1. Коноэ и движение за создание новой структуры

Сайт «Военная литература»: militera.lib.ru Издание: История войны на Тихом океане (в пяти томах). — М.: Издательство Иностранной литературы, 1957, 1958.

Сущность движения за создание новой партии

Начало войны в Европе и успехи на первом этапе военных действий гитлеровской «молниеносной войны» — все это было расценено господствующими кругами Японии, которые увязли в болоте затянувшейся японо-китайской войны, как «помощь, ниспосланная с неба». Стремясь обеспечить себя новыми источниками военно-стратегического сырья, правящие классы Японии лелеяли мечту о расширении своих владений в районе Южных морей. Развал французской и голландской колониальных империй под ударами нацистской Германии, трудности, которые переживала Англия, создали чрезвычайно благоприятный момент для осуществления этих захватнических устремлений. Среди господствующих классов стали раздаваться громкие требования дальнейшего укрепления связей с Германией и создания по примеру немецкого «нового порядка в Европе» «нового порядка в Великой Восточной Азии», включая и страны Южных морей. Крылатым стало в то время выражение: «Не опоздай на автобус!»

Рухнули временно стабилизировавшиеся отношения между различными политическими кликами, которые поддерживали кабинет Ионай, в связи с чем исчезла и сама основа существования компромиссного кабинета. Исходившее от Коноэ и представителей военных кругов требование ликвидации компромиссного кабинета было связано именно с этой быстро изменившейся обстановкой. Так началось «движение за создание новой структуры» с целью организации сильного «действенного кабинета», призванного [52] стать у власти. Нечего говорить о том, что все участники этого движения открыто выражали свое восхищение Германией.

Движение за создание новой структуры было прежде всего движением, требовавшим организации новой партии нацистского типа. Это и было как раз то движение за создание новой партии, вопрос о котором и ранее часто подымался, когда речь заходила о Коноэ и его окружении. Теперь постепенно созревали условия для организации такого движения.

После инцидента с Сайто Такао в феврале 1940 года в существовавших партиях резко обострились противоречия, возникли расколы и дело дошло до критической точки — самоликвидации партий. Главную роль в этом процессе играли Кухара Фусаносукэ, Нагаи Рютаро, Маэда Ёнэдзо, Ямадзаки Тацуносукэ и другие партийные деятели, поддерживавшие связь с армейскими кругами. Объединившись в мае с окружением Коноэ в лице Кадзами Акира и Арима Ёриясу, они развернули деятельность по созданию новой партии. В последней декаде мая был выработан «Проект программы новой партии». Проект состоял из трех разделов: 1) «Построение обороноспособного государства»; 2) «Развитие внешней политики»; 3) «Установление навой политической структуры». В специальном разделе проекта, озаглавленном «Вопросы взаимопонимания», говорилось о недопущении в новую партию основной группировки партии Минсэйто и части членов фракции Кухара{214}. Говоря о причинах недопущения в новую партию основной группировки партии Минсэйто и других, Кадзами Акира в своей книге «Кабинет Коноэ» прямо подчеркнул, что «стало необходимым существование сильной оппозиционной партии» и что Коноэ дал согласие на создание такой партии. Однако в то время радио и газеты наперебой кричали, что источником побед Германии является созданное Гитлером единство армии и народа. Собственно, и сам Арима, ближайший друг и последователь Кадзами, пропагандируя через печать цели своего движения, писал, что это движение направлено на «создание[53] политической организации народа по образцу немецких нацистов»{215}.

В такой затхлой атмосфере недопущение в новую партию вело к немедленной политической смерти лиц, остающихся вне ее рядов. В разделе проекта «Вопросы взаимопонимания» содержалась следующая фраза: «Лица, не участвующие в созданном объединении, не будут считаться партнерами». В этом нельзя было не видеть угрозы по адресу партии Минсэйто и фракции Хатояма из партии Сэйюкай, которые в то время оказались в стороне от всеобщего течения.

В июне движение за создание новой структуры, развивавшееся теми же темпами, что и наступление Гитлера в Европе, вступило в новую стадию. 3 июня общее собрание Лиги депутатов парламента по завершению священной войны (она была создана 25 марта), объединявшей тех членов существовавших партий, которые выступали за организацию новой партии, опубликовало резолюцию, озаглавленную «Мероприятия по завершению создания политической структуры». В резолюции подчеркивалось: «Для того чтобы рассеять беспокойство народа, указать ему цель, к которой он должен идти, направить его на создание общенационального единства и осуществление принципов государственной политики», абсолютно необходима организация «новой аильной всеобъемлющей партии». 4 июня Арима подтвердил достоверность слухов об участии Коноэ в новой политической кампании. В этот же день вечером Коноэ лично выступил на первой пресс-конференции, посвященной новой политической структуре. Коноэ прямо заявил о необходимости создания новой структуры, подчеркнув свою заинтересованность в этом. Сторонники новой партии прочили Коноэ в председатели этой партии. Заявление Коноэ имело решающее значение для самороспуска партий и движения за объединение в одну новую партию.

6 июня лидер сторонников новой партии Кухара посетил премьер-министра Ионай. Во время беседы с премьером Кухара заявил о необходимости: 1) отказа от политики [54] следования за Англией и Америкой; 2) проведения решительных мероприятий в отношении третьих государств, оказывающих помощь Чан Кай-ши, и 3) создания структуры государства наипрочнейшей обороны. На следующий день, 7 июня, как только Ионай отказался ответить на запрос Кухара, последний заявил о своем уходе в отставку с поста советника кабинета. Заявление Кухара явилось выражением недоверия кабинету со стороны группы сторонников новой партии. Все партии, в том числе и Минсэйто, присоединились к заявлению Кухара. В это время стало известно о капитуляции Франции. Все партии наперебой стали настойчиво требовать от правительства изменения внешнеполитического курса. Создалось впечатление, что партии присутствуют на торгах. Каждая партия старалась перекричать другую и из кожи лезла вон, чтобы занять более видное место во вновь организуемой партии. Кроме того, правительству пришлось столкнуться с твердой позицией правых «обновленческих» группировок. Правда, Народная лига строительства Восточной Азии, объединявшая под своим крылом такие типичные правые обновленческие организации, как Молодежная партия Великой Японии, Общество восточного направления, Народный союз и другие, выступала с предупреждениями, что движение за создание новой структуры ограничится лишь спасением соответствующих политических партий. Тем не менее, входившие в нее организации, считая, что впервые за долгие годы создается чрезвычайно благоприятная ситуация для осуществления их требований, стремились во что бы то ни стало занять в этом движении ведущую роль. В письме на имя Коноэ Накано Масатакэ писал: «Если будут приглашены Адати, Суэцугу, Кодама и Хасимото, то остальные сами проявят взаимопонимание»{216}. Это свидетельствовало о прямо-таки мальчишеских амбициях этих людей в вопросе о руководящей роли в новой партии. 23 июня вышеупомянутые организации вместе с Лигой депутатов парламента по завершению священной войны [55] провели совещание организаторов народных обществ по изучению политического положения. На этом совещании была принята резолюция, в которой выдвигались откровенно агрессивные требования: «1) покончить с негибкой политикой и обеспечить сотрудничество в деле строительства нового мира; 2) очистить до конца всю Азию от влияния коалиции государств, выступающей за сохранение существующего положения; 3) все ресурсы Азии передать в руки народов азиатских стран»{217}. В виде предварительного условия проведения подобного политического курса резолюция настойчиво требовала «отстранения от власти всех политических сил, не понимающих характера эпохи». Назревал момент для осуществления целей движения за создание новой структуры. 24 июня Коноэ ушел с поста председателя Тайного совета. Не ограничиваясь этим, он опубликовал заявление, в котором говорилось, что он, Коноэ, «хотел бы в меру своих скромных сил и возможностей посвятить себя делу установления новой структуры». После этого заявления Коноэ Лига депутатов парламента по завершению священной войны немедленно потребовала роспуска политических партий. На другой день, 25 июня, члены лиги посетили руководителей всех партий. Фракции Кухара и Накадзима из партии Сэйюкай сразу согласились с этим предложением. К ним решила присоединиться и центристская группа партии. 24 июня о роспуске заявила Социалистическая массовая партия. Что касается партии Минсэйто, то ее лидеры во время посещения их членами лиги еще раз заявили, что они не будут протестовать против создания новой партии. Таким образом, самороспуск партий стал вопросом нескольких дней.

Движение за смену кабинета и позиция Коноэ

Кабинет Ионай был вызван к жизни, с одной стороны, временной стабилизацией отношений между различными кликами внутри господствующих классов, а с другой — поддержкой двора. Однако в связи с развитием возглавленного Коноэ движения за создание новой структуры обе [56] опоры кабинета Ионай стали рушиться. 1 июня на должность министра хранителя печати вместо Юаса был назначен Кидо, имевший до этого договоренность с Коноэ по вопросу о создании новой партии. Газеты, поместившие статьи об этом назначении Кидо, вышли с громадным аншлагом: «Движение за реформы подняло голову». В связи с уходом Коноэ с поста председателя Тайного совета встал вопрос о назначении нового председателя. Все были уверены, что этот пост займет Хиранума. Однако правительство, отстранив Хиранума, выдвинуло на эту должность заместителя председателя Тайного совета Хара Кадо. В вечернем выпуске газеты «Токио асахи симбун» от 24 июня, вышедшем под кричащим аншлагом «Премьер не принял рекомендации князя Коноэ», говорилось в связи с этим, что «правительство отдаляется от группы новых дзюсинов». Результаты подобной позиции правительства не замедлили сказаться: 5 июля Кидо был поставлен в известность о заговоре группы Маэда Тэрао, в которую входили бывшие члены отрядов «божественных солдат», намеревавшихся путем террора отстранить от политической деятельности Ионай, Окада, Харада, Юаса, Икэда и других. Докладывая императору об этом заговоре, который был вовремя предупрежден, Кидо сказал: «Пусть их слова и поступки и были плохими, однако их чувства должен внимательно проанализировать каждый государственный деятель»{218}. В словах Кидо заключался открытый упрек по поводу действий правительства. После доклада императору Кидо вместе с Коноэ обсудил вопрос о возможных мероприятиях в случае смены кабинета.

