2. Маньчжурский и шанхайский инциденты

Сайт «Военная литература»: militera.lib.ru Издание: История войны на Тихом океане (в пяти томах). — М.: Издательство Иностранной литературы, 1957, 1958.

Взрыв в Лютяогоу

«В ближайшее время в Маньчжурии, очевидно, что-то произойдет», «Квантунская армия непременно предпримет какие-то действия», — такого рода слухи начиная с лета 1931 года стали распространяться среди хорошо осведомленных кругов Японии. В сентябре участились случаи передвижения и маневров войск Квантунской армии. Расширилась переписка центральных органов с Квантунской армией, осуществлявшаяся через курьеров и при помощи телеграфа. Вдоль всей Южно-Маньчжурской железной дороги создалась тревожная обстановка, местное население, чувствовавшее приближение войны, было охвачено страхом. Из Японии в Маньчжурию один за другим прибывали всякого рода авантюристы и коммерсанты.

14 сентября генерал-майор Татэкава Ёсицугу, занимавший в то время пост начальника первого отдела Генерального штаба, по приказу военного министра выехал из Токио в Квантунскую армию с секретным заданием. Ходили слухи, что его миссия состояла в том, чтобы заставить японскую армию прекратить разработку плана, [187] который наполовину уже стал достоянием гласности. Однако сам Татэкава, так же как и заместитель начальника Генерального штаба генерал-лейтенант Ниномия Харусигэ и начальник военного управления военного министерства генерал-лейтенант Косио Кунинака, относился к той категории лиц, которые играли главную роль в закулисных делах армии, замышлявшей какие-то действия в Маньчжурии.

Но генерал-майор Татэкава, прибывший 18 сентября в Мукден, даже не пытался связаться со штабом Квантунской армии, чтобы передать это срочное секретное распоряжение, а провел ночь в одном из городских ресторанов. Как раз в эту ночь и произошел инцидент.

18 сентября в 10 часов вечера в Лютяогоу, севернее Мукдена, произошел небольшой взрыв. Лишь очень немногие обратили на него внимание, но даже те, кто услышал его, решили, что происходят очередные маневры японских войск, продолжавшиеся в течение нескольких дней. Однако именно этот взрыв послужил сигналом, возвестившим о начале второй мировой войны, которая длилась пятнадцать лет. Но в то время вряд ли кто мог предположить это.

Даже по сравнению с инцидентом в Сараеве, который разжег пламя первой мировой войны, это было совершенно незначительное и случайное событие. «Действительно, 18 сентября приблизительно в 10 часов 30 минут на железной дороге или поблизости от нее произошел взрыв. Если этот взрыв и причинил ущерб железной дороге, то он был настолько незначительным, что совершенно не помешал своевременному прибытию поезда, следовавшего в южном направлении от станции Чанчунь. И сам по себе этот случай не давал оснований для начала военных действий», — отмечалось в докладе Литтона. По словам Литтона, этот взрыв, по существу, не причинил никакого ущерба ЮМЖД. Не было даже известно, кто и с какой целью произвел этот взрыв, но если бы даже это удалось установить, все равно этот случай не должен был привести к таким серьезным последствиям, каким явился так называемый маньчжурский инцидент. [188]

Несмотря на все вышесказанное, взрыв вызвал немедленные действия со стороны японской армии, расположенной в Маньчжурии, которые начались с поразительной быстротой, гораздо быстрее, чем это делалось даже во время чрезвычайных маневров. Уже через час после взрыва японские караульные части, дислоцировавшиеся в Мукдене, начали наступление на большие казармы, расположенные в северной части города, недалеко от японских частей. В ту же ночь все находившиеся в Маньчжурии японские войска провели концентрированное наступление на китайские военные казармы в Мукдене, Чанчуне, Сыпингае, Гунчжулине и других городах.

Утром 19 сентября над Мукденом уже развевался японский государственный флаг. К середине дня 19 сентября японская армия полностью захватила в свои руки контроль над ЮМЖД, а 23 сентября оккупировала город Гирин. 21 сентября дислоцировавшаяся в Корее японская бригада без императорского приказа, по личному распоряжению командующего японскими войсками в Корее генерала Хаяси Тэцудзиро перешла через реку Ялуцзян и вступила в пределы Маньчжурии. В течение пяти дней после возникновения инцидента все важные населенные пункты провинции Мукден и Гирин были захвачены японскими войсками.

К моменту возникновения инцидента японские войска в Маньчжурии, состоявшие из двух дивизий и отдельных частей караульной службы, насчитывали в общей сложности лишь 10400 человек, а вместе с бригадой, прибывшей из Кореи уже после инцидента, — 14 тысяч. Однако благодаря тщательной подготовке и внезапности нападения японским войскам удалось разгромить почти стотысячную армию Чжан Сюэ-ляна, которая, по существу, не оказала им почти никакого сопротивления.

