Источник - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/china.htm
РУССКО-КИТАЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XVIII ВЕКЕ
ТОМ I
1700-1725
№ 164
1719 г. ноября 7 *. — Из выписки, составленной в Коллегии иностранных дел, по прошениям сына калмыцкого тайджи Чакдоржаба о пропуске его жены к далай-ламе
(* — Датируется на основании док. № 163, по которому составлена выписка)
/л. 16/ И против вышеписанного калмыцкого Аюки-хана сына Чапдержапа прошения в канцелярии Коллегии иностранных дел выписано:
На 1-й пункт
В прошлом 1712 году писал ис Тобольска сибирской губернатор князь Матвей Петрович Гагарин: [286]
В 1710 де году доносил его царскому величеству бывшей казанской губернатор граф Петр Марвеевич Апраксин, что просил ево Аюка-хан, дабы людей ево /л. 16об./ для моления чрез сибирские городы пропускать к далай-ламе 1. И по тому де доношению тех людей ево Аюкиных пропустить велено, которые де по письмам ево губернаторским, имянным его царского величества указом, к воеводам писанным, чрез Сибирь и пропущены. А пропускать де было их туды отнюдь не надлежало, для того что они, проча бухарцом китайскую торговлю, росийским купчинам чинят великие помешки в торгах. И писал де к нему, губернатору, ис Китай росийской купчина, /л. 17/ что те Аюкины люди и с ними посланной офицер явились в Китаях; и по прибытии их туда назначен ис Китай к Аюкаю-хану нарочной посланец: и ево де, купчину, призывали ханские ближние люди и говорили ему, чтоб по договором их с царским величеством тот их посланец со обретающимися при нем людьми чрез Сибирь до Яика свободной имел пропуск и подводы. И он де, сибирской губернатор, за опасением в торгех росийских от Китаев остоновки того посланца /л. 17об./ на рубежах принять велел, и чрез которые городы оного к Аюке отправить, о том чрез письмо требовал у Сенату определения. А зачем де тот посланец отправлен, того за подлинно уведать не мог; а как де слышно от китайцов, чтоб согласитца им са Аюкою итти войною на калмыцкого ж владельца контайшу, которой кочюет близ китайского владения и сибирских городов. И естли де они того владельца разобьют, то великое утеснение будет от китайцов мало не всей Сибири, /л. 18/ и владение китайское будет со многими сибирскими городами смежно. И ежели де чрез того посланца китайцы будут Аюку просить, чтоб воевать того контайшу, то надлежит де губернатору казанскому в том Аюке возбранить и от того ево удержать, для того что у того кантайши только ссора с китайцами, а с рускими живет спокойно. И зело де надобно того беречь, чтоб не допустить того контайшу разорить и согнать с тех мест. А без Аюки де китайцы войною на того контайшу итить не могут. И потребно де для упреждения того, чтоб впредь /л. 18об./ Аюкиным людем чрез Сибирь пропуску не дозволять, понеже де та их пересылка весьма ненадобна, отчего не без опасения есть, чтоб не зделали остановки в Китаях росийским торгам.
И во 1713 году написано о том к помянутому казанскому губернатору, чтоб он впредь в таких делех поступал со осторожностию, дабы не произошло ис того интересам царского величества какого преосуждения. И о том к нему, сибирскому /л. 19/ губернатору, для ведома писано ж. И в 1713 году писал ис Казани боярин и губернатор Петр Самойлович Салтыков (См. док. № 89), что прибыли в Казань по отпуску сибирского губернатора князя Матвея Петровича Гагарина ис Тобольска китайские посланцы четыре человека, в том числе первой — царственный наместный учитель, другой — китайского Сената председатель, третей — антиграф префект, четвертой — пятого чина префект, да при них четыре человека и товарищев их да 22 человека подлых китайчан, да калмык четыре человека. А в проезжем листу за печатью и за рукою ево сибирского губернатора, каков явил посланной за оными в провожатых подполковник Прокофей Ступин, написано: августа в 25 день по ево великого государя указу отпущены те посланцы и калмыки ис Тобольска к Аюке-хану калмыцкому, а со оными в провожатых послан помянутой подполковник Ступин и 60 человек драгун. /л. 20/ А в письме ево сибирского губернатора к нему, казанскому губернатору, писано (См. док. № 100), дабы их к Аюкою-хану отпустить без остановки, чтоб в купецких интересах препятства никакова не показалось. [287]
И оные де посланники к Аюкаю-хану пропущены и одержать их он, казанской губернатор, не смел. А впредь, ежели такие в приезде в Казань будут, пропускать ли и корм и подводы, буде оные станут требовать, давать ли, просит указу. /л. 20об./
И на тое ево, казанского губернатора, письмо ответства не сыскано. А в 714 году Аюка-воин чрез посланца своего Лаузана просил (См. док. № 91), хочет де он, Аюка, послать в Китай послов своих в 50 человеках чрез Казань и Сибирь, и просит, дабы дать указы к губернатором, по которым бы даны им были для провождения салдаты и подводы равным образом, как пропущены вышеписанные ис Китай к Аюке послы, а преж /л. 21/ сего такая меж ими пересылка была чрез степи, куда ныне не могут посылать для опасности от каракалпаков; а та пересылка посольств меж ими чинится для любви на обе стороны.
