header left
header left mirrored

"Уложение китайской палаты внешних сношений"

УЛОЖЕНИЕ КИТАЙСКОЙ ПАЛАТЫ ВНЕШНИХ СНОШЕНИЙ

ТОМ ПЕРВЫЙ

Перевел с Маньчжурского Степан Липовцов.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Для людей нет ничего занимательнее, как люди. Восходить до начала политического бытия их, следовать за постепенными успехами их в гражданском состоянии и примечать явления ума в науках и художествах - есть предмет достойный особенного внимания.

Если обратим наблюдательный взор на Азию; то древнее положение первобытных обитателей ее, со всеми деяниями их, более или менее важными, покрыто непроницаемою тьмою. И новейших времен повествования о нынешних жителях ее, особливо о тех из них, кои населяют области, удаленные от морских берегов, недоступные для Европейских мореходцев и известные под общим названием Средней Азии, не во всех отношениях удовлетворительны для ума и сердца.

Кровопролитные перевороты, многократно изменявшие до основания состояние Азии, наводняли ее ужасными бедствиями: гибли царства, изчезали сильные владетельные домы, и целые народы беспрестанно являлись под новыми именами. После столь жестоких перемен, могли ли сохраниться и малые остатки народного образования, кои дали бы некоторое понятие о древних событиях? Просвещенные Греки и Римляне неслись к ним с оружием в руках, для завоевания богатых их областей и для присвоения себе сокровищ Востока. Они не имели времени думать о сохранении их летописей и Других произведений Восточной словесности, когда золото и серебро привлекали на себя все их внимание. - Пылкие Аравляне, почитавшие себя непобедимыми под хоругвью Алкорана, стремились из своих бесплодных степей в богатейшие страны Азии, дабы силою меча побудить обитателей их к принятию Исламизма. Невежественные Монголы, под предводительством свирепого Чингис-Хана и его преемников, в опустошительных походах своих сокрушали и истребляли все памятники дел человеческих, какие встречали они на пути от полуострова Кореи до древнего Тира. Они влекли за собою остатки побежденных ими народов, дабы, противупоставляя их тем, которые осмелятся защищать свою независимость, истребить таким образом один за другим, и дабы Азию превратить в неизмеримое пастбище для несметных стад своих, составляющих все богатство и необходимую потребность кочевых племен. В верховном совете Угэдэя, преемника Чингис-Хана, сделано было неслыханное дотоле предложение об истреблении всех Китайцев, как народа для Монголов бесполезного и притом подозрительного, равно как и об обращении плодоносных нив всего Китая в пастбища. Сие ужасное предложение всеми было одобрено, и самим угадаем принято с особенным удовольствием. 

К несчастию Азии и человечества, фанатический Исламизм Аравитян, сильно укоренившийся, поверг обитателей многих царств в то глубокое невежество, в коем остаются они доныне. При таком состоянии Азии, чем может воспользоваться просвещенный путешественник? Кого вопросит он о древних или новых событиях, и какие соберет сведения о тамошних странах у народов, презирающих науки и гнушающихся беседою с упражняющимися в оных?

Один Китай, подобно величественному колоссу, противустоя времени и возвышаясь на незыблемом подножии, которое положило ему просвещение, а любовь ко всему отечественному укрепила столь прочно, что все политические бури, свирепствовавшие там в течении сорока почти столетий, могли токмо колебать, но не сильны были разрушить оное, - один Китай сохранил свои памятники, свидетельствующие о глубокой его древности, восходящей в непрерывном порядке до ?П века после потопа. Китайцы составляли уже народ образованный, управляемый письменными законами, ему дарованными мудрою самодержавною властию, - народ, упражнявшийся в науках и художествах и приобретший основательные познания о всех должностях, относящихся до общественной и частной жизни, - гораздо прежде, нежели древние Европейские народы вышли из дикого своего состояния. Китайцы, во всех отношениях, представляют из себя как бы чудо, достойное удивления всех вообще народов: ибо они во всем предупредили их, и знания свои умели сохранить и привести в совершенство, между тем как некоторые народы, достигшие высшего степени образования, давно ниспали в такое невежество, что, кроме сожаления, никакого к себе не возбуждают чувства. Китайцы имеют неоспоримое Право на нашу к ним признательность, по многим важным причинам) к числу их можно отнести и то обстоятельство, что мы нигде не найдем лучших сведений о древних народах Средней Азии и о бывших там происшествиях, как в летописях сего благоразумного, дальновидного и наблюдательного народа.

