Источник - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/china.htm
РУССКО-КИТАЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XVIII ВЕКЕ
ТОМ III
1727-1729
ПРИЛОЖЕНИЕ I
МАТЕРИАЛЫ К БИОГРАФИИ С. Л. ВЛАДИСЛАВИЧА-РАГУЗИНСКОГО
№ 1
1738 г. апреля 22. — Духовное завещание С. Л. Владиславича-Рагузинского
/л. 2/ Во имя отца и сына и святаго духа аминь.
Понеже я, нижеподписавшийся, обретаяся уже при самой старости, и отягощен непрестанными болезньми, хотя и в совершенном разуме и чювстве, того ради, предупреждая смерть свою, сим моим завещательным письмом определяю по кончине моей о имении своем нижеследующее учреждение.
Во-первых, о себе объявляю, что отлучился я из Иллирии, моего отечества, во младых летах с премалым капиталом родительского имения, которой потом родителю моему, иллирийскому графу Луке Владиславичю 1, в Цареграде не токмо сполна, но и со излишеством я и заплатил, чему уже около сорока лет, и получил от него благословение со отделом от братьев своих, как о том свидетельствует и отдельное письмо, писанное публично в канцелярии францускаго посольства в Цареграде, с котораго копия-аутентика обретается между протчими письмами в доме моем здесь, в Санкт-Питербурхе 2, и об оном племянник мой родной, иллирийской граф Моисей Владиславич, известен 3. И тако дети моих братьев, а мои родные племянники 4, и никто другой из сродников не имеет никакого дела, ни претензии до моего имения как движимаго, так и недвижимаго.
Еще ж объявляю, что как совокупился я законным браком в Венеции на венецианской шляхтянке Вергилии /л. 2об./ Тревизании тому уже близ дватцати лет, с которою прижил было три дочери, но и оные во младенчестве померли, и тако детей родных у меня никого не осталось 5. А при зговоре и совокуплении с нею, женою моею, законным браком заключил я письменной с нею кантракт в такой силе, что ежели она, жена моя, умрет прежде меня, то все наряды и уборы, жемчюг, каменье и протчее, что я на нее ни положу, имеет быть мое, ежели ж моя кончина воспоследует прежде ее, и наследства по мне не останется, в таком случае жемчюги, каменье, платье и все протчие уборы, мною при животе моем на нее положенные, имеют остаться у нее, а кроме того да не может она иметь никакой претензии в моем имении. И с того контракта находится между письмами в здешнем же моем санкт-питербургском доме копия-аутентика 6, о которой вышеупомянутой племянник мой граф Моисей Владиславич известен же.
И тако я не должен из движимаго и недвижимаго моего имения никому ничего давать, и всякому надлежит довольствоваться положенным договором. Однакож, по единокровному и самому родному свойству племянников моих, так и по имевшейся верности и любви жены моей, отказываю каждому из имения моего и определяю нижеписанное.
Племянника моего /л. 3/ родного, иллирийского графа Моисея Иванова сына Владиславича за отменную ево ко мне любовь и всегдашнюю послушность и повиновение оставляю по смерти моей во всем моем движимом и недвижимом имении наследником, якобы сущаго роднаго своего сына, под обязательством во всем беспрекословнаго и ненарушимаго по сему моему завещанию нижеследующаго исполнения. [422]
И прежде всего, всеподданнейше благодарствуя за всякия всевысочайшия ея императорского величества показыванныя ко мне неизреченныя милости, всенижайше прошу, ежели того достоин, да не отринут будет и оставшейся по мне наследник, упомянутой племянник мой, от такой же ея императорского величества всевысочайшей монаршеской милости и протекции, и да повелит по изшествии от тела грешной души моей (ежели то по воли всемогущаго моего творца и бога здесь, в Санкт-Питербурге, воспоследует) тело мое погребсти в Троицком Александро-Невском монастыре, в церкви, в той же гробнице, где мать моя и дочь погребены 7.
А наследнику моему графу Моисею Владиславичю как прежде погребения, так и по погребении исправить все потребное и касающееся по христианской должности до поминовения души моей непременно, наипаче во отправлении /л. 3об./ годовой службы божией для отпущения грехов моих и в раздаче по всем церквам сорокоустия и протчаго, как христианская должность в поминовении усопших зазывает. Сверх того раздать на поминовение ж по моей души две тысячи рублев по церквам и по манастырям, где он, граф Моисей, разсудит за благо, а вящшая в том нужда в моем отечестве, что полагаю на ево христианскую ревность и ко мне любовь. Еще ж упоминаю о двух ящиках славенских книг церковных годоваго кругу, имеющихся в готовности еще с прошлаго году для отсылки в Сербскую землю милостыни ради, а имянно один ящик в Требинской монастырь, что при Кастельнове над Угое, а другой в Житомыслицкой, что при Плевлии, дабы те ящики отпущены были морем и вручены каждой под написям (В тексте описка, следует: по надписям ), назначенным для поминовения о души моей. Еще ж заказал я зделать в Москве сосуды серебреные, крест, паникадило протчую церковную утварь для отсылки во святую церковь, что при Кастельнове на Топлах, когда оные будут в готовности, то також отослать во оную церковь в поминовение по души моей.
Жене моей графине Вергилии Тревизании на память моей к ней любви и дабы не понесла какой-либо нужды, выдать ей сверх вышепоказанных ее уборов готовыми деньгами семь тысяч дукатов венецианских, называемых малых (которые около двух тысяч /л. 4/ червонных российскими деньгами сочиняют), в награждение, а кроме того ни в чем ей и нигде в моем имении не интересоваться, и при выдаче оных денег учинить с нею приказным порятком в том разделку.
Племяннику моему родному, иллирийскому графу Ефиму Иванову сыну Владиславичю 8, дать однажды три тысячи рублев деньгами с таким обязательством, что ему ни здесь, ниже где инде, никакими претензиями наследника моего, а своего брата, вышепоказанного Моисея Владиславича, не турбовать и ни в чем в наследстве ево не интересоваться, а ежели он тем доволен не будет и станет по своему обыкновению жить непорядочно, приказными тяжбами поступать и сущаго моего наследника графа Моисея турбовать, в таком случае оных денег трех тысяч рублев ему не давать, а раздать тое сумму три тысячи рублев в государственные санкт-питербургские гошпитали: половину морским, а другую сухопутным служителем. Племяннику ж моему родному, иллирийскому графу Ивану Иванову сыну Владиславичю (которой ныне порутчиком в службе ея императорского величества при армии)9, отказываю три тысячи ж рублев, которых выдачю /л. 4об./ полагаю на рефлесию (Так в тексте ) вышепоказанного наследника моего графа Моисея, дабы он выдал ему те деньги, смотря по ево состоянию, или вдруг или погодно, чтобы он во младолетстве не употребил их в бесполезные росходы.
Племяннику ж моему родному, иллирийскому графу Гаврилу Иванову сыну Владиславичю, которой женат в Малороссии, иного не отказываю, как токмо каменной мой двор, находящейся в Нежине, ибо он, Гаврил, своими трудами и моими награждениями и так доволен 10. [423]
Племяннику ж моему, сестры моей родной сыну Дмитрею Милютиновичю выдать двести рублев 11.
Сестре моей родной Евфросинии да снохе-монахине 12 по сту, итого обеим двести ж рублев.
Графу Дмитрею Боцису 13 за всегдашнюю ево любовь двести ж рублев.
