ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Источник - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/China/I/Syma_Tsjan/Tom_II/frametext12.htm

СЫМА ЦЯНЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАПИСКИ

ШИ ЦЗИ

 

СЯО У БЭНЬ ЦЗИ - ОСНОВНЫЕ ЗАПИСИ [О ДЕЯНИЯХ ИМПЕРАТОРА] СЯО У  

Властитель-император Сяо У был средним сыном императора Сяо Цзина. Его матерью была Ван-тайхоу. На четвертом году правления Сяо Цзина (153 г.) ему, как сыну императора, был пожалован титул Цзяодун-вана. На седьмом году правления Сяо Цзина (150 г.) наследник престола [от матери из рода] Ли низложен и ему дан титул Линьцзян-вана, а Цзяодун-ван объявлен наследником престола. На шестнадцатом году правления (141 г.) Сяо Цзин скончался и наследник вступил на престол, это и был властитель-император Сяо У. Вначале, когда император Сяо У вступил на престол, он с глубоким почтением относился к принесению жертв земным и небесным духам... 

На первом году правления Сяо У (140 г.), поскольку со времени воцарения Хань прошло уже более шестидесяти лет и Поднебесная мирно управлялась, все носившие за поясом памятные дощечки ждали, что Сын Неба принесет жертвы Небу и Земле, изменит систему начала года и действующие установления. Императора влекло к учению конфуцианцев, он собирал вокруг себя талантливых и честных мужей, из которых за ученость назначил на высшие должности гунов и цинов Чжао Ваня, Ван Цзана и других, пожелав обсудить с ними вопрос о зале Минтан, который в прошлом был расположен к югу от города и служил для приема чжухоу. Были намечены в общих чертах порядок объезда владений,  принесения жертв Небу и Земле, изменения календаря и цвета придворной одежды, но эти дела не были осуществлены.

Случилось так, что Доу-тайхоу тяготела к поучениям Хуан-ди и Лао-цзы и не любила ученых-конфуцианцев. Она подослала людей, которые тайно собрали сведения о том, как Чжао Вань и другие незаконно обогащаются. Тогда Чжао Вань и Ван Цзан были вызваны на допрос, но оба [предпочли] покончить с собой. Все, что ими было задумано совершить, оказалось отброшенным.

Через шесть лет (135 г.) Доу-тайхоу скончалась. На следующий год император призвал к себе Гунсунь Хуна и других сильных в науках мужей. Еще через год (133 г.) император впервые прибыл в Юн и совершил жертвоприношения цзяо на пяти жертвенниках. В дальнейшем он постоянно совершал жертвоприношения цзяо раз в три года. В это время император нашел Святую госпожу и поместил ее в храме Тишигуань, который находился в парке Шанлинь. Святая госпожа была родом из Чанлина. Глубоко скорбя об умершем сыне, [она скончалась], и душа ее воплотилась в Юань-жо, приходившейся ей сяньхоу. Юань-жо стала приносить ей жертвы в своем доме, куда для жертвоприношений собиралось много народу. Приходила для принесения жертв и Пинъюань-цзюнь, из-за чего ее сыновья и внуки впоследствии добились почета и известности. Когда У-ди вступил на престол, он с большими почестями перенес эти жертвоприношения в храм. Говорили, что слова Святой госпожи были слышны, но ее не было видно.

В это же время жил некий Ли Шао-цзюнь. Так как он знал порядок принесения жертв богу очага, знал [секреты] принятия пищи и нестарения, он явился к императору, и император отнесся к нему с уважением. Шао-цзюнь был представлен императору человеком, ранее [носившим титул] Шэньцзэ-хоу, и занялся магией [при дворе]. [Шао-цзюнь] скрывал свой возраст, место, где родился и вырос. Он всегда говорил, что ему семьдесят лет и что он может приказывать духам и отдалять старость. Владея искусством магии, он объехал всехчжухоу. У него не было ни жены, ни детей. Люди, слыша, что он может приказывать душам умерших и отдалять старость, стали все больше одаривать его [вещами], и у него в избытке появились золото, деньги, шелка, одежды и пища. Увидев, что [Шао-цзюнь] имеет все в избытке, хотя не занимается каким-либо делом и к тому же не знает даже, откуда он родом, люди еще более уверовали в него и наперебой стремились услужить ему. Используя искусство магии, [Шао-цзюнь] умело делал удивительные предсказания, которые поразительно сбывались.

Как-то Шао-цзюнь пировал с Уань-хоу. Среди присутствующих находился старец в возрасте более девяноста лет. Шао-цзюнь стал рассказывать ему о [тех] местах, где гулял и стрелял из лука с его дедом. Старец, будучи еще ребенком, ездил со своим дедом по этим местам и вспомнил их. Это поразило всех присутствующих. [Однажды] Шао-цзюнь явился к императору. У императора сохранялся древний медный сосуд, о котором он спросил Шао-цзюня. Шао-цзюнь ответил: «Этот сосуд в десятом году правления циского Хуань-гуна (676 г.) находился на террасе Боцинь». После того как прочитали надпись на сосуде, оказалось, что сосуд действительно [принадлежал] цискому Хуань-гуну. Это изумило всех во дворце, и Шао-цзюня стали считать святым, прожившим несколько сот лет. Шао-цзюнь сказал императору: «Если принести жертвы богу очага, можно вызвать души умерших; вызвав души умерших, можно превратить киноварь в золото, а если из полученного золота сделать посуду для питья и еды, можно продлить жизнь. Продлив жизнь, можно встретиться с небожителями, живущими на горе Пэнлай, находящейся посреди моря; а если встретиться с небожителями и принести там жертвы Небу и Земле, то будет достигнуто бессмертие. Именно так было с Хуан-ди. Как-то, странствуя по морям, я встретился с Ань Ци-шэном, который угостил меня фиником величиною с тыкву. Ань Ци-шэн — небожитель, посещающий гору Пэнлай. Если [кто-нибудь] понравится ему, тому он является, а кто не понравится, от того скрывается».

После этого Сын Неба начал лично приносить жертвы богу очага, послал магов в море на розыски небожителей  с горы Пэнлай, подобных Ань Ци-шэну, и занялся превращением киновари и различных составов в золото. Спустя некоторое время Ли Шао-цзюнь заболел и скончался. Сын Неба, считая, что он не умер, а превратился в духа, приказал Куань Шу — историографу, служившему в уездах Хуан и Чуй, продолжить его искусство [магии] . Поиски Ань Ци-шэна с горы Пэнлай были тщетны, и тогда многие странные и подозрительные маги, жившие вдоль берега моря в землях Янь и Ци, стали, подражая [Ли Шао-цзюню], наперебой докладывать о делах, связанных с духами. [Среди них] был Сю (Мю) Цзи из Бо. Он представил императору доклад о способе принесения жертв духу Тай-и, в котором говорилось: «Среди небесных духов самый почитаемый — дух Тай-и. Помощников Тай-и называют Пятью императорами. В древности Сын Неба весной и осенью в течение семи дней совершал жертвоприношения духу Тай-и в юго-восточных предместьях [столицы], поднося каждый раз большое лао [скота]. Для этого сооружался жертвенник, открывавший путь духам восьми сторон света». Тогда Сын Неба приказал главному жрецу — тайчжу построить такой жертвенник в юго-восточных предместьях Чанъани, на котором постоянно приносились [бы] жертвы по способу, [описанному Мю] Цзи.

Затем некто представил императору доклад, в котором говорилось: «В древности Сын Неба раз в три года подносил большое лао в жертву духам трех Единых: Небесного Единого — Тянь-и, Единого Земли — Ди-и и Великого Единого — Тай-и». Сын Неба одобрил доклад и приказал главному жрецу руководить ритуалом и приносить жертвы на жертвеннике духу Тай-и, как предложил Цзи. В дальнейшем кто-то снова представил доклад, в котором говорилось: «В древности Сын Неба весной и осенью обычно приносил очистительные жертвы духу Хуан-ди, при этом подносились птица сяо и зверь поцзин. Духу Минъян подносился баран, духу Масин подносилась одна вороная кобылица, духу Тай-и, владыке горы Гао [Цзэ-]шань и духу Ди-чжан подносились быки, духу Уи-Цзюня подносилась сушеная рыба, для жертвоприношений посланцам светлого и темного начал инь-ян служил один бык». [Император] приказал жрецам руководить этими жертвоприношениями по описанному способу и совершать их рядом с жертвенником Тай-и, [построенном по рекомендации] Цзи.