В это время высказывания и действия Коноэ были одобрены другими руководящими деятелями движения за установление новой структуры и влияние Коноэ в связи с этим увеличилось еще больше. Все считали, что поскольку это движение развивалось помимо кабинета министров, то Коноэ настроен против дальнейшего существования этого кабинета. В особенности эту точку зрения подкрепил уход Коноэ с поста председателя Тайного совета. Сторонники [57] создания новой партии восторженно приветствовали действия Коноэ, считая, что настойчивое выдвижение им идеи создания новой структуры отражает его желание принять участие в новом кабинете. Распространились слухи, что, даже если правительство начнет сотрудничать с движением за установление новой структуры, Коноэ ни в коем случае в кабинет не войдет. Как отмечается в книге «Принц Сайондзи и политическая обстановка», Ионай с раздражением заметил: «Политические изменения невозможны без достижения взаимопонимания с Коноэ». Это говорит о том, что действия Коноэ объективно были равносильны требованию отставки кабинета.

Каковы же были планы самого Коноэ? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо изучить некоторые документы. Это вызвано тем обстоятельством, что в изданных после войны мемуарах Коноэ и в большинстве книг, касающихся деятельности Коноэ, настойчиво проводится мысль, будто слияние движения за установление новой структуры с начатым военными кругами движением за смену кабинета произошло вопреки желанию Коноэ и что Коноэ ставил перед этим движением задачу поставить под контроль военные круги путем создания сильной народной организации. Авторы этих книг пишут о «трагической судьбе политической деятельности» Коноэ и пытаются изобразить его как человека, отстаивавшего свои идеалы перед всесильными военными кругами.

Однако Кидо в своих дневниках приводит факты, свидетельствующие о существовании сговора между Коноэ, Арима и Кидо. (26 мая 1940 года, незадолго до того как Коноэ начал открыто высказывать свои взгляды на движение за новую структуру, между Коноэ, Кидо и Арима состоялась конфиденциальная беседа, в ходе которой была достигнута договоренность по вопросу о принципах организации новой партии. Позднее, при формировании кабинета, Коноэ приступил к практическому проведению в жизнь этих принципов, правда, в слегка измененной форме.) Как писал Кидо, между ним, Коноэ и Арима была достигнута договоренность по следующим вопросам:

«1) До получения высочайшего приказа на формирование кабинета мероприятия по созданию новой партии [58] активно не проводить. Ждать, пока в результате стихийных действий политических партий будет создана благоприятная обстановка для организации такой партии.

2) В случае получения высочайшего приказа провести следующие меры: а) учредить Высший совет государственной обороны в составе начальников Генерального штаба и Главного морского штаба, а также премьер-министра, военного и морского министров; б) принять требования, которые будут предъявлены военными и морскими кругами в области государственной обороны, внешней политики и финансов; в) заявить о намерении создать новую партию и потребовать роспуска всех политических партий.

3) При формировании кабинета министров ограничиться выбором премьер-министра, а также военного и морского министров. Остальные посты замещать по совместительству. Однако в зависимости от обстановки выбирать двух, трех министров (иностранных дел и др.).

4) Как только будет создана новая партия, сформировать кабинет из членов этой партии. Членов кабинета, сформированного до создания новой партии, обязательно включить в эту партию».

Даже при беглом ознакомлении с цитированным документом становится ясно, что Кидо, Коноэ и Арима действительно намеревались установить некое подобие контроля над военными кругами. Однако это вовсе не означало, что предполагалось установить контроль над требованиями этих кругов. Документ скорее свидетельствует о том, что они намеревались создать партию нацистского типа, которая полностью поддерживала бы требования военщины, включить в эту партию представителей военных кругов и насколько возможно поставить интересы политической стратегии над интересами стратегии чисто военной. 4 июня на пресс-конференции Коноэ, говоря об отношении движения за новую структуру к военным кругам, заявил: «Конечно, сотрудничество необходимо. Однако было бы неправильным только во всем соглашаться с военными кругами и слепо следовать за ними. Таков добрый совет, и я думаю, что армия, даже став могущественной силой, примет его во внимание. Во всяком случае, [59] мы должны вершить дела в тесном сотрудничестве с армией»{219}. Нам кажется, что в этом заявлении Коноэ заключена идея, которой мы коснулись выше.

Рассмотрим теперь точку зрения Коноэ на вопрос связи движения за установление новой структуры с требованием смены кабинета. В то время между Коноэ и кабинетом Ионай уже легла пропасть. Тем не менее, когда Харада прямо сказал Коноэ, что как пропаганда сторонников новой партии, так и возмущение Ионай совершенно беспочвенны, Коноэ ответил: «Я не хочу смены кабинета, и если правительство изъявит желание сотрудничать с движением за новую политическую структуру, я с радостью готов договориться с ним»{220}. Но Коноэ не ограничился этим. На состоявшейся 7 июля в Каруидзава пресс-конференции он заявил, что не согласен с распространенной точкой зрения, будто для установления новой политической структуры необходимо вмешательство административной власти. «Хотя и будут кое-какие неудобства <из-за отсутствия помощи административной власти. — Авт.>, я думаю, что их можно перетерпеть». Коноэ делал даже вид, что он готов сотрудничать с правительством с целью ликвидировать эти неудобства. Но, как это видно из результатов беседы между Кидо, Коноэ и Арима от 26 мая, на которой были приняты принципы организации новой партии, Коноэ считал вмешательство административной власти необходимым для организации новой партии и с этой целью согласовал до деталей процедуру формирования нового кабинета.

Почему же в таком случае 7 июля он заявил о том, что нужно потерпеть некоторые неудобства, которые возникнут в результате отсутствия помощи со стороны административной власти? Прежде всего напрашивается ответ: не стремился ли Коноэ во что бы то ни стало избежать ответственности за смену кабинета, которая, безусловно, была бы возложена на него, если бы он открыто заявил о своем желании добиться смены правительства? Но только этим нельзя исчерпывающе объяснить причины, заставившие [60] Коноэ занять такую неопределенную позицию. В данном случае нужно принять во внимание то обстоятельство, что Коноэ не мог не учитывать точки зрения тех сил, которые выступали против установления новой структуры. В принятых 26 мая принципах создания новой партии, которая по мысли ее организаторов должна была явиться воплощением всей структуры обороноспособного государства, в качестве одного из предварительных условий создания партии предусматривалось установление ограничений в отношении бюрократических кругов. Ход развития движения доставил на повестку дня необходимость разрешить этот чрезвычайно сложный вопрос. Некоторые группы, размахивая знаменем с начертанными на нем словами «национальный государственный строй», подвергали нападкам новую структуру. Ударной силой этих групп были, так сказать, «идеалисты из лагеря правых». Хотя они и выражали свое согласие с роспуском существующих политических партий, однако подвергли движение резкой критике, крича, что движение за установление новой структуры, ратующее за создание одной партии в государстве, преследует цель «возродить политическую систему бакуфу». Выступление правых нанесло, судя по всему, чувствительный удар взглядам Коноэ, который был известен как образцовый верноподданный, пропитанный до мозга костей идеями верности императорскому дому. Коноэ оказался зажатым между каменной стеной «национального государственного строя» и стремлением создать новую партию. На той же пресс-конференции Коноэ заявил: «Согласно конституции, политическая жизнь Японии требует стабилизации на основе равновесия политических сил. Новая структура является организацией, синтезирующей в себе все силы в сфере государственной политики, и в этом отношении могут возникнуть проблемы. Но нет никакого сомнения в том, что новая структура соответствует принципам конституции и должна претворяться в жизнь на основе точного соблюдения этих принципов». Это высказывание Коноэ также, пожалуй, свидетельствует о том, что он пытался найти выход из вставшей перед ним дилеммы. Не явилось ли подлинной причиной того, что Коноэ не выступил открыто с требованием смены кабинета министров, [61]существование этой дилеммы? Когда встал вопрос о формировании кабинета, Коноэ несколько заколебался. В своих мемуарах Коноэ пишет, что причиной этого было слияние вопреки его «идеалу» движения за новую структуру с движением военщины за смену кабинета. Но это вовсе не так. Просто на пути осуществления принципов новой структуры, при которой Коноэ оказывался в положении диктатора, встала непроходимая стена «национального государственного строя».

Крах кабинета Ионай

Обстановка развивалась, однако, независимо от субъективных пожеланий Коноэ, так как возникли опасения, что кабинет Ионай «опоздает на автобус». К этому времени уже исчезли последние факторы, которые сдерживали нападки военщины, пользовавшейся монопольным правом на руководство армией, на кабинет Ионай.

