ЖИЗНЕОПИСАНИЯ. ГЛАВА 118

СЫМА ЦЯНЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАПИСКИ

ШИ ЦЗИ

ГЛАВА СТО ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Хуайнань, Хэншань ле чжуань — Жизнеописание Хуайнань[-вана] и Хэншань[-вана] ¹

Хуайнаньский Ли-ван Чан являлся младшим сыном императора Гао-цзу. Его мать прежде была мэйжэнь ² чжаоского вана Чжан Ао. На восьмом году [правления] Гао-цзу (199 г.), возвращаясь из [города] Дунъюань ³, проезжал Чжао. Чжаоский ван даровал ему свою мэйжэнь. [Будущей] матери Ли-вана была оказана милость, и она забеременела. Чжаоскийван Ао, не решившись забрать её опять в свой дворец, построил отдельные покои, где её и поселил.

Когда был раскрыт заговор Гуань Гао и других в Божэнь ⁴ (198 г.) и они вместе с [чжаоским] ваном были арестованы, тогда же схватили мать вана, его братьев, наложниц, и всех их поместили в тюрьму Хэнэя ⁵. Мать Ли-вана тоже оказалась в тюрьме. Она заявила чиновникам: «Мне было оказана милость государя, и я беременна». Чиновники доложили государю, но тот, озлобленный на чжаоского вана, ничего не сделал в отношении матери Ли-вана. Её младший брат, Чжао Цзянь, попросил Пиян-хоу ⁶ сообщить об этом Люй-хоу, но Люй-хоу, испытывая ревность, не захотела вмешиваться, а Пиян-хоу не стал настаивать. В соответствующее время родился [будущий] Ли-ван, а его мать, разгневанная [обращением с ней], покончила с собой. Чиновники забрали [будущего] Ли-вана и доставили к государю. Государь почувствовал сожаление о случившемся и повелел Люй-хоу растить его как сына, а мать Ли-вана похоронить в Чжэньдине ⁷. В Чжэньдине находился дом её рода и жили её предки.

На одиннадцатом году [правления] Гао-цзу (196 г.), в десятой (седьмой) ⁸ луне Хуайнань-ван Цин Бу поднял мятеж. [Император] объявил своего сына [Ли-ван] Чана хуайнаньским ваном, передав под его управление все четыре области, которыми ранее владел Цин Бу ⁹. Император сам возглавил войска, нанёс удар и разгромил Бу. После этого Ли-ван был возведён на [хуайнаньский] престол.  

Рано потерявший мать, Ли-ван был привязан к Люй-хоу, поэтому в правление [императора] Сяо Хуя и Люй-хоу пользовался их расположением и не знал никаких бед. Однако в глубине души испытывал неприязнь к Пиян-хоу [Шэнь И-цзи], хотя и не решался выразить её открыто. Когда император Сяо Вэнь ¹⁰ только вступил на престол, Хуайнань-ван, считая себя близким родственником [императора], возгордился и неоднократно нарушал законы, но государь обычно по-родственному прощал его.

На третьем году [правления Вэнь-ди] (178 г.) [Ли-ван Чан], явившись ко двору, вёл себя очень дерзко ¹¹. Сопровождая государя на охоте в заповедных лесах, он ездил с ним в одной колеснице и постоянно называл его «старшим братом».

Ли-ван был настолько силён, что мог поднять треножник. Однажды он отправился к Пиян-хоу [якобы для того], чтобы пригласить его в гости. Когда Пиян-хоу вышел встретить его, он, выхватив из рукава молот, ударил Пиян-хоу и приказал своему сопровождающему Вэй Цзину перерезать ему горло.

После этого Ли-ван отправился к императору и, обнажив плечо ¹², сказал: «Моя мать была безвинно заключена под стражу по чжаоскому делу. В то время Пиян-хоу обладал достаточным влиянием на Люй-хоу, но он не заступился [за мать]. Это его первое преступление. Чжаоский ван [Лю] Жу-и и его мать [Ци] были безвинны, но Люй-хоу убила их¹³. Пиян-хоу не заступился — это его второе преступление. Когда же Люй-хоу начала ставить ванами выходцев из [рода] Люй, желая погубить род Лю, Пиян-хоу не заступился. Это его третье преступление. Во благо Поднебесной покарав изменника Пиян-хоу, я отомстил обидчику за мать и явился к Вашему Величеству с нижайшей просьбой о прощении». Сяо Вэнь был тронут его чувствами и из родственных побуждений не стал применять закон, простив Ли-вана. С того времени императрица Бо, наследник престола и сановники стали опасаться Ли-вана. Ли-ван вернулся в своё владение, где стал ещё более заносчивым и своевольным; не исполнял ханьские законы. О его выездах возвещали глашатаи, он стал устанавливать свои порядки и издавать собственные указы, подражая Сыну Неба ¹⁴.

На шестом году [правления Вэнь-ди] (174 г.) [Лю Чан] велел наньцзы Даню ¹⁵ совместно с Ци — наследником Цзипу-хоу Чай У ¹⁶ — и отрядом в семьдесят человек на сорока больших колесницах [отправиться] в Гукоу ¹⁷ и поднять мятеж. [А также] отправил посланцев в Миньюэ и к сюнну. Об этом деле стало известно, и оно было предотвращено. Направили посланника призвать Хуайнань-вана. Хуайнань-ван прибыл в Чанъань.

[В докладе императору говорилось:] ¹⁸ «Мы, Ваши слуги — чэнсян Чжан Цан ¹⁹, дянькэ Фэн Цзин ²⁰, исполняющий обязанности юйшидафу [и] цзунчжэна И ²¹, тинвэй Хэ ²²,чжунвэй Фу ²³, отвечающий за поимку разбойников, — рискуя своей жизнью, осмеливаемся доложить.

Хуайнань-ван Чан презрел законы прежних императоров, не выполняет указов Сына Неба, живёт не по правилам: ездит [как государь] в колеснице с жёлтым верхом, выезды свои обставляет, как Сын Неба, самовольно издаёт указы, а ханьские законы не исполняет ²⁴. Что касается назначенных им чиновников, то его ланчжун Чунь был произведён вчэнсяны ²⁵. Он собирает вокруг себя беглых из ханьских [областей], [из владений] чжухоу и совершивших преступления, даёт им пристанище ²⁶, чтобы они могли завести домашнее хозяйство.

Он одаривает ценностями, рангами знатности с окладом, землями и усадьбами, причём пожалованные ранги достигают уровня гуаньнэйхоу с окладом в две тысячи даней [зерна]²⁷, тех, кому всё это не положено, собираясь использовать их в деле. Дафу Дань, ши-у ²⁸ Кай Чжан и другие, всего семьдесят человек, вместе с Ци, наследником Цзипу-хоу, разработали план мятежа, намереваясь погубить храмы предков и алтари духов Земли и злаков. Направили Кай Чжана тайно сообщить об этом [Лю] Чану, а также замышляли побудить Миньюэ и сюнну поднять [против Хань] свои войска.

Кай Чжан прибыл в Хуайнань, встретился с [Лю] Чаном. Чан несколько раз беседовал с ним, устраивал застолья, помог обзавестись хозяйством, женил его и назначил ему жалованье в две тысячи даней зерна. Кай Чжан направил своего человека доложить Даню, что он уже всё обсудил с ваном. Чунь через своего посланца тоже доложил [об этом] Даню и другим. Когда мы, [государевы] чиновники, узнали об этом, то направили чанъаньского вэя Ци с людьми, чтобы арестовать Кай Чжана. Но [Лю] Чан укрыл его и отказался [выдать], а сам сговорился с прежним чжунвэем Цзянь Цзи убить его, чтобы он не проговорился. [Тело] положили в гроб, одели в саван и захоронили у города Фэйлин²⁹, чиновникам же обманно заявили: "Неизвестно, где находится [Кай Чжан]". Но был найден холмик земли с памятной табличкой, на которой написано: "Когда Кай Чжан умер, он был закопан здесь".  

Кроме этого Чан лично убил безвинного человека, приказал своим чиновникам осудить на смерть ещё шесть невиновных, помиловал преступника, приговорённого к публичной казни ³⁰, и незаконно арестовал безвинного, чтобы спасти от наказания виновного. Самовольно объявлял людей преступниками, и они уже не могли подавать жалобы ³¹.

Взял под стражу и направил на каторжные работы по возведению городских стен [для мужчин] и по толчению риса [для женщин] ³² и на более [тяжёлые работы] четырнадцать человек. Помиловал восемнадцать преступников и осуждённых на смерть, а также пятьдесят восемь человек, осуждённых на каторжные работы по возведению городских стен и по толчению риса и на менее [тяжёлые работы]. Даровал ранги знатности от гуаньнэйхоу и ниже девяноста четырём людям.

В прошлом, когда [Лю] Чан заболел, Вы, Ваше Величество, проявили заботу о нём, направили посланца передать ему Ваше письмо, сухие жужубы и засахаренные фрукты ³³, но Чан не захотел принять Ваш дар и даже не принял Вашего посланца и не поблагодарил Вас.

А когда народ [области] Наньхай, переселённый в Луцзян ³⁴, поднял мятеж и хуайнаньские войска нанесли по ним удар, тогда Вы, Ваше Величество, полагая, что население Хуайнани испытывает тяготы и трудности, отправили людей поднести Чану пять тысяч кусков шёлка, чтобы одарить чиновников и воинов. Но Чан не пожелал принять Ваш дар, хвастливо заявив: "У нас никто не испытывает тягот и трудностей".

Когда же Ван Чжи [от имени] жителей Наньхая составил челобитную на Высочайшее имя, [желая] поднести её императору вместе с яшмой би, то [Цзянь] Цзи, [чиновник Лю Чана,] сжёг [челобитную], чтобы [император] ничего не узнал. Когда наши чиновники попытались вызвать Цзи для разбирательства, Чан не отпустил его и обманно заявил: "Цзи болен".

Когда же Чунь попросил у Чана разрешения на поездку к Вашему Величеству, Чан разъярился и сказал: "Ты хочешь покинуть меня и перейти на сторону Хань". Чан должен быть казнён и труп его выставлен на городской площади. Мы, Ваши слуги, просим поступить по закону».

[Императорский] эдикт гласил: «Мы не допустим применения закона по отношению к вану. Лехоу и чиновники с окладом в две тысячи даней [зерна] должны это учесть». 

[Сановники доложили:] «Ваши слуги Цан, Цзин, И, Фу и Хэ, рискуя своей жизнью, осмеливаются доложить.

Мы, Ваши слуги, усердно совещались с лехоу, с чиновниками с окладом в две тысячи даней зерна, подданным [Гуань] Ином и другими, всего сорок три человека, и пришли к следующему выводу: "Чан не соблюдал нормы законов, не прислушивался к указам Сына Неба. Он тайно собрал вокруг себя группу заговорщиков и задумывал мятеж, милостиво обходился с беглыми, желая [впоследствии] использовать их". Мы, Ваши слуги, посовещались и предлагаем поступить по закону».

Эдикт [императора] гласил: «Мы не допустим применения закона по отношению к вану. Прощаем Чану его тягчайшее преступление, но лишаем титула вана».

[Сановники вновь обратились к императору]: «Ваш слуга Цан и другие, рискуя жизнью, осмеливаются сказать. [Лю] Чан совершил преступления, достойные казни, но Вы, Ваше Величество, не разрешили применить закон, великодушно помиловали его, лишив титула вана. Мы, Ваши слуги, просим сослать его в селение Цюнъю ³⁵, что в [уезде] Яньдао области Шу, и отправить его сыновей с их матерями жить вместе с ним. Местные власти должны соорудить для них жилища, обеспечивать их дровами, снабжать овощами, солью, приправами из бобов чи, посудой для приготовления пищи, циновками. Мы, рискуя жизнью, осмеливаемся просить Вас объявить об этом Поднебесной».

Эдикт [императора] гласил: «Установить ежедневное продовольственное содержание Чана в пять цзиней мяса и два доу вина ³⁶. Приказываем десяти наложницам [категорий]мэйжэнь и цайжэнь, которые в прошлом были наиболее приближены, последовать за ним. Да будет так».

Все остальные участники заговора были казнены. Затем приступили к высылке Хуайнань-вана. Его отправили в крытой повозке, повелев уездным властям по пути следования обеспечивать его перекладными.

В это время Юань Ан увещевал императора: «Вы, государь, закрывали глаза на заносчивость Хуайнань-вана, не назначали к нему строгих наставников, поэтому и дошло до нынешнего положения. Между тем Хуайнань-ван является человеком твёрдым и сейчас повергнут в прах. Я, ваш слуга, опасаюсь, что он, страдая в дороге от туманов и дождей, может заболеть и умереть. А вы, Ваше Величество, тогда прослывёте убийцей [своего] младшего брата, и уже ничего нельзя будет поделать!» Государь ответил: «Я только хотел проучить его, а теперь верну обратно».

Когда Хуайнань-вана везли от уезда к уезду, то сопровождающие не решались снимать запоры с его повозки. Хуайнань-ван их спросил: «Кто вам сказал, что я такой храбрый? Откуда у меня мужество?! Из-за своей гордыни не прислушивался [к увещеваниям] о своих ошибках, вот и дошёл до такого состояния. Как мог я свою единственную жизнь привести к такому печальному концу?!» Он перестал принимать пищу и умер.

[Когда] прибыли в Юн ³⁷, местный лин открыл запоры и, обнаружив, что арестованный умер, сообщил [государю]. Император, горестно рыдая, сказал Юань Ану: «Я не прислушался к твоим словам, вот и потерял Хуайнань-вана». Ан ответил: «Ничего не поделаешь! Прошу вас, Ваше Величество, так сильно не расстраиваться».

«Что же предпринять?» — спросил государь. Ан ответил: «Только казнив чэнсяна и юйши, можно исправить ошибку перед Поднебесной». [Но] государь сразу же повелел чэнсянуи юйши арестовать всех, кто сопровождал Хуайнань-вана в пути из уезда в уезд, не открывал запоры [на его повозке] и не кормил его. Все они были публично казнены. После этого похоронили Хуайнань-вана в Юн в соответствии с ритуалом, принятым для лехоу. Для охраны могилы [рядом] поселили тридцать семей.

На восьмом году [своего правления] Сяо Вэнь (172 г.), сожалея [о гибели] Хуайнань-вана, у которого было четверо сыновей семи-восьми лет, пожаловал Аню титул Фулин-хоу, Бо-Аньян-хоу, Сы-Янчжоу-хоу, Ляну — титул Дунчэн-хоу.

На двенадцатом году [правления] Сяо Вэня (168 г.) в народе сложили песенку о хуайнаньском Ли-ване.

«Из одного чи ткани можно что-то сшить.
Из одного доу зерна можно намолоть [муки].
А вот старший брат с младшим ужиться не смогли».

