АВВАКУМ ЧЕСТНОЙ
Материалы о. Аввакума Честного по брачной обрядности маньчжуров
Статья посвящена деятельности одного из известных российских синологов, главы 11-й Российской духовной миссии в Китае о. Аввакума Честного. Он не оставил богатого опубликованного научного наследия, однако обладал большим авторитетом как востоковед-практик, работавший в области российской дипломатии 1840-1860-х гг. Ряд его переводных работ находятся в фонде известного российского ориенталиста К. А. Скачкова, хранящемся в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки в Москве. Среди них имеется небольшой по объему перевод с китайского текста «Древние брачные обряды маньчжуров», который «сочинил Со-нин-ань в первый год правления Цзя-цин (1796)». Как видно из текста, принадлежит она перу маньчжура, который в своей работе сетует, что маньчжуры, завоевав Китай, забыли обычаи предков, восприняв китайские ритуалы и обряды. Целью своей работы он ставит воссоздание «древних маньчжурских обрядов», в частности брачных, которые он пропагандирует среди широких масс маньчжуров.
Архимандрит о. Аввакум Честной, один из переводов с китайского которого мы здесь публикуем, относится к целой плеяде отечественных синологов XIX в., которые работали в Китае в составе Российской духовной миссии. Его деятельности в составе Миссии, а затем на поприще переводчика Азиатского департамента Министерства иностранных дел России посвящено несколько публикаций. В частности, его жизнь была представлена достаточно подробно еще в дореволюционное время. Первая биографическая статья, посвященная о. Аввакуму, появилась в первом томе «Русского биографического словаря» еще в 1896 г. (РБС, 1896, с. 22-23). Этот очерк неизменно использовался в последующих публикациях, которые уже более детально исследовали жизнь и деятельность этого человека. В частности, об этом упоминает автор обширного и интересного очерка об о. Аввакуме, опубликованного в 1899 г. в «Тверских епархиальных известиях» (ТЕВ, 1899). Те же материалы были использованы и А. Родосским при подготовке биографического словаря студентов Санкт-Петербургской духовной академии (Родосский, 1907, с. 2-3). В 1998 г. в виде предисловия к дневникам о. Аввакума появилась новая, посвященная ему биографическая статья, написанная С. А. Васильевой (Васильева, 1998, с. 5-22), основные положения которой содержатся также в сетевой версии «Русского биографического словаря», где многие подробности биографии о. Аввакума нашли новое освещение (С. А. Васильева, сетевая версия), а совсем недавно опубликованная статья П. В. Густерина в журнале «Новое и новейшее время» (Густерин, 2008). Кроме того, в обзорных работах ряда исследователей, писавших об истории отечественной синологии и Российской духовной миссии, деятельности о. Аввакума в Китае посвящались отдельные страницы. Прежде всего это относится к фундаментальному труду по истории российского китаеведения П. Е. Скачкова (Скачков, 1977, с. 118, 142-144, 169, 170, 322, 327, 328, 421-422; Бэй-гуань, 2006, с. 76-82).
Согласно этим материалам, архимандрит Аввакум (в миру Дмитрий Семенович Честной) родился 18 сентября 1801 г. в Тверской губернии, в погосте Рожок, расположенном в 30 верстах от Осташкова на озере Селигер, по правую сторону Старорусского тракта, в многодетной семье Семена Дмитриевича Честного, в дальнейшем священника в селе Никольском (ранее Бабино), Старицкого уезда. Окончив курс Тверской семинарии (1824), где он демонстрировал отличные знания по церковной истории, богословию, а также греческому и еврейскому языкам, он поступает в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую заканчивает в 1829 г. Однокурсником и другом Честного был известный впоследствии историк христианского Востока епископ Порфирий Успенский. В сентябре того же года «академическою конференциею с утверждением комиссии духовных училищ возведен на степень старшего кандидата с правом получить степень магистра по прошествии одного года, если служба его будет одобрена епархиальным начальством». В том же 1829 г. вместо отслужившей свой десятилетний срок Российской духовной миссии в Китае правительством снаряжалась новая (11-я) миссия в Пекин под начальством архим. Вениамина (Морачевича). В число миссионеров-иеромонахов назначен был и кандидат Духовной академии Димитрий Честной. Перед отправлением в Китай, 9 ноября 1829 г. он был пострижен в монашество, принял новое имя - Аввакум, 20 ноября митрополитом Филаретом рукоположен в сан иеродиакона, а 21 ноября - в сан иеромонаха. В 1830 г. его возвели в степень магистра, и он получил диплом и магистерский крест. Поступление в китайскую миссию было очень важным шагом в его жизни - была решена его дальнейшая судьба, определился характер и направление всей его последующей деятельности. Основы китайского языка Аввакум в 1830 г. изучал в Кяхте под руководством известного востоковеда отца Иакинфа (в миру Никиты Яковлевича Бичурина), на которого произвел благоприятное впечатление. В дальнейшем он занимался китайским языком по переводу о. Иакинфа «Сань цзы цзина», затем читал «Сы шу», «У цзин» и части «Ши цзина».