Коллегии иностранных дел перевотчику Степану Писареву 14 за всегдашную ко мне показыванную послушность двести ж рублев.
Матвею Павлову, которой при племяннике моем графе Гавриле, сто рублев 15.
Матвею Волкову, которой здесь при доме моем, толикое ж число, сто рублев.
Клюшнику Савелью Фомину толикое ж число, сто рублев.
Всем служителям и служительницам всякаго звания, которыя находятся в доме моем, выдать каждому двойную плату /л. 5/ против обыкновеннаго их жалованья на тот год, когда я скончаюсь, и кто из них не похочет остаться по-прежнему в службе дому моего при моем наследнике, тех всех распустить на волю со обыкновенными абшитами.
Отцу моему духовному, церкви Вознесения господня священнику Ивану Федоровичю на поминовение души моей пятьдесят рублев.
Все вышеизображенное ненарушимо и без всякаго прекословия исполнить по силе сего моего завещания предупомянутому моему наследнику графу Моисею Владиславичю под страхом на будущем страшном втором Христовом пришествии суда и истязания, також и на сем свете его божескаго праведнаго наказания.
В протчем же отдаю мое последнее целование, и от каждаго, пред кем в чем-либо яко человек погрешил или кого ведением или неведением озлобил, прошу у всех чистосердечнаго прощения и ко всещедрому Творцу и человеколюбцу Богу (хотящему всем спастися) о моей грешной души моления, да простит моя вольная и невольная согрешения и да упокоит мой дух со праведными, аминь.
Твердаго же ради уверения и действительнаго исполнения сие мое завещание подписую моею рукою и утверждаю печатью пред нижеподписавшимися свидетельми.
В Санкт-Питербурге, апреля 22 дня 1738 году. /л. 5об./
Ея императорского величества тайный советник и кавалер, иллирийский граф Сава Владиславич.
Под сим подписано рукою ево, графскою, по-италиански тако:
Граф Сава Владиславич.
На том же подлинном завещании подписались отец ево духовной и другие свидетели по нижеследующему.
Сие завещание от уст его, графа Саввы Владиславьевича, персонально слышал отец ево духовной, церкви Вознесения господня иерей Иоанн Феодоров и во свидетельстве подписуюсь.
У сего завещания брегадир Алексей Михайлов сын Сухорев 16 свидетелем был и руку приложил.
У вышеписанного завещания Правительствующаго Сената Канцелярии малороссийских дел секретарь Михайла Иванов сын Новоторжцов свидетелем был и руку приложил.
Сие завещание по приказу графа Савы Владиславича, в полной ево памяти, писал Государственной коллегии иностранных дел перевотчик Степан Иванов сын Писарев.
Та духовная по листам скреплена ево ж, графскою, рукою и прошита шнуром, с приложением печати. /л. 6/
На том же завещательном письме пишет тако:
Сие завещательное письмо тайного советника, иллирийского графа и ковалера Савы Лукина сына Владиславича в Государственной юстиц-коллегии сего 1738 году, июля 11 дня явил для записки при челобитной своей ево, графа Савы [424] Владиславича, племянник родной, иллирийский ж граф Моисей Иванов сын Владиславич. И сего ж году, августа 17 дня по ея императорского величества указу и по определению Государственной юстиц-коллегии велено с сего завещательного письма пошлин по силе состоявшихся в прошлых 726-м июля 26 и 1730 годех апреля 15 чисел их императорских величеств указов пятьдесят копеек, с тех пошлин по указу ж 1710 году, апреля 8 дня на нужные росходы одна четверть копейки да за лист гербовой бумаги два рубли во оной Коллегии взяты, и сие завещательное письмо в записную духовным, а деньги и в приходные книги записаны для того, что оной предложено токмо для одного объявления и записки, а вышеозначенными 1726 и 1730 годов указами повелено приносимые духовные и завещательные письма для объявления и записки, хотя они и не у крепосных дел и не на гербовой бумаге будут писаны, брать со всех равно с той явки и записки пошлин по полтине з духовной и з завещательного письма и за гербовую бумагу деньги. А что сие завещательное письмо подлинно оного иллирийского графа Савы Владиславича и за ево рукою и писано по ево, графа Савы Владиславича, веленью, и при письме ево спору ни от кого никакого не было, о том сего завещательного письма писец и подписавшияся под ним /л. 6об./ свидетели допросами своими с приложением рук своих показали имянно; да и по справке в Юстиц-колегии по подписке приказных той Коллеги[и] служителей, спору и челобитья на сие ево, иллирийского графа Савы Владиславича, завещательное письмо ни от кого не имеется; а о написанных в сем завещательном письме имениях означенному иллирийскому графу Моисею Владиславичю бить челом о учинении разсмотрения и решения, где по указом надлежит.
И к сему завещательному письму Государственной юстиц-коллегии печать приложена сентября 22 дня 1738 году.
На сем завещательном письме Юстиц-коллегии подписание за закрепою секретаря Гаврилы Колкоцкова, под тем подписанием приложена печать красного сургуча.
По листам и под текстом скрепа: С подлинным читал канцелярист Иван Посников.
На л. 2 вверху слева над текстом: Копия.
АВПРИ. Ф. Приказные дела новых лет. Он. 15/3. 1738 г. Д. 148. Л. 2-6 об. Копия 17.
Другие две копии // ЦГАДА. Ф. Сенат. Кн. 1171. Л. 26-29об.
(Нал. 29об. под текстом: Решено приказом от Кабинета, о чем в журнале записано сентября 21 дня 1738 году № 2738, подано августа 23 дня. По листам скрепы: Юстиц-коллегии секретарь Василей Крылов. С подлинным письмом читал Прохор Благодацков. Секретарь Гаврило Колкацкой ), 32-35об. (На л. 35 об.: К сему завещательному письму Государственной юстиц-коллегии печать приложена сентября 22 дня 1738 года. Той Юстиц-коллегии подписание скрепил секретарь Гаврило Колкацкой. По листам и под текстом скрепа: Sotto questo Copia io conte Moice Vladislauich sottoserino (в пер. с um. — Под этой копией я, граф Моисей Владиславич, подписался) )
Опубл.: Сб. РИО. Т. 146. Бумаги кабинета министров императрицы Анны Иоанновны. Т. XII (июнь-октябрь 1740 г.). Юрьев, 1915. С. 406-408 (полностью); Синдик Душан. Тестаменти Саве Владиславича. Београд, 1980 (Историиски институт. Мешовита Грапа. Кн. 8). С. 158-159 (частично).
(На с. 408 в конце текста опубликованной копии завещания: На сем завещательном письме Юстиц-коллегии подписание за закрепою секретаря Гаврилы Колкоцкова. Под тем подписанием приложена печать красного сургуча. Копия по листам скреплена: Sottoserino de Proprio Pugno Jo conte Moise Vladislauich (в пер. с um.: Подписываю собственной своей рукой я, граф Моисей Владиславич) ... Сие завещательное письмо... Саввы Владиславича в Юстиц-коллегии сего 1738 г. июля 11 дня явил, для записки, при челобитной своей его, Владиславича, родной племянник Моисей Владиславич)
1. Владиславич Дука (Лука), отец С. Л. Владиславича, боснийский серб православного вероисповедания. Годы его жизни неизвестны. Сведения о нем содержатся только в документах Саввы Лукича. Автор монографии о С. Л. Владиславиче И. Дучич, изучивший предания, народные песни, архивы Дубровника, Герцег-Нови, Венеции, работы сербских и других авторов, ничего существенного о Дуке (Луке) Владиславиче не сообщил, кроме найденных им в архивах и напечатанных трех писем его Дубровницкому сенату от 1699 и [1704 и 1705] гг. Но Дучич, на наш взгляд, ошибочно приписывает авторство этих писем не отцу, а брату С.Л. Владиславича. Судя по этим письмам, их автор человек образованный (Дучич 1. Иедан србин дипломат на двору Петра Великого и Катарине I гроф Сава Владиславич. Београд; Питсбург, 1942. С. 72-74, 76-77). Умер Дука (Лука) Владиславич после 1705 г.(Дучич И. Иедан србин.... С. 74).
