Источник - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/china.htm
РУССКО-КИТАЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XVIII ВЕКЕ
ТОМ I
1700-1725
№ 190
1721 г. октября 21. — Реляция агента Л. Ланга императору Петру I о пребывании в Пекине в августе — октябре 1721 г. 1
/л. 6/ К его императорскому величеству в реляции Лоренца Ланга из Пекина от 21 октября 1721-го написано: [315]
Вашему царскому величеству по должности моей всеподданнейше доношу, что хотя по отъезде господина посланника Измайлова великая надежда была, что вашего царского величества кредитив о мне при здешнем дворе принят будет, то однакоже по многократным от меня у здешних министров о том учиненным домогательствам, оное до сего времяни не возпоследовало.
И когда я домогался резон их основательно ведать, то имянем его богдыханского величества сей ответ /л. 6об./ мне дан был, что он мою особу, яко вашего царского величества агента, признавает, токмо при здешнем дворе никто не может в таком публичном карактере постоянно пребывать, пока дело о границах междо обоими государствами не постановлено, но когда оное чрез партикулярные трактаты постановлено будет, и тогда его богдыханское величество повелит свою совершенную резолюцию о постоянном пребывании публичной особы объявить.
В 18 день августа по его богдыханского величества указу призван /л. 7/ я был из Пекина в Ехол (которой городок на восточной стране за Большою стеною в 20 немецких милях недавно построен), где есть изрядной забавной дом, в котором сей монарх со всеми своими дворовыми для холоднаго и здравого воздуха летом забавляется.
Тамо церемониенмейстер имянем его богдыханова величества дал мне знать, что он четыре мандарина в Селенгинской отправить хощет, от которого места они чрез Байкальское море до вершины речки Окки (которая в Ангару протекает) 2, /л. 7об./ до некотораго места, на мунгальском языке Табун-Мундурга завомаго, ехать имеют. И чтоб для того я оным мандаринам паспорт дал, дабы они без помешательства путешествовать могли. И когда я требовал о подлинном намерении сего отправления уведомление иметь, то дано мне сие известие, что на той стороне Окки есть зело высокая гора (на российском языке Сансан-камин, а на мунгальском Табун Мундурга завомая), на которой горе находится некоторой особливой идол, котораго Тамерлан в великом почитании имел /л. 8/ тамо жертвы приносил. Оную идолу его богдыханскому величеству для великого действа и особливо от онаго произшедшаго чюдотворения жутухта так выхвалил, что его богдыханское величество оных четырех мандаринов туды отправить и оной идол, ежель возможно, в Пекин привесть или подлинное описание оному учинить повелел 3.
Я отговаривался оной паспорт от себя дать, для того что о путешествующих из Китая (в котором карактере они б не были), никакое учреждение не учинено, дабы они за границы /л. 8об./, а особливо так далеко, без позволения вашего царского величества проезжали, и потому паспорт от меня не силен будет. К тому я еще сие прибавил, что я в сумнении нахожусь от себя паспорт дать, понеже его богдыханское величество верующую грамоту вашего царского величества принять до окончания пограничного дела отложил. И для того я до того времяни, яко публичная особа, действовать не могу.
Но оной церемониенмейстер подтверждал, что однакож при здешнем дворе, яко вашего царского величества /л. 9/ агент, я почтен. И когда оной церемониенмейстер его богдыханскому величеству то донес, что я ему сказал, то после того он же мне объявил, что понеже я отговариваюся оной паспорт от себя дать, того ради я бы токмо такое свидетельство дал, что его богдыханское величество с чрезвычайным посланником господином Измайловым в моем присутствии следующей разговор имел, а имянно, что ежели он в те край, о которых выше упомянуто, кого-нибудь послать похощет для любопытства, дабы оныя осмотреть, то ваше /л. 9об./ царское величество повелите ли туда свободно пропустить. На что он, господин чрезвычайной посланник, ответствовал, что когда [316] от страны его богдыханского величества оное возтребовано будет, то без сумнения ваше царское величество на то позволите.