Служба пекинских миссионеров в то время имела характер довольно разносторонний. Учрежденная в начале XVIII столетия для удовлетворения религиозных потребностей русских пленников и их потомков, Российская духовная миссия в Китае с течением времени должна была расширить круг своей деятельности. К первоначальному чисто пастырскому служению ее членов присоединились еще научные обязанности - изучение Китая, его языка, истории и религии, а также дипломатические - посредничество при сношениях русского правительства с Китаем.
О. Аввакум по прибытии в Пекин занял должность помощника начальника Миссии. Кроме того, он управлял Албазинским училищем. По воскресным дням, отслужив молебен, он произносил по-китайски проповеди в Успенской церкви, для чтения прихожанам переводил на китайский язык поучения, церковные песнопения и молитвы, перевел сочинение И. Д. Мансветова «Черты деятельного учения вере» (1839), на тибетский язык он перевел Евангелие от Луки (1840). В 1835 г. он был назначен начальником Миссии вместо уволенного по болезни до выслуги обязательного 10-летнего срока архим. Вениамина. Теперь круг его деятельности расширился; на нем лежало руководство остальными членами и управлением всеми делами миссии; но вместе с тем он получил большую свободу в ученых занятиях. Одновременно он редактировал «Труды членов Русской духовной миссии в Пекине». Во главе миссии о. Аввакум оставался до самого конца своего десятилетнего пребывания в Пекине, т.е. до 1840 г.
В эти годы о. Аввакум получил известность как востоковед. В период своего пребывания в Пекине он приобрел обширные знания о жизни и истории Китая, его языке, религии и быте. Согласно инструкции, каждый член миссии должен был изучать какую-нибудь тему, касающуюся древнего и современного состояния Китая и отчет о своих занятиях представлять в Азиатский департамент. О. Аввакум, как иеромонах, обязан был, «получив достаточное познание в китайском и маньчжурском языках, заниматься исследованием веры Фоевой и веры Лоудзыя, переводами книг в коих изъясняются правила сих вер, и приготовлением нужных на оныя возражений». О. Аввакум, имевший особую склонность и способность к языкознанию, кроме двух обязательных языков, китайского и маньчжурского, под руководством ученых монгольских и тибетских лам изучил еще языки монгольский, тибетский и корейский. Благодаря этому он получил возможность знакомиться с разнообразной литературой и извлекать из нее ценные сведения в разных областях знания. Занимаясь обязательным, по инструкции, исследованием конфуцианской и буддийской религий, он в то же время интересовался вопросами истории, географии и этнографии разных народностей Восточной Азии, обращая особенное внимание на данные из древних китайских письменных источников, имевшие отношение к России. Кроме того, он собирал известия о древних проповедниках христианства до иезуитов, занимался вопросами истории Кореи и Индокитая. Также он специально изучал обряды, исполняемые китайцами при заключении брака, жертвоприношениях и похоронах. О. Аввакум перевел историю первых четырех государей маньчжурского дома, царствовавших в Маньчжурии, биографии монгольских полководцев. Им был сделан ряд переводов с маньчжурского языка, в частности сочинения Кан-си «Описание Жохэра» (Жэхэ) и сочинения Цянь-луня «Описание Мукдена». Кроме того, он сделал разбор тибетских письмен, перевел с этого языка две рукописные повести и грамматики тибетского языка (Бэй-гуань, 2006, с. 80-81).
Таким образом, о. Аввакум за время своего пребывания в Пекине успел приобрести значительный запас основательных и разнообразных сведений о культуре народов Дальнего Востока и имел в этой области неоспоримый авторитет. В дальнейшем он активно сотрудничал с известными российскими ориенталистами - о. Иакинфом Бичуриным, В. В. Григорьевым и др. Многие современники отмечали при этом его удивительную скромность и полное равнодушие к личной известности. Он всегда был готов делиться своими фундаментальными знаниями в самых разных областях традиционной культуры Дальнего Востока.