2. Сохранившаяся опись архива племянника С. Л. Владиславича, Г. И. Владиславича, дает основание предполагать, что личный архив Саввы Лукича из его петербургского дома после его смерти был перевезен на Украину в село Великая Топаль и объединен с имевшимся там архивом Г. И. Владиславича. Этот семейный архив Владиславичей еще при жизни его владельца пострадал от пожара, а некоторые документы исчезли по неизвестным причинам, о чем, констатируется в упомянутой описи. Эта опись огромна, написана на смешанном русско-украинском языке, разными и очень неразборчивыми почерками, расшифровать многие записи очень трудно. Нам не удалось найти в ней упоминания о «копии-аутентике» разделочного письма, написанного «в канцелярии францускаго посольства в Цареграде». К великому сожалению, сам архив Владиславичей до настоящего времени не найден.
3. Владиславич Моисей Иванович, самый любимый племянник С. Л. Владиславича, сын его старшего брата, умершего, вероятно, до 1704 г. Год рождения Моисея дается по-разному: в рукописной статье М. Ф. Чигринского о С. Л. Владиславиче на л. 5 указаны крайние даты жизни Моисея: 1695-1787, в исповедной книге Преображенской церкви С. Великая Топаль Стародубского полка указано, что в 1742 г. ему было 45 лет, а в 1759 — 57 лет (Государственный архив Черниговской обл. Ф. 679 — Черниговская духовная консистория. Оп. 1. Д. 381. Л. 246; Д. 385. Л. 221 об.). Год смерти более определенен: в исповедной книге Петропавловской церкви г. Стародуба в 1772 г. он значится умершим (Там же. Д. 392. Л. 1); указом от 8 февраля 1773 г. племянникам умершего Моисея, Николаю и Гавриле Андреевичам Папреницам, «дозволено именоваться графами Владиславичами» (Лобанов-Ростовский А. Б. Русская родословная книга. Т. 1. СПб., 1895. С. 432; РГАВМФ. Ф. Адмиралтейская коллегия. Оп. 1773. Д. 43. Л. 120).
В России Моисей появился около 1711 г. Возможно, привез его С. Л. Владиславич из Боки Которской после окончания Прутского похода. В описи архива Г. И. Владиславича значится, что Моисей заключил контракты в Правительствующем сенате от 18 августа и 2 ноября 1711 г. о поставке меди на денежные дворы, причем контракт от 2 ноября заключен совместно с Ч. Гудфеллоу (Гутфелем) (РГАДА. Ф. Сенат. Оп. 124. Кн. 65. Л. 3). В той же описи значатся контракты на подряд по доставке меди на денежные дворы от 13, 15 сентября 1713 г., квитанции о приеме от него меди от 13 января 1715 г. и от 17 апреля 1717 г. (Там же. Л. 4 об. — 7 об.).
Перед отъездом в Китай С. Л. Владиславич писал графу П. А. Толстому 9 октября 1725 г.: «Фамилию и дом мой петербургский, мызу и протчее оставляю под ведением родного моего племянника Моисея Владиславича, которому прошу в нуждах милостивую протекцию и вспоможение» (РКО в XVIII в. Т. 2. С. 186). Кроме того, Моисею поручалось получение и предъявление в Кабинет трех мраморных статуй («с изображением России триумфальной, храбрости воинской и славы воинской»), отправленных из Венеции морем через Голландию и ожидаемых в Петербурге весной 1726 г. (РГАДА. Ф. Кабинет. Отд. II. Кн. 72. Л. 1412-1412 об.) (В июне 1726 г. Моисей получил эти статуи и представил их в Кабинет (Там же. Кн. 79. Л. 388-389 об.) ). Во время пути и пребывания в Сибири С. Л. Владиславич переписывался с Моисеем, сообщавшим на итальянском яз. политические новости (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1726 г. Оп. 62/2. Д. 17. Л. 58-59). В 1727 г. он передал уезжавшему на русско-китайскую границу М. К. Креницыну пакет «с европейскими печатными ведомостями на французском и итальянском языках» для передачи С. Л. Владиславичу (Там же. 1725-1729 гг. Оп. 62/1. Д. 11. Л. 898).
После смерти С. Л. Владиславича Моисей, будучи его наследником, занимался оформлением прав вступления в наследство, и только 18 августа 1740 г. дело о наследстве было рассмотрено и решено в Сенате (Опись высочайшим указам и повелениям, хранящимся в С.-Петербургском сенатском архиве за XVIII век / Сост. П. Баранов. СПб., 1875. Т. 2. 1725-1740 гг. С. 689). Кроме того, Моисей предпринимал попытки получения денег с должников С. Л. Владиславича, заключил купчую 10 октября 1738 г. о продаже, вероятно, петербургской мызы, принадлежавшей С. Л. Владиславичу (РГАДА. Ф. Сенат. Оп. 124. Кн. 65. Л. 102), получил 19 декабря 1738 г. в Коллегии иностранных дел жалованье умершего дяди за январь—июнь 1738 г. (Там же. Кн. 625. Д. 57. Л. 719-724).
Любопытно отметить, что дед А. Н. Радищева, Афанасий Прокофьевич Радищев, писал в письме от 3 декабря 1740 г. Моисею Владиславичу относительно паспорта служителю Моисея Ивану Киваевскому и о том, «чтоб за границею шалостей не было, подпискою обязать, а ту подписку к нему, Радищеву, прислать» (Там же. Оп. 124. Кн. 65. Л. 158 об.). Здесь необходимо пояснение. В литературе о А. Н. Радищеве о службе его деда ничего не сообщается. Нам довелось встретить некоторые сведения об этом. «16 декабря 1731 г. — Присяжный лист полковника Афонасия Рядищева и ротмистра Богдана Пассека в верности к службе ея императорского величества (АВПРИ. Ф. Внутренние коллежские дела. 1731 г. Оп. 2/7. Д. 2. Л. 325 об.).
«I Изъявление настоящего образа правления Малыя России (дата не указана. — Сост.).
Генеральные асаулы.
[...] Иван Ломиковский. Потом генеральный обозный, приличился в измене с Мазепою [...]
Полковник Стародубовского полка, бригадир Афанасий Радищев» (Краткая летопись Малыя России с 1506 по 1776 год. СПб., 1777. C. XXXIX).
«Радищев Афанасий Прокофьевич, наказной полковник Стародубовского полка в 1734-1741 гг. С начала 1732 г. он состоял в числе великорусских членов генерального суда. О его деятельности ничего не известно» (Лазаревский Ал. Описание старой Малороссии. Материалы для истории заселения, землевладения и управления. Т. 1. Полк Стародубовский. Киев, 1888. С. 51, 57).