25 июня, на другой день после опубликования заявления Коноэ о его уходе с поста председателя Тайного совета, военный министр Хата выступил с речью перед офицерским и генеральским составом своего министерства. Отметив факт дальнейшего развития движения за установление новой структуры, Хата в своей речи заявил: «Не будем тратить понапрасну бесполезных слов, чтобы нас не упрекали в том, что мы упустили благоприятный момент, который представляется раз в тысячу лет»{221}. Это была точка зрения военных кругов, настойчиво требовавших строительства «нового порядка» в Великой Восточной Азии. Всего полгода назад военные круги, на которых непосредственно лежала ответственность за решение вопросов военного характера, лихорадочно искали пути, чтобы более или менее благополучно выбраться из болота войны. И именно потому как-то не укладывалось в голову это намерение военщины не только разрешить китайский конфликт, но и не упустить «благоприятный» момент, который, как ей казалось, давал возможность прибрать к рукам богатые ресурсы стран Южных морей. [62]

Кабинет Ионай уже заявил о «чрезвычайно глубокой заинтересованности империи» в вопросе о Голландской Индии и Французском Индо-Китае. Теперь, казалось, настало время заявить об общих принципах политики правительства в отношении всего района Южных морей. В то время газеты сообщали, что правительство намеревается опубликовать «Декларацию об установлении суверенитета стран Восточной Азии». И действительно, 29 июня эта декларация была опубликована в форме заявления министра иностранных дел Арита, озаглавленного: «Международное положение и позиция империи». Говоря об отношениях между странами Восточной Азии и странами Южных морей, Арита сказал, что они «связаны одной судьбой — идти по пути взаимной поддержки, взаимопомощи и использования плодов сосуществования и сопроцветания, чтобы способствовать укреплению мира и росту благополучия». Он подчеркнул, таким образом, что сфера нового порядка в Восточной Азии распространяется и на район Южных морей. Как сообщали газеты, это выступление Арита вызвало за границей самые различные отклики, однако всеми было признано, что в своем заявлении японский министр иностранных дел вполне определенно изложил принципы нового внешнеполитического курса Японии. Но вопреки предположениям правительства заявление Арита вызвало недовольство военных кругов. Внешним поводом для этого послужило следующее: сообщалось, что текст заявления был заранее согласован между тремя министерствами: военным, морским и иностранных дел. Однако в министерство иностранных дел якобы попал текст, искажавший точку зрения военного ведомства. В связи с этим 13 июня начальник Информационного бюро министерства иностранных дел Сума был подвергнут допросу военной жандармерией. Вслед за этим военные круги подвергли резкой критике Арита и Ионай.

Дело кончилось тем, что министр иностранных дел 3 июля был вынужден принести извинения по процедурной стороне вопроса. Объясняя причины этого инцидента, политические круги в то время придерживались следующей точки зрения: военные круги ополчились против правительства [63] в связи с тем, что Арита, опередив военщину, высказал то, что хотели сказать сами представители военных кругов. Взрыв недовольства военных кругов, послуживший причиной инцидента, объяснялся также тем, что военные круги считали кабинет Ионай неподходящим для дальнейшего укрепления связей с Германией из-за его характера и отношения к Германии в прошлом. Нападки военных кругов на кабинет Ионай по обычному процедурному вопросу явились прелюдией последовавшего в дальнейшем требования смены этого кабинета.

Примерно в это же время большая группа офицеров Генерального штаба передала на имя высшего командования штаба заявление, в котором говорилось, что «настоящее правительство сделало далеко не все, чтобы соответствующим образом ответить на создавшуюся в последнее время международную обстановку»{222}. Начальник Генерального штаба принц Канъин энергично поддержал выступление офицеров штаба. Тогдашний заместитель начальника Генерального штаба Савада Сигэру заявил на международном трибунале для Дальнего Востока, что однажды он посетил заместителя военного министра Анами Корэтика, чтобы сообщить ему точку зрения начальника Генерального штаба.

Во время этого визита Савада понял, что и в военном министерстве, включая заместителя министра, все были согласны с необходимостью смены кабинета.

Узнав об этом, начальник Генерального штаба пришел к выводу о необходимости замены военного министра. Как уже мы отметили выше, наиболее активным выразителем настроений военных кругов был Хата. При формировании кабинета Ионай император просил Хата сотрудничать с кабинетом, поэтому Хата не мог открыто выступать за смену правительства. Ввиду такого положения военного министра было решено добиться его отставки с помощью начальника Генерального штаба, что вело к падению всего кабинета. 8 июля Анами посетил Кидо. Сообщив ему об этом плане, Анами высказал мнение военных кругов, что «кабинет Ионай по своему характеру совершенно не подходит [64] для достижения договоренности с Германией и Италией. Существует опасность, что мы можем опоздать. Чтобы должным образом действовать в такое чрезвычайно ответственное время, не остается ничего другого, как сменить правительство»{223}. 11 июля начальник военного управления военного министерства Муто Акира попросил аудиенции у генерального секретаря кабинета министров Исивата и потребовал, чтобы правительство ушло в отставку, имея в виду затруднительное положение военного министра. Узнав, что Исивата отклоняет его требование, Муто покинул генерального секретаря, недвусмысленно намекнув, что «в таком случае министр Хата будет вынужден покинуть свой пост». О требовании Муто стало известно Ионай.

12 июня он вызвал к себе Хата и попросил у него объяснений. Хата ответил: «Рассматривайте его мнение как частное мнение». В конце концов Хата обмолвился, что он также придерживается такой же точки зрения, добавив, что «было бы лучше, если бы кабинет все-таки ушел в отставку»{224}. Этот случай чрезвычайно ярко иллюстрирует позицию Хата, который хотя и желал смены кабинета, однако не мог заявить об этом открыто. В конце концов дело кончилось тем, что Хата, получив от начальника Генерального штаба письменное требование покинуть пост военного министра, 16 июля подал на имя премьера Ионай прошение об отставке. В этом прошении говорилось: «Политическая обстановка, сложившаяся в последнее время, не внушает уверенности, в таких условиях нельзя надеяться на успех сохранения контроля над армией».

Второй кабинет Коноэ и основные принципы государственной политики

Движение за установление новой структуры полностью выполнило возлагавшуюся на него задачу — поставить у власти «действенный кабинет». На сцену выступил [65] Коноэ, широковещательно провозгласивший лозунг установления новой структуры и строительства нового порядка в Восточной Азии. Кандидатура Коноэ была определена самим ходом событий, поэтому совещание дзюсинов, которое должно было решить вопрос о преемнике Ионай, продолжалось всего полчаса. Сайондзи, почувствовавший некоторое беспокойство за будущее Коноэ, отказался от права, данного ему как гэнро, и воздержался от рекомендации кандидатуры Коноэ. Однако министр хранитель печати Кидо попросту игнорировал такую позицию Сайондзи. 17 июля Коноэ получил императорский приказ о формировании кабинета.

Коноэ сразу же приступил к формированию кабинета, но при этом он действовал вопреки традиционной практике. Сначала он назначил военного и морского министров, а также министра иностранных дел. 19 июля между Коноэ и вновь назначенными министрами состоялось совещание, известное под названием совещания в Огикубо. И только после того, как на этом совещании после детального обсуждения был принят согласованный курс кабинета, Коноэ продолжил подбор остальных кандидатур. Основные положения курса, принятого на совещании в Огикубо, впоследствии были воплощены в «Основной программе национальной политики» и «Программе мероприятий, соответствующих изменениям в международном положении». В сформированном таким образом кабинете Коноэ право решающего голоса обеспечивалось представителям военных кругов.

Второй кабинет Коноэ формально приступил к исполнению своих обязанностей 22 июля. Состав кабинета был следующий:

премьер-министр — Коноэ Фумимяро

министр иностранных дел и по совместительству министр колоний — Мацуока Ёсукэ

министр внутренних дел и по совместительству министр народного благосостояния — Ясуи Хидэдзи

министр финансов — Канада Рэцу

военный министр — Тодзио Хидэки

морской министр — Иосида Дзэнкити [66] министр юстиции — Кадзами Акира

министр просвещения — Хасида Кунихико

министр сельского хозяйства и лесоводства — Исигуро Тадаацу

министр торговли и промышленности — Кобаяси Итидзо

министр связи и по совместительству министр железных дорог — Мурата Сёдзо

министр без портфеля и начальник Планового бюро — Хосино Наоки

генеральный секретарь кабинета министров — Томита Кэндзи

* * *

Новый кабинет министров на своем заседании 26 июля принял «Основную программу национальной политики». Вслед за этим, 27 июля, был восстановлен Совет связи между Главной ставкой и правительством, приостановивший свою деятельность после сформирования первого кабинета Коноэ. Тогда же была принята «Программа мероприятий, соответствующих изменениям в международном положении».

Основной политический курс второго кабинета Коноэ сводился к следующему: в области внешней политики ставилась задача пресечь помощь, оказываемую Чан Кай-ши, разрешить китайский инцидент и, обеспечив за Японией район Южных морей, построить «Великую Восточно-Азиатскую сферу совместного процветания» (1 августа министр иностранных дел Мацуока впервые официально употребил это выражение). Поскольку предполагалось, что это, естественно, должно было вызвать противодействие Соединенных Штатов и Англии, выдвигалась задача укреплять связи с Германией и Италией (японо-германо-итальянский Антикоминтерноозский пакт) вплоть до заключения с ними военного соглашения и использовать мощь этих государств для ликвидации противодействия со стороны США и Англии. Что касается района Южных морей, то его границы в общих чертах были определены следующим образом: «к востоку от Индии и к северу от Австралии и Голландской Индии». Для захвата этого района предусматривалось, в случае разрешения китайского [67] инцидента, безусловное «применение военной силы в наиболее удобный момент» (из «Программы мероприятий, соответствующих изменениям в международном положении»). На случай, если не удастся закончить японо-китайскую войну, было в принципе решено «применить вооруженную силу, если при проведении политики, предусматривающей отказ от столкновения с третьими странами, внутренняя и международная обстановка будет развиваться в особо выгодном направлении...» (там же). При применении вооруженной силы намечалось по возможности направлять ее только против Англии, однако «и в этом случае, если нельзя будет избежать войны с Америкой, безо всякого угрызения совести начать подготовку к ней» (там же). В отношении Советского Союза предусматривать «быстрое урегулирование японо-советских отношений» (там же), чтобы избежать войны на два фронта.

Во внутренней политике задачей кабинета Коноэ должно было быть завершение создания системы обороноспособного государства, которая соответствовала бы переменам во внешнеполитическом курсе. Для этого прежде всего было признано необходимым «воспитывать народ в духе служения государству» (из «Основной программы национальной политики»). В этих целях предусматривалось «создание сильной новой политической структуры для органического объединения всей государственной политики» (там же). Безусловно, все это означало, что правительство намеревалось своими руками довести до конца движение за новую структуру и, опираясь на политические силы, поддерживающие новую структуру, укрепить фашистскую власть в стране. Наконец, были намечены мероприятия по быстрейшему увеличению военного производства, которое с осени 1939 года переживало период застоя, а также мероприятия, отвечавшие требованиям войны, уже стоявшей на повестке дня.

