Источник - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/china.htm
(638) из Сиани
Некоторые свидетельства Несторианской стелы из Сиани и нарративных несторианских источников о «Сияющей религии» Цзин Цзяо в Китае (635 - 1365 гг. н. э.)
Вопросы, связанные с несторианской проповедью христианства в танском Китае, по-прежнему остаются одними из наиболее увлекательных тем для исследования кросс-культурных взаимодействий западных и дальневосточных систем мысли. В случае с несторианством мы имеем дело с постепенной культурологической и миссионерской парадигмой, начальным пунктом разворачивания которой был Константинополь. Именно там в 428 г. н.э. антиохийский священник Несторий, основатель учения о человеческой, а не божественной сущности Иисуса Христа, стал патриархом, а уже в 431 г. был низложен III Вселенским собором за утверждение о том, что у Бога нет матери 1. Далее несториане двинулись в Малабар, Сирию, в Персию, в Центральную Азию 2 и, наконец, часть их достигла столицы китайской империи Тан, Чанъани- плавильного котла самых различных идеологий, места их взаимовлияния и взаимодействия, конечный пункт Великого Шелкового пути, по которому и добирались до Срединного государства носители всех идеологий, пытавшихся приняться на китайской почве до открытия кружного морского пути в Китай вокруг Африки.
Место прибытия
Время правления Танской династии в Китае (618-877 гг.) было золотым веком китайской культуры. Неудивительно, что до сих пор китайцы часто называют себя танцами, а в других странах, где обосновались китайские эмигранты-хуацяо, например, в Нью-Йорке и Сан-Франциско чайнатауны известны под названием «Танских кварталов» (T’ang quarters). Соседи знали Танский Китай под названием «Верхнего [122] Государства». В знаменитом стихотворении Чжан Цзи (722-780 гг.) «Прощай, японский монах, отправляющийся домой», мы читаем:
«В Верхней Стране тебе было предопределено гостить,
Ныне в мечтах проследил ты свой путь,
А глаза все смотрят за горизонт,
Видят священный свет твоей единственной лампады» 3.
Чанъань, как называлась нынешняя Сиань до XIV в., танская столица, была конечным пунктом пути для караванов, с которыми в Срединную империю прибывали не только купцы, но и монахи, и пилигримы из Персии, Армении, Антиохии и Византии. Обратно караваны шли по Великому шелковому пути, сопровождаемые депортируемыми личностями в Западный край-Си-юй, эти люди становились солдатами и крестьянами в тамошних гарнизонах, устроителями китайских форпостов в степных коридорах, на рубежах огромного района, которому уже в XIX в. предстояло стать «Новой границей» империи, Синьцзяном. Танский Китай с большим вниманием относился к своему культурному наследию во всем богатстве его составляющих. Немало влиятельных лиц в Китае VII-VIII вв. были центральноазиатского происхождения или выросли в западных краях. Предки великого Ли Бо, например, были высланы туда в VII в., а сам он родился либо по пути из Суяба (поселение к востоку от нынешнего Бишкека возле г. Токмак-бывшее городище Акбешим в долине реки Чу) в Китай, либо в самом Суябе 4. Танский Китай был крайне восприимчив к иностранному влиянию и готов заимствовать извне самые различные влияния не только в искусстве, но и в этике, в вопросах религиозных воззрений, которые с готовностью ассимилировал. Именно на этом благоприятном фоне в Китае впервые появилось христианство в его несторианской разновидности.
Несторианство и несториане в Танском Китае
В 635 г. персидский епископ Алобэнь (другие принятые транскрипции-Олопэнь, Олопань, или Алопянь, напр. у Л. Н. Гумилева («Древние тюрки», М., [123] 2002)), настоящим именем которого, вероятно, было имя Авраам, сделал переход из Персии в Чанъань, где и начал свою миссионерскую проповедь в тома же году, при втором танском императоре Тай-цзуне (627-650 гг. правления, личное имя Ли Шиминь). А. В. Ломанов, ссылаясь на некоторые свидетельства, указывает в своей статье «Раннехристианская проповедь в Китае» 5, что "Алобэнь" может не быть именем собственным, и представлять собой фонетическую транскрипцию сирийского "раббан", соответствующего понятию "рабби" – учитель 6 резонно указывают на то, что китайский фонетический эквивалент последнего слога не вполне соответствует сирийскому слову 7. Споры о том, как звучало имя Алобэнь на родном языке епископа пока не пришли к единому заключению.
Чем оказался так благоприятен для христианской проповеди именно 635 год? По удивительному совпадению, Алобэнь прибыл в Чанъянь в тот же год, что Св. Айдан начал проповедовать Писание в англосаксонском королевстве Нортумбрия. В начале правления династии Тан наземный путь из Персии в Китай и обратно шел через владения народов, населявших Восточный Туркестан. Восточные, монгольские, тюрки боролись за влияние в землях Центральной Азии с танским императором, а западные владели долиной реки Чу, центром которой был Токмак, землями нынешней Средней Азии и Джунгарии. Однако в 630 г. Восточно-тюркский Каганат пал под ударом танских войск, а Западно-тюркский Каганат к 657 г. окончательно и без боя отступил под напором Тан. Таким образом, наземный путь в Персию был снова свободен. «Старая история [династии] Тан», «Цзю Тан-шу», указывает, что «Когда посольство из Бухары пришло в столицу, чтобы принести дань, Тай-цзун поприветствовал посла, сказав: «Западные тюрки сдались. Ныне купцы могут путешествовать безопасно. Все племена возрадовались, узнав эту новость» 8. Находившиеся на более низкой ступени развития племена Центральной Азии согласились возвеличить императора Тан под титулом «Тяньго хан», признавая его своим главой. Логично предположить, что по-тюркски «Тяньго хан» могло являться переложением китайского термина, означавшего «Сын Неба»-Тянь-цзы, которым [124] обозначался император в Китае, ибо Тяньго означает «(Под)небесное государство», Китай. Именно эти предпосылки сделали возможным историческое путешествие Алобэня в Китай 9. Однако несомненно, что еще до памятного 635 г. в Чанъани проживало множество купцов персидского происхождения, и среди них были несториане. Помимо этого в танскую столицу прибыло некоторое количество несториан центральноазиатского происхождения-из Согдианы или из Бухары. Сам факт, что император послал своего министра Фан Сюаньлина (578-648) на западные рубежи империи, чтобы торжественно приветствовать Алобэня, предполагает, что его появления ожидали и к нему готовились 10.
Из Несторианского Памятника мы узнаем, что император предоставил Алобэню разрешение заняться переводом несторианских сутр в императорской библиотеке. По высочайшему приказу перевод священных книг делался с 635 по 638 гг., после чего Император, ознакомившись с проделанной работой, объявил, что новое учение ”может свободно исповедоваться во всей Поднебесной” 11. Вся эта деятельность прекрасно вписывалось в лояльную политику терпимости и заинтересованности тем, что могут предложить пришлые религии, которую проводила династия Тан. В 638 г. Алобэнь с помощью своих китайских помощников завершил первую христианскую книгу, написанную на китайском языке-«Канон (Сутру) Иисуса-мессии». Это был не перевод, а, скорее, свободное изложение, которое было призвано удовлетворить конфессиональные нужды миссии в Чанъани. Японский христианский историк Есиро Саэки пришел к выводу, что оригинал, с которого осуществлялся китайский перевод, был написан, скорее, на персидском или согдийском языке, чем на сирийском. Так, например, топоним Wo-li-si-liang скорее походит на транслитерацию названия города Иерусалим в персидском языке, чем в сирийском 12.
