Источник - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/china.htm
ГЭ ХУН
БАОПУ-ЦЗЫ
Глава 3
Ответы на вопросы заурядных людей
Некто спросил, ставя в затруднение: «Среди людей есть такие, как Лао-цзы и Пэн-цзу, которые подобны соснам и кипарисам среди деревьев. Но они таковы по своей природе; так разве можно через обучение стать такими же, как они?»
Баопу-цзы сказал: «Среди существ, сотворенных посредством трансформаций Великим Гончаром 1, нет ни одного столь одухотворенного, как человек. Самое меньшее, что он может сделать, это заставить служить себе все сущее; самое большее, что он может сделать, это продлить свою жизнь и обрести вечное видение. Тот, кто знает высшее снадобье продления жизни, может, принимая это снадобье, достичь состояния бессмертного. Знающий секрет долголетия аиста и черепахи может, используя их гимнастику дао инь, продлить годы своей жизни. Ведь ветви и листья сосны и кипариса отличаются от ветвей и листьев других деревьев, а тело и облик аиста и черепахи не таковы, как тела и облики других существ. Но Лао-цзы и Пэн-цзу — такие же люди, как и все остальные, они не другого рода и отличаются от всех прочих людей лишь продолжительностью своей жизни. А это потому, что они обрели Дао-Путь, а вовсе не потому, что они таковы по своей природе. Деревья не могут подражать соснам и кипарисам, а животные не могут учиться у журавлей и черепах, и потому их жизнь быстротечна. Люди же наделены умом и мудростью и поэтому могут идти путем Пэн-цзу и Лао-цзы. А если это так, то они могут иметь и равные с ними достижения.
Если же мы скажем, что в мире нет бессмертных, то не получится ли, что мы отвергнем записанное мудрыми людьми, которых не менее тысячи, имена и фамилии их известны, и они [49] изучили все начала и концы? Неужели они произносили лишь пустые речи?! Если же сказать, что они были наделены особой пневмой и имели особую природу, то напомню: о них сообщается, что они достигли своего состояния благодаря обучению и приему снадобий, а не в результате обладания неким врожденным знанием.
Если же утверждать, что искусству Дао нельзя научиться, то я напомню о безусловно засвидетельствованных и имевших место деяниях, таких, как изменение тела и облика, глотание ножей, выдыхание огня, умение не отбрасывать тени, вызывание туч и облаков, заклинание змей, привораживание рыб и черепах, превращение в жидкость минералов тридцати шести видов, превращение нефрита в пасту, разжижение золота, хождение по воде, как по суше, хождение по лезвиям ножей без появления ран на ногах, создание иллюзий и миражей, — более чем девять сотен подобных дел. Всем им можно научиться, почему же лишь одному искусству обретения состояния бессмертного нельзя научиться?
Путь обретения бессмертия труден, и идти по нему следует медленно; он также предполагает множество запретов и ограничений. Те люди, у которых нет воли к преодолению мирского и нет дара мощной силы, не смогут блюсти его. Те же, в чьем сердце вскоре возникают сомнения, сворачивают с полдороги и начинают с жаром утверждать, что никакого пути бессмертных нет и плод продления жизни нельзя обрести.
«Книга бессмертных» гласит: «Принимай киноварный эликсир и блюди Одно 2 — тогда Неба конец и твой конец сольются в одно. Возвращай свое семя, используй зародышевое дыхание 3, и беспредельно долгим станет твое на земле проживание». Это важнейшие слова о высшем Пути. Живущие среди людей благородные мужи не идут против велений сердца внутри и не заставляют свою тень краснеть от стыда снаружи 4, не обманывают Небо наверху и не нарушают данного ими слова внизу. Так что же тогда говорить о древних истинных людях! Неужели они могли писать пустопорожние и бессмысленные тексты, повествующие о недостижимых и небывалых делах, чтобы морочить голову людям грядущих поколений?! Да и какая им была бы от этого польза! Если человеку не предопределено идти этим Путем, он и не поверит в него. А разве можно заставить верить насильно?!»
Некто спросил, ставя в затруднение: «Когда мы только начинаем знакомиться с существенными вещами, нам кажется, что все восемь пределов 5 и все, что вне их, лежит прямо у нас на ладони, а люди, жившие сто поколений тому назад, — наши современники. А потом мы понимаем, что весь мир отнюдь не [50] расположился у нас во дворе, в двух шагах от нас, точно стоит бросить взгляд, как мы сразу же увидим все на свете.
«Записи нефритовых планов» гласят: «Окраска тысячелетней черепахи включает в себя все пять цветов 6. Две кости над ее лбом выдаются вперед, как рога. Она понимает человеческую речь, она плавает на листьях лотоса или лежит в густых зарослях тысячелистника, и над ней всегда клубятся белые облака.
Тысячелетний аист всегда кричит в определенное время. Он может взлетать на вершины деревьев, тогда как аист, не достигший тысячелетия, никогда не сидит на их вершинах. Его окраска — снежно-белая, но макушка головы вся красная». Как только увидишь эти существа, так сразу же и распознаешь их. Старые животные, однако, наделены большой мудростью. Они тщательно прячутся, берегут себя, и люди очень редко видят их.