Сразу по возвращении из Китая о. Аввакум был причислен к Азиатскому департаменту Министерства иностранных дел в качестве переводчика, и ему было поручено составить «Каталог книгам, рукописям и картам на китайском, маньчжурском, монгольском, тибетском и санскритском языках, находящимся в библиотеке Азиатского департамента». Включенные в него произведения восточной письменности (609 названий) в разное время были приобретены для библиотеки Азиатского департамента. В 1843 г. составленный им каталог был напечатан с подлинными названиями книг и рукописей, но без имени составителя (Каталог, 1843). За успешное выполнение этого поручения о. Аввакум в 1844 г., по ходатайству МИДа, был возведен в архимандриты.
Список его научных трудов невелик. В 1846 г. В. В. Григорьевым в «Журнале министерства народного просвещения» был напечатан перевод древней монгольской надписи, сделанный о. Аввакумом (Григорьев, 1846), а позже он поместил в «Записках Сибирского отдела ИРГО» две заметки по археографии Сибири (Аввакум, 1856а; 1856б). Другие его работы, в том числе отчеты об ученых занятиях, которые он посылал в Азиатский департамент, а также рецензии на статьи, которые издавались в дальнейшем в Иркутске в 1855-1857 гг., где он находился в те годы, так и не стали известны читателям. Однако авторитет его как действительного знатока Востока был неоспорим.
В качестве переводчика о. Аввакум участвовал в ведении переговоров с представителями Китая и Японии, участвовал в экспедиции миссии генерал-адъютанта графа Е. В. Путятина, отправившейся в 1852 г. на фрегате «Паллада» в Японию. В ходе этого путешествия он вел дневник, частично опубликованный только в последнее время (Аввакум, 1998). Затем два года он провел в Иркутске, прикомандированный к генерал-губернатору Восточной Сибири генерал-лейтенанту графу Н. Н. Муравьеву-Амурскому, участвовал в переговорах о присоединении к России Амурского края. В 1857-1858 гг. он принял деятельное участие в дипломатических переговорах Путятина с китайским правительством, результатом которых было заключение Тяньцзиньского трактата от 1 июня 1858 г., расширявшего права русских купцов в Китае, предоставлявшего России право назначать консулов в открытые для российских торговых судов порты и распространявшего на Россию права наибольшего благоприятствования. Этой стороне его деятельности посвящена специальная статья П. В. Густерина (Густерин, 2008).
Вернувшись из экспедиции Е. В. Путятина вверх по Амуру в Иркутск, о. Аввакум в следующем 1859 г. сопровождал Н. Н. Муравьева в его экспедиции в Японию, предпринятой с целью переговоров об острове Сахалине. В 1860 г. вернулся в Санкт-Петербург и с тех пор он жил в Александро-Невской лавре, занимаясь переводами. Скончался 10 марта 1866 г., в возрасте 64 лет. Похоронен (13 марта) подле задней стены лаврской церкви Св. Духа (снесенной в годы советской власти). На могиле его был поставлен изготовленный в Пекине и присланный оттуда почитателем покойного архим. Палладием надгробный памятник из черного гранита с надписями на русском и китайском языках (обнаружить его пока не удалось).
Как отмечает в своей книге П. Е. Скачков, многие рукописи о. Аввакума хранятся в архивном собрании К. А. Скачкова, который находился в составе 13-й Российской духовной миссии в Китае (1849-1859), руководимой архим. Кафаровым, где он состоял при обсерватории Миссии. В дальнейшем К. А. Скачков изучил китайский язык, стал знатоком сельского хозяйства и кустарной промышленности Китая, оставил содержательные записки по этим вопросам. Из Китая он привез значительную часть архива Российской духовной миссии, в составе которого были рукописи многих членов Миссии, в том числе о. Аввакума Честного, которые в 1884 г. были переданы вдовой К. А. Скачкова в Румянцевский музей (ныне Российская государственная библиотека), где составили фонд 273. Рукописи о. Аввакума содержатся в трех папках, описанных П. Е. Скачковым (Скачков, 1977, с. 143-144, 421-422).