Наиболее важным из них была «организация единого контрольного аппарата» (там же). В связи с унификацией всей государственной политики было признано необходимым унифицировать и всю систему экономического контроля. [68]

Начальный период новой структуры

К этому времени существовавшие политические партии уже объявили о своем самороспуске. 6 июля была распущена Социалистическая массовая партия. Вслед за этим, 16 июля, состоялся съезд членов фракции Кухара и нейтральной группы партии Сэйюкай, которая также приняла решение о самороспуске. 26 июля о роспуске объявил Народный союз, а 30 июля — группа Накадзима из партии Сэйюкай. Так одна за другой прекращали свое существование политические партии. 15 августа была распущена последняя политическая партия — Минсэйто.

Лидеры этих партий и группировок создали так называемый Инициативный комитет друзей новой структуры (Синтайсэй сокусин досикай) и с нетерпением ждали, когда Коноэ объявит о создании новой партии. 17 августа от имени комитета ими была опубликована «Программа новой структуры», в которой подчеркивалась необходимость создания новой партии. Эта программа чрезвычайно ярко показывала, какой, по мысли сторонников новой партии, должна была быть вновь создаваемая партия. В этом отношении данный документ заслуживает пристального внимания.

В программе говорилось, что новая структура предусматривает «полное уничтожение существовавшей в прошлом системы индивидуализма в политической, экономической и культурной областях и базируется на единой государственной идеологии, помогающей народу целиком посвятить себя служению императору». В ее основе лежал «принцип вождизма», и она отвергала «идею, признающую примат экономических интересов». В области политики новая структура называлась «новой политической структурой». Предполагалось, что ее воплощением станет новая партия, которая будет играть роль «руководящей силы народа, органически объединяющей воедино правительство и военные круги». Эта новая партия должна была стать «отрицанием прежнего идеала выборной партии, ядром которой являлась парламентская фракция», и по своему характеру должна была стать «объединением единомыслящих вождей обновления». Имелось в виду также, [69] что новая партия, «сотрудничая с правительством, возьмет на себя роль политического руководителя народа». Новая партия, говорилось далее в «Программе новой структуры», «при принятии правительством курса государственной политики через парламент или по другим соответствующим каналам окажет правительству помощь путем дачи советов и рекомендаций, а при проведении правительством в жизнь этого курса будет сотрудничать с ним, способствуя тому, чтобы народ проявлял полное понимание этой политики». Другими словами, новая партия «будет выполнять роль посредника, доводящего мнение верхов до низов и мнение низов до верхов, органически объединяя их». Для этого партия «создаст соседские организации, являющиеся основными организациями народа, и будет руководить ими». Кроме того, партия будет осуществлять руководство всеми другими организациями, начиная от молодежных и женских и кончая экономическими и культурными. Авторы «Программы новой структуры» более всего опасались, что движение за новую структуру примет форму движения за идеологическую мобилизацию масс и будет играть роль простого аппарата усиления и поддержки бюрократической системы. В таком случае не только отпадала сама причина организации новой структуры, но и возникал вопрос, какую же роль будут играть ее создатели.

Действуя в соответствии с «Основной программой национальной политики», правительство начало форсировать подготовку к установлению новой структуры. 23 августа был опубликован список членов Комитета по подготовке новой структуры, включавший двадцать шесть человек, и список членов постоянного секретариата при комитете в составе шести человек. В комитет вошли следующие лица

от палаты пэров: Гото Фумио, Арима, Ёриясу, Окоти Масатоси, Ида Ивакусу, Хорикори Дзюндзиро, Тада Кодзо;

от палаты представителей: Нагаи Рютаро, Когава Готаро, Маэда Ёнэдзо, Охада Тадахйко, Канэмицу Цунэдзо, Асобу Хисаси, Акита Киёси;

от научных кругов: Хирзга Юдзуру;

от финансовых кругов: Исака Такаси, Хата Ёсиаки;

от дипломатических кругов: Сиратори Тосио; [70]

от правых организаций: Суэцугу Нобумаса, Хасимото Кингоро, Накано Сэйго, Кудзу Ёсихиса;

от органов самоуправления: Окадзаки Цутому;

от журналистских кругов: Фуруно Иносукэ, Хакаиси Синтаро, Сёрики Мацутаро, Огата Хакэтора.

Членами постоянной руководящей группы были назначены: генеральный секретарь кабинета министров Томита Кэндзи, начальник юридического отдела кабинета министров Мурасэ Наоёси, заместитель председателя Планового бюро Охата Тадаёси, начальник военного управления военного министерства Муто Акира, начальник военного управления морского министерства Абэ Кацуо, постоянный член общества Сёва Гото Таканосукэ. (Впоследствии было назначено еще два члена — заместитель министра внутренних дел Хадзама Сигэру и директор телеграфного агентства «Домэй цусин» Мацумого Сигэхару.)

Первое заседание Комитета по подготовке новой структуры состоялось 28 августа. Небезынтересно отметить, что уже на этом первом заседании, подводившем итог, развития движения за новую структуру, завесу тумана приоткрыло заявление Коноэ, в котором содержался намек на изменение целей движения за новую структуру. Как говорилось выше, Коноэ уже ранее стал в тупик перед старой доктриной «национального государственного строя», и теперь в этом заявлении он попытался втиснуть свой идеал политической «организации народа» в тесные рамки понятия «национальный государственный строй». В его заявлении, в частности, говорилось:

«Это движение носит, таким образом, характер политического движения в самом высоком значении этого слова. Однако оно ни в коем случае не представляет собой так называемого партийного движения... Это скорее всенародное надпартийное движение, объединяющее в себе политические группировки, а также экономические и культурные организации и проникнутое духом признания примата общественного блага.

Предполагается, что лица, занимающие какой-либо пост и облеченные высокой ответственностью покровительствовать этому движению, до конца выполнят свой долг. При этом им не будет разрешено принимать участие в [71] партийном движении, которое в силу своей сущности в той или иной степени содержит характерные элементы соперничества и взаимных разногласий... Нельзя допустить, чтобы это движение приняло форму движения по так называемому принципу «в одном государстве — одна партия». Нужно прямо заявить, что, как бы ни были хороши последствия такого положения в других государствах, немедленное перенесение этого принципа в Японию нарушило бы характер нашего национального государственного строя, при котором император и народ едины. В нашей стране народ должен посвятить себя служению трону, и ни в коем случае нельзя допустить, чтобы какой-либо человек или партия, используя власть, монополизировали выполнение этого долга».

Заявление Коноэ о том, что движение имело «политический характер», было в конце концов всего лишь красивой фразой. Пустым оказался и сам принцип новой структуры, предусматривавшей осуществление государственной политики, опирающейся на политическую «организацию народа». На совещании постоянного секретариата Комитета по подготовке новой структуры 26 августа подлежавшее публикации заявление Коноэ было подвергнуто окончательному редактированию. И не удивительно, что начальник военного управления Муто Акира пытался при этом исключить из заявления Коноэ ту часть, где отрицался принцип «в одном государстве — одна партия»{225}.

При формировании комитета было полностью учтено стремление Коноэ избежать «монополии в служении трону». Поэтому в нем были широко представлены сторонники самых различных группировок, связанных с императорской системой. Нет ничего неожиданного в том, что комитет вскоре превратился в арену ожесточенной борьбы между теми, кто настаивал на выполнении первоначальных целей движения за новую структуру, и теми, кто стремился превратить его в чисто идеологическое движение, которое не касалось бы этих целей. На шестом заседании Комитета по подготовке новой структуры и на заседаниях [72] начавших свою работу подкомитетов в основном обсуждался вопрос: должен ли был центральный орган народной организации носить политический характер и как надо было его назвать: «партией» или «комитетом» или просто «штабом движения». Развернулась также бурная дискуссия по вопросу о том, должна ли была народная организация играть роль вспомогательного органа бюрократической системы или нет. Обсуждение этого вопроса свелось главным образом к обсуждению порядка назначения председателя организации — должен ли был этот пост занимать по совместительству премьер-министр или же специально назначенное лицо. Большие дебаты развернулись вокруг вопроса о председателях местных отделений движения, ибо от его разрешения в значительной степени зависело то, в каком направлении стала бы развиваться деятельность «народной» организации. Одни придерживались той точки зрения, что эти посты должны были занимать по совместительству губернаторы префектур, другие высказывались за назначение специальных лиц из среды гражданских чиновников. Так, после длительных дебатов был создан центральный орган движения за новую структуру, названный «Ассоциацией помощи трону». 12 октября 1940 года состоялась официальная церемония учреждения ассоциации. Во время церемонии Коноэ выступил с приветствием, которое весьма удивило сторонников новой партии. Не раскрывая содержания программы и декларации движения, Коноэ заявил, что они «ограничиваются изложением практических путей служения трону», и подчеркнул далее, что все задачи будут успешно решены, «если каждый на своем посту день и ночь будет с сознанием долга посвящать себя делу служения императору». Сообщалось, что речь Коноэ была встречена аплодисментами лишь со стороны «крайне правых идеалистов».

Не может быть сомнения в том, что за кулисами провозглашенной Коноэ кампании за изменение целей движения за новую структуру стояли силы, группировавшиеся вокруг императорского двора. Император неоднократно предупреждал Коноэ, чтобы движение «не противоречило духу конституции». Кидо, отличавшийся реалистическим [73] складом мышления, к этому времени уже отказался от идеи создания новой партии. Активность, проявленная дзайбацу в вопросе об установлении «новой экономической структуры», была связана с деятельностью этих дворцовых кругов.