В этой первой христианской книге на китайском языке Алобэнь прилежно демонстрирует, что христианство не содержит ничего, противоречащего древней [125] китайской религиозной традиции. Он, как и иезуиты, которые прибудут в Китае тысячу лет спустя, подчеркивает, что характерное для Китая уважение к идеям верности государству и примат сыновней почтительности схожи с постулатами христианского учения. Об это же свидетельствует описание портрета императора Тай-цзуна на Несторианском Памятнике, по которому можно судить, что он был написан на стене монастырской церкви в стиле мозаичного портрета императора Юстиниана (483-565 гг.), выполненного в византийской церкви Сан-Витале в итальянской Равенне 13. Однако эта ранняя китайская христианская классическая книга была не только апологией: это было введение в христианскую веру. Впервые китайские читатели получили возможность прочесть описание жизни Спасителя от Рождества до Страстей христовых.
Император был доволен достижениями Алобэня. Императорским указом была подтверждена добродетельность несторианской религии, а местная администрация отдала приказ выстроить в столичном районе Инин несторианский монастырь. Этот район располагался в крайнем к западу районе города, где проживало наибольшее количество персидских и центральноазиатских торговцев. Место расположения монастыря четко указано в «Чанъань-ши» (1076 г.): «На северо-востоке улицы находится иностранный монастырь персов. В двенадцатый год Дингуань (639 г.) Тай-цзун построил его для Алобэня, иностранного монаха из Дацинь» 14. Вероятно, монастырь находился на северо-восточном углу перекрестка, образованного двумя главными улицами квартала Инин. Первоначально клир состоял из 21 монаха.
В годы правления третьего танского императора Г’ао-цзуна (650-684 гг. правления), несторианское христианство продолжало находиться в почете у двора. Императорским указом Алобэнь был объявлен Великим духовным господином, Защитником империи, то есть, «митрополитом» Чанъани. Тем не менее, не приходится сомневаться в том, что Несторианский Памятник сильно преувеличивает важность несторианства для духовной и политической жизни Китая: «Религия распространилась в десяти провинциях... монастыри изобиловали в сотне городов» 15. И все же, есть [126] причины верить в то, что несколько несторианских монастырей вне Чанъани существовало. Несторианский монастырь был основан в районе Шоусянь в Лояне, наверняка существовали несторианские монастыри в Дуньхуане, в Линъу (туда, на северо-запад Китая [ныне автономный район Нинся-Хуэйский а.р.] переехал двор новопровозглашенного императора Су-цзуна [756-762 гг. пр.], который находился там до переезда последнего в Чанъань) и, возможно, в Сычуани. В первоначальном успехе несторианской проповеди сыграло роль еще и то, что для китайцев Запад всегда был «духовным» направлением, именно оттуда приходили новые учения-буддизм, а в нашем случае-христианство в удобной для адаптации форме. Поэтому Алобэня выслушали внимательно, по крайней мере, при императоре Тай-цзуне.
Несторианское христианство серьезно пострадало в Китае во время правления императрицы-узурпатора У-хоу, супруги императора Гао-цзуна, женщины весьма энергичной и способной. В 690 г. он объявила себя основателем новой династии Чжоу. Императрица У-хоу относится к числу наиболее примечательных персонажей китайской истории. Решившаяся на беспрецедентные шаги в области политического управления и реформирование государственного ритуала, провозгласившая себя ”императором” (хуанди) -основателем династии Чжоу, У-хоу многие годы правила Поднебесной сначала как императрица (хуанхоу, хуантяньхоу), при супруге, императоре Гао-цзуне, затем фактически как регентша при сыновьях Чжун-цзуне и Жуй-цзуне (оба правили с 684 г. по 705 г.), и, в конце концов, самовластно в 690-704 гг. 16 Ее сводный брат (племянник) У Саньсы, предложил воздвигнуть гигантскую колонну в ее честь, которая должна была быть размещена за столичными воротами Дуань. Высечь на ней замысловатый узор наняли известного индийского скульптора. Колонна должна была быть восьмигранной формы, высотой более тридцати метров, и основанием ей должны были служить скульптуры единорогов. На вершине колонны должен был помещаться дракон, обнимающий большой шар, символизирующий поднимающееся солнце. Задача профинансировать и воздвигнуть колонну была доверена несторианскому прихожанину Аврааму. Благодаря мастерству индийского скульптора и административному таланту Авраама, выполнение этого грандиозного проекта заняло всего восемь месяцев. [127]
Всего за два года до этого буддисты Лояна повели открытую атаку на несториан. Однако акт лояльности, предпринятый Авраамом, послужил в глазах императрицы У-хоу свидетельством верности несторианской конгрегации и, таким образом, помог отбить буддийскую попытку выдернуть молодую церковь из китайской почвы. Об этом малоизвестном эпизоде написал профессор Ло Сянлинь из Университета Гонконга. Авраам происходил из благородной персидской фамилии. Император Гао-цзун, отметив его выдающиеся достижения и ту славу, которую он приобрел, призвал его ко двору и послал с посольством в страны к востоку от Персии. На его могиле выгравировано, что он принес священную веру в варварские племена, которые с тех пор жили в мире и согласии. Не меньшими были его заслуги и в осуществлении призыва правителей различных владений воздвигнуть мемориальную колонную в правление императрицы У-хоу. Умер Авраам в 710 г., в своей личной резиденции в Лояне в возрасте 95 лет 17.
Если Авраам как человек благородного происхождения, помог несторианам удержаться и противостоять нападкам буддистов в Лояне, то Авраам-игумен совместно с епископом Гавриилом преуспел в «удержании мистической струны и связывании развязанного узла», после того как в 712-713 гг. несториан высмеяли и охулили даосы в Чанъани, в 713 г. император Сюань-цзун (712-756 гг. правления) приказал князю Нин-Го и еще четырем князьям отправиться в несторианский монастырь и снова отстроить алтари. В 744 г. он издал указ о том, чтобы игумен Авраам, совместно с епископом Георгием (Ци-хо), монахом Пулунем и пятью другими монахами, прибыли для проведения таинства Священной Евхаристии во дворце Син-цин,-в резиденции старшего брата Императора и его остальных четырех братьев. Некоторое количество сведений о епископе Гаврииле (Чи-ле) мы имеем из китайских источников. Важно отметить, что Гавриил прибыл в Китай морским путем: ближе к концу VII в. Кантон стал главным морским торговым портом. В Кантоне VIII в. купцам из других стран позволялось в значительной мере самоуправляться и свободно исповедовать свои религии.
Епископ Гавриил прибыл в Кантон в 713 г. или чуть раньше. Он проповедовал среди персидских купцов и ремесленников и изучил китайский язык. Несторианской [128] церкви в Кантоне, без сомнения, повезло в том, что епископ оказался в ее рядах. Во время своего пребывания в городе Гавриил познакомился с Чжоу Цинли- чиновником, заведовавшим торговыми поставками. Именно вдохновленный помощью Чжоу, он начал «делать гигантские скульптуры с гравировками и чудесные предметы». Подобно Маттео Риччи, появившемуся в Китае позже, Гавриил надеялся на то, что необычные подарки помогут ему заставить императора более благосклонно посмотреть на миссию. Это вызвало противодействие Лю Цзэ, цензора провинции. Он послал императору доклад, в котором писал: «Чи-Ле пытается склонить разумение вашей мудрости, встряхнуть и развратить ваш выдающийся ум. Поверит ли Ваше величество и допустит ли это? Это приведет к распространению упадка на всю империю!» Император официально поддержал Лю Цзэ 18. Однако в надписи на несторианском памятнике предполагается, что Гавриил все-таки добился благорасположения императора. Похоже, что даже если Сюань-цзун и не оказался сверх меры впечатлен чудесными предметами, служение епископа Гавриила и игумена Авраама создало новую духовную атмосферу в Чанъани. Второе посольство епископа Гавриила имело место в октябре 732 г., когда правитель Персии послал с его миссией в Чанъань вождя по имени Пань-на-ми. Сюань-цзун остался доволен и наградил Гавриила пурпурной митрой и пятьюдесятью отрезами шелковой ткани. Успех Гавриила вдохновил персидских несториан на снаряжение новых миссий. В 744 г. епископ Георгий (Ци-хо) предпринял путешествие на Дальний Восток 19. То, что ему разрешили праздновать Евхаристию во дворце старшего брата Императора, было свидетельством стабильного прогресса несторианской церкви в Китае. Помимо этого, братья императора уже сталкивались с несторианской церковью в 713 г., и это столкновение должно было оказаться плодотворным. В соответствии с императорским указом 745 г., ввиду того, что колыбель несторианства находилась в монастыре Дацин, персидские монастыри в двух столицах, провинциях и районах империи должны были быть переделаны в монастыри дацинского типа 20. [129]
Восстание Ань Лушаня в 755 г. было поворотным пунктом в истории династии Тан. Для танских императоров было традиционно использовать иностранные войска для обороны границ. Ань Лушань, уроженец ирано-тюркской семьи, завоевал признание при дворе и командовал большой армией. Осенью 755 г. он возглавил восстание против Сюань-цзуна. В начале 756 г. он захватил Лоян, и вскоре его войска вошли в Чанъань. Незадолго до падения столицы, Сюань-цзун покинул ее и бежал на юг в Чэнду, по пути отрекшись от престола в пользу своего третьего сына, чья штаб-квартира находилась в Лин-у.