Не говоря уже о самом инциденте, весть о том, что японские войска с такой быстротой захватили Южную Маньчжурию, повергла в изумление весь мир. 19 сентября состоялось экстренное заседание японского кабинета министров, на котором был определен политический курс правительства. Было решено не допускать дальнейшего расширения инцидента в Маньчжурии. Тогда же [189] японским дипломатическим органам за границей была направлена секретная инструкция, в которой указывалось, что «в настоящее время политика правительства состоит в том, чтобы по возможности не допускать дальнейшего расширения инцидента и прекратить военные действия там, где наши войска добились превосходства».

Однако, столкнувшись с фактом расширения военных действий в Маньчжурии, правительство, возглавляемое премьер-министром Вакацуки и министром иностранных дел Сидэхара, находилось в состоянии полной растерянности. Несмотря на то, что в течение ряда дней проходили экстренные заседания кабинета министров, оно так и не смогло принять каких-либо эффективных мер для разрешения инцидента.

На заседании кабинета 21 сентября военный министр Минами предложил направить в Маньчжурию подкрепления, но министр иностранных дел Сидэхара и министр финансов Иноуэ выступили против этого предложения. Тем не менее японская армия, дислоцировавшаяся в Корее, не дожидаясь решения правительства, перешла корейско-маньчжурскую границу, и когда на следующий день, 22 сентября, на заседании кабинета военный министр сообщил об этом, правительство вынуждено было задним числом санкционировать действия армии.

Наконец 24 сентября правительство сделало официальное заявление о своей позиции в вопросе о событиях 18 сентября. В заявлении говорилось, что правительство стремится не допустить дальнейшего расширения инцидента и желает уладить его на месте. Однако это заявление не оказало никакого влияния на военщину и войска, расположенные в Маньчжурии; Квантунская армия все более активизировала свою деятельность, расширяя сферу военных действий. 8 октября японские войска подвергли бомбардировке город Цзиньчжоу, продвинулись на север Маньчжурии и заняли город Цицикар.

Намеченная правительством линия прекращения военных действий все время изменялась и исправлялась. Развитие военных событий вскрыло противоречия между дипломатией и военными кругами и показало политическую слабость правительства. [190]

Правительство шло на поводу у армии, а главное командование армии — на поводу у Квантунской армии.

Позиция держав

Инцидент в Маньчжурии на следующий же день, 19 сентября, стал известен всему миру. В этот день в Женеве должна была открыться 12-я сессия Ассамблеи Лиги Наций. Во второй половине дня состоялось 65-е заседание Совета Лиги. Представители Японии и Китая тут же передали в Совет свои первые доклады относительно событий 18 сентября. 21 сентября Китай официально внес в Лигу Наций вопрос об агрессивных действиях Японии. 22 сентября Лига Наций направила Японии и Китаю телеграммы идентичного содержания, в которых предлагала приложить усилия к тому, чтобы не допустить дальнейшего расширения инцидента и немедленно отозвать войска обоих государств.

В ответ на эту телеграмму японское правительство заявило 23 сентября, что «Япония не имеет никаких территориальных притязаний в Маньчжурии и в самый кратчайший срок отведет свои войска из зоны железной дороги». Лига Наций одобрила это заявление. 30 сентября Совет Лиги единогласно, включая Японию, принял резолюцию, призывающую не допускать дальнейшего расширения инцидента.

Японское правительство своим заявлением, а также подписью под резолюцией Лиги Наций обещало всему миру не допускать дальнейшего расширения инцидента и немедленно вывести свои войска. Однако события развивались независимо от японской дипломатии. Бомбардировке города Цзиньчжоу 8 октября накалила обстановку в Лиге Наций и привела к тому, что 15 октября при голосовании резолюции о приглашении американского представителя на заседании Лиги Наций Япония оказалась изолированной. Тридцатью голосами против одного был принят проект резолюции, требовавший вывода японских войск из Маньчжурии до следующего заседания Совета, то есть до 16 ноября.

Однако такая твердая позиция Лиги Наций была поддержана [191] в основном малыми странами, чье возмущение вероломством Японии объяснялось главным образом моральными соображениями. Но без участия США и Англии, имевших в Маньчжурии непосредственные материальные интересы, позиция Лиги Наций не была бы подкреплена реальной силой. Вот почему Лига Наций внимательно следила за позицией американского правительства и прежде всего решила пригласить представителя США на заседание в качестве наблюдателя.

22 сентября, то есть вскоре после возникновения инцидента, государственный секретарь США Стимсон обратился с заявлением к японскому послу в Соединенных Штатах Дэбути, в котором указал, что американская сторона рассматривает инцидент как результат экстремистских действий Квантунской армии и уверена, что японское правительство само в состоянии справиться с создавшимся положением. Таким образом, американское заявление было выдержано в очень мягких тонах. По поводу инцидента Стимсон сказал: «Мы были уверены в том, что министерство иностранных дел Японии и министр иностранных дел Сидэхара сами в состоянии справиться с создавшимся положением». Из этих слов Стимсон а видно, что он рассматривал инцидент как результат столкновения в Японии двух сил; он с доверием относился к политике японского правительства, обещавшего не допустить расширения инцидента.