Позднее в парке Сына Неба появился белый олень, из кожи которого сделали [особые] деньги, а затем, чтобы прославить это благовещее предзнаменование, выпустили монеты из белого металла. На следующий год (122 г.) во время жертвоприношений цзяо в Юн поймали однорогого зверя, похожего на оленя. Управители доложили: «Вы, Ваше величество, совершаете жертвоприношения Небу почтительно и благоговейно, поэтому Верховный владыка как воздаяние за жертвы пожаловал вам Единорога, который, по-видимому, подобен Единорогу линю». Тогда император принес жертвы на пяти жертвенниках, причем на каждом из них дополнительно было сожжено по одному быку. Император одарил чжухоу[монетами из] белого металла, желая показать им, что благовещее знамение [доказывает] его угодность Небу и Земле. После этого Цзибэй-ван, полагая, что вскоре Сын Неба должен будет принести жертвы Небу и Земле, представил доклад, в котором выразил желание поднести императору гору Тайшань и находящиеся около нее поселения. Сын Неба принял это подношение и, со своей стороны, вознаградил Цзибэй-вана [землями] других уездов. Чаншань-ван совершил преступление и был сослан. Сын Неба пожаловал его младшему брату земли в Чжэньдине, чтобы он мог продолжать приносить жертвы покойным правителям, а на территории владения Чаншань создал область. Таким образом, все пять [священных] пиков оказались в областях, [непосредственно управляемых] Сыном Неба.

В следующем году (121 г.), используя свое [знание секретов общения] с земными и небесными духами, Шао-вэнь, уроженец земель Ци, явился к императору. У императора была любимая наложница Ван-фужэнь. Когда наложница умерла, то, как говорят, Шао-вэнь с помощью магии ночью вызвал образ наложницы Ван и духа очага, которых Сын Неба видел издали, находясь за занавеской. После этого он пожаловал Шао-вэню звание военачальник Вэнь-чэн, щедро одарил его и стал оказывать знаки почтения как [знатному] гостю. Вэнь-чэн сказал: «Вы, государь, хотите установить общение с духами, но если не будете подражать духам в убранстве дворцовых помещений и в одеяниях, то духи не явятся». Тогда [император] сделал повозки, на которых [велел] нарисовать облака, в эти повозки запрягал [лошадей] в благоприятный день, чтобы избежать вреда от душ умерших. Кроме того, был построен дворец Ганьцюань, в котором возвели башни, разрисованные изображениями духов Неба, Земли, Тай-и и других духов, там расставили жертвенную посуду, чтобы призывать небесных духов.

Прошло более года, магическое искусство [Шао-вэня] слабело, и духи [на его призывы] не являлись. Тогда он написал на шелке надпись, скормил шелк быку и, сделав вид, будто ничего не знает [об этом], сказал, что в животе быка находится нечто удивительное. Когда быка убили и осмотрели, то обнаружили [шелк с] надписью, слова которой были настолько странными, что она вызвала подозрения у Сына Неба. Нашлись знавшие почерк Шао-вэня, и, когда его допросили, оказалось, что надпись действительно ложная. Император казнил военачальника Вэнь-чэна, но скрыл это [от людей]. После этого Сын Неба построил башню Байлян, установил в ней медные колонны, сделал подносы в форме ладони небожителя для собирания [небесной] росы и другие предметы.

На следующий год после смерти Вэнь-чэна (118 г.) Сын Неба тяжело заболел в Динху и, хотя шаманы и лекари применяли все способы лечения, болезнь не проходила. [Ранее] Фа-гэнь из Юшуя говорил: «В области Шанцзюнь есть шаман; когда он болеет, в него вселяются души усопших». Император призвал к себе этого шамана, поселил во [дворце] Ганьцюань, где тот приносил жертвы. [Теперь], когда император заболел, он послал людей спросить [через шамана] о болезни у Святой госпожи. Святая госпожа ответила: «Сын Неба может не беспокоиться о болезни. Когда он немного поправится, пусть через силу встанет и встретится со мной во дворце Ганьцюань». Затем императору стало легче, и тогда он посетил Ганьцюань, где полностью избавился от заболевания. В Поднебесной была объявлена большая амнистия. В честь Святой госпожи сооружен дворец Шоугун. Святая госпожа была наиболее почитаема, [так же, как] дух Тай-и; ее помощников звали Да-цзинь и Сы-мин, им подчинялись все духи. [Святую госпожу] невозможно было увидеть, но голос ее был слышен и походил на человеческий. Она то появлялась, то исчезала, когда же появлялась, ветер затихал. [Дух ее] жил в комнате за занавеской. Иногда она разговаривала днем, но обычно только ночью. Сын Неба входил в ее покои, предварительно совершив обряд очищения. Через шамана Святая госпожа [играла роль] хозяйки и требовала еды и напитков. Стоило ей сказать, чего она хочет, как требуемое посылалось. Затем при дворце Шоугун построили северный дворец — Бэйгун, развесив в нем флаги из перьев и установив жертвенные сосуды для исполнения церемоний в честь Святой госпожи. Все, что говорила Святая госпожа, император приказал выслушивать и записывать, называя эти записи хуа-фа — «начертанные [нам] законы». Слова Святой госпожи были обыкновенными, знакомыми всем людям, в них не было ничего необычайного, и они радовали только одного Сына Неба. Но все дела [Святой госпожи] совершались в тайне, поэтому никто и не знал о них.

Через три года (114 г.) управители и сановники доложили [императору], что наименование годов правления следует связывать с благовещими знамениями, ниспосылаемыми Небом, а не называть их по порядку чисел: «первый», «второй» и так далее. Первую эру правления следует назвать цзянъ-юань — «Начало созидания», вторую эру в связи с появлением кометы назвать юань-гуан — «Начальный свет» и третью эру, поскольку во время жертвоприношений цзяо был пойман однорогий зверь, назвать юань-шоу — «Первая охота».

Зимой следующего года (113 г.) Сын Неба приносил жертвы цзяо в Юн, где, советуясь [с приближенными], сказал: «Ныне Мы лично приносим жертвы Верховному владыке, но не приносим жертв Владычице-земле, что нарушает соответствие в церемониях». Управители и сановники, посоветовавшись с тайшигуном и жрецом Куань Шу, сказали: «Рога быков, приносимых в жертву Небу и Земле, [малы], словно коконы шелкопряда или каштаны. Ныне, если вы, Ваше величество, будете лично приносить жертвы Владычице-земле, то для Владычицы-земли — Хоу-ту следует построить пять жертвенников на круглых холмах среди болот и приносить на каждом из них в жертву по одному желтому теленку и по большому лао [скота]. По окончании жертвоприношений животные должны закапываться в землю, а участвующие в церемониях должны быть в одеждах желтого цвета».

После этого Сын Неба выехал на восток и впервые построил, как ему советовали Куань Шу и другие, жертвенники в честь Владычицы-земли на холмах в [уезде] Фэньинь. Государь лично исполнил все церемонии по ритуалу, предусмотренному для поклонения Верховному владыке. По окончании церемонии Сын Неба прибыл в Инъян, откуда тронулся в обратный путь. Проезжая через Лоян, император издал указ, гласивший: «Три династии давно исчезли, и их отдаленным [потомкам] трудно существовать. Поэтому потомку дома Чжоу жалую земли на тридцати ли и титул чжоуского Цзынань-цзюня, чтобы он приносил там жертвы покойным ванам».