На что посланцу ответствовано словесно ж, о посылке его Аюкиных послов в Китаи, 50 человек, при приезде сибирского губернатора господина князя Гагарина, которой тогда в Санкт-Петербурх ожидался, справясь /л. 21об./ о таких ево Аюкиных с китайцы пересылках, указы его царского величества к казанскому губернатору по желанию Аюкину пошлютца.
И того ж 714 году писал ис Казани боярин и губернатор Петр Самойлович: в прошлом де 713 году ноября в 30 день по письмам Аюки-хана калмыцкого и других владельцев отпущены ис Казани чрез Тобольск в Китайское государство к далай-ламе для богомолья 30, в Тобольск 12 человек; и о том /л. 22/ в Сибирскую губернию о пропуске оных калмык ис Тобольска в Китайское государство писано. А апреля 17 дня писал в Казань Аюка-хан с нарочными посланцы, что сибирской губернатор тех ево посланцов остановил и ис Тобольска не отпускает.
А в письмо ево ж, казанского губернатора, от 30 ноября 1714 году писано (См. док. № 106): августа 26 дня того ж 1714 году сибирской губернатор писал в Казань, что естьли Аюка-хан /л. 22об./ куды похочет чрез Сибирь посылать, то дабы он дал знать, х кому посылает и сколько человек. И о том бы к нему, сибирскому губернатору, писать; и буде куда мочно пропустить, пришлет он от себя проезжее письмо; буде ж куда зачем ехать им будет опасно, о том будет ответствовать, а неописываясь и не получа о пропуске от него писем, не пропускать.
А сентября 2 дня того ж году писал в Казань Аюка-хан с присланным /л. 23/ от себя при китайских посланцах, которые были у Него, хана, чтоб посланцов ево отправить в Китаи немедленно. А для чего те посланцы в Китаи посылаютца и сколько человек, о том не написано.
И за вышепомянутым сибирского губернатора письмом те Аюкины посланцы в Китай не пропущены и возвращены в улусы их. И о том в канцелярию Правительствующаго Сената о указе, також и к хану и к протчим владельцом писано. /л. 23об./
А ноября 2 дня писал в Казань из Астрахани обер-камендант Михайло Чириков и прислал присланный к нему от хана Аюки лист с переводом, в котором написано: послал де он, Аюка-хан, посыльщика своего к Амулант-хану, радеючи царскому величество о учинении в тое страну купецким людем для торгу проезду и для покупки всяких товаров, лудану, чаю и китайки, а иного де никакого, кроме того, дела нет; и посланных де ево возратили /л. 24/ назад; а кто его царскому величеству про него, хана, охульные слова доносил, и о том бы ево, хана, уведомить: а Амуланта де хана посол за каким делом к нему приезжал, о том о всем он, хан, Борису Кореитову сказывал, что те китайские послы приезжали к нему для[288] известия про Назарова сына Доржю, которой написан в указе Аюкиным свойственником.
И о том послано в Сенат доношение сентября 24 дня, на которое указу /л. 24об./ не получено. И впредь Аюку-хана калмыцкого и от протчих владельцев посланцов в Китаи, когда они впредь для чего будут требовать проезду, пропускать ли, о том бы его, губернатора, уведомить.
Декабря 3 дня 714 году к великому государю писал Аюка-хан с посланцы своими Донжею с товарыщи (См. док. № 107), что посылал он своих послов к Амулант-хану чрез Тобольск для покупки чаю и камок /л. 25/ и бурметов. И тех де ево послов в Тобольске не пропустили. А с теми ево послами иного дела не было, только что для покупки были посланы. Других ево послов туда ж для покупки посланных казанской губернатор не пропустил. И чтоб как прежде сего по указу его царского величества послы ево были пропускиваны, так бы оных и ныне для покупок пропустить, понеже де как он, Аюка, учинил с князь Борисом Алексеевичем Голицыным договор, с того времяни /л. 25об./ его царскому величеству служит верно и ни с которыми бунтовщиками, которые преж сего бунтовали башкирцы и астраханцы и казаки, согласия никакова не имея, и к ним не приставал. А ныне, знатно де, его царскому величеству донесли на него худое слово, а он де без его царского величества указу ничего делать не смеет. А которые де послы приезжали от Амулант-хана и что с ним было писано, о том де он о всем к его царскому величеству писал з Борисом Кореитовым. /л. 26/ И какие письма те послы привезли, оные ныне у них.