Император, услышав её, вздохнул и сказал: «Яо и Шунь изгоняли своих родичей, Чжоу-гун казнил Гуаня и Цая, но в Поднебесной их прозвали мудрыми ³⁸. Почему? Потому что они во имя личного не могли навредить общему. Неужели в Поднебесной считают, что я позарился на земли Хуайнань-вана?» Поэтому он переместил Чэнъян-вана ³⁹ на прежние земли Хуайнань-вана и пожаловал Хуайнань-вану посмертный титул Ли-ван ⁴⁰, а также повелел разбить [вокруг его могилы] парк, [что соответствовало] обычаю, принятому для чжухоу ⁴¹.

На шестнадцатом году (164 г.) [правления] Сяо Вэня переместили Хуайнань-вана Си ⁴² обратно в Чэнъян. Император сожалел о том, что в своё время Хуайнань Ли-ван нарушил закон, сошёл с истинного пути, по собственной вине потерял княжество и рано умер. И тогда [он] поставил [ванами] трёх его сыновей: Фулин-хоу Ань стал Хуайнань-ваном, Аньян-хоу Бо — Хэншань-ваном, Янчжоу-хоу Сы-Луцзян-ваном ⁴³. Так между ними разделили бывшие земли Ли-вана. Дунчэн-хоу Лян рано умер, не оставив наследников.

На третьем году [правления] Сяо Цзина (154 г.) произошло восстание семи княжеств во главе с У и Чу. Посланцы У прибыли в Хуайнань. Хуайнаньский ван решил поднять своё войско и присоединиться к восставшим. Его сян сказал: «Поскольку вы, Великий ван, решили, подняв войска, примкнуть к У, то я, ваш слуга, хотел бы стать их командующим».Ван передал войска сяну. Хуайнаньский сян, возглавив войска, немедленно укрепил оборону города, [но] не стал исполнять повеления своего вана, а остался верен Хань. Ханьцы послали войска во главе с Цюйчэн-хоу ⁴⁴ на помощь Хуайнани. Вот почему владение Хуайнань смогло сохраниться.

Посланцы У прибыли в Луцзян, однако Луцзян-ван не примкнул [к мятежникам], но направил своих послов в Юэ ⁴⁵. Посланцы У прибыли в Хэншань, но Хэншань-ван остался неколебимо верен [Хань]. На четвёртый год [правления] Сяо Цзина (153 г.), когда У и Чу были разбиты, Хэншань-ван прибыл ко двору. Государь, ценя его преданность, решил отблагодарить его и сказал: «Южные земли — бедные и очень влажные». И чтобы поощрить его, перевёл из Хэншани в Цзибэй. Позднее, когда тот скончался, [император] пожаловал ему посмертный титул Чжэнь-ван (Верный князь). Луцзян-ван соседствовал с юэ, не раз отправлял к ним послов, желая наладить отношения, поэтому он был переведён на место Хэншань-вана и стал управлять землями к северу от Янцзы ⁴⁶. Хуайнань-ван оставался на прежнем месте.

Хуайнань-ван Ань любил читать книги и играть на цине, но не проявлял интереса к охоте на лошадях с собаками и скачкам ⁴⁷. Благодаря своему стремлению незаметно делать добро народу, он стал широко известен в Поднебесной ⁴⁸. Он всё время таил в себе обиду за смерть [своего отца] Ли-вана, всегда готов был поднять мятеж, но не мог найти повода. На второй год [правления У-ди] под девизом цзянь-юань (139 г.) Хуайнань-ван прибыл ко двору. [В столице] жил его давний приятель Уань-хоу [Тянь Фэнь], который в то время занимал пост тайвэя. Он встретился с ваном в Башане ⁴⁹.

Во время беседы с ваном [Уань-хоу] заметил: «У нынешнего государя нет наследника, а вы, Великий ван, являетесь внуком Гао-хуанди, воплощаете человеколюбие и долг, и нет в Поднебесной никого, кто бы не был наслышан об этом. И если когда-нибудь случится так, что из дворца выедет траурная колесница, то кто, кроме вас, Великий ван, должен будет занять трон?!» Хуайнань-ван был очень доволен и щедро одарил Уань-хоу золотом и драгоценностями ⁵⁰. Подготавливая мятеж, ван втайне собирал около себя бинькэ ⁵¹, проявлял заботу о простых людях.

[Когда] на шестом году [правления У-ди] под девизом цзянь-юань (135 г.) в небе появилась комета, на Хуайнань-вана это произвело сильное впечатление. Кто-то сказал вану: «Накануне восстания армии [владения] У показалась комета длиною в несколько чи, а кровь пролилась на тысячу ли. Ныне комета протянулась через всё небо — значит, поднимутся армии всей Поднебесной». Ван думал, что поскольку у государя нет наследника, то Поднебесную ждут волнения, чжухоу начнут борьбу друг с другом. Поэтому он стал накапливать оружие и снаряжение для наступательных военных действий, собирать деньги, привлекать к себе странствующих учёных и выдающихся людей из областей и владений чжухоу ⁵². В то же время искушённые ораторы выступали перед ваном как стратеги, выдвигая фантастические прожекты, льстили вану. Он же был доволен, раздавал им всё больше денег; всё больше вызревали его мятежные планы.

У Хуайнань-вана была дочь Лин, умная и обладавшая даром красноречия. Ван любил её, постоянно одаривал деньгами. В качестве своего лазутчика отправил её в Чанъань, чтобы она завела связи в окружении государя. На третьем году [правления] под девизом юань-шо (126 г.) государь преподнёс Хуайнань-вану чайный столик и посох и [разрешил] не являться на приёмы ко двору ⁵³. Старшую жену Хуайнань-вана звали Ту; ван любил её, она родила ему наследника по имени Цянь, который взял в жёны внучку императрицы Ван, дочь Сючэн-цзюня ⁵⁴.

Ван, готовясь к мятежу, опасался, что жена наследника узнает про его замыслы и разгласит их. Поэтому он сговорился с наследников, чтобы тот, сделав вид, что охладел к ней, три месяца не делил с ней ложе. Тогда ван сделал вид, что гневается на наследника, и запер его вместе с женой на три месяца. Наследник так и не сблизился с ней. Жена просила отпустить её, и тогда ван написал императору донесение с извинениями и отправил [жену сына] домой. Старшая жена вана Ту, наследник Цянь и дочь Лин, пользуясь благосклонностью вана, взяли власть во владении в свои руки, отбирали у народа поля и жилища, по собственному произволу бросали людей в заточение.

На пятом году [правления У-ди] под девизом юань-шо (124 г.) наследник [хуайнаньского вана] обучался фехтованию на мечах и уже считал, что в этом ему нет равных. Он прослышал, что ланчжун Лэй Бэй тоже искусен в этом, и вызвал его сразиться. Бэй много раз вежливо отказывался, [но потом согласился] и случайно поранил наследника.

Наследник разгневался, а Бэй испугался. Как раз в это время в столице набирали войска для отправки на военную службу, и Бэй выразил желание идти в поход на сюнну ⁵⁵. Наследник Цянь несколько раз чернил Бэя перед ваном, и ван изгнал ланчжуна со службы в назидание другим.

Бэй бежал и, прибыв в Чанъань, подал императору прошение, рассказав о своём деле. Эдиктом императора дело было передано тинвэю и [властям] Хэнани ⁵⁶. Хэнаньские власти расследовали дело и [постановили] арестовать хуайнаньского наследника.

Ван и его старшая жена составили план. Они не захотели выдать наследника, а готовились поднять войска и начать мятеж, но, составив план, бездействовали и более десяти дней не могли решиться [на его осуществление]. Тем временем пришёл эдикт императора, повелевавший на месте (т.е. в Хуайнани) допросить наследника. Тогда хуайнаньскийсян обругал своего помощника Шоу Чуня за то, что тот не выдал наследника и, проявив снисхождение, не отправил его, отнесясь к жалобе без внимания.

[Хуайнань-]ван просил сяна [за наследника], но сян его не послушал. Тогда ван послал человека к государю с жалобой на сяна. Дело для расследования было передано тинвэю. [Оказалось,] что в нём замешан сам ван. Ван разослал людей, чтобы выведать позицию ханьских гунов и цинов. Гуны и цины обратились к императору с предложением арестовать и судить [Хуайнань-]вана.

Ван испугался, что раскроется его [мятежный] замысел, [и тогда] наследник Цянь предложил следующий план: «Ханьские посланники захотят арестовать вас, ван, и вам следует приказать своим людям облачиться в одежды дворцовых стражников, взять в руки алебарды и стать посреди зала. Если возле вана появится кто-то нежелательный, то они убьют его ⁵⁷. Я же, ваш слуга, пошлю человека убить хуайнаньского чжунвэя и сразу после этого поднять наши войска. Медлить нельзя!»

В то время государь не поддержал предложения гунов и цинов, а послал ханьского чжунвэя Хуна ⁵⁸ [в Хуайнань] на месте допросить вана и провести расследование. Ван, узнав, что ханьский посол уже прибыл, стал действовать по плану, предложенному наследником. Но когда ханьский чжунвэй пришёл, ван увидел его мирный вид и вежливые манеры, и расспрашивал он не о ване, а только о деле Лэй Бэя. Ван решил, что ничего опасного нет, и не дал приказа о выступлении [своих войск].

Когда чжунвэй вернулся в столицу и доложил, гуны и цины постановили: «Хуайнань-ван Ань задерживал тех, кто направился на войну с сюнну — Лэй Бэя и других, он не исполнял ясные распоряжения императора. Он должен быть подвергнут публичной казни».

Император не согласился. Гуны и цины попросили лишить вана титула, но государь не согласился. Тогда гуны и цины предложили отрезать [от владений Хуайнань-вана] пять уездов. Императорским указом были отрезаны два уезда ⁵⁹.

Чжунвэй Хун был направлен сообщить о помиловании Хуайнань-вана и о наказании отрезанием у него земель. Когда чжунвэй вступил в пределы Хуайнани, он объявил о помиловании вана. Ван уже знал, что ханьские гуны и цины потребовали его казни, но ещё не знал [о замене её на] отторжение земель. [Поэтому,] услышав о прибытии ханьского посла, испугался, что тот арестует его. [Он вновь] условился с наследником действовать по их прежнему плану и расправиться с послом. Но когда чжунвэй прибыл и приветствовал вана, тот не стал приводить в исполнение свой замысел. После отъезда посла он с горечью говорил: «Я следовал нормам человеколюбия и долга, но всё равно у меня отторгли земли. Какой позор!» После отторжения у Хуайнань-вана земель его мятежные замыслы ещё больше укрепились. Когда его посланники возвращались из Чанъани и произносили лицемерные речи, [например] утверждая, что у императора нет сына, а Хань неуправляема, он радовался. Когда же говорили, что Хань хорошо управляема и что сын появился, ван гневался, считая это ложью и вздором.

Денно и нощно ван с У Бэем ⁶⁰, Цзо У ⁶¹ и другими сановниками изучал карты земель, рассчитывал, как расположить войска для вторжения. Ван говорил: «У государя нет наследника. Когда его увезёт траурная колесница, придворные сановники несомненно призовут [на престол] Цзяодун-вана или Чаншань-вана ⁶², чжухоу начнут воевать друг с другом, могу ли я не готовиться к этому?! Кроме того, я, внук Гао-цзу, всегда придерживаюсь норм человеколюбия и долга, Его Величество относится ко мне с почтением; так неужели же я стерплю, [что престол займут младшие родственники]?! Сколько бы лет ни прошло, я не смогу, обратившись лицом к северу, безропотно прислуживать этим мальчишкам!» ⁶³.

Как-то ван находился в Восточном дворце и призвал У Бэя, чтобы вместе обдумать план действий. [Когда У Бэй показался], ван сказал: «Военачальник, войдите!» Бэй удручённо сказал: «Государь великодушно простил вас, Великий ван, а вы продолжаете произносить речи, ведущие княжество к гибели! Я слышал, что когда-то [У] Цзы-сюй увещевал уского вана, но тот не использовал его советы; тогда [Цзы-сюй] сказал ему: "Сегодня я, ваш слуга, видел оленя, бродившего по террасе Гусу" ⁶⁴. Я, ваш слуга, тоже сегодня видел, как во дворце пророс колючий кустарник, а выпавшая роса пропитала одежды» ⁶⁵.

Ван разгневался, [повелел] схватить родителей У Бэя и продержал их в заточении три месяца. Затем он вновь призвал [У Бэя] и спросил: «Что ж, военачальник, вы готовы следовать за мною?» Бэй ответил: «Нет. Я только пришёл предложить Великому вану план действий. Мне, вашему слуге, известно: обладающий тонким слухом слышит то, что ещё не звучало; дальновидный зрит то, что ещё не имеет очертаний. Вот почему совершенномудрые имеют успех в десяти тысячах предпринимаемых дел. Так, в прежние времена одно деяние Вэнь-вана прославило его на тысячи поколений, и он стал одним из [великих владык] трёх эпох. Это и называется действовать согласно воле Неба. Потому все [люди] среди морей, не сговариваясь, последовали за ним. Это же можно видеть на протяжении тысячелетия. Ведь история Цинь сто лет назад, недавние события во [владениях] У и Чу могут послужить достаточным примером того, как существуют и погибают государства!

Я, ваш слуга, не боюсь участи погибшего [У] Цзы-сюя, а хочу лишь, чтобы вы, Великий ван, услышали меня не так, как это сделал уский государь. В прошлом циньский [император] утратил путь, завещанный совершенномудрыми, убивал учёных-конфуцианцев, сжёг Ши[цзин] и Шу[цзин], отбросил [трактаты о] ритуале и долге, возвысил обман и грубую силу, ввёл жестокие наказания; он стал перевозить зерно из приморских земель в районы к западу от Хуанхэ. Хотя мужчины в то время изо всех сил трудились на полях, на пропитание не хватало даже мякины; хотя женщины ткали безотрывно, тканей не хватало даже на то, чтобы прикрыть тело ⁶⁶. Мэн Тянь ⁶⁷ был послан сооружать Великую стену — с востока на запад она протянулась на несколько тысяч ли. Армии, воевавшие и в жару и в дождь, насчитывали несколько сотен тысяч человек, погибших невозможно было сосчитать, трупы устилали пространство на тысячи ли, кровь текла рекой, силы байсинов были на исходе, поэтому каждые пять семей из десяти были готовы к бунту.

Кроме того, [Цинь Ши-хуан] послал Сюй Фу в море для поиска небожителей и диковинных существ ⁶⁸. Вернувшись, тот обманно доложил: "Я, ваш слуга, встретил посреди моря Великого духа, который спросил меня: "Ты посол владыки Запада?" Я ответил: "Да". "Что ты ищешь?" Я ему отвечал: "Хочу найти снадобье, дарующее бессмертие". Дух ответил: "У вашего циньского вана маловато учтивости; ты сможешь взглянуть на [снадобье], но не сможешь взять с собой". И пошёл со мной на юго-восток, довёл до горы Пэнлай, и там за воротами я увидел дворец Чжичэн. Там находился некий посланник с лицом цвета меди и похожий на дракона, от которого исходило сияние, поднимавшееся до неба. Тогда я снова поклонился и спросил: "Какого рода подношения я должен совершить?" Дух моря мне ответил: "Доставьте ко мне сыновей и дочерей из достойных семей, а также изделия всех искусных мастеров; тогда получишь [снадобье]"». Циньский император сильно возрадовался и тут же отправил три тысячи молодых девушек и юношей, послав с ними все виды злаков и изделия всех мастеров. Однако когда Сюй Фу достиг [острова с] равнинами и большими озёрами ⁶⁹, он объявил себя ваном и не вернулся [в Цинь]. В результатебайсины ещё больше опечалились, непрерывно тоскуя [по отправленным детям], и уже шесть семей из десяти были настроены бунтовать ⁷⁰.

