Источник - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/china.htm
РУССКО-КИТАЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XIX ВЕКЕ
ТОМ I
1803-1807
АРХЕОГРАФИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ
Предлагаемый вниманию читателей том открывает серийную публикацию документов ”Русско-китайские отношения в XIX в.”, которая тематически и хронологически продолжает ранее вышедшие в свет тома этой серии 1. Содержание этого тома посвящено истории подготовки и отправления в 1803-1806 гг. посольства Ю. А. Головкина в Цинскую империю.
В отличие от предыдущих четырех ранее вышедших томов, в настоящий сборник включены архивные документы не только российской, но и цинской стороны в переводах с маньчжурского языка, который в то время был официальным языком в Китае. В общей сложности в данный том вошли документы, оригиналы которых были составлены на шести языках: русском, французском, маньчжурском, китайском, монгольском и латинском. Большинство документов российской и цинской сторон впервые вводятся в научный оборот.
В истории русско-китайских отношений посольство Ю. А. Головкина представляет значительный интерес. Документы, связанные с данной миссией, дают возможность ознакомиться с позицией российского правительства в начале XIX в. как относительно перспектив развития экономических (главным образом торговых) связей между двумя государствами, так и по проблеме разграничения территорий двух государств. Эти материалы позволяют также оценить подходы цинского правительства к этим вопросам.
Материалы тома тем более интересны, что они относятся к эпизоду в истории русско-китайских отношений до сих пор мало исследованному в русской и зарубежной историографии и далеко не полно освещенному публикациями источников.
В России неудача посольства, а также то, что война с Наполеоном отодвинула на второй план внимание к нему, в свое время снизили интерес к этой теме, что в какой-то мере объясняет ее недостаточную изученность. По-видимому, этому способствовало и высказанное в свое время В. А. Дьяковым и Л. Н. Кривошеиным предположение о том, что основной комплекс архивных документов не сохранился 2.
В статье Б. П. Гуревича, посвященной анализу документов Министерства иностранных дел о русско-китайских отношениях первой половины XIX в. 3, также нет сведений о наличии материалов о посольстве Ю. А. Головкина в АВПРИ. Он указывает источники, опубликованные в сборниках серии ”Внешняя политика России XIX и начала XX в.”, однако в этом издании имеются лишь отдельные документы по теме нашего сборника и, к сожалению, без легенд, т.е. без указания места их хранения 4.
Настоящий сборник является первой специальной публикацией документов о посольстве Ю. А. Головкина в Цинскую империю. Однако основной задачей составителей было дать как можно более полную информацию о главном аспекте деятельности посольства — дипломатическом, а также о событиях, связанных с отправлением в Пекин очередной смены Российской духовной [24] миссии, которая по замыслу российского правительства должна была прибыть в столицу Китая вместе с посольством.
Документы, включенные в том, охватывают период с 1803 г. не позднее февраля 13-го (Докладная записка министра коммерции Н. П. Румянцева императору Александру I с предложением послать в Пекин представителя для переговоров об открытии российской торговли в Гуанчжоу) по 1816 г. не позднее ноября 1-го (Записка бывшего иркутского гражданского губернатора А. М. Корнилова управляющему министерством иностранных дел К. В. Нессельроде о границах России с Цинской империей).
Первые публикации в России о посольстве Головкина, увидевшие свет вскоре после его завершения, принадлежат лицам, состоявшим в свите посла. Содержание их самое разнообразное — от путевых впечатлений до научных статей. К ним относится прежде всего письмо с дороги художника И. П. Александрова (1806 г.) о его путевых впечатлениях 5. В 1807 г. было две публикации — статья, вышедшая в берлинском издании ”Географическия эфемериды”, авторство которой Ю. А. Головкин приписывает переводчику латинского языка Х. А. Струве 6 и статья того же автора похожего содержания в ”Gasette de Petersbourg” 7. В следующем году была опубликована статья доктора Ремана о минеральных водах в районе оз. Байкал (1808); другая его публикация, связанная с поездкой, вышла позднее (1819) 7a. В это же время художник А. Е. Мартынов издал свой альбом с путевыми зарисовками и текстами к ним (1819). Затем вышла работа Ю. Клапрота (1823) и, наконец, через много лет — ”Записки” еще одного участника посольства — Ф. Ф. Вигеля 8.
Общие сведения о ходе переговоров Ю. А. Головкина с ургинскими пограничными правителями и внешняя сторона истории посольства опубликованы в работах: В. И. Вагина, Я. А. Подушкина, П. Е. Скачкова, Е. В. Бунакова, Е. Л. Беспрозванных и др. Краткие сведения о посольстве имеются во многих публикациях, посвященных истории русско-китайских отношений. Сюда относятся работы таких известных ученых, как В. П. Васильев, В. В. Бартольд, Н. В. Кюнер, И. Ф. Бабков, Д. А. Ширина, В. М. Пасецкий и других. Небольшие статьи и упоминания об этой миссии содержатся в различных сборниках, мемуарах, энциклопедиях, биографических и иных справочниках и словарях. Об обстоятельствах, связанных с пребыванием русских кораблей в Гуанчжоу, рассказывается в записках руководителей и участников экспедиции — И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского; материалы, связанные с иезуитами, имеются в книге М. Я. Морошкина.
В западноевропейской и американской исторической литературе специальных работ о посольстве Ю. А. Головкина нет. Следует упомянуть лишь английскую исследовательницу Р. Квестид и американскую — Фу Лошу, которые опубликовали некоторые документы, связанные с этой миссией. В Китае специальных публикаций, посвященных российскому посольству в Цинскую империю в 1805-1806 гг., также не имеется.
Первая и наиболее полная информация относительно русских архивных источников о посольстве Ю. А. Головкина содержится в публикации В.Н. Баснина, где он подокументально описал их основной комплекс 9. Остановимся на ней подробнее.
В публикации описания архивных документов В.Н. Баснин не дает сведений ни о фондовой принадлежности включенных в нее материалов, ни о месте их хранения, ни о составителе комплекса, а также о том, от кого он получив опись. В фонде Баснина, в материалах его коллекции рукопись опубликованной им описи не сохранилась. Не располагая рукописью с отметками на ней Баснина, можно все же предположить, что он получил ее скорее всего у кого-либо из чиновников архива МИД, занимавшихся описанием комплекса материалов посольства Головкина, так как с полным основанием можно утверждать, что опубликованная опись документов является описью того же [25] комплекса материалов о миссии, который хранится в СПб. Главном архиве МИД. Тематические разделы описи, опубликованной Басниным, полностью совпадают с порядком расположения архивных документов и заголовками дел сохранившегося в АВПРИ комплекса.
В этом опубликованном описании материалов о посольстве Ю.А. Головкина указано более 500 документов. Опись состоит из 17 тематических разделов, каждый из которых посвящен определенному вопросу подготовки, организации или деятельности посольства (”О штате для посольства”, ”Отправление посольства” и т.п.). В пределах каждого тематического раздела в хронологической последовательности помещены аннотации на каждый документ в отдельности. Аннотация включает дату составления документа, имя его автора и краткое содержание. Особенно ценные и интересные источники аннотированы максимально подробно, т. е. изложено все их содержание. Но в описании не указаны весьма существенные элементы: разновидность документа (номинальный признак), адресат, сведения о подлинности, на каком языке составлен текст и, наконец, отсутствует ссылка на место хранения (нет легенд). В целом все это снижает ценность описания, отсутствие же архивных ссылок затрудняет поиск включенных в опись источников. Даже самое близкое к действительному тексту изложение содержания документа не может заменить самого источника. Отметим также, что тематическая систематизация документов нарушает общую хронологическую последовательность и является в какой-то мере искусственной, поскольку до конца не выдержана. Несмотря на отмеченные недостатки, опись, опубликованная Басниным, и в настоящее время является необходимым ценным источником для исследователей истории русско-китайских отношений начала XIX века, так как в литературе (о чем мы уже говорили) нет сведений о сохранившемся в АВПРИ комплексе документов. Опись также позволяет сопоставить включенные в нее документы с наличием их в архивном комплексе и таким образом определить полноту их сохранности.
В целом публикация В. Н. Баснина дает достоверные сведения при установлении круга вопросов, решавшихся русским правительством при отправлении посольства Ю. А. Головкина, и воссоздает состав основной документальной базы для исследователей этой темы.
Публикация самих документов о посольстве Ю. А. Головкина появляется только столетие спустя после его отправления. В 1904 году среди изданий исторического сборника ”Старина и новизна” 10 была опубликована подборка документов по истории посольства 11. В нее вошли 29 документов из личного собрания Ю. А. Головкина, предоставленного редакции его внучкой Е.А. Салтыковой-Головкиной 12.
В предисловии редакции к сборнику даны краткие сведения о задачах посольства, основных моментах его истории, отмечается слабая изученность темы, подчеркивается значение публикации и сообщаются данные о происхождении публикуемых источников (в каком виде они хранятся и в каком качестве представлены с точки зрения их подлинности).