В XVII веке Китайское Государство сделалось соседственным России, и вскоре после того начались между Дворами сих Держав взаимные сношения. В начале XVIII столетия уже были постановлены между ими дружественные договоры, коими предоставлено Россиянам право производить торговлю не только в известных пограничных местах, к тому назначенных, но и в самом столичном городе, Пекине. Сие счастливое событие доставило Россиянам возможность видеть некоторые восточные области Средней Азии и познакомиться с тамошними жителями и их гражданским устройством. Ознакомление сие было весьма важно: ибо из всех Европейских народов ни один, кажется, не имеет более нужды в основательных сведениях о состоянии сей части света и более способов к собранию оных, как Россияне. Близкое и давнее соседство, взаимная торговля и другие необходимые сношения их с многочисленными народными племенами, населяющими сию обширную, но доныне несовершенно нам известную страну, очевидно подтверждают сие мнение.

Не льзя сказать, чтобы Россияне пренебрегали, или не хотели пользоваться возможными средствами к достижению сей важной цели. Они с самого начала утверждения власти своей в Азии, или, по крайней мере, вскоре после того обратили внимание на новых своих соседей и на состояние стран, ими обитаемых. Многие любопытные записки тех времен, свидетельствующие о путешествиях, предпринятых к разным владетельным домам, господствовавшим тогда в Средней Азии, доказывают деятельные и постоянные их усилия и по сему предмету. Мы явное обнаружим предубеждение к самим себе, если о таковых успехах наших предков будем судить по одному продолжению времени, не обращая внимания на те препятствия, которые встречали они на каждом шаге, и которые должны были преодолевать с значительными пожертвованиями. Неизмеримое пространство бесплодных степей, прилегающих к южной Азиатской России; хищные народы, скитающиеся по сим пустыням и подстерегающие путешественников, дабы ограбить или умертвить их; суровые нравы, недоверчивость к иностранцам, жадность к добыче, коварство и насилие их вождей, раздираемых междоусобными бранями; глубокое невежество, объемлющее все состояния сих кочевых племен и особенно отвращение их от всякого чужеземного образования, необходимо должны были замедлить успехи наших предков на всех путях, ведущих во внутренность Азии.

Время, все усовершающее; опыты, многократно повторенные, и стечение обстоятельств в Средней Азии, изменивших прежния народные общества, сопредельные на юге с восточною и западною Сибирью, облегчили некоторым образом сношения Россиян с внутренними областями первой; твердые меры Российского Правительства, сопровождаемые снисхождением и благостию к тамошним племенам и поддерживаемые иногда грозным могуществом, внушили наконец сим варварским народам, всегда ревнующим о дикой своей независимости, то уважение, какое они должны иметь к высокому достоинству России. Следствием сего было, что многие из их племен добровольно изъявили всегдашнюю готовность споспешествовать ей во всех ее благих намерениях. С того времени трудности, заграждавшие вход во внутренность Азии, устранились, политические и торговые наши связи с тамошними народами начали продолжаться беспрепятственно, а с тем вместе умножались сведения о странах ее и совершенствовались ученые исследования с гораздо большею удобностию, нежели как то было прежде.

Успехи в сем отношении, сделанные в минувшем столетии, были довольно значительны, но не столь еще обширны и удовлетворительны, как приобретенные в настоящее время. Об Азии никогда не было писано столь много и так основательно, как в течение недавних пред сим лет. Не говоря о многих мелких статьях, помещенных в разных периодических изданиях, довольно упомянуть о сочинениях, заслуживающих особенное внимание и составленных во время трех Миссий, отправленных в Азию, по распоряжению Министерства Иностранных Дел, в 1619 и 1820 годах. Я хочу сказать о путешествиях: Г. Муравьева в Туркмению и Хиву, Г. Барона Мейендорфа из Оренбурга до Бухары чрез степи, простирающиеся на восток от моря Аральского и древнего Яксарта, и Г. Тимковского в Китай чрез Монголию. Сии сочинения, вышедшие в свет одно за другим и принятые с особенным удовольствием как соотечественниками, так и иностранцами, приносят честь Россиянам, отличившимся и на сем поприще. В 1828 годе монах Иакин? также напечатал записки о Монголии, которые, по справедливости, могут занять место на ряду с вышеозначенными сочинениями.