Недостатки в организации новой структуры

Провозглашенный в «Основной программе национальной политики» лозунг «создания единого контрольного аппарата» был выдвинут дзайбацу еще во время пребывания у власти кабинета Ионай. Дело в том, что после начала японо-китайской войны чрезвычайно увеличилось число различных законов по вопросам контроля и сильно разросся сам аппарат, осуществлявший этот контроль. Выдвигая это предложение, дзайбацу намеревались привести существовавшую систему контроля в соответствие с организационной структурой картелей и стоявших над ними монополистических объединений дзайбацу, державших в своих руках ключевые позиции во всех областях японской экономики. Одновременно таким путем дзайбацу намеревались свести до минимума последствия удара надвигавшегося экономического кризиса. 19 июля, тотчас же после отставки кабинета Ионай, представители дзайбацу заявили: «Если не будет завершена организация новой экономической структуры, создание новой политической структуры нежелательно», еще раз подчеркнув таким образом важность этого вопроса{226}. Дзайбацу не стали ждать, когда правительство «соблаговолит» провести подобные мероприятия, и сами приступили к организации аппарата по налаживанию связи между картельными объединениями различных отраслей промышленности. Представители дзайбацу выдвинули при этом программу, названную ими «автономным контролем», суть которой сводилась к тому, чтобы правительство поручило осуществление контроля над экономикой самим представителям дзайбацу.

29 августа был создан так называемый Совет контрольных [74] организаций важнейших отраслей промышленности, в задачу которого входило установление связи между картельными объединениями шести отраслей промышленности, таких, как сталелитейная, угольная, электроэнергетическая и другие. Этот совет рассматривался как пример осуществления на практике принципа «автономного контроля».

Примерно в это же время правительство закончило разработку проекта организации «новой экономической структуры». Работа над проектом велась в основном в Плановом бюро. 12 ноября бюро представило на рассмотрение министров, занятых в кабинете вопросами экономики, проект «Программы установления новой экономической структуры». В этом проекте подчеркивалась мысль об общественном характере производства, что же касается аппарата контроля над производством, то в основу его организации должен был быть положен принцип подчинения вождям, коими должны были стать лица, назначаемые правительством. Однако представители дзайбацу усмотрели в правительственном проекте угрозу своему плану «автономного контроля». Действуя по принципу «мое королевство и пальцем не тронь», они решительно выступили против проекта. Противники этого проекта были и в самом правительстве. Их возглавлял министр торговли Кобаяси. Вхождение Кобаяси в состав кабинета было претворением в жизнь идеи, выдвинутой заместителем министра Киси Нобусукэ, который заявил: «Усиление контроля ни в коем случае нельзя осуществлять руками чиновников. Пусть это сделают сами промышленники. Они ведут производство, так что им и карты в руки»{227}. Но этот замысел Киси потерпел неудачу. Возражения Кобаяси были столь решительны, что вызвали впоследствии прения по вопросу «о разглашении государственной тайны на 76-й сессии парламента». В этой речи, носившей демагогический характер, он договорился даже до того, будто правительственный проект был проникнут коммунистическим духом. Увидев, что против проекта выступила даже часть членов правительства во главе с Кобаяси, [75] всевозможные экономические объединения еще сильнее завопили о неприемлемости этого проекта. Правительство не могло принимать свой проект при наличии таких возражений. Ведь в противном случае возникала опасность подрыва экономической основы «обороноспособного государства». Это не могли не признать даже представители военных кругов. Вот почему морской министр Оикава (на должность министра Оикава был назначен 5 сентября) 29 ноября от имени морских и армейских кругов заявил на заседании кабинета министров: «При осуществлении экономических мероприятий основной упор необходимо сделать на завершении шагов, осуществление которых вызвано сложившимися в настоящее время обстоятельствами. Нужно обезопасить себя от такого явления, как снижение, хотя бы временное, в результате намечаемых реформ уровня производства или возникновение беспокойства среди людей»{228}. Это означало, что военно-морские круги признали необходимость изменения проекта Планового бюро.

Но дело не только в этом. Возражения представителей дзайбацу против проекта Планового бюро объяснялись их неверием в эффективность Ассоциации помощи трону. В тот период ассоциация рассчитывала получить денежную помощь из банков Оумитомо и Мицубиси, но когда развернулась дискуссия по вопросу о характере «новой экономической структуры», ей было отказано в средствах под тем предлогом, что она является «красной» организацией{229}. Ассоциация оказалась сразу же перед лицом финансового краха, и тогда монархическая бюрократия использовала этот момент для того, чтобы ассоциация, потерявшая финансовую опору, потеряла бы свое значение и как политическая сила.

Бюрократические круги, и прежде всего чиновники министерства внутренних дел, а также судейские чиновники опасались, что в результате установления новой структуры будет ограничена их власть. Дело в том, что имели [76] место случаи, когда под флагом движения за новую структуру совершались довольно резкие выпады против представителей бюрократии. Вот один из примеров. 1 октября Харада заявил Коноэ: «Установление новой структуры не вызывает возражений. Но начальники местных органов власти и административные чиновники серьезно обеспокоены тем, что будет с ними, когда закончится создание этой структуры. В это уже само по себе трудное время группа последователей Хасимото Кингоро из известной вам Молодежной партии Великой Японии собирает публику в районе Киёмидзу и в своих речах распространяется о том, что будет с губернаторами, что будет с полицией, когда введут новую структуру. Этими действиями они ставят правительство в весьма неловкое положение»{230}. Конечно, то, о чем рассказал Харада, — это исключительный случай. Кроме того, он, очевидно, несколько преувеличил его. Тем не менее из его слов можно понять, насколько представители бюрократии были обеспокоены планами установления новой структуры. Собственно, этим объясняется то, что на заседаниях подготовительного комитета представители бюрократических кругов до самого последнего момента настаивали на том, чтобы обязанности председателей местных отделений «народной организации» по совместительству выполняли губернаторы префектур.

Подготовительный комитет так и не решил этого вопроса. В связи с этим министерство внутренних дел, желая поставить всех перед свершившимся фактом, 11 сентября опубликовало решение об учреждении и укреплении поселковых и городских собраний, а также соседских групп в качестве низовых организаций новой структуры. Это означало, что министерство брало в свои руки все руководство и воспитательную работу в новой национальной организации. Имелись признаки того, что ряд членов палаты лордов, Тайного совета и другие ответственные лица относятся с недоверием к новой структуре. Ко всему этому добавились разногласия между дзайбацу [77] и правительством по вопросу о сущности «новой экономической структуры». Свои возражения против проекта Планового бюро дзайбацу аргументировали тем, что его осуществление помешает расширению производства, а сам проект игнорирует созидательные возможности народа. Теперь было заявлено, что проект «искажает идею национального государственного строя и разрушает существующий семейный уклад». С подобным утверждением в присутствии представителей финансовых кругов 4 декабря выступил председатель совета Японской экономической федерации Го Сэйносукэ{231}. Малейшая угроза частнособственническим интересам казалась буржуазии подрывом национального государственного строя и семейного уклада. Солидаризируясь с дзайбацу, чиновники министерства внутренних дел и судейские чиновники также начали кричать о необходимости защиты национального государственного строя. Чиновники министерства внутренних дел и судейские чиновники воспользовались случаем, чтобы отстоять свое традиционное привилегированное положение в бюрократическом мире от посягательств со стороны чиновников министерства промышленности и торговли и министерства сельского хозяйства, рвавшихся к власти под флагом контролируемой экономики, и в этом деле они старались получить поддержку со стороны дзайбацу.

Изменение характера ассоциации помощи трону

Так развивалась борьба вокруг Ассоциации помощи трону. Как уже отмечалось выше, в заявлении, сделанном 29 ноября представителями военных кругов на заседании кабинета, подчеркивалась «необходимость решительно отбросить всякие неискренние политические действия и пресечь слухи, вносящие разброд в общественное мнение». Этим давался отпор имевшим в тот момент место попыткам начать движение за смену кабинета. В то же время военные круги стремились избежать «пусть даже временного снижения производства в связи с реформами», [78] что видно в подчеркивании ими необходимости достижения немедленного объединения усилий всех официальных и гражданских лиц независимо от их ранга и положения в целях решительного претворения на практике «долга подданных императора». В данном случае военные круги не могли не выступить против того, чтобы в результате дальнейших политических преобразований вся система господства в стране подверглась новым колебаниям и потрясениям. 6 декабря лидер бюрократических кругов министерства внутренних дел и министерства юстиции Хиранума был введен в состав кабинета министров. Это назначение Хиранума, который говорил о том, что «равное с правительством положение ассоциации в решении политических и иных вопросов препятствует выполнению подданными своего долга», преследовало цель практически лишить ассоциацию какой-либо политической силы{232}. Поэтому можно сказать, что с вступлением Хиранума на пост министра второй кабинет Коноэ превратился в коалиционный кабинет Коноэ — Хиранума. Не случайно, что 7 декабря, ровно на другой день после вступления Хиранума в должность, кабинет министров принял «Основные принципы установления новой экономической структуры» в форме, более всего отвечавшей интересам дзайбацу.

В связи с изменением характера кабинета ушли со своих постов министр внутренних дел Ясуи и министр юстиции Кадзами, вошедшие в правительство только потому, что они выступали за создание новой партии. 21 декабря незамещенные министерские должности заняли Хиранума и его сторонник Янагава Хэйносукэ. Киси, выступавший вместе с Плановым бюро за осуществление курса на установление «новой экономической структуры», был вынужден оставить пост заместителя министра. Чиновники Планового бюро Инаба Хидэдзо, Масаки Тифую, Сата Тадатака и другие, принимавшие участие в выработке проекта, за якобы тайную связь с «красными» в конце декабря были арестованы. Этого вопроса необходимо коснуться несколько подробнее. [79]

Дело в том, что в полемике по вопросу о сущности новой экономической структуры отнюдь не были поставлены под вопрос коренные интересы буржуазии. Как отметил сам заместитель начальника Планового бюро Ода Тадаёси, в ходе полемики был затронут всего лишь вопрос о «способе, который позволил бы наилучшим образом осуществить построение структуры государства наипрочнейшей обороны»{233}. Нельзя не видеть, что проект Планового бюро подобно программе нацистской партии предусматривал возможность его осуществления руками буржуазии.

