем движения служило буддийское учение «Белого Лотоса», крестьянская война 1796-1804 гг. стала отчасти и религиозной, точнее, «еретической» войной, хотя секты не выступали открыто против других религий и учений — конфуцианства и даосизма. Началась полоса победоносных походов повстанцев со стремительными бросками и точными ударами по врагу. Под белыми треугольными знаменами бойцы сянъянской армии яростно бросались в бой с громовым кличем: «Милэ возродился!» Для них сошествие в мир Будды Майтрейи было началом «Великой смуты», за которой наступит счастливое царство божие на земле. Фанатически верившие в скорое наступление рая в Поднебесной, беззаветно преданные своему учению, отважные и дисциплинированные сектанты внушали страх солдатам императора. Привыкшие лишь к карательным операциям, руководимые трусливыми и бездарными командирами, правительственные войска не выдерживали натиска армий «Белого Лотоса», коих именовали «бандитами-сектантами» (цзяофэй).
Летом 1796 г. повстанцы тремя колоннами вторглись в провинцию Хэнань и, обрастая присоединившимися к ним местными отрядами, устремились к Великому каналу. Выход армии «Белого Лотоса» к этой важнейшей водной артерии мог прервать поступление продовольствия из бассейна реки Янцзы — житницы Китая — в столичную провинцию. В Пекине, особенно в Запретном городе, началась паника. Бывший богдохан Хунли, сочтя, что дни цинского господства в Китае сочтены, спешно вывез свои богатства в Маньчжурию — «священную родину» и тыловую базу династии Цин. Там по его приказу отвели реку, спрятали сокровища на дне в огромных каменных склепах и снова пустили ее по старому руслу. Смятение в столице нарастало, но неожиданно колонны наступавших «бандитов-сектантов» резко повернули обратно. Их командиры поняли, что у них не хватит сил пробиться к столице Цинской империи, а тем более взять ее штурмом. Не захотели они и надолго отрываться от основной зоны восстания на Северо-западе. В Пекине вздохнули с облегчением — гроза снова отодвинулась на периферию.
В ходе длительной «подвижной войны» религиозные и военные структуры «Белого Лотоса» практически слились воедино. Повстанческие армии, соединения и отряды строились по территориальному признаку, а внутри последних— по принадлежности к различным местным отделениям секты. Каждому соединению был присвоен свой особый «знак» (синий, желтый, белый, черный и др.). Свои армии и колонны сектанты так и называли — «сянъянская желтая», «дачжоуская черная», а самих себя — «тунцзянские синие», «белые дунсянцы» и т.д. В походах их сопровождал небоеспособный обоз. Его составляли члены семей бойцов и командиров — женщины, дети, старики и инвалиды. Их нельзя было оставлять, ибо, попав в руки карателей, они как «еретики» и «сектанты-бандиты» подверглись бы жестоким наказаниям. Такого рода обуза снижала и скорость и маневренность повстанческих сил.
Бойцы «Белого Лотоса» были вооружены не только мечами и пиками, но и мушкетами, аркебузами, кремневыми ружьями и пушками, захваченными у противника. Много было у них и самодельного огнестрельного оружия, в том числе деревянных пушек. Всем руководили вожди секты, а ее адепты составляли постоянный костяк армейских частей. Хотя были установлены воинские звания («командир авангарда», «командир тысячи» и т.д.), рядовые бойцы по-прежнему называли своих офицеров по-сектантски — «руководитель учения», «старший проповедник» и т.д. Вооруженные силы «Белого Лотоса» были более чем внушительны. Лагерь только одной сянъянской армии протянулся более чем на десять километров. В провинции Сычуань действовали армии в несколько десятков тысяч бойцов. Повстанцы не имели единого командования или штаба и действовали разобщенно. Тем не менее они стремились координировать свои действия и совершенствовать военную организацию. Для этого они трижды — в 1797, 1798 и в 1800гг. провели совместные совещания. На них вырабатывалась тактика и согласовывались ближайшие операции. Здесь же устраивались празднества — бойцам требовался отдых от походов и сражений. Пропагандируя учение «Белого Лотоса» перед местными жителями, сектанты, отбивая ладонями такт, хором исполняли молитвенные песнопения и проповеди — «гимны справедливости». Это были тексты их «священных свитков», положенные на популярные в народе мелодии.