Для извлечения вернейших сведений об Азии из собственных ее памятников, Министерство Иностранных Дел признало нужным дать поручение приобрести покупкою известное количество полезных сочинений на языках Восточных. Желание Министерства исполнено с успехом, и Библиотека Азиатского Департамента получила большое приращение в книгах, изданных в Китае. В числе прочих доставлено было одно из любопытнейших и полезнейших сочинений, под заглавием: Уложение Китайской Палаты внешних сношений (называемой также и Трибуналом иностранных дел), напечатанное в 1818 годе в Пекине на Маньчжурском языке. Сия книга, сочинением коей занималась около 7-ми лет особая Коммиссия, учрежденная по воле покойного Богдохана Цзя Цина в 1811 годе, тем примечательнее, что содержит в себе все постановления, нужные для управления народами, обитающими в Монголии, Хамиле, Малой Бухарии, Тибете и других странах Средней Азии, и непосредственно зависящими от нынешнего Пекинского Двора, народами, коих могущество приводило в трепет многолюдный и богатый Катай в продолжении XVIII веков, коих несметные, легкие полчища многократно пробегали Азию от одного конца до другого и наполняли ее ужасом и бедствиями, коих свирепое нашествие на Европу ускорило падение Западной Римской Империи и потрясло Восточную, и кои, после шумного владычества над всею Азиею, лишась совершенно политического своего существования и, подпав под власть малосильного Нючжиского народа, явившего удивительную способность в управлении ими, повинуются оной спокойно около двух столетий.

Министерство Иностранных Дел признало за благо иметь сию книгу на Российском языке. Совершение того, по назначению Азиатского Департамента, было поручено мне. Перевод, мною сделанный и расположенный удобнейшим, систематическим порядком, удостоился благосклонного внимания Г. Вице-Канцлера Графа Карла Васильевича Нессельроде. Его Сиятельство поднес сей труд на благоусмотрение ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, с испрошением Высочайшего соизволения на напечатание оного. Таким образом перевод и издание в свете Китайского уложения совершены, по особенному участию и ходатайству Начальства!

По званию Переводчика, я должен сказать нечто и о переводе; но прежде нужным почитаю дать некоторое понятие о самом подлиннике, как в отношении к причинам, побудившим Китайское Правительство к сочинению сего уложения, так и в отношении к порядку предметов, в нем содержащихся.

Малопоместные Монгольские Князья, кочующие с своими однородцами между великою Китайскою стеною и Гобийскою степью, увлекшись честолюбием, все хотели повелевать, и никто из них не помышлял о благе подвластных другим. Предубеждение к частным выгодам поселило во всех неприязненное расположение к посторонним и даже к своим кровным, разделило всех на особые общества, уменьшило их силы и делало их верною добычею того, кто только умел употребить в свою пользу непримиримую междоусобную их вражду. Маньчжурские Ханы проникли сии слабости, и вся Монголия подверглась их власти.

В начале XVII века Монгольские Князья лучше захотели искать опасной для себя дружбы и тягостного покровительства у первых двух Маньчжурских Ханов, нежели иметь должное попечение о соединении общих сил, для восстановления Чингисова Дома из того ничтожества, в которое низринули они его своими бедственными раздорами. Маньчжурские же Ханы, постигнув степень пользы, которую могли извлечь из их слепой к себе доверенности, старались уловлять невежество их взаимными брачными союзами, глупое честолюбие питать отличными почестями, а низкое своекорыстие богатыми дарами, не обнаруживая при том своего властолюбия.

Стечение обстоятельств, гибельных для Китая и благоприятных для Маньчжуров, которыми они воспользовались весьма удачно, произвело совершенно неожиданную перемену на Востоке. Ничтожный дотоле Маньчжурский народ сделался обладателем Китая. Монгольские Князья, кои до того усердно вспомоществовали Маньчжурам и которых последние признавали токмо за союзников, скоро почувствовали над собою власть их. Маньчжурские Ханы, которые доселе делали Монгольским Князьям предложения в виде совещательном, начали уже требовать от них безотговорочного во всем исполнения, и, вместо дружественных прошений, насылать им повеления, как своим подданным.

Любовь к независимости, которой Монгольские Князья не знали пределов, склонность к властолюбию, которое всегда употребляли они во зло, непостоянства в намерениях, легкомыслие в начинаниях, страсть к хищничеству, необузданное стремление ко мщению - дали новому Пекинскому Двору повод мыслить о них худо и презирать их. Китайское Правительство начало ограничивать своевольства их изданием некоторых для них постановлений, впрочем весьма умеренных; ибо Калкаские Монголы и Чжуньгария составляли еще самостоятельные сильные владения, которые могли подать знатную помощь своим собратиям против их притеснителей, при первом им о том предложении. С сего времени Восточные Монголы, не желавшие состоять под кровом отечественных законов, не задолго пред тем составленных на общем сейме Калкаскими и Чжуньгарскими Князьями, должны были принять законы чуждого им народа.