В 1751 г. Моисей произвел раздел имущества с вдовой его умершего в 1741 г. брата Гаврилы Владиславича — А. И. Гамалея (ур. Бороздна, по первому браку — Владиславич). «Разделочная крепость» датирована 2 марта 1751 г. Ходатаем по этому делу со стороны А. И. Гамалея был Н. Д. Ханенко (1694-1760), генеральный хорунжий и автор известного дневника, обращавшийся за содействием к украинскому гетману К. Г. Разумовскому (Там же. Л. 94-98 об.).
18 марта 1762 г. было объявлено о высочайшем повелении о рассмотрении в Сенате челобитной иллирийского графа Моисея Владиславича «об отдаче ему движимого и недвижимого имения умершего брата его графа Ефима Владиславича» (Опись высочайшим указам... . T. II. С. 491).
Неизвестно, где, когда и кем служил Моисей, но указом Сената от 18 апреля 1763 г. он уволен в отставку, «с производством в надворные советники» (Описание дел Архива Морского министерства за время с половины XVII до начала XIX столетия. T. IV. СПб., 1884. С. 419).
Моисей был холост и потому «призвал из отечества как для наследия, так и для возобновления фамилии графов Владиславичей Николая и Гаврилу Папрениц, рожденных от его родной сестры Евлогии и ее мужа дворянина Андрея Папреницы... Николай и Гаврила были приняты в российское подданство в 1763 г.» (Там же. С. 166, 206).
Дучич в своей монографии пишет, что Моисей жил 91 год, родился в 1695, умер в 1787 г. (с. 282, 284). Ссылок на источники не указывает. Или здесь опечатки, или автор ошибся в подсчетах. Даются в монографии и такие сведения: Моисей никогда не разлучался с Саввой, а во время посольства Саввы в Китай вел все большие его дела торгового и финансового характера и сам достиг чина надворного советника указом от 18 апреля 1763 г. (с. 109); в сербском, как и в итальянском текстах завещания Ивана Ивановича Владиславича от 1748 г. главным наследником назначен брат Моисей Иванович, живущий в Москве или Петербурге (с. 291); Моисей утвержден в наследовании по завещанию дяди сенатским указом от 18 августа 1740 г., позднее наследовал также огромные имения своего брата Гаврилы Владиславича, который умер в 1741 г., и затем старшего брата Ефима Владиславича, умершего в 1749 г. и, наконец, наследовал имущество брага Ивана Владиславича в Герцегновом в Боци (с. 342-343); со смертью Моисея закончилась мужская линия рода Владиславичей, живших в России в XVIII в., их имения и графский титул «перенесены» завещанием Моисея на наследников по женской линии, по его, Моисея, сестре Евлогии, бывшей замужем за неким сербом поручиком Андреем Папреницей; она, по русским источникам, имела двух сыновей (с. 285). О Моисее см.: РКО в XVIII в. Т. 2. С. 571.
4. Сколько братьев и сестер было у С. Л. Владиславича, неизвестно. Известно лишь, что от двух братьев он имел четырех племянников, трех — Ефима, Гаврилу и Моисея — от брата Ивана (Иована) и одного племянника — Ивана — от брата Живки (Ивки, Ифки, Ивана). Возраст, годы жизни братьев неизвестны. Можно предположить, что Живка был младшим из трех братьев (включая Савву), но кто из них самый старший, неизвестно. Согласно родословной, составленной А. Б. Лобановым-Ростовским, Иван (Иован) был старшим, а Савва — младшим, Живка (именуемый в родословной Иваном Лукичом-младшим) средним братом. При этом отец и оба брата Саввы в родословной названы графами. Ссылок автор родословной не дает. Дучич без ссылки на источник называет еще двух братьев Саввы — Дуку и Тодора (с. 48).
Дучич пишет, что Иован Лукич Владиславич ... был уже в 1680 г. «оженен», что означает, что этот Иован — брат Савин старший, как и то, что он самый старший из всех братьев (с. 285). Ссылка на источники у Дучича отсутствует. В литературе утвердилось мнение, что Иован в связи с антитурецким восстанием сербов в 1711-1712 гг. погиб от расправы мстительных турок. В действительности погиб Живка (Иван-младший). В свидетельстве задарского епископа Вицко Змаевича от 11 мая 1717 г. сказано: «Не имея возможности схватить сочинителя рати (восстания. — Сост.) (По убеждению турок «сочинителем рати» был Савва Владиславич ), турки от страха и гнева стали мстить всей светлой фамилии Владиславича: господина Живка, брата родного господина графа Савы, взяли обманом, обложенного веригами, послали в Царьград, где он, человек храбрый, по темничных (тюремных. — Сост.) утружаениях и мучениях во исповедании веры христианской и состояния с душею крепосною понесл смерть.... Госпожа графиня Феофания, их мать, с молодыми племянниками Саввы единого и другого рода (По-видимому, это были Гаврила и Моисей и их двоюродный брат Иван ) и с остальными семьями приведена в плен» (РГАДА. Ф. Сношения России с Рагузой. 1717 г. Д. 2. Л. 3-3 об. Пер. с итал.). В свидетельстве именитых людей Венецианской республики от 20 марта 1717 г. написано: «В 1711 г. во время восстания в Черногории и Албании против турок родной брат графа Савы граф Живкус по взятии в полон турками и по многим претерпенным бедам и мукам в Византии умре» (Там же. Л. 2-2 об.).
Дучич считает, что все четверо племянников (Ефим, Гаврила, Моисей и Иван) — родные братья, сыновья Ивана Лукича-старшего (с. 26). В действительности же Иван — сын Живки, т.е. Ивана Лукича-младшего. В завещании (см. л. 2) Савва писал: «И тако дети моих братьев (а не брата. — Сост.), а мои родные племянники…». Более того, имеется запись о документе, отбрасывающем все сомнения в этом вопросе: «1739 г. января 22. — Черное челобитье капитана иллирического графа Ивана Иванова сына Владиславича в Государственную Юстиц-коллегию о приеме им от двоюродного брата Моисея Ивановича определенных ему, графу Ивану Ивановичу, от умершого дяде тайного советника графа Сави Владиславича 3000 руб.» (РГАДА. Ф. Сенат. Оп. 124. Кн. 65. Л. 205 об. - 206).
5. В данном завещании Савва Владиславич упоминает о своих трех умерших дочерях и сообщает, что детей родных у него никого не осталось. Как в этом, так и в завещании 1725 г. он ничего не говорит ни о своей первой жене, ни о сыне Луке. Более того, утверждает: «Я же не имею сына законного» (РКО в XVIII в. Т. 2. С. 246). Дучич в своей монографии пишет, что ни имени, ни прозвания первой жены Саввы найти не мог ни в своих краях, ни в Патриархии в Царьграде, ни в России. Высказывает предположение, что она была сербка или гречанка, или левантинка; женился Савва на ней в Царьграде до своего отъезда в Россию. И называет две даты рождения сына Луки от первого брака: 1684 г. (на с. 124) и 1698 г. (на с. 279), но никаких ссылок не дает. Пишет, что «о существовании Луки не может быть сомнения. Великий поэт Пушкин в романе об арапе Петра Великого говорит о Луке как о друге детства Ганнибала (с. 280). И далее: «В Москве Савва Владиславич имел единственного сына Луку от первой жены. К его сожалению, сын его Лука, родившийся в 1698 г., умер в 1737 г. в Москве, где и похоронен в греческом Николаевском монастыре, в котором похоронен и племянник Ефим. Смерть Луки потрясла Савву Владиславича» (с. 341-342).