В первой из этих папок, названной «Записки и заметки о Китае. 1830-1840», помещены дневниковые записи о. Аввакума, копии отчетов в Азиатский департамент, отзывы о трудах членов Миссии, переводы и т.д. Среди переводов о. Аввакума имеется текст под названием «Древние брачные обряды маньчжуров» (ОР РГБ, ф. 273, ед. хр. 9, л. 7-14об.), который представляет собой автограф переводчика, т.е. о. Аввакума. Написан он на обеих сторонах согнутых пополам и сброшюрованных листов бумаги. По всей видимости, автор принадлежал к числу маньчжурских националистов конца XVIII в. В своей работе он сетует, что маньчжуры, завоевав Китай, забыли обычаи предков, восприняв китайские ритуалы и обряды. Своей целью он ставит воссоздание «древних маньчжурских обрядов», в частности брачных, которые он пропагандирует среди широких масс маньчжуров. Текст публикуется с сохранением лексических особенностей источника. Постраничные сноски сделаны о. Аввакумом 1.
Древние брачные обряды маньчжуров
Общие понятия о браке
Брак совершается ночью, отчего на китайском языке получил и название хунь (мрак ночной по-китайски хунь; эта же буква в соединении с другой означает женщину илидевицу, значит брак). Совершение брака ночью имеет в основании своем ту мысль, что инь приходит тогда, когда янь отходит 2. Под словом Янь разумеется действующее начало в природе; свет солнечный, равно как и мущина, относятся к этой же категории. Под словом Инь разумеется страдающее или материальное начало в природе; к этой категории относится и мрак, и женщина. Итак, предыдущая мысль значит только то, что мрак наступает (или приходит) тогда, когда солнце скрывается. Отсюда Китайцы заключают, что девица, относящаяся к категории мрака, должна приходить в дом жениха ночью. Чтобы эту соответственность выполнить во всей точности, то жениху до прибытия невесты надлежало бы предварительно уходить из дому и возвращаться туда уже поутру, но этого не бывает 3.
Древние маньчжурские обыкновения
По Маньчжурским обыкновениям предварительно употребляется сваха. Дом жениха разведывает о невесте: умеет ли она готовить; какую имеет наружность и какой характер; какой она принадлежит фамилии и кто были предки ее до третьего колена (т.е. начиная от отца до прадеда). Дом невесты со своей стороны разведывает о женихе: какой принадлежит он фамилии и к какому племени; какого он поведения; учился ли чему-нибудь и чем занимается. Если оба находят себя соответствующими один другому, то с жениховой стороны посылается в дом невесте какая-нибудь знакомая женщина или пожилая опытная служанка посмотреть: какова невеста по наружности, в обращении и в приемах. Если она может быть парою для жениха, то спрашивают об ее летах и сличают их с его возрастом. Девицы у Маньчжуров большею частию не имеют никакого имени, почему старинный обряд спрашивания об имени невесты иногда состоит только в требовании записки об ее летах.
По получении такой записки, выискивают астролога, который бы по летам жениха и невесты рассчитал их будущую участь. Если по всем расчетам окажется в судьбе их совершенное согласие, то опять посылают сваху посоветоваться об этом с родителями невесты. Если они согласятся выдать дочь свою в замужество, то обе фамилии извещают об этом всех своих родственников. В доме жениха назначается день, в который его родственники вместе с ним отправляются в дом невесты просить о заключении взаимного родства. По получении согласия со стороны ее родителей жениховы родственницы тотчас пришпиливают невесте нарочно принесенный головной убор и вдевают ей серьги в уши. После того заставляют жениха кланяться сперва усопшим предкам невесты, потом ее родителям и, наконец, важнейшим из ее родственников. Это в старину называлосьдоставлением украшения (нацай). Предварительное поклонение жениха родителям невесты означает отшествие начала янь и вместе преграждает путь к подлогам и обманам 4.
Примеч.: В природе сперва закатывается, или, по выражению китайцев, отходит Солнце, и потом уже наступает (или приходит) мрак. Соответственно тому, при заключении брака, отшествие жениха выражается предварительным его поклонением отцу и матери невесты; затем вскоре должно последовать прибытие невесты в дом жениха, соответствующее наступлению ночного мрака в природе. Нелепость таких толкований свойственна одним только китайцам.