Когда Ханы и Князья Калкаских Монголов должны были покориться добровольно пронырливой политике Кансия, второго Маньчжуро-Китайского Государя, и когда Чжуньгария совершенно была разрушена его внуком, предприимчивым Цяньлуном; то сей последний, не имея причины опасаться Монголов, перестал щадить их и повелел сочинить для них уложение, которое, по напечатании, разослано было к ним с строжайшим предписанием, дабы беспрекословно исполняли они все, в нем заключающееся.

Сие уложение, составленное наскоро из разных указов, какие токмо были изданы по делам Монголов первыми их Ханами, владевшими в Китае, и содержащее в себе только 209 статей, разделенных на 12 глав в четырех небольших книжках (уложение сие переведено на Российский язык монахом Иакинфом и напечатано в IV части его Записок о Монголии), тогда же оказалось неудобным для производства суда и расправы, а потому оставлено без употребления. В 1811 годе Главноуправлявший Палатою внешних сношений и бывший первым Министром, Цингуй, решился довести о том до сведения Государя своего Цзя Цина и просить его о дозволении составить особую Коммиссию, для исправления и пополнения сего уложения. Чтобы дать вернейшее о сем деле понятие, я помещу здесь перевод с подлинной докладной записки Цингуя, припечатанной в первой книжке изданного в последствии нового уложения. «С должным благоговением обозревая пространство власти, предоставленной Палате внешних сношений, нахожу оное столь обширным, что в нем заключаются все Монгольские племена, обитающие вне пределов Китая, по обеим сторонам Гобийской степи. Все Князья и Тайцзии, как по гражданскому устройству зависят от сего верховного судебного места, так и по делам уголовным получают от оного суд и расправу.

В сем отношении Палата руководствуется существующим ныне уложением, содержащим в себе 209 статей. Сие уложение на Маньчжурском, Монгольском и Китайском языках сочинено в 54 лето (1789) Абкай Восехэ, чему ныне более 20 лет. В течение сего времени открылось между Монголами множество таких уголовных преступлений, которые, не подходя ни под одну статью существующего уложения, требовали Высочайшего разрешения. Из того возникло не малое число Министерских докладов, на которые состоялось столько же имянных повелений; но оные по сие время еще не внесены в общее уложение, а потому остаются необнародованными.

Если последует Высочайшее соизволение, то я поручу подчиненным мне лицам собрать указы и правила, кои могут иметь силу закона, начав с 34 года упомянутого царствования, и внести все то в общее уложение в виде дополнительных статей. От сего произойдет та существенная польза, что все Монголы, верноподданные В. В-ва, с большим удобством будут руководствоваться сими законами и соображать с ними дела свои, и тем, по возможности, соответствовать беспредельному попечению вашему о их благоденствии. Одушевляясь сим желанием, осмеливаюсь испрашивать на сие Высочайшего соизволения и проч.»

Сие представление Цингуя было уважено, и повелело составить при Палате внешних сношений особую Коммиссию, которой поставлено в обязанность привести сие дело к окончанию в течении трех лет) но срок сей оказался в последствии времени для того недостаточным, ибо Коммиссия, при рассмотрении статей уложения, признала оные не соответствующими своему назначению и принуждена была заняться сочинением нового уложения, которое однако не успела кончить в определенное для того время. Между тем Цингуй выбыл. Тоцзинь, поступивший в 1814 годе на его место, нашел Коммиссию в затруднительном положении касательно назначенного ей срока; почему и должен был довести о сем обстоятельстве до сведения Государя и просить его о продолжении еще на один год, объяснив все причины к ее оправданию.

Когда Коммиссия кончила свое дело и изготовила образцовый экземпляр сего уложения на Китайском языке, для поднесения Государю на благоусмотрение; то Министр Тоцзинь, представляя оный при особой докладной записке, в которой, поставив на вид труды Коммиссии, откровенно говорит о преждеизданном уложении, как о книге не полной и недостаточной. Вот слова его: «Известно, что от начала нашего царства никогда не было учреждаемо при Палате внешних сношений особой Коммиссии для сочинения какой-либо до законов относящейся книги. Хотя Палата имеет у себя уложение, содержащее в себе 209 статей; но из них нашлось не более 30, которыми она могла руководствоваться в делах судных: все же прочие остаются бесполезными, по отношению давних обстоятельств к нынешним, а потому все производство судных дел основано на одних прежних примерах.