Согласно «Записям нефритовых планов» и «Книге благословенного небосклона» 7, не только этим двум животным присуще долголетие. В них говорится о соснах, ветви которых растут во все четыре стороны, хотя верхние ветви уже прекратили свой рост, — если смотреть на них издали, то они напоминают перевернутую крышку. Среди ветвей этих сосен живут животные. Также сообщается о таких существах, как синие коровы — серны и синие бараны — горалы, синие собаки и синие люди 8, — все они достигают десятитысячелетнего возраста. Говорится также, что змеи способны к ограниченному долгожительству, а макака, достигшая восьмисот лет, превращается в человекообразную обезьяну-юань. Когда человекообразной обезьяне-юань исполняется пятьсот лет, то она превращается в человекообразную обезьяну-цзюэ. Обезьяна-цзюэ живет тысячу лет. Жабы живут три тысячи лет, единороги-цилини живут две тысячи лет. Волшебный конь-тэн-хуан и светоносное благовещее создание 9 живут три тысячи лет. У тысячелетних птиц и десятитысячелетних птах лица людские, а тела птичьи, срок их жизни соответствует указанному в названиях. Тигр и заяц-олень живут по тысяче лет; когда им исполняется пятьсот лет, их волосы седеют. Когда медведю исполняется пятьсот лет, он становится способным к разнообразным превращениям. Лисы и волки живут по восемьсот лет. Когда они достигают пятисотлетия, они приобретают способность превращаться в людей. Крысы живут по триста лет. Когда им исполняется сто лет, они седеют и могут с помощью человека-медиума предсказывать будущее. Тогда их называют «посредниками». Они знают все радостное и горестное, что может произойти в течение года, а также и все происходящее в пределах тысячи ли от места их нахождения. Вот только несколько примеров из этих книг, [51] пересказать которые полностью здесь не представляется возможным. Однако широкообразованные люди знают имена всего, с чем они соприкасаются. Искушенные в слушании проникают в принципы всего множества дел, и нет ничего, что могло бы привести их в смущение. Зачем же обязательно нужно быть в тесном соприкосновении с черепахами и аистами, чтобы познать их природу?
Ведь если не познавать сущее, то мы не познаем многого и о тех растениях, которые растут прямо в наших садах, и о тех животных, что обитают в наших полях и озерах, не говоря уж о более удивительных существах и странных тварях.
«Предание о черепаховых планах» в «Исторических записках» 10 гласит: «Люди, живущие между реками Цзян и Хуай 11, ставят постели своих детей на черепах, и только если те состарятся и умрут, их домашние убирают эти постели, но черепахи остаются живыми». А ведь проходит не меньше, чем пятьдесят-шестьдесят лет, в течение которых черепахи не едят и не пьют, но несмотря на такой срок, они не умирают. Это свидетельствует о том, что сии черепахи отнюдь не обыкновенные существа, и о том, что они далеко отстоят от простых тварей. Так можно ли сомневаться в том, что они могут прожить и тысячу лет? Разве нет основания у того обстоятельства, что книги о бессмертных рекомендуют нам при дыхании подражать черепахам?
Начальник округа Тайцю, господин Чэнь Чжун-гун из Инчуаня 12, был честным ученым мужем. В составленной им книге «Записки об услышанных чудесных историях» 13говорится, что в их округе жил человек по имени Чжан Гуан-дин. Во время смуты ему пришлось бежать из родных мест. У него была четырехлетняя дочь, которая не могла ходить быстро и переправляться вброд через реки, а он, в свою очередь, не мог все время нести ее на себе. Поэтому отец решил оставить ее, после чего она непременно должна была умереть от голода. Поскольку Чжану не хотелось, чтобы ее останки лежали под открытым небом, он нашел у входа в деревню древний могильный курган, наверху которого зияла большая дыра. Привязав к большому кувшину веревку, он опустил свою дочь в глубь могильника, снабдив ее едой и питьем на несколько месяцев, а сам ушел. Когда через три года Гуан-дин дождался наступления спокойных времен, он вновь вернулся в ту деревню с тем, чтобы поднять из могильника останки брошенной дочери и как подобает похоронить их. Взглянул Гуан-дин — а его дочь жива и сидит себе в могильнике как ни в чем не бывало. Увидев своих родителей, она страшно обрадовалась, а родители поначалу испугались, решив, что это нави — призрак. Отец, однако, спустился вниз, приблизился к девочке и сразу же убедился, что [52] она не умерла. Он спросил ее, откуда же она брала пищу, и девочка рассказала, что когда запасы пищи закончились, она сильно голодала, но потом заметила, что в могильнике кроме нее есть еще какое-то живое существо, вытягивавшее шею и захватывавшее таким образом воздух. Девочка стала подражать дыханию этого существа, и более она уже не чувствовала голода. Так и продолжались дни и месяцы вплоть до того момента, как пришли родители. Одежда, которую ей оставили родители, была еще в могильнике; поскольку девочка никуда не ходила, то и одежда не сносилась, а потому она не страдала и от холода. Гуан-дин тогда стал искать существо, о котором говорила его дочь. Им оказалась огромная черепаха, и только. Когда девочка вышла наружу, то начала есть зерновую пищу. Вначале у нее болел живот, не принимая непривычную пищу, но через некоторое время она привыкла к еде.
