Источник - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/china.htm
РУССКО-КИТАЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XVIII ВЕКЕ
ТОМ I
1700-1725
ЗАПИСКИ Д. БЕЛЛА
Во время сея церемоний, коя продолжалася недолго, люди наши стояли вне залы, и мы думала, что уже все кончилось. Но церемонимейстер, отведши прочь посланника, велел всему собранию встать на колени и девять раз кланяться богдыхану: Мы хотели быть уволены от сего рода раболепия, но должны были наконец оному подвергнуться. Церемонимейстер сам стоял и делал свои приказы на манжурском языке, произнося сии слова: «моргу» и «босс», из коих первое значит «преклонитесь», а второе «встаньте»; и сии два слова нескоро я позабуду.
По окончании церемонияла, церемонимейстер ввел опять посланника и бывших с ним шестерых дворян с толмачом в залу. Наши секретари, нижние офицеры и служители со многими придворными и другими знатными особами осталися на дворе. Мы сели в ряд на полу по правую сторону, престола, футов на осьмнадцать разстоянием. Позади нас стояли трое веропроповедников, одетых по-китайски, кои были у сего двора в службе и которые служили нам вместо толмачей.
Богдыхан подозвал к себе посланника, подал ему руку и разговаривал с ним приятельски о разных вещах. Между прочим говорил ему, что он ведает, как его царское величество подвергается многим опасностям, а особливо на воде, что он тому удивляется, что просит он его послушать советов старика и не подвергать своея жизни на произвол ветров и волн, противу коих смелость ничего не поможет. Я стоял довольно близко, чтоб ясно услышать сие изъявление дружбы и спасительный совет, подаваемый им царю. [525]
По разговоре сем подал император г. Измайлову золотый кубок, наполненный теплаго тарассуна. Сей напиток делается из разных семян и столько же светел и крепок, как канарское вино, и гораздо приятнее для вкуса, чем для обоняния. После чего подчиваны из сего кубка дворяне посольства; мы пили за здоровье сего государя, который соблаговолил нам сказать, что сие питье укрепляет противу холода. Заметил он нам также, что одежда наша не сходствует со стужею того климата, из коего мы приехали, и я думаю, что сказал он правду.
Пять богдыханских сыновей, также министры и вельможи сего двора сидели на левой стороне от престола. Однакове тарассун подаван был только дворянам посольства; и езуитам, кои были с ними. После сего прибыли в залу оемь, либо десять императорских внучат. Все они были собою статны и очень хорошо одеты, но отличалился они токмо драконами о пяти лапах, кои вытканы были на их платье, и желтым атласным кафтаном с таким же отменным знаком. На головах имели они шапочки, опушенный соболем. Последуемы они были стаею музыкантов. Зала была наполнена людьми, но при всем том было тихо и безмятежно. Всяк знает у них свою должность, и бумажныя подошвы, каковыя употребляют китайцы, делают то, что не слышно никогда стука, когда они идут. Все исполняется у них с толикою ж исправностию, с коликою и поспешностию; одним словом, при дворе пекинском царствует более порядок и благопристойность, чем пышность и великолепие.
Император сидел на своем престоле сложив ноги. Одет он был некоторым родом мантии из собольяго меха вверх шерстью, и коя опушена была ягнячьим мехом. Нижнее платье было на нем долгое из желтаго атласа, на коем вытканы золотом драконы о пяти лапах 41, а сие знаменование предоставлено одному только императорскому роду. На голове имел он небольшую круглую шапочку, опушенную мехом чернобурыя лисицы, и коея верхушка окончавалася большою жемчужиною, похожею видом на грушу, а из-под нее висела красная шелковая кисть. Вот в чем состояло все убранство сего сильнаго государя. Престол его столько же мало был великолепен: сделан он из дерева, но сработан весьма искусно; от пола возвышается он пятью ступенями; передняя его сторона открыта, а прочия ограждены большими щитами, чтобы не обеспокоивал его ветер.
Церемонимейстер и небольшое число придворных одеты были в золотое и серебряное платье, у коих на спине и на груди вытканы были драконы гнуснаго вида. Большая часть государственных министров одеты были просто и ни одного не имели из сих украшений, выключая что на шапках у некоторых были дорогие камни, как то: яхонты, сапфиры, изумруды и проч., обделанные наподобие груши и прикрепленные на верхушке посредством просверленныя в них дыры, что гораздо уменьшивает их цену, по крайней мере у европейцов. В Пекин привезен был один такий просверленный яхонт и продан за безделицу, а в Европе стоил бы таковый 10 000 луидоров. Но таковыя купли очень редки и не всегда находят подобный сей драгоценности. Кажется, что китайцы не за великое ставят алмазы; мало их видно в Пекине, и столь же худо оные огранены, как и другие цветные камни.
Как уже было тогда близко полудня, то представили нам обед. Поставили перед собранием малые уютные столики, уставленные разными плодами и закусками. Кажется по сему, что китайцы имеют обыкновение начинать столы дезертом. По крайней мере наблюдаемо было сие при всех пиршествах, на которых я бывал; и китайцы не менее в сем разнятся от европейцов, как и в других многих вещах; После сего подали нам мясныя кушанья на других столиках; оныя состояли в живности, баранине, свинине, что частию было вареное и частию душеное, а жаренаго ничего не было. Император посылал со своего стола многия кушанья посланнику и между прочим вареных фазанов, которые очень были вкусны.
Во весь сей обед продолжалась музыка. Состояла оная из дудок, арф и лютней, но в китайском вкусе. Присоединено к ней было и несколько голосов. Между прочими старый татарин пел военную песнь при звуке орудия с колокольчиками, который перед ним стоял, и в который ударял он двемя палочками из слоновыя кости. Молодый татарин, затрубив тревогу, пел, плясал и бил меру на щите копейцом своея стрелы. Потом вошли две девочки, кои пели и плясали несколько времени по звуку музыкальных орудий. За ними следовали многие прыгуны, кои делали многия штуки своего искуства на дворе, после коих явилися борцы и бойцы. Богдыхан присылал многократно спрашивать у г. Измайлова, нравится ли ему их музыка, пляска и другия увеселения. Распрашивал он также о некоторых государях и державах европейских, о коих силе, казалося, ведал он совершенно. Показался он удивленным, что Шведское королевство могло противиться столь долго толико сильной державе, какова есть Россия. По разговоре сем сказал он посланнику, что он не замедлит с ним увидеться, но что теперь для холода более его не удерживает. Сошел он по сем со своего престола и возвратился во свои комнаты тою же дверью, коею вошел. Мы возвратилися на свое подворье столь довольны приемом богдыханским, что позабыли с сея минуты все претерпенные нами труды.
29 числа мандарин Тулишин приехал к нам на подворье со двумя секретарями, дабы сделать опись подаркам, которые царь прислал богдыхану. Состояли оные во множестве богатых мехов, во стенных часах, в часах с репетициею, осыпанных брилиянтами, в зеркалах и проч. Находилося также изображение Полтавския битвы, вырезанное [526] из слоновыя кости. Царь сам оное сделал, и украшено оно было весьма изрядною рамою. Посланник отдал в то же время мандарину назначенные им подарки для императора. Состояли оные во многих драгоценных украшениях, в самой прекрасной выученной лошаде, в нескольких борзых и во многих гончих собаках. Все было верно описано и даже имена и качество собак. Привязали всякой собаке на шею желтый шелковый мутовоз, на коем висел деревянный брусочик во знак того, что оне принадлежат двору. Китайцы любят страстно маленьких собачек ученых, кои делают всякия резвости. Один из наших служителей имел у себя такую и продал ее за 100 унций серебра.
Сего самаго дня принесли к нам все плоды и закуски, кои осталися накануне. По улицам несли их с пышностию: прикрыты они были желтою материею, и шел перед ними придворный офицер. На другий день прислал император к посланнику на многих золотых блюдах рыбы, называемый му, коя очень вкусна и приготовлена была наилучшим образом, но столь особливым, что мне невозможно б было сего описать. Прислано было также множество чаш со преизрядным вермичелли и некотораго рода с пирожным, вареным в пару кипящия воды, коего белизна и нежность превосходит все то, что я ни видывал в сем роде. Все сии блюда отданы с императорскаго стола, а ето такий знак благоволения, каковым не многие пользуются. Казалося, что богдыхан желал, чтоб жили мы во всяком довольстве, ибо получали мы каждый день сверх того обыкновенные припасы, которые были немалы.
После полудня церемонимейстер, последуемый начальником евнухов и тремя езуитами, пришел к посланнику в гости. Евнух сей очень был любим императором по причине знания своего в мафиматических и миханических науках. Подарил он г. Измайлова золотыми финифтяными часами и самострелом, который сам он сделал. Император чрезвычайно любит художества, и кто бы в них себя ни отличил, мог быть уверен в его покровительстве. Подарил он еще посланника трутницею со всем прибором и просил его, чтоб он показал ему подарки, в чем тотчас был и удовольствован, Аллой сказал посланнику, прощаяся с ним, что богдыхан хочет подарить его китайским платьем, которое гораздо спокойнее и теплее будет того, которое на нем тогда было.
1 декабря мерин-сангдин, чиновный человек и брат перваго министра, пришел в гости к посланнику. Шпаги на нем не было, и я уведомился, что в Пекине запрещено носить оружие в городе и что изключаются от сего токмо офицеры и солдаты, которые находятся при должностях.
