Источник - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/china.htm
РУССКО-КИТАЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XVIII ВЕКЕ
ТОМ III
1727-1729
№ 1
1727 г. апреля не позднее 27 *. — Перечень вопросов цинских министров к цинскому правительству относительно продолжения переговоров с С. Л. Владиславичем после его отъезда из Пекина
(* — Датируется по времени отъезда посольства С. Л. Владиславича-Рагузинского из Пекина)
/л. 99/ 1. Ежели посол российской с пути похочет кого послать от своей свиты наперед в Селенгинск о скором прибытии коммисара на Буру к нашему приезду для пограничных дел, отпускать ли? 1
2. По прибытии на границу ежели посол не похочет чинить разъезд и говорить о границе прежде заключения трактата «кто чем владеет» по силе данного в Пекине от него проекту (См. док. № 59), и в таком случае что чинить 2?
3. Ежели «кто чем владеет» не согласимся и почнем граничить например, и в таком случае посол будет требовать починать граничить от вершины реки Аргуня, как Нерчинской трактат (См. РКО в XVII в. Т. 2. С. 645-659) гласит, а с иного места почать не похочет, а понеже ныне по вершины Аргуня мунгалы владеют, и ежели посол будет стараться ту землю очистить по силе трактата, и в таком случае что чинить 3?
4. Ежели согласимся о границе, отпускать ли караван российской в Пекин по желанию посольскому прежде окончания границы или ожидать до совершения? И ежели в таком случае посол не похочет разграничить и знаки поставить прежде пропуску каравана, и в таком случае что чинить 4?
5. Ежели, чего, не дай Боже (Так в документе, это слова переводчика; вряд ли они могли быть использованы китайцами или маньчжурами), не можем о границе согласиться, и пожелает посол протчая дела заключить по силе Нерчинского трактата и ево проекта, и в таком случае что чинить 5? /л. 99об./
6. Ежели посол пожелает илибо о чем писать к министром в Пекин, принимать ли ево письма и посылать ли в Пекин прежде окончания границы или не посылать 6?
7. Ежели не можем о границе согласиться и дело не окончается, а своевольные перебещики из одной в другую сторону будут перебегать, и в таком случае что чинить?
8. Ежели после прибытия посла российского и наших министров на Буру мунгальцы приближились в российскую землю или руские в мунгальскую, а посол будет требовать, чтоб каждой возвратился на то место, где был прошлого году до прибытия ево, посла, и в таком случае что чинить?
9. Ежели согласимся о границе, а посол не похочет трактату заключить без равномерного титула, требуя как бугдыханову величеству «величество» 7, так и своей императрице, и в таком случае что чинить?
АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727 г. Д. 10. Л. 99-99 об. [Копия перевода с маньчж. яз.] 8.
Комментарии
1. На этот вопрос цинское правительство, по-видимому, ответило положительно, что видно из текста реляции С. Л. Владиславича от 10 мая 1727 г. в Коллегию иностранных дел с урочища Гурбан Толгой «на Гобейской степи», на обратном пути из Пекина: «Ныне с пути с великим прошением мог исходатайствовать у китайских министров подводы и пашапорт секретарю Ивану Глазунову, которого верхом с двумя челядники отпустил до границы, наипаче дабы он обнадежил пограничных жителей, вашего величества подданных, высокою протекциею, наипаче иноземцов, которых мунгальские владетели устрашают, бутто ваше императорское величество высокую руку от них отнять изволите и бутто будут паки в их подданстве» (см. док. № 3).
2. Вероятно, и на этот вопрос ответ был положительный, так как сначала был заключен Буринский трактат (20 августа 1727 г.), а потом комиссары, получив 29 августа инструкции из Походной посольской канцелярии, отправились на разграничение (см. док. № 47, 49).
3. 22 августа 1689 г. на переговорах цинская сторона объявила послу Ф.А. Головину о том, «чтоб быть границе... вверх по Аргуне до озера Далай и чрез озеро Далай до реки Куляруна (Керулена. — Сост.), которая впадает в Далай-озеро» (РКО в XVIII в. Т. 2. С. 543-544). Это и имела в виду русская сторона, записав в своем тексте Нерчинского договора, что граница идет по реке Аргуни «до самых вершин» (Там же. С. 657-658). Таким образом, земли, расположенные к северу от реки Керулена (истока Аргуни) отошли по Нерчинскому договору к России. Однако вскоре после установления границы цинские власти начали заселять эту территорию, о которой и ведется речь в пункте 3 комментируемого документа. Опасения цинских министров оказались напрасными: русская сторона не потребовала «ту землю очистить».
4. Задержка в пропуске в Пекин русских торговых караванов была важнейшим средством политического нажима пинского правительства на русскую сторону в переговорах и с послом Л.В. Измайловым, и с С. Л. Владиславичем. В данном случае имеется в виду караван С.М. Третьякова, прибывший на границу летом 1724 г. и в течение трех лет дожидавшийся разрешения цинских властей на пропуск в Пекин. Этот караван был пропущен в Пекин только после заключения Буринского договора (РКО в XVIII в. Т. 2. Коммент. 1 к док. № 85. С. 566-567).
5. На переговорах в Пекине Владиславич предлагал заключить договор о «протчих делах» — о торговле, корреспонденции, духовной миссии и т.д., — не касаясь вопроса о разграничении, но цинская сторона на это не пошла. «Прежде надобно границу окончить, которое дело великое, — заявили цинские министры, — а потом о протчем говорить, которыя дела зело малыя» (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1725-1729 гг. Д. 12а. Л. 384-385, 399 об.). Дальнейшее развитие событий показало, что и это опасение цинских министров было напрасным.