Будучи Тяньго ханом, унаследовавший Сюань-цзуну император Су-цзун (756-762 гг. правления) собрал под свои знамена солдат из гарнизонов, стоявших в разных местностях,-в Туркестане, Кашгаре, Кучаре и Хотане, чтобы подавить бунт. Некоторые из этих иностранных солдат были несторианами, другие-манихейцами. С этими войсками военный гений, генерал Го Цзыи сумел раздавить восстание. Влияние генерала на двор вполне могло быть одной из причин, почему несториане были в такой чести в годы правления Су-цзуна и его преемников. Вследствие гражданской войны некоторые несторианские монастыри, без сомнения, были разрушены, другие-оставлены и пришли в запустение. В знак императорского благорасположения Су- цзун приказал восстановить пять монастырей в Линъу и других районах.
Одним из наиболее выдающихся полководцев кампании был Иссу (Яздбазед), приехавший в Китай из Балха, где его отец Милис служил священником. Он был одним из командующих, приближенных к генералу Го, и после решительного подавления восстания его щедро наградили. С его возвышением несториане явно оживились 21. Каждый год Иссу собирал монахов из четырех монастырей для литургии и медитации. Эти сборы продолжались по целых пятьдесят дней. Более того, Несторианский Памятник свидетельствует о том, что он был глубоко заинтересован в благосостоянии народа: «Он призывал голодных и кормил их, Он призывал холодных, и одевал их, Он целил больных и выхаживал их, Он хоронил умерших, чтобы они могли отдохнуть» (См. ниже). [130]
Ранние несторианские миссионеры были широко известны своими знаниями в области медицины вообще и хирургии, в частности. Поэтому преданность и социальная озабоченность Иссу достойна большого уважения. Преемники Су-цзуна продолжали осыпать несториан знаками монаршего благоволения. Дай-цзун (762-780 гг. правления), например, воздал за их заслуги, преподнеся им благовония, и устроил в честь несторианской общины пир при дворе. В правление императора Дэ-цзуна (780-805 гг. пр.) в честь Иссу и был воздвигнут тот самый Несторианский памятник, которому мы обязаны большей частью наших знаний о несторианстве в период династии Тан.
Несторианский памятник
Несторианский памятник ("Памятник распространения сияющей религии [несторианства] из Да-цинь в Китае" [Дацинь цзинцзяо люсин Чжунго бэй])- каменная стела из Сиани, воздвигнутая в 781 г., в годы правления императора Дэ-цзуна (780-895 гг. пр) в ограде монастыря Церкви Востока, заложенного еще вторым танским императором Тай-цзуном (627-649 гг. пр.)-был обнаружен в пригородах Сиани в 1625 г. иезуитами и являлся на тот момент единственным живым свидетельством пребывания христиан в Китае до той поры 22. Иезуиты не только нашли памятник и заинтересовались им, но также провели первое исследование надписей на стеле и описали ее. Некоторое время в Европе даже имелись подозрения, что памятник- подделка позднейших христианских миссионеров, стремившихся с его помощью доказать существование христианства в Китае за тысячу лет до их прибытия в Срединное государство 23. Находки эпиграфических несторианских документов опровергли эти подозрения 24. Стела-самый известный памятник несторианской, да, пожалуй, и всей христианской эпиграфики в Китае; ее иногда называют Розеттским камнем христианства в Азии. Памятник имеет в высоту около трех метров, верхушку ее украшают резные драконы и крест, а основное «тело» покрыто иероглифическими и [131] сирийскими надписями, которых насчитывается до двух тысяч. Текст снабжен заголовком "Монумент распространения сияющей религии [несторианства] из Дацинь в Китае" (Дацинь цзинцзяо люсин Чжунго бэй). Стела является памятником как восточно-сирийской письменности и христианской литературы, так и китайской, ибо надписи (гравировка) на ней сделаны на этих двух языках, первый из которых был для Алобэня языком изначальной проповеди, а второй- языком, на который он с усердием переложил свои писания при помощи местного консультанта, стараясь подобрать для сложной христианской терминологии наиболее понятные китайцам местные соответствия. Сирийское письмо, потомок арамейского, расцвело в Антиохии, Эдессе и Нисибисе после принятия христианства. Им была написана Пешитта-сирийская Библия. Древнейший сирийский алфавит эстрангела (эстрангело) означает «круглое письмо». После Эфесского собора (431 г.) и раскола Восточной церкви, приведшего к образованию в Сирии двух вероисповеданий-несторианского и яковитского, эстрангела сохранилась как таковая и подразделилась на два различных почерка: восточносирийский, несторианский, или ассирийский, и западносирийский, яковитский (серто). Сирийская часть надписей (список имен) на Памятнике выполнена, соответственно, несторианским вариантом эстрангелы.
Колонна стоит ныне в Бэйлине, или в «Лесу [мемориальных] таблиц» в Сиань-фу. Бэйлинь представляет собой огромное помещение, выделенное специально для сохранения подобных исторических эпиграфических памятников. До самого недавнего времени древний камень находился в компании других менее ценных памятников на территории буддийского монастыря, предоставленный разрушительному влиянию стихий и только по настоянию европейских комиссий его переместили на сохранение в Бэйлинь. В наши дни несторианское ответвление христианства по-прежнему существует в Западной Азии, а в VI в. н.э. процветало в Сирии. Несториане широко посылали миссионеров в азиатские пределы. Марко Поло упоминает, что он видел христианские церкви в Китае, а католические миссионеры последующих веков обнаружили, что китайские несториане до современных им времен практиковали искаженную форму своей полузабытой религии. В течение долгого времени, это было все, что было известно о несторианской «ереси» в Китае. Несторианский камень был снова, во плоти, обнаружен уже в наше время, после «открытия» Китая. История несторианства изложена на нем просто и вполне линейно:[132] из надписи можно узнать, как прибыли в земли Срединного государства несторианские монахи, как были назначены китайские официальные лица, которым надлежало выслушать их объяснения, как они одобрили новую религию за то, что у нее были «отличные принципы». Перечислен ряд императоров, которые признавали, или, по крайней мере, включали христианство в ряд дозволенных религий, указано, что вера процветала, приобрела несколько тысяч последователей, а в 781 г. н.э. был воздвигнут данный камень-в ознаменование этих достижений. Текст на стеле гласит, что Алобэнь и его спутники были хорошо приняты при императорском дворе, и западному монаху было поручено перевести несторианские тексты для дворцовой библиотеки.