Таким образом предисловие отвечает требованиям, предъявляемым к публикациям документов, и предполагает издание высокого научного уровня. Однако весьма слабой его стороной является то, что при подготовке публикации из личного фонда не делалось никаких попыток сопоставить представленные в сборнике документы с наличием материалов о посольстве в архиве МИД 13. В результате исследователи не могут представить всей документальной базы и до сих пор располагают лишь опубликованными копиями из личного собрания Ю.А. Головкина, в то время как в фонде СПб. Главного архива АВПРИ имеются их подлинники. По составу включенные в сборник документы являются источниками первостепенной важности для изучения истории посольства: инструкция послу, реляции императору Александру I, отношения товарища министра иностранных дел A. A. Чарторыйского Ю. А. Головкину и др. [26]
Но в то же время известная ограниченность содержания личного фонда придает сборнику хрестоматийный характер и не позволяет исследовать тему в целом. Отметим также, что из числа 29 опубликованных документов только 15 относится к дипломатической стороне истории посольства, остальные посвящены вопросам обследования сибирских губерний. Археографическое оформление текстов строго выдержано. Документы расположены в хронологической последовательности, снабжены заголовками, в которых указаны дата составления, автор и адресат, а также даны все имеющиеся отметки, что весьма важно при установлении их подлинности. Французские тексты воспроизведены на языке оригинала в сопровождении перевода на русский язык. В одном случае в подстрочных примечаниях приведены выдержки из неопубликованных документов, что обычно делается или в приложениях, или в комментариях, но сборник их не имеет.
С выходом рассмотренной публикации источниковедческая база истории посольства существенно обогатилась, хотя и не дала представления о наличии источников в архивах и не явилась сама по себе достаточной для комплексного изучения темы.
В 1959 г. М. С. Селезнев опубликовал статью, в которой сообщил, что в Государственном архиве древних актов в Пекине (ныне ПИА КНР) находится 19 дел и свыше трех десятков документов на русском языке с XVII по первую половину XIX в., а дела № 11 и 12 содержат документы о посольстве Ю. А. Головкина — листы Сената в Лифаньюань, письма иркутских губернаторов и посла ургинским пограничным правителям и списки членов посольства 14.
В 1993 г. в переводе А. Д. Воскресенского опубликованы китайские хроники о пребывании кораблей И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского в Гуанчжоу.
На этом заканчивается перечень публикаций по истории посольства Ю. А. Головкина в России и за рубежом.
В России подготовкой посольства Ю. А. Головкина в Цинскую империю главным образом занимался особый департамент по управлению и сношениям с азиатскими народами (Азиатский департамент), учрежденный при Коллегии иностранных дел в 1797 году. Коллегия иностранных дел по манифесту 8 сентября 1802 г. об учреждении министерств была включена в состав Министерства иностранных дел и просуществовала до 1832 г. 15 В период подготовки и отправления посольства Ю. А. Головкина Министерство возглавляли: Государственный канцлер А.Р. Воронцов (сент. 1802 — 16 янв. 1804), товарищ министра иностранных дел A. A. Чарторыйский (16 янв. 1804 — 17 июня 1806), государственный канцлер А. Я. Будберг (17 июня 1806 - 30 авг. 1807) и министр иностранных дел Н. П. Румянцев (30 авг. 1807 — 1 авг. 1814).
Итак, вышеприведенный обзор литературы и документов по истории посольства Ю. А. Головкина в Цинскую империю со всей очевидностью свидетельствует, что это событие в истории русско-китайских отношений никогда не являлось предметом специальной научной публикации, а небольшие по объему издания документов не представляют собой сколько-нибудь полной исторической базы для исследования данной темы. Настоящий сборник документов дает возможность закрыть одно из белых пятен в истории русско-китайских отношений, снабдив исследователей большим комплексом материалов, которые были выявлены в процессе работы над этим томом.
Руководство подготовкой посольства Ю. А. Головкина проводилось через канцелярию министра иностранных дел. Документальные источники, освещающие историю этого посольства, сосредоточены в СПб. Главном архиве Министерства иностранных дел, вошедшего в качестве самостоятельного фонда в Архив внешней политики России (сейчас — АВПРИ).
В пределах этого фонда документы о миссии Головкина объединены в [27] виде единого комплекса, в который вошла их основная часть 16. Сформирован и описан весь комплекс очевидно после 1868 года, когда самостоятельные архивы департаментов МИД были объединены с Главным архивом Коллегии иностранных дел. При разборке материалов в архиве в него были включены различные по своему происхождению группы источников:
1. Документы Коллегии иностранных дел и канцелярий: государственного канцлера А.Р. Воронцова, товарища министра иностранных дел A. A. Чарторыйского, государственного канцлера А. Я. Будберга и министра иностранных дел Н. П. Румянцева.
2. Документы канцелярии посла Ю. А. Головкина, сданные по возвращении посольства его вторым секретарем Я. О. Лабертом секретарю Азиатского департамента Коллегии иностранных дел А. М. Иванову в марте 1807 г. 17
3. Переписка сибирских генерал-губернаторов И.О. Селифонтова (16 апр. 1803 г. - 8 марта 1806 г.), И. Б. Пестеля (8 марта 1806 — 22 марта 1819 г.), иркутского вице-губернатора A. A. Шишкова (12 янв. 1805 г. -4 авг. 1806 г.) и иркутских гражданских губернаторов Н. М. Картвелина (10 апр. 1803 г. — 26 сент. 1804 г.), А. М. Корнилова (27 марта 1805 г. — 25 мая 1806 г.) и Н. И. Трескина (25 мая 1806 г. — 17 сент. 1819 г.) с цинскими пограничными властями, присланная в Коллегию иностранных дел и в канцелярию посла Ю. А. Головкина для сведения.
4. Подборка копий архивных документов о русско-китайских отношениях в XVII-XVIII вв., снятых в 1804-1805 гг. и присланных в Коллегию иностранных дел и в канцелярию Ю. А. Головкина по их требованиям Московским главным архивом Коллегии иностранных дел и Иркутской губернской канцелярией 18.
Наибольший интерес для изучения истории посольства Ю. А. Головкина имеет первая группа источников. Значение ее определяется прежде всего тем, что документы этой группы исходят от лица тех деятелей и учреждений администрации Александра I, которым принадлежала идея отправления посольства, его организации и конкретно руководство им, и именно поэтому они наиболее обстоятельно освещают все эти вопросы.
Прежде всего рассмотрим переписку русского и цинского правительств этого периода: установившийся порядок ее и имеющиеся в фонде виды и варианты документов.
Лист от имени Правительствующего Сената в Лифаньюань составлялся Азиатским департаментом Коллегии иностранных дел по предписанию канцлера. Составленный проект докладывался императору Александру I и после его утверждения следовало определение Коллегии иностранных дел, в котором воспроизводился текст утвержденного проекта и текст именного рескрипта Александра I сибирскому генерал-губернатору об отправлении листа.
Подлинные листы, отправленные в Пекин, составлялись на русском, латинском и маньчжурском языках (последний, как уже говорилось выше, в то время являлся официальным языком в Цинской империи).
Таким образом, листы Сената в Лифаньюань представлены в фонде в виде утвержденного императором Александром I проекта на русском языке; записи его текста в определении Коллегии иностранных дел (практически это отпуск) и отпусков текстов листа на маньчжурском и латинском языках. Текст на маньчжурском языке обычно составлялся переводчиком А. Владыкиным, среди переводчиков с латинского языка известен актуариус И. К. Проневич.
Листы Лифаньюаня в Правительствующий Сенат Российской империи имеются в подлинниках на русском, маньчжурском и латинском языках 19. Все три экземпляра одинаково оформлялись и скреплялись красным оттиском квадратной печати (которая в Цинской империи заменяла подпись) с двуязычной надписью; с левой стороны по-маньчжурски: ”Тулэрги голо бэ дасара чжургань и доронь” (то есть ”Печать Палаты, управляющей внешними провинциями”), с правой — идентичная надпись на китайском языке стилизованными[28] иероглифами. Таким образом все три экземпляра являются подлинниками. Листы доставлялись цинскими курьерами сибирскому генерал-губернатору. В иркутской губернской канцелярии с подлинных текстов на маньчжурском языке делался перевод (обычно переводчиком А. Парышевым) и заверенная копия перевода отправлялась вместе с подлинниками в Коллегию иностранных дел 20. При получении листа в Коллегии в свою очередь снова делался перевод переводчиком А. Владыкиным (имеются автографы его переводов, иногда с комментированием текста). Копии с этих переводов встречаются в нескольких экземплярах, так как посылались для сведения (например, министру коммерции Н. П. Румянцеву), а затем возвращались обратно в канцелярию министра иностранных дел 21. Таким образом листы Лифаньюаня в Сенат представлены в подлинниках на трех языках, переводах с подлинников с маньчжурского и с латинского языков и в заверенных копиях с переводов (в нескольких экземплярах).