Этого рассказа вполне достаточно, чтобы понять, что черепахи владеют способом обретения бессмертия. А если, овладев этим путем, использовать его, то и человек сможет обрести возможность прожить столько же лет, сколько и черепаха. И историк Сыма Цянь, и Чэнь Чжун-гун отнюдь не безответственные рассказчики пустых побасенок. Живых существ, птиц и зверей в Поднебесной великое множество, но древние, выбрав из них именно этих двух животных, ясно показали таким образом, что они принципиально отличаются от всех прочих. Лишь бросив взгляд на сообщенные мной сведения, уже можно убедиться в правоте моих утверждений».
Некто спросил, ставя в затруднение: «Черепахи умеют впадать в зимнюю спячку, аисты умеют летать, человек же совершенно неспособен ни к зимней спячке, ни к полетам. Каким же образом он может научиться у черепах и аистов искусству долголетия?»
Баопу-цзы ответил: «Многие животные умеют впадать в спячку, и подавляющее число птиц умеет летать, но только черепахи и аисты способны обрести долголетие и продлить жизнь: ведь то, благодаря чему они не умирают, не является следствием их умения впадать в спячку или летать. Таким образом, совершенные люди лишь призывают изучать те способы гимнастики дао инь, которые помогают черепахам и аистам продлить годы своей жизни, и подражать тому, как они поглощают пневму, чтобы отказаться от злаков 14, но они вовсе не призывают учиться у них впадать в спячку или летать в поднебесье. Ведь мужи, обретшие Дао-Путь, могут наверху вознестись к облакам и тучам, а внизу снизойти в пучины рек и морей. Таким образом, Свирелевый Господин и его супруга 15 вместе с фениксами воспарили в небесные просторы, а Цинь Гао 16, оседлав карпа, скрылся в глубинах омутов, — таковы имеющиеся примеры. Так к чему же обращать внимание только [53] на впадение в спячку и на умение летать! Драконы, змеи, кайманы, драконоиды-чи, обезьяны-цзюй, крокодилы и термиты могут обходиться без еды всю зиму, причем они в это время, когда не едят, становятся даже жирнее, чем тогда, когда питаются обычным для них образом. И при этом никто не смог перенять у них этот способ. Вполне понятно, что в ряде случаев многие существа в некоторых отношениях превосходят человека, причем это относится вовсе не только к черепахам и аистам. Так, Тай-у учился у пауков и научился делать сети, Золотонебесный, Цзинь Тянь, смотря на девять куропаток, научился правильно определять сезоны, а Ди-сюань ждал крика феникса, чтобы открыть ноты и гармонию, Тан Яо созерцал стручковые растения, чтобы распознавать месяцы года 17; человекообразные гуйчжуны знают все о прошлом, волшебные сороки ганьцзюэ знают будущее, князь рыб заранее знает, когда водоемы начнут пересыхать 18, поденке ведомо, где есть подземные ключи, белый волк знал о возвышении дома Инь 19, феникс-чайка предвидел расцвет дома Чжоу 20. Поэтому нет ничего удивительного в том, что черепахи и аисты обладают даром знания способов гимнастики дао инь и пестования жизни.
Книги бессмертных, повествующие о пути продления жизни, рассказывают о нескольких сотнях подобных форм практики, среди них есть более быстродействующие и более постепенные, более обременительные и самые необходимые — и они отнюдь не обязательно сводятся к подражанию черепахам или аистам. Мужи наивысших способностей, используя мысль, уносятся в дальние дали и, следуя самоестественности, обретают проникновение в Сокровенное, но весьма трудно для близоруких заурядных людей продвинуться по пути, ведущему к удаленной от обыденности сути святых-бессмертных».
Некто спросил: «Мы не знаем принципов продления жизни, пригодных для совершенных людей и открытых ими. Откуда же Древние вдруг узнали о них?»
«Это похоже на речи людей темных и глупых и не соответствует тому, что говорят мужи рассудительные и мудрые. Ведь гадания по сокровенным путям светил средь небесных узоров 21, измерения расширений и сжатий орбит семи правящих 22 дают нам возможность рассуждать об аномалиях их движения по небосводу с тем, чтобы предвидеть расцвет или упадок в будущем. Мы поднимаем голову и рассматриваем знамения и предвестия, являющиеся в конфигурациях облаков; мы опускаем голову и разбираем черты гексаграмм и трещины на черепашьих панцирях; мы передвигаем три фишки, чтобы определить, ждет ли войско в походе победа или поражение; мы также двигаем девять амулетов, [54] чтобы определить счастливые и приносящие беды участки местности; то умножая, то деля, мы наблюдаем за состоянием божеств и демонов и смешиваем воедино шесть чувств, чтобы определить, будет ли судьбоносное счастье или нет 23. Можно познать удаленные корни всего этого и можно искать организующие принципы этого, однако люди с посредственными способностями и заурядными знаниями не смогут изучить сей глубинный порядок, и вплоть до седых волос они будут попусту пытаться отпереть замок этих тайн, достигая своей мыслью лишь шелухи и кожуры, тогда как сокровенное и чудесное зерно останется за пределами досягаемости их пытливости. Ведь даже в грубой работе колесного мастера есть не сообщаемая тайна и в жалком искусстве ловли кузнечиков есть божественное умение 24. А ведь мастера в тех видах работы являли тончайшее совершенство! Так что же тогда говорить о пути святых-бессмертных, суть которого глубока и далека, а искать корни и стебли которого уж никоим образом не легко. Ученики Чи Сун-цзы и Ван Цзы-цяо 25 хотя и добились нужного результата, отнюдь не были способны понять то, благодаря чему этот результат достигается. Так что уж тут говорить об обычных людях! Таким делам можно учиться, и поэтому люди древности записывали их и хранили, чтобы передавать рассудительным, и только. Если разум понимает, то и воля обретается — тогда надо с доверием практиковать эти методы; а если в груди рождаются сомнения, то уж достичь успеха не судьба. К чему же бесплодно задавать вопрос, почему одни древние знали это и почему мы одни этого не знаем?! Ныне я знаю, что состояние бессмертного можно обрести. Я могу перестать есть зерно, я могу гарантировать, что благодаря текущему жемчугу можно летать и что желтое золото и белое серебро можно создать. Хотя я и искал усердно коренной принцип этих явлений, тем не менее не смог познать их сущностную основу. Мирские же люди считают, что лишь доступное их пониманию — есть, а того, что ему недоступно, — того вовсе и нет. Но тогда не слишком ли мало существующего останется в Поднебесной?