На другий день после сего посланник имел вторую аудиенцию у императора и в тех же палатах. Царские подарки принесены были определенными на то людьми и положены были в некотором разстоянии от богдыхана, который поручил их взять некоторому чиновному человеку. Посланник имел сию аудиенцию в зале внутренняго двора, при коей находилися только придворные и следовавшие за ним дворяне. Обед был таков же.
Император разговаривал приятельски с г. Измайловым о разных вещах и говорил о войне и мире как истинный философ. К вечеру возвратилися мы на свое подворье при северном ветре, который поднимал облака пыли. И лишь только прибыли мы к себе, как принесли к нам плоды и закуски, оставшиеся от стола. Вечером прибыл в гости к посланнику один из внучат богдыханских. Собою был он очень статен, имел около 14 лет, и более шести человек за ним не было.
Во следовавший день холод и мороз продолжалися. Погода была ясная, но дул северо-западный ветр, который подымал пыль великими вихрями. Я приметил, что сии ветры чрезвычайно холодны в Пекине, потому что дуют оные из Сибири, которая везде покрыта льдом и снегом.
4 числа выпал снег вышиною от 7 до 8 дюймов, но оный был счищен и собран в груды вмиг. Веропроповедники прислали сего дня к посланнику дичины разнаго рода, плодов и закусок и две кружки вина своего дела. Были тут такие плоды, каких я никогда не видывал, и между прочим некотораго рода яблоки величиною с померанец, на коих кожица была желтовата, а тело весьма сладко и сочно. Находился также плод со грецкий орех, собою очень круглый, вкусом похож на сливу, но токмо гораздо ее вкуснее. Заключается в нем ядро крепкое и гладкое, покрытое тонкою скорлупою темнаго цвета, и столь крепкою, что разламывается оная пальцами. Есть иныя и со крепкою скорлупою, а другая с ровною. Скорлупа сия защищает ядро от птиц и пыли, а удивительнее всего то, что сей плод ко скорлупе не прилепляется, а находится между ими пустота. Оный не только что приятен вкусом, но и здоров очень 42.
5 числа посланник имел третью аудиенцию у императора в пекинском дворце. Как надлежало разобрать некоторый дела, касающияся до двух империй, то поехал с ним и секретарь г. Ланг. Коль скоро посланник вступил, то император сказал ему, что он дал повеление Судилищу западных дел выслушать его представления; после чего отшел он опять во свои комнаты, чтоб не помешать своим министрам. Дело тотчас было окончано, и г. Измайлов возвратился к себе.
6 числа, в день св. Чудотворца Николая, посланник ходил в российскую церковь и слушал там обедню. Сия церковь построена в самом городе подле восточный стены и была она создана царствующим богдыханом при следующем случае.
Около 1688 года сделалася расиря между сибирским и китайским правительством по причине небольшия крепостцы, называемый Албазин, построенный россиянами при [527] реке Амуре. Китайцы утверждали, что сия крепость построена на их земле, и, опасался соседства россиян, употребили они многия покушения у сибирскаго губернатора, дабы склонить его разорить оную, но не могли в том успеть. Богдыхан, скучась сею отсрочкою, выставил армею с лишком во 100 000, дабы получить силою то, чего не возмог приобресть переговорами. Окружили они крепость со всех сторон и поставили многия бойницы. По храбром защищении гварнизон, состоявший от 300 до 400 козаков, был принужден сдаться по причине недостатка в съестных припасах, и все россияне учинены военопленными. Отвели их в Пекин, где назначил им император место для жительства, позволил им исповедание их веры и дал им то же жалованье, какое дается китайским солдатам. При сем-то случае построили они небольшую церковь, которая и поднесь еще стоит. Потомки сих пленников очень полезны россиянам и употребляются от них толмачами. Я упомянул выше сего, что сие несогласие было кончено на следующих условиях: чтобы с обеих сторон не размениваться пленниками, и чтобы крепость Албазин была разорена; и с сего времени обе империи жили в добром согласии. Сибирские жители всегда тужат о потере сея крепости да и по справедливой причине, потому что она стояла в изрядном климате и утверждала их владение над пространною землею в северной стране реки Амура, не включая сообщения, которое подавала им сия река с Японским морем 43. Сие-то обстоятельство подало случай к основанию греко-российския церкви в Китае, которая и поныне еще находится во цветущем состоянии, невзирая на умаление ея членов. Когда умрет священник, то присылается другий из Сибири, коего все попечение состоит в пасении небольшаго своего стада, не заботяся нимало об обращении китайцов, чем и убегают от зависти римскаго двора, который не любит, чтобы перечили ему в его замыслах. Веропроповедники его стараются прилежно обращать во свою веру, и усилия их в сем имели уже несколько успехов.
7 числа обедали мы у аллегады, который, подчивал нас великолепно. Никого там не было кроме нас, и мы пробыли тут во весь день. Пиршество сие было самое наилучшее и изобильнейшее, какое только случилося мне видеть в Китае.
В 10 часов поутру прислал он к нам качалки для посланника и дворян посольства и лошадей для их служителей, хотя дом его и не весьма удален был от нашего. Перешед через два двора, вступили мы в залу, в которой аллегада встретил г. Измайлова. Подали нам стулья из тростника, вылакированные и украшенные жемчужными раковинами. Комната сия вид имела простый, с полуденныя стороны была открыта и поддерживаема рядом деревянных столпов. Потолок ея не был расписан, но поперечные переклады очень хорошо были выработаны. Пол был выстлан белым и черным мрамором, а на середине стояла большая литая жаровня наподобие урны, наполненная горячим угольем. При входе находилися две фарфоровый лахани со множеством маленьких рыбок, кои хватали крошки хлеба, которыя им бросали. Сии рыбки величиною походят на миногу, но отличны от оныя положением тела и изпестрены белыми, красным и желтыми пятнами, что и заставило их прозвать золочеными и серебряными рыбами. Я не видывал их инде, но думаю, что можно легко перевесть их в Европу. Около 20 стояло их у меня в комнате на окошке. Но однажды ночь была очень холодна, и я вставши поутру увидел, что вода почти вся замерзла, и большая часть моих рыб окостенела и не шевелилась, но оне тотчас отдохнули, когда я переменил воду, выключая трех.
Когда мы выпили по чашке чаю, то представили нам обед, состоящий из разных мяс, плодов и закусок. Каждый имел свой стол особливо, и тем же был подчиван, чем и другие. Ето был один еще только завтрак, но мог однакож почесться полным обедом. По выходе из за стола аллегада повел нас смотреть свою охоту, которая была очень многочисленна. Я заметил выше сего, что он страстно любил звериную ловлю. Разговаривал он с большим удовольствием о своих собаках, нежели о политических делах, а сие однакож не препятствовало, чтобы не был он искустнейший министр и самый честный человек.
После сего показывал он нам все свои покои, выключая комнат своих жен, в которыя только он один и евнухи его входят. Показывал он нам также собрание многих любопытства достойных вещей как естественных, так и искуственных; между прочим многия старинныя фарфоровыя вещи, китайския и японския, коих ныне нигде нельзя найти, кроме кабинетов любопытных людей. Объявлял он нам время и место, в коем сии вещи деланы; и, сколько я могу о том припомнить, многия из них были такия, которым было более 2000 лет. Прибавил он к сему, что фарфор, делаемый ныне, гораздо хуже стариннаго, и что сие происходит от того, что ныне не умеют приготовлять состава. Все сии вещи были разставлены соразмерно на полочках, кои простиралися до самаго потолка и составляли прекраснейший вид.
Отсюду пошли мы в небольший сад, огражденный высокою кирпичною стеною. Посередине его находился водоем, полный воды, окруженный многими деревьями, и кустами искривленными, между коими видел я и такой, который произращает чай. Сие растение не находится в пекинских окрестностях, потому что там холоден климат, и обретается только в садах некоторых любопытных людей. Я не скажу ничего здесь о сем полезном растении кроме сего только, что оно походит на боз, ибо буду иметь случай упомянуть о нем впоследовании. Вокруг сего прудка и в средине сада находилися усыпанныя крупным песком просеки. Середняя оканчивалася пещерою, испещренною [528] камешками и раковинами, сквозь которую текла вода продушинами, кои казалися быть прорыты ею самою. Дикие камни имели около 7 футов вышины и осеняемы были многими деревьями. Китайцы стараются произвесть из сего особливую науку, чтобы подражать во всем природе.
По выходе нашем из сада представили нам самый богатейший и изобильнейший обед, какой только случалося мне видать. Мы не имели, правда, ни музыки, ни пляски, но однакож наблюдаемы были при оном удивительная благопристойность и порядок. Пиршество сие продолжалося около двух часов, после чего возвратилися мы на свое подворье. Сего дня допустили мы к себе всех людей. Ибо прежде сего не могли мы иметь сообщения ни с кем; и уже с великим трудом получили на сие дозволение от определеннаго для сего случая судии.
8 числа обедали мы в монастыре, стоящем в полуденной стороне города, где италиянские веропроповедники имеют обыкновенно свое пребывание. Езуитов было тут человек с 12, кои привяли нас весьма благоприятно и представили нам великолепный обед.
Сей монастырь построен в окружности градской, на пожалованной земле богдыханом сим монахам. Оный подарил им притом 10 000 унций серебра на создание и украшение их церкви, которая весьма изрядна и украшена многими образами святых и повестями из Священнаго писания, кои все писаны искустнейшими художниками. Над вратами находится надпись золотыми буквами для предания в потомство памяти об императорской щедрости. Во время нашего прибытия один из сих монахов отправлял в церкве службу, и присутствовало на оной около 100 новообращенных китайцов. За обедом подали нам несколько бутылок вина, приготовленнаго в сем монастыре, но многаго еще в нем недоставало, чтоб могло оно соответствовать доброте винограда.