Изменение характера кабинета оказало решающее влияние и на Ассоциацию помощи трону, которая стала находиться на положении пасынка правительства. Члены политических партий, оставившие мечту о создании новой партии, выражали явное недовольство тем, что их деятельность ограничилась стенами парламентского комитета Ассоциации помощи трону, и добровольно сложили с себя обязанности членов комитета. Они осуждали парламентский комитет за то, что он, «будучи одним да органов Ассоциации помощи трону, выполняет роль промежуточного звена между императорским парламентом и правительством»{234} и тем самым вмешивается в деятельность вспомогательных органов парламента, предусмотренных конституцией.

Эта группа партийных деятелей отказалась участвовать в ассоциации и, чтобы иметь возможность присутствовать на 76-й сессии парламента, 20 декабря создала свою организацию — «Клуб депутатов».

Так ассоциация постепенно лишалась прав, которыми вначале предполагалось наделить ее. Кончилось тем, что 22 февраля 1941 года Хиранума на заседании бюджетной комиссии палаты представителей заявил, что Ассоциация помощи трону не является политической организацией, а представляет собой организацию общественную. [80]

Заявление Хиранума ознаменовало логический конец процесса постепенного сведения на нет прав ассоциации. На 76-й сессии парламента депутаты подвергли ее новым нападкам на том основании, что ассоциация противоречит конституции. После закрытия сессии, 27 марта 1941 года, все члены управления ассоциации во главе с Арима Ёриясу подали заявления об отставке. Была установлена должность заместителя президента ассоциации, на которую был назначен Янагава. 2 апреля был сокращен секретариат ассоциации, в котором сохранилось лишь три отдела: общий, организационный и по делам Восточной Азии, а также центральное управление по делам образования. После реорганизации ассоциация окончательно превратилась во вспомогательный орган бюрократической системы.

Правительство установило бюджет ассоциации в сумме 8 миллионов иен, а сама ассоциация была поставлена под контроль чиновников министерства внутренних дел Хадзама Сигэру (начальник организационного отдела) и Куматани Кэнъити (начальник общего отдела).

Между тем дзайбацу продолжали требовать от правительства узаконить их право на «автономный контроль» производства. Желая огладить неприятное впечатление, оставшееся после полемики относительно новой экономической структуры, и показать свое внимание ко всяким пожеланиям дзайбацу, Коноэ в начале апреля провел новую реорганизацию кабинета. На пресс-конференции было заявлено, что «проводившаяся до сих пор политика реформ в интересах военного времени от начала до конца опиралась на абстрактные идеи и оказалась оторванной от действительной жизни, и поэтому сердца промышленников охватила апатия»{235}. Чтобы исправить это положение в интересах промышленников, в состав кабинета был введен представитель концерна Сумитомо Окура Масацунэ, ставший главным советником премьера по экономическим вопросам. Главные виновники дискуссии Кобаяси и Хосино оставили занимаемые ими посты, а на их место были назначены Тоёда Тэйдзиро и Судзуки Тэйити. [81]

Движение за служение отечеству через производство

По мере расширения масштабов японо-китайской войны в стране усиливались репрессии по отношению к рабочему движению. Организованность сопротивления рабочего класса падала. Но даже такое слабое сопротивление рабочих вызывало у господствующих классов, развернувших бешеную подготовку к войне, злобу и ненависть к рабочему классу. Для них было помехой даже пассивное сопротивление таким мероприятиям, как увеличение налогов на лиц, отказывающихся работать, или налога за перемену местожительства, поскольку это сопротивление вело к снижению производительности труда. Господствующие классы стремились подавить это движение, издав ряд законов, предусматривавших применение принудительных мер по отношению к рабочим, таких, как закон «О контроле за продолжительностью рабочего дня», «О контроле над заработной платой», «Об управлении предприятиями» и другие. Этой же цели должно было служить движение за служение отечеству через производство, с планами организации которого начали носиться представители господствующих классов.

2 февраля 1938 года при Комитете сотрудничества был организован Комитет по вопросам планирования политики. Его председателем был назначен Мацуока Кимпэй. Комитет сразу приступил к изучению проблем социальной политики в условиях военного и послевоенного времени. Второй подкомитет советников этого комитета выработал так называемые «Основные принципы регулирования отношений между трудом и капиталом». Практическим осуществлением принципов и явилось движение за служение отечеству через производство. Правительство начало оказывать всемерную помощь этому движению, целью которого являлось создание на каждом предприятии организации служения отечеству через производство и объединение их в единую общегосударственную Лигу служения отечеству через производство. Так под флагом «служения отечеству через производство» мыслилось добиться [82] единства труда и капитала и мобилизации рабочих на служение государству.

Комитет сотрудничества, претворяя в жизнь намеченный план, начал работу среди владельцев промышленных предприятий и рабочих крупнейших городов. Разъясняя сущность создаваемых обществ, комитет приступил одновременно к организации Лиги служения отечеству через производство. 15 июня было объявлено об организации подготовительного комитета по созданию Лиги, в который вошли Каварада Цумикити, Нарита Итиро, Нагаока Ясутаро, Мацумото Юхэй, Матида Тацудзиро, Касивадэ Кэйносукэ и другие. 30 июля состоялась церемония по случаю учреждения Лиги. В создавшейся обстановке движение за служение отечеству через производство быстро разлилось по всей стране. К концу 1938 года общества служения отечеству через производство были созданы уже на 1158 предприятиях (эти общества создавались на предприятиях с числом рабочих более 50).

Число обществ служения отечеству через производство (на конец декабря 1938 года)

Движение за служение отечеству через производство выдвинуло такие лозунги, как «единство труда и капитала», «производство — единая семья», «служение государству через производство». Отбросив идеи классовой борьбы, общества проповедовали патернализм в отношениях между предпринимателями и наемными рабочими. Они стремились доказать, что предприниматели призваны руководить [83] экономической и культурной жизнью рабочих и что именно общества являются организациями, объединяющими воедино предпринимателей, служащих и рабочих под эгидой председателя общества — президента компании, директора завода, начальника цеха или владельца предприятия.

Движение преследовало цель не только идеологически воспитывать рабочих в духе служения отечеству через производство, но и бороться за подъем производительности труда, повышение квалификации и т. д. Однако в конце концов это движение превратилось в чисто идеологическое течение. Рабочие и капиталисты принимали в нем пассивное участие. И лишь представители императорской бюрократии да руководители бывших рабочих организаций, стремившиеся захватить теплые местечки, прочно окопались в обществах, считая их весьма удобными. Так, в защиту обществ служения отечеству через производство выступила Социалистическая массовая партия. Руководство этой партии объявило, что партия «признает важность превращения обществ движения за служение отечеству через производство в органы сотрудничества народа в области промышленности. Вместе с профсоюзами, пользующимися ее поддержкой, она будет активно участвовать в этом движении и намерена общими усилиями стремиться к улучшению воспитания своих членов, чтобы всеми мерами способствовать достижению национального объединения». С подобной же резолюцией 10 июля 1938 года выступил и расширенный пленум Японского конгресса профсоюзов (Родокумиай кайги), который заявил: «Выражая свое несогласие по некоторым вопросам организации движения за служение отечеству через производство, мы готовы участвовать в этом движении. Признавая недостатки движения, мы тем не менее приложим все силы, чтобы, исправив эти недостатки, достичь основной цели движения, а именно — практического претворения в жизнь принципов служения отечеству через производство и объединения труда и капитала».

Однако, по мере того как обстановка становилась все более напряженной, внутри Японского конгресса профсоюзов возникли разногласия. Часть профсоюзов, например [84] Японский профсоюз моряков, заколебалась. Этот профсоюз был единственной организацией японских моряков (в 1939 году он объединял 110 тысяч членов). Он заключил с Японским обществом судовладельцев коллективный договор и оказывал огромное влияние на всех моряков Японии.

Вскоре после того как началась пропаганда движения за служение отечеству через производство, Японский профсоюз моряков реорганизовал Общество сотрудничества работников морского транспорта, которое объединяло Общество моряков и Японское общество судовладельцев, в Императорский союз работников морского транспорта. Под предлогом, что организации, связанные с работой на море, имеют специфический характер, профсоюз заявил о своем выходе из Японского конгресса профсоюзов и создал в октябре 1938 года Императорский союз моряков. 6 октября 1938 года, сославшись на специфические особенности завода Явата, из конгресса вышел Японский профсоюз рабочих сталелитейной промышленности. 25 декабря из Японского конгресса профсоюзов вышел профсоюз работников предприятий «Токио дэнки».

В результате выхода из Японского конгресса профсоюзов Японского профсоюза моряков и других крупнейших профсоюзных объединений дальнейшее существование конгресса потеряло всякий смысл. Но это еще не все. В связи с вопросом о характере движения за служение отечеству через производство начались разногласия внутри Воеяпонской федерации труда, являвшейся основной организацией Японского конгресса профсоюзов. Мацуока Комакити, Нисио Суэхиро и другие бывшие лидеры федерации придерживались двойственной политики: они выступали за то, чтобы рабочие сотрудничали с движением, формально сохраняя «самостоятельность» своих рабочих организаций. В противоположность этому Кавано и другие руководители бывшего профсоюзного объединения Дзэнро требовали полного роспуска профсоюзов, включения членов профсоюзов в общества служения отечеству черев производство и полной поддержки внутренней политики правительства.

Соперничавшие между собой группы никак не могли [85] прийти к соглашению, в связи с чем в октябре 1939 года произошел раскол Всеяпонской федерации труда. Группа последователей бывшего объединения Дзэнро опубликовала резолюцию, в которой говорилось: «Используя свой многолетний опыт, проникшись чувством патриотизма, мы будем искренне сотрудничать с правительством и готовы в это грозное время разделить судьбу государства». Эта группа вышла из федерации и объявила о создании Клуба сторонников движения за служение отечеству через производство. Члены этого клуба развернули бурную деятельность, направленную на захват тепленьких местечек в обществах служения отечеству. Что же касается лидеров федерации, то они опять назвали свое объединение Японской федерацией труда и сосредоточили все усилия на том, чтобы движение за создание обществ служения отечеству через производство не поколебало их положения как профсоюзных лидеров.