При подготовке текстов грамот, начавшейся в мае 1804 г., привлекался широкий круг архивных документов и изучался опыт дипломатической переписки русского и цинского правительств за весь предшествующий период. Директор Московского архива Коллегии иностранных дел H. H. Бантыш-Каменский, известный знаток источников о русско-китайских отношениях 22, лично занимался выявлением и подбором затребованных Коллегией материалов. На основании их изучения были составлены специальные справки и докладные записки. Обширная справка о титулах, употреблявшихся в переписке России и Цинской империи с 1654 по 1792 гг., с подробными данными о содержании и внешнем оформлении всех грамот за этот период, представляет значительный интерес не только для анализа текстов грамот от 29 июня 1805 г., но является также сама по себе источником о русско-китайских отношениях XVII-ХVIII вв. 23 Проект полномочной грамоты, составленный заведующим секретным архивом МИД П. Г. Дивовым в мае 1805 г., интересен тем, что в него включен пункт о праве судоходства по Амуру, как главной цели миссии 24. Обычно в полномочных грамотах не указывались поручения, данные послу, и пункт этот не вошел в ее окончательный текст. Сохранившиеся варианты проектов грамот и отдельные записки с соображениями о порядке их оформления позволяют проследить весь процесс их составления. Так представлена в этой группе источников переписка русского и цинского правительств.
Центральным документом, определяющим задачи посольства, является инструкция послу от 6 июля 1805 г. в 19 пунктах. Инструкция сохранилась в нескольких текстах, среди них оригинал 25 и утвержденный проект 26, подписанные императором Александром I, различные варианты ее проектов и отдельные записки с мнениями о ее содержании. Отметим подробную и весьма обстоятельную записку ”Статьи к проекту инструкции” в 23 пунктах, составленную очевидно A.A. Чарторыйским в 1805 г. (это отпуск без указания автора и времени составления) 27, с конкретными уточнениями по всей намеченной программе посольства.
Дополнительной инструкцией следует считать проект отношения A. A. Чарторыйского Ю. А. Головкину от 8 июля 1805 г., утвержденный императором Александром I, с отдельными указаниями и рекомендациями 28.
Обширная переписка A. A. Чарторыйского с Н. П. Румянцевым, а также их докладные записки императору Александру I, имеющиеся в фонде, во многом уточняют и расширяют содержание инструкции, и без их привлечения нельзя воссоздать полную картину подготовки посольства. Из числа этих источников назовем докладную записку Н. П. Румянцева о перспективах развития торговых связей с Цинской империей от 16 января 1805 г. 29 и докладную записку А. A. Чарторыйского от 23 января 1805 г. по поводу содержания инструкции послу и о ходе подготовки посольства 30, сохранившихся в подлинниках.
Особое место среди документов первой группы рассматриваемого [29] комплекса занимает переписка министров иностранных дел с послом, которая освещает ход событий с момента отъезда посольства по его возвращение и деятельность Ю. А. Головкина, как посла. Как правило, каждая почта, отправляемая с курьером в Петербург, состояла из реляции посла императору Александру I, депеш министру иностранных дел (обычно сходные по содержанию и одновременно составленные подлинники на французском языке) и приложений в виде копий переписки посла с цинскими пограничными властями, администрацией сибирских губерний и др. Кроме реляций и депеш, в которых содержатся сведения о текущих событиях и личные впечатления Головкина по поводу встретившихся затруднений, имеются его записки по проблемам и задачам миссии с предложениями о путях их решения, например, о перспективах расширения торговых связей с Цинской империей 31, о проектируемой им линии границы в случае возбуждения цинской стороной вопроса о разграничении с приложением карты 32 и ряд др.
Для доклада императору Александру I иногда из журнала входящих бумаг делались выписки из донесений Ю. А. Головкина в переводе на русский язык. Отношения министра послу с указаниями и рекомендациями обычно имеются в виде учрежденных проектов и отпусков.
Достаточно подробно в материалах Коллегии иностранных дел и канцелярии министра отражено участие сибирской губернской администрации в подготовке и отправлении посольства 33.
Имеются проекты рескриптов, утвержденных императором Александром I, отпуски отношений министров иностранных дел сибирским генерал-губернаторам и подлинные всеподданейшие донесения губернаторов и их отношения министрам иностранных дел по всем этим вопросам. При отношениях представлялась в копиях переписка иркутского гражданского губернатора и сибирского генерал-губернатора с ургинскими пограничными правителями, на которой мы остановимся ниже. Следует также отметить подлинные рапорты кяхтинского пограничного начальства, как источник, содержащий дополнительную весьма интересную информацию об отношении цинской стороны к посольству Ю. А. Головкина, о внутреннем положении Цинской империи, об обстановке на границе и о характере отношений русской и цинской пограничных администраций.
Среди документов Коллегии иностранных дел большое место по объему принадлежит переписке об определении личного состава посольства 34.
Одновременно с определением личного состава посольства шла переписка об обеспечении его всевозможными припасами и снаряжением, а также об обмундировании свиты. Огромное внимание было уделено выбору подарков цинскому императору.
Особое место в материалах канцелярий товарища министра иностранных дел А. А. Чарторыйского, а затем канцлеров А. Я. Будберга и министра иностранных дел Н. П. Румянцева занимает переписка с генеральными настоятелями иезуитского общества в России — Г. Грубером и Ф. Бржозовским, а также с русским посланником в Лиссабоне И. М. Васильевым35. Эта переписка была связана с намерением российского правительства использовать влияние иезуитов в Пекине с целью содействия успеху миссии Ю. А. Головкина.
Вторая группа источников рассматриваемого комплекса, как уже было сказано, состоит из документов посольской канцелярии. Прежде всего — это переписка Ю. А. Головкина с ургинскими пограничными правителями, почти полностью сохранившаяся за весь период, т.е. с июля 1805 по январь 1806 года (подробнее см. ниже).
Переписка посла с товарищем министра иностранных дел представлена подлинными письмами А. А. Чарторыйского Ю. А. Головкину на французском языке, а также журналом входящих и исходящих бумаг 36. Большое место в материалах посольской канцелярии занимает переписка Головкина с [30] сибирскими генерал-губернаторами И. О. Селифонтовым и И. Б. Пестелем, иркутскими гражданскими губернаторами, инспектором сибирской линии генерал-майором Лавровым, кяхтинским пограничным начальством и др.
Помимо дипломатической миссии, Головкину была поручена ревизия сибирских губерний. Донесения, присланные послу, носят характер отчетности.
По материалам посольской канцелярии можно представить круг источников, изученных Головкиным при подготовке посольства 37.
Третья группа источников комплекса по своему происхождению является в основном материалами Иркутской губернской канцелярии и состоит из ее переписки с ургинскими пограничными правителями, которая представлялась сибирскими губернаторами в Коллегию иностранных дел и в канцелярию Ю. А. Головкина для сведения в виде копий, заверенных секретарем Иркутской губернской канцелярии И. Веригиным.
Письма Иркутской губернской канцелярии представлены текстами на русском языке 38, письма ургинских пограничных правителей — в переводах с подлинников: с монгольского языка переводчика и курьера Ф. Санжихаева и с маньчжурского — переводчика А. Парышева.
Четвертая группа источников — подборки архивных документов о русско-китайских отношениях в ХVII-ХVIII в. в пределах комплекса, сохранилась в небольшой своей части, так как (об этом уже говорилось) основная масса материалов была сдана из посольской канцелярии в МГА МИД.
Заканчивая обзор состава и содержания документов, вошедших в комплекс, отметим особенности его систематизации и описания в СПб. Главном архиве МИД. Материалы различной фондовой принадлежности (Коллегии иностранных дел, канцелярии посла Ю. А. Головкина и иркутских губернских учреждений) были объединены, а затем разобраны по тематическим разделам (по отдельным вопросам подготовки и деятельности посольства), без соблюдения хронологической последовательности. В результате такой систематизации документы, составленные в одно и то же время, разошлись по разным делам, а тематический принцип систематизации не всегда выдержан (так как содержание каждого документа в отдельности сложно и многопланово), что в свою очередь привело к тому, что одни и те же источники встречаются в разных местах, иногда очень далеко друг от друга. При этом следует также иметь в виду и ту особенность, что некоторые документы представлены в комплексе в разных видах и вариантах (проект, подлинник, отпуск, заверенная копия и пр.). Поэтому поиск материалов по какому-либо вопросу не может ограничиться просмотром соответствующего тематического раздела комплекса. Однако именно благодаря многообразию документов, объединенных в комплекс, он является основной источниковедческой базой исследования истории посольства, достаточно полно освещая все главные ее стороны.