После обеда повели нас во слоновый императорский зверинец. Надзиратель над оными просил посланника, чтоб он погулял по его комнатам по тех пор, как слонов уберут. По некотором времени вывели их на двор, покрытых попонами из золотыя и серебряный материи. На каждом слоне сидел его вожатый и держал в руке небольший чекан, оканчивающийся с одноя стороны железным остреем, которым и принуждают их к повиновению. Мы провели около часа, удивляяся остроумию сих зверей. Иные были из них очень велики. Показывали оных нам, проводя их мимо нас в равном разстоянии одних от других, выводя и вводя опять в стойла, так что не было сему конца. Напоследок усмотрели мы сию хитрость, и надзиратель нам сказал, что не было их больше 60. Не могут они распложаться в окрестностях пекинских, ибо климат для них тут холоден, а приводят их из жарких стран. Император держит их только для показа, а не употребляет ни во что, по крайней мере в сих окольностях. Подвели некоторых из них к тому месту, откуду мы смотрели; они нам сделали поздравление, упав на колени и произнесши страшный визг. Были тут и такие, которые, набрав себе в хобот воды из нарочно поставленных лаханей, извергали ее на предстоящую толпу и на тех людей, которых указывал им их вождь. Нет во свете животнаго, которое бы приближалося более к человеку остротою и разумом, как сей зверь. Посмотрев довольно на слонов, простилися мы с езуитами и возвратилися на свое подворье.
На другий день обедали мы в палатах у девятаго богдыханскаго сына, куда нас звал начальник его евнухов. Как зов сей происходил не от сего князя, то посланник туда не поехал. Обед был самый великолепный и сопровожден музыкою, плясками и комедиею, которая продолжалась наибольшую часть дня. В комедии сей были обоего пола особы, но может быть женския роли представлены были мальчиками, одетыми в женское платье. Как комедия была играна на китайском языке, то не мог я ничего в ней понять и только нечто мог усмотреть по рукодвижениям их и действию 44. Как мне казалось, то составлена она была из разных мелких интермедий, и не было в ней ни цели, ни единовидности намерения. Я объявлю здесь из оныя одно только явление, которое мне совсем странным показалося. Вышло на феатр множество воинов, вооруженных с ног до головы, в личинах преужаснейшаго вида. После как походили они несколько по феатру и как узнали друг друга, то начали между собою ссориться, и один из витязей был поранен в сем сражении. По сем явился предшествуемый молниями ангел с предлинною шпажищею, который, разведши сражающихся, согнал их с феатра, после чего гакрылся опять в огненное и дымящееся облако. Сия комедия сопровождаема была многими смехотворными кощунствами, кои много меня забавляли, хотя я и ничего в них не понимал. Потом показался европейский дворянин в выкладенном золотыми и серебряными галунами платье. Сняв шляпу кланялся он весьма учтиво всем проходившим мимо его. Я оставляю судить о виде, каковый долженствовал имет китаец, одетый по-европейски. Хозяин сего пиршества прервал позорище и выслал вон действователей, опасаяся, чтоб гости его не сочли сию забаву себе в ругательство. По окончании комедии кликнули фигляров, которые выкидывали многия штуки весьма проворно.
Обед продолжался во весь день и только лишь сими позорищами был прерываем. Коль скоро снимали со стола блюдо, то постановляли тотчас другое, потом поданы были плоды и сахарныя закуски. Нельзя бы кажется поверить, чтоб роскошь имела такие успехи у толь благоразумнаго и трезваго народа, каковы суть китайцы. Правда, что не пьют почти ничего при их столах и другаго питья не знают в Китае, кроме чая и [529] теплаго аррака. Китайцы действуют палочками или спичками из слоновыя кости, который служат им вместо вилок, с толиким искуством, что могут ими подбирать малейшия крупинки. Вместо салфеток употребляют они большие бумажные листы.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Продолжение прежних главы
Во следовавший день посланник имел четвертую аудиенцию у богдыхана, но оная происходила без церемоний, и г. Измайлов имел с собою одного только своего секретаря. Император возобновил тогда свои обнадеживания, кои чинил ему прежде о дружбе своей к его царскому величеству. Распростер он речь весьма сильно о тщетности и неподлинности человеческих вещей, присовокупляя к тому, что при тогдашних своих летах не может он уже надеяться прожить долго и что инаго не желает, как только умереть в мире с богом и с человеками. Прощался с ним подарил ему, так как и секретарю его полное китайское платье, которое сделано было из шелковыя материи, опушено собольим мехом, а на нем вытканы были драконы о пяти лапах.
12 числа обедали мы во французском монастыре, в котором нашли мы всех веропроповедников. Церковь и другия здания выстроены были весьма изрядно, но не столь велики, как в италиянском монастыре. Отец Параним, начальник онаго, человек многаго разума, умел вкрасться в, милость к, императору. Я уведомился, что учиненное ими для нас пиршество сделано было на счот двора; и в самом деле превосходило оное все то, чего мы могли по справедливости ожидать от езуитов. Императорская музыка играла во весь обед, после коего представили нам зрелище из фигляров и прыгунов, которые делали самые опасные скачки. Один из фигляров, взяв бурав и ввернув его во столб, спрашивал у нас, какого мы хотим вина, краснаго или белаго. Когда ему на то ответствовали, то, выняв свой бурав, воткнул в дырочку перяный ствол и нацедил оттуда вина, коего мы требовали. Доставал он потом из столба разныя другия питья, кои отведывал я из любопытства, и все они были очень хороши.
Другий из сих удальцов, взяв три ножа, у коих лезвее очень длинно и остроконечно, начал их бросать один за другим таким образом, что в каждой руке оставалося у него по одному, а третий всегда находился в воздухе. Сию игру продолжал он довольно долгое время, схватывая всегда ножик в его падении и никогда не допуская оный упасть. Ножи сии были толь остры, что если бы по несчастию ошибся он хоть раз, то непременно б перерезал ими себе пальцы. После чего взял он шар немного поменьше того, каким играют в кегли, оный был просверлен о середине, и палочку в 2 фута длиною, а толшиною почти в обыкновенную трость, коея конец входил свободно в шаровую дырочку. Сей шар бросил он вверх фута на 3 и похватил его на конец своея палочки, но не в дырку принимал, а на всякое место, на какое только попадался, и продолжал сию игру немалое время, потом поставил его на конец своея палочки, не думая ни мало на дырке ль или на целом месте оный стал, и повернул его столь сильно, что он казался быть неподвижен от чрезвычайно быстраго своего вертения. Сие его действие показалося мне очень искустным и тем паче, что производил он его, казалось, играя; и когда движение шара начинало ослабевать, то он только что дотрогивался маленько до него рукою, дабы дать ему новое течение, так что можно бы подумать, что прикреплен оный был к палке.
После сего поставил он большое глиняное блюдо, более 18 дюймов в поперешнике, на конец своея палочки и вертел его на оном таким же образом, но не все на средоточии, а иногда дюйма на 3 от края. Я объявлю здесь еще один только пример о его проворстве. Поставил он посредине комнаты стоймя два бамбуса (род индийския трости), каждый имел из них около 20 футов вышины, 5 дюймов в поперешнике внизу и около талера толщины вверху. Они были очень прямы, легки и ровны, и он велел их держать двум человекам. Два мальчика вскарабкалися на них вверх, так что никто им в том не помогал, и начали на оных то на ту, то на другую становиться ногу и даже на голову. Постоявши так, взялись они одною рукою за конец палки, и начали протягаться телом поперег оныя, почти в прямый угол с нею. В сем положении пробыли они довольное время, переменяя руку по временам. Я приметил, что сие хитрое действие зависело частин) и от того, который держал палку. Он держал ее при своем поясе и всегда имел глаза устремленны на движения мальчиков. Около 20 или 30 было сих забавников; все они прилеплены к богдыхану и без позволения его никогда не играют. Я совершенно уверен, что мало находится во свете таких народов, которые бы равны были китайцам в разсуждении проворства, и ни который не превосходит их в сем роде искуства.
По окончании сего увеселения ездили мы смотреть императорскаго стекляннаго завода, который посещает сей государь всегда с новым удовольствием. Он сам его завел, и прежде сего не видали еще в Китае сего рода фабрики. Директором онаго был монах, именем Килиан-Стумпф 45, который умер незадолго перед сим, и был сильно покровительствуем от императора и известен во всем Китае по своему разуму и знанию. Его богдыханское величество столь много уважает сей завод, что и к царю послал многия вещи, сработанныя в оном. Весьма удивительно, что китайцы, делающие с толь давняго времени фарфор, не постаралися завести у себя стекляннаго завода. Сие [530] доказывает, что печки их не имеют довольнаго жара, и что материялы, употребляющиеся ими, не довольно содержали в себе песка, ибо сие подлинно, что до сего времени не знали они употребления стекла. Я уведомился, что не весьма давно европейцы привезли в Китай несколько призм онаго, что почли китайцы за самородный хрусталь и покупали каждую за 100 унций серебра, но потом навезли к ним онаго такое множество, что они узнали свою ошибку.