Когда Лао-цзы говорит, что «голова ласки» 26 может излечивать нарывы, а древоточец — дупла в зубах, то это как раз то, до чего вполне можно дойти самому. Но когда мы узнаём, что крабы портят лак или что конопля губит вино, — это уж никак нельзя объяснить с помощью общепринятых принципов. В природе перепутались и смешались мириады различий, как же можно считать, что наша мысль достигла предела понимания мироздания? Представьте себе, что у вас опасная болезнь, а вы отказываетесь принять спасительное лекарство, не узнав сперва, какими [55] соображениями руководствовались Шэнь-нун и Ци-бо 27, предписывая его. Разве не было бы такое поведение нелепым?»
Некто спросил: «Жизнь и смерть зависят от предопределения, и длительность жизни строго определена. Поэтому не может быть таких снадобий, которые здесь могли бы что-то убавить или что-то прибавить. Если отрезать палец и приставить его вновь к руке, он уже не прирастет к ней; если из раны течет кровь, а раненый начнет ее пить, то восполнить потерю крови таким образом не удастся. А уж тем более это справедливо относительно применения субстанций другого рода, таких, как лекарства из сосны или кипариса, принятые в надежде продлить годы быстротечной жизни. Это абсолютно бессмысленно».
Баопу-цзы сказал: «Если так рассуждать, то получится, что польза может быть только от сродственных субстанций. Отсюда и примеры с отрубленным пальцем и текущей кровью. Но если бы все было так, почему отрубленный палец все-таки не прирастает, а выпитая кровь не восполняет ее потери при кровотечении?
Я несколько раз видел, как люди приклеивали отрубленный палец «пастой из змеиного зева» 28 и использовали побеги шелковицы, чтобы заменить ногу у курицы или утки. Поэтому пользу от применения веществ иного рода никоим образом нельзя отрицать 29. Ведь если следовать вашим словам и не полагаться на вещества иного рода, то нам придется раскромсать плоть и сварить собственные кости, чтобы приготовить лекарства от ранений, и мы будем вынуждены жарить кожу и тушить волосы, чтобы лечить облысение. Ведь вода и почва не того же рода, что растения, но растения живут и растут благодаря им. Ведь пять видов злаков не принадлежат к роду человеческому, но люди используют их для еды, чтобы поддержать свою жизнь. Масло не того же рода, что огонь, вода не принадлежит к породе рыб, однако если масло кончается, то и огонь не горит; если же вода пересыхает, то и рыбы гибнут. Срубите дерево, и древесный гриб на нем погибнет, скосите траву, и повилика пожухнет. Если речные крабы не вернутся в реку, то и их моллюски-паразиты погибнут; если срубить шелковичные деревья, то и личинки шелкопряда умрут. Если все это рассматривать лишь с позиций сродства видов, то разве это можно объяснить? Если положить металлы и минералы на глаза покойника, то процесс тления не начнется; если положить мясо и кости в рассол, то плоть пропитается им и мясо не протухнет. А тем более стоит ли удивляться тому, что если мы примем внутрь субстанцию, полезную для здоровья, то наша жизнь продлится?» [56]
Некто спросил, ставя в затруднение: «Независимо от того, правда написана в книгах о способах святых-бессмертных или же нет, написаны они, конечно же, неизвестно кем — ни одна из них не вышла из-под кисти Хуан-ди или Лао-цзы, и ни одну из них не видели ни Чжун-цзы, ни Ван Цзы-цяо».
Баопу-цзы сказал: «Согласно вашему изысканному рассуждению, в таком случае все они должны быть бесполезны, но используйте даже малейший из описанных в них методов, и вы увидите, что он вполне действенен. Я несколько раз видел, как люди ночью добывают воду благодаря зеркалу «вечерней луны» 30, а днем добывают огонь при помощи «солнечного стекла»; я видел, как люди постепенно исчезают, вплоть до полной невидимости; я видел, как изменяют свой облик и превращаются в другое существо; я видел, как завязывают узел на платке, кладут платок на землю, и он превращается в бегущего зайца; я видел, как сшивают вместе красные ленты, и они превращаются в ползущих змей; я видел, как мгновенно созревают тыквы; я видел, как драконы и рыбы выпрыгивали из таза с водой и вновь скрывались в нем, а также многое другое, подобное перечисленному выше.