Оной же церемониенмейстер мне еще сказал, что когда я отговариваться буду такое свидетельство от себя дать, то и здешней двор свои меры восприимет, когда впредь о чем я предлагать буду, и что мне в том отговариваться не можно, дабы о том свидетельства не дать, что межда его /л. 10/ богдыханским величеством и господином чрезвычайным посланником о том отправлении в разговоре было.
И хотя всяческим образом я трудился от того избавиться, то однакож по непрестанному домогательству я принужден был такое свидетельство от себя дать, в котором однакож такую предосторожность я написал, чтоб на границах обретающияся управители по имеющимся от вашего царского величества указом [с] сими четырьмя мандаринами и при них обретающимися людьми поступали, И по сему они 25 августа из Ехолла /л. 10об./ в путь отправились.
Его богдыханское величество отправил також де в 24 день августа одного мандарина к кутухте и к Тушету-хану в Мунгалы, а имянно, с жестоким указом, чтоб на границах накрепко смотрели и на всех заставах по селенгинской дороге крепкия караулы разставили, дабы мунгалы за границы переходить и в протекцию вашего царского величества более поддаваться не могли.
По возвращении моем из Ехолла в Пекин уведомился я от езуитцкого патера, что отправлением онных /л. 11/ мандаринов здешней двор весьма иное намерение имеет, нежели для идолы, а имянно такое, что те мандарины искать будут в разных местах пограничные знаки поставить, чтоб тогда китайцы, когда до разграничения приходить будет, впредь по сим пограничным знаком требовать могли, бутто оныя издревле поставлены. И тако, по их мнению, трактаты о границах в пользу их могли заключены быть.
Того ж патера некоторые министры уговаривали, чтоб он с теми мандаринами поехал, /л. 11об./ но он за старостью своею, а особливо, что оное; отправление напрасно учинено, от того освободился.
Я сколько могу с езуитами обходиться случия приемлю, дабы о том, что здесь происходит, уведомление иметь. И один из них в конфиденции меня обнадежил, что в то время, когда господин Измайлов с его богдыханским величеством о седьми тайшах (которые по заключении мира вашему величеству изменили и в протекцию здешнюю поддались) 4 в жестоком разговоре был, сей монарх так сильную импрессию воспринял, что он во отсутствии господина Измайлова тому езуиту /л. 12/ (который есть великой его фаворит) сказал следующее: «Халга или мунгалы, которые за Большою стеною живут, прежде сего принадлежали все вашему царскому величеству, но они ко мне пришли для того, что у меня с ними по их желанию лутче поступают».
И как я от них же, патеров, еще уведомился, то оные тайши (о которых господин посланник с его богдыханским величеством говорил) междо Селенгою и Толою жили, которая земля той фамилии была издревле. Також де патеры разговаривали, что /л.12об./ есть некоторой народ у Косыголы (то есть море такого звания, выше реки Селенги), которой так вашему царскому величеству, как богдыханову величеству ежегодно дань платят 5. И мнит сей монарх, что когда при его животе границы поставлены не будут, то о сем народе после того великия затруднения возпоследовать могут. /л. 13/
По мнению езувитов, может при возследующем трактате о границах китайцам нечаянной от вашего царского величества план положен быть. Однакож видится, что китайцы надежду свою конечно на то полагают, что в разсуждении купечества порубежные дела доброе окончание иметь [317] будут, понеже они чают, что купечество с китайцами интересу российскому весьма потребно есть.
Война с контайшами китайцем есть весьма трудна, понеже их армея, которая, как я уведал, состоит в 200 000 человек и ежегодно от морового поветрия умаляется, ибо в той стране, где они свой лагерь имеют, нездоровой воздух есть, також нужда в провиянте так велика, что принуждены ясти падшия верблюды, лошадей и другую скотину, и при том малую порцию получают пшена сорочинского. Сия есть причина, что мор /л. 13об./ великой в их войсках, который они принуждены по вся весны паки рекрутовать.
Контайши хотя их часто тревожат, однакож никогда к главной баталии не приходит, токмо китайцы содержут себя всегда во окопанном их лагаре.