14 числа ввечеру император прислал просить посланника, чтоб он приехал к нему в Чанг-Суангския палаты и привез с собою своих музыкантов. Оные состояли во скрыпачах, трубачах и литаврщиках; Мы поехали туда на другий день после полудня часу в 10-м; тотчас нас повели в комнату к императору, где увидели мы несколько придворных и отца Паранима 46. По кратком разговоре дан был приказ музыкантам, чтоб начинали. Было тут также около 12 богдыханских внучат, кои казалися быть довольны нашими инструментами. Я спросил у одного стараго дворянина, какова ему кажется наша музыка. Он мне отвечал, что она изрядна, но что их гораздо лучше нашея. Мы не видали тут ни единыя женщины, но думаю, что многия из них сидели в конце залы, спрятавшись за загородки.
По окончании концерта император приказал одному из князей, чтобы повел посланника в сад. Мы вошли в оный через подъемный мост, сделанный через ров, в коем вода чрезвычайно была светла. В саду находилося множество покрытых просек, лесков и прудов, но все на китайский вкус. Молодые князья забавлялися стрелянием из лука и некоторые из них чинили оное с великим проворством, будучи приобучены к сему с самапо малолетства. Китайцы признают сие упражнение самым спасительным и утверждают, что укрепляет оно грудныя и ручныя мышцы. Один князь показал нам лук и стрелы, кои употреблял император во время своея молодости; и я усмотрел по оным, что в молодости своей был он очень силен. Обошедши сад в четверть часа, простилися мы со князьями и возвратилися на свое подворье.
Сего дня уведомилися мы о прибытии господина Мецзобарба 47 посланника от его святейшества к богдыхану. Он был кардинал и патриярх александрийский. Свита его состояла из духовных разных орденов и из нескольких служителей. Подворье отведено ему в италиянском монастыре. Из Европы прибыл он в Макао на португальском корабле и оттуду в Кантон, а из Кантона в Пекин.
Цель сего посольства состояла в том, дабы прекратить распри, возставшия не с давняго времени в Пекине между езуитами и доминиканцами по причине некоторых повсягодных обрядов, кои новообратившиеся китайцы отправляли на могилах своих сродников. Обряды сии похожи на те, каковые были в употреблении у греков и римлян; и столь обыкновенны они в Китае, что нет почти человека, начав от скипетра и до самаго посошка, кто бы их не отправлял. Езуиты представляли, что делали они им сие снисхождение для того, дабы не отогнать от себя желающих принять християнский закон, и что надеются со временем искоренить сие суеверие. Доминиканцы со своея стороны предлагали, что обычай сей происходит от язычества, и снисходить оному беззаконно, и для того запретили его своим новообращимся. По всему кажется видно, что сия распря не скоро окончится. Император употребил все силы, дабы окончить сей спор дружелюбно, но видя, что не может в том успеть, не разсудил за благо мешаться более в сие дело. Впрочем казался он быть склонен более к стороне езуитов, коих почитал разсудительнейшими. Как бы то ни было, но всяк согласится со мною, что нет ничего лучше сего поступка, и неможно довольно выхвалить ревности сего государя, с каковою старался он возстановить мир между християнами.
16 числа посетил я с г. Лангом отца Фриделлия и Кеглера в немецком их монастыре. Строение сие довольно обширно, но многаго еще недостает, чтоб церковь и прочил здания могли сравняться со прочими двумя монастырями. Называется сей Восточным потому, что построен в восточной части города. Службу в нем отправляют немцы. Один из сих отцов знает часовое мастерство, что и подает ему средство сводить знакомство со многими знатными особами, кои покровительствуют их против их неприятелей. Много они имеют таковых в Китае, которые рады бы были видеть их искоренение так, как и закона их, но Император оных защищает и испровергал даже до сего дня исполнение злых умыслов их неприятелей.
17 числа велел я сказать краульному офицеру, что хочу гулять по городу, и он прислал мне солдата провожать меня. Когда я вышел, то секретарь записал наши имена и по возвращении нашем вычернил их опять. Я был во многих лавках, а особливо у серебряников, коих торговля состоит в обмене золота на серебро или серебра на золото. Сих драгоценных металлов находится у них множество в слитках, накладенных поленницею, и продают их весом, ибо ходячих денег нет в сей земле, выключая небольшия круглыя монеты, имеющия посредине четвероугольную дырку, сквозь кою продевают их на веревку чтобы способнее было носить. Сия монета, именуемая китайцами иосс 48, содержит около десятыя доли сольда и великое имеет обращение между черным народом. За один такий иосс можно купить чашку чаю, трубку табаку и рюмку водки; нищий за три такия монеты может изрядно отобедать. Бедных, кормящихся милостынею, мало видно в сем городе, но, невзирая на труд и искуство жителей, такое их находится множество, что почти невозможно, чтобы многие из них не были в крайней скудости. Есть много таких мест, где питаются собачьим, кошечьим и других подобных [531] им зверей мясом. Монета, о коей упоминал я выше сего, с одноя стороны имеет на себе имя богдыхана Камхи, а с другия слова «тум-пао», означающия цену ея.
Когда китайцы покупают какую вещь выше 6 сольдов, то отрезывают кусок серебра и взвешивают его, что делается у них во мгновение ока. Хотя и кажется, что за неимением серебряныя монеты долженствовали бы дела отправляться медленно, но китайцы не находят в том никоего неудобства. Обычай сей имеет ту выгоду, что серебро не утрачивается по причине обращения, напротив чего в монетах оно убывает и более, нежели помышляют о том. В большой части сих лавок сидели мущины и женщины вместе без различия. Купцы сии чрезвычайно были вежливы и во всякой лавке, в какую я ни входил, подчивали меня чаем. Золото, серебро и другия товары выставляются в Пекине с такою же безопасностию, как в Лондоне и Амстердаме.
19 числа ходил я с господином Лангом во французский монастырь, но не нашли мы в нем никого, ибо все монахи ушли провожать г. Мецзобарба на аудиенцию к императору, выключая одного, именуемаго г. Бувет, который выдал небольшую книжку под заглавием «Изображение императора Китайскаго».
20 числа был мороз и очень ветрено. 21 числа был мороз и выпал снег, что и по смягчило погоду и пыль прибило.
На другий день посланник был с господином Лангом в Совете западных дел, в коем имел переговор по причине своего посольства.
Зима продолжается в Пекине только два месяца, но бывает чрезмерно жестока, пока дует северный ветр. Когда же повеет южный, то погода смягчается и небо выяснеет.
22 числа отец Кеглер пришел нас навестить. В Китае жил он с давняго времени и знал основательно язык, обычаи и нравы сея земли. Когда зашел у нас разговор о величине Пекина, то он сказал на то, что Нанкин был по крайней мере втрое больше Пекина, почему город сей, если б остался столицею, то был бы более всех городов на свете. Он присовокупил к тому, что несколько поменьше стал он населен с тех пор, как двор утвердил свое пребывание в Пекине. Город Нанкин знатную имеет торговлю; делают в нем несравненно больше шелковых и бумажных материй и фарфора, нежели в другом каком-либо город сея державы. Стоит он при большой судовой реке, которая с утра до вечера покрыта несказанным множеством судов, на коих отвозят путешествующих и товары.
23 числа дул северный весьма холодный ветер и мороз был очень сильный. 24 числа накануне Рождества Христова посланник был у обедни в российской церкве, а на другий день также мы его туда провожали.
Отец Фриделлий, последуемый многими мандаринами, принес подарок от императора его царскому величеству. Состоял оный в шести больших ящиках фарфоровых плит белаго и голубаго цвета, подобных тем, из каких в России делают изразцовыя печи, и которыя были такия твердости, что могли простоять многие веки.
[1721 год]
1 января 1721 года начальник над артиллериею, последуемый отцем Фриделлием и старым немецким часовщиком, именуемым Стадлин, приезжал обедать к посланнику. Родом был он татарин, и я усмотрел по его разговору, что он совершенно разумел свое ремесло и разные составы, употребляющиеся на дело увеселительных огней. Я у него спросил, сколько тому времени как начали употреблять китайцы огнестрельный порох. Он мне отвечал, что стали они его употреблять для увеселительных огней назад тому более 2000 лет, но что для военных орудий употребляется он у них не с давняго времени. После сего говорили мы о книгопечатании; он нам сказал, что не может нам утвердительно объявить епоху сего искуства, но что оное гораздо древнее будет изобретения огнестрельнаго пороха. Надобно знать, что китайцы употребляют для печатания почти такия же доски, какия употребляются в Европе для тиснения карт. Очень удивительно, видя связь, каковая находится между сих двух искуств, что два столь замысловатые народа, каковы были греки и римляне, и кои столь изяществовали в медалях, не знали книготиснения.
Отец Фриделлий мне сказал при сем случае, что многие веропроповедники, бывшие в милости у императора, почасту преклоняли его восприять християнский закон и окреститься, но что всегда отказывал он им в том, говоря, что и он того же почитает бога, коего чтут християне, что такое применение закона могло бы подать повод ко смятениям в его державе, кои всегда старался он предупреждать. Как бы то ни было, но сие подлинно, что сей государь посылал в италиянский монастырь в день Рождества Христова некоего из главных своих евнухов, чтоб он принес за него молитву богу, и евнух простоял в церкве во всю службу.