Кроме этого, [циньский император] отправил вэя То, пройдя через Улин ⁷¹, напасть на байюэ. Вэй То, понимая, что Срединное государство находится в крайне бедственном положении, объявил себя ваном и не вернулся. [Он] отправил гонца с письмом к императору с просьбой прислать тридцать тысяч незамужних женщин, чтобы обшивать его воинов. Цинь [Ши-]хуанди смог послать пятнадцать тысяч. Тогда байсины отвернулись от власти, наступил распад, а о мятеже помышляли уже каждые семь семей из десяти ⁷². 

Кто-то из учёных мужей сказал [будущему] Гао-хуанди: "Нужный момент наступил!" Гао-хуанди ответил: "Надо подождать, совершенномудрые должны поднять восстание на юго-востоке". Не прошло и года, как восстали Чэнь Шэн и У Гуан ⁷³. Гао-хуан начал [боевые действия] в Фэн и Пэй. Как только прозвучал его призыв к Поднебесной, то откликнувшихся невозможно было сосчитать. Тут, как говорится, был использован подходящий момент, это движение и привело к гибели Цинь. Байсины страстно желали этого, как в засуху ожидают дождя, поэтому восстание, начавшееся из движения Чэнь [Шэна], привело к тому, что [Лю Бан] был возведён на престол и стал Сыном Неба. Его заслуги были сравнимы с заслугами трёх ванов [древности], его добродетели передавались потомкам не иссякая.

Ныне же вы, Великий ван, увидев, с какой лёгкостью Гао-хуанди обрёл Поднебесную, почему-то не учитываете того, что произошло в последнее время в У и Чу. Ведь ускомувану [Лю Пи] было пожаловано право совершать жертвоприношения вином в честь рода Лю и не являться на приёмы ко двору. [Уский] ван управлял четырьмя областями ⁷⁴размерами в несколько тысяч [квадратных] ли. На своих землях он, выплавляя медь, отливал монеты; на востоке выпаривал соль из морской воды; выше [по течению Янцзы] добывал цзянлинскую ⁷⁵ древесину для строительства судов, каждое из которых могло вместить столько же, сколько несколько десятков обычных повозок срединных княжеств. Владение его было богатым, население многочисленным. С помощью жемчуга, нефрита, золота и шёлка он подкупал чжухоу, членов их семей и сановников. Только представители рода Доу ⁷⁶ не приняли даров от него.

Когда план [Лю Пи] был утверждён и всё было подготовлено, подняли войска и выдвинули их на запад. Они были разбиты под Даляном ⁷⁷ и потерпели поражение под Хуфу ⁷⁸. [Лю Пи] бежал на восток и достиг Даньту ⁷⁹, где [его] схватили юэсцы. Он погиб, жертвоприношения [предкам его рода] пресеклись ⁸⁰, а сам он стал посмешищем для всей Поднебесной. Почему же, несмотря на многолюдность У и Юэ, он не смог достичь успеха? Потому что он выступил против Небесного Дао и не понимал [требований] времени. А ныне ваши, Великий ван, войска не составляют и одной десятой войск У и Чу, а Поднебесная по сравнению с циньскими временами спокойнее в десять тысяч раз.

Хотел бы, чтобы вы, Великий ван, последовали моему плану. Если вы, Великий ван, этого не сделаете, то я предвижу, что ваши намерения не исполнятся, а замыслы станут известны. Я слышал, что Вэй-цзы ⁸¹, проезжая через земли прежнего государства [Шан], очень опечалился и сложил песню "О богатом урожае хлебов", в которой сожалел, что Чжоу [Синь] не использовал княжича Би-ганя ⁸². Поэтому Мэн-цзы говорил: "Чжоу [Синь] поднялся до положения Сына Неба, а умер хуже, чем обычный простолюдин" ⁸³. Чжоу [Синь] прежде сам порвал с Поднебесной; ещё не наступил день его смерти, а Поднебесная уже отвергла его ⁸⁴. Ныне я смею сожалеть о том, что вы, Великий ван, отказываетесь остаться главой [владения] с тысячей колесниц. Я просил бы даровать мне смертный приговор, чтобы я первым из всех ваших подданных умер здесь, в Восточном дворце». Эти слова сильно обидели [вина], но виду он не показал, и только слёзы потекли по его лицу. Он встал, спустился по ступеням лестницы и удалился.

У [Хуайнань-]вана был рождённый от наложницы сын по имени Бу-хай. Он был старшим из сыновей, но ван его не любил. Ни ван, ни его жена, ни законный наследник не относились к нему как к сыну и старшему брату. У Бу-хая был сын Цзянь — человек больших способностей и сильного духа. Его всегда оскорбляло то, что наследник презрительно относится к его отцу. В то время все чжухоу наделяли сыновей и младших братьев [рангом] хоу ⁸⁵.

У Хуайнань[-вана] было всего два сына — одного он провозгласил наследником, а другому, отцу Цзяня, не пожаловал даже [ранга] хоу. Цзянь начал тайно собирать сведения, чтобы донести на наследника, сместить его и тем помочь своему отцу занять его место. Наследник знал об этом, не раз арестовывал Цзяня и наказывал палками.

Когда Цзянь прознал, что наследник замыслил убить ханьского чжунвэя, он на шестом году [правления У-ди под девизом] юань-шо (123 г.) направил пользовавшегося его доверием Шоу Чуня [по имени] Чжуан-чжи с донесением Сыну Неба, где писал: «Лекарства горьки на вкус, но полезны для излечения от болезни; искренние слова режут слух, но полезны для дела. Внук Хуайнань-вана Цзянь — человек выдающихся способностей, но старшая жена Хуайнань-вана Ту и её сын-наследник Цянь часто издеваются над Цзянем. Отец Цзяня Бу-хай безвинно наказан, они много раз арестовывали его и даже намеревались убить. Сейчас Цзянь пока ещё жив, его можно призвать и расспросить, так как он знает о всех неблаговидных делах в Хуайнани». Когда при дворе ознакомились с письмом, государь поручил это дело тинвэю, а тинвэй спустил его для расследования в Хэнань.  

В то время Шэнь Цин, внук Пиян-хоу, поддерживал хорошие отношения с чэнсяном Гунсунь Хуном. Он питал неприязнь к хуайнаньскому Ли-вану, который убил его деда [Шэнь И-цзи], и стал настойчиво напоминать Хуну о хуайнаньском деле. Так [Гунсунь] Хун заподозрил, что в Хуайнани строят планы мятежа, и потому приказал провести тщательное расследование. В Хэнани допросили Цзяня, тот дал показания против хуайнаньского наследника и его сообщников. Хуайнань-ван встревожился и, решив выступить, обратился к У Бэю: «В состоянии ханьский двор поддерживать порядок или нет?» У Бэй ответил: «В Поднебесной порядок». Вану такой ответ не понравился, и он снова спросил У Бэя: «Почему же ты считаешь, что в Поднебесной порядок?» Бэй отвечал: «Я, Бэй, лично наблюдал, как [ханьский] двор осуществляет управление. И правитель, и подданные верны долгу, отцы и сыновья близки друг к другу, занятия мужей и жён различаются, старшие и младшие занимают положенные места — все исполняют свои обязанности. Государь неуклонно следует по пути древних, обычаи чётко упорядочены, не имеют никаких изъянов. Тяжело гружённые товарами [повозки] богатых торговцев разъезжают по всей Поднебесной, все дороги проходимы, поэтому по торговым путям везде идёт движение. Южные юэ покорились, цяны и бо стали данниками, дунъоу сдались, расширяется [пограничная линия] Чанъюй ⁸⁶, осваивается [область] Шофан ⁸⁷, подрезаны крылья у сюнну, [они] лишены союзников и уже не страшны. И хотя ещё не настали времена, подобные Великому спокойствию древности, но [государство] управляется должным образом».

Ван разгневался. [У] Бэй принёс извинения и выразил готовность понести наказание смертью [за свои слова]. Ван снова обратился к Бэю: «Если к востоку от гор начнутся военные действия, Хань непременно направит своего дацзянцзюня, чтобы навести там порядок. Как ты считаешь, что за человек этот дацзянцзюнь [Вэй Цин]?» ⁸⁸. Бэй ответил: «Один из моих друзей, Хуан И, сопровождал дацзянцзюня в походе на сюнну. Вернувшись, он рассказывал мне: "Дацзянцзюнь относится к своим шидафу ⁸⁹ с почтением, к солдатам — с добротой, поэтому все они с радостью служат ему. Он верхом на лошади, как на крыльях, взлетает на горы и спускается вниз, своими дарованиями он значительно превосходит других людей". Я, Бэй, считаю, что его с такими способностями, военным опытом, неоднократно возглавлявшего военные кампании, одолеть будет трудно. Кроме того, когда ечжэ Цао Лян вернулся из поездки в Чанъань, он рассказывал мне, что дацзянцзюнь всегда отдаёт чёткие приказы, при встрече с противником проявляет храбрость, часто идёт в бой впереди своих воинов. На привалах он позволяет себе выпить воды, только когда вырыты колодцы и солдаты утолили жажду. Когда армия отступает, он ждёт, пока все воины перейдут реку, и только тогда переправляется сам. Когда вдовствующая императрица пожаловала ему золото и шелка, он подарил их своим командирам. Даже знаменитые военачальники древности не превзошли бы его в таких поступках». Ван пребывал в молчании.

Хуайнань-ван уже знал, что Цзянь даёт показания, и, опасаясь, что заговор обнаружится, собирался восстать, несмотря на то что [У] Бэй считал это гибельным. [Ван] снова спросил Бэя: «Считаешь ли ты, что выступление [правителя] У было ошибочным и губительным?» Бэй отвечал: «Считаю ошибочным. Ускому вану, достигшему и богатства, и влияния, поднимать восстание не следовало. В результате он погиб в Даньту, его голова и ноги были [захоронены] в разных местах, а его потомки исчезли без следа. Я, ваш слуга, слышал, что [перед смертью] уский ван очень сожалел о содеянном. Хотел бы, чтобы вы, ван, хорошо подумали об этом и не совершили того, о чем сожалел уский ван».

Ван сказал: «Настоящий муж готов умереть за каждое своё слово. К тому же усцы не понимали, как нужно организовывать восстание. Всего за один день через Чэнгао ⁹⁰ прошли [войска] сорока ханьских военачальников. Я же прикажу Лоу Хуаню в первую очередь закрепиться в проходе у Чэнгао, Чжоу Бэю прикажу вместе с солдатами из Инчуани ⁹¹захватить заставы Хуаньюань и Ицюэ ⁹², а Чэнь Дин должен будет перебросить войска из Наньяна для [захвата и] удержания заставы Угуань ⁹³. Таким образом, у хэнаньскоготайшоу останется только Лоян, так что о нём можно будет больше не беспокоиться. Разумеется, на севере остаются застава Линьцзинь ⁹⁴, Хэдун, Шандан, Хэнэй и княжество Чжао ⁹⁵. Люди говорят: "Если перекрыт проход у Чэнгао, то Поднебесная непроходима". Опираясь на теснины Саньчуани ⁹⁶, можно будет собрать все войска к востоку от гор. Как вы полагаете, что будет, если поступить подобным образом?»

Бэй ответил: «Я, ваш слуга, вижу только беды, но не вижу успешного исхода». Ван возразил: «Цзо У, Чжао Сянь, Чжу Цзяо-жу — все сулят удачу и считают, что имеется девять шансов из десяти на успешный исход, ты один считаешь, что это сулит лишь беды. Почему так?» Бэй отвечал: «Всё ваше, Великий ван, окружение, ваши фавориты, которым вы только и поручаете управление народом, обладают лишь заурядными способностями в управлении людьми. Все они прежде преследовались за различные провинности, и среди них нет тех, кого можно было бы применить в деле».

Ван сказал: «Чэнь Шэн и У Гуан не владели даже клочком земли, но, руководя тысячей человек, восстали у Дацзэ ⁹⁷, бросили громкий клич, и на него откликнулась вся Поднебесная. Пройдя на запад, [они] достигли Си ⁹⁸, а их войско насчитывало уже миллион двести тысяч [человек]. Ныне, хотя мой удел и невелик, я смог бы выставить более ста тысяч отборных воинов, а не толпу из сосланных на охрану границ, вооружённую серпами, мотыгами и вилами. Почему же ты всё-таки утверждаешь, что нас ждёт поражение, а не успех?» Бэй отвечал: «В прошлом циньский [император], утратив дао, чинил насилие над Поднебесной. Он передвигался в сопровождении десяти тысяч колесниц, затеял строительство дворца Эпан, забирал в качестве налогов большую часть [урожая], посылал деревенскую бедноту ⁹⁹ на охрану границ. Отцы не были спокойны за сыновей, старшие братья не могли помочь младшим, правление было жестоким, наказания — суровыми. Поднебесная корчилась, как в огне. Народ вглядывался, вытянув шею, вслушивался, напрягая слух [в надежде на избавление], горестно взывал к Небу, бил себя в грудь, негодуя на своих правителей. Поэтому на клич Чэнь Шэна откликнулась вся Поднебесная. Однако ныне Его Величество близок к тому, чтобы упорядочить Поднебесную, объединить все земли среди морей; его благорасположение коснулось всех подданных, его добродетель оборачивается для всех милостями. Хотя [государь] немногословен, его слова звучат, как гром; даже если указы не издаются, перемены осуществляются будто по волшебству; заложенные в его сердце устремления сотрясают всё на десятки тысяч ли; низы откликаются на государево слово подобно эху. Что касается дацзянцзюня, то он превосходит Чжан Ханя и Ян Сюна ¹⁰⁰. Поэтому когда вы, Великий ван, сравниваете это с тем, что было при Чэнь Шэне и У Гуане, то, я полагаю, вы ошибаетесь».