Однако дальнейшее развитие военных действий и особенно бомбардировка 8 октября города Цзиньчжоу заставили США изменить свое отношение к Японии. Америка, считавшая себя защитницей договора девяти держав и антивоенного пакта Келлога — Бриана, заняла в маньчжурском вопросе твердую позицию, выступив против нарушения равновесия сил, вызванного военными действиями японцев. После того как стала очевидной опасность вытеснения американского капитала с маньчжурского рынка, который в связи с экономическим кризисом приобретал для него все большее значение, позиция Соединенных Штатов стала более твердой.

7 января государственный секретарь США выступил с заявлением, в котором в ответ на действия Японии в [192] Маньчжурии выдвинул принцип «непризнания». Однако это заявление, известное как доктрина Стимсона, было сделано под влиянием изоляционизма, который начал играть все более заметную роль во внешней политике Соединенных Штатов после экономического кризиса 1929 года. В своем заявлении Стимсон ограничился лишь провозглашением принципа «непризнания», никак не затронув действий Японии.

Позиция Англии по-прежнему оставалась пассивной. Дело в том, что начиная с 1927 года стали совершенно отчетливо проявляться противоречия между США и Великобританией. Они проявились и в маньчжурском вопросе на Дальнем Востоке. Англия, чьи интересы во Внутреннем Китае были особенно велики, не так твердо, как Соединенные Штаты, отстаивала принцип соблюдения договоров. Прежде всего она добивалась практического удовлетворения собственных интересов. Считая Маньчжурию наиболее подходящим местом для пребывания японских вооруженных сил, угрожавших ее интересам в Китае, Англия удовлетворилась бы тем, если бы Япония ограничила свои действия одной Маньчжурией.

В связи с заявлением Стимсона английское правительство опубликовало коммюнике, в котором отмечалось, что поскольку Япония уже заявила о том, что она будет настойчиво проводить политику «открытых дверей» и стоит за участие других государств в развитии промышленности Маньчжурии и за сотрудничество с ними, то Англия «не считает необходимым направлять японскому правительству какую-либо официальную ноту». Таким образом, Англия, по существу, поддержала действия Японии, что привело к обострению ее отношений с Соединенными Штатами.

Лига Наций оказалась совершенно бессильной: она лишь бесконечно заседала и выступала с заявлениями, а США и Англия действовали разобщенно. В результате захват Маньчжурии не встретил серьезного противодействия со стороны международных сил. Японская армия оккупировала город Цицикар, установив контроль над всей провинцией Хэйлунцзян в Северной Маньчжурии. Получив новые подкрепления из Японии и Кореи, 22 декабря [193] под предлогом «подавления мятежников в районе Ляоси», она начала военные действия в районе Ляоси (к западу от реки Ляохэ). 3 января 1932 года японские войска заняли последний опорный пункт Китая в Маньчжурии — город Цзиньчжоу.

В течение каких-нибудь трех месяцев японская армия полностью овладела тремя провинциями на северо-востоке Китая. Такой быстрый захват Маньчжурии стал возможен благодаря выгодной для Японии международной обстановке, характеризовавшейся усилением противоречий между Англией и Соединенными Штатами.

Однако существовали еще две причины, облегчившие Японии захват Маньчжурии.

Во-первых, внутреннее положение Китая. Как уже отмечалось выше, Коммунистическая партия Китая после свержения уханьского правительства вступила в открытую борьбу против гоминьдановского правительства. Благодаря укреплению Красной армии и советских районов ей удалось создать огромный советский район с центром в провинции Цзянси, где были созданы прочные опорные пункты, охватывавшие около тридцати уездов с населением в несколько десятков миллионов человек.

Для гоминьдановского правительства укрепление советских районов представляло большую опасность, чем захват Японией Маньчжурии. Поэтому с декабря 1930 года Чан Кай-ши начал проводить массовые карательные операции против Красной армии. Не ограничившись этим, Чан Кай-ши с мая по сентябрь 1931 года, возглавив армию, насчитывавшую свыше 300 тысяч человек, предпринял операцию по окружению советских районов. Однако эта операция окончилась полным поражением чанкайшистских войск.

Даже после возникновения маньчжурского инцидента гоминьдановское правительство, несмотря на требования Чжан Сюэ-ляна, не только не направило ни одного солдата против японских войск, но начало свой пятый поход против Красной армии. Политическая раздробленность Китая и его военная слабость настолько облегчили действия японской армии, что она не встретила на своем пути никакого сопротивления. Говорят даже, что [194] милитаристские клики Северо-Восточных провинций капитулировали перед японской армией в связи с тем, что гоминьдановское правительство начало проводить мероприятия по уничтожению военных клик в стране.