Кроме рассмотренного комплекса материалов о посольстве Ю. А. Головкина, в том же фонде СПб. Главного архива МИД имеются отдельные дела, не вошедшие в комплекс, содержащие документы по истории миссии Головкина, на которых следует остановиться.
В специальном деле, содержащем переписку Коллегии иностранных дел с сибирскими генерал-губернаторами и кяхтинским пограничным начальством о положении на русско-китайской границе 1806-1830 гг. 39, имеется большая подборка рапортов периода отправления и пребывания посольства Головкина в Кяхте и в Урге.
В этом деле имеются переписка сибирского генерал-губернатора И. Б. Пестеля с Коллегией иностранных дел о проверке сведений (оказавшихся ложными) об обращении Наполеона к цинскому императору с предложением союза против России 40; подлинные журналы кяхтинского пограничного начальника П. А. Измайлова с подневными записями о его встречах с цинскими пограничными властями 41 и ряд других документов. Особый интерес [31] представляют реестры рапортов сибирских губернаторов за 1762-1782 гг. ”по китайским делам”, высланным из Коллегии иностранных дел И. Б. Пестелю в июне 1806 г. в связи с посольством К. А. Головкина 42.
В некоторых делах фонда Главного архива есть сведения о состоянии торговли в Кяхте, относящиеся к периоду отправления посольства 43. Сохранились материалы денежной отчетности посольства 44. И, наконец, в этом же фонде имеется дело об отправлении в Пекин очередной смены Российской духовной миссии 45.
В фонде библиотеки Азиатского департамента хранятся записки участников научных экспедиций, входивших в состав посольства, о Восточной Сибири 46 и отбившийся от основного комплекса журнал переписки Ю. А. Головкина с ургинскими пограничными правителями 47.
Переходя от рассмотрения материалов АВПРИ к обзору документов о посольстве Ю. А. Головкина, хранящихся в других архивах, прежде всего остановимся на фонде Коммерц-коллегии. Это учреждение непосредственно занималось изучением вопроса о перспективах развития экономических связей с Цинской империей. Во главе его стоял один из инициаторов отправления посольства Н. П. Румянцев. Но в фонде Коммерц-коллегии, хранящемся в РГАДА, за интересующий нас период сохранилось мало источников. Имеется лишь переписка о предоставлении Ю. А. Головкину (являвшемуся президентом Коммерц-коллегии в 1800-1807 гг.) отпуска на 2 года в связи с назначением его чрезвычайным и полномочным послом в Цинскую империю и о денежных расчетах с ним 48. Материалов, связанных с подготовкой самого посольства, в фонде не сохранилось. Объяснить это можно тем, что Н. П. Румянцев, назначенный в 1807 г. управляющим МИД, сохраняя в то же время за собой пост министра коммерции (до 1810 г.), распорядился передать документы о подготовке посольства Ю. А. Головкина в канцелярию министра иностранных дел 49. При создании в Петербурге в 1834 году Государственного архива Российской империи, эти материалы (вместе с другими документами Коллегии иностранных дел) вошли в него, а впоследствии Госархив поступил на хранение в РГАДА.
В фонде Госархива имеются лишь два дела за 1803-1806 гг. об участии министра коммерции Н. П. Румянцева в подготовке посольства в Цинскую империю 50.
В переписке с товарищем министра иностранных дел A. A. Чарторыйским, а затем с канцлером А. Я. Будбергом Н. П. Румянцев высказывал свое мнение о порядке ведения дипломатических переговоров с цинской стороной (как во время подготовки посольства, так и после возвращения посла из Урги) 51.
Переписка с сибирской губернской администрацией и директором Кяхтинской таможни П. Д. Ванифантьевым составляет большую половину материалов и посвящена в основном состоянию торговли в Кяхте и конфликтам кяхтинских пограничных властей с Ю. А. Головкиным.
Представляют интерес письма русского консула в Лиссабоне А. Я. Дубачевского, содержащие сведения о внутреннем положении Цинской империи 52. Отметим также докладную записку директоров Российско-американской компании об отправлении при посольстве комиссионера с товарами, которая была представлена императору Александру I 24 марта 1805 г. 53 Сохранился один лист Лифаньюаня в Сенат о согласии принять русское посольство, присланный Румянцеву из Коллегии иностранных дел для сведения (копия перевода с маньчжурского языка) 54.
В целом документы о деятельности Н. П. Румянцева, как министра коммерции, содержащиеся в фонде Госархива, сохранились далеко не полно. Однако некоторые стороны подготовки посольства отражены в них достаточно подробно, в частности участие Румянцева в составлении инструкции послу. При обращении к указанным документам следует также иметь в виду, что часть их [32] представлена в черновых отпусках, тогда как в материалах АВПРИ они имеются в подлинниках.
В дополнение к документам, хранящимся в АВПРИ 55, в Центральном государственном историческом архиве в С.-Петербурге в фондах Канцелярии Синода и Канцелярии обер-прокурора Синода, имеются дела о Российской духовной миссии в Пекине, в которых содержится переписка за 1805 г. об избрании архимандрита и двух иеромонахов для отправления с посольством Ю. А. Головкина в Пекин 56.
Обширная переписка сибирских генерал-губернаторов с Сенатом, русской пограничной администрацией и др. за 1805-1810 гг. сохранилась в Государственном архиве Омской области. Переписка посвящена вопросам подготовки отправления посольства Ю. А. Головкина 57, положению на русско-китайской границе (выдача перебежчиков, состояние крепостей и описание дорог, ведущих к границе, сношения с цинской пограничной администрацией и т.п.) 58.
Представляют некоторый интерес источники, относящиеся к истории посольства в фондах личного происхождения: Я. О. Ламберта 59, П. Г. Дивова 60, Н. В. Баснина 61.
Обратимся теперь к архивным документам цинской стороны, которые включены в данный том. В империи Цин система управления оставалась прежней, и связями с Россией как и раньше (согласно русско-китайскому Кяхтинскому договору 1727 г.) ведал Лифаньюань 62, хотя общее направление политики и выработка конкретных решений находились в руках императора и его ближайшего окружения.
В настоящее время документы о посольстве Ю. А. Головкина на маньчжурском языке сосредоточены в Первом историческом архиве КНР (г. Пекин), где, к сожалению, нам не представилась возможность работать во время подготовки тома, и в Центральном Государственном историческом архиве Монголии (г. Улан-Батор). Документы из маньчжурского фонда последнего и были включены в сборник.
В томе публикуются материалы, начиная с 20 декабря 1803 г. (письмо иркутского гражданского губернатора Н. М. Картвелина ургинским пограничным правителям Юндендоржу и Фэркэнгэ с уведомлением о назначении его на эту должность) 63 и кончая 31 октября 1808 г. (Письмо иркутского гражданского губернатора Н. И. Трескина в Ургу с благодарностью за содействие членам Российской духовной миссии на пути следования в Пекин и возвращения в Россию) 64. Всего в ЦГИА Монголии по теме сборника нами было отобрано 2884 листа рукописного текста на маньчжурском языке. Большая часть документов без каких-либо купюр переведена на русский язык и включена в том. В переводах того времени оставлены листы Сената и Лифаньюаня, а их наличие в ЦГИА Монголии отражено в легендах к этим документам (это же относится и к сохранившейся в русских архивах переписке Иркутска с Ургой). Но прежде чем перейти к характеристике маньчжурских документов, остановимся вкратце на их происхождении.
Как известно, первым представителем цинской администрации в Северной Монголии (по-монг.: Халха) являлся улясутайский цзянцзюнь 65, резиденция которого с 1759 г. находилась в г. Улясутае на западе Халхи. Первоначально в ведении цзянцзюня, который, как правило, был маньчжуром, находилось военное и гражданское управление всеми четырьмя халхаскими аймаками: тушету-ханским, цецен-ханским, сайн-нойонским и дзасакту-ханским. В помощь ему указом императора назначались два амбаня-соправителя (со званием хэбэй амбаня) в гг. Улясутай и Кобдо, а с 1762 г. и в Ургу. В руках ургинских амбаней-соправителей 66 находилось гражданское управление восточной частью Халхи: тушету-ханским и цецен-ханским аймаками, они же являлись ответственными за пограничные дела с Россией. Один из соправителей назначался из маньчжуров (он присылался из Пекина), другой — из монголов. И хотя [33] формально монгольский амбань-соправитель должен был давать маньчжурскому амбаню советы по управлению краем, фактически он лишь исполнял указания последнего.
С течением времени ургинские пограничные правители получили право непосредственного доклада императору, после чего их зависимость от улясутайского цзянцзюня стала скорее номинальной и выражалась лишь в обязанности представлять ему копии с донесений в Пекин.