В этом году Сын Неба впервые отправился в объезд областей и уездов и посетил гору Тайшань. Весной Лэчэн-хоу представил императору доклад, в котором говорилось о Луань Да, служившем во дворце [правителя] Цзяодуна. В прошлом он обучался вместе с военачальником Вэнь-чэном у одного и того же учителя, а затем стал старшим магом у Цзяодун-вана. Старшая сестра Лэчэн-хоу, супруга Кан-вана, не имела сыновей. После смерти Кан-вана правителем был поставлен его сын от наложницы. Поскольку супруга [покойного] Кан-вана вела распутный образ жизни, между ней и новым правителем не было согласия, и они оба угрожали друг другу [применением] закона. Услышав, что Вэнь-чэн мертв, супруга Кан-вана, желая угодить императору, послала Луань Да [ко двору], чтобы он при содействии Лэчэн-хоу добился приема [у императора] для разговора с ним о магии. Сын Неба, казнивший Вэнь-чэна, раскаивался и досадовал, что рано лишил его жизни, и жалел, что не использовал до конца его магическую силу, поэтому он очень обрадовался встрече с Луань Да.

[Луань] Да отличался высоким ростом, красивой наружностью, [умел] много рассуждать о магии и [различных] планах, не боялся высказываться по важным делам и говорил так, что [люди] не сомневались [в его правоте]. [Хвастаясь, Луань] Да говорил: «Как-то я странствовал по морю и встретился с Ань Ци, Сянь Мэнем и другими [небожителями]. Однако, считая, что я занимаю низкое положение, они относились ко мне с недоверием. Кроме того, они нашли, что Кан-ван [всего лишь] чжухоу, а поэтому я не заслуживаю, чтобы мне были переданы все секреты магии. Я несколько раз говорил с Кан-ваном, но Кан-ван не использовал моих [знаний]. Мой учитель [в свое время] говорил: “Золото можно выплавить, промывы [дамб] на Хуанхэ можно заделать, лекарство бессмертия можно достать, небожителей можно призвать". Однако я боюсь, что меня ожидает участь Вэнь-чэна. Вот почему все маги замкнули свои рты, кто же осмелится говорить о магии?» Император ответил: «Вэнь-чэн умер из-за того, что съел печень лошади. Если ты действительно сможешь воспринять его искусство, разве я пожалею что либо для тебя?» [Луань] Да на это сказал: «Мой учитель ничего не просил у людей, а, наоборот, люди просили у него. Если вы, Ваше величество, непременно хотите призвать Святого человека, то возвысьте своего посланца, приблизьте его, отнеситесь к нему с почестями, подобающими гостю, не унижайте его, наденьте на него полномочные печати [на шнурах], и тогда можете отправлять его поговорить со Святым человеком. Тогда, возможно, Святой и согласится явиться. Только оказав уважение посылаемому к нему лицу, можно призвать Святого». После этого император заставил [Луань Да] прежде всего показать свое магическое искусство в небольшом [деле], а именно: в бою шахматных фигур, и, [действительно], фигуры сами стали нападать одна на другую.

В это время императора беспокоили прорывы [дамб] на Хуанхэ и неудачи с получением золота [из киновари], поэтому он пожаловал [Луань] Да титул Ули-цзянцзюня. Через месяц с небольшим [Луань Да] уже носил на поясе четыре золотые печати: Тяньши-цзянцзюня, Диши-цзянцзюня, Датун-цзянцзюня и Тяньдао-цзянцзюня. Затем Сын Неба приказал цензору составить указ, в котором говорилось: «В древности Юй прочистил ложе девяти рек и проложил русла для четырех потоков. Однако ныне Хуанхэ затапливает берега и равнины, из-за этого непрерывно ведутся работы по постройке плотин. На двадцать восьмом году Нашего управления Поднебесной Небо послало Нам [ученого] мужа, который в совершенстве постиг [законы Неба]. В [гексаграмме] цянь говорится о “летящем драконе" и “диком лебеде, приближающемся к утесу". Возможно, что смысл [гексаграмм] связан с этим человеком. Жалую [Луань] Да, носящему звание Диши-цзянцзюня, две тысячи дворов и титул Лэтун-хоу». Кроме того, император пожаловал [Луань Да] дом первого разряда, полагающийся лехоу, тысячу слуг, колесницы, не используемые [другими], повозки и лошадей, а также занавеси, посуду и утварь, чтобы обставить его дом. Он дал ему в жены принцессу Вэй-чан, пожаловал ей приданое в десять тысяч цзиней золота и изменил ее имя, назвав ее принцесса Данли по названию земельного владения, в котором она жила. Сын Неба лично посетил дом Луань Да. По дороге к его дому один за другим следовали посланцы, чтобы осведомиться о его здоровье и поднести подарки.

Все, начиная от тетки императора, военачальников, высших сановников, и тех, кто был ниже их рангом, устраивали в своих домах пиры в честь Луань Да и одаривали его подарками.

После этого Сын Неба вырезал еще нефритовую печать со знаками Тяньдао-цзянцзюнь («Военачальник, [указывающий] на путь Неба») и отправил гонца, одетого в одежду из птичьих перьев, который, встав ночью на [разостланный] белый камыш, вручил печать Ули-цзянцзюню, также одетому в одежду из птичьих перьев и стоявшему на белом камыше. Этим он показывал, что [относится к Луань Да] не просто как к своему слуге. Знаки тянъдао на печати, которую должен был носить [Луань Да], означали, что он открывает Сыну Неба путь к небесным духам. «Командующий пятью выгодами» — Ули-цзянцзюнь стал еженощно приносить жертвы в своем доме, стремясь призвать с Неба духов. Однако духи не являлись, зато собирались души усопших, которыми он умел превосходно управлять. В дальнейшем [Луань Да] собрал свои вещи, готовясь к поездке, и, как говорят, отправился на восток в море искать своего учителя. За несколько месяцев после встречи с императором [Луань] Да повесил на пояс шесть печатей, его слава потрясла всю Поднебесную. Поэтому на побережье моря, среди жителей земель Янь и Ци, не было таких, кто бы, сжимая руки [от изумления], не говорил о том, что он, [Луань Да], обладает секретом магии и может [сноситься] с духами и небожителями.

Летом, в шестой луне шаман из Фэньиня по имени Цзинь совершал для народа жертвоприношения Владычице-земле на холме в Вэй и заметил, что рядом земля имеет выпуклость в форме крюка, а когда разгреб ее, то нашел треножник. По величине треножник превосходил все имевшиеся треножники, на нем имелся рисунок, но не было вырезано опознавательной надписи. Удивленный находкой, [шаман] сообщил об этом местному чиновнику. Чиновник доложил Шэну — правителю области Хэдун, а Шэн сообщил [императору]. Сын Неба отправил посла проверить и расспросить шамана Цзиня о том, как был найден треножник. [Выяснилось, что] злого умысла и обмана нет, тогда было совершено торжественное жертвоприношение. Для встречи треножника [император] прибыл в Ганьцюань, намереваясь взять его с собой для подношения Небу. Когда император прибыл к горе Чжуншань, небо прояснилось, стало тепло, а над местом, [где находился треножник], появилось желтое облако. Говорят, что в это время мимо пробегал олень, которого император лично застрелил из лука и принес в жертву. По прибытии [двора] в Чанъань все высшие сановники — цины и дафу, посоветовавшись между собой, попросили разрешения выразить почтение к [найденному] драгоценному треножнику. Сын Неба ответил: «Недавно Хуанхэ разлилась, несколько лет подряд у нас неурожай, поэтому я объехал свои владения и принес жертвы Владычице-земле, умоляя ее ради байсинов вырастить хлеба. В нынешнем году собран обильный урожай, за который еще не принесены благодарственные [жертвы], так почему же появился треножник?»