Ван спросил: «Значит, по твоим словам, нет никакой надежды на благополучный исход?» Бэй ответил: «У меня есть скромный план». Ван спросил «Какой же?» Бэй отвечал: «В настоящее время чжухоу не вынашивают изменнических замыслов, а среди байсинов нет недовольства. Земли области Шофан обширны, воды и травы там в изобилии, но отправленных туда людей недостаточно для их освоения. Скромный план вашего слуги таков. Нужно подделать прошение чэнсяна и юйши[дафу], в котором предлагалось бы из областей и уделов переселить [в Шофан] влиятельных жэнься ¹⁰¹, а также тех, кто совершил нетяжкие преступления, указом простив их прегрешения. А также всех тех, кто владеет имуществом стоимостью более пятисот тысяч [монет], вместе с семьями переселить в область Шофан. А чтобы все они вовремя прибыли на место, необходимо вместе с ними направить латников. Кроме того, надо подделать приказы правого и левого дусыкуна и чжундугуаня [парка] Шанлинь об аресте наследников чжухоу и их приближённых. Если действовать подобным образом, то в народе возникнет недовольство, а среди чжухоу — негодование. Тогда-то посланные вами опытные ораторы сумеют их убедить, и, может быть, появится один шанс на успех из десяти». [Хуайнаньский] ван сказал: «Это можно попробовать, однако я думаю, что до этого не дойдёт».

После этого ван повелел мастеровым из рабов переселиться во дворец и начать изготовление императорской печати, печатей чэнсяна, юйши[дафу], дацзянцзюня, военачальников, сановников с окладом в две тысячи даней [зерна], начальников столичных приказов и их помощников, тайшоу соседних областей и их дувэев, а также изготовить верительные бирки и головные уборы посланцев ханьского [двора]. Всё это делалось в соответствии с планом У Бэя. Он направил людей под видом совершивших преступление и бежавших на запад [из Хуайнани] ¹⁰², чтобы они устроились на службу к дацзянцзюню и чэнсяну. В день начала восстания им надлежало убить дацзянцзюняЦина якобы по приказу чэнсяна, чтобы вызвать замешательство [в войсках].

[Хуайнаньский] ван намеревался уже поднять свои войска, но опасался, что его сян и сановники с окладом в две тысячи даней [зерна] не поддержат его. Тогда ван вместе с У Бэем замыслил сначала убить сяна и этих сановников, для чего [было решено] сымитировать пожар во дворце, а когда сян и сановники прибегут на помощь при тушении, убить их. Однако этот план так и не был утверждён.

Кроме того, намеревались приказать людям облачиться в форму цюдао ¹⁰³ и, держа в руках срочное донесение, примчаться [во дворец] с востока с криками: «Войска Наньюэ вторглись в наши земли!» Именно на этом основании намечали поднять войска ¹⁰⁴. Для этого [попытались] отправить людей в [области] Луцзян и Куайцзи ¹⁰⁵ под видом такихцюдао, но они так и не выехали. 

Ван спросил У Бэя: «Когда я подниму войска и двинусь на запад, то чжухоу непременно должны откликнуться на это, но если не откликнутся, то как быть?» Бэй отвечал: «На юге надо заполучить [область] Хэншань, чтобы нанести удар по Луцзяну, захватив суда под Сюньяном ¹⁰⁶, крепко держать город Сяи ¹⁰⁷, контролировать движение [по Янцзы] в Цзюцзяне ¹⁰⁸, перекрыть проход в Юйчжан ¹⁰⁹, разместить арбалетчиков вдоль Янцзы, чтобы усилить оборону и воспрепятствовать движению [императорских войск] из области Наньцзюнь вниз по реке; на востоке взять под свой контроль Цзянду ¹¹⁰ и Куайцзи, на юге установить связи с сильным Юэ. Поставив под свой контроль междуречье Янцзы и Хуай[хэ], вы сможете продержаться и месяцы, и годы». Ван ответил: «Отлично! Не будем менять этот [план]. В случае неудачи уйдем в Юэ».

В это время тинвэй, опираясь на показания Цзяня, внука вана, призвал для следующего допроса хуайнаньского наследника Цяня. Император поручил тинвэю произвести проверку и назначить [нового] чжунвэя в Хуайнань, чтобы арестовать наследника. Когда [чжунвэй] прибыл в Хуайнань, хуайнаньский ван, узнав [про его задание], стал советоваться с наследником о том, как призвать сяна и высших сановников, чтобы расправиться с ними и поднять войска. Призвали сяна, и тот прибыл [ко двору]. Нэйши же смог бежать и таким образом спасся. Чжунвэй заявил: «Я назначен на пост указом [императора], поэтому не обязан являться к вану». Ван понял, что ему удастся убить только сяна, анэйши и чжунвэй не явятся; это не приведёт к желаемым результатам, и поэтому сяна отпустили ¹¹¹.

Ван колебался, окончательного решения всё не принимал. Наследник, понимая, что он виновен в замысле убить ханьского чжунвэя, надеялся, что все соучастники заговора уже убиты и не смогут дать показаний. И тогда он сказал вану: «Все наши подданные, которых можно было использовать, уже схвачены и сейчас недостаточно тех, с кем можно было бы взяться за дело. Если вы, ван, выступите раньше времени, то, боюсь, успеха не будет. Вот почему я, ваш слуга, хотел бы с вашего разрешения отправиться под арест». Ванвтайне хотел прекратить [начатое], поэтому разрешил наследнику [отправиться под арест]. Наследник попытался перерезать себе горло, но не умер. У Бэй же отправился к чиновникам императора и рассказал им о том, что он вместе с хуайнаньским ваном замышлял мятеж, поведав все детали их замысла, как изложено здесь ¹¹². 

Чиновники арестовали наследника, старшую жену вана, окружили дворец вана, схватили всех бинькэ, замешанных в заговоре и проживавших в столице [княжества], и стали собирать улики, свидетельствующие о готовившемся мятеже. Император передал дело на рассмотрение гунов и цинов, которые постановили, что все причастные к заговору хуайнаньского вана — лехоу, сановники с окладом в две тысячи даней зерна, а всего несколько тысяч богатых и влиятельных лиц, должны понести наказание в зависимости от тяжести преступления. Хэншань-ван Сы, младший брат Хуайнань-вана, должен быть привлечён к ответственности и взят под стражу. Чиновники, ведущие дело, просили разрешения арестовать Хэншань-вана. Сын Неба сказал: «Каждый чжухоу управляет в своём владении. Они не должны отвечать друг за друга. Пусть соберутся чжухоу, ваны илехоу и совместно с чэнсяном обсудят это дело».

Чжао-ван Пэн-цзу ¹¹³, лехоу по имени Жан ¹¹⁴ и ещё сорок три человека обсудили это и заявили: «Хуайнаньский ван Ань виновен в величайшем преступлении и утрате дао. Совершенно ясно, что он замыслил мятеж и подлежит казни». Цзяоси-ван по имени Дуань ¹¹⁵ при обсуждении сказал: «Хуайнань-ван Ань нарушил законы и вёл себя недостойно, обманывал всех, чтобы внести хаос в Поднебесную, вводил в заблуждение своих байсинов, предал храмы предков, распространял ложь и клевету. В Чунь-цюговорится: "Подданный не сеет смуты, если сеет смуту, то его казнят" ¹¹⁶. Но преступление Аня больше, чем сеяние смуты, он замыслил мятеж, что уже установлено. Я, Дуань, видел его бумаги, [фальшивые] верительные знаки и печати, карты, из которых вполне ясны его неправедные дела. За это величайшее преступление он должен быть наказан по закону. Что же касается чиновников княжества, получавших от двухсот даней [зерна] и выше и сравнимых с ними [по рангу], а также родичей [вана] и приближённых сановников — всех тех, кто не может быть обвинён по закону за то, что не сумел образумить [хуайнаньского вана], то их надо лишить должностей и титулов знатности и разжаловать в рядовые солдаты. Они никогда не должны вновь поступать на службу и становиться чиновниками. Те, кто не являются чиновниками, пускай откупаются от смертной казни суммой в размере два цзиня и восемь лянов [золота] ¹¹⁷. Известив всех о преступлениях подданного Аня, можно ясно показать всей Поднебесной, что такое праведный путь подданного, так чтобы впредь никто больше не осмелился пойти на злодейство и измену». Чэнсян [Гунсунь] Хун, тинвэй [Чжан] Тан ¹¹⁸ и другие [одобрили это предложение]. Сын Неба направил цзунчжэна с верительной биркой разобрать дело [хуайнаньского] вана. [Цзунчжэн] ещё не прибыл, как хуайнаньский ван Ань покончил с собой ¹¹⁹. Старшая жена Ту, наследник Цянь и другие, замешанные в мятеже, были казнены вместе со всей роднёй. Сын Неба поначалу не хотел казнить У Бэя, который [в своё время] произносил яркие речи, восхвалявшие Хань. Но тинвэй Тан сказал: «Бэй был главным во всех мятежных замыслах вана. Его преступления не заслуживают снисхождения». Тогда казнили и Бэя. Княжество [Хуайнань] было упразднено, а его территория стала областью Цзюцзян ¹²⁰.

Хэншань-ван Сы имел от жены Чэн Шу троих детей. Старший сын Шуан был провозглашён наследником, следующим был сын Сяо, а третьей была дочь У Цай. К тому же его наложница — цзи Сюй Лай родила ему четверых детей, а наложница — мэйжэнь Цзюэ Цзи — двоих. Хэншань-ван и Хуайнань-ван были братьями, но не ладили, относились друг к другу с подозрительностью и без должной учтивости. Хэншань-ван, узнав о том, что Хуайнань-ван готовится к мятежу, тоже стал собирать вокруг себя бинькэ, чтобы противостоять восставшим, [поскольку] опасался, что [брат] захватит его земли.

На шестом году [правления У-ди под девизом] юань-гуан (129 г.) Хэншань-ван прибыл к императорскому двору. Его ечжэ Вэй Цин занимался гаданиями и магией и решил подать доклад об этом Сыну Неба, но ван разгневался, обвинил Цина в тяжком преступлении и велел избить палками ¹²¹. Хэншаньский нэйши посчитал это несправедливым и отменил решение [вана]. Тогда ван послал донесение государю с обвинениями в адрес нэйши. Когда стали расследовать дело нэйши, выяснилось, что ван не прав. Кроме того, [Хэншань-]ван неоднократно захватывал поля своих подданных, разрушал могильные насыпи, превращая эти земли в пахотные участки. [Императорские] чиновники обратились с предложением арестовать Хэншань-вана и расследовать [его поступки]. Сын Неба не позволил, но постановил назначать [из центра] всех [хэншаньских] чиновников с окладом от двухсот даней [зерна в год] и выше ¹²². Хэншань-ван воспринял эти меры с негодованием и начал совместно с Си Цы и Чжан Гуан-чаном строить [мятежные] планы. Они стали искать людей, сведущих в военном искусстве, а также способных гадать по звёздам и эманациям ци. Днём и ночью они с ваном втайне от всех строили планы мятежа. 

[Когда] умерла жена вана Чэн Шу, её место заняла Сюй Лай, но Цзюэ Цзи пользовалась большей благосклонностью [вана]. Их обеих снедала ревность друг к другу. Цзюэ Цзи стала клеветать наследнику [Шуану] на жену [вана] Сюй Лай: «Сюй Лай приказала своей служанке колдовством погубить мать наследника» ¹²³. [В результате] наследник возненавидел Сюй Лай. Когда старший брат Сюй Лай прибыл в Хэншань, наследник стал бражничать с ним, а потом [в ссоре] ранил его ножом. Жена [вана] была вне себя от гнева и несколько раз наговаривала вану на наследника. Младшая сестра наследника У Цай, ранее была замужем, но потом разошлась со своим мужем и вернулась [в Хэншань]. Там она принялась развратничать с рабами и кэ. [Брат-]наследник не раз упрекал её, но У Цай только злилась и перестала с ним общаться. Когда жена [вана] узнала об этом, она стала с особым расположением относиться к У Цай. Поскольку и У Цай, и её старший брат Сяо рано потеряли мать, они сблизились с женой [вана], а та делала вид, что любит их, в расчёте на то, что они вместе с ней будут чернить наследника. В результате ван неоднократно повелевал наказывать наследника палками.

На четвёртом году [правления У-ди под девизом] юань-шо (125 г.) какой-то человек напал на мачеху жены [вана] и ранил её. Ван заподозрил, что это наследник послал своего человека ранить её, и [опять приказал] побить его палками. Затем ван заболел, но наследник, заявив, что сам болен, не стал ухаживать [за отцом]. [Его брат] Сяо, жена [вана] и У Цай, пороча наследника, говорили: «В действительности наследник не болен, он только говорит, что болен, а на самом деле имеет вполне здоровый вид».

Ван разгневался и собрался сместить наследника, а на его место поставить его младшего брата Сяо. Жена, зная, что ван собрался сместить наследника, одновременно хотела не допустить и Сяо на это место. У жены была прислужница, которая прекрасно танцевала и пользовалась расположением вана. Жена намеревалась приказать прислужнице обольстить Сяо и тем самым опорочить его, надеясь, что будут смещены оба брата, а наследником станет её сын Гуан. Наследник Шуан знал об этом, он помнил, что она постоянно клевещет на него, и решил соблазнить её, чтобы заставить молчать. Как-то они бражничали, и наследник подошел к ней якобы для того, чтобы пожелать ей долголетия, а сам стал хватать её за бёдра, требуя, чтобы жена [вана] разделила с ним ложе. Она разгневалась и пожаловалась вану. Ван призвал [сына] к себе, собираясь связать его и наказать палками. Наследник, зная, что ван намеревается сместить его и поставить наследником его младшего брата Сяо, сказал вану: «Сяо распутствует с вашей фавориткой, У Цай развратничает с рабами, а вы, ван, [только] предаётесь чревоугодию. Позвольте мне доложить обо всём императору». И, повернувшись спиной, покинул вана. Ван послал людей задержать его, но сделать этого не смогли. Тогда [ван] сам сел в колесницу, кинулся в погоню и схватил наследника. Наследник принялся ругать и оскорблять вана, и тот избил его прямо во дворце.

Сяо с каждым днём пользовался всё большим благоволением [отца]. Ван высоко ценил его способности, разрешил ему носить печать вана и называл его цзянцзюнем. Поселил его в отдельном доме, часто жаловал золотом и деньгами, чтобы тот мог привлечь к себе бинькэ. [Приехавшие к нему] бинькэ, прознав про то, что в Хуайнани и Хэншани строят планы мятежа, денно и нощно подталкивали [Сяо] к действиям.

Ван также направил к Сяо двух кэ — Цзю Хэ и Чэнь Си, уроженцев местности Цзянду, готовить боевые колесницы и стрелы с железными наконечниками, изготавливать [поддельные] печати Сына Неба, военачальников, сяна и командиров среднего звена. Ван день и ночь мечтал о таких храбрых мужах, как Чжоу Цю ¹²⁴, не раз обращался к замыслам и схемам времён мятежа [владений] У и Чу, чтобы положить их в основу [своих] планов. [Однако] Хэншань-ван не осмеливался, подобно Хуайнань-вану, претендовать на трон Сына Неба, а больше тревожился о том, что Хуайнань[-ван] будет стремиться поглотить его владение. Он считал, что, когда хуайнаньцы двинутся на запад, ему надо поднять войска и подчинить себе земли в междуречье Янцзы и Хуайхэ. Вот на что [он] рассчитывал.