На другий день посланник имел еще тайную аудиенцию у императора во дворце Чан-Шу-Ианг. Как погода была очень холодна, то в зале поставлено было несколько больших жаровен с горячим угольем. Во время двух часов, кои мы пробыли тут, император разговаривал приятельски с г. Измайловым о разных вещах и особливо об истории; и я усмотрел по его речам, что он не менее сведущ был и во Священной повести, сколько в истории своего государства. Говорил он, что леточисление китайцов гораздо древнее леточисления Священнаго писания, но что заключает оно в себе множество [532] баснословных вещей, в разсуждении коих ничего нельзя положить утвердительнаго. Что же касается до всемирнаго потопа, то уверял он, что почти около сего же времени был в Китае великий потоп, который погубил всех жителей в долинах, выключая малаго числа, спасшагося ушествием на горы. По сем разсказывал он нам об изобретении магнита, который, по словам его, известен был в Китае более 2000 лет тому назад, да и в самом деле находится в их записках, что некоторый посол, отправившийся из отдаленнаго острова в Китай и сбившийся с пути во время бури, был выкинут на китайские берега в самом желостном состоянии, что царствовавший тогда император, коего позабыл я имя, учинил ему самый ласковый прием и при отъезде его подарил ему компас, дабы мог он вернее управлять своим путем.
Император предлагал многие доводы для подтверждения учиненнаго им повествования. Посредством Священнаго писания, коего большая часть переведена веропроповедниками, ученые сея земли приобрели некоторое знание в западной истории, но они думают, что записки их гораздо старее наших и восходят до отдаленнейшия древности.
Император сказал г. Измайлову, прощаяся с ним, что разговоры его очень ему приятны были; причем просил, чтоб он уволил его впредь призывать его к себе в толь холодное время. И присовокупил к тому, смеючися, что он больше боится холода, нежели России.
Не могу я утерпеть, дабы не уведомить читателя о милости и ласковости сего престарелаго монарха, оказанных им при многих случаях. Хотя был он тогда на осмьдесят первом годе от рождения и на шестьдесятом царствования своего, но разсуждения его столько были еще здравы и чувства его столько целы, сколько можно желать, да еще показался он мне и умнее многих своих сыновей.
3 числа обедал я с господином Лангом во Французском монастыре, где мы нашли г. Мецзобарба. Я не имел случая видеть его у нас, ибо все сообщение между им и г. Измайловым прошло в однех учтивых пересылках.
4 числа гулял я по городу до самых северных ворот, коими въехали мы в город. Я продолжал мою ходьбу на восток до конца полуночныя стены, а оттуду вдоль полуденныя до южных ворот, в кои вошед, возвратился я на свое подворье. Сей округ сделал я тихим ходом часа в два с половиною; и думаю, что идучи подобным ходом, мог бы-я обойти весь город менее как в 5 часов, по чему легко можно разсудить об окружности стен.
Предместия пекинския очень велики, а особливо на восточной и южной стороне города; перемежаются оныя множеством кладбищ, окруженных кирпичною стенок и усаженных разными деревьями, что немало спомоществует к украшению сея столицы. Китайцы ничего не забывают для украшения и ограждения сих кладбищ, что есть действие почтения, каковое имеют они ко своим сродникам во время их жизни, и благовейнаго почитания, сохраняемаго ими к ним по смерти. Повсягодно, в некоторые уставленные на то дни, собираются они в сии печальныя места, приносят с собою съестное и отправляют некоторый род праздника в честь своих родителей.
Вот пример детския горячности, коего не могу я оставить в молчании; оный объявлен мне за неложное бытие. Некоторый молодый человек, видя родителей своих во крайней скудости и не ведая как им пособить, продал себя некоторому человеку за невольника и полученный за то деньги отнес тотчас к ним. По истрате сих денег не нашел он инаго способа им помочь, как только оставить своего господина и продать себя опять другому; что и делал он многократно, хотя и не неведал строгости законов в подобном случае.
Прохаживался 6 числа по городу, увидел я нищаго старика, который, сыскивая в рубищах своих насекомыя, поедал их; и сия мерзость обычайна там между людьми сего рода. Когда китаец и татарин зачнут друг друга язвить словами, то татарин называет китайца пожирателем вшей, а китаец напротив того называет онаго рыбьею кожуриною, потому что татара-манжуры, живущие при реке Амуре, кормятся рыбою и одеваются летом рыбьею кожуриною 49.
7 числа Император прислал нам в подарок разнаго рода плодов, и между прочим несколько преизряднейших апельсинов. Отец Фриделлий уведомил меня при сем случае, что дерево, от коего взяты первыя семена, посланныя веропроповедниками в Португалию, находится еще в Кантоне, и что по сей-то причине называют их китайскими апельсинами. Я нимало не сомневаюся, чтоб неможно было множества плодов и растений из сего климата и самый чай перевесть в Европу и разсадить в оной или в каких американских поселениях. Не знаю я, ростет ли в Китае кофе; и все известное мне о сем состоит в том, что не распложают ее там и никак не употребляют.
8 числа погода стояла самая тихая, ветер был полуденный, и выпал небольший дождик, который прибил пыль. На другий день г. Ланг и я были в Западном монастыре для свидания с нашим приятелем, отцем Фриделлием. На дороге попался нам фигляр, который увеселял чернь. Взявши он горсть сих малых с дырками монет, о коих упоминал я выше сего, и разсыпав их по столу, поклал их все одну по одной к себе в ноздри. По учинении сего взял он небольшую цепь, около 4 футов длиною, и выняв из коробочки мышь, заставил ее плясать по столу несколько времени, после чего начала она взбираться по цепочке из кольца в кольцо до самаго верха и спустилась оттуда таким же образом, не пропустив ни одного кольца. [533]
12 числа император прибыл из Чан-Шу-Ианг и назавтрее прислал церемонимейстера к посланнику, чтобы звать его ко двору на 15 число, то есть первый день новолуния, который по вычислению китайскому есть первый же день и Новаго года. Сей праздник у них самый величайший, а притом торжественность сего умножилася тем, что наминалося с сего дня новое столетие и окончание шестидесятилетняго круга, что китайцы наблюдают со тщанием. К тому ж император царствовал безпрерывно в прошедший век и вступал во вторый. Празднество сие привлекло в Пекин многих татарских владельцов и между прочими кутухту и Тущду-хана и других многих знаменитых особ, приехавших из Кореи и изо всех китайских областей. Сей праздник, начинаяся с перваго дня, продолжается во всю первую четверть луны 50.
Ко двору поехали мы 15 числа очень рано; уже большая часть знатных людей съехалася туда; иные из них сидели на дворе, а другие находилися в зале. Мы вступили туда большими воротами, кои отпираются только в подобные сему чрезвычайные случаи. Император прибыл минуту спустя и вошел на престол, который почти также был сделан как Чан-Шу-Иангский, только великолепнее, хотя одинаков был и без украшений. Богдыхан одет был также, как и в первую аудиенцию. Мы встали по правую сторону престола; г. Мецзобарба и веропроповедники встали в некотором от нас разстоянии.
Все знатныя особы, прибывшия на праздник, сделали девять земных поклонов за залою, но и большая их часть пробыли вне оныя во всю аудиенцию, потому что зала не могла вместить и половины собравшихся. Как стол подобен был тому, каков был в первую аудиенцию, то я и не остановлюся при описании онаго. Император был очень весел и разговаривал со многими знакомыми ему господами. Тущду-хан и некоторые другие татарские владельцы стали по левую сторону престола с сыновьями и внуками его величества. Одним словом, ето такое было собрание, какого не видывал я никогда в сем роде. Я ласкался увидеть тут кутухту, но уведомился, что император оставил онаго во своей комнате для изъявления ему большего почтения 51.
Дворец сей занимает великое пространство земли и окружается высокою кирпичною стеною. Многия находятся подле онаго улицы, в коих живут придворные служители и офицеры. Домы здесь по большой части высокие и покрыты желтою муравленою черепицею, коя кажется вызолоченою, когда в нее ударяет солнце. В северной стороне дворца находится больший ров неправильнаго вида, где императорская фамилия забавляется рыбною ловлею. Произведен он человеческими руками, а из выкопанныя из онаго земли сделана насыпь, с коея виден весь город и окрестности его на великое разстояние. Сия насыпь составляет род холма, обросшаго деревьями, и уподобляется сим полевым и неправильным картинам, какия естество представляет часто в сей стране. Ров и насыпь имеют около аглинския мили в длину. Дело сие стояло, как кажется, превеликих денег и немало способствует к украшению сего места.
Во весь день 16 числа принимали мы посещения и поздравления от министров и придворных чиновников по причине Новаго года, к которым господа секретари, Ланг и Глазунов, на другий день ездили с обратными поздравлениями от г. посланника. Несколько человек из наших ходили 18 числа с одним китайцом на большое торжище, находящееся во предместии около мили от города, в южной стороне; Мы увидели тут премножество, драгоценных вещей и других разных товаров, продающихся на самой улице.
Находится подле сего места великолепный храм, в который мы вошли для любопытства, В самом конце южныя стороны онаго стоял резный и вызолоченый кумир скареднаго вида, вышиною около 29 футов, имеющий 20 рук, гнусное лице и выпучившиеся из головы глаза. Я его пощупал рукою, и он показался мне сделанным из некотораго рода алебастра. Сей идол называется Фо, что знаменует на китайском языке бога 52. Во время-гуляния нашего во храме вошло туда множество людей, которые становилися пред ним на колени или кланялися в землю, нимало не помышляя об нас. Во всех других маленьких храмах, в коих случалося мне бывать, находил я множество кумиров низших божеств или человеков, почитаемых святыми, но в сем вышеупомянутом мною храме стоял один только Фо, не имея себе другаго совместника. Вышед из храма, пошли мы в то место, в котором продают чай; мы нашли тут множество людей, пьющих оный и курящих табак. Отсюду зашли мы в шинок, в коем отобедав, возвратилися на вечер в город.