Все управители и сановники сказали: «Мы слышали, что в древности Великий император сделал один священный треножник, причем число “один" символизировало “Единство" и означало, что Небо, Земля и все живые существа навсегда связаны между собою. Хуан-ди — Желтый император сделал три драгоценных треножника, символизировавших Небо, Землю и Человека. Юй собрал металл в девяти областях и отлил девять треножников. Во всех этих случаях варили жертвенных животных для жертвоприношений Верховному владыке, небесным и земным духам. Треножники воздвигались, когда на престоле находились мудрые правители, и были переданы потом дому Ся и Шан. Когда моральные устои дома Чжоу ослабли и жертвенник в Сун был уничтожен, треножники погрузились в воду и исчезли. В гимнах говорится:

Из храмовых зал идут они в помещения подле ворот,

От овец переходят к быкам,

Большие треножники смотрят, обходят и малые...

Делают все без шума и без нерадивости.

Сколь прекрасно будет даруемое им долголетие! 

Ныне треножник доставлен во дворец Ганьцюань, его цвет меняется подобно окраске дракона. Это значит, что ниспосланное [вам] счастье будет безграничным. Вместе с тем на гору Чжуншань опустилось желто-белое облако и появился как предзнаменование дикий зверь, который был убит из большого лука четырьмя стрелами и в знак благодарности принесен в жертву у подножия жертвенника. Только император, правящий по воле Неба, сердцем понимает смысл этих знамений, так как они согласуются с его добродетелями. Треножник следует представить в храм предков, [а потом] спрятать в императорском дворце, чтобы должным образом ответить на ясное предзнаменование». Император распорядился: «Быть по сему».

Люди, посланные в море на розыски горы Пэнлай, доложили, что, хотя гора Пэнлай недалеко, но они достичь ее не смогли, по-видимому, из-за того, что не видели облаков, поднимающихся над горой. Тогда император послал людей, которые, как говорят, были искусны в наблюдении за эманациями, чтобы они помогли обнаружить эти облака. Осенью этого же года император прибыл в Юн, готовясь совершить жертвоприношения цзяо. Кто-то сказал ему: «Пять императоров являются только помощниками духа Великого Единого — Тай-и, поэтому вам следует поставить жертвенник духу Тай-и и лично принести на нем жертвы цзяо». Однако император колебался и не принимал решения.

Гунсунь Цин, уроженец земель Ци, сказал: «В этом году был найден драгоценный треножник, причем нынешней зимой день под знаком синь-сы — это первый день месяца и он совпадает с днем зимнего солнцестояния, так же как это было при Желтом императоре — Хуан-ди. У меня, Цина, есть надпись на деревянных дощечках, в которой говорится: “Когда Хуан-ди нашел драгоценный треножник в Юаньхоу и спросил о находке у Гуйюй Цюя, то Цюй ответил: “Вы, император, нашли драгоценный треножник и чудесный тысячелистник, причем в этом году день под знаком цзи-ю — это первый день месяца и он совпадает с днем зимнего солнцестояния, значит, вы узнали законы движения Неба, по которым кончается один цикл и начинается другой". Тогда Хуан-ди стал высчитывать грядущие дни по тысячелистнику и высчитал, что приблизительно через двадцать лет наступит день, когда первое число месяца совпадет с днем зимнего солнцестояния. Двадцать таких вычислений дали период в триста восемьдесят лет. [После этого срока] Хуан-ди стал небожителем и вознесся на Небо».

Гунсунь Цин хотел доложить императору о надписи, используя [помощь] Со-чжуна. Однако Со-чжун, прочитав надпись, нашел, что она не основательна и, заподозрив, что она выдумана, отказался [доложить]. Он сказал: «Вопрос о драгоценном треножнике уже решен, к чему еще что-то делать?» Тогда [Гунсунь] Цин сообщил о надписи через фаворита императора. Император очень обрадовался [известию], вызвал [Гунсунь] Цина и стал его расспрашивать. Тот ответил: «Я получил эту надпись от Шэнь-гуна, а Шэнь-гун уже умер». Император спросил: «Кто такой был Шэнь-гун?» Цин сказал: «Шэнь-гун — уроженец земель Ци. Он был близок к Ань Ци-шэну и от него услышал о словах Хуан-ди. Кроме этой надписи о треножнике, других записей у него не было. Он говорил: “Процветание династии Хань должно наступить тогда, когда повторится [благоприятное сочетание дней], имевшее место при Хуан-ди. Мудрый правитель Хань будет из числа внуков или правнуков Гао-цзу. Когда появится драгоценный треножник, правитель установит связь с духами и принесет жертвы Небу и Земле — фэн-шань. Жертвы Небу и Земле [в свое время] приносили семьдесят два правителя-вана, но только Хуан-ди оказался в состоянии подняться на гору Тайшань и принести жертвы Небу". Шэнь-гун говорил мне: “Правитель династии Хань также поднимется на гору [Тайшань] и принесет жертвы Небу — фэн, а когда он поднимется и принесет жертвы Небу, то станет небожителем и вознесется на Небо". Во времена Хуан-ди чжухоу насчитывалось десять тысяч, но лишь в семи тысячах [владений] приносились жертвы духам. В Поднебесной восемь знаменитых гор, из которых три находятся в землях варваров, а пять — в Срединном государстве. В Срединном государстве находятся горы Хуашань, Шоушань, Тайши, Тайшань и Дунлай. Хуан-ди часто выезжал на эти пять гор для встречи с духами. Временами Хуан-ди воевал, временами изучал способы, как стать небожителем. Беспокоясь о том, что байсины будут порицать избранный им путь, он решительно отрубал голову каждому, кто хулил духов. Так продолжалось более ста лет, после чего он сумел установить общение с духами.

Хуан-ди принес жертвы цзяо Верховному владыке в Юн и оставался там три месяца. Гуйюй Цюй по прозвищу Да-хун умер и был похоронен в Юн, его могила — курган Хунчжун. Позднее Хуан-ди общался с огромным числом духов в зале Минтин; Минтин находился во дворце Ганьцюань. То, что называли Ханьмэнь, соответствует [нынешнему] Гукоу. Хуан-ди из меди с горы Шоушань отлил треножник у подножия горы Цзиншань. Когда треножник был готов, появился дракон, который свесил усы вниз, чтобы поднять Хуан-ди. Хуан-ди взобрался на спину дракона, за ним поднялись и сели на спину дракона сановники и обитательницы женского дворца — всего более семидесяти человек, после чего дракон стал подниматься. Но остальные мелкие чиновники, не сумевшие забраться [на спину дракона], схватили его за усы. Они вырвали у дракона усы и уронили [на землю] лук Хуан-ди.Байсины, подняв головы, смотрели, как Хуан-ди поднимается в небо, затем подобрали лук и усы дракона и стали причитать. Поэтому последующие поколения людей назвали место, где это произошло, Динху — “Озеро-треножник", а лук Хуан-ди получил название У-хао».

Сын Неба тогда сказал: «Увы! Если бы я мог действительно уподобиться Хуан-ди, то я смотрел бы на расставание с женой и детьми [так же легко], как на снятие соломенных туфель». Затем он пожаловал Гунсунь Цину звание лана и послал на восток ожидать появления духов на горе Тайши. Вслед за этим император совершил жертвоприношение цзяо в Юн, посетил область Лунси, проехал на запад, где поднялся на гору Кунтун, откуда возвратился во дворец Ганьцюань. [Он] приказал жрецу Куань Шу и другим соорудить жертвенник духу Тай-и. Жертвенник был построен по образцу жертвенника духу Тай-и, воздвигнутому [Мю] Цзи из Бо, и имел три яруса. Внизу, кольцом вокруг него, располагались жертвенники Пяти императорам, каждый в соответствующем для [духа] данного императора направлении. Жертвенник Хуан-ди был поставлен на юго-западе. Таким образом были открыты пути для духов умерших со всех восьми сторон света.