Нам не удалось найти никаких данных о существовании первой жены и сына от нее, кроме сведений в монографии Дучича, который ни к одному из утверждений о сыне Саввы Луке не привел источника. Что же касается романа «Арап Петра Великого», то там Пушкин упоминает о «молодом Рагузинском», не называя его имени и, наверное, имея в виду не Луку, а Ефима Рагузинского, учившегося в Париже в одно время с Ганнибалом.
6. В описи архива Г. И. Владиславича сведений о копии-аутентике этого контракта обнаружить не удалось.
7. О погребении матери и дочери С. Л. Владиславича см. РКО в XVIII в. Т. 2. С. 572.
8. Владиславич (Рагузинский) Ефим Иванович (1691-1749), племянник С.Л. Владиславича, сын Ивана Лукича-старшего. В Россию выехал из Константинополя морем 22 июля 1704 г. вместе с С. Л. Владиславичем, но в Азов прибыл без него. Турки, заподозрив Савву Лукича в шпионстве, сняли его с корабля около Керчи и отправили назад в Константинополь (РГАДА. Ф. Сношения России с Турцией. 1705 г. Д. 4. Л. 308 об., 478-478 об.). 30 января 1705 г. Савва Лукич приехал в Москву и навсегда остался в России (Там же. Д. 1. Л. 1-1 об.). В письме из ставки И. С. Мазепы он писал Ф. А. Головину 7 июля 1705 г.: «Племянника моего Ефима Ивановича, сироту, царскому пресветлому величеству и вашей вельможности во всем сердечно вручаю, пожалуй покажи обыклую свою доброту и милость вашего превосходительства над оным, а я по вся дни живота моего буду просити у вышняго всякую честь и благополучие вашей вельможности» (Там же. Ф. Сношения России с Рагузой. 1705 г. Д. 1. Л. 54-55). На что Ф. А. Головин отвечал ему из Вильны 30 июля 1705 г.: «Мы здесь неколико дней побудем, а племянника вашего имеет его величество под своею протекциею» (Там же. Л. 58 об.). Можно предположить, что Ефим находился в Вильне вместе с Петром 1 и Ф.А. Головиным. А не было ли с ними и арапчонка Абрама? Ведь именно там его крестили в 1705 г.
С. Л. Владиславич в цитированном письме называет Ефима сиротой. Это еще один аргумент для утверждения, что замучен турками был не Иван Лукич-старший, а Живка (т.е. Иван Лукич-младший), что Ивана Лукича-старшего к 7 июля 1705 г. не было в живых.
По-видимому, царь заметил у опекаемого им Ефима строптивость, легкомыслие и нерадивость к делам и занятиям. 25 мая 1710 г. он писал из Петербурга Г.Г. Скорнякову-Писареву в Выборг: «Послали мы к вам Ефима Рагузинского, которому вели быть при себе. И чтоб он не гулял, а учился бомбардирству при вас». Ефим приехал в Выборг 27 мая 1710 г. вместе с подполковником Преображенского полка В. В. Долгоруковым (Письма и бумаги Петра Великого. Т. X. М., 1956. С. 152, 600, 606; Павленко Н. И. Птенцы гнезда Петрова. М., 1994. С. 350). Сколько времени учился Ефим в Выборге, неизвестно, но не позднее декабря 1711 г. он уже приехал в Париж и тоже учиться. Где, в каких учебных заведениях он набирался знаний по военной части, пока остается тайной, но никакого аттестата или диплома не получил. Во Франции Ефим 17 сентября 1717 г. вступил в брак с француженкой по фамилии Путетт (Полетт?), имя которой в документах не называется. Живя в Париже, он сильно нуждался, увяз в долгах, жаловался на дядю из-за отсутствия с его стороны помощи, сидел в долговой тюрьме. А в 1728 г., оставив жену и пятеро детей, уехал из Парижа в Россию (АВПРИ. Ф. Письма разных лиц на иностранных языках. Оп. 14/1. Д. 1928а. Л. 1-2 об.). Вернувшийся из посольства С. Л. Владиславич принял горячее участие в судьбе племянника, пытался через французских дипломатов, добивавшихся снижения российского торгового тарифа, выхлопотать аттестат для бывшего неудачного ученика. Чем закончились дядюшкины хлопоты, неизвестно, тем не менее Ефиму удалось сделать в России неплохую карьеру: действительный статский советник (2 января 1741 г.), кавалер ордена св. Александра Невского (25 апреля 1742 г.), генерал-поручик (15 июля 1744 г.). После смерти С. Л. Владиславича, а затем и смерти Гаврилы Владиславича, Ефим вел тяжбу с братьями из-за наследства.
Дучич привел в своей монографии (с. 281) высказывание родственника Владиславичей, М. П. Владиславича, о Ефиме: «Фигурой и лицом прекрасен, человека такой красоты мало где можно видеть, но в речи был свиреп и дерзок». 6 марта 1749 г. Ефим скончался, похоронен в Москве в греческом Николаевском монастыре (Московский некрополь. Т. 1. СПб., 1907. С. 369).
Моральный облик Ефима Владиславича дополняет, а точнее — раскрывает недатированное письмо его жены, присланное канцлеру М. И. Воронцову в 1762 г. на французском яз., поведавшей о своей горестной судьбе. Вот его краткий пересказ. Графиня Рагузинская «имеет честь представить права», по которым хочет потребовать своего участия в деле о наследстве графа Рагузинского, ее мужа. Со времени заключения брака 17 сентября 1717 г. она не прекращала заботиться о нуждах семьи, поддерживала мужа, занималась расходами на обучение пятерых детей до 1728 г., когда граф Рагузинский, не получая никакой помощи от своих родных, решил вернуться в Россию, что также стоило значительных расходов. Это решение потребовало от него большой силы воли, чтобы выйти из этой ситуации с подобающим, по его положению, достоинством. После его отъезда она не получала никакой помощи ни для себя, ни для детей. Ей посоветовали написать господину графу Моисею, его брату, но она так и ничего не добилась из наследства ее мужа. В 1754 г. умер последний из ее детей. Это несчастье сделало ее инвалидом, и она была вынуждена оставить работу и доживать со скромными остатками состояния ее отца, матери и собственных трудов, хотя должна была платить проценты от той части значительных сумм, которые были использованы для погашения долгов и расходов ее умершего мужа. Вот в таком положении оказалась она, вдова, которая «всё посвятила тому, чтобы выполнить свой долг жены и матери». И теперь с дружбой и искренней нежностью слезно взывает к справедливости и доброте её императорского величества, чтобы соизволила приказать снять с нее долги ее мужа и сделать так, чтобы доходы от наследства ее мужа достались и ей для оплаты обязательств, которые она заключила, не имея никакой помощи за последние 40 лет. Это могло бы позволить ей освободиться от ее кредиторов и поддержать имя, которое она носит с достоинством. С величайшей болью она сообщила его сиятельству (канцлеру М. И. Воронцову. — Сост.) о своих несчастьях, и было бы верхом несчастья, если бы он отказал ей в своей защите. Ее просьбы основываются на справедливости, и она, несчастная вдова, была бы ему всю жизнь глубоко признательна (АВПРИ. Ф. Письма разных лиц на иностранных яз. Оп. 14/1. Д. 1928а. Л. 1-2 об. Копия) (Сердечно благодарим С. Л. Турилову за информацию об этом письме и за помощь в его переводе с французского (Прим. сост.)).