Ургинские пограничные правители, поскольку посольство должно было из Кяхты проследовать в Пекин через Ургу, а ”препровождение и охранение иностранцев есть повинность, лежащая на владельцах земли” 67, занимались подготовкой к прибытию и препровождению посольства Ю. А. Головкина до столицы, а также вопросами, связанными с проездом через Монголию очередной (девятой) смены Российской духовной миссии. Поэтому им приходилось вести переписку с различными инстанциями внутри Китая, а также и с российской стороной. Эта переписка отложилась в их Канцелярии. Через эту же Канцелярию пересылались листы Сената и Лифаньюаня (подробнее об этом будет сказано ниже).
Характерной делопроизводственной особенностью материалов Канцелярии ургинских пограничных правителей является копийность документации, представленной журналами входящих и исходящих бумаг. Вся корреспонденция по мере поступления или отправления тщательно переписывалась в эти журналы, после чего подлинник изымался из делопроизводства, а его журнальная копия принимала на себя всю юридическую силу подлинника и становилась его полной заменой 68. Именно этими журнальными записями руководствовались в своей повседневной деятельности ургинские правители, и поэтому можно с полной уверенностью утверждать, что для современного исследователя копийные журналы Канцелярии ургинских пограничных правителей имеют ту же историческую ценность, что и подлинники 69.
В свое время копийные журналы Канцелярии ургинских пограничных правителей были включены в качестве самостоятельного фонда (М-1) в Центральный государственный исторический архив Монголии. В пределах этого фонда материалы о посольстве Ю. А. Головкина сосредоточены в нескольких делах, главным образом в деле № 639. По-видимому, сохранились не все документы, касающиеся посольства Ю. А. Головкина за начальный период, о чем свидетельствуют материалы, найденные нами в ПИА КНР, и журнал Канцелярии ургинских пограничных правителей с краткими записями содержания входящих и исходящих бумаг. Ни один маньчжурский документ из фондов ЦГИА Монголии о российском посольстве Ю. А. Головкина до сих пор не был опубликован. Документы находятся в хорошем состоянии, написаны разными почерками 70, черной тушью (чернилами). Наличие помет на подлинниках, сделанных цинским императором красными чернилами, отмечено писарями Канцелярии при снятии копий. Все дела переплетены в журналы продолговатой формы (по-маньчж.: дансэ) и расположены по хронологии. На обложке дансэ имеются заглавия (они указываются нами в примечаниях к соответствующим документам) и год, которым датированы включенные в него документы. На самих документах год не проставляется, а только луна (месяц) и день (число) отправления или получения.
По происхождению маньчжурские архивные документы этого фонда, относящиеся к посольству Ю. А Головкина, можно разделить на 3 группы: 1). Переписка ургинских пограничных правителей с центральными правительственными учреждениями Цинской империи — Военным Советом и Лифаньюанем; 2). Переписка ургинских пограничных правителей с сибирской администрацией и российским послом; 3). Переписка между центральными правительственными учреждениями обоих государств — Лифаньюанем и Сенатом 71. Эти документы отличаются друг от друга не только степенью важности для изучения истории российского посольства в Цинскую империю [34] в 1805-1806 гг., но и формальными признаками (оформлением), о чем подробнее будет сказано ниже.
Безусловно, наибольший интерес для изучения истории посольства Ю. А. Головкина представляет первая из этих групп источников, а в ней особое место занимают указы императора Юн Яня, относящиеся к прибытию посольства из России, так как именно от них, в конечном счете, зависел исход миссии.
Указы цинского императора Юн Яня в адрес ургинских пограничных правителей 72 составлялись всегда только на маньчжурском языке и отправлялись в Ургу в Предписаниях, отправленных из Военного Совета 73. В этих Предписаниях текст, составленный от имени Военного Совета, состоит, как правило, всего из двух фраз в начале — заглавия документа (”Предписание членов Военного Совета курэньским пограничным правителям — халхаскому вану и прочим” и ”Указ императора гласит”) 74 и двух последних, представляющих собой стандартные заключительные фразы документа (”Всеподданейше исполнить высочайшее повеление. Для сего послано предписание”). Между этими фразами находится текст самого указа императора.
При записи текста указа в копийный журнал Канцелярии писарь (по-маньчж.: битхэси) в начале текста проставлял дату его получения в Урге. После этого Предписание Военного Совета отсылалось обратно в Пекин 75. Из наиболее важных отметим, например, указ императора Юн Яня, изданный в 1805 г., не ранее февраля 1-го (вскоре после указа о согласии принять посольство), в котором ясно проявилось его отношение к этому событию. В нем богдыхан написал, что он только повелел исполнить просьбу русских, а сам не имел намерения приглашать посольство 76. Этот указ явился как бы программой для последующих действий ургинских пограничных правителей. К чему это привело, хорошо известно.
Очень большое значение для понимания хода событий, связанных с прибытием российского посольства, имеют доклады ургинских пограничных правителей императору Юн Яню. В них они доносили о ходе выполнения высочайших указов, об обеспечении всем необходимым российского посольства на его пути от Кяхты до Пекина, возникавших при этом затруднениях, об организации охраны посольства, переписке с местной сибирской администрацией и послом, о прибытии курьеров с российской стороны, разговорах с ними и проч.
Доклады писались на специальных длинных листах, сложенных в виде гармошки (по-маньчж.: букдари) 77, в конце текста перед датой оставлялось место для резолюции императора. Перед отправлением доклада в столицу с него снималась копия в журнал входящих и исходящих документов Канцелярии, при этом дата отправления выносилась вперед (ставилась в начале текста доклада). В зависимости от срочности доклады отправлялись в столицу с различной скоростью (иногда император в указе писал, с какой скоростью представить тот или иной доклад). В Пекине император ставил на докладе резолюцию красными чернилами (тушью), после чего документ возвращался в Ургу. Здесь резолюция переносилась на соответствующую копию доклада (в конец документа), а подлинник вновь отправлялся в Пекин 78.
Документы Канцелярии ургинских пограничных правителей написаны по определенному трафарету и так называемым ”суконным языком”, который при переводе мы не старались как-то пригладить. А в докладах на высочайшее имя ван и амбань, не стесняясь в выражениях, допускают самые грубые выпады и оскорбительные выражения в адрес русских и российского посольства. И в этом плане очень интересно сопоставить документы цинской и российской сторон.
Из документов сборника хорошо видно, что доклады ургинских пограничных правителей на имя императора, в которых они иногда ”по своему глупому разумению” подавали различные советы, сыграли не последнюю роль в [35] принятии тех или иных решений в столице, связанных с прибытием посольства из России.
Так, например, в докладе от 12 мая 1805 г. они обратили внимание императора на следующие обстоятельства: российский посол впервые прибывает ко двору (читай: не знает церемоний), слишком велико число сопровождающих лиц, нет сведений, из каких предметов состоит дань и что с посольством, вопреки обычаю, едет очередная смена Российской духовной миссии 79. А уже 10 июня того же года вышел указ императора, повелевающий сократить свиту Ю. А. Головкина и запрещающий прибытие Российской духовной миссии вместе с посольством 80. Переписка Урги с Лифаньюанем по большей части связана с подготовкой к приему посольства из России (наведение различных справок, посылка запросов и т.п.).
Вторая группа документов о посольстве, об этом уже упоминалось, представляет собой переписку ургинских пограничных правителей с иркутскими губернаторами и Ю. А. Головкиным. Эти документы содержат дополнительные сведения об отношении цинской стороны к русскому посольству и по своему значению занимают одно из первых мест в ряду источников по истории российского посольства в Цинскую империю.
Письма ургинских пограничных правителей сибирской губернской администрации составлялись на маньчжурском и монгольском языках (повторим, что первые переводились А. Парышевым, вторые — Ф. Санжихаевым) 81.
Письма в Ургу, как уже говорилось, составлялись на трех языках: маньчжурском, монгольском и русском. Все три подлинника из Урги пересылались в Пекин императору Юн Яню 82, а в журнал Канцелярии переписывались тексты только на маньчжурском и монгольском языках.
Основное место в этой переписке занимают вопросы об условиях приема посольства цинской стороной, уведомление о пересылке курьерами переписки российского и цинского правительств, об обеспечении посольства лошадьми, гужевым транспортом, о пропуске в Пекин 9-й смены Российской духовной миссии и др.
Те же вопросы имели место и в письмах ургинских вана и амбаня к Российскому послу Ю. А. Головкину. Иногда проекты этих писем посылались на утверждение в Пекин; бывали случаи, когда там же составлялись и ответы с последующей их пересылкой в Ургу 83. Здесь они переписывались, а затем уже отправлялись по назначению. Если же письма сразу посылались адресатам, то копии их обязательно представлялись императору и, естественно, переписывались в журналы Канцелярии ургинских пограничных правителей.
В посольской канцелярии на пакете с письмом, полученном из Урги, делались отметки переводчиком Санжихаевым: дата составления письма ургинскими пограничными правителями и дата получения, что очень важно, так как в переписке между российской и цинской сторонами это единственный случай, когда документ датировался в переводе на летосчисление по юлианскому календарю. В посольской канцелярии велся специальный журнал переписки Ю. А. Головкина с ургинскими пограничными правителями (на русском языке) 84.