Армии, колонны и отряды «Белого Лотоса» демонстрировали высокое искусство ведения маневренной войны. Переходя из одной провинции в другую, занимая на время все новые и новые территории, покидая их и двигаясь в различных направлениях, полководцы-сектанты избегали штурма городов и желаемых противником сражений. Они предпочитали неожиданные удары, небольшие схватки, постоянное маневрирование на больших просторах и стремительность передвижения. Вынуждая противника совершать тяжелые марши, повстанцы предельно изматывали его. Для правительственных войск такой темп оказался настолько изнурительным, что один из генералов доносил в Пекин: «Даже мулы и лошади в конце концов сдохнут, не говоря уже о людях». Сектанты стремительно атаковали неприятеля в самое неудобное для него время — ночью, на рассвете, под проливным дождем и при густом тумане. Они шли в бой и отступали под прикрытием дымовых завес. Навязывая ночные сражения, они пугали цинскую солдатню фейерверками, сигнальными ракетами и кострами, но особенно — своей излюбленной ночной атакой с факелами в руках. Умело используя преимущества местности, повстанцы устраивали врагу засады и неожиданные ловушки, нападая в самых узких и опасных местах.
Такого рода «подвижная война» привела к краху правительственной тактики «истребления и блокирования бандитов-сектантов». При всесильном императорском фаворите Хэшэне цинская армия, как и весь госаппарат, находилась в стадии глубокого разложения. Из-за казнокрадства солдатам месяцами не платили жалованья и по многу дней не выдавали паек, и они грабили население и чинили произвол. Командующие и офицерский состав стремились лишь к личной безопасности, успешной карьере и быстрому обогащению. Среди цинских военных на первый план вышли протеже Хэшэня — трусливые, бездарные и безынициативные карьеристы. В своих реляциях приписывая себе несуществующие «победы» и «достижения» в борьбе с «бандитами-сектантами», ловкие очковтиратели «выбивали» у императора, а точнее, у Хэшэня награды и повышения по службе. Многие из них просто боялись встречи с «религиозными мятежниками», предпочитая следовать за ними на почтительном расстоянии или отсиживаться за стенами укрепленных городов. Эти «герои» служили объектом язвительных насмешек и метких острот со стороны бойцов «Белого Лотоса». Чтобы хоть как-то оправдать себя в глазах начальства, некоторые цин-ские чиновники и военные сотнями убивали ни в чем не повинных мирных жителей, выдавая их за «мятежников-еретиков». В ходе карательных экспедиций в Хубэе были вырезаны десятки тысяч как безоружных сектантов, так и непричастных к движению обывателей. Только через два года после начала боевых действий правительственные войска одержали первую победу: в апреле 1798 г. им удалось окружить и уничтожить сянъянскую колонну под командованием Ци Ван и Яо Чжифу — наиболее сильное соединение хубэйских повстанцев. Гибель этого соединения и его выдающихся командиров явилась большим ударом для «Белого Лотоса».
Со второй половины 1798 г. вплоть до осени 1800 г. главным театром военных действий стала Сычуань. Здесь силам «Белого Лотоса» противостояли войска сычуаньского наместника Лэ Бао — опытного и умелого военачальника. Тем не менее в эти годы повстанцы одержали ряд побед — у Аньлэпина, вблизи Кайсяня, под Цаньси. Они угрожали Чэнду — главному городу Сычуани. После свержения Хэшэня его разложившихся военачальников сменили способные, опытные и ретивые командующие. Был выработан общий план действий, что усилило роль верховного главнокомандующего (цзинлюэ). Им сначала стал Лэ Бао, а затем искусный полководец и стратег «знаменный» монгол Элэдэнбао.