Сделав нужные собрания и назначив срок свадьбы, предварительно посылают служанку в дом невесты с известием, что в такой-то Луне намереваются совершить бракосочетание. Если родители невесты изъявляют на это свое согласие, то от жениха опять отправляют к ним служанку с живым гусем и водкою и извещают их о том, в который день назначено переслать подарки (залог) невесте. В старину это составляло обряд назначения срока (свадьбы).
В назначенный день, смотря по чину и должности, по важности или неважности, по бедности или богатству женихова отца, и сообразно с гражданскими постановлениями, заготовляют шелковые материи, головные уборы, ручные кольца и тому подобное и отсылается в дом невесты вместо залога. Это старинный обряд пересылки подарков.
В тот же день посылали обыкновенно бумагу с означением: в который день и в котором часу назначено посылать за невестою, также в котором часу имеет быть совершено бракосочетание. Это старинный обряд извещения о счастливом времени.
Самые свадьбы совершались большею частию ночью, чем выражалось пришествие материального начала Инь.
Маньчжуры и Маньчжуро-китайцы 5 одинаково состоят в Императорской гвардии, но в обрядах имеют много между собою несходного. Собственно Китайские обряды и обыкновения отличаются от Маньчжурских еще более.
Что касается до Маньчжурских обрядов, то исстари они сохраняются только в устном предании и преемственно переходят от дедов к внукам и от отцов к детям, но не видно, чтобы где-нибудь были описаны. Потомки многое оставили и забыли, а за недостатком стариков в доме иногда не хотят обратиться к людям опытным, чтобы узнать от них обо всем в подробности. Таким образом, мало-помалу приучаясь к наружному блеску (т.е. Китайцев), совершенно забывают старинные уставы, и между тем никого об них не спрашивают. Есть Маньчжурские дома, которые при браках употребляют обряды Маньчжуро-китайцев; есть и такие, которые начинают приспособляться к обрядам собственно китайцев: неправда ли, таким образом Маньчжурские обряды мало-помалу могут быть совершенно оставлены? Притом Маньчжурские обыкновения, отличаясь особенною простотою, требуют сокращенности и удобства в обрядах. Значит, если сообразоваться с обыкновениями народными и гоняться за блеском, то трудно будет удержать себя в должных пределах наших уставов.
В нашем доме из рода в род переходит завещание, чтобы в Маньчжурских обрядах со всею точностью следовать древним уставам и твердо помнить старинные обыкновения; чтобы к брачным обрядам, которые так полны и совершенны, отнюдь не придавать никакого блеску из простого подражания другим. Я твердо запечатлел это в своем сердце и никогда не смел сделать какое-либо малейшее от него отступление. Между тем, во всех домах я видел большие погрешности и мало-помалу укоренившееся подражание Китайцам в брачных обрядах. Опасаясь, чтобы потомки наши, из пристрастия к народной роскоши, совершенно не оставили старинных Маньчжурских обыкновений, я описал оные в этой книжке: пусть она послужит для них руководством к тому, чтобы следовать им со всею тщательностию и без погрешности.
Сочинял Со-нин-ань в первый год правления Цзя-цин (1796) во средней весенней луне (в Марте месяце).
I. Спрашивание об имени, т.е. сватанье
Когда сын или дочь достигнут надлежащего возраста, то родители обязываются приискать первому невесту, а второй жениха. В обоих случаях особенно должно наблюдать, чтобы лета жениха соответствовали возрасту невесты и чтобы домы их один другого стоил. Для приискания невесты обыкновенно употребляют сваху, советуются с нею, узнают об летах невесты, о фамилии и роде, к которым она принадлежит. Дом невесты, с своей стороны, тщательно разведывает о женихе: какого он поведения; чем занимается; из какого он знамени, полка и роты; к какой принадлежит фамилии; сын чиновника или простого Маньчжура; какие имеет способности и, наконец, какая какие обыкновения соблюдаются в доме его родителей. После того, как оба дома узнают все для себя нужное, от жениха посылается какая-либо родственница в дом невесты посмотреть ее наружность и приемы. Равным образом и из дома невесты посылается какой-либо мужчина посмотреть наружность жениха. Если окажется, что тот и другая могут быть парою, то, выждав от родителей невесты согласие на выдачу ее в замужество, дом жениха тотчас требует показания об ее летах, сравнивает их с возрастом жениха и делает нужные расчеты.
Этот обряд в старину называли спрашивание об имени.