Мы не знаем, ответил ли М.В. Воронцов графине Рагузинской. Известно лишь, что оригинал ее письма был подан в Сенат при доношении (чьём? — не указано), вероятно, М. И. Воронцова от 14 ноября 1762 г. Просьба вдовы оказалась безуспешной. Об этом читаем у Лобанова-Ростовского: «Граф Ефим Иванович умер в 1749 г. Женат на Полетт N., иностранка, католичка, отказалась от выезда из Парижа, где жила, и потому утратила права на наследство после мужа» (Лобанов-Ростовский А. Б. Русская родословная книга. Т. 1. СПб., 1895. С. 432). Этот же автор сообщает, что «сведения о фамилии Владиславичей-Рагузинских почерпнуты из принадлежащего нам дела о духовном завещании графа Саввы Лукича, написанном 22 апреля 1738 г.» (Там же. С. 109).
О Ефиме Владиславиче см. еще: РКО в XVIII в. Т. 2. С. 571-572.
9. Владиславич Иван Иванович, сын Ивана (Живки) Лукича-младшего, участника восстания черногорцев против турецкого ига 1711-1712 г., погибшего в константинопольском застенке. Когда Иван Иванович прибыл в Россию, неизвестно. В 1725 г. он учился в Падуе (РКО в XVIII в. Т. 2. С. 246). В августе 1734 г. он — вахмистр драгунского Пермского полка (Опись документов и дел, хранящихся в Сенатском архиве. Отд. 1. Т. III. Ч. 1. Пг., 1915. С. 133). В 1738 г. числился поручиком в русской армии (РКО в XVIII в. Т. 2. С. 571). В начале 1739 г. он упомянут в документе как капитан: «1739 г. января 22. — Черное челобитье капитана, иллирического графа Ивана Иванова сына Владиславича в Государственную Юстиц-коллегию о приеме им от двоюродного брата Моисея Ивановича определенных ему, графу Ивану Ивановичу, от умершого дяде тайного советника графа Сави Владиславича 3000 рублей» (РГАДА. Ф. 248 — Сенат. Оп. 124. Кн. 65. Л. 205 об. — 206). После 1743 г. он вернулся на родину. По завещанию 1748 г. Иван Иванович оставил свое имущество Моисею Ивановичу Владиславичу. Умер в Герцеговине, похоронен в соборной церкви св. Вознесения на Топли. Судя по завещанию, был богатым человеком, значительную часть своего богатства определил сербским церквям и монастырям, а также нищим и убогим (Дучич И. Иедан србин дипломат. С. 288, 289).
10. Владиславич Гаврила Иванович, племянник Саввы, родной брат Ефима, Моисея и Евлогии Владиславичей. Родился в 1693, умер в 1741 г. (Дучич И. Иедан србин дипломат. С. 282). Однако в описи его архива имеется запись: «1740 г. июля 26. — Письмо от игумена Никифора к графине, а имени не упомянуто (Анне Ивановне Владиславич, вдове Гаврилы. — Сост.), с прошением о дачи на поминовение по преставшомуся Гаврили Ивановичу и на обитель Алтониевскую» (РГАДА. Ф. Сенат. Оп. 124. Кн. 65. Л. 157 об.). Приехал в Россию не позднее июля 4-го 1722 г. (Там же. Л. 9). М.П. Владиславич, живший на Украине у Гаврилы, писал о нем: «Человек разума и практики. Вся Малая Россия боялась его, а малорусские господа были ему неприятели» (Дучич. С. 283). Поселившись на Украине, он сразу же принялся задело. 4 июля 1722 г. составил «две книги, приходная одна, а росходная другая, с 722 по 734 г.» (РГАДА. Ф. Сенат. Оп. 124. Кн. 65. Л. 9). А 11 мая 1723 г. на него уже поступила жалоба в гетманскую канцелярию от топальских казаков, Ивана Скоблика с товарищами, «чтобы он (Гаврила. — Сост.) им и другим топальским козакам обид и утеснения в грунтах не чинил и шинковать горелкою не возбранял; и в чем они обиждены, и тое бы им возвращено было; ибо если впредь якая тим козакам затеется обида, то не оставится о том в Сенат писать до его императорского величества» (Лазаревский А. Отрывки из дневника гетманской канцелярии за 1722-23 годы. Киев, 1897. С. 40).
Приговором Сената от 3 сентября 1725 г. индуктный сбор на Украине с 1726 г. на 4 года впредь отдается Гавриле Владиславичу. Срок этот неоднократно продлевался. Индукта была передана нежинскому войту Петру Стерееву в 1731 г. наблет, нос 1733 г. Гаврила имел этуиндукту со Стереевым (РГАДА. Ф. Сенат. Оп. 124. Кн. 65. Л. 100).
В 1726 г. Гаврила вступил в брак с А. И. Бороздна, дочерью полковника Стародубского полка. Она вышла за него против воли ее родителей. Брак этот был бездетным.
22 августа 1735 г. Гавриле была выдана жалованная грамота за подписанием Сената «о свободном ему, графу, в Российской империи торгу» (Там же. Л. 259).
Г. И. Владиславич в 1737 г. купил у С. Л. Владиславича села Топаль, Вишенку и Парафеевку (Дучич. С. 283). И до и после этого он много приобрел на Украине земельных владений и оставил после себя своему наследнику брату Моисею 1166 крестьянских дворов. В архиве Гаврилы имелась опись всех его маетностей на Украине (на 38 листах). (РГАДА. Ф. Сенат. Оп. 124. Кн. 65. Л. 209 об.).
В середине января 1739 г. Гаврила написал завещание (Там же. Л. 206). Этим же годом датируется его смерть (Лазаревский А. Описание старой Малороссии. С. 233). Дучич пишет, что, по русским источникам, Гаврила умер в Москве в 1741 г. и похоронен в Николаевском Греческом монастыре (Дучич. С. 280). По каким конкретно источникам, Дучич не указывает. Наши поиски таких источников не привели к успеху.
11. Милютинович (Милитинич, Милитинов, Милутино, Милутинович, Милютин) Дмитрий Иванович, племянник С. Л. Владиславича, сын его сестры Ефросинии Лукиничны (1684-1757). Годы его жизни неизвестны (Дучич. С. 286). В письме из Венеции Петру I от 28 октября 1720 г. С. Л. Владиславич писал, что его племянник «сербской породы, знатной фамилии Дмитрий Милутино поехал в Санкт-Питербурх. И желает принять службу его царского величества. А он служил при полковнике Милорадовиче против турков купно с монтенегрийцами, а потом в Венецыанской республике. И между венецыанами почтен добрым офицером, и где мог в-ынтересах его величества в Венецыи показывал доброе усердие». Петр I распорядился: «Дмитрия Милутино, взяв у него подлинные доказательства и сартификаты, какие он имеет о своей службе, определить чином обер-афицерским, каким за благо разсудит Крикс-колегия (в кавалерию или инфантерию), смотря по ево свидетельствам». И 21 марта 1721 г. Военная коллегия «приговорила оного Милутина по ево прошению определить к войску гетманского регимента, понеже он в регулярном войске не служил» (АВПРИ. Ф. Приказные дела новых лет. Оп. 15/3.1721 г.Д. 165.Л. 2-3).