Правительство сделало ставку на всемерное усиление местных и регулярных частей. К 1799-1800 гг. особую роль стали играть руководимые помещиками, шэньши и чиновниками отряды «сельского ополчения» «сянъюн», куда помимо крестьян зачислялись и деклассированные элементы. Будучи местными жителями, бойцы «сянъюн» прекрасно знали тайные тропы и места, удобные для засад, служили прекрасными разведчиками, находившими лагеря и убежища сектантов. «Сянъюн» стало опасным и жестоким врагом повстанцев. Ополченцы заставляли крестьян строить укрепления против «бандитов-сектантов». С 1800 г. власти стали широко применять тактику «упорной обороны и оставления врагу опустошенной территории». С приближением повстанцев все население вместе с продовольствием, скотом и пожитками угонялось в горы или в укрепленные лагеря под охрану «сянъюн». Это лишало бойцов «Белого Лотоса» провианта и подкреплений из числа крестьян. Бывало, что сектанты, особенно женщины с детьми, проникнув под видом беженцев внутрь укрепленного лагеря, ночью открывали ворота для отряда своих единоверцев.
Создание «сельского ополчения» и укрепленных лагерей поставило сектантов в тяжелое положение. Лишенные возможности захватывать города, а вместе с ними и казенные амбары с зерном, повстанцы были вынуждены реквизировать продовольствие у населения, что вызывало у него чувство протеста. Измученное пятью годами войны крестьянство стало терять надежду на успех восстания и постепенно отходить от него. Сказывались и репрессии властей, проводимая ими политика «кнута и пряника». Разочарование и неверие в победу проникли и в ряды крестьянских армий — время шло, крови было пролито много, а «Эра Белого Солнца», обещанные изобилие и благополучие на земле не наступали. К этому времени многие наиболее убежденные и преданные сектанты и лидеры «Белого Лотоса» погибли в боях и походах, а вновь примкнувшие не отличались стойкостью. Каратели умело использовали изменения в настроениях крестьянства для повсеместного строительства его же руками укрепленных лагерей и осуществления тактики «упорной обороны и оставления врагу опустошенной территории».
В итоге с конца 1799 — начала 1800 г. в ходе Крестьянской войны «Белого Лотоса» наступил явный перелом. Повстанцы, поверив обещаниям полного прощения, стали капитулировать поодиночке и целыми отрядами. Так, один из честных и бескорыстных чиновников, пользовавшийся уважением в округе, явился в армию Ван Саньхуая и уговорил ее, сложив оружие, прийти с повинной в цинский лагерь. Когда же, поверив обещаниям, бойцы Ван Саньхуая выполнили эти условия капитуляции, цинские солдаты ринулись на уже безоружную толпу и убили несколько тысяч чрезмерно доверчивых. Бежать удалось лишь немногим. Сам же Ван Саньхуай был в клетке отвезен в Пекин. На допросах он и еще ряд ранее захваченных в плен полководцев-сектантов вели себя мужественно. Наконец Ван Саньхуай и Ло Цицин предстали перед особой императора, а также членами Военного совета — высшего правительственного органа. Вожди «Белого Лотоса» держались с достоинством и спокойствием, говоря о правительстве богдохана с насмешкой и осуждением. От такой дерзости Юнъянь пришел в дикую ярость. Ван Саньхуая разрубили на куски, а Ло Цицину, Гао Юньдэ и Жань Вэнь-чоу отрубили головы и выставили их на шестах.