Текст надписи был опубликован, в частности, в книге «Священные книги и ранняя литература Востока» 25. Сама Ода была успешно переведена с китайского языка П. Аврэ 26, а затем перевод откорректировал японский исследователь, христианский пастор Есиро Саэки 27 и английский историк Л. Джайлз 28. Недавно ода была успешно переведена с сирийского языка в работе Н. Селезнева 29. Нас же интересует предшествующее Оде историческое вступление, в котором рассказывается несторианская версия того, как миссионеры были приняты при танском дворе и каких милостей были удостоены.
В седьмом месяце 638 г. н.э. был выпущен следующий императорский указ:
«Имена правильных принципов не различаются, у святых людей одни и те же взгляды, указания же [свыше] распространяются в соответствии с местоположением, так, чтобы вещи приносили как можно большую пользу людям. Весьма добродетельный Алобэнь из королевства Сирия привез священные книги и образы из этой отдаленной части [земли], и представил их в нашей главное столице. Изучив принципы этой религии, мы нашли их чистыми, отличными и естественными; [133] изучив ее источник, мы находим, что она возвысилась из установления важных истин, ее ритуал свободен от неприятных проявлений, ее принципы переживут времена, когда ее форма будет забыта, она направлена на процветание всех существ, она хороша для всего живущего. Пусть будет это известно по всей Империи, и пусть надлежащие указания будут даны, чтобы выстроить сирийскую церковь в столице в районе Инин-мэй, и пускай управляется она двадцать одним священником. Когда добродетель династии Чжоу 30 поникла, тот, кто ехал на лазурном быке, спустился на западе, заблистали принципы великой Тан, и сияющие ветры принялись обтекать Восток.
Затем были отданы приказы создать истинный портрет Императора. Когда он был перенесен на стену церкви, ослепительное величие небесного образа воссияло в Блистательных порталах. Возвышенные образы оказывали благое влияние [на зрителей] и проливали постоянное величие на священные окрестности. В соответствии с Сияющими писаниями о Западных районах, равно как и с историческими книгами династий Хань и Вэй, королевство Сирия простирается на юг до Кораллового моря, на севере достигает Драгоценых гор, на западе простирается до бурных ветров и не подверженных действию приливов и отливов вод. В стране производят не горящие ткани, восстанавливающие жизнь курения, яркий, как луна, жемчуг и сияющие в ночи каменья. Разбойники и грабители там неизвестны, а люди наслаждаются счастьем и миром. Нет там других законов, помимо тех, что дает Сияющая [религия], ничто, помимо добродетели не возрастает до суверенной власти. Земля обширна и обильна, и писания ее ясно и понятны.
Император Гао-цзун уважительно унаследовал своему предку 31 и еще более него был склонен к установлению истины. Во всех провинциях он призвал выстроить храмы Сияющей [религии], и подтвердил честь, оказанную Алобэню, сделав его великим хранителем учения для поддержания Государства. Вследствие того, что учение распространялось по всем каналам, государство обогатилось, и спокойствие [134] приумножилось. В каждом городе было много храмов, а правящая фамилия наслаждалась изобилием и счастьем. В году 699 буддисты, забравшие власть, подняли свои голоса в восточной столице, в году 713 некоторые низкие люди возбудили волнения и распространили клевету на западную столицу 32. В это время там был верховный священник-лохань 33, весьма добродетельный Цили, и другие, принадлежавшие к благородному сословию из золотых районов, широко мыслящие священнослужители, которые отринули все мирские искушения, совместно придерживались великих принципов и все их сохранили полностью до конца. Высокоморальный император Сюань-цзун призвала князя Нин и других, всего пятерых князей, с тем, чтобы они лично посетили величественное строение, он установил место для поклонения, он восстановил священные чертоги, которые были временно заброшены, и воссоздал святые камни, которые на некоторое время были осквернены.
В 742 г. великому генералу Гао Сяньчжи был дан приказ послать пять священных портретов и установить их в храме, в сопровождение этих картин был послан дар из сотни отрезов шелка. Хотя драконовая борода был тогда далеко, их луки и мечи были все-таки в пределах досягаемости 34, тогда как солнечные трубные рога воссияли своими лучами, и божественные образы казались уже близкими. В году Господнем 744 священник Ци-хэ, в королевстве Сирия, глядя в направлении звезды [Китая] был привлечен ее меняющимся влиянием, и, поклоняясь солнцу [т.е., Императору], прибыл, чтобы оказать почести наиболее достойным. Император повелел священнику-Лоханю, священнику Пулуню и другим, всего количеством семь, совместно с весьма добродетельным Ци-хэ, провести службу в почитание во дворце Син-цин 35. С этой целью Император составил высказывания для всех сторон храма, и таблички были украшены королевскими надписями, драгоценности излучали сияние, а их сверкающая яркость испускала рубиновые облака. Высказывания, содержащие мудрость, висящие в пустоте, испускали лучи, отражающие солнце, множественные [135] дары превышали по высоте южные холмы, окропленные росой благодеяний, они находились глубоко в восточном море. Нет ничего, что может превысить правильный принцип; то, что дозволительно, может быть узнано, ничто не находится за пределами могущества святого человека, и то, что достижимо, может быть взаимосвязано.
Совершенномудрый и просвещенный Император Су-цзун перестроил храмы Сияющей религии в Линъу и в четырех других местах, были дарованы великие милости, и процветание стало прибывать. Великая и необыкновенная щедрость была проявлена, и были установлены императорские постановления. Совершенномудрый и воинственный Император Дай-цзун приумножил священное наследие, и стал почитать скрытые принципы сущего; всегда во дни инкарнации 36 он даровал небесные курения и повелевал проводить службу в почитание, он раздавал императорское угощение, для того чтобы пролить славу на прихожан Сияющей религии. Небеса весьма щедры в распространении благословений, там, где преимущества [благой] жизни процветают, святой человек воплощает изначальную суть благодетели, при этом он способен противодействовать пагубным влияниям.
Наш священный и прекрасномудрый, совершенный и воинственный Император Цянь-чжун назначил восемь отделов в правительстве, в соответствии с которыми он продвигал или понижал мудрых или глупых, он учредил девять категорий, с помощью которых он обновил Сияющие указы, его благое влияние распространилось на наиболее сокрытые для понимания принципы, тогда как открытость сердца отметила [своей печатью] его обряды. Так, при помощи верных и превосходящих своей чистотой принципов и неизменной постоянности сочувствия к окружающим, при помощи огромного сострадания при выведении множества [людей] из страданий, распространяя благословения на все вокруг, развитие нашего учения приобрело широкую основу, и путем постепенного распространения, ее влияние было усилено. Когда ветра и дожди соответствуют сезонам, мир находится в покое, люди руководствуются принципами, низшие объекты будут чисты, жизнь станет простой, а умершие возрадуются, мысли будут вызывать соответствующий отклик, [136] пристрастия станут свободными, и глаза будут искренними. Таков похвальный результат, которого мы в рамках Сияющей Религии, трудясь, стремимся достичь 37.
Наш великий благотворитель, назначенный Императором пурпурнотогий священник Иссу, Великий тутулярный сановник императорской резиденции, Второй Сопутствующий военный подрядчик Северного района и Смотритель Дворца [для проведения императорских] экзаменов, был по природе своей расположен мягко и щедро, его ум воспринял глубокое учение, он был прилежен в исповедании его, из далекого города Раджагриха он прибыл, чтобы посетить Китай, принципы его более обширны, чем [те, что у] трех династий, его практика превосходна во всех частях [культа], поначалу он приложил свои умения к обязанностям, связанным со дворцом, постепенно же [добился того, что] его имя было записано на военных скрижалях. Когда Великий Князь (гун) Гэ Цзы, Второй Министр государства и князь Фанъяна, впервые повел военный поход в северный район, император Су-цзун сделал его (Иссу) своим помощником на марше; он был подобно когтям и зубам для герцога, а в деле воодушевления военных он был как уши и глаза, он распределял богатство, которым наделяли его, не сберегая сокровище лишь для своего собственного использования.