Осенью пятого года [правления У-ди под девизом] юань-шо (124 г.) Хэншань-ван отправился к императорскому двору через Хуайнань, [встретился с] Хуайнань-ваном, и они поговорили друг с другом, как полагается братьям. Отбросив прежние разногласия, они договорились вместе готовиться к мятежу. А императору Хэншань-ван направил письмо, в котором сообщал о своей болезни. [В ответ] государь даровал ему право не являться ко двору.

В середине шестого года [правления У-ди под девизом] юань-шо (123 г.) Хэншань-ван отправил своего человека с письмом к государю, в котором просил низложить наследника Шуана и назначить наследником Сяо. Когда Шуан узнал об этом, он послал своего хорошего друга Бо Ина в Чанъань с письмом к императору, где сообщал, что Сяо готовит боевые колесницы и стрелы с железными наконечниками, а также развратничает со служанками вана. Таким образом, он стремился добиться падения Сяо.

Когда Бо Ин добрался до Чанъани, он не сумел вручить государю письмо [Шуана], поскольку был арестован чиновниками в связи с хуайнаньским делом. [Хэншань-]ван, узнав о том, что Шуан послал Бо Ина с письмом к государю, испугался, что тот расскажет обо всех его тайных замыслах, и сам написал государю жалобу, в которой обвинял наследника Шуана в недостойном поведении и преступлениях, за которые тот подлежал публичной казни. [Император] передал это дело для расследования в область Пэй.

Зимой первого года [правления У-ди под девизом] юань-шоу ¹²⁵ (122 г.) гуны и цины приказали [правителю] области Пэй арестовать всех, кто был связан с заговором в Хуайнани и ещё не был схвачен. Чэнь Си был задержан в доме Сяо, сына Хэншань-вана. Чиновники обвинили Сяо в укрывательстве Си. Сяо не раз слышал, как Чэнь Си обсуждал с ваном мятежные планы, и боялся, что теперь это обнаружится, но ему был известен закон, по которому тем, кто сам заявил о своём преступлении, полагается прощение ¹²⁶. [Кроме того,] он подозревал, что посланное с Бо Ином письмо наследника на имя государя раскрывает его дела. Поэтому он поспешил признаться в своей вине и сообщить, как он вместе с Цзю Хэ, Чэнь Си и другими замыслил мятеж.

Когда тинвэй проводил расследование этого дела, гуны и цины потребовали ареста и наказания Хэншань-вана. Но Сын Неба заявил: «Не надо». И послал чжунвэя [Сыма] Аня идасина [Ли] Си допросить вана. [Хэншаньский] ван правдиво и полно изложил все факты. Дворец вана был окружён чиновниками, которые взяли его под охрану. Когда чжунвэйи дасин вернулись [в столицу] и доложили о результатах, гуны и цины потребовали, чтобы цзунчжэн и дасин вместе с руководством области Пэй провели полное дознание по делу [Хэншань-]вана. Ван, узнав об этом, покончил с собой.

Сяо, как сознавшийся в мятежных замыслах, был прощён за это преступление, но обвинён за разврат со служанками и рабынями вана и был публично казнён. Жена вана Сюй Лай была обвинена в том, что колдовством погубила прежнюю жену Чэн Шу, а наследник Шуан был обвинён в отсутствии сыновней почтительности ¹²⁷. Их тоже подвергли публичной казни. Все, кто с Хэншань-ваном замышлял мятеж, были уничтожены вместе с родичами. Княжество было ликвидировано и стало называться областью Хэншань.

Я, тайшигун, скажу так.

В Ши[цзине] сказано: «Жунам и ди дал он отпор, остановил наступление [княжеств] Цзин и Шу...» ¹²⁸. Как верны эти слова! [Ваны] Хуайнани и Хэншани были близкими родичами, одна кровь, владели землями в тысячи ли и входили в число чжухоу. Но они не стали верными слугами и вассалами Сына Неба, не помогали ему в управлении, а строили злокозненные планы, замышляли мятежи. В результате отцы и сыновья утратили свои владения, каждый из них раньше времени окончил свою жизнь, став посмешищем для всей Поднебесной. Это было [следствием] не только ошибочного поведения самих ванов, но и порочности нравов [в их княжествах], оказывающих разлагающее воздействие на подданных. А подчинённые им чиновники постепенно тоже толкали их на этот гибельный путь.

Ведь [жители] Цзин-Чу отважны и стремительны, но самонадеянны и безрассудны, любят устраивать смуту, и об этом известно ещё с древности ¹²⁹.

Комментарии

1. Глава посвящена особенностям нарастающей централизации общественно-политической структуры империи Хань. Этот процесс проходил на фоне борьбы представителей второго и третьего поколения новой ханьской аристократии, которую составляли родственники по мужской линии правящей династии Лю-ваны отдельных наследственных владений. Определённую роль играли и этнополитические противоречия ханьского фронтира на южном направлении имперской экспансии. Географическое понятие Хуайнань (букв. «к югу [от реки] Хуай[хэ]») обладает значительной неопределённостью, а административные границы и столица владения с таким названием неоднократно менялись. Так, в 206 г. до н.э. при первом разделе Сян Юем чуских земель на четыре части в междуречье Хуайхэ и Янцзы возникли три владения (с запада на восток): Линьцзян (позднее — Нань), Хэншань и Цзюцзян, но владение Хуайнань создано не было. Южнее Линьцзяна было создано владение Цзяннань (позднее — Чанша) со столицей в городе Линьсян (см. карту ЮНХЭ, Б1), переданное в руки номинального чуского императора И-ди.

В 206 г. Сян Юй сделал Ин Бу (Цин Бу) правителем Цзюцзяна со столицей в городе Лю[ань] (см. [Истзап, т. III, гл. 16, с. 336]; карты II, В2; ЮНХЭ, Б1). Это не помешало Сыма Цяню зафиксировать в гл. 17 наличие в 205 г. княжества Хуайнань со столицей в старинном чуском городе Шоучунь (см. [там же, с. 363]). В 204 г. Цин Бу перешёл на сторону Лю Бана, но после военных поражений вынужден был покинуть этот регион. В 203 г. Цин Бу получает титул Хуайнань-вана уже от Лю Бана (Гао-цзу). Но реально Цин Бу вступил в права хозяина региона только в 201 г., получив во владение вместе с титулом земли всех четырёх циньских областей: Цзюцзяна, Луцзяна, Хэншани и Юйчжана [Истзап, т. VIII, гл. 91, с. 105]. Так было создано крупнейшее южное владение под властью Хуайнань-вана Цин Бу.

Существует полный перевод главы на английский язык, сделанный Б. Уотсоном [Records, т. II, с. 359-392]. Перевод на байхуа был выполнен Юй Дачэном [БХШЦ, т. III, с. 1587-1640]. В работе над главой использованы комментарии Такигавы [ХЧКЧ, т. XX, с. 4809-4854], перевод на японский Отакэ [ГГС, Ле чжуань, кн. IV, с. 1] и другие издания с комментариями. Несколько крупных фрагментов этой главы переведены на русский язык Л. Е. Померанцевой (см. [Померанцева, 1979, с. 158-193]).

При подготовке главы к публикации базовый перевод и комментарии Р. В. Вяткина были подвергнуты существенной переработке и редактированию А. Р. Вяткиным и М. Ю. Ульяновым при участии М. В. Королькова.

2. Мэйжэнь - многозначный термин, употреблённый здесь для описания ранга наложницы императора, роль и материальное содержание которой претерпели существенные изменения в западноханьское время. В описываемый период это была наложница второго ранга с содержанием в 2000 даней зерна.

3. Город Дунъюань располагался недалеко от совр. города Шицзячжуана в пров. Хэбэй (см. карту I, Б1). Здесь в 199 г. находилась ставка выступившего против Гао-цзу Хань-вана Синя (см. [Истзап, т. II, гл. 8. с. 191-192]).

4. Божэнь — небольшой населённый пункт, который находился примерно в 80 км к северу от чжаоской столицы — города Ханьдань (см. карту 1, Б2).

Гуань Гао — бывший сановник в Чжао, в 199 г. попытался организовать покушение на Гао-цзу в Божэнь, где намечалась остановка императора (см. [Истзап, т. II, с. 192]). Нельзя исключить, что речь шла о провокации со стороны ханьской администрации, ведь после этих событий ваны владений Чжао и Дай были лишены своих титулов, что привело к усилению власти императора. Борьба императоров с правителями отдельных владений — одна из важнейших черт внутриполитической истории всего периода Западная Хань.

5. Топоним Хэнэй имеет два значения. Во-первых, это историческая область, в эпоху Чжаньго являвшаяся опорой княжества (Малое) Вэй и расположенная на левобережье Хуанхэ в её нижнем течении, приблизительно от Евана до Чжаогэ (см. карту I, Б2, а также [Истзап, т. VII, карта восточной части Центрального Китая]). Во-вторых, это столица области, носившая официальное название Хэнэйцзюнь, хотя город имел и собственное древнее наименование Хуай (см. карту I, Б2). Логично, что задержанных по «чжаоскому делу» поместили в тюрьме именно этой областной столицы, поскольку она была первой на пути из Чжао в Чанъань.

6. Пиян-хоу по имени Шэнь И-цзи ещё в период войн за циньское наследство стал приближённым Люй-хоу — жены Гао-цзу, будущей полновластной императрицы. В 201 г. Шэнь И-цзи был наделён владением и титулом Пиян-хоу. Он пользовался особым расположением Люй-хоу и после её прихода к власти в 187 г. был назначен левым чэнсяном, одним из высших чиновников государства. Неудивительно, что Чжао Цзянь обратился с просьбой о заступничестве именно к нему.

7. Чжэньдин — административный центр западноханьской области с тем же названием; в период Чжаньго располагался на территории княжества Чжуншань, захваченного Чжао в процессе экспансии последнего в северном направлении (см. карту I, Б1).

8. В известном сейчас тексте Ши цзи приводятся две даты. Издатели текста считают правильным датировать это выступление седьмым месяцем.

9. Имеются в виду земли четырёх областей: Цзюцзяна, Луцзяна, Хэншани и Юйчжана, которые, согласно Ши цзи (гл. 91, 118), ранее были в составе земель хуайнаньского вана Цин Бу (см. коммент. 1). Фактически в это время существовало три области — Цзюцзян, Луцзян и Юйчжан. А земли Хэншани в ханьское время вошли в состав областей Цзянся, Луцзян и Цзюцзян (см. [Чжунго лиши цзиту цзи, с. 11-12, 24-25]). Таким образом, к владению Хуайнань присоединили обширную территорию на юге и юго-востоке империи от реки Хуайхэ до хребта Наньлин. На юге и востоке оно граничило с юэскими (вьетскими) государствами Миньюэ, Дунъюэ и, видимо, Наньюэ (см. гл. 113, 114). Не исключено, что для ослабления могущества хуайнаньского правителя уже в 195 г. было учреждено владение с восстановленным древним названием У (недолго бывшее Цзином), власть над которым получил другой член рода Лю — У-ван Пи, получивший земли областей Дунхай и Куайцзи, а также Юйчжан, т.е. значительную часть бывшего циньского Цзюцзяна (см. (Истзап, т. VIII, с. 274-275]). Благодаря этому переделу земли владения Хуайнань на юго-востоке были сильно урезаны. Стоит отметить, что современным исследователям ясны далеко не все детали динамики административно-территориального деления того периода.

10. В качестве начального года его правления часто указывается 179-й, поскольку это первый год после смерти правившей ранее Люй-тайхоу, фактически же император взошёл на престол уже в 180 г., ведь и в Ши цзи 179 год (гл. 10) называется вторым годом правления (см. [Истзап, т. II, гл. 10, с. 225, 230]).

11. Такое поведение Ли-вана объясняется не столько его характером, сколько раскладом политических сил в начале правления Вэнь-ди, который пришёл к власти в результате уничтожения после смерти императрицы Люй-хоу (180 г.) старшей ветви правящего рода Лю (потомков императора Хуй-ди) и поддерживавших её представителей рода Люй (родственников почившей императрицы). В этом перевороте приняли активное участие правители отдельных владений, представители региональных ветвей правящей династии, прежде всего из Ци. После уничтожения потомков Хуй-ди ни одна из оставшихся ветвей рода Лю не обладала бесспорным правом на престол, и вопрос о новом императоре был решён в результате договорённости группы влиятельных столичных чиновников при участии только одного представителя правящей династии — Ланъе-вана Лю Цзэ. При этом в качестве наиболее достойных претендентов поначалу фигурировал вовсе не Дай-ван Лю Хэн (будущий Вэнь-ди), а другие представители рода Лю (см. [ХШ, гл. 38, с. 1993-1995]). После провозглашения императором Вэнь-ди некоторые представители рода Лю стремились подчеркнуть его династическую слабость и собственный «императорский» потенциал.

В частности, описываемый здесь хуайнаньский Ли-ван, согласно Хань шу, демонстративно обустраивал погребальный комплекс своей матери в Чжэньдине (см. [ХШ, гл. 44, с. 2137-2138]). Оскорбительно фамильярное поведение Лю Чана во время его приездов ко двору Вэнь-ди, видимо, может быть объяснено и его нежеланием признавать законность власти императора. Очевидно, это был политический жест, призванный указать на более высокое положение Лю Чана по сравнению с Вэнь-ди, причём для этих претензий хуайнаньского вана на власть были и формальные основания: мать Лю Чана была свободной женщиной, тогда как мать Вэнь-ди — наложницей-рабыней.

12. Здесь использовано выражение жоу тань (букв. «обнажить плечо») — знак признания вины и покорности.

13. Эпизод расправы Люй-хоу над Чжао-ваном Лю Жу-и и его матерью подробно изложен в гл. 9 Ши цзи [Истзап, т. II, с. 201-202].

14. Эти же обвинения упоминаются в гл. 10 Ши цзи (см. [Истзап, т. II, с. 235]).

15. Наньцзы — в ханьское время обозначение взрослого мужчины, не занимавшего должности в бюрократическом аппарате. Дань ниже упомянут как дафу.

16. Цзипу-хоу упоминается в разных главах Ши цзи и Хань шу под двумя именами: Чэнь У и Чай У (сводку этих упоминаний см. [Истзап, т. II, гл. 10, с. 460, коммент. 46]). Чай У являлся одним из ближайших сподвижников Лю Бана, участвовал в важнейших военных кампаниях, включая поход Хань Синя против Ци и решающее сражение с войсками Сян Юя у Гайся. Из этого эпизода остаётся неясным, стоял ли за действиями сына этот старый соратник Лю Бана.

17. Населённый пункт Гукоу располагался на правом берегу реки Цзиншуй, северного притока реки Вэйхэ, приблизительно в 75 км к северо-западу от Чанъани (см. карту I, А2 или карту II, А1).