На другий день был я на площадной комедии, кою представляли на улице недалеко от нашего подворья. Около 30 деревенских комедиянтов забавляли тут чернь разными оборотами рук и другими странными рукодвижениями. Феатр их был покрыт разноцветными материями. Много таких феатров можно видеть по улицам во весь сей праздник. Выставляют также инде высокие шесты, к которым привязывают премножество разноцветных лопастков, что весьма хороший производит вид. Все лавки во время сего празднества запираются, и народ, оставляя всякую работу, гуляет по улицам в наилучшем своем платье.
20 числа некто молодый китайский дворянин просил посланника и всех его дворян отобедать в вольный дом, и мы все туда отправились, выключая г. Измайлова. Приятель наш столько был учтив, что прислал по нас качалки часу в 10-м поутру, и мы прибыли в 11 часов в вольный дом, который был несравненно больше всех, какие [534] случалося мне видеть, ибо мог он вместить в себя от 600 до 800 человек. Потолок в оном поддерживаем был двумя рядами деревянных столбов. Сей дом состоял в одной только комнате, коея большая часть была уставлена столами, со скамьями на каждой стороне для уютности собирающихся гостей. Мы имели музыку во весь обед, а по выходе из-за стола представили нам комедию, коея действователи содержатся на иждивении сего дома и каждый день представляют на сделанном нарочно для сего феатре в одной стороне сея залы, но для смотрения зрелища впускаются только лучшие люди.
Когда кто вознамерится поподчивать своих друзей, в котором ни будь из подобных сему домов, то стоит ему только послать туда записку с числом особ, которых хочет привесть, и по скольку желает заплатить за человека, то уже и не имеет больше труда, и все исполняется с величайшею точностию. Нам стояло сие каждому унции по 4 серебра, а мы пробыли тут во весь день и имели преизряднейший обед изо многих и весьма искусно приготовленных кушаний. Никак не могу я преминуть чтобы не удивляться порядку и проворству, с каковыми служители отправляют свои дела в подобных сему случаях. Ничего не скажу я о комедии, кроме сего, что забавляла нас много: представляема была она мущинами и женщинами, очень изрядно одетыми, и все происходило с величайшею благопристойностию. В сей зале находилося также много столов, на коих играли в карты и в кости. Но я не видал на них денег, хотя китайцы играют и в большую игру. Ввечеру разсталися мы с нашим приятелем и возвратилися домой.
Назавтрее отец Параним прислал к нам преизряднаго осетра и несколько других рыб, пойманных в реке Амуре. Зимою можно их перевозить через знатное разстояние, зарыв во снег. В северных странах употребляют сей способ с пользою, и лишь только бы рыба, коль скоро поимается, была заморожена и положена во снег, то привезется из далекаго места столько же свежа, как бы вынята была тогда же из воды.
22 числа ходил я с новым моим приятелем, который назывался Сиасией, смотреть фарфороваго завода, построеннаго на берегах реки Иу, около 12 аглинских миль от города на восток. Мы прошли, прибыв туда, множество сеней и мастеровых изб, в которых превеликое число находилося работников. Печки их показалися мне чрезвычайно достойными любопытства, но я все вещи столь наскоре видел, что невозможно мне было хорошенько узнать ни употребляемых ими материялов, ниже каким образом обработывают они сии удивительныя вещи, коим подобных произвесть не мог еще ни один народ. Я осведомлялся, правда ли ето, как думают европейцы, что дают у них лежать глине 100 лет, прежде нежели употребят ее в дело, и на то услышал от одного их мастероваго, что довольно для сего нескольких месяцов. Сколько мог я приметить, то не таятся в сем месте в разсуждении работы, не так как в других местах, где работники стараются скрывать свою тайну от чужестранцов. Да хотя бы, думается мне, и дошли европейцы до подобнаго искуства в делании фарфора, то однакож всегда бы предпочли их фарфору китайский. Делается он во многих китайских городах и продается почти в такую же цену, как обыкновенная глиняная посуда в Европе, что заставляет меня думать, что материял, из коего приготовляется фарфор, ни редок, ни дорог. Сия важная часть торговли привлекает великия суммы в Китай и прокормляет бесчисленное множество бедных, которые без сего ремесла были бы в тягость обществу. Кроме фарфора делается еще некоторый род глиняныя посуды, кою употребляет простий народ.
На другий день попалися мне два жителя с полуострова Кореи. Вид лица их походит на китайский, но одежда их отлична. Более же всего удивило меня то, что столько ж мало разумели они китайский язык, как и я, и принуждены были употреблять переводчика. Когда имеют они какое важное дело сообщить, то подают его на письме, и китайцы понимают оное без труда. Они пишут также столбцами, подобно им, и употребляют к тому такую же кисть, как живописцы.
Корея зависит от Китая 53; лежит она между Великою стеною и рекою Амуром и оканчивается кряжом к острову Япону или Нифону и Восточному окияну. Страна сия изобильна житами и скотом.
ГЛАВА ПЕРВАЯНАДЕСЯТЬ
Продолжение прежния главы. Торжествование праздников при дворе по причине Новаго года
24 числа церемонимейстер приезжал звать посланника на праздник Новаго года, который всегда бывает в день новолуния. Надлежало оному отправляться 29 числа во дворце Чан-Шу-Иангском. Стужа стояла тогда столь жестокая, что навьюченный телеги могли переезжать по льду черезо рвы.
Накануне 29 числа присланы были качалки для посланника и следовавших за ним. В Чан-Шу-Ианг прибыли мы под вечер и ночевали в стоящем подле онаго доме. По сторону его находился прекраснейший сад со рвом, посередине коего возвышалася искуством произведенная гора, покрытая некоторыми дикими деревьями подражательно естеству. Мы взошли «а нее тропинкою и увидели оттуду все окольныя места. [535]
Как празднование началося 29 числа, то и пошли мы ко двору. Церемонимейстер встретил нас у ворот и проводил до самыя лестницы в большую залу, где остановись, сели мы между множества вельможей, сидевших тут на ступеньках, склавши ноги. Император прибыл спустя четверть часа, сел на своем престоле, и все собрание тогда встало. Китайцы учинили обыкновенныя свои поклонения, а нам дозволено было поздравить богдыхана по обычаю нашея земли. Ничего не было страннее для агличанина, как видеть тьмы людей на коленях, со преклоненною головою до земли перед человеком, подверженным таковым же слабостям, каким подвластны и они.
Мы вошли в залу, и посланник подошел ко престолу для поздравления его величества с Новым годом. Все князи, сыновья и внучата императорские, Тушду-хан и другая знатныя особы встали напротиву нас, по левую сторону престола. Я узнал при сем случае, что левая сторона почитается у китайцов почетным местом. Когда выпили мы все по чашке чаю, то император, подозвав к себе г. Измайлова, начал его спрашивать об обыкновениях и обрядах, каковыя употребляются при европейских дворах в подобных случаях. «Я слыхал, — говорил он, — что европейцы, выпив за здоровье своего государя, разбивают потом свои рюмки. Я нахожу естественным сие, что пьют, но не могу понять сего, для чего бьют рюмки». И проговоря сие, захохотал он громко. Зала была столь наполнена людьми, что многия знатныя особы принуждены были остаться на дворе. После сего представили нам обед. Кушанье носили с наблюдением превеличайшаго порядка и становили оное пред собранием на больших столах. Все ествы, выключая подаваемыя императору, были холодны, и для того присылал он нам очень много своих.
По окончании обеда началося празднество сражением китайских и татарских 54 бойцов. Большая часть из оных были почти наги и вместо всего одеяния имели одни только порты из толстаго канифаса. Сражалися они на дворе перед залою. Когда случалось которому из оных получить жестокий удар или получить рану в падении (что часто приключалося с ними), то император высылал к таковому лекаря и приказывал его лечить. А если которые остервенялися несколько с излишком один противу другаго, то делал он знак, чтоб их розняли. Сии знаки человеколюбия со стороны государя делали сии позорища сноснейшими, ибо многие из сих бойцов получали удары и опровержения столь жестокия, что я удивлялся, как они до смерти не разбилися.
Сие зрелище было последовано некоторыми другими играми и сражениями притворными. Действователи были вооружены одни копьями, другие бердышами, иные обоюдными полукопьями, цепями, палками, и все отправляли свое дело с великим проворством.
После сего явилися две стаи татар, одетых бабровыми кожами, вооруженных луками и стрелами и сидящих на высоких лошадях. Сперва начали они сражаться как-будто неприятели, а потом помирилися и стали плясать при звуке голосов и орудий. Пляска их прервана была явившимся исполином под страшною личиною, одетым так же, как и татара, и на такой же лошади; сей представлял диявола. По многократном онаго нападении на соединившихся в одну кучу татар, но без всякаго успеха, убили его наконец из лука стрелою и унесли в торжестве. Татара плясали, держа в одной руке корзинку, а в другой стрелу, коею выцарапывали они по корзинке меру. Сия музыка не по вкусу была италиянцам, и я приметил, что г. Мецзобарба не мог удержаться от смеха.
Между тем как татара плясали на дворе, один из императорских сыновей, коему было около 20 лет, плясал один в зале и привлек на себя взоры всего собрания. Движения его были сперва столь медленны, что почти нельзя было их приметить, но потом сделалися, они живее и стремительнее.