II. Доставление украшений, т.е., по-нынешнему, сговор
Сделав нужный расчет относительно возраста жениха и невесты, и не найдя никаких препятствий к заключению супружества, дом жениха через сваху извещает об этом родителей невесты. Если оба дома согласятся на заключение супружества, то у жениха избирают день для сговора и через сваху посылают извещение об этом в дом невесты. Оттуда получают согласие, делают повестку всем родственникам, что такой-то жених наречен взять в супружество в такой-то фамилии такую-то девицу. Дом невесты точно так же извещает об этом своих родственников. В назначенный день родители жениха, равно как и их родственники и все гости вместе с ними, отправляются в дом невесты. По прибытии к воротам (дома), приказывают человеку известить хозяина о цели своего прибытия. Ни сам он, ни его родственники, ни гости не выходят далеко от дому встречать прибывших, а только принимают их в комнаты, сажают на гостиные места, и чаю до времени не подносят. Мать жениха со всеми своими гостями отходит в женское отделение, и когда все сядут на гостиные места, начинает говорить хозяйке дома и ее родственницам: «у нас есть такой-то сын; в нынешнем году исполнилось ему столько-то лет; хотя он не может идти в сравнение с красавцами, но зато не гуляка, не ветреник, и не имеет за собою никаких дурных поступков: теперь мы, собственно, пришли просить у вас в невесты для него такую-то вашу почтенную красавицу и желаем только, чтобы они провели сто лет в добром супружестве; кажется, это будет недурно!» Хозяйка дома делает обыкновенные оговорки; «наша дочь еще глупа и неопытна; не умеет еще взяться ни за веник, ни за сорный лоточек: опасно, чтобы супружеством она не нанесла бесчестие воротам веником». Жениховы гости употребляют разные извороты и с возможною настойчивостью подтверждают свою просьбу. Мужчины с его стороны, сидящие во внешних покоях, с такими же церемониями упрашивают хозяина изъявить свое согласие, то женихова мать со своими гостями тотчас берет головную шпильку и серьги; первую втыкает невесте в прическу, последние вдевает ей в уши. Кончив эту церемонию, посылают человека известить жениховых родственников, что брачный союз утвержден и шпилька прикреплена. Получив это известие, жених в сопровождении своего отца, родственников и гостей идет в женское отделение и, представившись нареченной тёщи, кланяется усопшим предкам невесты, потом ее родителям и почтеннейшим из родственников. После того родные невесты подают чай с молоком всем гостям и тогда только начинают знакомиться с новыми своими родственниками. По окончании всех церемоний, женихов отец со всеми своими гостями возвращается домой, причем отец невесты провожает их по установленному обряду.
В старину, когда родители невесты соглашались на выдачу ее в замужество, дом жениха со всеми своими гостями изъявлял им свою благодарность с соблюдением установленных обрядов. Ныне эту статью можно и оставлять.
После того как жених откланяется тестю и тёще, иногда оставляли его немного посидеть и потом водили в дом ближайших своих родственников откланяться старшим и с ними познакомиться. Это обыкновение соблюдается у некоторых и ныне. В таком случае непременно надобно покорствовать воле оставляющих и отнюдь не отказываться.
Гости жениха по выходе из дому невесты все отправляются к родителям иго изъявить свою радость и поздравить их с утверждением брака. То же самое делается и в доме невесты. Оба дома угощают своих гостей по установленному обряду.
III. Назначение срока для отсылки подарков невесте, т.е., по-нынешнему: сообщение известий
После сговора выбирают день для свадьбы и посылают служанку в дом невесты сказать: «По приказанию Господина моего я пришла известить Вас, что день для свадьбы назначен в таком-то месяце». Получив согласие на это из дому невесты, назначают день для отсылки к ней подарков.
В старину посылали в дом невесты служанку с гусем и водкою известить, что такой-то день назначен для пересылки к ним подарков и в такой-то день положено быть свадьбе. Хозяин дома, взяв гуся и водку, объявляет свое согласие, и служанка возвращается.
IV. Пересылка подарков в дом невесты, т.е., по-нынешнему, отпуск чаю
В назначенный день у жениха, смотря по достатку, чину и важности его отца, заготовляются четным числом разные шелковые материи, головные уборы, ручные кольца, серьги, свиньи, бараны, гуси, водка и тому подобное. Домашние слуги, пересчитав все вещи, делают им опись на красной бумаге, относят в дом невесты и расставляют где следует. Определенного числа вещей нет. Наблюдают только, чтобы они были парные. Гражданскими законами положено сообразоваться в этом случае с достатками, почему надобно помнить, что вместо излишней роскоши в подарках лучше соблюсти умеренность.