Следует отметить, что в истории хуайнаньских «мятежей» это первый из целого ряда сомнительных эпизодов, которые производят впечатление явно сфальсифицированных обвинений против влиятельных ванов и хоу, выдвигавшихся сторонниками политики ликвидации владений в правление Вэнь-ди. Если это так, то вряд ли есть реальные основания для того, чтобы говорить о группировке Лю Чана — Цзипу-хоу.

18. Ниже приводится интереснейший документ, в котором подробно описана «анатомия заговора». Он показывает, какие обвинения выдвигались против основного претендента на престол.

19. Чжан Цан был сподвижником Лю Бана и одним из крупнейших сановников начала раннеханьской эпохи. Его биография содержится в гл. 96 Ши цзи. Согласно сведениям Ши цзи и Хань шу, Чжан Цан был назначен чэнсяном в 176 г. и ушёл в отставку в 162 г. (см. [ХШ, гл. 19-2, с. 756-759]).

20. Фэн Цзин занимал пост дянькэ в 177-173 гг. (см. [ХШ, гл. 19-2, с. 756-757]).

21. Цзунчжэн И не упоминается в Таблице чиновников Хань шу, однако из неё видно, что на протяжении раннеханьской эпохи были периоды, когда цзунчжэн не назначался. В частности, для 174 г. цзунчжэн в таблице не указан. Отметим и тот факт, что в Ши цзи это имя более нигде не упоминается. Должность цзунчжэна могли занимать только выходцы из правящего рода Лю, но ни один представитель династии, упомянутый в Ши цзи и Хань шу, не носил имени И. Все эти обстоятельства косвенно указывают на возможность дефекта в написании имени цзунчжэна. Сомнения в аутентичности текста возрастают с учётом исполнения таинственным И обязанностей юйшидафу, поскольку с 176 г. на этом посту находился такой крупный чиновник, как Шэньту Цзя, которого в 171 г. сменил Фэн Цзин (см. [Истзап, т. III, с. 764-765]). Правда, по данным Хань шу, эта замена произошла ещё в 173 г. [ХШ, гл. 19-2, с. 757], но столь незначительные расхождения в датах не снимают сомнений в существовании персонажа по имени И.

22. Тинвэй Хэ больше нигде не упоминается ни в Ши цзи, ни в Хань илу. Его имя отсутствует и в Таблице чиновников Хань илу. Известно, что в 177 г. на эту должность был назначен Чжан Ши-чжи. По жизнеописанию Чжан Ши-чжи в Ши цзи (гл. 102) можно сделать вывод, что он прослужил тинвэем вплоть до воцарения Цзин-ди в 156 г. [Истзап, т. VIII, с. 224], однако в Таблице чиновников указано, что уже в 170 г. этот пост занимал другой человек [ХШ, гл. 19-2, с. 758]. Можно допустить, что Чжан Ши-чжи оставил посттинвэя ещё раньше, до 174 г., после чего в течение какого-то времени эту должность занимал Хэ.

23. Чжунвэй Фу больше нигде не упоминается ни в Ши щи, ни в Хань шу. Как и предыдущие персонажи, он не указан и в Таблице чиновников Хань шу, что может свидетельствовать либо о неполноте приводящихся в ней сведений о высших чиновниках раннеханьского центрального бюрократического аппарата, либо о дефектности данного фрагмента памятника. Возможна и политическая трактовка эпизода: фальсификация всего «дела» хуайнаньского вана могла породить и фальсификацию любых документов по нему, а тогда не удивляет и появление подставных фигур с нужными титулами.

24. При Ранней Хань во время процессов против удельных правителей обвинение в отказе от ханьских законов и самовольном издании указов выдвигалось часто. Из сообщений письменных источников известно, что бюрократическая система владений ванов в точности воспроизводила центральную имперскую, нормы жалованья, привилегии и регалии чиновников совпадали во всём [ХШ, гл. 19-1, с. 741, гл. 38, с. 2002]. Но эпиграфические памятники с законодательными текстами раннеханьских владений пока не обнаружены, а в известных документах из имперских областей о владениях ничего не говорится. В качестве примера можно привести тексты юридического характера на бамбуковых планках, которые были обнаружены в результате раскопок 1983-1984 гг. в раннеханьском погребении, датируемом периодом регентства Люй-хоу (187-180). В статуте о жалованье чиновников (чжи люй, планки 440-473) при перечислении норм оклада местной администрации упоминаются только области центрального подчинения, но не территории, входившие во владения. Это позволило сделать предположение о том, что во владениях могли существовать собственные аналогичные статуты, устанавливавшие жалованье местным чиновникам (см. [Чэнь Су-чжэнь, с. 35]; [Цай Вань-цзинь, с. 117]). Кроме того, в Сборнике судебных прецедентов (Цзоу янь шу) все запросы по сомнительным судебным делам, относящиеся к началу раннеханьской эпохи, направлялись властями областей центрального подчинения или относящихся к ним уездов, но не отмечено ни одного случая запросов, исходивших с территории владений. Возможно, это также является признаком судебной автономии владений (см. [Цай Вань-цзинь, с. 114-116]). Всё ещё неясно, существовало ли во владениях ванов собственное законодательство. Как видим из текста Сыма Цяня, реализация законодательной власти, аналогичной императорской, рассматривалась центральным правительством как преступление.

25. Ваны не имели права в своих владениях назначать чиновников на высшие должности, которые существовали в центральном правительстве: чэнсянов, тайфу (см. [ХШ, гл. 38, с. 2002]).

26. Здесь обвинения в адрес Хуайнань-вана содержат прямые отсылки к различным статьям законодательства того времени, большая часть которых стала известна благодаря эпиграфическим памятникам. В данном случае Лю Чан обвиняется в укрывательстве беглых, в том числе преступников, за что, согласно судебнику из раннеханьского погребения № 247 в Чжанцзяшани, полагалось такое же наказание, как и самому бежавшему преступнику [Чжанцзяшань Хань, с. 31, планка 167]. Чжанцзяшаньские тексты содержат ещё несколько статутов, связанных с укрывательством беглых [там же, с. 31-32, планки 168-172].

27. Гуаньнэйхоу — один из высших рангов знатности, присваивавшихся в начале раннеханьской эпохи, прежде всего за военные заслуги. Присвоение рангов знатности было одним из основных механизмов распределения в обществе юридических, социальных и экономических привилегий, которым располагало правительство, поэтому оно находилось в руках имперского центра, а правители владений такого права не имели.

28. Ши-у (букв. «муж, состоящий в пятёрке») — в ханьское время законодательно закрепленный социальный статус (низкий), подразумевавший отсутствие у его обладателя рангов знатности и связанных с ними привилегий.

29. Фэйлин находился на территории совр. пров. Аньхой, уезд Шоусянь (см. [ДМДЦЦ, с. 529]).

30. Использованное в китайском оригинале выражение ци ши означает публичную казнь с последующим выставлением трупа казнённого на рыночной площади; это наиболее распространённая форма смертной казни в ханьское время.

31. Согласно раннеханьским статутам из Чжанцзяшани, осуждённый за преступление человек имел право на обжалование приговора, однако в случае если приговор после рассмотрения жалобы признавался правильным, норма наказания увеличивалась на один уровень. Приговорённые к смертной казни не имели права лично требовать обжалования приговора, но за них это могли сделать их ближайшие родственники — родители, братья и сёстры, жёны или мужья и дети. В случае если приговор подтверждался, родственник, потребовавший пересмотра, сам подлежал наказанию — клеймению и отправке на каторжные работы. Рассмотрением петиций с просьбой пересмотреть приговор занимались чиновники с жалованьем в 2000 даней зерна в год — высшие чиновники области или удела (см. [Чжанцзяшань Хань му, с. 24-25, планки 114-117]). Возможно, во владениях рассмотрением жалоб также занимались их правители. Отказ в праве на обжалование приговора, как видно из этого фрагмента Ши цзи, рассматривался как преступление.

32. В циньском и ханьском законодательстве — одна из распространённых форм наказания. Вероятно, подразумевался достаточно широкий круг каторжных работ, для обозначения которых указаны два основных их вида — строительство для мужчин и толчение зерна для женщин.

33. Сухие жужубы и засахаренные фрукты — символическое подношение, которое совершалось для демонстрации императорского расположения.

34. Луцзян — одна из четырёх областей, входивших в состав владения Хуайнань, располагалась на левом (северном) берегу Янцзы (см. карту ЮНХЭ, Б1). Если положиться на данные Бяо [Истзап, т. III, гл. 17, с. 396], то область Луцзян впервые создали только в 165 г., и это обстоятельство добавляет ещё одну временную неувязку в данный фрагмент. Наньхай — название циньской, впоследствии ханьской области, располагавшейся на территории совр. пров. Гуандун в районе города Гуанчжоу. В начальный период раннеханьской эпохи эти земли входили в состав государства Наньюэ, истории которого посвящена гл. 113 Ши цзи.

О каких переселенцах из Наньхая в Луцзян идёт речь, не ясно. Как известно из гл. 114, в Луцзян переселили малочисленное население соседнего Миньчжуна, но это произошло при У-ди в 111 г. Странно, что столь значимые миграции, сопровождавшиеся мятежом, не нашли отражения в главе о Наньюэ. Нельзя исключить, что и эта «странность» в докладе следственной группы является результатом небрежности фальсификаторов процесса против хуайнаньского Ли-вана. Стоит напомнить, что Сыма Цянь симпатизировал Вэнь-ди и, возможно, попытался понизить степень его виновности в смерти брата, рисуя картину дезинформирования и прямого обмана императора собственными сановниками.

35. Цюнъю — населённый пункт в уезде Яньдао области Шу (совр. уезд Инцзин пров. Сычуань; см. карту ЮНХЭ, А1). При переводе гл. 10 [Истзап, т. II, с. 235, 460] Р. В. Вяткин ошибочно приравнял Цюнъю к городу Цюнду, который находился в 210 км южнее и являлся столицей области Юэсуй (см. карту ЮНХЭ, А1). Заметим, что область Шу, расположенная в западной части Сычуаньской котловины, являлась одним из основных мест ссылки в циньское и ханьское время. В источниках зафиксированы многочисленные случаи высылки туда провинившихся представителей императорского рода. Сычуаньская котловина была окружена горами и в то время отрезана от внешнего мира; выбраться оттуда можно было только по подконтрольной власти горной дороге, соединявшей Шу с имперским центром в бассейне реки Вэйхэ.

36. В раннеханьском законодательстве существовал специальный раздел, регламентировавший материальное, в том числе продуктовое, содержание государственных служащих в зависимости от их чинов и рангов знатности [Чжанцзяшань Хань му, с. 48-51, планки 282-304]. Назначенное Лю Чану довольствие мясом соответствует пайку служащего, не обладающего никакими рангами знатности, тогда как довольствие вином значительно выше.

37. Юн — старинный циньский город и уезд на левом берегу реки Вэйхэ приблизительно в 130 км к западу от Чанъани (см. карту II, А1); циньский сакральный центр, усыпальница многих правителей этого княжества. Поскольку после ареста бывший хуайнаньский ван был доставлен в столицу, город Чанъань, то в Шу его должны были везти по дороге, проложенной ещё в эпоху Чжаньго и соединявшей бассейн Вэйхэ с Сычуаньской котловиной. Эта дорога начиналась как раз в уезде Юн.

38. Согласно распространённому мифу, Шунь так наказал своих родственников: Гун-гуна — ссылкой в Юлин, Хуань-доу — изгнанием в Чуншань, Гуня — высылкой в Юйшань (см. [Истзап, т. I, гл. 1, с. 140]). Согласно чжоускому историческому преданию, Чжоу-гун казнил двух своих братьев — Гуань-шу Сяня и Цай-шу Ду за участие в мятеже последнего шанского правителя У-гэна в 1023 г. (см. [там же, гл. 3, с. 178]).

39. Чэнъян-ван Лю Си был сыном Лю Чжана, одного из лидеров переворота, предпринятого против рода Люй после смерти Люй-хоу в 180 г. После воцарения Вэнь-ди Лю Чжан за свои заслуги получил удел Чэнъян (юго-запад полуострова Шаньдун, в районе уезда Цзюй). Лю Си был правителем удела Хуайнань в 169-165 гг., после чего его снова перевели в Чэнъян, которым он правил вплоть до своей смерти в 144 г.

Из приведённого в Хань шу текста доклада, поданного императору его советником Цзя И, можно узнать, что сначала в Хуайнани попытались осуществлять прямое управление, но имперские чиновники столкнулись с трудностями. В частности, сообщается, что жители Хуайнани «тяготятся своей принадлежностью к Хань и стремятся обрести собственногована», а также о том, что они во множестве бегут к другим чжухоу [ХШ, гл. 48, с. 2261]. Единственный выход из сложившейся ситуации Цзя И видел в восстановлении удельной формы управления хуайнаньскими землями. Этому совету и последовал Вэнь-ди при воссоздании удела Хуайнань в его прежних размерах в 169 г.

40. Из гл. 10 Ши цзи известно, что посмертный титул Ли-ван был пожалован Лю Чану лишь спустя 16 лет, т.е. за год до смерти Вэнь-ди (см. [Истзап, т. II, с. 235]).

41. Практика устройства парков вокруг усыпальниц чжухоу раннеханьского времени неоднократно зафиксирована археологически. В таких парках располагались ритуальные постройки, погребения родственников и приближённых покойных ванов, а также ямы с «сопровождавшими» правителя в подземный мир глиняными фигурками людей и лошадей. Например, в двух ямах в погребальном парке в Шицзышани (в районе совр. города Сюйчжоу пров. Цзянсу) обнаружено в общей сложности более 2300 таких фигурок (см. [Чжао Хуа-чэн, Гао Чун-вэнь, с. 81-86]).

42. Согласно комментарию Соинь, Хуайнань-ван Си был сыном чэнъянского Цзин-вана.

43. В результате очередного раздела между тремя новыми владениями были распределены земли, расположенные ранее в четырёх областях, изначально входивших во владение Хуайнань. Новое владение Хуайнань включало в себя лишь северную часть исконных хуайнаньских земель — земли области Цзюцзян, располагавшиеся в междуречье Хуайхэ и Янцзы. Владение Хэншань было создано в северо-западной части изначального владения Хуайнань, включало земли одноимённой области, также располагавшейся к западу от области Цзюцзян в междуречье Хуайхэ и Янцзы. Владение Луцзян охватывало юго-западную часть хуайнаньских земель, располагаясь к северу и к югу от озера Пэнли (совр. Поянху).

44. Цюйчэн-хоу Чун Цзе был сыном и наследником одного из сподвижников Лю Бана, Чун Да, получившего титул за свои заслуги в период войн за циньское наследство. Чун Да скончался в 179 г. до н.э., после чего ему наследовал Чун Цзе. В 172 г. он был лишён титула и владения за не указанную в источниках провинность, но в 166 г. титул ему вернули, чтобы спустя четыре года снова отобрать. При Цзин-ди к началу восстания Цюй-чэном владел Гун-хоу, сын другого сподвижника Гао-цзу по имени Гу Фэн (см. [Истзап, т. III, гл. 18, с. 488-489]), а Чун Цзе был вновь восстановлен в своём титуле в 145 г. Он скончался в 141 г. [ХШ, гл. 16, с. 560]. Участие в подавлении восстания семи ванов — единственное, что известно о деятельности Чун Цзе.