Любопытно отметить, что П. А. Толстой, у которого С. Л. Владиславич будучи в Турции прошел, без преувеличения, хорошую дипломатическую практику, писал Ф.А. Головину из Константинополя 17 декабря 1704 г.: «Доколе, государь, границы розделены будут, не хотят турки ни о каком деле говорить». В статейном списке посольства П. А. Толстого содержится запись о том, что 20 ноября 1704 г. посол П. А. Толстой разговаривал с великим везирем о заключении торгового договора. На что тот ему ответил: «...прежде подобает окончить дело о разделении границ, чтоб де мирной инструмент порядком заключить, а торговое дело последнее» (РГАДА. Ф. Сношения России с Турцией. 1704 г. Д. 3. Л. 572 об., 610 об.).
6. Неизвестно, какой ответ получили на этот вопрос цинские министры от своего правительства, но похоже, что отрицательный. Когда переговоры на р. Буре к середине июля 1727 г. зашли в тупик, Владиславич решил послать письмо к цинскому двору с объяснением создавшейся ситуации по причине «несносных запросов» и нежелания цинских министров «дело праведно окончать и границу посредственно развесть», то получил отказ. Тулишэнь заявил, что никакого письма он «принять не смеет и к двору не пошлет», разве только в том случае, если Владиславич будет «писать челобитьем к богдыханову величеству, дабы показал свою склонность» (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1725-1729 гг. Д. 12а. Л. 540-540 об.). Тулишэнь, разумеется, знал, что русский посол «писать челобитьем» не будет.
7. Бугдыханово величество — Инь Чжэнь, третий цинский император, правивший в 1723-1735 гг.
Любопытно отметить, что в России дважды опубликовано его завещание собственному сыну, будущему императору Цяньлуну (1711-1799), правившему в 1736-1796 гг. Первый раз оно напечатано в редчайшем журнале (вышло только две книжки — за июнь и июль 1770 г.) «Пустомеля. Сатирический журнал. Ежемесячное сочинение на 1770 год» (СПб., 1770). Затем было перепечатано в издании: Сатирические журналы Н.И. Новикова. Трутень. 1769-1770. Пустомеля. 1770. Живописец. 1772-1773. Кошелек. 1774 / Ред., вступ. ст. и коммент. П. Н. Беркова. М.; Л., С. 25, 267-271.
В этом завещании есть такие строки: «Заботился я о врученном мне народе день и ночь; страшился, чтобы народ мой не почел меня ни ленивым, ни незнающим и недостойным государем... прилежно старался, чтобы во всем государстве суд был справедливой, чтобы весь народ был доволен и спокоен, а силы государственные больше бы возрастали.... Я желал, чтобы военные служили верно своему отечеству ... пограничные и поместные начальники были осторожны, прозорливы и немздоприимны...»
Об императоре Инь Чжэне см.: РКО в XVIII в. Т. 2. С. 552-553.
8. Документ находится в деле, озаглавленном: «Министерские сношения чрезвычайного в Китаи посланника графа Владиславича с китайскими министрами. — Проекты договоров между обоими дворами постановляемых. — Взаимные жалобы подданных пограничных и пр.» (на 186 л.). Дата, название, подпись, адрес и отметки об отправлении и получении на документе отсутствуют. Ни упоминаний, ни какой бы то ни было другой информации в архивных и печатных источниках и литературе не обнаружено, все сведения о нем даются нами предположительно. Неизвестно также, кто и каким образом передал этот документ русскому послу. По некоторым косвенным данным, опираясь только на факты, можно лишь предположить, что перед отъездом или в день отъезда (23 апреля 1727 г.) посольства из Пекина Владиславич получил его при содействии цинского вельможи Маци (в некоторых документах он именуется Маа, Малое, Маси), с которым посол установил контакт при помощи иезуита Д. Паренина. Возможно Паренин перевел этот документ с маньчжурского или китайского языка на латинский, а с латинского на русский мог перевести участник посольства аббат И. Крушала.
В реляции Владиславича от 10 мая 1727 г. есть такие строки: «Патер Парени подружился со мною чрез господина Ланга... а корреспонденцию имели чрез аббата Крушали» (см. док. № 3. Л. 17 об. — 18 об.). «В моей бытности в Пекине, — писал Владиславич в реляции от 28 сентября 1727 г. — чрез подарки посредством патеров иезуитов сыскал доброжелательных, которые, хотя мне вспоможения учинить не могли, однакож... тайною корреспонденциею мне объявляли, между которыми... тайный действительный советник (а по их алегода) Маси много способствовал» (см. док. № 58). В записях от 12, 13 и 14 апреля 1727 г. в «Счете приходу и росходу посольства с 1725 посей день 1729 года» содержится перечень подарков (с указанием их денежной стоимости) от Владиславича Паренину и Маци (см. док. № 117). О Маци см.: РКО в XVIII в. Т. 2. С. 581.
Кстати, о подарках. Посол П. А. Толстой в письме из Константинополя главе Посольского приказа Ф.А. Головину от 17 декабря 1704 г. писал: «И ныне, государь, о совершении торговаго дела (т.е. договора с Турцией. — Сост.) употребил в пересылку к Олександру Маврокордату господина Саву... Турки без подарков не токмо дел делать, ниже говорить хотят» (РГАДА. Сношения России с Турцией. 1704 г. Д. 3. Л. 610 об., 612). Здесь вряд ли надо пояснять, что через главного драгомана Порты Александра Маврокордата П. А. Толстой передавал подарки везиру и другим важным чиновникам Оттоманской империи. При этом Савва Лукич был неоценимым помощником русского посла. Как видим, искусством подкупа Владиславич овладел еще будучи в Турции.