Дабы ослабить «еретиков-разбойников» голодом, цинские войска всемерно препятствовали им проникать в не затронутые войной и еще не опустошенные районы. Власти стремились отрезать отряды «Белого Лотоса» от их баз снабженя. По приказу из Пекина местные чиновники уничтожали излишки зерна, которые могли стать добычей «религиозных бандитов». Голод стал надежным союзником цинских войск. В поисках пропитания бойцы «Белого Лотоса» вынуждены были совершать ненужные в военном отношении рейды, что еще больше изматывало их силы. Недоедание ослабляло боеспособность повстанцев и вынуждало отнимать продовольствие у крестьянства. Местные жители проникались враждебностью к пришельцам, оказывали помощь «сельскому ополчению» и цинским войскам. Крестьянская война длилась уже несколько лет, а деревня так ничего и не получила из обещанного в сектантских проповедях. Из-за военного разорения положение людей только ухудшалось. Вместе с верой в блаженную «Эру Белого Солнца» уходил в прошлое и первоначальный боевой настрой сельских жителей, они хотели выйти из войны и вернуться к мирному труду. В рядах самих бойцов стала сказываться усталость, и лишь страх перед неминуемой казнью в случае сдачи врагу заставлял не складывать оружие.
В ходе военных действий наступил резкий перелом. К осени 1802 г. погибли все крупные полководцы «Белого Лотоса». Прославленный Сюй Тяньдэ и Фань Жэньцзэ утонули при переправе через реки, Лэн Тяньлу и Жань Тяньюань пали в боях, Ван Тинчжао был в клетке отвезен в Пекин на казнь, Гао Эр и Ма У попали в плен и сложили головы на плахе. Их армии, колонны и соединения были разбиты или рассеялись. Император Юнъянь на радостях поспешил праздновать победу, однако оставшиеся отряды сектантов еще более двух лет продолжали героическую борьбу. Их реальные возможности для успешных действий все более суживались. Крупные операции уступили место действиям среднего, а затем и мелкого масштаба. Повстанцы вступали на путь полупартизанской борьбы. В новой обстановке наиболее живучими оказывались средние и мелкие отряды. Цинские силы все больше вытесняли их с хлебородных густонаселенных равнин в глухие малолюдные окраины — горные и лесные районы. Слабеющие отряды «еретиков» сами старались держаться вблизи труднодоступных мест, чтобы при случае укрыться там от натиска превосходящих сил врага. Сектанты все чаще изымали зерно в деревнях, окончательно отталкивая от себя крестьянство.
Летом 1802 г. была разбита оттесненная в глухой безлюдный район последняя крупная группировка сектантов под командованием Гоу Вэньмина. В следующем году он попал в плен и сложил голову на плахе. Среди измотанных и полуголодных повстанцев свирепствовали болезни, косившие их ряды. Однако еще целых два года разрозненные отряды «Белого Лотоса» вели героическую борьбу, применяя полупартизанскую тактику «небольшим числом одолеть многих». Война переместилась в большой горный и лесистый район на стыке провинций Сычуань, Хубэй и Шэньси, протянувшийся на пятьсот километров с северо-запада на юго-восток и на триста километров с севера на юг. Этот район стал последним театром военных действий. Вокруг него в 1803-1804 гг. власти создали четыре укрепленные линии и стянули сюда большое количество войск, в том числе армию Лэ Бао и отряды «Зеленого знамени» Ян Юйчуня. Операциями руководили главнокомандующий Элэдэн-бао и Дэ Лэнтай. Каратели перешли к массированному прочесыванию района, беспощадно уничтожая поредевшие отряды «Белого Лотоса» и помогавшее им местное население. Последние отряды повстанцев были разгромлены летом 1805 г. Так закончилась Крестьянская война «Белого Лотоса», охватившая пять провинций Северо-Запада. Подавление «бандитов-сектантов» обошлось цинским властям в 200 млн. лянов серебра, что равнялось доходам казны за четыре года. Несмотря на военную победу, цинский режим, вышел из кровавой эпопеи 1796-1805 гг. значительно ослабленным. Удар, нанесенный ему армиями «Белого Лотоса», во многом обесценил достижения периода правления императора Хунли (1735-1795) и вскрыл таящуюся за величественным фасадом внутреннюю слабость Цинской империи.
Как справедливо заметил в свое время Наполеон, «пушками секты не истребишь!». Уже в 1813-1814 гг. в Северном Китае произошло новое крупное восстание, организованное ответвлением «Белого Лотоса» — сектой «Небесный Разум» («Тяньлицзяо»), а его бойцы даже смогли ворваться в императорский дворец в Пекине.