45. В отличие от хуайнаньского вана, решившего присоединиться к мятежникам, и хэншаньского вана, оставшегося верным императору, правитель удела Луцзян занял выжидательную позицию. Не примкнув к восставшим, он предпринял меры на случай успеха мятежников: укрепил своё положение в регионе с помощью союза с юэскими государствами Миньюэ, Дунъюэ и др. (см. главы 113, 114). После разгрома восстания эта позиция была оценена ханьским двором как нелояльная, хотя и не изменническая, и в результате Луцзян-ван не был казнён, но переведён в другой удел.

46. Видимо, перевод правителя Луцзяна севернее преследовал цель пресечь его контакты с юэскими государствами.

47. В других источниках и комментариях к ним содержатся более подробные характеристики Хуайнань-вана Аня. Согласно им, Лю Ань (179-122) был не только начитан и музыкален, но и являлся автором ряда работ. В библиографии Хань шу он отнесён к группе писателей-эклектиков — цзацзя [ХШ, кн. 6, гл. 30, с. 1741]. Им написаны Нэй шу(«Внутренняя книга», 21 глава), Вай шу («Внешняя книга», 33 главы), Чжун пянь («Срединное сочинение», 8 глав), а также создано несколько од, написан комментарий к оде Цюй Юаня Ли сао. Именно при его дворе был составлен философский компендиум Хуайнань-цзы (см. [Померанцева, 1979]; [Философы из Хуайнани]). О нём см. [ХШ, кн. VII, гл. 44, с. 2145]; [ШЦЦД, с. 698].

48. Имеется в виду, что Хуайнань-ван стремился при управлении воздерживаться от «вмешательства» в дела простого народа. Такая модель управления приписывалась предшествовавшим ханьским правителям — Вэнь-ди и Цзин-ди, а её идеализация была частью критики императора У-ди, сторонника активной политики во всём. В этом корень противопоставления Хуайнань-вана У-ди, причём Лю Ань, как представитель старшей ветви династии, при неустоявшейся системе наследования мог считаться одним из основных претендентов на высшую власть, конкурентом У-ди. Подчёркивание его заботы о народе тоже не случайно: по официальной версии именно это воодушевило Лю Аня на организацию заговора. Кроме того, Лю Ань являлся, бесспорно, последним крупным представителем богатой и тонкой чуской (южной) культуры (это видно по Хуайнань-цзы), отличной от культуры хуася (северной), которой при У-ди было суждено окончательно взять верх.

49. Башан — место в районе слияние речек Башуй и Чаньшуй, примерно в 10 км к западу от Чанъани.

50. Данный эпизод почти слово в слово описан в гл. 107 Ши цзи [Истзап, т. VIII, с. 303].

51. По сообщению комментария Соинь, у вана на кормлении насчитывалось несколько тысяч человек, лишь восемь из которых выделялись особыми талантами. Но всё это никак нельзя считать признаками реальной подготовки мятежа. Сыма Цянь явно использует материал доносов или обвинительного указа.

52. В отличие от накопления оружия (что нельзя считать доказанным) привлечение ко двору выдающихся людей едва ли можно считать признаком подготовки к мятежу. С периода Чжаньго были широко распространены представления о том, что добродетель и сила правителя проявляется в его способности привлекать людей к своему двору. Это связано с концепцией правителя как центра мироздания, к которому стремятся не только люди (приезжающие ко двору выдающиеся мужи), но и вещи (стекающаяся ко двору со всех концов мира дань, отражающая специфику каждого региона). Подробнее см. [Lewis, 1999b, с. 77-79]. Другое дело, что двор Лю Аня стал затмевать двор юного У-ди, а этого уже власть вытерпеть не могла.

53. Пожалование посоха было одной из форм предоставления социальных привилегий старым людям и демонстрацией уважения в момент ухода на покой. В обычных условиях посох мог быть пожалован по достижении 70 лет (см. [Гао Да-лунь, с. 118-119]). В тексте императорского указа 31 г. до н.э., обнаруженном в 1959 г. в раннеханьском погребении около совр. города Увэй пров. Ганьсу, перечислены некоторые привилегии, которое давало пожалование посоха. В частности, это освобождало от наказаний за мелкие преступления, давало право проезда по боковым дорогам императорских трактов, позволяло беспрепятственно входить на территорию местных управ; за оскорбление обладателя посоха полагалась смертная казнь.

54. Ван-тайхоу — одна из наложниц ханьского императора Цзин-ди, мать императора У-ди (о ней см. [Истзап, т. VI, гл. 49, с. 172]). Женитьба на её внучке означала вхождение Цяня в высшие круги двора. Сючэн-цзюнь — титул дочери императрицы Ван, Цзинь Су, рождённой в браке, в котором та состояла до того, как попала в гарем императора Цзин-ди.

55. В 124 г. главнокомандующий ханьскими имперскими войсками Вэй Цин во главе армии более чем в 100 тыс. человек предпринял поход против сюнну. Возможно, здесь речь идёт о подготовке именно к этой экспедиции. Кроме того, в данном фрагменте заслуживает внимания факт приёма на военную службу добровольцев как одно из проявлений тенденции перехода к профессиональной армии, наметившейся в правление императора У-ди (см. [Chun-shu Chang, с. 161-187]).

56. В империях Цинь и Хань была распространена практика расследования преступлений, злоупотреблений или служебного несоответствия местных чиновников чиновниками других областей. Такие случаи зафиксированы и в эпиграфических документах (см. [Цай Вань-цзинь, с. 110]).

57. Видимо, у вана были основания не доверять своим дворцовым стражникам, и для исполнения замысла необходимо было предварительно заменить их на надёжных людей.

58. Согласно комментарию Соинь, он носил фамилию Инь, соответственно, Хун-это его имя.

59. Урезание земель в качестве меры наказания для удельных правителей было впервые предложено и реализовано Чао Цо в начале правления императора Цзин-ди и стало одной из причин восстания семи ванов 154 г. (см. [Истзап, т. VIII, с. 219]).

60. Жизнеописание У Бэя отсутствует в Ши цзи, но есть в гл. 45 Хань шу, где приводятся беседы Хуайнань-вана Лю Аня с ним, и в этой своей части оно совпадает с настоящей главой Ши цзи. В начале жизнеописания приводятся краткие сведения о происхождении У Бэя (он выходец из чуских земель) и его положении при хуайнаньском дворе: он занимал должность ланчжуна. По-видимому, он считал себя потомком У Цзы-сюя, политического деятеля конца эпохи Чуньцю, чьё жизнеописание содержится в гл. 66 Ши цзи[Истзап, т. VII, с. 56-65]. Этим объясняется то, что в своих речах, обращённых к Хуайнань-вану, У Бэй несколько раз упоминает У Цзы-сюя и сравнивает себя с ним (см. [ХШ, гл. 45, с. 2167]).

61. Об этом персонаже больше ничего не известно.

62. Цзяодун-ван Лю Цзи (148-114) и Чаншань-ван Лю Шунь (145-114) являлись сыновьями императора Цзин-ди и братьями У-ди. Их близость к императору и права на престол определялись тем, что они были сыновьями младшей сестры императрицы Ван, которая также была наложницей императора Цзин-ди.

63. Хуайнань-ван Лю Ань в правящем роду империи Хань был старше братьев У-ди — Цзяодун-вана и Чаншань-вана. Поэтому в случае кончины императора, при отсутствии у него законных наследников, он считал свою кандидатуру на престол приоритетной. Это отражает представление об империи как о совместном достоянии рода Лю, а не какой-то отдельной его ветви. Подобный подход был одним из идеологических оснований восстания семи ванов в 154 г.

64. Терраса Гусу находилась на одноимённой горе в совр. уезде Усянь пров. Цзянсу (см. карту II, В2). Юэский ван Гоу Цзянь разбил усцев у Гусу в 495 г., причём Цзы-сюй не раз предупреждал уского вана об опасности со стороны Юэ. Жизнеописание У Цзы-сюя содержится в гл. 66 Ши цзи [Истзап, т. VII, с. 56-65], однако ни там, ни в гл. 41, где немало страниц посвящено деятельности У Цзы-сюя, образ дикого оленя как символ грядущей катастрофы не фигурирует.

65. У Бэй перечисляет неблагоприятные знамения, предвещающие гибель княжества.

66. Данный фрагмент почти дословно воспроизводит соответствующее место в гл. 112, а позднее был повторен и в «Трактате о пище и товарах» Хань шу [ХШ, гл. 24-1, с. 1126]. Антициньские сентенции были характерной чертой раннеханьского политического дискурса, повлиявшего на всю последующую историографию Хань. Традиционный образ Цинь как тиранического государства, отбросившего культурные традиции, установившего жестокие законы и бессмысленно истощавшего силы народа, в современной научной литературе постепенно переосмысливается в связи с находками эпиграфических материалов, позволивших по-новому интерпретировать традиционные исторические свидетельства о Цинь (см. [Кет]; [Pines, 2004]; [Pines, 2005]).

67. Жизнеописание одного из крупнейших циньских полководцев Мэн Тяня содержится в гл. 88 Ши цзи [Истзап, т. VIII, с. 72-77].

68. Истории о Сюй Фу (Сюй Ши) и других магах, искавших для Цинь Ши-хуана лекарство бессмертия, в частности, история об отправке в море кораблей с юношами и девушками, подробно излагаются в гл. 6 Ши щи [Истзап, т. II, с. 70-81]. Сообщения о поисках островов бессмертных встречаются также в гл. 28 [Истзап, т. IV, с. 160-161].

69. Согласно комментарию Чжэнъи, в котором приводится упоминание из несохранившегося сочинения Ко ди чжи, речь идёт о неком острове Даньчжоу.

70. Это событие эпохи правления Цинь Ши-хуана описано в гл. 6 Ши щи [Истзап, т. II, с. 85 и др.], однако в данной главе рассказ об экспедиции Сюй Фу к Духу моря расцвечен новыми подробностями, что расширяет наши представления о бытовавших в ханьское время преданиях о гибели Цинь.

71. Жизнеописание основателя государства Наньюэ циньского полководца Чжао То см. в гл. 113. Улин (Пять горных пиков) — историческое название хребта Наньлин, расположенного на южной границе реальной власти Циньской империи.

72. Выше был изложен стандартный набор обвинений против Цинь, принятый в ханьской литературе. Многие из них восходят к сочинению Цзя И Го Цинь лунь («Об ошибках Цинь»), отрывки из которого приводятся в главах 6 и 48 Ши щи [Истзап, т. II, с. 99-110; т. VI, с. 159-161].

73. Жизнеописание Чэнь Шэна и история начального этапа антициньского восстания приведены в гл. 48 Ши цзи [Истзап, т. VI, с. 152-162]. Здесь мы видим важную часть династического предания об основателе империи Лю Бане, которое именно его делает главным участником анти-циньской борьбы.

74. Как видим, здесь неожиданно появляется версия о четырёх областях в княжестве У вместо трёх, которые фигурируют в посвящённой У-вану 106-й главе (см. [Истзап, т. VIII, с. 274, 279]). Эта версия хоть как-то объясняет логику репрессалий ханьского двора в отношении У-вана, которого последовательно лишили сначала одной области (Дунхай), а затем ещё двух (Юйчжан и Куайцзи). Правда, остаётся неясным местоположение этой четвёртой и последней области, остающейся в собственности У-вана после всех показательных усечений.

75. Цзянлин — одно из названий города Ин, древней столицы княжества Чу. При У-ди стал носить имя Наньцзюнь, являясь административным центром одноимённой области (см. карту II, Б2).

76. Из рода Доу происходила жена императора Вэнь-ди, императрица Доу. Её жизнеописание приводится в гл. 49 Ши цзи [Истзап, т.VI, с. 166-168].

77. Далян — древний большой город с богатой историей. С 340 г. являлся столицей «большого» Вэй, одного из крупнейших княжеств периода Чжаньго (см. карту I, Б2 или И, Б1).

78. Селение Хуфу располагалось на юге совр. уезда Даншань пров. Аньхой (см. карту II, Б1).

79. Город Даньту находился на правом берегу Янцзы в районе её впадения в Восточно-Китайское море (см. карту II, В2).

80. В раннеханьских владениях в дополнение к жертвоприношениям основателю династии приносились жертвы предкам правителей владений (см. [Корольков, 2009]). У-ван Лю Пи был сыном старшего брата императора Гао-цзу Лю Чжуна. Хотя Лю Чжун и не был основателем удела У, можно предположить, что в данном случае имеется в виду именно его культ.

81. Вэй-цзы по имени Кай-член правившей в Шан династии, сын правителя Ди-и (XI в. до н.э.); после подавления Чжоу-гуном античжоуского выступления последнего шанского правителя У-гэна (1027-1022 гг. до н.э.) был назначен правителем во владение Сун и стал основоположником тамошней династии. Упоминается в ряде глав Ши цзи (подробнее см. [Истзап, т. I, с. 319, коммент. 105 к гл. 4]).

82. Би-гань — представитель шанской аристократии периода гибели государства, член правящей династии (сын одного из ванов). Согласно чжоускому преданию, отражённому вШи цзи, был казнён Чжоу Синем накануне захвата шанской столицы чжоусцами (см. [Истзап, т. I, гл. 3, с. 177]).

83. Как отмечали Цянь Дачжао [ХЧКЧ, т. IX, с. 4834], Б. Уотсон [Records, т. II, с. 377] и другие, в дошедшем до нас тексте сочинений Мэн-цзы точно таких слов нет. Однако в гл. 2 у Мэн-цзы есть близкая по смыслу фраза: «Я слышал о казни одного деятеля — Чжоу Синя, но не слышал о казни благородного правителя» [ЧЦЦЧ, т. I, гл. 2, с. 86].

84. Чжоуская версия гибели Чжоу Синя приведена в гл. 4 Ши цзи [Истзап, т. I, с. 186-187].

85. Хоу — здесь не титул, а высший, 20-й ранг знатности. В начальный период эпохи Западная Хань правители владений не имели права наделять кого-либо, в том числе своих сыновей, рангами знатности. Однако в 127 г. один из наиболее близких советников У-ди Чжуфу Янь предложил разрешить, а на самом деле предписать правителям владений одаривать своих сыновей рангами хоу и соответствующими земельными наделами (см. гл. 112). Наделы должны были располагаться на территории владений отцов. Если линия наследования в таких наделах пресекалась, их территория переходила под прямое центральное управление и исключалась из состава владений ванов. У-ди утвердил предложение Чжуфу Яня специальным эдиктом, после чего процесс дробления и ослабления владений резко усилился. Кроме того, как видно из настоящего фрагмента, эта мера приводила также к возникновению конфликтов внутри правящих во владениях родов.