Он сделал приношения драгоценностями, которые были даны ему императорской милостью, он расстелил золотой ковер в знак преданности, ныне он восстановил старые храмы, сим он увеличил количество религиозных учреждения, он почитал и украшал различные сооружения, пока они не стали напоминать [раскрытое] оперение фазана во время полета, более того, он практиковал учение Сияющей Религии, он распределял свои богатства в актах благотворительности, [137] каждый год он собирал людей, находившихся в святом служении, из четырех храмов и уважительно проводил с ними пятьдесят дней в очищении и подготовке. Нагие приходили, и их одевали, за больными ухаживали и восстанавливали их здоровье, умерших хоронили, кладя на успокоение, даже среди самых чистых и самоотверженных буддистов никогда не слышали о таком превосходстве. Одетые в белое члены Сияющей Общины, ныне, оценив [деяния] этих людей, возжелали сделать гравировку на обширной стеле, с тем чтобы вознести хвалу их щедрым деяниям».
От всего описанного на стеле остался только камень. Падение несторианского учения не зафиксировано эпиграфически, ибо несторианское христианство, отсеченное от родных краев подъемом мусульманских влияний, оказалось не в состоянии в одиночку противостоять предрассудкам и изменчивым политическим влияниям. Несторианство в Китае рассеялось и исчезло.
Общие итоги деятельности несториан в эпоху Тан
В целом, правление династии Тан было веком религиозной терпимости и интеллектуальных поисков. Однако когда на трон взошел император У-цзун (841-847 гг. пр.), наибольшее влияние при дворе стали оказывать даосы. Они все более ревниво относились к росту числа буддийских монастырей в стране. Уже в правление императора Сюань-цзуна (712-756 гг. пр.) в Китае было 5 358 монастырей. По оценкам, в 749 г. 120 тысяч мужчин и женщин приняли обет, и население монастырей продолжало расти после восстания. Но не только идеологические, но экономические и политические соображения также были причиной политики, которую стал проводить У-цзун с 845 г. Расплодившиеся в огромных количествах монастыри обедняли людскими ресурсами войска и гражданское население, снижали доходы от налогообложения, ибо обладали налоговым иммунитетом. Таким образом, в 845 г. У-цзун упразднил 4600 монастырей и более 40 000 частных приютов монастырского типа. Сохранены были только отличавшиеся особой красотой буддийские монастыри в больших городах. Император также отдал приказ вернуть к светской жизни приблизительно 260 000 монахов и монахинь. В число репрессированных вошли [138] также монастыри центрально-и западно-азиатского происхождения. В докладе, представленном двору, говорилось: «Что же до дацин (несторианских) и муху (зороастрийских) храмов, эти еретические религии не должны сохраняться, когда буддисты поражены в правах; они должны быть вынуждены вернуться к светской жизни и возобновить служение своему первоначальному призванию и платить налоги, а если они иностранцы, они должны быть отосланы назад в свои родные места». Из этого прошения ясно, что наряду с несторианами персидского и сирийского происхождения, существовали и несториане-китайцы. За докладом последовал императорский указ, принуждавший «дацин и муху сократиться до числа трех тысяч человек, [все же сверх этого числа] должны вернуться к светской жизни и перестать приводить в смущение обычаи Китая» 38.
Тем временем, многие несториане путешествовали в Кантон и готовились к долгому путешествию домой. В Кантоне они узнавали, что императорский указ был отменен преемником У-цзуна, Сюань-цзуном (девиз правления «Динмао», 847-860 гг. правления), и возникала вероятность того, что некоторые несториане смогут остаться в этом южном городе. Приведем свидетельство арабского автора IX в. Абу Заида, который выступил редактором собрания дневников путешественников в танский Китай. Читатели этого собрания узнали, что во время восстания Баньсу (Хуан Чао), который захватил Ханфу (Кантон) в 877 г. были уничтожены многие жители города. «Лица, хорошо информированные об этих событиях, говорят, что, не считая китайцев, которые подверглись резне, погибло шесть с лишним тысяч мусульман, иудеев, христиан и парсов, которые жили в городе и работали в нем» 39. Без сомнения, цифра неточна. И, тем не менее, остается несомненным факт, что иностранное население Кантона в IX в. было велико, и среди них было существенное количество христиан несторианского толка.
В своем списке епископатов несторианской церкви патриарх Феодосий (853-868 гг.) не упоминает епископатов в Китае. Это может быть следствием того, что церковь не пережила страшных преследований 845 г., инициированных У-цзуном 40. [139]
Некоторые особенности китайского несторианства
Падение династии Тан привело к быстрому увяданию несторианства в Китае. В 986 г. монах из Найрана (область на юге Аравии, где активно проповедовали сирийские христиане), посланный в Китай несторианским патриархом в 982 г., докладывал: «Христианство в Китае вымерло; местные христиане погибли-так или иначе, церковь, которую они имели, уничтожили, и во всей [их] земле остался только один христианин» 41. Безусловно, эти слова нельзя всерьез принять за точный отчет о состоянии всей китайской несторианской церкви. И, тем не менее, закат династии Так означал исчезновение несторианской миссии из пределов собственно-Китая.
Первым законом несторианского учения было поклонение востоку. Несторианский Памятник указывает: «Вознося молитвы в сторону востока, они торопятся по пути жизни и славы» 42. В монгольский период мы читаем в «Истории района Цинцзян» (по названию города и реки с таким же именем в провинции Хубэй): «Поклонение востоку считается главной вещью в этой религии» 43. Вильям Рубрук схожим образом указывает: «Затем, спустя неделю после дня избиения Невинных младенцев (4 января.- Д. Д.), нас повели к двору, и пришли священники-несториане, о которых я не знал, что они христиане; они стали спрашивать нас, в какую сторону мы оборачиваемся для молитвы. Я отвечал: «К востоку» 44.
Почитание креста как инструмента покаяния, стало для несториан базовым моментом. В соответствии с надписью на Памятнике, «Он установил крест для определения четырех частей»,-севера, юга, востока и Запада. Рубрук свидетельствует, что женщины имперского монгольского дома относились к кресту с большим почтением, потому что были обучены этому несторианским и проповедниками. Крест, действительно, занимал такое важное место в несторианской вере и жизни, что монгольский период в истории несторианских монастырей был известен как «монастыри креста». Однако несториане почитали именно крест, а не распятие, как напоминает Рубрук своим читателям в дневнике 45. [140]
В несторианских монастырях службы длилась по семь часов, а молитвы возносились за здравие и за упокой. Воскресная служба особенно почиталась как «очищающая (омывающая) сердце и восстанавливающая чистоту» 46. Таинство крещения занимало наиболее важное место в деятельности несторианской церкви. На Памятнике указано: «Вода и Дух крещения смывают тщету о славе и очищают человека до совершенной белизны» 47. Это утверждение остается верным и для монгольского периода. Как можно прочесть в 42 главе у Рубрука, «В канун Пасхи несториане крестили самым правильным образом больше шестидесяти человек, и было большое общее празднование среди всех христиан» 48. Это ценное замечание свидетеля-францисканца. Из ранних несторианских писаний можно немного узнать о таинстве Евхаристии. Но записки Рубрука все же бросают некоторый свет на несторианскую литургию. Он упоминает, что в церкви поблизости от Каракорума несториане отмечают Евхаристию с помощью большой серебряной чаши для причастия и дискоса. Он пишет в другом месте: «Я служил мессу Омовения ног в четверг с помощью их серебряной чаши для причастия и дискоса; оба сосуда были весьма велики» 49.