Письма посла ургинским пограничным правителям составлялись в посольской канцелярии сначала в виде проектов на русском языке. Затем, после рассмотрения их Головкиным, в Ургу с курьером посылались подлинники на русском, маньчжурском и монгольском языках. Подлинные тексты на маньчжурском языке составлялись А. Владыкиным, на монгольском языке — переводчиком иркутской губернской канцелярии — Ф. Санжихаевым. Все три подлинника ван и амбань представляли в Пекин на имя императора 85, а в журнал Канцелярии ургинских пограничных правителей переписывались тексты только на маньчжурском и монгольском языках. [36]
И, наконец, третью группу маньчжурских документов о посольстве Ю.А. Головкина представляет переписка между Лифаньюанем и Сенатом. Как мы уже упоминали, переписка между этими государственными учреждениями шла через Ургу, где вскрывать листы ван и амбань не имели права. Однако из Пекина в Канцелярию ургинских пограничных правителей присылались копии (на маньчжурском языке) всех листов Лифаньюаня в Сенат (для ознакомления). Тексты этих листов также записывались в журналы входящих и исходящих бумаг. Наличие копий этих листов в маньчжурском фонде, о чем было сказано ранее, указывается нами в легендах к соответствующим документам.
Как уже говорилось, маньчжурские документы о посольстве Ю. А. Головкина также хранятся в Первом Государственном историческом архиве КНР 86. Во время краткого пребывания в Китае нам удалось лишь в самых общих чертах ознакомиться с содержанием маньчжурского фонда этого хранилища и отобрать лишь несколько документов, относящихся к начальному периоду российского посольства Ю. А. Головкина, которые и включены в настоящий сборник 87.
Каждый из этих маньчжурских документов написан на букдари и вложен в конверт. Несколько конвертов, подобранных по хронологии за небольшой отрезок времени, хранятся в коробке (синего цвета), на которой имеется порядковый номер 88.
При выявлении и отборе документов о посольстве Ю. А. Головкина для включения в данную публикацию составители придерживались в основном тех же тематических рамок, что и при подготовке предыдущих томов серии. Тематически документы сборника ограничены лишь дипломатической стороной деятельности посольства (о чем уже ранее говорилось), а именно подготовкой к отправлению посольства, подбором свиты, подарков, официальной перепиской российской и цинской сторон, перепиской сибирской администрации и посла с ургинскими пограничными правителями об отправлении посольства и очередной смены Российской духовной миссии и т.д.
Вопросы, касающиеся отправления в Китай иезуитов, экспедиции И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского, научной экспедиции Академии наук, посланной вместе с дипломатической миссией, освещаются в сборнике лишь в той степени, в какой они связаны с дипломатической стороной посольства. Дополнительные сведения об этом можно найти в наших комментариях к тому.
В настоящую публикацию вошло 536 документов на шести языках; в это число входит 167 переводов с маньчжурского языка (68 старых и 99 современных), 11 переводов с китайского (современных) и 111 переводов с французского (также современных).
Из-за большого объема документов произвести их отбор было не просто. При включении в том предпочтение оказывалось подлиннику, а прочие тексты (отпуск, запись в журнале, черновик, проект, копия), если они имеются, указываются в легенде. Наряду с делопроизводственными документами в сборник вошли служебные и частные письма, прошения и прочие документы. Документы второстепенного порядка (запросы, хозяйственная и финансовая переписка и т.д.) в том не включены, некоторые из них использованы в комментариях. Все документы расположены в хронологическом порядке с общей нумерацией арабскими цифрами. При публикации двух или трех идентичных текстов на разных языках каждому из них дается дополнительный номер, обозначенный римской цифрой (в основном это касается листов Сената и Лифаньюаня).
Тексты документов данного сборника, как и во всех предыдущих, подготовлены к печати в соответствии с ”Правилами издания исторических документов в СССР” (М., 1990) с учетом приемов, которые были выработаны [37] составителями при издании первого тома этой серии. Документы публикуются без купюр, со всеми имеющимися на них отметками и пометами (исключая те, которые были сделаны во время их архивной обработки), с указанием и описанием имеющихся на них печатей. Очень редко опускаемые небольшие, не относящиеся непосредственно к теме сборника части текста, обозначаются отточиями. Слова в прямых скобках принадлежат составителям.
Утраченные места текстов по возможности восстанавливаются, заключаются в квадратные скобки и оговариваются в подстрочных примечаниях.
Материалы в настоящем томе воспроизводятся без каких-либо изменений, за исключением замеченных описок канцеляристов. Если же ошибка имеет смысловое значение, она оговаривается в подстрочном примечании. Однако это не относится к листам на русском языке, присланным из Лифаньюаня. Во-первых, потому, что для этого из-за обилия ошибок пришлось бы переписать весь документ заново, а, во-вторых, читатель может по этим текстам ознакомиться с уровнем знания русского языка в Цинской империи в начале XIX в.
Орфография русского оригинала сохраняется, за исключением мягкого и твердого знаков, согласно существующим сейчас правилам. Разбивка текстов во всех документах на абзацы и расстановка знаков препинания (отметим, что в маньчжурских и китайских текстах нет заглавных букв, вопросительных и восклицательных знаков, двоеточий и тире) производится по смыслу документа. В маньчжурских документах слова, вынесенные выше строки (напр. ”император”, ”Срединное государство”) пишутся в строку. Документы, текст которых написан в две колонки или в одну (при этом вторая половина листа остается чистой) передаются сплошным текстом. Во втором случае помета, имеющаяся на чистой половине листа, обозначается нами как ”на левом поле листа”. Когда помета на полях относится к какому-либо месту в тексте, она вставляется туда, куда она относится.
Имена собственные и географические названия в русских документах, а также в переводах с маньчжурского, монгольского и латинского, выполненных в начале XIX в., и в написании которых встречаются изменения (искажения), передаются так, как они обозначены в архивных документах. Их правильное написание приводится в заглавии к документу, в указателях и комментариях. Имена собственные, встречающиеся в переводах с маньчжурского, китайского и французского языков, выполненные в настоящее время, даются в правильном написании; географические названия (как отличающиеся от принятых в России) сохраняются в том виде, как они написаны (за исключением названия ”Пекин”), а современное общепринятое географическое название указывается в заглавии документа, указателях или комментариях (ср.: Кантон и Гуанчжоу).
Даты различных календарей и стилей в заголовках к документам и в подстрочных примечаниях (к каждой конкретной дате текста) переведены на современное летосчисление и принятый в России того времени юлианский (старый) стиль 89. Если составители не смогли установить точную датировку документа, она указывается приблизительно (то есть не ранее и позднее какой-либо возможной даты), а ее обоснование оговаривается в подстрочном примечании. Если документ снабжен двойной датой (начальной и конечной датой записи, например, в журнале), он включается в том по начальной дате.
Текст документов в сборнике набран прямым шрифтом, составительский — курсивом.
Делопроизводственный или авторский заголовок в деле дается вразрядку, а составительский — курсивом. Подписи под подлинниками выделяются разрядкой. Канцелярские пометы и подписи под ними не выделяются разрядкой. В конце каждого документа легенда дается в том виде, как это принято в том или ином архиве; в конце указывается публикация документа, если таковая имеется. [38]
В маньчжурских документах, переводы которых сделаны в настоящее время, при помощи отбивок выделяются: дата отправления доклада императору Юн Яню (как перенесенная при снятии копии с конца документа в начало), дата получения в Урге писем от сибирской администрации и посла. Отбивкой также выделяются начало и конец текста указа императора, когда он полностью цитируется в другом документе (что является одной из делопроизводственных особенностей цинского Китая) и примечание с резолюцией богдыхана.
Имеющиеся в тексте стандартные сокращения раскрываются. В составительских заголовках к документам, как правило, сохраняется само название документа. Для названия документов межгосударственной переписки России и Китая составители выбрали наименование ”лист”, как наиболее распространенное в русской дипломатической практике того времени. А для документов (бумаг), присылавшихся в Ургу из Военного Совета Цинской империи — приняли название ”Предписание”.
В Приложении I к сборнику публикуются записки и письма участников посольства: Ф. Ф. Вигеля, И. П. Александрова, Х. А. Струве. В Приложении II — биографический очерк российского посла в Цинскую империю Ю. А. Головкина. В Приложении III — записка гиттенфервалтера Поспелова.
Сборник снабжен историческим предисловием и археографическим введением, комментариями, именным и географическим указателями, терминологическим словарем, перечнем документов, иллюстрациями и списком сокращений.
К документам дается реальный, источниковедческий и биографический комментарий, а также краткие биографические справки о видных государственных деятелях (причастных к посольству Ю.А. Головкина) и (по возможности) — биографические сведения о всех членах посольства в Цинскую империю. Комментарий имеет валовую нумерацию к каждому документу; подстрочные примечания обозначены звездочкой.