Вторым условием, облегчившим Японии захват Маньчжурии, можно считать страх, который вызвал у великих держав факт укрепления Советского Союза. Империалистические государства начали бояться мощи Советского Союза, который успешно выполнял свой первый пятилетний план и продолжал развиваться, не испытывая последствий мирового экономического кризиса. Под влиянием Советского Союза китайская революция добивалась все новых успехов. В такой обстановке империалистические государства, стремившиеся сохранить Китай на положении колонии, стали проявлять особенно большую заинтересованность в том, чтобы помешать распространению влияния СССР. Несмотря на то, что захват Маньчжурии означал для великих держав сокращение рынков сбыта, он был выгоден для них с точки зрения создания плацдарма империалистических стран против Советского Союза. Внешние условия в значительной мере способствовали этому. Таким образом, действия Японии в Маньчжурии окончились успешно и ей удалось избежать вмешательства великих держав.

Вторичное запрещение вывоза золота и образование правительства Инукаи

Агрессия против Маньчжурии со всей неизбежностью вытекала из того курса, которого придерживались японские политические деятели и капиталисты. Она была предпринята для того, чтобы путем завоевания внешнего рынка помочь японскому капитализму, находившемуся на краю гибели, выбраться из кризиса, а также путем вооруженного захвата Маньчжурии разрубить тот узел вопросов, который был связан с ее эксплуатацией. Кроме того, эта агрессия имела целью направить на путь внешней агрессии недовольство японского народа, испытывавшего тяжелые материальные лишения в результате кризиса и сопутствующей ему политики рационализации [195] производства. Несмотря на то, что в то время самочинные действия военщины представляли серьезную опасность, в основных своих целях — в вопросе о захвате Маньчжурии — и военщина и капиталисты были едины.

Поэтому хотя японское правительство и колебалось, но в конечном счете оно пошло на поводу у военщины. Рассматривая захват Маньчжурии как одно из мероприятий государственной политики, оно стало сотрудничать с военными кругами. Японский капитализм, который в своей внешней политике должен был форсировать захват Маньчжурии, в области внутренней политики стал перед необходимостью перейти к политике инфляции как новому способу ограбления трудящихся. Незадолго до этого капиталистические круги с целью выхода из финансового кризиса отменили эмбарго на вывоз золота и стали проводить политику дефляции. Теперь же в интересах капиталистов необходимо было вновь запретить вывоз золота и перейти к политике инфляции. Отмена золотого стандарта в ряде стран, и прежде всего в Англии, а также возникновение маньчжурского инцидента ускорили осуществление этой политики.

Финансовый кризис, приведший в июле 1931 года к краху германской экономики, становился все более глубоким. В Англии, которая прилагала отчаянные усилия к тому, чтобы предотвратить катастрофу, лейбористское правительство ушло в отставку и было образовано правительство национального единства. 21 сентября 1931 года на третий день после взрыва в Лютяогоу это правительство заявило всему миру об отмене золотого стандарта. Заявление английского правительства произвело переполох на мировом финансовом рынке. Государства одно за другим отказывались от золотого стандарта. Общее положение оказало влияние и на Японию. Начали циркулировать слухи, что и в Японии рано или поздно снова будет запрещен вывоз золота. Принадлежащие дзайбацу крупные банки в надежде получить огромные прибыли от вторичного запрещения вывоза золота стали лихорадочно вкладывать капиталы в ценные бумаги в долларах. Эти операции известны как «скупка долларов», проводившаяся дзайбацу. [196]

Операции по «скупке долларов» стали возможными в результате сговора между дзайбацу и правительством. Крупные банковские компании дзайбацу жаждали за счет обнищания народа получить на этих операциях огромные барыши. Когда встал вопрос о ратификации Лондонского соглашения, заключенного в июле 1930 года, через банк «Сёкин гинко» начала осуществляться продажа долларов. Как видно из приводимой ниже таблицы, их было продано на общую сумму 760 миллионов иен. Причем после отказа Англии от золотого стандарта только банк Сумитомо — «Сумитомо гинко» — скупил долларовых бумаг на 40 миллионов иен, банк Мицуи — «Мицуи гинко» — на 45 миллионов, банк Мицубиси — «Мицубиси гинко» — на 20 миллионов, а банк «Мицуи буссан» — на 30 миллионов иен. Всего этими принадлежащими дзайбацу банками было скуплено долларов на сумму свыше 130 миллионов иен.

Продажа долларов через банк «Сёкин гинко»

Скупка долларов вызвала сильное возмущение во всех слоях общества. Военщина и различные правые организации, ловко используя это возмущение народа, стремились усилить свое влияние. [197]

Утечка золота в связи с операциями по скупке долларов приняла особенно большие размеры после отмены Англией золотого стандарта. Это, с одной стороны, привело к полному расстройству финансов, а с другой — создало чрезвычайно тяжелое положение в промышленности, которая уже находилась в состоянии глубокой депрессии. Кризис в промышленности сопровождался серьезным политическим кризисом, и именно с целью выхода из этого кризиса монополистический капитал должен был запретить вывоз золота и вновь перейти к политике инфляции. Мировой экономический кризис и особенно обесценение китайского серебра нанесли серьезный удар японским промышленникам, вложившим огромные капиталы в японскую текстильную промышленность, которая работала на экспорт. В связи с проникновением на восточные рынки английских хлопчатобумажных товаров в результате отмены в Англии золотого стандарта эти инвеститоры понесли громадный ущерб. Выше уже отмечалось, что японские капиталисты, вложившие свой капитал в текстильную промышленность, настойчиво требовали запрета вывоза золота и осуществления демпинга, основанного на низком валютном курсе, и что выработанный кабинетом Хамагути первоначальный проект преодоления экономического кризиса по существу был провален.