Создание общества великой Японии для служения отечеству через производство

Международная обстановка, новый этап войны настоятельно требовали расширения производства. Поэтому было необходимо превратить общества служения отечеству через производство — эти «массовые объединения людей, лишенные сердца и имевшие только внешнюю форму», — в организации, которые могли бы «установить новую систему труда на производстве и полностью использовать силы людей, занятых в промышленности»{236}. В апреле 1939 года во главе движения вместо Комитета сотрудничества непосредственно стало правительство, начавшее играть роль главной опоры движения. Пользуясь такой поддержкой, движение стало быстро развиваться и крепнуть в организационном отношении.

Сформированный в июле 1940 года второй кабинет Коноэ направил свои усилия на организацию монархо-фашистского строя. Поставив перед собой задачу создания государства наипрочнейшей обороны, правительство [86] подчинило всю свою деятельность развертыванию движения за проведение в жизнь принципов так называемой «новой структуры Коноэ». Оно приступило к перестройке всего государства, чтобы создать такую систему, которая позволила бы установить фашистское господство во всех областях общественной жизни — политической, экономической и культурной. Разрастаясь, движение за создание обществ служения отечеству через производство в конце концов охватило всю страну. К сентябрю 1940 года было организовано около 70 тысяч таких обществ с числом членов более 4800 тысяч человек. Общества охватывали свыше 246 тысяч различных промышленных предприятий Стремясь установить монопольное положение этих обществ, правительство было настроено против существования в стране профсоюзов. 26 декабря 1940 года на происходившей тогда сессии парламента представители правительства прямо заявили, что правительство «намерено приостановить развитие профсоюзов и путем расширения движения за служение отечеству через производство добиться того, чтобы отпала необходимость в их деятельности». Так под нажимом и по требованию господствующих классов в результате «неимоверных усилий полиции» ширилось движение за служение отечеству через производство, а с другой стороны, повсеместно распускались профсоюзы.

Японская федерация труда играла руководящую роль в рабочем движении Японии. Однако после выхода из федерации профсоюзов, входивших в бывшее объединение Дзэнро, в ней появилось течение, которое стало настаивать на ее роспуске.

С другой стороны, извне на федерацию непрерывно обрушивались фашистские репрессии. В конце концов 8 июля 1940 года исполнительный комитет федерации принял решение о самороспуске. Так закончила свое существование Японская федерация труда.

В связи с развитием движения за служение отечеству через производство Японский профсоюз моряков организовал вышеупомянутое Общество сотрудничества работников морского транспорта. Но когда вскоре возникло движение за установление «новой структуры [87] труда на море», было принято решение создать единую организацию рабочих, предпринимателей и судовладельцев — так называемое Японское общество служения отечеству через морской транспорт. Общество являлось официальной организацией, созданной для объединения труда и капитала. Его президентом был назначен министр связи. 3 сентября открылся внеочередной съезд Японского профсоюза моряков. В соответствии с общим течением в профсоюзном движении съезд принял решение о роспуске профсоюза. Затем были распущены Общество моряков, Императорский союз моряков и Общество сотрудничества работников морского транспорта. 22 ноября 1940 года начало функционировать Общество служения отечеству через морской транспорт, которое было призвано воплотить в жизнь принципы новой системы труда на море. Не смог противостоять общей тенденции и профсоюз транспортных рабочих города Токио, долгое время считавшийся «легальным левым профсоюзом». 7 июля он принял решение о слиянии с соответствующим обществом служения отечеству через производство. Затем последовал роспуск профсоюза работников трамвая и профсоюза шоферов города Осака. 22 февраля 1941 года был распущен Союз организаций связи, 30 апреля — Лига организаций служащих связи, 26 мая — профсоюз рабочих газовой промышленности города Токио, 21 июня — Товарищество работников токийского трамвая, а 10 июля — профсоюз муниципальных служащих города Осака. 18 сентября такая же участь постигла Японский профсоюз портовых служащих. Наконец, 19 июля было принято решение о роспуске Японского конгресса профсоюзов.

В связи с вопросом об исключении из парламента депутата от партии Минсэйто Сайто Такао, выступившего 2 февраля 1940 года на 75-й сессии парламента с осуждением японо-китайской войны, резко обострились разногласия внутри Социалистической массовой партии между бывшими членами Рабоче-крестьянской и Социал-демократической партий. Дело кончилось тем, что восемь депутатов парламента — Абэ Исоо, Катаяма Тэцу, Мидзутани Тёдзабуро, Нисио Суэхиро и другие, выступившие против исключения Сайто, были лишены депутатских [88] мандатов. Группа изгнанных из парламента лиц намеревалась создать новую партию, но эта попытка была немедленно пресечена правительством. Оставшиеся в парламенте члены Социалистической массовой партии, в прошлом являвшиеся членами Рабоче-крестьянской партии, начали петь дифирамбы новой политической структуре и, идя навстречу пожеланиям бюрократических кругов и военщины, 6 июля заявили о роспуске партии.

В связи с японо-китайской войной изменился и характер крестьянского движения. В 1938 году Вееяпонокий крестьянский союз был реорганизован в Крестьянский союз Великой Японии. Однако под влиянием сложившейся в стране обстановки в сентябре 1940 года он был распущен. Последней организацией крестьянского движения явился созданный 29 ноября 1939 года Союз сторонников земельной реформы (Ютани Ёсихару, Хирано Рикидяо, Миякэ Сёити, Номидзо Масару, Су Нагаёси). Однако в 1942 году он также был распущен правительством.

Но в целом движение за служение отечеству через производство, несмотря на организационное укрепление, не вышло за рамки чисто идеологического движения. Общества служения отечеству через производство на деле не играли той роли, которую они должны были выполнять по замыслам их организаторов, так и не оправдав надежд, возлагавшихся на них господствующими классами. Стремясь разрешить это противоречие, правительство было вынуждено провести ряд мероприятий по их реорганизации. Так, второй кабинет Коноэ приступил к созданию новой всеобъемлющей структуры, которая увязывала бы воедино идеологию агрессии и принудительный труд с целью увеличения возможностей страны в области ведения войны. Им была опубликована так называемая «Программа создания новой структуры труда», в которой говорилось: «Принимая, во внимание, что завершение создания структуры государства наипрочнейшей обороны и увеличение производительных сил государства целиком зависит от трудовых усилий народа, правительство намерено создать новую структуру труда с целью повышения трудовой активности и претворения в жизнь производственных возможностей всех занятых на производстве, [89] а также для выработки и проведения соответствующих мероприятий с целью трудового воспитания народа, иными словами, для осуществления трудовой мобилизации. Настоящая программа показывает пути утверждения трудовой идеологии, создания организации труда, которая в рамках производства органически объединяла бы капитал, управление предприятиями и труд, а также пути объединения подобных организаций труда и упорядочения административного аппарата». В соответствии с этими принципами замышлялась реорганизация одной из важнейших частей создававшейся в стране новой структуры, и в результате движение за служение отечеству через производство было реорганизовано в единую всеохватывающую организацию — Общество Великой Японии для служения отечеству через производство, — построенную по принципу «воля высших передается низшим». Была создана широкая сеть отделений этого общества, охватившая 84 тысячи предприятий с 4500 тысячами рабочих. Общество Великой Японии для служения отечеству через производство обладало правами министерства внутренних дел и министерства благосостояния. Это была разбухшая бюрократическая организация, созданная для подавления рабочего класса. Центральный аппарат общества целиком состоял из представителей бюрократии, которые заняли все руководящие посты в низовых организациях.

Данные об обществах служения отечеству через производство

Организация обществ служения отечеству через производство в центре возлагалась на департамент полиции министерства внутренних дел и департамент труда министерства благосостояния, а на местах — на полицейские управления и отделы труда при префектуральных управлениях. Вся эта система обществ представляла собой аппарат бюрократического контроля. Чтобы убедиться в этом, достаточно познакомиться с должностными лицами, руководившими этими обществами. Центральный штаб Общества Великой Японии для служения отечеству через производство возглавляли: председатель Хирао Хатидзабуро и директор Юдзава Мити (будущий министр внутренних дел). Начальниками отделов управления общих дел и оперативного управления были назначены бывшие губернаторы префектур. На должность начальника организационного отдела сначала намечалось назначить какого-либо крупного полицейского чиновника, однако в связи с трудностями, возникшими при подборе кандидатуры, эту должность по совместительству занял начальник управления общих дел Кимидзима Сэйкити. Должность заместителя начальника организационного отдела занял бывший начальник отдела секретной полиции, а должность начальника управления благосостояния — Мива Дзюсо. На должность начальника отдела культуры был назначен Сакамото Масару (автор пьесы «Капитал»). В центральный аппарат общества вошли также деятели рабочего движения. Так, должность заместителя начальника отдела культуры занял один из руководителей Японской федерации труда Кукугава Тадао; из бывших руководящих работников федерации был и заместитель отдела повышения квалификации — Такаяма Кюдзо. Ряд руководящих постов заняли представители дзайбацу. Например, на должность начальника отдела технического обучения был назначен представитель концерна Мицуи Фукагава Macao. Кроме того, в руководство вошли представители концернов Мицубиси, Сумитомо, Кавасаки, Накадзима, компании «Айти токэй» и других монополистических объединений. О том, что вся эта организация поддерживала тесную связь с полицией, свидетельствуют факты. Так, [91] штаб Токийского общества служения отечеству вначале разместился прямо в помещении полицейского управления. Общества на местах были созданы в точном соответствии с административной структурой полицейских округов, и полиция постоянно вмешивалась в отношения между центральными и местными обществами служения отечеству. Этот факт заслуживает особого внимания. Таким образом, к концу 1940 года все рабочие организации, даже те, в которых господствовали правые социалисты, были распущены. Так, еще в июне 1940 года в стране насчитывалось 428 профсоюзов, объединявших в своих рядах 184 тысячи рабочих. К декабрю же осталось всего 49 профсоюзных организаций с 9455 членами. Иначе говоря, профсоюзы в Японии фактически перестали существовать. Так осуществлялась подготовка к бессмысленной авантюре, начавшейся в декабре 1941 года.