«11 июля 1723 г. — Указ Генеральной канцелярии за подписанием Коллегии Малороссийской членов и генеральских старшини, данний Димитрию Милютину на сотничество в полку Черниговском» (РГАДА. Ф. Сенат. Оп. 124. Кн. 65. Л. 9 об.).
В присланных в Коллегию иностранных дел присягах в верности Петру II от мая—декабря 1727 г. из Константинополя от чрезвычайного посланника бригадира гвардии А. И. Румянцева имеется присяга под № 7 Черниговского полка сотника Дмитрия Милитинова (АВПРИ. Ф. Приказные дела новых лет. Оп. 15/3. 1727 г. Д. 16. Л. 12).
25 августа 1727 г. Д.И. Милютинович подал доношение в Московскую контору Коллегии иностранных дел с просьбой о предоставлении ему двух почтовых подвод для поездки из Москвы в Петербург: «Понеже отправлен я от господина генерал-порутчика и кавалера [ордена] Александра Невского Александра Ивановича Румянцова из Дербени в Санкт-Петербург его императорского величества с нужными письмами, дано мне от Астрахани до Москвы две лошади почтовых». Далее просит о предоставлении почтовых подвод и подписывается: «Свиты господина генерала-порутчика отправленной за куриера сербские породы Дмитрий Милутинович руку приложил» (Там же. Д. 115. Л. 1. Подлинник, с подписью-автографом).
В 1732 г. он подал в Сенат прошение о своем «вексельном письме в 480 рублях» (по делу подполковника графа Ф. А. Матвеева с капитаном A. A. Шеншиным) (РГАДА. Ф. Сенат. Кн. 729. Л. 88). 2 марта 1751 г. Д. И. Милютинович был свидетелем и расписался при «разделочной крепости» Моисея Владиславича с А. И. Гамалея (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1728-1767 гг. Д. 4. Л. 98 об.). Сохранился документ от 26 ноября 1751 г.: «Свидетельство графа Моисея Владиславича, данное для свободного в Санкт-Петербурге прожития приехавшему из Москвы двоюродному брату его сербянину Дмитрию Иванову сыну Милитиничу», который «в России многие годы обретается» (Там же. Ф. Дела о выездах иностранцев в Россию 1720-1762 гг. Оп. 1. 1751г. Д. 1.Л. 1).
Дучич сообщает, с оговоркой «како каже исти родослов», что Д. И. Милутинович за заслуги в 1810 г. перед Дубровником получил там чин генерала (С. 286). Это сообщение настолько фантастическое, что в комментариях не нуждается. Можно лишь сказать, что «исти родослов» в книге Дучича не имеет никаких пояснений.
12. О какой снохе-монахине идет речь, сказать трудно. После смерти своих мужей приняли постриг вдовы обоих братьев С. Л. Владиславича — Ивана-старшего и Живки (Ивана-младшего). Когда именно это происходило, неизвестно. Имя первой вдовы тоже неизвестно. Имя второй — Канда, в монашестве Теофания. Такое же монашеское имя носила мать Саввы, которую в миру звали Симой (Симкой). Эти сведения почерпнуты нами из монографии Дучича (С. 289), с необходимой, по нашему мнению, поправкой, так как Дучич ошибочно считает Живку (Ивана-младшего) не братом, а племянником С. Л. Владиславича, сыном Дуки Владиславича, полагая, что Дука — не отец, а брат Саввы.
13. О Д. Ф. Боцисе см. коммент. 2 к док. № 135.
14. О С. И. Писареве см. коммент. 5 к док. № 37.
15. Владиславич Матия (Мато) Павлов (Матвей Павлович), «сродник» С. Л. Владиславича. Годы его жизни и годы пребывания в России, неизвестны. Дучич пишет, ссылаясь на работу Леонтия Нинковича «Монографии Ман. Добричева» (Мостар, 1908), что герцеговинец Матвей Владиславич прислал из России в дар требиньскому монастырю Добриджев книгу с надписью: «Cиa книга Театронъ историческихъ Сербской наци Иллиричанской провинций Херцеговини тамощега юрожденца Матьеа Павлова Владиславича». На полях и в конце текста книги написаны Матвеем Владиславичем заметки о С.Л. Владиславиче, членах его семьи и о его окружении. Дучич предполагает, что книга «Театрон» была прислана в монастырь в 40-50-х годах, так как сведения, приводимые в заметках, относятся к этим годам, хотя есть и более ранние (С. 52, 53, 281, 284). О самой же книге «Театрон» Дучич не сообщает никаких сведений. Поэтому имеет смысл привести ее описание: «Театрон (0еатрон) или позор историческии изъявляющии повсюдную Историю священнаго писания и гражданскую чрез десять исходов и веки всех царей, императоров, пап римских и мужей славных и прочая; от начала мира даже до лета 1680, в кратце ради удобнаго памятствования чрез Вилгелма Стратемана собранный. Ныне же на российский язык с латинского преведенный в Санкт-Питербурхе лета от возрождения чрез Христа 1720. (На обороте) Ныне же повелением Всепресветлейшаго и державнейшаго Петра Великаго, отца отечества, императора и самодержца всероссийскаго благословением же святейшаго правительствующего всероссийскаго синода, напечатася при Санктпитербурхе, в Троицком Александроневском монастыре, лета от сотворения мира 7232, от воплощения же Бога Слова 1724, индикта 2 месяца августа. Книга в лист церковной печати 956 стр. Заглавный лист, гравированный на меди, представляет Спасителя с агнцом, Ноя, Авраама, Моисея, Давида и других. Внизу Божия Матерь, а по сторонам ея вид: Александроневского монастыря и Петропавловской крепости. После заглавнаго листа помещено посвящение «Петру и Екатерине», потом предисловие «Доброхотному истории любителю»; затем текст на 449 листах, и после текста на 20 листах следует алфавитный указатель.
Феатрон, разделенный на десять исходов, содержат в себе собственно церковную историю. Он составлен был Стратеманом на латинском языке и переведен на русский, по повелению Петра Великаго, Гавриилом Бужинским. В 1749 году, по повелению императрицы Елизаветы, книга Феотрон была запрещена за некоторые находившиеся в ней противныя речи и отобрана, но в последующие годы снова разрешена в продажу» (Березин-Ширяев Яков. Описание находящихся у С.-Петербургскаго первой гильдии купца и потомственнаго гражданина Федора Егоровича Сокурова книг, брошюр, указов и эстампов, изданных в царствование Петра Великаго и императрицы Екатерины 1-й Алексеевны. СПб., 1868. С. 110-111).
Особенно интересна, пишет Дучич, одна большая плита («плоча») из красного камня на ярусе церкви в Топли, которую плиту из России доставил граф Матьея (Мато)... Ата плоча, совсем излизана временем, имеется в монастыре Савином (св. Саввы? — Сост.). Плоча на Топли сперва поставлена в старой церкви св. Джордже, затем перенесена в церковь св. Вознесения, где и теперь имеется на середине яруса, с надписью кириллицей, достаточно поврежденной, и со словами латинскими, хорошо сохранившимися. И приводит этот латинский текст: «Cornes Sabbas Wladislavich Avgustissimae caesarae maestatis Petri I magnae russiae imperatoris consiliarius hintimus annuente excelso senatu monumentum hoc comitissae Theophaniae Wladislavich parenti suavissimae religioni et disciplinagraecae ortodoxae et posteris posuit anoacristo nato MDCCXII ibidus obris» (C. 234-235).