Что же касается разрекламированного этим планом «сокращения количества денежных знаков, находившихся в обращении», то из-за сопротивления низших чиновников, перед которыми встала угроза сокращения жалованья, и требований военщины об увеличении военных расходов, а также в связи с ассигнованиями средств на мероприятия по борьбе с депрессией количество денежных знаков продолжало расти. Это привело к тому, что правительство само было вынуждено отказаться от политики дефляции. Требования военщины о значительном увеличении военных расходов, с которыми она выступила после захвата Маньчжурии, предполагали переход к политике инфляции на основе вторичного запрета вывоза золота. Подобные требования японского капитала нашли свое выражение в заявлении, с которым партия Сэйкжай, [198]находившаяся тогда в оппозиции, выступила 10 ноября 1931 года. В заявлении открыто выдвигалось требование «вновь запретить вывоз золота». Дело в том, что возможности политики рационализации, иными словами, политики дефляции, к которой прибегли два кабинета партии Минсэйто с целью преодоления экономического кризиса, уже были исчерпаны, и японская буржуазия требовала проведения такой политики, которая соответствовала бы новой обстановке.

Противоречия между развитием маньчжурских событий и внешней политикой Сидэхара, тупик, в котором оказались финансы страны в результате финансовой политики Иноуэ, неверие широких народных масс в мероприятия правительства по борьбе с депрессией поколебали положение правительства Вакацуки. Мероприятия правительства, проводившиеся им после маньчжурских событий, вскрыли его политическую беспомощность. В связи с этим часть членов существовавших тогда политических партий, которые были недовольны политикой правительства, начала настаивать на создании «коалиционного правительства» по примеру правительства национального единства, образованного в Англии. Создание такого правительства требовали член партии Сэйюкай Кухара Фусаносукэ, шурин одного из представителей новых концернов Аюкава Гисукэ, министр внутренних дел Адати Кэндзо, являвшийся членом партии Минсэйто, и другие. Адати, занимавший такой важный пост в правительстве Вакацуки, как пост министра внутренних дел, был недоволен мероприятиями правительства, проводившимися по инициативе премьер-министра Вакацуки, министра финансов Иноуэ и министра иностранных дел Сидэхара. Он связался с армейской группой сторонников реформ, возглавляемой генерал-лейтенантом Араки, а также с руководителями оппозиционной партии Токонами Такэдзиро и Кухара Фусаносукэ и упорно настаивал на создании коалиционного правительства.

Целью группы Адати было добиться смены правительства партии Минсэйто, которому уже не долго оставалось находиться у власти. Эта группа намеревалась, [199] связавшись с партией Сэйюкай, захватить в свои руки политическое руководство в стране и, если удастся, сформировать новый кабинет. Однако внутри самой партии Сэйюкай Мори Каку и Судзуки Кисабуро прилагали все силы для создания нового кабинета, который целиком состоял бы из представителей партии Сэйюкай. Мори и Судзуки привлекли на свою сторону председателя партии Инукаи. Таким образом, затея с образованием коалиционного правительства успеха не имела.

Действия министра внутренних дел Адати привели к расколу правительства партии Минсэйто; оно начало разваливаться изнутри и в конце концов 11 декабря ушло в отставку. В связи с этим Адати и Накано Масатакэ, настаивавшие на том, чтобы партия Минсэйто, как непосредственная виновница правительственного кризиса, возглавила коалиционное правительство, вышли из партии и создали новую партию — Народный союз, первую политическую партию фашистского типа. Но действия Адати не встретили сочувствия у партии Сэйюкай, и через день, 13 декабря, она сформировала свое правительство во главе с Инукаи. Это правительство было последним партийным правительством в Японии.

При формировании правительства генерал-лейтенант Араки Садао, представлявший в армии группу сторонников реформ, был назначен военным министром, а Мори Каку, активно выступавший за осуществление агрессии на материке, — генеральным секретарем кабинета. Тот факт, что при формировании кабинета предпочтение отдавалось военщине и правым элементам, свидетельствовал о слабости правительства.

Как и следовало ожидать, новое правительство в первый же день своего существования запретило вывоз золота. Так был сделан первый шаг по пути изменения политики. Следующим его шагом было запрещение обмена бумажных денег на золото. Все это вело к инфляции.