Для жертвоприношений духу Великого Единого использовались те же предметы, что и при любых жертвоприношениях в Юн, но добавляли сладкое вино, финики и сушеное мясо, кроме того, забивали одного яка, чтобы всем этим наполнить жертвенные сосуды и чаши. Пяти императорам подносились только чаши, наполненные сладким вином. На землю по углам жертвенников совершали возлияние вина, чтобы, как говорили, накормить тех, кто сопровождал духов усопших и [духа] созвездия Северный ковш. По окончании жертвоприношения остатки жертвенного мяса полностью сжигались. Внутрь жертвенного быка белого цвета вкладывался олень, в оленя — кабан и все это обрызгивалось водой, [чтобы получился навар]. В жертву солнцу приносился бык, в жертву луне — баран или кабан. При жертвоприношениях Великому Единому — Тай-и главный жрец надевал темно-красную расшитую одежду. При жертвоприношениях Пяти императорам [одевались в одежды] в соответствии с цветом, присущим каждому императору, при жертвоприношениях солнцу надевалась красная, а при жертвоприношениях луне — белая [одежда].

В первый день одиннадцатой луны под знаками синь-сы (24 декабря 113г.), совпавший с днем зимнего солнцестояния, Сын Неба на рассвете в первый раз совершил жертвоприношения цзяо духу Великого Единого — Тай-и. Утром со сложенными на груди руками совершил поклонение солнцу, а вечером — луне. Он почтил дух Великого Единого по ритуалу, принятому для жертвоприношений цзяо в Юн. Слова восхваления при жертвоприношении гласили: «Вначале Небо пожаловало императору драгоценный треножник и чудесный тысячелистник. Было первое число года, и вновь настало первое число года, [закончился] один [кругооборот] и начался новый. Я, Владыка-император, благоговейно склоняюсь в почтительном поклоне перед [Небом]». При этой церемонии предпочтение в одежде было отдано желтому цвету. Во время жертвоприношения по склонам жертвенного холма сплошь горели огни и кругом стояли сосуды для варки жертвенного мяса.

Управители и чиновники доложили: «Над местом жертвоприношения появился свет». Высшие сановники тогда объявили: «Император в первый раз принес жертвы цзяо духу Великого Единого — Тай-и в Юньяне, управители и чиновники поднесли ему белую яшму и прекрасных животных для жертвоприношения. Той же ночью появился дивный свет, а когда наступил день, [от жертвенника] поднялся желтый туман и устремился к небу». Придворный историограф, астролог Куань Шу сказал: «Прекрасные знаки, ниспосланные духами, служат благоприятным предзнаменованием того, что духи будут помогать вашему счастью, а поэтому на месте, которое было озарено этим светом, следует поставить жертвенник духу Великого Единого, чтобы ясно ответить на это предзнаменование. Следует приказать главному жрецу приносить на нем жертвы осенью и в двенадцатой луне.  Раз в три года жертвы цзяо должен приносить император».

Осенью этого года по случаю похода против [племен] наньюэ император устроил моление духу Великого Единого — Тай-и, для совершения которого из колючего кустарника сделали древко и нарисовали знамя с изображением солнца, луны, созвездия Северный ковш и поднимающегося кверху дракона, так чтобы рисунок трех звезд Тянь-и представлял [как бы] острие копья духа Тай-и. Знамя было названо «Чудотворным». При молениях перед военными действиями придворный историограф брал это знамя и указывал им в направлении владения, против которого выступали в поход.

[Между тем] отправившийся в поездку Ули-цзянцзюнь не посмел выехать в море, а прибыл на гору Тайшань, где стал совершать жертвоприношения. Император послал человека, чтобы тот тайно следовал [за Ули] и проверял его действия. Оказалось, что в действительности он ни с какими [духами] не встречался. [Несмотря на это], Ули ложно заявил, что встретился со своим учителем. Так, магическое искусство Ули истощилось и чаще всего не оправдывалось. Тогда император казнил Ули-цзянцзюня.

Зимой этого года Гунсунь Цин, который наблюдал за духами в области Хэнань, увидел следы [ног] небожителя на стене города Гоуши и живое существо, похожее на фазана, которое ходило взад и вперед по городской стене. Сын Неба лично прибыл в Гоуши осмотреть следы. Он спросил у Гунсунь Цина: «Не следуешь ли ты примеру Вэнь-чэна и Ули?» [Гунсунь] Цин ответил: «Небожители не ищут правителей людей, [наоборот] — правители людей ищут их. Если правитель не проявит великодушия и терпения, духи не явятся. Когда говорят о делах, связанных с духами, то эти дела как будто далеки от нас и нереальны, но пройдут многие годы, и духи [в конце концов] могут быть призваны». После этого во всех областях и владениях стали расчищать дороги, приводить в порядок и строить дворцы и башни, а также жертвенники духам на известных горах в надежде, что император посетит их.

В этом году после уничтожения царства [племен] наньюэ к императору явился его любимый сановник Ли Янь-нянь, предложивший хорошую музыку. Император похвалил новую мелодию и передал ее на обсуждение сановников, сказав при этом: «Народ все еще сопровождает жертвоприношения музыкой с танцами под барабан, а [Мы] ныне, совершая жертвоприношения цзяо, не имеем такой музыки. Разве это правильно?» Высшие сановники — гуны и цины ответили: «В древности жертвоприношения Небу и Земле всегда сопровождались музыкой и таким путем духи Неба и Земли принимали полагающиеся им почести». Кто-то сказал: «Тай-ди приказал Су-нюй играть на пятидесятиструнной лютне, но мелодия была печальна, император не мог ее выдержать, он рассек лютню пополам, так что в лютне стало всего двадцать пять струн». После этого во время благодарственных жертвоприношений по случаю победы над [племенами] наньюэ были принесены жертвы духам Великого Единого — Тай-и и Владычицы-земли — Хоу-ту, во время которых впервые были исполнены музыка и танцы. Было набрано много мальчиков для пения [во время служб], сделаны двадцатипятиструнные лютни и лютни кунхоу. С этого времени [при жертвоприношениях] появилась [музыка].

Зимой следующего года (110 г.), советуясь [с сановниками], император сказал: «В древности сначала отводили войска, распускали солдат, а уж затем приносили жертвы Небу и Земле — фэн-шань». Потом император выехал на север, проехал по области Шофан во главе войска численностью более ста тысяч солдат. На обратном пути он принес жертвы на могиле Хуан-ди на горе Цяошань, а затем распустил солдат в Сюйжу. Император спросил: «Я слышал, что Хуан-ди не умер, почему же ныне существует его могила?» Кто-то ответил: «Хуан-ди, став небожителем, вознесся на небо, а сановники похоронили [только] его одежду и головной убор». После прибытия во дворец Ганьцюань, готовясь к жертвоприношениям на горе Тайшань, император предварительно принес жертвы лэй духу Великого Единого — Тай-и.

После того как нашли драгоценный треножник, император предложил высшим сановникам и ученым мужам обсудить вопрос о жертвоприношениях Небу и Земле. Поскольку, однако, жертвоприношения Небу и Земле [ранее] совершались редко и их уже давно прекратили, никто не знал их ритуала. Тогда ученые-конфуцианцы предложили использовать для жертвоприношений Небу и Земле — фэн-шань порядок, [принятый] для жертв ван, описанный в текстах Шан шу, Чжоу-гуань, Ван-чжи. При жертвоприношениях ван [духам гор и рек] император стрелял из лука в жертвенных быков. Дин-гун, уроженец земель Ци, которому было более девяноста лет, сказал: «Название жертвы Небу — фэн связано с бессмертием. Первый циньский император не смог подняться [на гору Тайшань], чтобы принести жертвы Небу. Если вы, Ваше величество, непременно хотите взойти на гору, то поднимайтесь постепенно, и если не будет дождя и ветра, то вы сможете подняться на гору Тайшань и принести жертвы Небу». Тогда император приказал ученым-конфуцианцам упражняться в стрельбе из лука по быкам и разработать ритуал жертвоприношений Небу и Земле.

Через несколько лет наступило [подходящее] время для выезда. Сын Неба слышал от Гунсунь Цина и магов, что при Хуан-ди и до него во время принесения жертв Небу и Земле всегда вызывались диковинные существа и устанавливались связи с духами, поэтому он хотел, подобно Хуан-ди, прославиться в мире встречами с духами, небожителями и мудрецами с горы Пэнлай. Он хотел, возвысившись, сравняться добродетелями с девятью императорами [древности]. И император стал усиленно использовать учение конфуцианцев, чтобы украсить церемониал жертвоприношений. Однако ученые-конфуцианцы не могли ясно рассказать о жертвоприношениях Небу и Земле, кроме того, они были скованы [толкованиями] Ши цзина и Шан шу и других древних сочинений и не осмеливались вносить что-либо [новое].