Над сборником работала группа сотрудников центра ”Россия-Китай” Института Дальнего Востока РАН. Историческое предисловие написано B.C. Мясниковым, археографическое введение — М.Б. Давыдовой и И. Т. Мороз. Археографическая обработка текстов документов выполнена И. Т. Мороз и Н. Ю. Новгородской. Переводы иноязычных документов сделаны: с маньчжурского языка И. Т. Мороз, с французского - Н. Б. Зубковым, с китайского — А. Д. Воскресенским и И. Т. Мороз. Составление комментариев: М. Б. Давыдова, И. Т. Мороз, B. C. Мясников, А. И. Тарасова. Авторы Биографического очерка о Ю. А. Головкине (Приложение II) — И.Т. Мороз и А.И. Тарасова. Составление терминологического словаря, именного и географического указателей — И.Т. Мороз, Е. Н. Маркина, Турчак Т. М. Техническое оформление рукописи: Н. И. Гришина, Е.Л. Гришина, М. Л. Лаврова, Мороз И. Т., Маркина Е.Н., Турчак Т. М., Н. Ю. Новгородская.
Составители сборника выражают благодарность рецензентам тома д.и.н. В. А. Александрову и д.и.н. Е. Д. Степанову.
Участники проекта ”Русско-китайские отношения в XVII-XVIII вв.” выражают признательность сотрудники АВПРИ, РГАДА, ЦГИА Монголии и ПИА КНР за постоянное содействие в реализации этого фундаментального проекта.
Составители благодарят за помощь при заключительной работе над томом сотрудников Центра ”Россия-Китай”: A. C. Ипатову, P. A. Мировицкую, О. С. Артемьеву, С. Б. Намсароеву, A. A. Свешникова.
Комментарии
1. РКО в XVII в., Т. 1. 1608-1683. М., 1969; Т. II. 1686-1691. М., 1972; РКО в XVIII в. Т. I. 1700-1725. М., 1978; Т. II. 1725-1727. М., 1990.
2. Дьяков В. А., Кривошеин Л. Н. Документы об экономических, научных и культурных связях России с Китаем в XIX в. (краткий обзор). // Вопросы архивоведения. 1959. № 3 (13), с. 21-27.
3. Гуревич Б. П. Русско-китайские отношения в начале XIX в. в документах Российского министерства иностранных дел // История СССР, 1972, № 4. с. 136-145.
4. ВПР. — Т. 1. — М., 1960; Т. 2. — М., 1961; Т. 3. — М., 1963; Т. 4. — М., 1965; Т. 5. — М., 1967; Т. 6. — М., 1962; Т. 7. — М., 1970; Т. 8. - М., 1972.
5. См. Приложение 1. (2).
6. См. док. № 458, коммент. 1 к док. № 111, а также Баснин В. Н. О посольстве в Китай графа Головкина. Сообщил Баснин В. // ЧОИДР. — М., 1875. — Кн. 4. - Раздел 5. — С. 103.
7. Gasette de Petersbourg, 1807, № 22, 28 февраля. Теперь это библиографическая редкость.
7а. См. коммент. 1 к док. № 82.
8. См. Приложение 1. (1).
9. Баснин В. Н. О посольстве в Китай графа Головкина. — С. 1-103.
10. Сборник издавался в виде отдельных книг ”Обществом ревнителей русского исторического просвещения в память имп. Александра III”.
11. Из бумаг графа М. А. Головкина; Документы о посольстве гр. Головкина в Китай. - СПб., 1904. В архивном фонде сохранилась рукопись этой публикации (РГИА, ф. 747, оп. 1, д. № 203, л. 1-104).
12. В предисловии к изданию документов Ю. А. Головкина за 1815-1845 гг., осуществленного ранее 1904 г., указано место их хранения: ”документы заимствованы из богатого семейными бумагами архива села Красная Пахра (Моск. губ. Подольского уезда)”. — Из бумаг графа Ю. А. Головкина. — СПб., 1898. - Л. 1. Среди личных архивных фондов государственных архивов указанные материалы нами не обнаружены.
13. В качестве примера может служить инструкция послу от 6 июня 1805 г. При сопоставлении текста опубликованной копии с текстом подлинника инструкции, видны пропуски в копии и существенные неточности.
14. Исторический архив. — 1959. — № 2. — С. 206-207.
15. Об истории Министерства иностранных дел см. Очерк истории Министерства иностранных дел 1802-1902. — СПб., [1902]; Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. — М., 1968. — С. 179-180; Шепелев Л. Е. Архивные разыскания и исследования. — М., 1871. — С. 131; Государственные учреждения России в XVIII веке (Законодательные материалы. — М., 1960.-С. 134.
16. АВПРИ, ф. СПб. Главный архив, 1-7, 1805 г., оп. 6, д. № 1-а, п. 1-47.
17. Переписка о сдаче дел — РГИА, ф. 1643 (Ламберт Я. О.) оп. 1, д. № 25, л. 27; АВПРИ, ф. СПб. Главный архив, 1-7, 1805 г., оп. 6, д. № 1-а, п. 37.
18. АВПРИ, ф. СПб. Главный архив, 1-7, 1805 г., оп. 6, д. 1-а, п. 1, л. 135-139; п. 19, л. 33,76; п. 21, л. 25-28, 70-70 об.; переписка Ю. А. Головкина с сибирским генерал-губернатором И. О. Селифонтовым о выдаче документов — там же, п. 21, л. 101-102.
19. См., например, лист Лифаньюаня в Сенат от марта 1804 г. о согласии принять русское посольство — АВПРИ, ф. СПб. Главный архив, 1-7, 1805 г., оп. 6, д. № 1-а, п. 1, л. 50-51а, 49-49 об., 45-46,47а, 476, 48.
20. Там же, л. 42-42 об.
21. Там же, л. 66-67, 80-81, 97-97 об., 99.
22. Ст. Бантыш-Каменский Н. Н. Дипломатическое собрание дел...
23. АВПРИ, ф. СПб., Главный архив, 1-7, 1805 г., оп. 6, д. № 1-а, п. 19, л. 59-66 об. Докладная записка ”о титулатуре” — там же, л. 53-57.
24. Там же, л. 13-15.
25. Там же, п. 20, л. 95-113.
26. Там же, п. 20, л. 80-94 (первая половина текста), п. 22, л. 21-48 (вторая половина текста).
27. Там же, п. 20, л. 174-185 об. Отдельные проекты — там же, л. 14-43,44-67.
28. Там же, п. 20, л. 114-118, 126-133 об.
29. Там же, п. 20, л. 68-79.
30. Там же, п. 22, л. 1-20.
31. Там же, п. 21, л. 109-153 об.
32. Там же, п. 25, л. 135.
33. Вопрос обеспечения посольства подводами, лошадьми и судами оказался сложной проблемой для губернской администрации из-за многочисленности свиты посла и, главное, громоздкости обоза. Александр 1 лично сделал ”высочайший” выговор сибирскому генерал-губернатору И. О. Селифонтову за неверное исполнение предписаний о поставке лошадей. Переписка по этому вопросу — там же, п. 22.
34. Там же, п. 3, л. 5-15; п. 18, л. 1-1 об. п. 21, л. 81-83.
35. Там же, п. 2, л. 1-72. Указанные материалы без точных ссылок были использованы в монографическом исследовании М. Я. Морошкина ”Иезуиты в России”.
36. Журнал хранится отдельно от данного комплекса, так как был привезен из Пекина при невыясненных нами обстоятельствах в 1913 г. — АВПРИ, ф. Библиотека Азиатского департамента, оп. 505,1806, д. № 32. Существенным дополнением к этим источникам является журнальная записка о аудиенциях, данных Ю.А. Головкиным маймайчэнскому цзаргучи и о переговорах с ургинскими пограничными правителями с 18 ноября 1805 г., по январь 1806 г. — АВПРИ, ф. СПб. Главный архив, 1-7, 1805 г., оп. 6, д. № 1-а, п. 25, л. 135-151.
37. Подлинный реестр документов, взятых по поручению Головкина первым секретарем посольства Л. С. Байковым из МГА МИД — АВПРИ, ф. СПб. Главный архив, 1-7, 1805 г., оп. 6, д. № 1-а, п. 1, л. 136-139. Переписка посла с секретарями, участниками научной экспедиции и др. членами посольства. — Там же, п. 6, л. 14-21. Рапорты начальников отделений посольства об их следовании от Петербурга до Кяхты — там же, п. 22, л. 58-59 об.; п. 23, л. 1-183.
38. Подлинные тексты писем русской администрации за октябрь 1804 г. — сентябрь 1805 г. хранятся в ПИА КНР, ф. Сношения Китая с Россией.
39. АВПРИ, ф. СПб. Главный архив, 1-9, оп. 8, 1806-1819 гг., д. № 2, л. 1-456.
40. Там же, л. 4-21.
41. Там же, л. 78-101.