Правительство Инукаи должно было прийти к власти, и оно действительно пришло к власти в результате краха политики рационализации и развития событий после «маньчжурского инцидента», а также в связи с изменением политики буржуазии. Хотя это правительство и делало [200]вид, что оно ослабило свои связи с крайне правыми силами, во главе которых стояла военщина, однако пересмотрело всю политику партии Минсэйто и стало выступать за расширение агрессии в Маньчжурии. Партия Сэйюкай, являвшаяся в прошлом партией меньшинства, созвав 60-ю сессию парламента, поспешила распустить ее. На выборах эта партия, проведшая предвыборную кампанию под лозунгом борьбы с депрессией, получила подавляющее большинство голосов; если раньше она имела в парламенте 171 место, то теперь это число возросло до 303, тогда как количество мандатов партии Минсэйто сократилось с 247 до 146.

Таким образом, правительство Инукаи, обеспечив себе подавляющее большинство в парламенте, стало проводить политику инфляции, предполагавшую значительное увеличение чрезвычайных военных расходов, необходимых для расширения агрессии в Маньчжурии.

Шанхайский инцидент

Легкость, с какой Япония захватила Маньчжурию, еще больше укрепила желание японских империалистов предпринять агрессию против Китая. Успех японской армии в Маньчжурии, огромная сумма, ассигнованная на чрезвычайные военные расходы, которую удалось благодаря этому заполучить военным кругам, подняли дух всегда выступавшего против армии военно-морского флота, который решил предпринять что-нибудь в Шанхае, входившем в сферу его влияния. Напряженность положения в Китае еще больше подталкивала японский флот на агрессивные действия.

Шанхай — это самый крупный город Китая, шанхайские рабочие и студенты всегда отличались высоким сознанием, поэтому Шанхай наиболее решительно выступил против японской агрессии в Маньчжурии. 22 сентября, то есть сразу же после инцидента в Лютяогоу, в Шанхае состоялся массовый антияпонский митинг, на котором была создана Лига борьбы против Японии, за спасение родины. С этого дня в городе все чаще стали проводиться антияпонские демонстрации и митинги. Все [201] это нервировало японских резидентов, дипломатические миссии и десантные войска японских военно-морских сил, расположенных в Шанхае.

18 января 1932 года в Шанхае было ранено несколько японских бонз. 20 января японские резиденты в Шанхае, использовав в качестве предлога этот случай, созвали митинг и приняли решение просить японское правительство ввести в Шанхай войска. До этого момента японский флот имел в Китае отряд канонерок, стоявших на реке Янцзы.

21 января под предлогом защиты японских резидентов в Шанхае командование флота приняло решение направить в Китай дополнительно крейсер «Ои» и 15-й отряд эсминцев в составе четырех судов. 23 января этот отряд прибыл в Шанхай, высадив на берег подразделение морской пехоты. 28 января сюда же был доставлен второй десант. Всего в японском сеттльменте в Шанхае сосредоточилось до 2800 солдат японской морской пехоты.

Опираясь на этот десант и воспользовавшись инцидентом с ранением японских бонз, японские власти потребовали от шанхайского муниципалитета вывести из Шанхая китайские войска. В тот же день японская сторона односторонним актом расширила границы района, охраняемого японской морской пехотой, за пределы японского сеттльмента в Шанхае и заявила, что ровно в ноль часов 29 января она начнет размещение своих войск в указанном районе. Не дожидаясь ответа китайских властей, японское командование приступило к выполнению своего плана. В ту же ночь между китайскими войсками, охранявшими район северной части улицы Сычуань, и отрядом японских войск, продвинувшимся в этот район, произошло столкновение.

Столкновение сразу же приняло характер уличного боя. На рассвете японские самолеты, базировавшиеся на авианосец, подвергли город бомбардировке. Несмотря на это, японским войскам был дан жестокий бой. Китайская 19-я армия, охранявшая район Шанхая, в отличие от войск, руководимых маньчжурской военной кликой, которая была обращена в бегство японцами, обладала высоким чувством национального самосознания и пользовалась [202] искренней поддержкой шанхайских рабочих и всего городского населения. Все это привело к тому, что на сей раз Япония сильно просчиталась. В связи с тем, что интересы великих держав в Шанхае были весьма значительными, дипломатические представители иностранных государств выступили за урегулирование инцидента. Так было заключено временное соглашение о прекращении военных действий.

Но это не входило в планы Японии. Главнокомандующий японским флотом в Китае вице-адмирал Номура заявил:

«Некоторое время не следует противиться проведению переговоров о перемирии, чтобы не действовать на нервы Англии и Соединенным Штатам. Надо подождать прибытия войск, и тогда, продемонстрировав мощь нашей армии, мы уничтожим все, что в будущем может явиться причиной новых беспорядков. Думаю, что такое решение является единственно правильным. В любом случае необходимо дождаться прибытия войск и только после этого нанести решительный удар»{54}.

Как и следовало ожидать, кабинет министров на своем заседании 3 февраля принял решение направить в Китай подкрепления. Уже 7 февраля японская смешанная бригада высадилась в районе Усуна, севернее Шанхая, и начала наступление на 19-ю армию стыла. 13 февраля в Шанхай прибыли главные силы японской армии — 9-я дивизия. Силами этих войск было предпринято генеральное наступление.