Когда император [приказал] сделать сосуды для жертвоприношений Небу и показал их ученым-конфуцианцам, некоторые из ученых-конфуцианцев сказали: «Они не сходны с древними». Кроме того, Сюй Янь добавил: «Церемонии, совершаемые учеными из обрядового приказа, не так хороши, как церемонии, совершавшиеся в Лу». А Чжоу Ба, собрав ученых, предложил свой церемониал жертвоприношений Небу. Тогда император понизил Яня и Ба в должности, прекратил все [обсуждения] с конфуцианцами, больше не прибегая к их [советам].

В третьей луне император выехал на восток и посетил Гоуши, затем с соответствующими церемониями поднялся на вершину Тайши в горах Чжунъюй. Сопровождавшие его чиновники, оставшиеся у подножия горы, услышали, будто кто-то сказал «десять тысяч лет». Когда спросили находившихся вверху, то оказалось, что поднявшиеся на гору [ничего] не говорили, а когда спросили стоявших внизу, [то оказалось, что] те тоже [ничего] не говорили. После этого император поселил у горы Тайши триста дворов для принесения там жертв, приказав назвать их селение Чунгаои. 

Проследовав далее на восток, император поднялся на гору Тайшань. [В это время] трава еще не зазеленела и листья на деревьях, растущих на горе, еще не распустились. Император приказал поднять снизу камень и поставить его на вершине горы Тайшань. Отсюда император выехал далее на восток вдоль берега моря и по пути с соответствующими церемониями принес жертвы восьми духам. Уроженцев владения Ци, которые представили императору доклады с рассказами о чудесных, необыкновенных явлениях и о способах магии, насчитывалось десятки тысяч, но ни одно из их [предложений] не выдержало проверки. Тогда [император] отправил множество судов, приказав нескольким тысячам человек, рассказывавшим о чудесных горах в море, отправиться на этих судах на поиски небожителей с горы Пэнлай. Гунсунь Цин с верительным знаком в руках все время следовал впереди, высматривая знаменитые горы. Достигнув горы Дунлай, он доложил, что заметил ночью человека, рост которого достигал нескольких чжанов, но, когда он направился к нему, человек исчез и удалось увидеть только следы его ног, которые, как он говорил, были необыкновенно большими и походили на следы птицы или зверя. Некоторые из чиновников доложили, что видели старца, ведущего за собой собаку, и старец сказал: «Я хочу повидаться с Великим гуном», после чего внезапно исчез. Хотя император и увидел огромные следы, но не поверил, [что их оставил небожитель]. Однако, когда чиновники рассказали про старца, он твердо уверовал, что это были небожители. Поэтому он задержался на берегу моря, предоставив магам перекладные повозки [для дальнейшего пути], и втайне отправил [кроме них] на розыски небожителей тысячи людей.

В четвертой луне [император] выехал в обратный путь и прибыл в Фэнгао. Императора беспокоило, что ученые-конфуцианцы и маги говорили о жертвоприношениях Небу и Земле каждый по-разному, неосновательно, [а их предложения] было трудно осуществить. Прибыв в Лянфу, Сын Неба принес с соответствующими церемониями жертвы духу Земли. В день и-мао (17 мая 110 г.) император приказал ученым-конфуцианцам, служившим при нем, надеть кожаные головные уборы, широкие пояса с вставленными в них памятными дощечками и стрелять из луков в быков. К востоку от подножия горы Тайшань был насыпан холм и совершены точно такие же церемонии, как при жертвоприношенияхцзяо духу Великого Единого. Ширина холма составляла один чжан и два чи, а высота девять чи. Под холмом были запрятаны нефритовые пластинки с надписями, текст которых хранился в тайне. По окончании церемонии Сын Неба в сопровождении одного окольничего, Цзы-хоу, занимавшего должность фэнцзюя, поднялся на гору Тайшань, где также насыпал холм. Все, что относилось к этому [жертвоприношению], осталось тайной. На следующий день [император] спустился с горы по северному склону.

В день бин-чэнь (18 мая) император принес жертвы шань духу Земли на горе Сужань, находившейся к северо-востоку от подножия горы Тайшань, с церемониями, принятыми для жертвоприношений Владычице-земле. Во всех ритуалах, которые Сын Неба совершал лично, в одеждах предпочтение отдавалось желтому цвету, и во всех случаях играла музыка. Для подстилки, [на которую клали подношения] духам, использовалась росшая между реками Янцзы и Хуайхэ трава мао, каждый стебель которой имел три грани. Холм насыпался вперемешку из земли пяти цветов. На волю были выпущены привезенные из далеких мест редкие животные и птицы, а также белые фазаны, что придало большую [торжественность] жертвоприношениям. Буйволы, яки, носороги, слоны и прочие животные подобного рода [для жертвоприношений] не употреблялись. Все они были доставлены к горе Тайшань, а затем увезены обратно. Во время жертвоприношений Небу и Земле ночью появлялось нечто похожее на свет, а днем от холмов поднимались белые пары.

Возвратившись с жертвоприношений Небу и Земле, Сын Неба занял свое место в зале Минтаи, где все сановники принесли ему поздравления. После этого император приказал цензору составить указ, в котором говорилось: «Мы, будучи маленьким человеком, обладаем самым высоким титулом, и Мы опасаемся, что не сможем с честью носить его. Добродетели Наши малы и Мы не сведущи в церемониях и музыке. При жертвоприношениях духу Тай-и, похоже, появилось знамение в виде благовещего света, которое было едва заметно. Нас охватил трепет перед этим странным явлением, и Мы хотели прекратить [жертвоприношения], но, не посмев сделать этого, поднялись на гору Тайшань, где насыпали холм [для жертвоприношений Небу], посетили Лянфу, а затем принесли жертвы Земле на горе Сужань. Вступив на новый путь и одобряя начало изменений, представленных Нам сановниками, жалуем народу — каждым ста дворам — по одному быку и десяти даней вина, а всем тем, кто старше восьмидесяти лет, сиротам и вдовам дополнительно по куску полотна и шелка.

Освобождаем Бо, Фэнгао, Ицю и Личэн от уплаты налогов и податей в текущем году. Объявляем в Поднебесной амнистию, такую же как в указе, объявленном в год и-мао (120 г.). Всюду, где Мы проезжали, отменить принудительные работы. Все дела, возникшие два года назад, прекращаем разбором».

Затем император издал другой указ, в котором говорилось: «В древности Сын Неба раз в пять лет объезжал владения и совершал жертвоприношения на горе Тайшань, а являвшиеся на церемонии чжухоу останавливались у горы. Приказываю всем чжухоу построить для себя подворья у подножия горы Тайшань».

После того как Сын Неба принес жертвы Небу и Земле на горе Тайшань, [Поднебесная] не терпела бедствий от ветров и дождей, а маги наперебой стали говорить, что теперь, по-видимому, удастся найти священную гору Пэнлай. Император обрадовался тому, что вот-вот встретится с духами, и поэтому снова направился на восток, доехал до берега моря и стал приносить жертвы ван, рассчитывая встретиться с духами с горы Пэнлай.

[В это время] неожиданно заболел и в тот же день умер Цзы-хоу, занимавший должность фэнцзюя. Из-за этого император покинул место [жертвоприношений], проследовал вдоль берега моря, достиг на севере Цзеши, объехал область Ляоси, откуда проехал по северным границам и прибыл в Цзююань.

В пятой луне [император] возвратился во дворец Ганьцюань. Управители и чиновники напомнили, что, когда был найден драгоценный треножник, была установлена эра правленияюань-дин («Первый треножник»), значит, ныне следует установить первый год эры правления юань-фэн («Первая насыпка холма»).