86. Согласно комментарию Цзи цзе. Чанъюй — название пограничной укрепленной линии. Её точная локализация затруднительна, но такие линии с заставами возводились, как известно, на северной и северо-западной границе империи.

87. Область Шофан была основана в 127 г. (см. гл. 111). Она заняла всю западную часть северной излучины Хуанхэ и, подобно её соседу с востока — области Юньчжун, стала плацдармом для дальнейших степных кампаний против сюнну (см. карту I, А1-Б1).

88. Вэй Цин — один из крупнейших раннеханьских военачальников, руководивший кампаниями против сюнну на протяжении наиболее активного периода войн. Его жизнеописание содержится в гл. 111; он упоминается также в ряде других глав, например: 20, 22, 49, 108, 110.

89. Шидафу — общее обозначение чиновников среднего уровня. В данном случае имеется в виду офицерский корпус в целом.

90. Горный проход у селения Чэнгао (совр. уезд Инъян пров. Хэнань) являлся стратегически важным путём в восточные районы страны. За овладение этой позицией состоялось немало сражений (см. карту II, Б1).

91. Инчуань (др. название — Янчжай) — крупный город, одно время центу одноимённой области в пров. Хэнань (см. карту II, Б1).

92. Хуаньюань (совр. уезд Гунсянь в Хэнани) — стратегически важная застава на перевале, отделяющем бассейны рек Хуанхэ и Хуайхэ, контролировала кратчайший путь из Лояна в земли бывших княжеств Чжэн, Сун, Чу, У и Юэ (см. карту II, Б1). Ицюэ (совр. уезд Лоян в Хэнани) — стратегически важная застава на дороге, идущей вдоль реки Ишуй, крупнейшего южного притока главной древнеханьской реки Лошуй (см. карту II, Б1).

93. Наньян (совр. уезд Хоцзя в Хэнани) — город и историческая область у левых притоков реки Ханьшуй в её нижнем течении. Угуань (совр. уезд Шансянь в Шэньси) — древняя циньская застава на границе с землями Чу, южные ворота в коренные циньские земли (см. карту II, А1).

94. Линьцзинь (совр. уезд Дали в Шэньси), он же Дали, он же Ванчэн, — старинный, ещё доциньский, город и когда-то пограничная крепость вблизи впадения главной циньской реки Вэйхэ в Хуанхэ (см. карту II, А1).

95. Хэдун — историческая область, протянувшаяся широкой полосой примерно на 350 км вдоль левого берега Хуанхэ до её второго поворота на восток (см. карту I, А2-Б2); Шандан — историческая область меньшего размера, располагавшаяся между северной частью Хэдуна и горным хребтом Тайхан (см. [Истзап, т. VII, карта Центральный Китай (восточная часть)]); Хэнэй — левобережье Хуанхэ от Евана до Чжаогэ (подробнее см. коммент. 5); княжество Чжао также располагалось на левом берегу Хуанхэ к северо-востоку от Хэнэя. Таким образом, речь идёт о большой и многонаселённой территории на левом берегу Хуанхэ в её нижнем течении, причём Хуайнань-ван понимает, что его мятеж там поддержан не будет.

96. В первом тысячелетии до нашей эры термин Саньчуань (Трёхречье) использовался для обозначения различных сочетаний рек. В данном случае имеется в виду сочетание, наиболее часто употреблявшееся в период Чжаньго: Ишуй, Лошуй и Хуанхэ на отрезке от Ханьгу до Аоцана (см. также [Истзап, т. II, с. 321]).

97. Дацзэ (совр. уезд Сусянь пров. Аньхой) — небольшое селение на одном из малых левых притоков реки Хуайхэ (см. карту II, В1).

98. Си — небольшая речка приблизительно в 60 км к востоку от циньской столицы Сяньян, на территории совр. уезда Линьтун пров. Шэньси (см. карту II, А1). Она стала пределом продвижения повстанческой армии Чэнь Шэна.

99. В тексте использован термин люйцзо (букв. «левое крыло селения»), где проживала деревенская беднота. Но комментарий Чжэнъи к Ши цзи отмечает, что живущие с левой стороны от ворот поселений в принципе не подлежали призыву на трудовую и воинскую повинность, однако в циньское время их начали призывать [ШЦ, т. VI, с. 3091]. Аналогичное сообщение содержится в Хань шу [ХШ, гл. 24-1, с. 1126]. Позднеханьский комментатор Ин Шао полагает, что речь идёт о дополнительных воинских призывах после того, как представители всех категорий населения, подлежащих приоритетной отправке на пограничную службу (провинившиеся чиновники, зятья, живущие в семьях жён, торговцы и др.), были уже призваны, а воинов по-прежнему не хватало [там же, с. 1126-1127]; см. также [Swann, р. 147]. Таким образом, здесь говорится о том, что Цинь Ши-хуан в ходе своих кампаний исчерпал все доступные ресурсы и вынужден был ввести небывалые прежде налоги и повинности.

100. Чжан Хань и Ян Сюн — циньские полководцы, сохранившие верность императору даже когда его поражение стало неизбежным (см. [Истзап, т. 2, главы 7 и 8]).

101. Жэнься (синоним ся или юся) — особая социальная категория внутри раннеханьской местной элиты, противостоявшая центральному правительству и представителям его аппарата на местах. В ханьских источниках юся изображались как главари неофициальных полувоенных группировок и неформальных сетей влияния на провинциальном и уездном уровнях, своего рода «криминальные авторитеты». Им посвящена гл. 124 Ши цзи. Как видим, план носит провокационный характер и мог привести к взрыву социального возмущения.

102. Этот фрагмент свидетельствует о том, что в правление У-ди ханьское правительство практиковало укрывательство беглых, в том числе беглых преступников, с территорий наследственных владений. Подобные же действия со стороны чжухоу, как мы видели выше, расценивались как преступление. Это указывает на недоброжелательный характер отношений между имперским центром и владениями, для ослабления которых были хороши все средства, в том числе и переманивание населения, и приём у себя беглых.

103. Цюдао — один из двух солдат, подчинённых начальнику каждой почтовой станции. Цюдао не занимался почтой, но выполнял жандармские функции по борьбе с разбойниками. Эта должность упоминается в раннеханьских статутах из погребения № 247 в Чжанцзяшань [Чжанцзяшань Хань му, с. 28, планка 144].

104. Набеги байюэ на ханьские земли в бассейне Янцзы в первой половине правления У-ди теоретически могли иметь место. В 2007 г. были обнаружены деревянные планки с указанием численности населения по уездам области Наньцзюнь (см. карту ЮНХЭ, А1, Б1), датированные началом правления У-ди, одна из которых содержит упоминание о смерти 1547 мужчин уезда Цзянлин, которое может быть интерпретировано как результат набега неких юэ (см. [Ху Пин-шэн]). Известие о появлении войск Наньюэ должно было быть воспринято как серьёзная угроза.

105. Область Куайцзи располагалась на правом берегу Янцзы в её низовьях (см. карту ЮНХЭ, Б1). То есть планировалось разослать «провокаторов» и на юго-запад, и на юго-восток.

106. Сюньян — город на левом берегу Янцзы, приблизительно в 25 км к западу от крупного озера Пэнли (см. карту II, Б1).

107. Сяи — город на правом берегу Янцзы в её среднем течении, восточнее впадения крупнейшего левого притока реки Ханьшуй (см. карту II, Б2). Сейчас на его месте расположен уездный центр Янсинь пров. Хубэй; не путать с другим Сяи, расположенным в среднем течении реки Даньшуй, недалеко от Пэнчэна (см. карту II, В1).

108. Цзюцзян — в данном случае западноханьская область, одноимённая столица которой находилась на Хуайхэ и ранее была чуским Шоучунем (см. карту ЮНХЭ, Б1). В плане хуайнаньского вана речь идёт о тактической операции, задача которой — установление контроля над значительным участком нижнего течения Янцзы. Об этом говорится и далее в тексте главы. Обратим внимание, что о походе на столицу Хань не было и речи. Этот план связан с высказанным ранее опасением, что другие чжухоу не захотят присоединиться к восстанию.

109. Речь идёт о столице одноимённой области, созданной на территории бывшего владения Чанша. Город Юйчжан расположен примерно в 100 км к югу от знаменитой горы Лушань, возвышающейся на правом берегу Янцзы у озера Пэнли (см. карту ЮНХЭ, Б1).

110. Цзянду — крупный город, расположенный на левом берегу Янцзы в её устье (см. карту II, В2).

111. Следует отметить, что сян и высшие чиновники владения, возможно, были назначены ханьским двором и вряд ли были сторонниками мятежных планов, если таковые вообще существовали.

112. На основании этой фразы можно сделать заключение, что при составлении данной главы Сыма Цянь активно использовал материалы следствия по делу о хуайнаньском заговоре.

113. Чжао-ван Лю Пэн-цзу — сын императора Цзин-ди и единокровный брат У-ди, «рекордсмен» пребывания на престоле — правил в Чжао с 152 по 92 г.

114. Жан — ошибочное написание имени Цао Сяна (ум. в 115 г.), потомка одного из ближайших сподвижников Гао-цзу второго ханьского чэнсяна Цао Шэня, биография которого приводится в гл. 54 Ши цзи (см. [Loewe, 2000]). Он унаследовал титул Пинъян-хоу в 134 г., был женат на дочери У-ди принцессе Вэй [Истзап, т. VI, с. 209].

115. Цзяоси-ван Лю Дуань (154-108) — сын императора Цзин-ди и единокровный брат У-ди, «долгожитель» на княжеском престоле.

116. Это выражение из Гунъян-чжуань, канонического комментария к Чунь-цю (31-й год правления Чжуан-гуна, см. [ШСЦ, т. 33, гл. 9, с. 265]). Но там вместо знака чэнь(«подданный») стоит словосочетание цзюнь цинь («родичи правителя»), что явно сужало круг «подозреваемых». Цзяоси-ван этот круг резко расширяет.

117. Поскольку цзинь равнялся тогда приблизительно 258 г, а лян — около 16 г, «цена жизни» составляла чуть более 640 г золота. Откуп от смертной казни (шу сы) — один из распространённых приёмов наращивания государственной казны.

118. Чжан Тан занимал пост тинвэя с 126 по 120 г. [ХШ, гл. 19Б, с. 772-775]. Его биография приводится в гл. 122.

119. По сообщению комментария Цзи цзе, это событие произошло в 10-й месяц начального года под девизом правления юань-шоу (122 г.), вану в это время было 42 года.

120. Как указано в Цзи цзе, из земель Хуайнани было воссоздано также и владение Люань [ШЦ, т. VI, с. 3094], существовавшее ещё в циньскую эпоху.

Вся история несостоявшегося мятежа Хуайнань-ван Аня производит впечатление циничной провокации двора, успешно проведённой в рамках политики усиления центральной власти, предполагавшей устранение потенциальных конкурентов на высшую власть из числа старших родственников, ослабление владений и постепенное превращение их в управляемые из центра области. Кричащие противоречия между фантастическими планами «заговорщиков» и их реальными действиями (точнее — полным бездействием!) на фоне зловещей фигуры главного провокатора и одновременно основного доносчика У Бэя заставляют задуматься о позиции самого Сыма Цяня в отношении принципов политической этики. Если не предполагать здесь вполне вероятный скрытый сарказм историка, бесстрастно цитирующего нелепые обвинения следователей, то придётся считать, что для него все средства казались хороши ради усиления властной вертикали.

121. Было хорошо известно, что У-ди очень увлекался магией, поэтому естественно желание провинциального чиновника Вэй Цина напрямую подать доклад о своих изысканиях императору. Гнев Хэншань-вана можно объяснить нарушением субординации и беспокойством по поводу возможной утечки конфиденциальной информации.

122. Подавление восстания семи ванов 154 г. дало возможность двору Цзин-ди, отца У-ди, начать длительный процесс ограничения полномочий правителей владений по назначению чиновников. Если ранее имперский центр имел возможность назначать только одного высшего чиновника — сяна, то через десять лет после подавления восстания (145 г.) был издан императорский указ, согласно которому «чжухоу ваны не могли более управлять своими владениями, чиновники [владений] назначались Сыном Неба» [ХШ, гл. 19-1, с. 741]. За правителями владений осталось право назначать только низших чиновников с жалованьем до 400 даней зерна в год, однако и это право постепенно ограничивалось центральным правительством, как это видно на примере Хэншань-вана. В качестве повода для урезания оставшихся полномочий ванов обычно использовались различные их проступки. Подробнее об удельном чиновничестве и мерах центрального правительства по ограничению полномочий ванов после восстания 154 г. см. [Bielenstein, р. 105-107].

123. В тексте использовано выражение гудао, обозначающее один из видов магии, распространённый в южных районах Китая (см. [Волчкова]).

124. Чжоу Цю — уроженец Сяпэя, один из добровольных помощников восставшего уского вана, командовал стотысячной армией (о нём см. [Истзап, т. VIII, гл. 106, с. 285]).

125. В тексте Ши цзи присутствуют две даты — седьмой год правления под девизом юань-шо и начальный год правления под девизом юань-шоу. Однако юань-шо не имел седьмого года (128-123), тогда как юань-шоу начинался именно в 122 г. Поэтому верна вторая дата, тем более что в Бяо все эти события происходят именно на первом годуюань-шоу (см. [Истзап, т. III, гл. 17, с. 430]). В переводе главы на байхуа также оставлена только она [БХШЦ, т. III, с. 1603].

126. Действительно, обнаруженные в чжанцзяшаньском погребении фрагменты раннеханьского законодательства свидетельствуют о том, что явившемуся с повинной преступнику его деяния могли быть прощены.

127. В ханьском законодательстве отсутствие сыновней почтительности (бу сяо определялось как одно из тягчайших преступлений, за которые полагалась смертная казнь с последующим выставлением тела казнённого на рыночной площади [Чжанцзяшань Хань му, с. 13, планка 35].

128. Шу — небольшое княжество периода Чуньцю (не путать с крупным южным соседом царства Цинь!). Упоминаемое в данной главе маленькое, но воинственное Шу располагалось на левом берегу Янцзы в её нижнем течении, предположительно занимая территорию совр. уезда Луцзян пров. Аньхой (см. [Цы хай, т. I, с. 740]), т.е. именно в том регионе, где развернулись события, описанные в данной главе.

Эти строчки взяты из луского гимна Бигун («Сокрытый храм»), в переводе А. А. Штукина гимн называется «Посещение храма», а строки звучат так:

Варварам севера дав надлежащий отпор,
Цзинские орды и Шу остановим...
[Шицзин, с. 455].

129. Последняя фраза главы отражает распространённое в традиционном Китае и разделяемое Сыма Цянем представление о том, что качества той или иной местности, формируемые прежде всего климатом (ци земли) и историческими традициями, определяли духовные качества людей, населяющих данную местность. Эти представления подробно изложены Сыма Цянем в гл. 129, где, в частности, нравы жителей старых чуских земель (частью которых была территория уделов Хуайнань и Хэншань) описаны в выражениях, близких к тем, что используются в заключении к настоящей главе.

---