Император был очень весел и казался приемлющим немалое удовольствие во празднестве; наипаче всего увеселила его колокольная игра, которую производил старый татарин на маленьких колокольчиках палочками из слоновыя кости. При сем случае употребляемы были и другая орудия, но все на китайский вкус. Император сказал в разсуждении сего г. Измайлову, что он понимает ясно, что такая музыка не может понравиться европейцу, но что сие естественно, дабы каждый народ предпочитал свою природную чужой.
По окончании пляски повесили некоторый род большия бочки между двух столбов, которые нарочно поставили для сего на дворе. Посадили в оную троих рабят, которые начали тут выкидывать разныя штуки, кои скучно б было описывать подробно. Сие увеселение продолжалося до самаго захождения солнца, после чего распустили собрание.
Назавтрее празднество опять началося, но мы уже на вечер пошли во дворец, потому что увеселительные огни долженствовали начаться по закате солнца. Повели нас садом, находящимся в восточной стороне палат, посредине коего стояло большое строение, окруженное покрытыми галлереями, передо рвом с мостом. Мы сели в просеке насопротив галлереи, приготовленныя для императора и его детей. Кутухта находился недалеко от нас во своем шатре, при входе коего стоял лама. Сей поп никогда не выходит из своея кибитки. Все государственные вельможи и придворные чиновники сели на камнях вдоль объявленнаго рва. Увеселительные огни расположены были по другую онаго сторону и никого к ним не подпускали. [536]
Около 5 часов вечера по учиненном знаке пущен был швермер из галлереи, в коей находился император, и чрез несколько минут явились тысячи зазженных фонарей. Сии фонари были бумажные и состояли из разных цветов, а именно: из краснаго, голубаго, зеленаго и желтаго; повешены они были на брусках, около 6 футов вышиною от земли, в разных местах сада, что преудивительное составляло зрелище.
Дан был потом другий знак для пускания ракет; поднялися оне до чрезвычайнейшия высоты и выпустили бесчисленное множество разноцветных звезд, коим последовало великое количество хлопушек (petard), которыя столь же сильный производили стук, как бы пушечные выстрелы, и представляли разноцветныя огненныя фигуры. Сие позорище продолжалося три часа.
Насопротив галлереи, в коей находился император, повешена была большая круглая махина, около 20 футов в поперешнике, между двух столбиков в 30 футов вышиною. Из галлереи выкинут был швермер, который зажог висевший у махины фитиль, и во мгновение загорелась внутренность оныя с преужаснейшим треском. Потом вышли из нее разноцветные огни наподобие решотки, кои досягали до самыя земли и продолжалися 10 минут. Мне показалось, что сии огни составлены были из разнаго рода фосфоров, ибо я никого не видал подле махины.
После как сия решотка угасла, загорелся маленький фитиль, который висел на середине махины; и лишь только сообщился по оному внутрь огонь, как вышло тотчас оттуду 30 бумажных фонарей разных цветов, прицепленных один ко другому и висевших до самыя земли. Оные загорелися сами собою и составили весьма соразмерный столп из переменяющагося света. Оный был последуем еще десятью либо двенадцатью меньшими столбиками, которые, исходя, загарались сами. Потом вышло из махины до 1000 еще фонариков, из коих одни других были менее, что наизабавнейшее составило зрелище.
Я весьма дивился, что художник мог заключить толь великое количество фонарей во столь простой и небольшой махине, да и с таким еще порядком, что загоралися они сами собою, исходя с толикою исправностию, как будто бы вынимали их рукою, так что ни один из них не погас. Сие позорище окончало первый день праздника.
На вечер 31 числа пошли мы опять во дворец. Празднование началося другими увеселительными огнями, чрезвычайно переменявшимися, что продолжалося до 10 часов вечера. Огни были равномерно хорошо расположены и представлены 1 февраля. Наиболее всего увеселила меня небольшая горка, возвышенная посередине сада, с коея низтекал источник белаго и голубаго огня, что можно было почесть за настоящую воду. На вершине ея поставлена была некотораго рода урна, из коея восходил огонь до чрезвычайныя вышины. Насопротив галлереи, в которой находился император, поставлены были большия махины, из коих одна представляла престрашнаго дракона, другая всадника на коне, а третья слона, управляемаго вожатым. Огонь сих трех фигур был голубый и переплетен виноградными лозами, с коих висели грозды белаго, краснаго и голубаго винограда.
Потом представлены были другие искуственные огни, которые превосходили все то, что я ни видывал в сем роде, хотя я видал и самые хорошие в Петербурге, ибо, не включая выдумки, огни представляли различность цветов красоты, превосходящия описание, какое бы мог я об оных учинить; одним словом, сие зрелище превзошло мое ожидание и самую славу, каковая о том носится в Европе.
Назавтрее император позвал на особливую аудиенцию господина Измайлова и спрашивал у него, показалися ли ему увеселительныя их огни. Потом повторил ему то, что уже объявил оному о давности сего увеселения, которая восходит далее 2000 лет, прибавляя к тому, что и сам он трудился ко приведению их в лучшее совершенство.
Мы возвратилися 3 числа в город при северном весьма сухом и проницательном ветре. Веселости продолжалися еще в Пекине, и главныя улицы наполнены были феатрами, на коих представляли комедии. Как уже дела, приведшия нас туда, были почти окончаны, то мы начали приготовляться, чтоб быть готовым к возвратному отъезду, как скоро стужа поуменьшится.
9 числа трое веропроведников, а именно отец Параним, Демайль и Морав, приходили к посланнику и просили его принять за благо, чтоб отец Николай поехал с ним вместе в Европу, на что он и согласился с тем, ежели оное императору будет угодно. Причиною прозьбы их было сие, что г. Мецзобарба, не могши привесть в исполнение предмета своего посольства, возвратился в Рим, того ради богдыхан, благоприятствуя езуитам, придумал с ними послать отца Николая к римскому двору, чтобы объяснить тамо состояние их дела прежде, нежели прибудет туда Мецзобарба.
Назавтрее император приказал с тремя чиновными отправить к нам на подворье дары, кои назначил он для его царскаго величества. Оные состояли в шелковых весьма богатых обоях для двух комнат, во множестве золотых чашечек, украшенных финифтью, в немалом числе японскаго фарфора, оправленнаго жемчужными раковинами, в трех кусках материй, весьма искусно вышитых цветками, в двух ящиках ракет, в 20 или 30 других шелковых материях, на большой части коих вытканы были драконы о пяти кохтях, в приборе опахала, чрезвычайно диковиннаго, в ящике, наполненном китайскою бумагою, коея листы были гораздо больше нашея, не включая премножества других безделок, которыя скучно б было исчислять. Можно видеть по сему учиненному мною [537] описанию, что сии два сильные монарха не были расточительны, ни тот ни другий, и что они предпочитали любопытственныя вещи многоценным.
11 числа пришли к нам многие придворные офицеры с дарами для посланника и людей его, кои были распределены, смотря по чину и достоинству каждаго; и разделение сие так было расположено, что и самый последний из служителей наших получил себе подарок. Дары сии состояли в полном китайском платье, которое было сделано из камки и других материй, но только посредственныя цены; однакож при всем том несли их по улице с пышностью, покрыв желтою материею, изъявляя тем, что принадлежат оные двору, а сие поставляется за самую величайшую честь, какую только можно изъявить чужестранному министру.
На другий день прислал император спросить посланника, не угодно ль будет ему поехать с ним на охоту в отдаленный лес от Пекина, что и принял г. Измайлов с изъявлением великия благодарности.
13 числа обедал я у некотораго китайца, моего приятеля, именуемаго Фангфунг. Идучи к нему увидел я двух человек, едущих на ишаках, коих служители их вели под уздцо. Я тотчас узнал, что ето были кавлеи. Так называют китайцы и татара жителей Кореи, о которых упоминал я выше сего.
14 числа погода стояла очень теплая и ясная.
15 числа были мы на ярмонке, которая бывает в день полнолуния в предместии; мы увидели тут множество таких вещей, каких не видали инде в лавках.
16 числа по причине хорошия погоды прогуливался я верхом около городских стен и объехал оныя небольшою рысью в четыре часа, по чему и можно судить о величине Пекина.
Как уже время отъезда нашего приближалося, то вознамерился я употребить оставшееся себе в пользу и пошел прогуляться 17 числа с некоторым китайцом, моим приятелем, в восточную сторону Пекина, по берегу реки, миль за 20 от города. По реке сей увидел я безчисленное множество судов разныя величины, на коих привозят в сию столицу всякое съестное и рукоделия из отдаленных областей. Многия из оных плыли вниз по реке в юго-восточную сторону. Мне сказывали, что число сих судов состоит в 9999, но я не мог узнать причины, для чего у них установлена сия нечотка. Река сия стоит покрыта льдом один месяц или шесть недель, и в сию пору перевозят товары сухим путем на санях.
Я зашел также во время сея прогулки на фарфоровый завод, дабы узнать что-нибудь, если можно, в разсуждении сего удивительнаго искуства, но я возвратился оттуду столько ж несведущ, как и прежде был; и я уверен, что, дабы узнать о том что-нибудь, надобно родиться самому горшечником или иметь время насмотреться довольно, как производят сию работу, а сие-то и неудобно для чужестранца.
Находящияся около реки поля обработаны весьма рачительно: производят они множество пшеницы и другие роды жит. Также видел я тамо многие посевы табаку, который у китайцов называется тарр и приносит им знатную прибыль, ибо сверх расхода, каковый чинится оному в Китае, где всякаго звания и пола люди курят его, посылают онаго еще великое множество к мунгалам, которые предпочитают его всякому другому. Они перетирают его в такий порошок, как деревянные опилки, и носят в небольшом мешечке, в который всунув трубку, зачерпывают его. Дым онаго очень легок и запах совсем отменен от нашего. Думают, что китайцы начали его употреблять уже за несколько сот лет от ныне.