Осенью этого года в созвездии Дунцзин появилась звезда. Прошло более десяти дней, и она появилась в созвездии Саньтай. Ван Шо, наблюдавший за облаками, сказал: «Ведя наблюдения, я только что видел, как появилась звезда, похожая на тыкву, но через короткое время вновь исчезла». Управители и чиновники сказали: «Вы, Ваше величество, установили правила дома Хань для жертвоприношений Небу и Земле, а в награду Небо явило звезду Дэсин».

Зимой следующего года император принес жертвы цзяо пяти императорам в Юн, а возвратившись, принес жертвы духу Великого Единого. В произнесенном при этом восхвалении говорилось: «Свет звезды Дэсин разлился далеко, что предвещает спокойствие и счастье. Снова появилась звезда Шоусин, изливающая яркий свет. Появилась и сияет звезда Синь-син. Я, император, почтительно приношу жертвы, приготовленные старшим жрецом».

Весной этого года Гунсунь Цин сообщил, что видел небожителя на горе Дунлай, который как будто сказал: «Хочу встретиться с Сыном Неба». Тогда Сын Неба посетил город Гоуши и пожаловал Гунсунь Цину должность чжундафу — дворцового советника. Затем [император] направился на гору Дунлай, где прожил несколько дней, но никого не встретил, а только увидел следы великана. Он снова отправил магов на поиски небожителей и для сбора растений чжи, количество посланных исчислялось тысячами. В этом году случилась засуха. Поскольку у Сына Неба не было другого повода для выезда, он совершил моление [о дожде] в Ваньлиша, а проезжая мимо горы Тайшань, принес ей жертвы. На обратном пути прибыл в Хуцзы, где лично присутствовал при  заделывании промывов [в дамбах] на реке Хуанхэ, пробыл здесь два дня и, опустив в воду жертвы, уехал. Двум высшим сановникам было приказано заделать с помощью солдат промывы в дамбах, после чего река сместилась и пошла по двум каналам, вернувшись в старое русло, проложенное Юем.

В это время владения [племен] наньюэ уже были уничтожены. Уроженец Юэ, Юн-чжи, сказал: «По своим обычаям, юэсцы верят в души усопших, которые появляются на всех их молениях, что неоднократно приносило [молящимся] пользу. В прошлом Дунъоу-ван почитал души умерших, а поэтому прожил до ста шестидесяти лет. Последующие поколения стали относиться [к душам усопших] пренебрежительно, и поэтому [племена юэ] ослабели».

[Император] приказал юэскому шаману поставить юэскую молельню, в которой был установлен помост, но без жертвенника. На помосте стали приноситься жертвы духам Неба, Верховному императору и душам усопших, а также производились гадания на костях курицы. Император верил в эти моления и начал прибегать к гаданиям на костях курицы в юэской молельне.

Гунсунь Цин сказал: «Небожителей можно увидеть, но поскольку вы, император, всегда спешили, когда выезжали [для этого], то и не встретили их. Если сейчас вы, Ваше величество, построите башню, подобную имеющейся на городской стене Гоуши, положите в нее сушеного мяса и фиников, тогда, должно быть, удастся вызвать небожителей. Ведь небожители любят останавливаться в высоких башнях».

Тогда государь приказал построить в Чанъани башни Фэйлянь и Гуйгуань, а во дворце Ганьцюань — башни Ишоугуань и Яньшоугуань, повелев [Гунсунь] Цину, имея при себе верительную бирку и приготовив жертвоприношения, ожидать небожителей. Кроме того, он построил башню Тунтяньтай, расставив под башней жертвенную утварь для вызова духов и небожителей. После этого во дворце Ганьцюань был выстроен передний зал и начато расширение различных дворцовых помещений.  

Летом во внутренних покоях дворца выросло растение чжи. Говорили, будто это счастливое предзнаменование, посланное за то, что Сын Неба заделал промывы на реке Хуанхэ и построил башню Тунтяньтай. Тогда император издал указ, в котором говорилось: «В покоях дворца Ганьцюань выросло чудесное растение чжи, имеющее девять стеблей, в связи с чем в Поднебесной объявляется амнистия и отменяются повинности».

На следующий год (108 г.) предприняли поход против [владения] Чаосянь. Летом была засуха. Гунсунь Цин сказал: «Когда во времена Хуан-ди насыпали жертвенный холм, то Небо ниспослало засуху и три года просушивало этот холм». Вот почему император издал указ, в котором говорилось: «Небо ниспослало засуху, желая просушить жертвенный холм. Приказываю всей Поднебесной с почтением приносить жертвы звезде Линсин».

На следующий год (107 г.) император совершил жертвоприношение цзяо в Юн, проложил дороги в Хуйчжун и объехал эти земли. Весной он прибыл на озеро Минцзэ и возвратился через Сихэ.

Зимой следующего года (106 г.) император, объезжая область Наньцзюнь, прибыл в Цзянлин, откуда проследовал на восток. Взошел и совершил поклонение горе Тяньчжушань в уезде Цянь и дал этой горе название Наньюй. По Янцзы проплыл из Сюньяна в Цзунъян, пересек озеро Пэнли и принес жертвы находившимся здесь знаменитым горам и рекам. Следуя на север, прибыл в Ланъе и двинулся дальше по берегу моря. В четвертой луне прибыл в Фэнгао, где насыпал жертвенный холм.

Ранее, когда Сын Неба приносил жертвы Небу на горе Тайшань, [ему показали] у северо-восточного подножия горы Тайшань место, где в древности был расположен зал Минтан, причем это место было труднодоступным и закрытым со всех сторон. Император захотел [вновь] возвести зал Минтаи вблизи Фэнгао, но не знал, как его устроить.

Гунъюй Дай, уроженец Цзинани, представил рисунок зала Минтаи, существовавшего при Хуан-ди. По рисунку, в середине зала было помещение, не имевшее с четырех сторон стен и покрытое тростником. Помещение было окружено водой. Окружающие его здания имели галереи, на стенах возводились башни. Башня, в которую входили с юго-запада, носила название Куньлунь. Сын Неба входил через нее для принесения жертв Верховному владыке. Император приказал построить в Фэнгао зал Минтан на реке Вэнь по рисунку, представленному [Гунъюй] Даем.

Когда на пятом году (106 г.) был насыпан холм для жертвоприношений Небу, император принес в зале Минтан жертвы духам Великого Единого и Пяти императоров, [таблички которых] были установлены на самом почетном месте, напротив жертвенника для приношений императору Гао-ди. Жертвы Владычице-земле — Хоу-ту были принесены в наружном помещении. Для этих жертвоприношений было употреблено двадцать больших лао жертвенных животных. Сын Неба вошел по дорожке, ведущей через башню Куньлунь, и впервые совершил жертвоприношения в зале Минтан согласно ритуалу, [принятому] для жертвоприношений цзяо. После церемоний жертвы были сожжены перед залом. Затем император снова поднялся на гору Тайшань и совершил тайное жертвоприношение на ее вершине. У подножия горы Тайшань были принесены жертвы Пяти императорам, каждому в направлении его [господства], жертвоприношения Хуан-ди и Чи-ди были принесены совместно. В этих жертвоприношениях императору помогали управители и чиновники. На горе Тайшань император развел огонь, и все находившиеся внизу сделали то же.

Через два года день зимнего солнцестояния, приходившийся на день под знаками цзя-цзы (25 декабря 105 г.), совпал с первым числом одиннадцатой луны, и ученые, занимавшиеся вычислением календаря, приняли эту дату за основу [для исчислений]. Сын Неба лично прибыл на гору Тайшань и, поскольку день зимнего солнцестояния совпал с первым числом одиннадцатой луны под знаками цзя-цзы, он принес жертвы Верховному владыке в зале Минтан, но не сооружал жертвенников Небу и Земле. При жертвоприношении было произнесено следующее восхваление: «Небо еще раз пожаловало Владыке-императору чудесные гадательные палочки для вычисления Великого начала. Круг завершился и начался новый. Я, Владыка-император, почтительно кланяюсь духу Великого Единого — Тай-и».