В «Истории Хань» рассказывается, что когда Луань Да 31 впервые был представлен императору У-ди, ему предложили сыграть в шашки, и тогда он сделал так, что фишки сами стали делать ходы. В «Истории Поздней Хань» также рассказывается, что Вэй Шан мог становиться невидимым прямо сидя на своем месте, а Чжан Кай умел разгонять тучи и прогонять облака 32. Все эти рассказы записаны настоящими историками, достойными всяческого доверия, а из этого можно сделать вывод, что эти сообщения, относящиеся к вопросу о святых-бессмертных, отнюдь не являются пустыми побасенками. Если даже такие мелочи оказываются вполне реальными, то почему бы не быть таковым и учению о пути продления жизни?!»
Некто спросил: «Если искусству святых-бессмертных можно научиться, после чего человек способен взмыть в небесную высь, отвратиться от заурядного, отбросить мирское, то все займутся этим и некому будет совершать ритуалы подношения жертвенной пищи предкам, и духи-нави покойных предков тогда останутся, очевидно, голодными. Разве не так?»
Баопу-цзы сказал: «Я слышал, что если тело сохранено без ущерба для него, то это и есть предел сыновней почтительности 33. А тем более это применимо к пути бессмертных, продлению жизни и вечному видению, когда человек оказывается в состоянии сравниться в своем долголетии с Небом и Землей, что [57] разве во много раз не превосходит простое сохранение тела и его возвращение в невредимом состоянии покойным предкам?! Разве не могут бессмертные возноситься в небесную высь и гулять по солнечным лучам, когда облака для них — пол, а радуга — крыша? Разве не вбирают они флюиды рассвета и не вдыхают тончайшие ароматы темного — Неба и желтого — Земли? Разве то, что они пьют, — не нефритовый сок и золотой напиток; разве то, что они едят, — не грибы зимородкового цвета и не соцветия цвета киновари? Разве место, где они живут, — не нефритовые палаты и драгоценные покои; разве те просторы, по которым они бродят, — не Великая Чистота беззаботного скитания? 34
Когда духи-нави предков узнают об этом, они разделяют славу бессмертных или как помощники Пяти Императоров, или как правители множества одухотворенных существ 35. И это высокое положение они получают, не ища его, просто так, без усилий. А пищей им будут служить утонченнейшие яства и драгоценнейшие блюда. Их сила будет такова, что они смогут держать в руках контроль над Лофэн, их мощь будет такова, что их голос сможет сокрушить Лянчэн 36. Если люди действительно будут следовать по этому пути, постигая его тайну, то никому из их предков не придется голодать. Из тех, кто обрел Дао-Путь, нет никого, кто был выше Бо-яна 37. У Бо-яна был сын по имени Цзун. Он служил военачальником в царстве Вэй, и за это был пожалован уездом в местности Дуаньгань. Из этого совершенно отчетливо видно, что изучающие путь бессмертных сами могут иметь детей и младших братьев, которые будут совершать все положенные жертвенные обряды. Почему же тогда совершение жертвенных обрядов должно прерваться?»
Некто спросил: «Говорят, что мужи, обретшие Дао-Путь, достигнув совершенства в дыхательных упражнениях, преуспев в выполнении всех диетологических предписаний, приобретают способность, заткнув уши, слышать звуки, раздающиеся на расстоянии тысячи ли от них, закрыв глаза — видеть будущее, или же могут, отказавшись от услуг блистательной четверки коней, оседлать драконов. Они могут покинуть Божественный континент 38 и поселиться на Пэнлае или Инчжоу. Иногда они вновь возвращаются в мир повседневности и беззаботно скитаются среди людей, не оставляя следов в Сокровенной Пустоте. То, с чего все они начали — одно и то же, но то, чем они кончили — разное. Почему это так?»
Баопу-цзы сказал: «Мой покойный учитель как-то говорил мне, что все бессмертные, независимо от того, возносятся ли они на небо или же остаются жить на земле, — все они равным [58] образом идут путем продления жизни, а потом каждый из них просто выбирает для жизни то место, которое ему больше нравится. Если человек применяет методы приема перегнанной киновари и золотого раствора, но хочет остаться в нашем мире, то ему надо использовать только половину дозы, а вторую половину оставлять нетронутой. Если же потом он все же надумает вознестись на небо, то ему достаточно допить эликсир до конца. Если бессмертие обретено, то и мысли о быстротечности времени больше не возникают. Если такой человек хочет странствовать по земле или вступить в славные горы, то о чем же ему тогда печалиться?
Пэн-цзу говорил, что на Небе есть множество почитаемых великих сановных божеств, и поэтому новые бессмертные могут получить только незначительные должности. Их обязанности многообразны, и часто они гораздо более трудны и обременительны, чем те, что были у них прежде на Земле. Поэтому он сам отнюдь не стремился на Небо и прожил на Земле более восьмисот лет.