В соответствии с «Книгой почитаемых», в богослужении подчеркивалась триипостасная формула, важная для верующих в догмат Троицы. «Мы благоговейно поклоняемся таинственной личности Бога-отца, откликающейся личности Бога-Сына и свидетельствующей личности Духа Святого. Мы поклоняемся Святой Троице-трем личностям в одной»50. Сохранилось также несторианское описание богослужения, датируемое 720 г., совершавшееся, в особенности, по особым праздникам. После того как поется псалом, в описанном случае-«Гимн вечному спасению», паства славит св. Иоанна (вероятно, цитируя коллек 51, произносящийся на День св. Иоанна). После этого следует чтение «Книги божественного сокровенного свода» (требника), псалмов и Евангелий 52. [141]
Несторианские монахи в Китае, как и на родине, не брили бород, но выбривали тонзуру. Клир разделялся на две части: черный клир, в который входили монахи, и белый клир, в которой входили «миряне», принадлежавшие к белому духовенству. Например, Иссу, о котором было написано, что он женат, описан как монах, и ему была дарована сиреневая митра. Его отец Милис, как мы указывали, также был «мирянином». Несторианские священнослужители были хорошо известны своими представлениями о социальной справедливости. В несторианском хозяйстве не было рабства. Вдобавок, несторианские миссионеры были известны среди нехристиан своими знаниями и умениями в области медицины. Именно это объясняло успех их деятельности в течение долгого времени правления династии Тан. В VIII веке начала развиваться и китайское христианское псалмопевчество. Один из старейших псалмов-«Во славу Святой Троицы»-был написан в Чанъани на рубеже VII и VIII вв. Вероятно, это была восточно-сирийская форма псалма Gloria in Excelsis Deo (Слава Господу во Всевышних). Ученые отмечают богатое воображение сочинителей псалма и свободно вводимые в него буддийские термины. Однако Дж. Фостер из университета Глазго указывает, что это, скорее, не заимствование терминологии, а переложение доктрины в знакомую систему мышления как единственный способ передать христианскую истину в дальневосточном окружении 53. «Если поклоняться высочайшим небесам с глубоким почтением, если великая земля истинно раздумывает о повсеместном мире и гармонии, если истинная и первая природа человека получает уверенность и отдохновение, это потому что есть милостивый Отец всего сущего». Этот псалом был включен в современный сборник китайских псалмов «Псалмы вселенских восхвалений».
На памятнике указано: «Из писаний осталось 27 книг». Неизвестно, был ли переведен на китайский язык весь Новый Завет, но уже в 720 г. н.э. Евангелия читали в несторианских церквах. Прекрасный нарратив имеется в «Сутре (Каноне) Иисуса Мессии» (Сюйтин мишисо цзин), который называют иногда, по имени владельца, "документом Такакусу", считают созданным между 635 и 638 гг. 54, таким образом, это [142] самый ранний несторианский текст на китайском языке, к которому примыкает и состоящая из трех частей работа "Единобожие" (И шэнь лунь) 55.
Первая половина книги является учебником христианской жизни. Алобэнь пытался адаптировать христианство к китайской этике. Сутра делает акцент на тройной верности: на служении Богу, служении императору и служении родителям. Перелагая десять заповедей, она снова и снова подчеркивает сыновнюю почтительность, побуждая людей служить своим родителям с глубоким уважением так, чтобы у них не было никаких нужд. В вознаграждение почтительные дети унаследуют жилища в Божественном Граде. «Все живущие существа,-напоминает сутра своим читателям,-обязаны своим существованием родителям» 56. Заповедь, запрещающая убийство, изменена на заповедь, запрещающую отбирание жизни побуждение других к тому же. Здесь китайский буддист, помогавший Алобэню, использовал собственные интерпретации и воображение, чтобы перевести идеи Алобэня в привычную понятийную систему. Буддийское влияние прослеживается довольно четко; в Сутре сказано, например: «Жизнь любого живого существа то же самое, что и жизнь человека» 57.
Вторая часть книги привлекает особенное внимание тем, что в ней первый раз китайские читатели получили возможность прочесть описание Рождества Христова. «Бог в Небесах пролил Свой свет на небо и землю. В месте, где Иисус Мессия родился, жители мира увидели яркий свет на земле, звезду доброго знамения, сияющую на небе» 58. Интересно сравнение размера Вифлеемской звезды с тележным колесом. Китайский помощник Алобэня был знаком с буддийскими сутрами, и можно предположить, что сравнение было взято из буддийских источников, где с тележным колесом сравнивается размер лотоса. В этом документе мы читаем, что при Крещении «Был слышен голос в пространстве, говорящий: «Мессия-мой сын, все люди, которые есть в мире, должны подчиняться его заповедям» 59. Однако по Евангелию от Марка, схожее высказывание можно найти в контексте Преображения 60. Это может означать, что Алобэнь либо ошибся, либо использовал древний сирийский текст, в [143] котором голос с Небес был перемещен из контекста Преображения в контекст Крещения.
Описание Страстей господних, несмотря на архаичный язык, живо и графично, и это большое достижение переводчика и его помощника, которые были вынуждены подыскивать слова и выражения. Описание близко следует Евангелию от Матфея: «Князь сказал: Я не могу убить этого человека. Злые люди сказали: Если этот человек не должен умереть, то что произойдет с нашими сыновьями и дочерьми? Князь Пилат попросил воды и умыл руки перед злыми людьми, сказав: Я истинно не могу убить этого человека».
Документ резко прерывается в середине предложения, описывающего последствия Распятия. Создается впечатление, что оригинальная рукопись содержала еще несколько колонок, которые были утеряны. В любом случае, сохранилось продолжение этой сутры в «Рассуждении Мессии о милосердии», которое появилось в 642 г. Некоторые термины подобраны весьма искусно. Например, Святой Дух-это «Чистый ветер» (цзин фэн), Воскрешение-это «Святое преображение». Первая часть этого документа была посвящена переложению Нагорной проповеди. Вторая часть продолжала описание жизни Христа. Она начиналась с описания событий, которые случились во время смерти и воскресения Христа, о раздроблении скал, открытии гробов святых и о том, что они появлялись в течение 44 дней 61. В части, посвященной Вознесению, документ заканчивается следующим образом: «Возьмите Мои слова и проповедуйте всем народам. Призывайте их прийти и быть крещенными именем Отца, и Сына и Святого Духа. Я буду с вами во всех ваших делах до конца света». И снова это напоминает о последнем стихе Евангелия от Матфея. Не вызывает сомнения, что Матфей-это главное несторианское Евангелие, и Алобэнь использовал его как основу для своего описания как в «Седьмой сутре Иисуса Мессии», так и в ее продолжении. В «Книге Почитаемых» (IX в.) дан список святых и писаний. Среди святых, или fa gong (духовных князей), можно узнать Иоанна, Луку, Марка, Матфея, Моисея, Давида, Павла, Азарию Вавилонского, Михаила и Георгия. В список писаний входят названия тридцати пяти книг, которые почитались церковью Китая. В них можно узнать Евангелия, Деяния апостолов, Послания Павла, Псалмы, некоторые [144]части Пятикнижия, требник и, по меньшей мере, две оригинальные несторианские книги- «Сутру, провозглашающую происхождение и корни Святой религии» и «Сутру таинственного мира и радости».