Выехав на восток, император прибыл к берегу моря проверить, как дела у лиц, ездивших в море, и у магов, занимавшихся поисками духов. Хотя никаких результатов не было, он снова послал еще большее число людей, надеясь встретиться с духами.

В одиннадцатой луне в день и-ю (15 января 104 г.) сгорела башня Болян. В двенадцатой луне, первого числа, в день цзя-у (24 января) император лично насыпал жертвенный холм на горе Гаоли и принес жертвы Владычице-земле. После этого он прибыл на берег Бохайского моря, чтобы издали принести жертвы небожителям горы Пэнлай, надеясь попасть в их чудесные чертоги.

По возвращении, из-за того что башня Болян сгорела, император стал принимать доклады [правителей владений и областей] во дворце Ганьцюань.

Гунсунь Цин сказал: «Когда Хуан-ди воздвиг башню Цинлинтай, то она сгорела через двенадцать дней, и тогда Хуан-ди построил зал Минтин, находившийся на месте [нынешнего] дворца Ганьцюань». Многие маги также говорили, что некоторые из правителей древности имели столицы в Ганьцюань. После этого Сын Неба также стал принимать чжухоу во дворце Ганьцюань и вблизи были построены подворья для владетельных князей.

Затем Юн-чжи сказал: «По юэским обычаям, если случится пожар и дом строится вновь, он должен быть больше, чем прежний, чтобы не произошли повторения несчастья». Тогда император воздвиг дворец Цзяньчжангун, имевший тысячу ворот и десять тысяч дверей. Передний зал был выше, чем во дворце Вэйянгун. К востоку от переднего зала выходила арка Фэнцюэ высотою более двадцати чжанов. К западу от него находился сад Танчжун, на территории которого был загон для тигров площадью в несколько десятков ли. К северу был построен большой пруд с башней Цзяньтай, высота которой превышала двадцать чжанов. Пруд назывался Тайе. Посреди пруда были насыпаны горы Пэнлай, Фанчжан, Инчжоу и Хулян в подражание священным горам, расположенным среди моря, и [расставлены изваяния] огромных черепах и рыб. К югу находились зал Юйтан, ворота Бимэнь, [стояли] изваяния больших птиц. Кроме того, были установлены башни Шэньминтай и Цзинганьлоу, высотою более пятидесяти чжанов; все это было соединено дорогами для проезда императора.

Летом династия Хань изменила календарь, приняв за начало года первую луну, среди цветов господствующим стал желтый, для чиновников изменили печати, текст которых состоял [теперь] из пяти иероглифов, был объявлен первый год эры правления тай-чу.

В этом году был предпринят поход на запад против царства Давань. Появилась в большом количестве саранча. Дин-фужэнь, Юй Чу из Лояна и другие совершали жертвоприношения с применением магии, чтобы навлечь несчастья на сюнну и на царство Давань.

На следующий год управители и чиновники доложили, что для пяти жертвенников в Юн не хватает животных для жертвоприношений и не заготовлены ароматические травы. Тогда жрецам было приказано при жертвах подносить телят, [подбирая их] так, чтобы масть способствовала победе над враждебной стихией, а жеребят заменять лошадьми, вырезанными из дерева. Только для жертвоприношений Пяти императорам приносили жеребят, и то лишь когда император лично совершал жертвоприношения цзяо. Что касается жеребят, употреблявшихся для жертвоприношений известным горам и рекам, то все они подлежали замене деревянными лошадками. Однако, когда мимо [этих гор и рек] проезжал император, по-прежнему разрешалось приносить живых жеребят. Остальные церемонии были оставлены в прежнем виде.

На следующий год (102 г.) император выехал на восток на берег моря, проверить, как обстоят дела с духами и небожителями, но все еще никто не добился результатов. Однако некоторые из магов сказали: «При императоре Хуан-ди в Чжици для наблюдения за небожителями было построено пять стен и на них двенадцать башен, которые назывались Иннянь — «Моление об урожайном годе». Император разрешил построить башни по предложенному способу, дав им название Миннянь — «Блестящий год». Затем император, одетый в платье желтого цвета, лично принес с соответствующими церемониями жертвы Верховному владыке.

Гунъюй Дай сказал: «Хотя при Хуан-ди и насыпался жертвенный холм на горе Тайшань, однако Фэн-хоу, Фэн-цзюй и Ци-бо предложили Хуан-ди насыпать холм для жертвоприношений Небу на горе Дунтай, а холм для жертвоприношений Земле — на горе Фаньшань. Это совпало с волей духов, и поэтому он сделался бессмертным».

Сын Неба приказал приготовить жертвенную утварь и отправился на гору Дунтай. Однако гора Дунтай оказалась маленькой и низкой и не соответствовала ходившей о ней славе, поэтому император приказал жрецам [просто] принести ей жертвы, но не насыпать холмов для жертвоприношений Небу и Земле. Затем он приказал [Гунъюй] Даю приносить горе жертвы и наблюдать за духами. Летом император возвратился на гору Тайшань и принес жертвы, приносившиеся раз в пять лет, по тому же ритуалу, как и раньше. Кроме того, дополнительно принес жертвы Земле в Шилюй. Шилюй находилось к югу от подножия горы Тайшань, и многие маги говорили, что это поселение небожителей, поэтому император лично принес здесь жертвы Земле. Через пять лет император снова прибыл на гору Тайшань, где насыпал жертвенный холм, а возвращаясь обратно, принес жертвы горе Чаншань.

Жертвоприношения цзяо духам Великого Единого и Владычицы-земли, введенные нынешним Сыном Неба, совершались лично императором [в Юн] раз в три года, а жертвы Небу и Земле, по установленным им для дома Хань правилам, совершались раз в пять лет. Жертвоприношения духу Тай-и по способу [Мю] Цзи из Бо, духам Саньи, Минъян, Масин и звезды Чисин, а также жертвоприношения, установленные Куань Шу, совершались чиновниками в соответствии с сезонами и временами года. Всеми перечисленными шестью жертвоприношениями руководил главный жрец. Что касается жертвоприношений восьми духам, жертвоприношений мин-нянь, жертв горе Фаньшань и других известных жертвоприношений, то они совершались [в том случае], если здесь проезжал император, и прекращались после его отъезда. Жертвоприношения, предложенные магами, совершались по их собственному усмотрению, и, когда тот, кто ввел эти жертвоприношения, умирал, они прекращались и чиновники-жрецы не продолжали их. Все остальные жертвоприношения совершались как и раньше.

После того как ныне правящий император совершил жертвоприношения Небу и Земле, в течение [последующих] двенадцати лет он посетил пять горных вершин и четыре больших реки. Между тем маги, наблюдавшие за духами и приносившие им жертвы, а также выезжавшие в море на поиски горы Пэнлай, никак не могли подтвердить [свои рассказы]. Что касается Гунсунь Цина, наблюдавшего за духами, то, хотя он и ссылался на обнаруженные следы великана, но это также не принесло результатов.

Поэтому Сын Неба, [хотя] мало-помалу пресытился необычными и пустыми рассказами магов, но все же не рвал с ними связей в надежде встретиться с настоящим магом. В дальнейшем магов, говоривших о жертвоприношениях духам, стало еще больше, но какой был толк, все могли видеть.

Я, тайшигун, скажу так.

Я сопровождал [императора] в его поездках, связанных с жертвоприношениями всем небесным и земным духам, духам известных гор, рек, а также Небу и Земле. Я входил в храм Шоугун и присутствовал при жертвоприношениях и молитвах, а поэтому имел возможность изучить и проверить слова магов и жрецов. Удалившись от дел, я привел в порядок все, что относилось к служению душам усопших и небесным духам, начиная с древнейших времен, и все это показал как с их внешней, так и с внутренней стороны. Таким образом, достойные мужи, которые будут жить в будущем, смогут прочитать об этом. Что касается подробностей, связанных с жертвенной посудой, [с подношением] яшмы и тканей, а также церемоний, соблюдаемых при подношениях, то сведения об этом хранятся у соответствующих чиновников.