Однако и эти войска были не в состоянии нанести решительный удар китайской армии. Сопротивление китайских войск оказалось сильнее, чем ожидало японское командование. Японские войска так и не смогли продвинуться ни на шаг дальше побережья. Поэтому Япония перебросила в район Шанхая новые подкрепления. Сюда были направлены 11-я и 14-я дивизии под командованием генерала Сиракава Ёсинори. Пустив в ход авиацию, флот и все виды современного оружия, японская армия предприняла новое наступление. К 1 марта [203] японским войскам удалось наконец захватить северную часть Шанхая.

Позиция кабинета Инукаи и дипломатии Ёсидзава в отношении шанхайских событий была более активной по сравнению с той, какую заняло растерявшееся перед лицом неожиданных событий правительство Вакацуки и дипломатия Сидэхара во время маньчжурского инцидента. Войска Японии, переброшенные в Шанхай, состояли из трех с половиной дивизий и нескольких десятков военных судов и в два раза превышали численность японских войск, осуществивших захват Маньчжурии. Однако на этот раз ход военных действий принял совершенно иной оборот, чем в Маньчжурии.

Надежды Японии на успех агрессии оказались тщетными. Японская армия, ведя ожесточенные бои, столкнулась с сильным сопротивлением не только со стороны китайских войск, но и со стороны всего китайского народа. К тому же большинство великих держав отказалось признать самовольные военные действия японцев. Общественность всех стран выступила с резкой критикой действий Японии. Англия и США, чрезвычайно заинтересованные в этом районе Китая, заявили резкий протест против продвижения японских войск к берегам Янцзы.

2 февраля послы Англии, Соединенных Штатов и Франции в Китае предложили совместный проект урегулирования конфликта. В дальнейшем они неоднократно выступали с предложением о перемирии и установлении нейтральной зоны, выражая протест против действий Японии.

Как уже отмечалось выше, 24 февраля государственный секретарь США Стимсон выступил с заявлением, осуждавшим действия Японии. 3 марта в Женеве открылась сессия Ассамблеи Лиги Наций, посвященная обсуждению японо-китайского конфликта. Невыгодная для Японии международная обстановка, а также неудачи на фронте вынудили ее отказаться от продолжения военных действий. В связи с тем, что 3 марта создалось положение, позволявшее прекратить военные действия без ущерба для престижа, командование японских войск в [204] Шанхае опубликовало заявление о прекращении операции. При посредничестве дипломатических представителей третьих стран вновь началось обсуждение вопроса о заключении соглашения о перемирии.

Переговоры, которые велись между представителями военного командования Японии и Китая, продвигались с большим трудом, то прерываясь, то возобновляясь. Однако 5 мая японо-китайское соглашение о прекращении военных действий было наконец официально подписано. Японские войска были выведены из Шанхая, и, таким образом, военные действия в Шанхае прекратились.

Шанхайский инцидент благодаря сопротивлению китайского народа и прежде всего благодаря мужественной борьбе 19-й армии, которая сражалась на передовой линии, окончился полным провалом для Японии. В этих событиях гоминьдановское правительство заняло, как всегда, пораженческую позицию. Оно не только не проявило решимости организовать всенародное сопротивление японской армии, но скорее придерживалось курса на уничтожение с помощью японских войск 19-й армии, которая находилась под сильным влиянием Коммунистической партии Китая. Гоминьдановское правительство не оказало никакой помощи войскам, сражавшимся на передовой линии борьбы с японской агрессией.

Однако в противовес такой позиции правительства рабочие и студенты различных городов Китая организовали героическую помощь войскам 19-й армии, оказав ей материальную и моральную поддержку. Кроме того, многие из них сражались на фронте в качестве добровольцев. Благодаря этой поддержке войска, сражавшиеся на передовой линии борьбы, добились блестящих успехов, прижав значительно превосходящие силы японской армии, оснащенной всеми видами современного оружия, к побережью. Военное поражение Японии сбило спесь с японской военщины и на некоторое время приостановило продвижение японских войск на территорию собственно Китая. Это явилось одной из основных причин, заставивших Японию сконцентрировать свое внимание на вопросе использования Маньчжурии. [205]

Становившееся все более активным вмешательство великих держав также явилось важным фактором, обусловившим поражение Японии. В то время господствующие классы Японии еще не решались пойти на такое обострение отношений с Англией и Соединенными Штатами, которое могло привести к войне.

По мере развития событий гэнро, дзюсины{55} и другие представители императорского двора, а также представители дзайбацу часто вынуждены были сдерживать военщину с целью прекратить военные действия, серьезно обострившие международную обстановку.