Сие неудобство побудило предместника моего Цингуя просить В. В-во о составлении особой Коммиссии, для сочинения уложения на общих правилах прочих Государственных Палат; на что тогда же и последовало Высочайшее ваше соизволение. В 19 лето благополучного вашего царствования, рабы ваши Тоцзинь и Хэшитай едва вступили в управление Палатою внешних сношений, как должны были обратить все внимание на рассмотрение занятий сей Коммиесии. Между тем назначенный срок для окончания уложения начступил, а она еще далеко отстояла от своей цели.

Чтобы Коммиссия, стесняясь срочным временем, не ослабила своею поспешностию столь важного сочинения, мы решились прибегнуть к неограниченному милосердию В. В-ва, со всеподданнейшею просьбою о продолжении ей срока на один год. В. В-ву угодно было преклониться на наше прошение, и мы, вместе с членами Коммиссии, ревностно занялись и сим делом. При рассмотрении каждой статье прежнего уложения, найдено нами 20 статей, которые когда-то могли иметь силу закона; но ныне признаны бесполезными для нового уложения и изключены из общей росшей. В оставшихся же за тем 189 статьях, 178 требовали совершенного изменения, а потому исправлены надлежащим образом. По приведении в порядок означенных статей прежнего уложения, мы приступили к разбору всех прежних делопроизводств Палаты, начав с царствования Ицзисхунь-Дасань (так писались лета правления первого Маньчжурского Хана в Китае от 1644 до 1662) по настоящий год, и к переводу оных с Маньчжурского языка на Китайский, для удобнейшего уразумения того, что могло быть извлечено из оных, для внесения в состав уложения. Из сего разбора мы составили вновь 526 статей и проч.» Смотр. Кн. I. лист 14.

Вот причины, побудившие Китайское Правительство к изданию нового уложения.

Что касается до подлинника уложения, то оный имеет существенное различие от состава и расположения наших книг. По правилам Китайской Библиографии, полный экземпляр сего уложения состоит из 67 особых тетрадей или книжек, в двух томах, впрочем без всякого отношения к частям, кои в них помещены. Каждая тетрадь заключает в себе одну главу или книгу, разделенную на статьи или параграфы, но без числительных знаков. Тетради, по своему содержанию, отделены одна от другой и не имеют ничего общего ни с предъидущею, ни с последующею; также ни на одной тетради нет никакого знака, по которому бы можно было видеть, к какой части или уложению она относится, да и сих главных разделений, как то: уложение Гражданское или уложение уголовное, совсем не находится в подлиннике.

При таком составе Маньчжурского подлинника, я признал за лучшее дать переводу моему другое расположение, гораздо удобнейшей и сообразнейшее с порядком. Следуя принятому мною намерению, я разобрал все тетради подлинника и разделил оные, по их содержанию, на особые главные части. Из сего разбора вышло особое отделение, относящееся собственно до устройства Палаты внешних сношений, которое назвал я образованием оной, и шесть частей, составляющих полное уложение, назвав общим наименованием все, содержащееся в каждой из оных. Все сии части заключают в себе следующая установления:

Часть первая: уложение Гражданское.

Часть вторая: устав Воинский и Почтовое Правление.

Часть третия: уложение уголовное.

Часть четвертая: Постановление о духовенстве Ламского исповедания.

Часть пятая: Постановление о Тибете.

Часть шестая: Сношения с Россиею.

В заключение всего, нужным почитаю сказать несколько слов о переводе. Как Переводчик, я поставил себе в существенную обязанность передать Маньчжурский подлинник на Российском языке, сколь можно, вернее и во всей его силе, не отступая нигде от точного смысла оного и вовсе не думая об украшении перевода выражениями, не сообразными содержанию книги сего рода. Чистота и ясность в понятиях были для меня единственными предметами, на которые обращал я все внимание; но, может быть, и в сем отношении не везде достиг я таковой цели. Кто знает свойство Восточных языков и примет в уважение обширность сочинения, принадлежащего к науке Правоведения, тот извинит меня в недостатках, какие усмотрит в переводе.

С. Липовцев.


 

Top
 
 

© Материалы, опубликованные на сайте, являются интеллектуальной собственностью и охраняются законодательством об авторском праве. Любое копирование, тиражирование, распространение
возможно только с предварительного разрешения правообладателя.
Информационный портал по Китаю проекта АБИРУС

Карта сайта   "ABIRUS" Project © All rights reserved
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 Яндекс цитирования