Я приметил, что, когда бывает холодно, китайцы жуют некоторый род ореха, величиною подобнаго мускатному; называется он у них бетле 55 и имеет в себе крепительную силу. Они уверяют, что он чистит зубы и укрепляет желудок.
Мы употребили 18 число на делание нужных приуготовлений для нашего пути.
19 числа обедал я с моими товарищами у приятеля моего Сиасиея, который встретил нас весьма дружелюбно и угостил великолепно. После обеда препроводили мы время в питье. Взяв меня за руку, делал он всяческия мне убеждения, чтобы я отошел от посланника и остался с ним, обещавая мне дать из своих жен либо дочерей ту, которая мне больше всех полюбится. Я его благодарил за щедрыя его предложения, но не разсудил за благо их принять.
На другий день ходил я на рынок, на коем продается съестное. Сие место имеет пространное круглопродолговатое положение, усыпано крупным песком, и повсюду наблюдается в нем великая чистота. Мясники держат свою скотину под парусинными поветями, кои разставлены у них вкруг рынка. Я мало видел тут быков, но напротив того множество баранов. Посредине рынка продается живность, дикия птицы и звери, а наиболее всего удивило меня то, что я увидел тут 12 убитых барсуков. Сии зверки во всех других странах почитаются нечистыми, но у китайцов приемлются они за лакомый кусок. Китайские купцы имеют хитрость придавать цену своим товарам хорошим оных расположением, так что какую ни случится купить у них безделку, то уже непременно заплатишь за нее целую половину более того, чего она стоит.
21 числа, то есть в назначенный день для выезда на охоту, привели к нам во втором часу дня лошадей для посланника и для следующих за ним. Мы тотчас поехали и, по переезде около 6 миль, прибыли к воротам дворца, называемаго Хаиза, где встретил нас офицер и провел сквозь лес к увеселительному дому, отстоящему около мили от [538] ворот, и в коем ночевал император прошедшую ночь. Строение сие невелико, но очень уютно, окружено двойным рядом галлерей от лесныя стороны, и проведена к оному оттуду дорога, усаженная многими рядами дерев. Мы сошли с лошадей в некотором разстоянии от палат, и церемонимейстер, вышедший к нам навстречу, проводил нас в галлерею. Лишь только мы туда вошли, как император, пробудившийся гораздо прежде нашего прибытия, прислал с поздравлением к посланнику своего евнуха, который велел подать нам чаю и другия прохлаждения.
На южной стороне сих палат находится ров с чистою водою и другие большие пруды, служащие ко украшению сего приятнаго места. В некотором разстоянии отсюду поставлена была тьма шатров, в которых ночевали вельможи и придворные господа прошедшия ночи. После завтрока присылал император, будучи великий охотник до огнестрельнаго оружия, просить г. Измайлова, чтоб он показал ему свое ружье, и прислал потом оное к нему назад с несколькими своими ружьями. Оныя все были без замков, и стреляют из них помощию фитиля: китайцы говорят, что ружейные кремни в климате их получают некоторую влажность, которая препятствует им производить огонь, но однакож я не приметил, чтоб оный произвел над нашими такое действие.
Сделан был по сем знак для изъявления императорскаго прибытия. Все знатные стали в ряд от лестницы до дороги, ведущия в лес; все они были пешие, в охотничьем платье, которое походит на одежду конных их офицеров, и вооружены луками в стрелами. Мы имели назначенное себе место. Мы поздравили императора, который ответствовал нам во свой ряд благосклонною улыбкою и сделал знак, чтоб мы следовали за ним. Сидел он, склав ноги, в некотором роде качалки, кою несли четыре человека на своих плечах. Перед ним лежало ружье его, лук и колчан. Таким образом выезжал он на охоту с некоторых только лет, а в молодости своей езжал он по всякое лето на многия дни за Великую стену со князьями, своими детьми, и многими знатными особами производить охоту в лесах и на степях, где препровождал месяца по три, имея с собою только нужные припасы, довольствуясь почасту тем, что поймает в лесах Великия Татарии 56. Цель, каковую он предлагал себе в сем поступке, состояла в том, дабы привадить офицеров своего войска ко трудностям, чтоб не дать им ослабнуть в пекинских забавах, и притом вперить в них своим примером любовь ко труду и работе.
Коль скоро пронесли мимо нас императора, мы последовали за ним в некотором разстоянии до самаго леса, в котором сделали мы больший полукруг. Император стал в самой средине, имея по правую сторону осмь или десять своих сыновей, а по левую посланника, шагов на 50 подале. Подле богдыхана находился великий ловчий с несколькими борзыми собаками и великий сокольничий со своими соколами. Я не мог надивиться красоте сих птиц; большая часть из них были так белы, как голуби, с одним или двумя черными перами во крильях и хвосте. Привозят их из Сибири либо из северных стран лежащим (Опечатка; следует лежащих) подле реки Амура.
Когда оба конца нашего полукруга растянулись далее, то поднято было великое множество зайцов, коих погнали к тому месту, где находился император, который убил из них многих стрелами; когда же в котораго не помечивал, то делал знак князьям, чтоб они в онаго стреляли, что они и исполняли убиением зверка. Запрещено у них всякому в сем случае стрелять во зверя и выходить из своего ряда. Я упомянул выше сего, что и у мунгалов таковыя же наблюдаются правила.
По оставлении сего леса, подвинулися мы в восточную сторону до некоторый рощи, покрытыя камышем, где мы набили множество фазанов, куропаток и перепелок. Император, оставя свой лук и стрелы, взял сокола и пускал его на птиц, когда случай к тому подавался. Соколы гонялися за фазанами, когда оные поднималися, и били их между камышем или кустарником, в который оные пряталися.
Подвинувшись еще мили 2-3, вступили мы в дремучий лес, в коем находилося множество диких зверей. Молодые люди, ходя по лесу, поднимали зверей, а прочие остались подле онаго. Множество пробежало мимо нас дичины, но никто не осмелился выстрелить ни одноя стрелы, пока император не убил одного оленя, что учинил он с великим проворством. После сего позволил он князьям стрелять в серн, между коими попалась одна со мскусом, называемая в Сибири кабаргою и о которой учинил я описание выше сего. Китайский мскус гораздо сильнее и следовательно превосходнее севернаго.
Уже шесть прошло часов, как были мы все на лошадях и хотя проехали около 15 аглинских миль, однакож не дошли еще до конца сего леса. Мы поворотили в полуденную сторону и прибыли на болотную землю, покрытую весьма высоким камышем, из коего поднято было множество вепрей, но как в сию пору китайцы их не бьют, то и не нападали мы на них. Травля сих животных почитается самою опаснейшею противу всех зверей, выключая львов и бабров. Всяк от них устранялся, однакож некоторые из охотников были ими поранены. Император был окружен стражею вооруженных копьями людей.
Комментарии
41. Подробно о драконах см. А. П. Терентьев-Катанский. Китайская легенда о драконах. — «Страны и народы Востока». Вып. XI. М., 1971, с. 119-126.
42. Речь идет, вероятно, о личжи, весьма распространенном на юге Китая.
43. В рассказе о событиях в Албазине, происходивших в конце XVII в., автор допустил ряд неточностей. Подробно об албазинских событиях см.: Г. В. Мелихов. Маньчжуры на Северо-Востоке (XVII в.). М., 1974, с. 141-184.
44. О китайском театре см.: Б. А. Васильев. Китайский театр. — Восточный театр. Л., 1929, с. 196-267.
45. Килган Стумпф — это Килиан Штумпф.
46. Отец Параним — иезуитский миссионер Доменико Паренин.
47. См. ком. 19 к док. № 151.
48. Иосс — искаж. от тюрского джос, джогос; в русской транскрипции — чох, мелкая медная монета.
49. Здесь речь идет о нанайцах.
50. См. ком. 47 к Приложению III, а также работу: А. М. Решетов. Традиционный китайский новый год. — Фольклор и этнография. Л., 1977, с. 97-103.
51. Геген-хутухта Занабазар пользовался большим влиянием при пекинском дворе. Сюань Е использовал авторитет Занабазара при сношениях с монгольскими княжествами, в первую очередь с Джунгарией. Как свидетельствует монгольская летопись «Эрденийн эрихе», Занабазар почти ежегодно посещал Пекан или загородную резиденцию императора — Жэхэ. Ему было передано на хранение завещание Сюань Е о престолонаследии. Незадолго до смерти Занабазару была вручена золотая печать и грамота на золотом листе, в которой он назывался «Чжэбдэн-дамба лама просветитель веры». После смерти Занабазара по указу Сюань Е были отпущены средства на постройку усыпальницы для его праха. Постройка произведена в 1779 г. в монастыре Амур-баясхуланту на. р. Ибэн-гол в Северной Халхе (А. М. Позднеев. Монголия и монголы. СПб., 1896, с. 24; его же. Монгольская летопись «Эрденийн эрихэ». СПб., 1883, с. 87).
52. Фо — будда; в Китае существовало три вероисповедания: конфуцианское, даосское и фоевское (т. е. буддистское).
53. В результате двух военных кампаний 1626-1627 и 1636-1637 гг. маньчжуры завоевали Корею.
54. Имеются в виду маньчжурские бойцы.
55. Бетле — правильнее бетель.
56. Имеется в виду Маньчжурия.