И генваря 22 дня 715-го послана к нему, Аюкаю-хану, великого государя грамота (См. док. № 109), в которой писано, что тогда посланцов ево чрез Сибирь к Амулант-хану за некоторыми препятствиями в тамошних странах до времени пропустить невозможно, и впредь по усмотрению случаев в том ево прошении надлежащее удовольство может показано быть. /л. 26об./
А в письме при том к нему ж, Аюкаю-хану, государственного канцлера писано (См. док. № 110), чтоб ему Аюкаю-хану, чрез Тобольск к Амулант-хану посланцов посылать, тому есть в том некоторое препятствие, для которого невозможно позволять, того для то отлагаетца до иного времени. И впредь бы он, Аюка-хан, от посылок посланцов своих в те край удержался, чтоб неприятели ево не имели тем причины наносить на него чего противного, /л. 27/ как то уже отчасти и чинится.
А х казанскому губернатору писано (См. док. № 111), чтоб он Аюки-хана калмыцкого и других владельцов калмыцких посланцов в Китаи и в другие тамошние места не пропускал и чтоб в том поступал со осмотрением и осторожностию, как и наперед того к нему писано ж.
И 715-го апреля в 23 день Аюка-хан с посланцом своим Чихир Кашкою к государственному канцлеру писал (См. док. № 117),/л.27об./ что посланного ево в Китаи с пути возвратили; а кто ево возвратил, того он не знает. Иной нужды не имел, кроме того, что для покупки чаю и лудану был послан. Может быть кто ни есть от их братьи некоторыми неудобными словами обнесли, того ради он возвращен. И ежели де впредь ис Китай посланец к нему, Аюкаю, прибудет, чтоб пропустить ево в малолюдстве.
И мая в 24 день 1715 году в письме государственного канцлера к нему, Аюкаю, писано (См. док. № 118), /л. 28/ что на тот пропуск за некоторыми препятствиями в тамошних краях соизволить невозможно, разве впредь по [289] усмотрению случаев то позволится, как к нему о сем пред сим с посланцом ево Донжею с товарищи пространнее писано.
А в 1716 году октября в 31 день к великому государю писала Аюкина жена Дармамала 2, что отец у нее умер, и просит на поминовение ево золотых и позволения о посылке чрез Казань и Сибирь к далай-ламе отца своего поминать. /л. 28об./
И в 717 году генваря в ... (Число в тексте не указано) день по указу великого государя по приговору. Правительствующаго Сената на поминовение отца ее послано к ней 100 золотых червонных ис Посольской канцелярии. А что она просила позволения послать чрез Казань и Сибирь к далай-ламе для поминовения отца ее, о том велено Дмитрею Бахметьеву словесно ей объявить, что его царского величества ныне в Санкт-Петербурхе нет, а без имянного его величества указу /л. 29/ Правительствующий Сенат позволить сего не может. И о том к нему, Бахметьеву, великого государя в грамоте писано.
А в прошлом 1718 году февраля в 14 день присланной Аюки-хана посланец Чихир Кашка, сверх ево ханских к великому государю листов, объявил от него, хана, при других делех словесной приказ об отпуске посланцов ево чрез Сибирь к далай-ламе для поминовения по обычаю их жены ево Дар мы отца, и ево Аюкина тестя. И тех де людей /л. 29об./ отпустить ему не позволено.
И в 1718 году марта в 20 день великого государя в грамоте к нему, Аюке, написано, что к далай-ламе посланцов ево пропустить за некоторым случаем, а именно, понеже у его царского величества в тамошних краях есть война, невозможно [...] (Далее опущены выписки по второму и третьему пунктам (ЦГАДА, ф. Калмыцкие дела, 1719 г., д. № 10. лл. 29 об. — 31 об.))
ЦГАДА, ф. Калмыцкие дела, 1719 г., д. № 10, лл. 16-29 об. Подлинник.
Комментарии
1. Настойчивые просьбы хана Аюки о пропуске его людей в Тибет долгое время не получали ответа. В начале 1718 г. он передал через своего посланца Чихир Кошку жалобу на то, что его люди, посылавшиеся ко двору, возвращаются «не с полным ответом, в чем он сумневаетца, что о делах ево царскому величеству, знатно, не обо всех доносят», в том числе и о пропуске его послов через Сибирь к далай-ламе. На это посланцу было уклончиво отвечено, что по этому поводу ему уже сообщалось через Д. Е. Бахметьева о том, что в отсутствие в столице царя Сенат не правомочен разрешать проезд его подданным в другие государства (ЦГАДА, ф. Калмыцкие дела, 1718 г., д. № 8, л. 9)..
2. Д. Е. Бахметьев переслал в Посольский приказ подлинное письмо Дарма-Балы ЩГАДА, ф. Калмыцкие дела, оп. 1, 1715 г., д. № 6, л. 113 об. Перевод. Подлинник грамоты. — Там же, оп. 2, б/д, д. № 12, л. 1).