Против этой агрессивной войны решительно выступил весь японский народ. Пробудившийся рабочий класс Японии, несмотря на репрессии, начавшиеся сразу же после маньчжурских событий, мужественно боролся против войны. Во время шанхайских событий он связал свою борьбу с антияпонской борьбой китайского народа и рука об руку с ним боролся против японского империализма. Широкие народные массы также выступили против шанхайских событий. Даже влиятельные газеты, всячески восхвалявшие маньчжурский инцидент, в какой-то мере критически отнеслись к этим событиям. Невыгодно сложившаяся обстановка внутри страны и поражение на фронте вынудили военщину временно отказаться от продолжения агрессии.

Создание Маньчжоу-го

Закончив в начале января 1932 года оккупацию Маньчжурии, Квантунская армия приступила к осуществлению своего плана создания в Маньчжурии независимого государства, с тем чтобы установить над ней свое господство. Идея превращения Маньчжурии в независимое государство вынашивалась военщиной и частью [206] реакционных элементов еще задолго до возникновения инцидента.

Непосредственно в Маньчжурии к осуществлению этого плана начали готовиться штаб Квантунской армии, японская военная разведка, информационная служба ЮМЖД и другие организации. С возникновением инцидента в ход были пущены все эти организации, а также всевозможные черносотенные авантюристы, прибывшие в Маньчжурию из Японии. В Мукдене было создано автономное правительство, которым руководил начальник японской военной разведки полковник Доихара Кэндзи.

В дальнейшем по мере продвижения японских войск автономные правительства были созданы в провинциях Мукден и Гирин. Номинально этими автономными правительствами руководили представители местных милитаристских клик, которые поддерживали тесную связь с японской военщиной, а также высокопоставленные чиновники Маньчжурской династии. Эти правительства не пользовались поддержкой народа и были далеки от народных масс. Несмотря на то, что созданные повсеместно органы самоуправления функционировали под руководством японских властей, в стране царил хаос, вызванный тем, что Квантунская армия, военная разведка, ЮМЖД и другие органы, каждый по своему усмотрению и исходя из своих собственных планов, вмешивались в руководство этими органами. Всюду шныряли всякого рода авантюристы, не было даже единого плана действий.

Однако по мере развития событий руководство органами самоуправления перешло в руки Квантунской армии. В результате успешного развития военных действий командование японскими войсками стало действовать более уверенно и, не считаясь с мнением правительства, усиленно претворяло в жизнь план превращения Маньчжурии в независимое государство.

Еще в октябре 1931 года как внутри самой Маньчжурии, так и за ее пределами стало известно, что Квантунская армия замышляет превратить эту область Китая в независимое государство. Вначале японское правительство заявило всему миру, что не имеет никаких [207]территориальных притязаний в отношении Маньчжурии. Исходя из этого, а также учитывая международное положение, оно боялось обострять маньчжурский инцидент. Но правительство не располагало силами, которые могли бы помешать активизировавшему свои действия командованию японских войск осуществить планы в отношении Маньчжурии. Правительство оказалось на положении наблюдателя. Ему оставалось только следить за тем, как развивались события и претворялся в жизнь курс на создание Маньчжоу-го. После сформирования кабинета Инукаи правительство само стало усиленно поддерживать военщину и молча санкционировало планы Квантунской армии.

Следующие обстоятельства способствовали укреплению решимости японской армии на континенте и особенно Квантунской армии создать в Маньчжурии независимое государство: во-первых, успешное использование на политической арене Пу И, свергнутого императора Маньчжурской династии, и во-вторых, посещение Маньчжурии группой наблюдателей во главе с Литтоном. Чтобы создать даже формально независимое государство, японскому командованию не хватало представителей старых военных клик и чиновников периода Маньчжурской династии, поэтому японская военщина обратила свои взоры на Пу И, последнего императора этой династии, который скрывался в японском сеттльменте в Тяньцзине. Под охраной японского конвоя Пу И был доставлен в Маньчжурию.

В начале 1932 года Лига Наций согласилась в какой-то мере с доводами Японии, ссылавшейся на специфическую обстановку, сложившуюся в Маньчжурии, но прежде чем вынести окончательное решение, она решила направить туда группу наблюдателей. С этой целью и была создана комиссия Литтона.

Прибытие группы Литтона ожидалось в апреле, в связи с чем было решено отделить Маньчжурию от Китая до этого срока, чтобы поставить комиссию перед свершившимся фактом. Отделение Маньчжурии планировалось также для того, чтобы оправдать пребывание японских войск на территории Маньчжурии. [208]

План создания независимого государства, в осуществлении которого основную роль играла Квантунская армия, стал усиленно претворяться в жизнь. 1 марта было создано государство Маньчжоу-го, выдвинувшее широковещательную программу, в которой провозглашались самая справедливая форма правления и осуществление содружества пяти наций. В новом государстве верховная власть принадлежала императору Пу И, а остальные важные посты заняли бывший вассал Маньчжурской династии Чжэн Сяо-сюэ, главари местных милитаристских клик Чжан Цзин-хуай, Чжан Хай-пэн, Ма Чжан-сань и другие.

Однако независимость нового государства была чисто формальной.