Его богдыханское величество претендует, чтоб контайшы о сем нарушенном мире просили прощение, токмо контайша к тому не склоняется и велел сему двору в прошедшем году чрез своего посланника объявить, что он к миру склонен, ежели его богдыханское величество в сем пункте согласится, чтоб мунгальская степь за вольное государство объявлена была. А мунгалы, как видится, не склонны к сей вольности, несмотря на то, что они чрез сию воину весьма разорены и войска их (который его богдыханское величество за лутчих своих солдат с своими ман/л. 14/зурами почитает) обще принуждены действовать с китайцами против контайцов, но желают быть лутче под протекциею богдыханскою для того, что они, стороны контайша, в покое быть всегда не могут.
Сия протекция контайша сему двору есть весьма противна. И может сия война еще продолжиться. А сей земле то зело трудно, понеже часто от великого недороду хлеба претерпевает нужду как и сего лета с великим недостатком видели. И на такую великую армию довольное число провиянту поставить не могут, ибо и во всем Китайском государстве сего году от великого жару и суши весьма худая жатва была и чрез то во многих провинциях тяжкой голод и потом великой мор причинился, /л. 14об./ так что многие тысячи людей померло. И хотя 15 миллионов унцов или лани серебра из казны богдыханского величества и великое число пшена сорочинского из его магазину выдано, то, однакоже, малая помощь так многим тысящам нужду претерпевающим, тем учинена была.
В июне месяце подана сему двору ведомость, что жители на острове Формоза взбунтовали, губернатора со многими мандаринами побили и недалеко от Кантона лежащей городок пятьюдесят военными кораблями осадили. И потому немедленно указ от его богдыханского величества для вооружения флота (а имянно, 400 кораблей) в Адмиралтейство послан со инструкциею к адмиралу, чтоб он одного офицера от своего флота послал к формозанам /л. 15/ с такою декларациею: ежели они паки придут в подданность и примут иного губернатора, то они всякую милость, а в противном случае яко бунтовщики государства, всеконечное их разорение ожидать имеют. После того получены ведомости в августе месяце, что сие безпокойство утихло и Формозы нового китайского губернатора приняли 6.
Еще вашему царскому величеству всенижайше доношу, что караваны под ведением камисара Федора Степанова сына Истопникова 29 сентября сюды пришли и содержутся в таком порядке, что сему двору впредь никаких жалоб чинить и другие караваны так долго в Селингинском задерживать никакой причины не подает. /л. 15об./
Також 2 октября из Трибунала иностранных дел сообщено мне письменно, что мандарин, которой в Селингинском от сего двора был послан для ожидания от сибирского губернатора ответу о 700 человек, который из Мунгала збежали, тамо умер, и что другова мандарина [318] вместо того хотят послать. И требовали имянем его богдыханского величества от меня свидетельства, дабы оной мандарин был тамо в Селенгинском от командующего офицера на место умершего принят.
Толико с сим нарочным вашему царскому величеству нижайше донести мог, хотя некоторую часть сего послать уже давно трудился. Но понеже сей двор по великой жалузии крепко доведывается, для чего нарочного отправлять хотел, и в том великое затруднение чинит, /л. 16/ того ради все до сего случая принужден был оставить.
Ваше царское величество, сие принять имея, вашею высокою милостию впредь удостоить благосоизволите (На подлиннике на немецком языке имеются отметки: Отдана сея реляция в Нижнем Новегороде ис Кабинета майя 30 дня 1722-го. Реляция из Китай от агенту... Ланги получена в Москве июля 11 (АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1721-1722гг., д. № 2, л. 5 об.)).
АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1721-1722 гг., д. № 2, лл. 6-16. Перевод с немецкого яз. переводчиков Коллегии иностранных дел.
Подлинник на немецком яз. — Там же, лл. 2-5.
Другой перевод. — Там же, лл. 17-23, 24-33
(Перевод был сделан переводчиком Коллегии иностранных дел Петром Волковым непосредственно после публикуемого. Сохранился в двух экземплярах. Первый его экземпляр — черновик. Второй — беловой экземпляр с некоторой стилистической правкой; например, слова ваше царское величество везде заменены на ваше императорское величество. Для публикации выбран первый перевод как наиболее близко передающий текст и дух подлинника).
Опубл. сокращенно на французском яз.: G. Cahen. Relations de la Russie avec la Chine sous Pierre la Grand (1689-1730). Paris, 1911, c. L-LI.