V. Извещение о счастливом времени
Вместе с подарками препровождают в дом невесты бумагу, украшенную золотыми драконами и фениксами, с показанием дня, часа, минуты, в которые назначено посылать за невестою. Хозяин дома, принявши эту бумагу, щедро отдаривает слуг, принесших ее из дому жениха.
VI. Пересылка приданого в дом жениха
За день до свадьбы (т.е. накануне свадьбы) в доме невесты заготовляют приданое и при списке отправляют в дом жениха или с родственниками или со слугами, наблюдая, чтобы оно состояло из осьми пар. Там размещают его в комнатах жениха. Хозяин дома со всеми своими гостями, встретив прибывших с приданым, принимает их в покои и угощает с возможною почтительностью. Жених выходит повидаться с гостями этой церемонии, он отправляется в дом невесты, кланяется тестю и тёще и благодарит их за приданое.
VII. Свадьба или прием невесты
В назначенный срок у жениха по уставу заготовляют украшенные шелковыми материями носилки и музыку; приглашают несколько человек из родственников, младших летами, отправиться за невестою, и выбирают двух женщин в сватьи. Сперва отправляются к невесте две сватьи, а за ними молодые родственники в сопровождении носилок и музыки.
Хозяин дома вместе со своими гостями встречает жениховых гостей и сажает на высшие места, потчует чаем, но более ничем не угощает. Родители невесты тотчас начинают давать ей напутственные наставления, и как скоро наступит счастливый час, то жениховы сватьи накладывают ей на голову покрывало и возвращаются в дом жениха.
Молодые родственники его дожидаются, пока невеста сядет в носилки, и тогда отправляются вперед. В доме невесты также избираются две женщины в сватьи. Когда невеста усядется в носилки, то сватьи и родственницы провожают ее в дом жениха. Там жениховы сватьи дают невесте фарфоровую банку, наполненную зерновым хлебом, золотыми или серебряными вещами и тому подобным, и ведут ее в дом. На пороге комнат обыкновенно кладут конское седло, через которое и проводят невесту: банка и седло служат символом благосостояния 6. Жених тотчас берет кантарь и снимает им покрывало с головы невесты.
VIII. Мена чарок
В то время как меняют чарки (т.е. чарку женихову дают пить невесте, а невестину - жениху) и читают положенную на сей случай молитву, совершается жертвоприношение Небу. Этот обряд выполняется следующим образом: Когда невеста вылезет из носилок, то в убранном пологе (в завесах) укладывают постель и одеяло; во внутренней комнате перед печью на полу расстилают красивый войлок и ставят на нем невысокий столик с двумя винными сосудами и двумя рюмками, которые называют именем двух неразлучных птиц (юань-янъ). Заготовляют также один высокий стол, на который ставят заднюю часть баранины, две чашки мелко изрезанного (бараньего) мяса и две чашки густой просовой похлебки; при каждом блюде кладут ложки и палочки, употребляемые вместо вилок. Когда наступит время менять чарки, то приготовленный стол с яствами выносят на двор и ставят под рогожным навесом в юго-восточном углу. Какой-нибудь старик, признанный счастливым, читает вслух положенную на сей случай молитву Небу.
Молитва
«Услышь, великое Небо! В нынешний счастливый день такой-то фамилии двадцатилетний (или смотря по тому, сколько жениху лет) взрослый юноша (или муж) такой-то (по имени) берет в замужество такой-то фамилии добрую девицу. Итак, принося тебе жертву, молимся: умножь потомство его до десяти сынов и до ста внуков; даруй ему прожить шестьдесят лет безболезненно, сто лет безбедственно, продли жизнь его до восьмидесяти лет, укрепи его силы до девяноста лет; из колена в колено покровительствуй ему невидимым твоим содействием и даруй ему дожить до глубокой старости в богатстве и чести».