Тройственный пакт

Созданием новой политической структуры кабинет Коноэ завершил установление в стране монархо-фашистского строя. В области внешней политики заключением Тройственного пакта этот кабинет открыл путь к войнче против Соединенных Штатов Америки.

С планом заключения широкого военного союза между Японией, Германией и Италией германское правительство обратилось к Японии еще летом 1938 года. Это предложение было передано в Токио через японского военного атташе в Берлине Осима. Как известно, в феврале этого года Гитлер принял на себя руководство вооруженными силами Германии. В марте Германия аннексировала Австрию и развернула бешеную подготовку к агрессии в Восточной Европе. Одним из мероприятий по укреплению военных позиций Германии и явились начавшиеся тогда переговоры о заключении Тройственного пакта.

Со стороны Японии предварительные переговоры с берлинским министерством иностранных дел вели в основном военные круги через военного атташе в Берлине Осима. Проект пакта, предложенный германским министром иностранных дел Риббентропом, был передан в Токио также [92] через одного из офицеров японского Генерального штаба, находившегося тогда в Германии. Немецкий проект пакта рассматривался Советом пяти министров первого кабинета Коноэ. Тогда японское правительство согласилось начать переговоры с Германией. После ухода в отставку первого кабинета Коноэ переговоры должен был вести его преемник — Хиранума. Однако положение самой Японии в то время продолжало оставаться чрезвычайно сложным. После смены правительства Коноэ произошло дальнейшее расширение затянувшейся японо-китайской войны. В результате провозглашения доктрины нового порядка в Восточной Азии и опубликования декларации об отказе от договора девяти держав резко обострились отношения между Японией, с одной стороны, Англией и США — с другой. Углубились противоречия и внутри страны. В существовавших тогда двух главных лагерях сторонников и противников «обновления» возникли два течения: одно из них призывало к ориентации на Англию и США, а другое — на Германию. Отношения между этими течениями оставались чрезвычайно напряженными. Более семидесяти раз собирался Совет пяти министров кабинета Хиранума для обсуждения вопроса о заключении пакта, однако, кроме так называемой «резолюции Одавара», никакого решения им принято не было. Эти разногласия в конце концов объяснялись различной оценкой военных возможностей сторон. Вопрос заключался лишь в том, в какой степени нужно избегать открытого столкновения с Англией и США. Что же касается принципиальных возражений против заключения агрессивного военного союза с Германией и Италией, то против него ни одна группа правящего лагеря, по существу, не выступала. Пока продолжались эти разногласия, обстановка изменилась. Особенно большое влияние на общее положение оказало заключение в августе 1939 года советско-германского пакта о ненападении. Этот акт Германии армейские круги Японии расценили как «предательство», ведшее к краху самой идеи «антикоминтерновской оси», создателями которой они в свое время выступили. Захиревшая было группа сторонников ориентации на Англию и Америку снова подняла голову. В связи со «сложной [93] конъюнктурой» кабинет Хираяума ушел в отставку. Пришедшее ему на смену правительство Абэ выражало интересы сторонников умеренной политики. Как только кабинет Абэ пришел к власти, министр иностранных дел нового правительства Номура с целью регулирования японо-американских отношений начал в Токио переговоры с американским послом Грю.

1 сентября 1939 года нацистские войска вторглись в Польшу и началась вторая мировая война. Весной следующего, 1940, года Германия начала решительное наступление в Западной Европе. К концу мая англо-французские войска были вынуждены либо полностью капитулировать, либо прекратить сопротивление. Вскоре было объявлено о капитуляции Франции. В результате побед Германии в Европе позиции Англии и Франции в Азии ослабели. В такой обстановке опять возродилась идея заключения Тройственного пакта. Основное значение этого пакта для Германии заключалось в том, что в виде компенсации за согласие Германии на продвижение Японии в Восточной Азии Япония должна была сковать силы Англии, а также США, которые в это время все более склонялись к установлению тесных отношений с Англией и Францией. Таким образом, если проект Тройственного пакта, предложенный в 1938 году, был направлен против Советского Союза, то на этот раз проект имел в виду Соединенные Штаты Америки и Англию.

Этот вопрос рассматривался нами во втором томе, а здесь мы изложили его историю в самых общих чертах. Сейчас же второй кабинет Коноэ считал укрепление тройственного японо-германо-итальянского союза важнейшей задачей своей внешней политики. Среди сторонников укрепления антикоммунистического союза с Германией были бывший японский посол в Берлине Осима и советник японского министерства иностранных дел Сиратори, известные как непосредственные творцы «Антикоминтарновского пакта». В описываемый период они находились в Токио и спешно развертывали кипучую деятельность в соответствии с пожеланиями военных кругов, добивавшихся создания союза между Японией, Германией и Италией. Ярым сторонником такого союза был и министр [94] иностранных дел Мацуока, прилагавший все усилия к тому, чтобы Склонить кабинет министров к заключению пакта.

По вопросу о заключении пакта единство мнений было достигнуто еще на совещании в особняке Коноэ (так называемое совещание в Огинубо), на котором обсуждались вопросы, связанные с формированием кабинета. На этом совещании присутствовали Коноэ, Мацуока, военный министр Тодзио и морской министр Иосида. В связи с тем, что во время пребывания у власти кабинета Хиранума морской министр этого кабинета Ионай категорически выступил против заключения пакта, предполагалось, что будет не так-то легко добиться согласия военно-морских кругов на заключение пакта. Чувствуя щекотливость своего положения, морской министр второго кабинета Коноэ Иосида Дзэнкити уже в сентябре, то есть вскоре после сформирования кабинета, ушел в отставку под предлогом болезни. На его место был назначен адмирал Оикава Косиро. К этому времени подготовка к заключению японо-германского союза значительно продвинулась вперед. Коноэ чрезвычайно беспокоился, какую позицию займут военно-морские круги в этом вопросе, однако Оикава сразу же дал согласие на заключение пакта. Тем не менее позиция военно-морских кругов продолжала оставаться нетвердой, и они подчеркивали, что «дали согласие на заключение пакта только по политическим соображениям; что же касается чисто военной стороны вопроса, то в случае, если этот пакт будет направлен против Америки, у них еще нет твердой решимости воевать».

В то время Германия, поставившая под свой контроль всю Европу, еще не отказалась от своего плана по проведению десантной операции на территории собственно Англии, отложив ее осуществление на следующий год. Для этого необходимо было провести соответствующую дипломатическую подготовку. Соединенные Штаты в это время чрезвычайно усилили свою помощь Англии. Перед Германией встала задача сковать Америку, и в этом отношении установление сотрудничества с Японией в районе Тихого океана было для нее особенно выгодным. [95]

Немедленно после своего назначения министром иностранных дел Мацуока направил японскому послу в Берлине Курусу телеграмму, в которой предложил ему через министра иностранных дел Риббентропа выяснить мнение германского правительства относительно заключения пакта. Риббентроп сразу же понял, что в Японии созрела обстановка для заключения пакта, и немедленно откомандировал в Токио своего специального посла Штамера.

9 и 10 сентября Штамер встретился с Мацуока. Во время этих встреч были окончательно определены цели предполагаемого военного союза. Ниже приводятся пункты, по которым была достигнута договоренность между Штамером и Мацуока.

1. Германия не требует от Японии военной помощи в случае военных операций против территории Англии и США.

2. Германия добивается от Японии, чтобы последняя всеми возможными средствами сковывала Соединенные Штаты и создавала для них препятствия для вступления в войну.

3. Германия развивает свои отношения с Японией на основе взаимопонимания и сотрудничества и считает, что полная и эффективная подготовка для принятия мер в случае угрожающего положения, когда бы оно ни возникло, будет соответствовать интересам обоих государств. Только при этом условии Германия обязуется препятствовать участию США в настоящей войне и мешать им предпринимать какие-либо действия в отношении Японии в будущем.

4. Япония, Германия и Италия должны ясно показать всему миру, и прежде всего Соединенным Штатам, что они занимают твердую и непреклонную позицию; чтобы в этом отношении не было никаких недоразумений, они должны заявить о своей решимости отстаивать ее до конца.

Только таким путем они смогут наверняка и достаточно эффективно сдержать Америку. И наоборот, если Япония, Германия и Италия займут колеблющуюся, непоследовательную позицию или выступят с такого рода [96] заявлениями, то навлекут на себя позор и создадут опасность для себя.

5. После заключения соглашения о союзе между Японией, Германией и Италией представляется чрезвычайно выгодным немедленно установить более тесные отношения с СССР. В вопросе улучшения японо-советских отношений Германия выражает готовность сыграть роль «искреннего посредника».

6. Безусловно, что страны «оси» (включая Японию) должны быть готовы принять решительные меры в случае, если создастся самая неблагоприятная обстановка. Однако Германия приложит все усилия, чтобы не допустить столкновения между Японией и Америкой. Больше того, насколько это позволят возможности, она будет стремиться к улучшению отношений между этими странами.

7. Высказанную на переговорах точку зрения Штамера можно считать также точкой зрения Риббентропа.

Таким образом, переговоры о заключении Тройственного пакта, которые происходили между японским министром иностранных дел Мацуока, германским послом в Токио Оттом и специальным уполномоченным Риббентропа Штамером закончились.

27 сентября 1940 года в Берлине в имперской канцелярии состоялась церемония подписания пакта. Пакт был подписан послом Курусу и министрами иностранных дел Риббентропом и Чиано.

Тройственный пакт состоял из шести статей. В статьях 1 и 6 признавалось «руководящее положение» участников пакта в Европе и Азии.

В статье 3 предусматривалось оказание взаимной помощи в случае нападения на любого из участников пакта какой-либо державы, не принимающей участия в японо-китайской войне или в войне в Европе.

В статье 5 содержалось положение, ставившее Советский Союз вне сферы действия пакта. Это ясно свидетельствовало о том, что пакт своим острием был направлен против США.

Таким образом, заключением этого союза Япония окончательно противопоставила себя Америке, Англии и Франции. [97]