В 1748 г. в Герцегновом в Боке Которской умер сын Живки (т.е. Ивана-младшего, брата C. Л. Владиславича) Иван Иванович Владиславич. В его завещании от апреля 1748 г., написанном на сербском яз. и переведенном на итальянский, определено: Матвею Владиславичу («моему сроднику») отдать одежду завещателя, какую сам он, Матвей, выберет, а также 12 рубашек голландского полотна с манжетами, 12 рубашек без манжет и два мундира; жене Матвея «дар в цехинах» и его же дочери Анджелии тоже «дар в цехинах» (Дучич. С. 289). Матвей Владиславич упомянут в этом же завещании в числе лиц, назначенных завещателем ответственными за исполнение завещания (Там же. С. 290).
16. Сухарев (Сухорев) Алексей Михайлович. Годы его жизни неизвестны. В 1710 г. произведен в полковники Московского полка Сибирского гарнизона (ЦГВИА. Ф. Военная коллегия. Оп. 10. Д. 371. Л. 364). С 1722 г. его имя появляется в тексте Сибирского летописного свода Академической редакции (Дворецкая Н. А. Сибирский летописный свод (вторая половина XVII в.). Новосибирск, 1984. С. 111). На 12 декабря 1727 г. он значится полковником Енисейского пехотного полка Тобольского гарнизона (Сб. РИО. Т. 79. Протоколы, журналы и указы Верховного тайного совета. 1728. T. V. СПб., 1891. С. 44). В конце Шлецеровской редакции Сибирского летописного свода в записях за 1728-1730 гг. отмечено, что полковник А. М. Сухарев «за бригадира правит полками и гарнизонною канцеляриею», но в каком именно из этих лет, не сказано (Дворецкая Н. А. Сибирский летописный свод... . С. 108). В 1731-1732 гг. он ведает делопроизводством Комиссии по расследованию обвинений тарского воеводы Д. Рукина во взяточничестве и присвоении казенных денег (ЦГАДА СССР. Путеводитель: В 4 т. Т. 2. М., 1992. С. 279). В ноябре 1733 г. Сухарев арестовал иркутского вице-губернатора А. И. Жолобова (Иркутская летопись. (Летописи П. И. Пежемского и В. А. Кротова). Иркутск, 1911. С. 47). 19 января 1734 г. Сухарев упоминается как бригадир и тобольский обер-комендант (АВПРИ. Ф. Внутренние коллежские дела. Оп. 2/7. 1734 г. Д. 1. Л. 48 об.). 4 апреля того же года прибыл в Иркутск из Москвы полковник А.Г. Плещеев и сменил бригадира Сухарева (РГАДА. Ф. В. Н. Баснин. Оп. 1. Д. 60. Л. 27-27 об.). В октябре того же 1734 г. прибыл из С.-Петербурга лейб-гвардии поручик Андрей Пущин и бригадира Сухарева арестовал и, взяв из Следственной канцелярии дела, касающиеся Сухарева и Жолобова, Литвинцова и канцеляристов и др., ... увез с собою в Петербург, «где по следствию за вины Жолобов казнен отсечением головы, другие биты кнутом, кого в ссылку в Нерчинск, а прочие, Сухарев с товарищи, по делу явились правы и отпущены свободно» (Там же. Л. 27 об. - 28).
29 октября 1735 г. вышел указ Кабинета «о предании суду сибирской следственной комиссии бывшего тобольского обер-коменданта бригадира Алексея Сухарева, оказавшегося виновным во взятках, в упущении казенных интересов и в нарушении указов» (Опись высочайшим указам и повелениям... . T. II. СПб., 1875. С. 385). На завещании С. Л. Владиславича от 22 апреля 1738 г. имеется его подпись как свидетеля. По-видимому, указ был отменен или на суде Сухарев опять «явился прав». После смерти С. Л. Владиславича его «полаты, кабинет и сундук запечатаны» пятью печатями, одна из которых — А. М. Сухарева (см. док. № 4 в Прилож. I).
15 октября 1742 г. по высочайшей резолюции на докладе Сената бригадир Сухарев назначен губернатором в Сибирь на место генерал-майора Шипова, с пожалованием в генерал-майоры (Там же. T. III. СПб., 1878. С. 107).
И вот снова Сухарев попал под следствие. В РГАДА в фонде Сибирского приказа хранятся фрагменты делопроизводства следственных комиссий в Сибири — о сибирском губернаторе А. М. Сухареве 1743-1744 гг. Там же в фонде Сената хранятся три следственных дела о нем: за 1744-1754, 1744-1756 и 1745-1752 гг. Поводов и причин для подпадания под следствие у Сухарева, вероятно, было более чем достаточно. Но вот одна лишь история, характеризующая и Сухарева и нравы той эпохи. В 1744 г. приехал в Сибирь камергер А. Жеребцов «с известием об окончании русско-шведской войны 1741-1743 гг. и о заключении мира. Сибирский губернатор А. Сухарев подарил из казны А. Жеребцову, жениху своей дочери, 13 тыс. руб. и склонил Ланга (в то время — иркутского вице-губернатора. — Сост.) к такому же незаконному подарку в 10 тыс. руб. с последующей раскладкой на местное население. Это послужило поводом для доноса географа В. Шишкова в Сенат. Сенат не спешил с расследованием» (Рафиенко Л. С. Лоренц Ланг и Восточная Сибирь // Изв. Сибир. отд. АН СССР. Сер. обществ, наук. Вып. 2. Новосибирск, 1977. С. 131). Чем закончилось все это, отчасти узнаем из заголовка одного из дел Сибирского приказа — «1753 г. Дело о взыскании штрафных денег с наследников сибирского губернатора А. Сухарева» (РГАДА. Ф. Сибирский приказ. Оп. 5. Д. 2541). Следовательно, Сухарев умер не позднее 1753 г.
О Ланге в цитированной нами статье сообщается, что в 1748 г. на него последовал второй донос канцеляриста И. Беляева, но уже по другому вопросу, расследование было поручено комиссии под началом И. Вульфа, работа которой продолжалась с 1745 по 1765 г. А Л. Ланг умер в декабре 1752 г. (Рафиенко Л. С. Лоренц Ланг... . С. 132).
17. Вскоре после смерти С. Л. Владиславича его племянник и наследник Моисей Владиславич подал доношение в Юстиц-коллегию с просьбой утвердить завещание дяди (к доношению были приложены подлинник и копия завещания). 21 августа 1738 г. Юстиц-коллегия определила вернуть подлинник завещания Моисею Владиславичу «с распиской», а копию с него препроводить в Кабинет. Какова дальнейшая судьба подлинника, неизвестно (РГАДА. Ф. Сенат. Кн. 1171. Л. 23-23 об.). Кроме указанных в легенде копий завещания, еще одна копия значится в описи архива Г. И. Владиславича (Там же. Оп. 124. Кн. 65. Л. 102). В Государственном архиве Венеции хранится перевод завещания на итальянский яз., сделанный бывшим секретарем С. Л. Владиславича К. И. фон Ахеном (Дучич. С. 345; Синдик Душан. Тестаменти Саве Владиславича. С. 141-142)