Эта молитва читается три раза. За каждым разом отрезывают пластину от задней части барана, палочками берут несколько изрезанного мяса, а ложкою зачерпывают немного просовой похлебки, и все это бросают на крышу покоев. По окончании чтения молитвы, жертвенное мясо и похлебку вносят в комнату и ставят на низеньком столике. Жених становится на колена по левую сторону столика, а невеста - по правую. Какая-нибудь служанка, признанная счастливою, берет винные сосуды поочередно и, наливши вина в рюмки, передает их двум сватьям, а сватьи попеременно подносят их жениху и невесте. Жених и невеста, принимая рюмки, выпивают понемногу вина и опять возвращают их сватьям. Такая передача рюмки от жениха невесте и обратно совершается трижды. После того стол с кушаньями убирают прочь; сватьи отводят молодых в приготовленный полог и, посадивши на постель один против другой, опускают завесы, погашают свечи и уходят.
Через несколько минут жених выходит к гостям и хозяин дома угощает невестиных сватьев по уставу.
Поутру жених отправляется в дом невесты, кланяется тестю и тёще и благодарит их за принятие его в родство.
IX. Поклонение духам
Весть второй день невеста сидит молча. На третий день отец ее (или старший в доме) просит двух родственниц отправиться в дом зятя, умыть, одеть и убрать ее. Это потому что самой невесте заниматься украшением себя считается неприличным.
После рассвета у жениха посредине двора ставят стол с курениями Небу и Земле, тарелку с курением перед домашними Пенатами и, наконец, в юго-восточном углу стол с курением Маньчжурским предкам. Присланные из дому невесты родственницы или знакомые, причесав ей голову и умыв лицо, выводят ее с связкой дров. Дров употребляется 9 полен, из коих каждое длинною в 1 фут и 2 дюйма, а толщиною в палец. [Эти дрова] она кладет на священный очаг, т.е. тот очаг, перед которым в известное время (а именно 12-й луны 23-го числа) поклоняются Духу огня (или очага), наблюдающему за домашними поступками каждого человека и в конце года отлетающему на небо с донесением. Вслед за тем выполняется обряд хозяйничества в заготовлении кушанья. По окончании сего обряда жених и невеста выходят на средину двора к столу с курениями, изготовленными в честь Неба и Земли, зажигают курительные свечи, делают три коленопреклонения и девять земных поклонов. Потом подходят к столу с курением, изготовленным в честь Маньчжурских предков, делают три коленопреклонения и девять земных поклонов. После того входят в главную комнату и совершают тот же обряд перед домашними Пенатами. Наконец зажигают курительные свечи перед именами предков (жениха) и перед каждым по порядку делают одно коленопреклонение и три земных поклона. В заключение точно так же кланяются отцу и матери жениха (а если живы деды и бабки его, то сперва кланяются им, и потом уже отцу и матери), и старшим из родственников. По окончании сих церемоний главная женщина из дому невесты угощает молодых завтраком, присланным от родителей, после чего они выходят к гостям. Из достаточных домов - угощают также своим завтраком и дарят родителей жениха. В этот день гости из дома невесты ходят в дом жениха, где угощают их по принятым обрядам с возможною гостеприимностию.
Конец.
Комментарии
1. Маньчжурские рукописи о брачной обрядности, хранящиеся в Институте восточных рукописей РАН, были опубликованы в: Pang, 1992а, р. 188-212; Pang, 1992b, p. 279-283; Pang, 1994, S. 268-278.
2. В старину к совершению брака относилось шесть обрядов: 1) доставление украшений невесте, 2) спрашивание об ее имени, 3) извещение о счастливом времени для бракосочетания, 4) пересылка подарков невесте, 5) назначение дня для прибытия невесты в дом жениха, 6) свадьба.
3. Уход или отсутствие жениха из дому выражает его поклонение родителям невесты тотчас после того, как они согласятся отдать за него дочь свою и позволят жениховым родственницам пришпилить ей на голову шпильку и вдеть ей серьги в уши.
4. Когда родители и родственники невесты увидели жениха лично во время его поклонов, то невозможно будет подменить его после каким-либо убогим или дурным из его братьев или родственников, что у маньчжуров иногда случалось.
5. Под Маньчжуро-китайцами разумеются те, которые прежде жили в Ляодуне и, быв покорены Маньчжурами, вместе с ними вступили потом в Китай и овладели им в 1644-м году. По-китайски они называются Хань-цзюнь (т.е. Китайское войско), а по-маньчжурски - ужень чоха (т.е. тяжелая кавалерия).
6. Банка по-китайски пинъ, а седло Ань; оба слова произносятся вместе: пинъ-ань, не по буквам, а по выговору своему совершенно одинаковы со словом пинъ-ань, которое означает благосостояние. В этом только заключается символ.