Также говорят, что у древних бессмертных тело покрывалось перьями, у них вырастали крылья и они превращались в летающих существ 39. Утратив коренные черты человеческого облика, они приобретали тело другого типа, что сродни тому, как воробьи превращаются в устриц, а фазаны — в улиток 40. Но это не человеческий путь. Человеческий путь — есть вкусную еду, носить тонкие одеяния, предаваться утехам сил инь и ян 41, занимать высокое официальное положение, сохранять остроту зрения и чуткость слуха, а также крепость и силу мышц и костей, иметь приятную внешность, не впадать в маразм в старости, продлевать годы жизни и обретать вечное видение, уходить и приходить по собственной воле, не страдать от холода, жары, ветра и сырости, не поддаваться вредному воздействию со стороны демонов, духов а также всякой нечисти, не становиться жертвой пяти видов оружия или яда, никогда не утомляться от печали, радости, клеветы и гордыни, — все это ценится людьми.
Не слишком много найдется людей, которые захотят отказаться от жены и детей, одиноко жить среди гор и озер, отбросить все принципы людской жизни и жить, считая деревья и камни своими близкими.
Некогда господин Ань Ци, лунмэйский герцог Нин, сюянский герцог и Инь Чан-шэн 42 — все они приняли половину дозы золотого раствора. Они продолжали оставаться в миру приблизительно тысячу лет, а потом покинули его. Ясно, что ищущие долгой жизни все еще, до сегодняшнего дня, не могут освободиться от объектов их влечений, и только. Они все еще далеко не уверены, [59] что полет в небесные выси или парение в поднебесье превосходят земные удовольствия. Если по какой-либо счастливой случайности некий человек обретет бессмертие, не покидая своей семьи, почему он должен обязательно устремиться на небеса? Когда человек, обретший бессмертие, перестает держаться за мирские принципы, это уже совсем другое дело. Вот что имел в виду Пэн-цзу, когда он говорил, что еще привязан к человеческим чувствам».
Некто спросил: «Стремящиеся к обретению Дао-Пути должны вначале накопить заслуги. Это так?»
Баопу-цзы сказал в ответ: «Это так. В средних главах «Канона нефритовой печати» 43 сказано, что прежде следует накапливать заслуги, а потом избавляться от недостатков. Для стремящихся к обретению Дао-Пути спасать людей от опасности, помогать им избежать горестей, охранять их здоровье от недугов, дабы они не умерли раньше срока, — их наивысшая заслуга. Взыскующие бессмертия должны считать корнем преданность, сыновнюю почтительность и поведение, следующее нормам гуманности и верности. Если совсем не совершенствоваться в добродетельном поведении, а только заниматься магией, то продления жизни обрести невозможно. Если совершены большие злодеяния, Властелин Судеб 44 делает об этом запись, а если малые проступки, то производит расчет. По соотношению совершенных злодеяний и проступков он определяет, велико или мало наказание. Если человеку предопределено долголетие, выраженное неким числом лет, и если это число достаточно велико, то записи Властелина Судеб медленно сокращают жизнь, и смерть приходит не сразу. Если же отмеренный срок жизни невелик, а совершенных проступков много, то записи Властелина Судеб быстро сокращают жизнь, и человек умирает рано. И еще там говорится, что если человек хочет стать земным бессмертным, то ему надо совершить триста добрых дел, а если небесным бессмертным — то тысячу двести добрых дел. Если [60] совершено тысяча сто девяносто девять добрых дел, а потом вдруг одно злое, то утрачивается действенность предыдущих добрых дел и их совершение надо начинать сначала. Поэтому речь не идет о том, чтобы добрых дел было много, а злых — просто мало.
Если даже никакого дурного дела не совершено, а человек только и разглагольствует о своих поступках и начинает требовать вознаграждения за них, действенность содеянных им добрых дел также немедленно сходит на нет, но только этих конкретно, а не всех его добрых дел вообще.
В нем также говорится, что если совершение добрых дел еще не закончено, а прием снадобий бессмертных уже начат, пользы от него никакой не будет. Но если только совершать добрые дела, но не принимать снадобья бессмертных, то, хотя и нельзя будет достичь бессмертия, все же можно будет избежать напасти внезапной смерти. Я сильно подозреваю, что отказ Пэн-цзу был обусловлен тем, что он не закончил еще сбора достаточного количества заслуг и поэтому не мог вознестись на небо».
Комментарии
1. Великий Гончар (тао е) — традиционное даосское обозначение Дао-Пути как производителя всего сущего, «лепящего» его из субстанциональной пневмы (ци) подобно гончару.
2. Блюдение Одного (шоу и) — набор даосских методов созерцания и визуализации божеств, сопряженных с дыхательными упражнениями. Именно из этой практики позднее формируется «внутренняя» алхимия (нэй дань). Практике блюдения Одного посвящена гл. 18 «Баопу-цзы».
3. Зародышевое дыхание (тай си) — особый тип дыхательной гимнастики, известный с эпохи Хань. Он предполагает умение растягивать задержку дыхания и делать незаметными вдох и выдох: человек должен как бы дышать подобно зародышу в утробе матери. Зародышевое дыхание подробнее описывается Гэ Хуном в гл. 8 «Баопу-цзы».
4. Образ, восходящий к «Янь-цзы чунь-цю».