42. Там же, л. 371-456.
43. Там же, 11-3, 1807 г., оп. 34, д. М° 2, л. 1-11, д. № 4, л. 67-79.
44. Там же, IV-27, 1805-1807 гг., д. № 1, карт. 1-4.
45. Там же, IV-4, оп. 123, 1805-1809 гг., д. № 1; см. также примеч. № 56.
46. АВПРИ, ф. Библиотека Азиатского департамента, оп. 505, 1806-1807 гг., д. N° 35-38, 124, 134-136.
47. См. примеч. 36.
48. РГАДА, ф. Коммерц-коллегия, оп. 3, д. № 1825, л. 1-69; д. № 1945, л. 1-2; д. № 1922, л. 1-35.
49. Сведения о предложении Н. П. Румянцева Коллегии иностранных дел принять на хранение эти документы от 17 октября 1810 г. см. - РГАДА, ф. Басниных, on. 1, д. № 89, л. 103.
50. РГАДА, ф. Госархив, разряд XV, д. № 29 (доп.), д. 30 (доп.).
51. Например, Н. П. Румянцевым было предложено после возвращения посольства из Урги возобновить переговоры через директора Кяхтинской таможни П. Д. Ванифантьева. Предложение это было одобрено императором Александром I. Однако, предписание об этом, посланное Румянцевым Ванифантьеву с курьером, везшим почту послу, не было доставлено в Кяхту. Очевидно оно было задержано в канцелярии Ю. А. Головкина. — РГАДА, ф. Госархив, XV разряд, д. № 30 (доп.), л. 22-24, 64-65, 74-76.
52. РГАДА, ф. Главный архив, XV разряд, д. № 30 (доп.), л. 61,71-72, 88. Подлинник.
53. Там же, д. № 29 (доп.) л. 24. Подлинник.
54. Там же, л. 14-15; см. примеч. 13 и 15.
55. См. примеч. 45.
56. РГИА, ф. Канцелярия Синода, оп. 86, д. № 167, л. 413, 580, ф. Канцелярия обер-прокурова Синода, 1805, д. № 2. Разряд 19. Копии инструкций архимандриту Иакинфу (Бичурину) и приставу казачьему сотнику Щукину — Архив ПФ ИВ РАН, ф. 7, д. 38, л. 11-18, 20-21, 37-38 об.
57. Государственный архив Омской обл. ф. Сибирский генерал-губернатор, 1805 г., д. № 28,30, 31; 1806 г., д. № 40.
58. Там же, 1806 г., д. № 50, л. 110-135; 1806 г., д. № 66, л. 404-405; 1805 г., д. № 30, л. 103-104; 1807 г., д. № 66, л. 245-465.
59. РГИА, ф. Ламберта, on. 1, д. № 20-36.
60. ГА РФ, ф. Дивова П. Г., on. 1, д. № 65, 66, 69, 105, 107, 112, 113, 115, 124, 126, 131, 293, 299, 351,484, 506, 510, 573, 660, 664.
61. См.: Археографическое введение, с. 24-26.
62. Сношения Сената с Лифаньюанем как бы ставили Россию на уровень вассальных владений Китая, поскольку Сенат в России являлся высшим правительственным учреждением (правда, политическая его роль к началу XIX в. заметно ослабла), а Лифаньюань управлял вассальными владениями империи, то есть по своему положению был ниже других министерств. (Васильев В. П. Открытие Китая — с. 74). Сношениями с другими иностранными государствами в цинском Китае ведало Управление по приему иностранных гостей Министерства Церемоний (кит.: Либу), которое было одним из древнейших и важнейших в Китае.
63. См. док. № 10.
64. См. док. № 530.
65. Эта должность возникла в 1733 г. в период войн с джунгарами и обязанностью улясутайского цзянцзюня было командование маньчжуро-монгольской армией в Халхе.
66. В русских документах и литературе их обычно называют ургинскими пограничными правителями. Такое название применяется и в нашем сборнике.
По-монгольски титул амбаней-соправителей: цзярлик-йэръзаруксан Хуриен — дур-сагучжу хэрэк — шитхэкчи сайт, то есть: сановники, командированные по высочайшему повелению и решающие дела в Урге (Бруннерт И. С., Гагельстром В. В. Современная политическая организация Китая. — Пекин, 1910. — С. 379).
67. [Бичурин Н. Я.] Записки о Монголии, сочиненныя монахом Иакинфом С прил. карты Монголии и разных костюмов. — СПб., 1828. — Т. 1. — С. 72.
68. Копийность документов была присуща всем местным учреждениям Цинской империи (Желоховцева Е. Ф. Материалы местных учреждений северо-восточного Китая XVII-XIX вв. в ”Маньчжурском архиве” // Проблемы востоковедения. — 1960. № 4. — С. 176-185).
69. По сведениям, полученным от сотрудников ПИА КНР, в то время подлинникам не придавалось такого значения, как в настоящее время. Не очень важный документ мог быть после снятия копии просто выброшен в корзину.
70. Маньчжурское письмо имеет вертикальное направление сверху вниз и слева - направо.
71. К сожалению, из-за ограниченного времени у нас не было возможности подробно ознакомиться с другими материалами маньчжурского фонда ЦГИА Монголии, но, по всей видимости, в нем преобладает переписка между различными учреждениями внутри Цинской империи.
72. У нас не имелось какой-либо специальной литературы по цинскому делопроизводству. Все, что мы можем сказать по этому поводу — это результат работы с маньчжурскими архивными документами, включенными в данный том. Некоторые сведения получены от сотрудников архивов Монголии и КНР (что нами в каждом конкретном случае оговаривается).
73. Военный Совет был учрежден около 1730 г. после чего роль высшего государственного учреждения Цинской империи — Государственного Совета (по-китайски: Нэйгэ) значительно уменьшилась.
74. Интересно отметить, что Предписания Военного Совета с указами императора посылались в адрес обоих ургинских пограничных правителей, но в заглавии документа часто указывался только один из них — монгол по национальности, а второй ургинский правитель — маньчжур, назначавшийся как уже говорилось выше, из столицы и являвшийся, фактическим правителем края, обозначался словами ”и прочим".
75. Обычно, по мере накопления, все поступившие в канцелярию дела также отсылались обратно в Пекин. Так, например, в журнале Канцелярии имеется запись об отправлении в столицу дел, поступивших в Ургу с 9 г. Цзяцин 10 луны по 10 г. Цзяцин 9 луны (ЦГИА Монголии, ф. М.-1, д. № 639, л. 421).
76. См. док. № 60.
77. Поскольку букдари представляет собой один длинный лист, на нем отсутствует пагинация.
78. Возможно в Пекин посылалось одновременно два экземпляра доклада, и один из них с резолюцией императора возвращался в Ургу. Это еще предстоит выяснить.
79. См. док. № 97.
80. См. док. № 102.
81. См., напр., док. № 43 и 22.
82. См. № 38.
83. См., напр., док. № 102.
84. В АВПРИ хранятся подлинники на маньчжурском и монгольском языках и автографы переводов на русский язык сделанных переводчиками А. Владыкиным и Ф. Санжихаевым. - АВПРИ ф. СПб. Главный архив, 1-7,1805 г., оп. 6, д. № 1-а, п. 25.
85. Подлинные письма Ю. А. Головкина имеются в ПИА КНР, ф. Сношения Китая с Россией. Заверенные послом копии его писем в Ургу и полученные из Урги посылались им при реляциях императору Александру I и при депешах — в канцелярию министра иностранных дел (русский текст и переводы на русский язык).
86. В фондах этого крупнейшего в КНР учреждения, созданного в 1925 г. как Отдел исторических материалов по периодам Мин и Цин знаменитого пекинского музея Гугун, хранится свыше 6 млн. различных, главным образом, официальных документов, которые в подавляющем большинстве относятся ко времени династии Цин. Свое официальное название хранилище получило в 1955 г. В настоящее время ПИА КНР является важнейшим центром источниковедческих исследований по цинскому периоду. На базе его фондов после 1949 г. подготовлено и издано уже более 20 крупных публикаций документов по ключевым проблемам и событиям истории Цин. (Новиков Б. М. Проблема тайных обществ (хуэйданов) периода Цин в современной историографии КНР // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. — Вып. 12. - Л., 1990. - С. 151-152).
87. По сведениям, полученным от работников архива, эти документы представляют собой копии, снятые в свое время в Канцелярии Военного Совета Цинской империи.
88. Напр., [ПИА КНР], ф. № 3, оп. 197, коробка № 3665, конверт 13 (9 г. Цзяцин, 2-3 луна).
89. При переводе дат с китайского календаря на европейский использовался справочник: Би Чжунсань, Оуян И. Лянцяньйянь чжунсили дуйчжао бяо. Китайский и западноевропейский календари: Сравнительные таблицы и перевод времени за 1-2000 гг. н.э. — Пекин, 1957.