Вдобавок к христианским книгам, в свод были включены некоторые манихейские и астрологические книги вроде «Книги трех памятников» и «Книги четырех ворот». В процессе подавления восстания Ань Лушаня, несториане из восставших племен воевали бок о бок с уйгурами-манихейцами. Безусловно, в процессе мятежа несториане подверглись влиянию религиозных воззрений последних. В начале и в середине правления династии Тан, несториане свободно заимствовали буддийские и даосские термины и образы для выражения христианской доктрины, как мы видели это при анализе «Канона (Сутры) Иисуса-мессии» и в «Гимне Святой Троицы». Более того, широко известно, что в надписи на несторианском памятнике автор свободно использует для своих целей даосские термины. Некоторые из сентенций явно резонируют с мыслями из «Дао Дэ-цзин». Например, сравним фразы из надписи на Памятнике: «Истинный и вечный путь чудесен, и его трудно назвать; его достоинства и польза неоспоримы и прекрасны, вынуждая нас называть его алмазным учением» с этим отрывком из «Дао Дэ-цзин»: «Вот вещь, в хаосе возникающая, прежде неба и земли родившаяся! О беззвучная! О лишенная формы! Одиноко стоит она и не изменяется. Повсюду действует и не имеет преград. Ее можно считать матерью Поднебесной! Я не знаю ее имени. Обозначая иероглифом, назову ее дао. Произвольно давая ей имя, назову ее великое. Великое-оно в бесконечном движении. Находящееся в бесконечном движении не достигает предела» 62.
Уже очевидно, что христиане несторианского толка в Китае свободно пользовались терминами даосизма, чтобы привлечь внимание китайских ученых мужей и императорских придворных, которые предпочитали религии сирийского происхождения даосизм. И, тем не менее, после наступления IX века становится ясно, что несторианские писания делаются все более синкретическими по своей природе. То, как свободно заимствовались буддийские и даосские идеи в это время, уходит далеко вперед по сравнению с Алобэнем и Адамом, автором надписи на памятнике. В «Сутре о тайном мире и удовольствии», христианский элемент, по большей части, отсутствует вовсе. Так как мессия был окружен Своими учениками подобно Будде, Он [145] просвещал их при помощи божественной тайны, и в конце дискурса ученики пропитывались радостью и удалялись, исполнив надлежащие церемонии. Мизансцена мало напоминает Море Галилейское. Но то, что именно преподается Христом, поражает еще больше. Это уже не адаптация Нагорной проповеди, какую мы видели в ранней сутре о «Рассуждение Мессии о благотворительности». Скорее, это рассуждение на тему о преодолении желания и, через это, достижения внутреннего мира и радости, больше характерное для буддизма или гностицизма, чем для христианства.
Исследователи порой задаются вопросом, на кого именно была направлена проповедь несториан в Китае-на китайцев ли? Или же основной заботой Алобэня и его последователей было удовлетворение потребностей самих несториан в Китае и вдоль границ, ибо они были жестоко игнорируемы материнской церковью в Персии и оставлены без епископальной и пасторальной заботы? Во-первых, прихожане несторианских монастырских церквей в Чанъани и Лояне должны были быть, в большинстве своем, персами или выходцами из Центральной Азии. Но и, тем не менее, создается ощущение, что миссионерская работа среди китайцев также являлась одной из главных задач Алобэня. Сам факт, что служба была написана по-китайски, свидетельствует о том, что в то время в состав несторианских конгрегаций должно было входить достаточное количество китайцев. Более того, в деле о преследовании иностранных религий 845 г. мы узнаем, что помимо пришлых монахов персидского и центрально-азиатского происхождения, существовал целый ряд китайских монахов, служивших в несторианской церкви. И их также должны были «принудить вернуться к мирской жизни, возобновить свои обычные занятия и платить налоги».
Миссионерский импульс был четко заявлен в «Гимне о проникновении в истинное» (720 г.): «Великий Святой и Милостивый Отец использует Свою мудрость и силу, чтобы спасти сотни миллионов людей... так, чтобы они также смогли вернуться к великой правде» 63.
Факт остается фактом: несторианство в Китае было, по большей части, иностранной церковью, которая не сумела глубоко пустить корни в китайскую почву. [146]
Она не была по-настоящему принята в народе. В несторианской церкви не случилось своего Сюань-цзана, который бы переложил христианские книги изящным и внятным китайским языком. Даже Адам, который попытался сделать это для несторианского христианства в Китае, происходил из Центральной Азии. Несториане в Китае полагались на поддержку материнской церкви, базировавшейся в Персии, или Багдада. После падения династии Тан поддерживать связи с Патриархом стало еще более сложно, и новые миссионеры не могли прибывать в Китай в нестабильные времена, которыми характеризуется смена династий. Более того, несторианская церковь в Китае очень сильно зависела от патронажа императора, таким образом, падение династии означало закат миссии. И все же, несторианство продолжало существовать в Центральной Азии и вдоль границ Китая. Уже во второй половине VIII в. несторианство вступило в пору расцвета среди тюркских племен: в 781 г. патриарху Тимофею было предложено основать там епископский престол. Патриарх отмечал: «Царь тюрков и почти все жители страны отступились от своих древних идолов и стали христианами. Он попросил нас в письмах создать митрополичий престол в его стране, и мы это сделали» 64.
То был век несторианской экспансии: Центральная Азия была почти полностью охвачена несторианским влиянием. Патриарх управлял большой церковью, в которую входили 25 митрополитов-от Месопотамии до границ Китая. Па одном только кладбище в Токмаке находится более 600 надгробий, несущих большей частью сирийские надписи, датирующиеся временем с середины IX до середины XIV в. В Китае, в несторианском монастыре на горе Саньбэнь в северо-восточной части уезда Фаншань провинции Хэбэй можно найти надписи на стеле, датирующейся 960 г., и на еще одной, которая датируется 1365 г. На стелах-сирийские надписи, на них выгравирован крест 65. Несмотря на закат миссии в Чанъани, Лояне и Кантоне, несторианская церковь продолжала процветать вдоль границ Китая и даже в некоторых уголках в пределах границ Срединного государства. [147]
Комментарии
1. Bethune-Baker J.F. Nestorius and His Teachings: A Fresh Examination of the Evidence.-Cambridge, 1999. P.252.
2. Abramowski L. and Goodman A. E. A Nestorian Collection of Christological Texts.-Cambridge, 1972, p.24.
3. «Tang shi sanbai shou» (Триста танских стихотворений), Сост. Сунь Чжу. Б.м., 1746.
4. Sources of Chinese Tradition, Vol. 1 by William Theodore De Bary, Irene Bloom, Joseph Adler.-New York, 1999. P.231.
5. Китайский благовесгник, № 1,1999? Сс. 10-25.
6. Yule Н. and Cordier Н. Cathay and the Way Thither.-London, 1913-16.; Havret, P., La stèle chrétienne de Si-ngan-fou. // Varietes sinologiques.-Changhai, 1833, pp. 31-105.
7. См. Moule A. C. Christians in China before the year 1550.-London, 1930, p. 38.
8. «Эршисы ши», «Цзю Тан-шу».-Пекин, 1959 («24 династийные истории», «Старая история династии Тан»), т. 12, гл. 18 а, бэньцзи 18 а, с. 14075.
9. Подробнее об Алобэне и основании несторианской общины в Китае см: Pelliot, Paul, Oeuvres posthumes, Recherches sur les chrétiens d’Asie centrale. 1. La stèle de Si-ngan-fou.-Paris, 1983, p. 624.
10. Кычанов E. И., Сирийское несторианство в Китае и Центральной Азии. (Палестинский Сборник, вып. 26 (89)).-Л., 1978, с. 77. Попытки определить происхождение этого имени продолжаются.
11. Там же, с. 81.
12. Saeki, Y., The Nestorian Documents and Relies in China.-Tokyo, 1951. Saeki, Y. The Nestorian Monument in China.-London, 1916.
13. См. Pelliot P., Oeuvres posthumes, Recherches sur les chretiens d’Asie centrale. 1. La stele de Si-ngan-fou, Paris, Editions de la Fondation Singer-Polignac, 1983.
14. Дацинь-это название несторианского монастыря, где был воздвигнут Несторианский Памятник. Цит. по: Ken Joseph Jr. Asia: The Region of the Cross.- Tokyo, 2001.