Комментарии
1. Данная реляция, так же как и последующие, отчасти повторяет записи дневника Л. Ланга, которые хронологически охватывают более широкий период, а именно со 2 марта 1721 г., т. е. со дня выезда из Пекина Л. В. Измайлова. Как правило, все даты и факты, упоминаемые в реляциях, совпадают с приводимыми в дневниковых записях данными, однако в реляциях в большинстве случаев содержатся более подробные сведения (совпадающую с публикуемой реляцией часть дневника Л. Ланга см.: Белевы путешествия через Россию в разныя Асиятские земли, а именно: в Испаган, в Пекин, в Дербент и Константинополь. Ч. III, СПб., 1773, с. 66 и сл.).
24 июля 1722 г. Коллегия иностранных дел определила послать в Сенат выписку из реляции по поводу миссии приехавших в Селенгинск маньчжурских представителей:
«Того ради Коллегия иностранных дел за потребное разсудила из вышеписанной реляции агента Лоренца Ланга, что касается до комиссии помянутых присланных в Селенгинск из Китай мандаринов, учиня выписку, Правительствующему Сенату для лутчаго известия и разсмотрения того дела и учинения о том определения при сем доношении сообщить» (АВПР, ф. Сношения России с Китаем, 1722 г., д. № 1, л. 18).
Выписка была отправлена при сопроводительном доношении того же числа (там же, лл. 19-31. Отпуск; ЦГАДА, ф. Сенат, on. 1, кн. 651, лл. 176-177. Подлинник).
2. Река Ока — левый приток Ангары, берущий свое начало в межгорье Тункинских и Китойских гольцов на территории Бурят-Монгольской АССР.
3. Поиски «идола», которого особенно будто бы почитал Тамерлан (кстати никогда не бывавший в Предбайкалье и никак не чтивший буддийские божества, так как был мусульманином), являлись для цинской дипломатии лишь предлогом. На деле маньчжурское правительство просило разрешение для отправки на русскую территорию экспедиции, чтобы под ее прикрытием в зоне будущей границы побывали опытные, разведчики. Тогда к моменту начала переговоров с русскими представителями маньчжуры могли бы попытаться подкрепить свои притязания ссылками на старинные межевые знаки или пограничные камни (М. Mancall. Russia and China..., с. 229).
4. Имеется в виду группа монгольских тайджей, которые после нападения на Халху джунгарских войск в 1689 г. приняли русское подданство, но вскоре откочевали в цинские владения (Е. И. Залкинд. Присоединение Бурятии к России. Улан-Удэ, 1958, с. 80-81).
5. Речь идет об урянхах, восточная и северо-восточная части которых приняли русское подданство и вплоть до 1727 г. находились в ведении иркутской и красноярской администрации. Для их управления и защиты в 1716 г. был построен русский острог на Косоголе, вскоре разрушенный по требованию цинской стороны (История Тувы. Т. I. М., 1964, с. 211-212).
6. Остров Формоза (Тайвань) являлся одним из опорных пунктов борьбы китайского населения против маньчжурского господства в конце XVII в. После подавления сопротивления восставших цинский двор послал туда специальных чиновников, сменяя их каждые три года, и держал там крупный гарнизон. Несмотря на это, на острове продолжали вспыхивать антиманьчжурские восстания. Наиболее крупное из них произошло в 1721 г. Во главе его стояли Чжу И-гуй, Хуан Дянь, Ли Юн и У Вай. Поводом для выступления послужили тяжелые налоги и массовые аресты, производившиеся на острове. Восставшие наголову разбили маньчжурские войска и овладели всем островом. Однако вскоре маньчжуры двинули против них огромную армию под командованием Мань Бао и Ши Ши-бяо. Восстание было подавлено, а его руководители казнены. (Очерки истории Китая. Под ред. Шан Юэ. М., 1959, с. 531; Б. М. Новиков. Восстание 1787-1788 гг. на Тайване. — Маньчжурское владычество в Китае. М., 1966, с. 197, 202; Н. И. Фомина. Борьба против Цинов на юго-востоке Китая. Середина XVII в. М., 1971, с. 214).