5. Восемь пределов (ба цзи) — четыре основные и дополнительные стороны света.
6. Пять цветов коррелируют с пятью нотами китайской гаммы, пятью вкусовыми ощущениями и пятью первоэлементами. Это сине-зеленый, цин (дерево), красный (огонь), желтый (земля), белый (металл) и черный (вода).
7. Эти тексты до нас не дошли. Первый из них упоминается Гэ Хуном в его каталоге даосских книг (гл. 19); возможно, он был написан в позднечжоускую или циньскую эпоху (III в. до н. э.). Второй текст, судя по косвенным указаниям, был связан с культом звезды Тай-и и написан при Хань на рубеже н. э.
8. Здесь везде употреблен иероглиф цин — темно-синий, сине-зеленый.
9. Это два вида мифических коней. Иногда тэн-хуан и светоносное благовешее создание (цзе гуан чжи шоу) рассматриваются как названия одного и того же животного. Эти образы восходят, видимо, к «Канону гор и морей» («Шань хай цзин»), раздел «Нэй бэй цзин» («Канон внутреннего севера»), гл. «Цюаньфэнго». В даосской антологии XI в. «Семь грамот из облачного книгохранилища» («Юнь цзи ци цянь») говорится, что светоносное благовешее создание похоже на барсука, может говорить на языке северных варваров и испускает сияние (цзюань 23).
10. Имеется в виду глава «Исторических записок» («Ши цзи»), посвященная гаданиям (цзюань 128).
11. То есть в междуречье Янцзы и Хуайхэ (преимущественно территории современных провинций Аньхуэй и Цзянсу).
12. Чэнь Чжун-гун (Чэнь Ши) жил в конце правления династии Хань, и его биография имеется в «Истории Поздней Хань».
13. Этот текст был утрачен еще в древности (не позднее середины X в.).
14. Отказ от злаков (цзюэ гу) — обозначение поста в даосской терминологии. Очень часто так обозначается и полное воздержание от пищи.
15. В «Жизнеописаниях бессмертных» («Ле сянь чжуань») рассказывается, что Свирелевый Господин (Сяо-ши) жил в эпоху Чунь-цю в правление циньского Му-гуна и был прозван так за умение прекрасно играть на свирели. Му-гун захотел отнять у него жену и сделать ее своей наложницей. Тогда Свирелевый Господин вызвал феникса и вместе с женой улетел на нем на небо.
16. Цинь Гао — еще один персонаж из «Жизнеописаний бессмертных», родом из государства Чжао. Однажды он вместе с учениками пришел на берег реки Чжошуй, где постился и совершал омовения, а потом сел верхом на киноварно-красного карпа и исчез в водных пучинах.
17. Тай-у — мифический культурный герой Баоси-ши, иногда отождествляемый с императором Фу-си. Согласно традиции, он изобрел ткачество, наблюдая за пауками.
Цзинь Тянь — сын мифического Хуан-ди (Желтого Императора). Наблюдая за поведением птиц, он установил порядок традиционного китайского календаря. Отождествляется с императором Шао-хао.
Ди-сюань — см. коммент. 70 к гл. 2. Он также считается создателем музыкальной гаммы.
Тан Яо — мифический совершенномудрый император Яо.
18. Гуйчжун (иногда чжунгуй) — фантастическое животное, облик которого в текстах не описывается. Иногда считается, что он наделен знанием будущего, тогда как знание прошедшего принадлежит существу син-син (нечто вроде снежного человека).
Ганьцзюэ (или ганьцзе) — особые южные сороки, которые знают будущее, но совершенно забывают о прошлом.
Князь рыб (юй бо) — водяной, повелитель рыб. В каждом крупном водоеме есть свой юй бо. Он имеет облик человека и ездит верхом на коне.
19. Представители натурфилософской школы пяти первоэлементов (у син цзя) считали, что белые волки предвидят восхождение и падение династий. При этом они опирались на фразу из «Шу цзина» («Канон истории»), гласящую, что Чэн Тан, основатель государства Шан-Инь, однажды увидел белого волка, державшего в зубах реестры великого Юя, основателя предшествовавшей Шан-Инь династии Ся.
20. Об этом сообщается в «Речах царств» (гл. «Речи царства Чжоу»). Согласно толковому словарю ханьского ученого Сюй Шэня «Разъяснение иероглифов простых и сложных» («Шо вэнь цзе цзы»), здесь речь идет об особой волшебной птице, родственной фениксам.
21. Небесные узоры или небесные письмена — созвездия как небесное выражение универсального принципа вэнь (украшенность, узорчатость), проявляющегося в мире людей как письменность и культура вообще.
22. Имеются в виду Солнце, Луна и пять планет (Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн).
23. Имеются в виду различные мантические нумерологические процедуры и гадание по «И цзину» с применением палочек тысячелистника. Последнее предполагало деление общего числа палочек, которых было 49 (50 — 1), на две группы и их последующее дробление и пересчет, в результате получался набор из шести чисел, гадатель переводил их в одну из 64 гексаграмм — графических символов «И цзина» и затем истолковывал.