15. Havret P., La stèle chrétienne de Si-ngan-fou. (Varietes sinologiques).-Changhai, 1833, pp. 31-105.
16. Попова И.Ф. The Precept of T’ang Empress Wu-hou. ”The Rules for Subordinates” (Ch’en-kuei).-Russian Orientalists to the 36 th ICANAS, Moscow, 2000, p. 135-139.
17. Lo Hsiang-lin, ”Guojia shiliao huipien” [Historical sources for the study of the Hakkas], Hsiang-Kang, 1965, p. 320.
18. «Эршисы ши», «Цзю Тан-шу», Пекин, 1959 («24 династийные истории», «Старая история династии Тан»), т. 12, гл. 18 а, бэньцзи 18 а, с. 14123.
19. Bethune-Baker J. F. Nestorius and His Teachings: A Fresh Examination of the Evidence. Eugene, OR., 1999, P.302.
20. «Эршисы ши», «Цзю Тан-шу», т. 12, гл. 18 а, бэньцзи 18 а, с. 14075.
21. Budge E. A. Wallis, transl. The Monks of Kublai Khan, Emperor of China or The history of the life and travels of Rabban Sawma, envoy and plenipotentiary of the Mongol Khans to the kings of Europe, and Markos who as Mar Yahbhallaha III became Patriarch of the Nestorian Church in Asia.-London, 1928. P.122.
22. Dupuy Bernard. L’expansion de l'Eglise de l’Orient en Chine. La christologie de la stele de Si-ngan-fou (781). (lstina XL, 1995, № 2). Pp. 205-209. См. тж. Istina XXXV (1990), pp. 189-190.
23. Pauthier G. De la realite et de l’authenticité de l’inscription nestorienne de Si-ngan-fou, relative a l’introduction de la religion chretienne en Chine dès le Vile siecle de notre ere. (Annales de philosophie chretienne, ser. IV, t. XV), 1857. Pp. 43-60,258-280,450-465; t. XVI, 1857, pp. 127-153,267-285.
24. Istina XXXV (1990), pp. 189-190; Charbonnier Jean, Histoire des chrétiens de Chine, Paris, 1992; Tajadod Nahal. Les porteurs de lumière. Péripéties de l’Eglise chrétienne de Perse du Ille au Vile siècle.-Paris, 1993.
25. Charles F. Horne, ed. The Sacred Books and Early Literature of the East.-New York, 1917, Vol. XII; Medieval China, pp. 381-392.
26. Cm. Havret P., Ук. соч. Pp. 31-105.
27. Saeki, Y. The Nestorian Monument in China.-London, 1916.
28. Cm. Giles, L. Notes on the Nestorian Monument at Sianfii. (Bulletin of the School of Oriental Studies), London, 1 (1917), pp.93-96; 2 (1918), pp.16-29; 3 (1920), pp.39-49; 4 (1921), pp. 15-26.
29. Селезнев H. Ассирийская церковь востока. Исторический очерк. М., 2001.
30. Имеется в виду время узурпации власти императрицей У-хоу, которая провозгласила новую династию Чжоу (690-705 гг.). Указ является частью текста несторианской стелы. См: Вэн Шаоцзюнь. Ханьюй цзинцзяо вэньдянь.- Шанхай, 1995, с. 55; Moule A. C. Christians in China before the year 1550.- London, 1930, p. 39.
31. Имеется в виду император Тай-цзун, при котором Алобэнь прибыл в Китай.
32. Речь снова идет о буддийском правлении императрицы У-хоу.
33. "Архат”. «Помимо алохэ буддистские переводчики использовали сочетание алохань или краткую форму лохань. «Цзунцзяо цыдянь». (1981,1985), стр. 594, подробнее смотри A.B. Ломанов, «Раннехристианская проповедь в Китае», там же.
34. По-видимому, имеются в виду боевые действия танских войск против союза тибетцев и арабов, которые шли в 741-747 гг. в Средней Азии, войска Тан возглавлял как раз генерал Гао Сяньчжи.
35. Сохранившийся до нашего времени парк и дворцовый комплекс времен Танской династии в Сиани.
36. Вочеловечивания Иисуса Христа.
37. Вероятно, имеется в виду ситуация, когда в YIII в. началось завоевание Маверранахра арабами, практиковавшими активное обращение в ислам местного населения. Скорее всего, под «нашим воинственным императором» подразумевается халиф. В ходе войны несколько несторианских храмов было переобразовано в мечети, однако в целом гонений на христианство не было; отношение арабов к несторианам впоследствии сделалось даже покровительственным. В халифате продвигались несторианские ученые и врачи, несториане занимали высокие государственные посты. Несторианский католикос-патриарх основал свою резиденцию в Багдаде и сделался придворным халифа. Несторианам удалось добиться указа халифа, по которому епископы мелькитов (православных) и яковитов (монофизитов) должны были подчиняться несторианскому католикосу. После этого состоялось ”воссоединение” несториан и монофизитов. Этот почти невероятный с догматической точки зрения союз двух противоположных ересей был направлен против православных. Однако ислам в Маверранахре, а затем и в Семиречье занимал все более прочное, главенствующее положение, привлекая к себе мусульман как правительственными льготами, так и своей понятностью и доступностью. См.: Griffith S. H. «A treatise on the veneration of the holy icons written in arabic by Theodore Abu Qurrah, bishop of Harran (C. 755-C. 830 A.D.).-Peeters, 1997. Pp. 79-81.
38. Цит. no: ”The Keikyo Institute Annual Report”, Tokyo, 2001. P. 68.
39. Цит. no: A. Hourani, «A Histoty of the Arab Peoples», 1991. P. 204.
40. Henry Chadwick, "Eucharist and Christology in the Nestorian Controversy," (Journal of Theological Studies), n.s. 2 (1951). Pp. 145-64.
41. Brock S. P. "The 'Nestorian' Church: A Lamentable Misnomer," (Bulletin of the John Ryland Library), 78, part 3 (1996). Pp. 23-35.
42. Legge J. The Nestorian Monument of Hsi-an Fu in Shen-Hsi.-New York. 1966. pp.52-53.
43. Цит. no: ”The Keikyo Institute Annual Report”, Tokyo, 2001. P. 77.
44. Гильом Де Рубрук, «Путешествие в восточные страны». Пер. А.И. Малеина. М., 1957, с. 139.
45. Там же. С. 146.
46. Abramowski & Goodman. У к. соч. Р. 145.
47. Legge J. Ук. соч. Pp.55-56.
48. Там же. Р. 161.
49. Рубрук, Ук.соч. С. 156.
50. Abramowski & Goodman. Ук. соч. Р. 172.
51. Краткая молитва, читаемая во время обедни.
52. Friedrich Loofs, Nestorius and His Place in the History of Christian Doctrine.-Cambridge, 1914. P. 302.
53. Foster J. The Nestorian Tablet and Hymn.-London, 1939. P. 60.
54. Saeki, Ук. соч. Pp. 114-117.
55. Ломанов. Ук. соч., с. 26.
56. Вэн Шаоцзюнь. Ук.соч, с. 93.
57. Там же, с. 97.
58. Там же, с. 117.
59. Там же, с. 80.
60. От Марка, 15:39.
61. От Матфея, 27:52.
62. Ян Хин-шун. Древнекитайский философ Лао-Цзы и его учение. Москва, 1950, цз. 25, с. 89.
63. "Дашэн тунчжэнь гуйфа цзань" (Гимн о проникновении в истинное и возвращении к закону Великого Мудреца). Датирован 720 годом, что помещает его после "писаний Алобэня", но до "писаний Цзин-цзина". См: Вэн Шаоцзюнь. Ук. соч, с. 162.
64. Chadwick H. "Eucharist and Christology in the Nestorian Controversy," (Journal of Theological Studies) n.s. 2, 1951. Pp. 145-64.
65. Bundy D. Missiological reflections on Nestorian Christianity in China. F.K.Flinn and T. Hendricks (eds), Religion in the Pacific Area.-New York, 1985. pp. 75-92.