24. Намек на гл. 19 «Чжуан-цзы» и гл. 2 «Ле-цзы», где говорится о следовании Дао-Пути и спонтанной самоестественности (цзы жань) как о ключе к успеху в любом, даже самом странном и кажущемся нелепым, умении и ремесле (вроде ловли кузнечиков).
25. Чи Сун-цзы и Ван Цзы-цяо (Ван Цяо) — одни из наиболее популярных бессмертных древности. Их имена постоянно встречаются и в тексте «Баопу-цзы». Согласно легенде, Ван Цзы-цяо был сыном одного из царей династии Шан-Инь; отсюда и его прозвище: «ван цзы» — «царский сын», «принц».
26. «Голова ласки» — здесь имеется в виду название растения; видимо, один из видов гороха.
27. Шэнь-нун («Божественный Землепашец») — мифический император и культурный герой древности. Изобретатель земледелия.
Ци-бо — министр императора Хуан-ди. По его приказу собирал и описывал лекарственные травы; путешествовал по всему миру в поисках снадобий бессмертия.
28. «Паста из змеиного зева» (шэ сянь гао) — видимо, под змеиным зевом имеется в виду какое-то растение.
29. Здесь Гэ Хун опровергает один из основополагающих принципов традиционной китайской науки, согласно которому «подобное излечивается подобным» (гомеопатия). Этот принцип основывается на китайской идее «сродства видов» (тун лэй) и имеет достаточно умозрительный характер, зачастую противореча, по мнению эмпирика Гэ Хуна, опыту.
30. Зеркало «вечерней луны» (си юэ) — имеются в виду особые линзы (медные зеркала), собирающие вечернюю росу. Впервые упоминаются в «Хуайнань-цзы» (гл. «Небесные узоры», «Тянь вэнь пянь»). Далее Гэ Хун описывает добывание огня с помощью аналогичной линзы (ян суй).
31. О Луань Да см. коммент. 42 к гл. 2.
32. Вэй Шан и Чжан Кай — даосские маги периода Поздней Хань. О Чжан Кае см. в жизнеописании Чжан Ба «Истории Поздней Хань» Фань Е (упоминаемая Гэ Хуном более ранняя «История Поздней Хань» была утрачена еще в раннее средневековье). Там сообщается, что Чжан Кай был способен разгонять тучи протяженностью в пять ли.
33. Цитата из конфуцианского «Канона сыновней почтительности» («Сяо цзин»; гл. «Разъяснение смысла почитания праотцев», «Кай цзун мин и чжан»).
34. Великая Чистота, беззаботное скитание (тай цин; сяо яо) — характерные даосские термины. Великая Чистота — название нижнего уровня небес бессмертных-небожителей, на достижение которого ориентируется традиция, представленная Гэ Хуном. Беззаботное скитание — термин, восходящий к названию 1-й главы «Чжуан-цзы»; он означает самоестественно-спонтанный образ жизни, без привязанностей, эгоцентризма и целеполагания.
35. Имеются в виду различные небесные духи и божества.
36. Лофэн — согласно даосским и народным представлениям, громадная гора на крайнем севере, в которой располагаются грандиозные пещеры, населенные духами и демонами; рассматривалась как обитель и источник различных демонических и божественных сил и иногда отождествлялась с обителью умерших.
Лян Чэн (Лянчэн) — по одним сведениям, божественный муж, наделенный огромной духовной силой и могуществом, по другим — обитель духов, аналогичная Лофэну.
37. Бо-ян — здесь имеется в виду не алхимик Вэй Бо-ян, а Лао-цзы, одним из имен которого было Ли Бо-ян.
38. Божественный континент (шэнь чжоу) — одно из метафорических обозначений Китая.
39. Само выражение юй кэ, «пернатый гость», стало одной из метафор отшельника-даоса.
40. См. коммент. 17-20 к гл. 2.
41. Имеется в виду сексуальная жизнь.
42. Ань Ци, Ань Ци-шэн — даос родом из Ланье (Шаньдун) времен императора Цинь Шихуан-ди. Собирал травы и снадобья на побережье океана. Ань Ци — один из инициаторов морских экспедиций циньского монарха, организованных для поисков блаженных островов бессмертных — Пэнлая, Фанчжана и Инчжоу.
Лунмэйский герцог Нин — даосский бессмертный с горы Лунмэй-шань У него все тело покрылось шерстью, его уши были желтого цвета, а волосы были такой длины, что он мог их пучком играть на цитре.
Сюянский герцог (Сюян-гун) — даос II в. до н. э. Был отшельником на горе Хуаиньшань, а позднее наставлял в даосизме ханьского императора Цзин-ди.
Инь Чан-шэн (Инь Долгая Жизнь) — ученик даоса Ма Мин-шэна, передавшего ему важные алхимические тексты. Учитель учителя Гэ Хуна. Согласно легенде, прожил в мире триста лет, а потом вознесся на небеса.
43. О «Каноне нефритовой печати» («Юй цянь цзин») подробнее см. гл. 12 и 17 «Баопу-цзы».
44. Властелин Судеб (Сымин) — даосское божество, упоминаемое уже в «Чжуан-цзы». В гл. 6 «Баопу-цзы» Властелин Судеб (Распорядитель Судеб, Повелитель Судеб) определен как разумный мировой Дух (цзишиэнь), соотносящийся с миром, как дух человека с телом, и воздающий каждому по делам его.
